Причины религиозного неверия
„Смотрите, братия, чтобы не было в ком из Вас сердца лукавого и неверного, дабы Вам не отступить от Бога живого”. (Евр. 3:12).
Религиозное неверие или безбожие, под именем марксизма-социализма и ницшеанства, составляет одно из печальных и пагубных явлений человеческой истории. И в наши годы каждый из вас когда-нибудь встречал неверующего студента, курсистку, адвоката, учителя, инженера, писателя, врача, агронома, художника и т. д. Это обыкновенно люди молодые, не старше 50-ти лет, притом, или очень счастливые и самодовольные, или очень угрюмые и озлобленные. По образу жизни и настроению это, или богатые и бездельные любители непрестанных забав и развлечений; или хмурые неудачники, односторонние человеколюбцы, очень недовольные Творцом и Его Творением, и крайне негодующие на то, что не имеют возможности по своему реформировать быт и управление своей родины. Во главе этих двух категорий всегда идут те односторонние человеколюбцы и ненавистника наличного общественного строя, которые от природы одарены героическим темпераментом, способностью всецело отдаться осуществлению какой-нибудь мечты, навеянным живым или книжным внушением какого-нибудь непрактичного фанатика-резонера. Русская интеллигенция знает этих безбожников под именем идеалистов шестидесятых годов. Под влиянием теорий о возможности осуществления красивого, сладостного и веселого общественного строя, при посредстве политической свободы, равенства и братства, некоторые из этих смелых мечтателей оставили все удобства обеспеченного существования в среде своих родных и знакомых, и после, более или менее, долгой революционной деятельности кончили смертью, или в крепостях, или в сибирских рудниках. Их суровый образ жизни и страстная простоватая проповедь удовлетворения всех насущных потребностей бедных и подчиненных сословий, окружили ореолом мученичества их имена и стяжали им горячие симпатии, малосведущих, в трудностях человеческой истории, гимназистов и студентов. Зажигательные лучи добровольной бедности, неподкупности и мальчишески смелой борьбы с правящим классом, придавали особое привлекательное обаяние их материалистическим учениям об общем благе, и совершенно затмевали те ужасные последствия, которые необходимо вытекают из догматики материализма, в виде отрицания греха, и бессмертия, и оправдания, ради всеобщей телесной сытости, всякого обмана и насилия. Таким образом, для счастливцев смысл жизни, ее истина, добро и красота открываются в ресторанах, театрах и, вообще, всякого рода увеселительных заведениях. Для несчастных это есть еще искомый, редко достижимый идеал и повод к завистливым, злобным и лицемерным обличениям, и речами на тему, почему везде царствуют несправедливость и эгоизм ,и на свете так мало богатых и веселящихся, а напротив, безмерно много бедняков и печальных. Таким образом, веселящиеся уже нашли свой рай на земле, а угрюмые неудачника не могут простить Творцу, что Он так неприятно для всех устроил мир и человеческую историю.
Эти настроения веселящегося богача и обозленного бедняка, в людях, получивших школьное образование, выражаются, кроме соответствующих греховных поступков, в богохульных отрицательных речах и писаниях, а в людях неграмотных – в сквернословии, в ссорах и буйстве. Неверие образованных нашло свое выражение в сочинениях Фейербаха, Ницше, Мережковского, Андреева и др. Неверие безграмотных в похваляющиих преступность, писаниях Максима Горького и ему подобных. Учение о превосходной пользе Богопротивного Мамоны, называемого ныне капиталом (Мф.6:24; Лк. 16), как источника истинного счастья, с 90-х годов было охотно принято нашей интеллигенцией под видом Марксизма. А затем появилось учение Ницше и Горького о том, что ради сладкого питания и веселого времяпровождения должно считать позволенным все – всякие насилия и обманы. А так как в высших слоях общества находилось не мало исполнителей этого беззаконного учения. то и средние, и низшие классы, в лице прирожденных, испорченных и дерзких, устремились исполнять это нечестивое умствование. И вот началась погоня за богатством и красотой, посредством обмана и насилия вплоть до революционных бунтов, поджогов, погромов, воровства, убийств и прочих всяких аттестатов. Пустеют церкви, зато наполнились рестораны, кабаки, увеселительные сады и театры. На место жалости, стыда и страха Божьего выступают жестокость, бесстыдство, нахальность и презрение к человеческой личности и Божественным церковным установлениям. Почтение, признательность и доверие к старшим, со стороны младших, заменились дерзостью, неблагодарностью, насмешками и ярым критицизмом. Из-за имущества (дело, прежде, неслыханное) стали убивать ближайших родственников – отца, мать, брата, сестер. Злоба вытеснила дружбу, измена – верность, кутежи – чистые семейные радости и невинные забавы. А свирепая ненависть к св. писаниям, церковным установлениям и духовенству, выразилась в попытках высмеять и оболгать православные догматы и священные обычаи, и всячески ослабить духовенство. Эта преступная затея особенно ярко выразилась в замахах нечестивых и безбожных членов первых двух Государственных Дум, вознамерившихся, посредством отобрания церковных имуществ, унизить оплот нашего государственного единства и мира, верноподданное, деловитое и дисциплинированное православное духовенство. Таким образом, ярко и ужасающе обнаружился тот нравственный разрыв между большинством русского населения и церковью, на который еще в 1891 г. подробно указывал знаменитый церковный оратор архиепископ Харьковский Амвросий в сочинении «О причинах отчуждения от церкви нашего образованного общества.
Как же должны мы относиться к неверию наших современников? Как должно смотреть на проповедников безбожия наше старшее руководящее поколение? Снисходительно или порицательно, уступчиво или противодействующе? Сочувствуя или решительно возмущаясь? Ужасаясь до потери мужества, или негодуя, и мужественно употребляя всякие средства и способы к подавлению безбожия, и связанного с ним, пагубного духовного распутства? Твердый ответ на эти вопросы дает нам история безбожия и преступного поведения.
Прежде всего, рассмотрим ходячие общепринятые объяснения и оправдания безбожия и свободного беззаконного повеления.
Люди упомянутых выше двух типов, т. е. кутилы и озлобленные неудачники, в оправдание и объяснение своего религиозного неверия и пренебрежения к священным церковным обычаям, обыкновенно выставляют первое всего непримиримость науки или образованности с христианской верою, т. е. утверждают, будто познание законов видимой и осязаемой вещественной природы и мировых сил, опровергает достоверность церковного учения о способе происхождения и назначении неба, земли и человека. Но если это было так в действительности, тогда все великие ученые, все знаменитые профессора, прославленные открытиями и применениями на пользу разных свойств вещества и стихий мира, были бы непременно безбожники, кутилы и развратники. Однако история материальных наук показывает обратное. Астрономы: Коперник (1534), Кеплер (1630), Ньютон (1727) и Гершель (1822), создавшие основания астрономии; Бойль (1691) основатель современной химии; Лейбниц (1716), изобретатель дифференциального и интегрального исчисления математики; Беранд, Лакайель, Беркли Ламберт, Эйдер, Гаус (1855) физики; Бекон Веруламский (1626), давший естественной науке метод открытия законов вещества и движения, Галилей (1642), Эрштедт (1851), Ампере (1836), Швейгер (1857), Линне (1718); химики: Лавуазье (1794), Либих и Фарадей (Пфенигсдорф, стр. 72–76). Все эти великие ученые умы были самыми набожными и добродетельными людьми. Напротив, не только среди образованных, но и безграмотных, всегда были отъявленные безбожники и нечестивцы. Стенька Разин, Емелька Пугачев и целые тысячи закоренелых разбойников, отлично изображенных у Достоевского и Горького, представляют доказательство, что безбожие не зависит от образованности, а происходит от других причин и обстоятельств.
В самом деле, наука, в смысле учения о свойствах мироздания, и религия или учение благочестия, не могут друг друга исключать, или опровергать, а только дополнять и пояснять. Ибо предметом науки и, вообще, образованности служат свойства действия или подчиненной человеку природы, т. е. осязаемых вещей и сил, или свойства и способности человеческого естества. Религия или учение благочестия, напротив, представляет повествование и размышление о свойствах и действиях Творца и Царя мироздания. Отсюда и способы или методы познания творения и Творца весьма различны. С неразумным творением для его изучения, человек, в силу своего превосходства, т. е. обладания разумом, может делать что угодно, употреблять над ним всякие наблюдения и всякие пробы или опыты. С Творцом, как Всемогущим, Владычествующим над всем Разумом, можно делать только то, что Он Сам позволить по своей безмерной благости и премудрости. Так, например, и в человеческих отношениях подданный может видеть и изучать богатства своего Царя, а сокровенные его чувства, намерения и планы открываются по его собственному высокому изволению только его немногим, любезным избранным, и приближенным подданным. Предмет наук естественных, якобы опровергающих существование и делание во вселенной Живого Разумного Бога, составляют явления или действия, окружающих нас, бессознательных слепых и немых сил и вещей природы. Предмет же религии, или Христова учения, напротив, составляет повествование о зримых и незримых, прошедших, настоящих и будущих деяниях господствующей над небом и землей Всемогущей Разумной силы, приготавливающей человечество к непорочному, вечно радостному духовному существованию. Ибо отношение Бога к природе, или миру, подобно отношению в каждом человеке мыслящей в нем силы, или воли к его телесному составу. Телесный состав человека составляет предмет естественных наук, духовный состав – предмет истории. Подобно тому, как никакой внезапный разрез и медицинский анализ тела человеческого не откроет, что делал и делает этот человек, если он сам или его близкие не расскажут, точно так и познание природы не откроет мыслей и деяний, наполняющего небо и землю Личного Владычественного Разума, если Он сам их не откроет по своему благоволению в слове и особом знамении. Для точного познания сил и свойств неразумной природы необходимо богатство соответствующих инструментов и прирожденная конгениальность природы, т. е. такое строение ума, при котором ясны становятся таинственные законы, или правила действования, составляющие предмет изучения химии, механики и математики. Напротив, для познания, или точнее, понимания Божественных дел и мыслей, составляющих предмет православной веры, необходимо врожденное нравственное сходство по жизни и мысли с Пророками и Апостолами. Цель научного познания природы, овладеть силами и вещами окружающего нас мира, и всячески испытать и пережить их сладость, красоту и пользу. Цель познания учения благочестия, преобразовать свой внутренний душевный мир, свои стремления, чувства, мысли и навыки по образу Воскресшего, и вознесшегося на небеса вечного Божия Сына. В сознании природы истина фактов и законов удостоверяется наблюдениями и опытами в ученых лабораториях, а в познании благочестия истина Божественных дел и законов спасения человечества удостоверяется опытами осуществления Божественных повелений и уставов в лаборатории своего собственного внутреннего мира, в своем сердце и воле. Поэтому материей повелевают, и действуют с особенной силой, только математики, физики и химики; а людьми руководят духовные герои – Пророки, Праведники и Мученики. Конец материального безрелигиозного познания, как показывает история древних и новых цивилизаций, безысходная злость и уныние, несмотря на ожидаемое превращение камней в хлебы, летание по воздуху и новое подчинение малоученого человечества ученым чудодеям. Конец познания религиозного – наполнение внутреннего мира души человеческой волнами радостной бесконечной жизни Триединого Божества. Таким образом, наука и религия не исключают друг друга, ибо это явления, происходящие в разных плоскостях, и только в некоторых пунктах пересекающие друг друга. Вследствие этого среди ученых всегда было значительное количество верующих и добродетельных, которые своим благочестием служат обличением и укоризной всем нечестивым и неверным.
Кроме сего, многие, в оправдание религиозного неверия, своего ссылаются, обыкновенно, на малое и незаметное число ученых и добродетельных представителей христианства, особенно из среды духовного сословия. Но, во-первых, по свидетельству св. апостола Павла, судить о наличности и количестве порочных и несовершенных Христиан неверующие не могут, ибо самое неверие есть показатель (как это будет выяснено мною ниже) их греховности; вследствие чего они лишены небесного дара различения и оценки действительного нравственного уровня христиан. Ибо по закону познания, подобное познается подобным, и низшее познается высшим, а высшее недоступно познанию низшего. Например, старцу понятны некогда испытанные им внутренние переживания юношей, а юноши не могут ясно представить настроения людей старческого возраста; ученый представляет смутность внутреннего мира неграмотного, а последний совершенно не может представить ясность и широту научного мировоззрения людей образованных. Тем более, исполненный всяких эгоистических страстей не может представить не только состояние полного бесстрастия, но и свободы от некоторых страстей. Поэтому нравственная оценка неверующих имеет значение лишь по отношению к немногим явным грешникам христианам, опустившимся по своему настроению и поведению ниже неверных. А в отношении к большинству христиан обыкновенного, так называемого, порядочного поведения, порицательная и хульная оценка со стороны неверных является только показателем злого, придирчивого, самохвального, богопротивного настроения. К этой оценке всегда приложими слова Распятого Праведника: „лицемер! зачем ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а в своем глазу не чувствуешь целое бревно”. Кром того, христианство есть не только трудная обязанность, но и животворящее благо, не только повелительный закон, но и Божья благодать, не только рабство, но и блаженная свобода от множества постыдных и вредных привычек и вкусов. Это переживание ярко и торжественно выражено в совершенных духовных христианах (1 Кор.), в св. Апостолах, мучениках, постниках и добродетельных пастырях и гражданах. Кому же должно, с точки зрения пользы, блага и долга перед Творцом, подражать, немощным ли христианам, едва терпимым церковью, или сильным, ее прославляемым? Разве Церковь, когда-либо, устами и делами своих совершенных сынов, отвергала ученость и добродетель? Разве она прославляла преступление? Подобно тому, как никто не составляет по изуродованным людям понятие о человеческом естестве, и правило для своего приятного и тесного существования; так точно несправедливо и вредно отождествлять, ради собственного оправдания, толпу несовершенных грешных членов Церкви, с ее истинным составом, избранными по действию божественной благости, истины и правды. Но всего более фальшь этого оправдания, законности и основательности неверия, становится ясной пред лицом следующих фактов. Было время, когда Церковь Христова или христианство сосредоточивалось только в лице Иисуса Христа, Который явил Себя современному поколению в неслыханном и невиданном до Него и по Нем совершенстве, святости, мудрости и силы. И, однако, после 31/2 лет дивного блистательного волнующего проявления этих божественных знамений у Него оказалось так мало признавших в Нем откровение вечной истинной жизни, что Его любимый ученик с великим изумлением и огорчением восклицает: „сколько чудес сотворил Он перед иудеями, и они не уверовали в Него!» Почему же случалось это, несмотря на то, что по свидетельству историков этой эпохи, жажда истины, искание небесного откровения было чрезвычайно сильно? Почему только немногие сотни из десятков тысяч слушателей Христа усмотрели и узнали в Нем откровение истинной, совершенной блаженной жизни, и признали Его своим Царем и Спасителем? Потому, объясняет Богопросвещенный Евангелист, не могло огромное большинство евреев уверовать в Божественность Иисуса Христа, что, как еще сказал Исайя, «они ослепили ложными плотскими учениями глаза свои, и окаменели грехами сердце свое, да не видят глазами и не уразумеют сердцем и не обратятся, чтобы Господь исцелил их нравственно». (Ин. 12:37–41). Такое же отношение большинства современников было и к святым пророкам и апостолам. В книгах пророческих подробно изображена пламенная, неустанная учительная их деятельность. И везде упорство порочного сердца в страсть и удовольствиям телесным выставляются, как единственные причины религиозного неверия и развратного поведения.
Наконец, третьим оправданием религиозного неверия и отчуждения от священных церковных обычаев и уставов выставляют, обыкновенно, порочную жизнь гражданского христианского правительства, и в значительной степени обусловленное такой беззаконной жизнью, государственное расстройство, т. е. несправедливое распределение прав и обязанностей, труда и покоя, страдания и наслаждения, богатства и бедности, наград и наказаний. Но и это оправдание религиозного неверия может представиться убедительным только для людей, или очень огорченных правительством, или очень простоватых, или таких несведущих в истории, как наши ленивые гимназисты и студенты. В самом деле, разве достоверные историки, где-либо утверждают, что блестящий расцвет Христовой жизни в душах Его поклонников всегда совпадал с нравственным совершенством гражданского правительства? Никогда в истории этого не было и едва ли когда будет. Ибо, что такое гражданское правительство? Это совокупность лиц во главе с Царем, имеющих право и обязанность защищать силой жизнь, честь, свободу и имущество своих граждан от врагов внутренних и внешних, и затем распределять государственные имущества, права и обязанности сообразно с положениями Божественной и человеческой справедливости. Таким образом, служение государственной власти вращается исключительно около материальных преходящих потребностей, нужд и удовольствий управляемого народа, и вследствие этого, представители власти, обыкновенно, богатые, в огромном большинстве невольно нравственно огрубевают, и опускаются до степени преступной языческой распущенности. Комфорт и флирт, пиры и зрелища незаметно делаются осью жизни людей правящего класса и, таким образом, погашают в них вкус и стремление к общему благу и справедливости. Однако такой низкий нравственный уровень гражданского правительства ничуть не препятствовал любителям добродетели богатых святыми чувствами, и сиять делами истины, добра и сострадания. Ибо, не только тысячи, но и миллионы всякого звания преступных начальников не заслонят своими пороками и злодеяниями животворящего вездесущего Солнца, Правды Христа, Который Своим Божественным Родителем наполняет небо и землю, и открывается со своими божественными свойствами во всяком верующем и стремящемся к Нему сердце. Вследствие этого совершенство нравственной жизни отдельных христиан и целых обществ, было ничуть не менее, а, напротив, иногда более, при порочных языческих императорах, сравнительно с совершенством христиан, живших при позднейших крещеных, набожных, ученых и добродетельных императорах. Поэтому, и в истории русского государства нравственная высота большинства христианского населения открывается чаще, глубже и ярче в века тяжкой, зависимых от нечестивых, свирепых монголов, и при крепостном праве. С этой точки зрения даже Апостолы не считали рабство препятствием к духовному совершенству: ибо это трудное общественное положение составляет только часть того добровольного рабства, которое, как закон жизни, дал Христос Своим ученикам в словах: „Иже хочешь по Мне идти, да отвергается себе и возьмет крест (скорби своего удела) свой и по Мне грядет”.
Таким образом, из всего изложенного вы видите, что все ходячие объяснения и оправдания религиозного неверия и безбожного нравственного распутства, оказываются основанными на невежестве и несознательном уменьшении, или увеличении препятствия, или содействия различных исторических сил и обстоятельств. Итак, в чем же действительная настоящая причина религиозного неверия, и как мы должны относиться к неверам и проповедникам безбожия и безудержного удовлетворения телесной чувственности. Прежде всего, нужно точно определить, в чем заключается религиозное неверие и религиозная вера. Религиозная вера состоит в уверенности, что именам, понятиям, фактам и обетованиям православного учения о происхождении и назначении человечества, вполне cooтветствуют начало и конечная цель мироздания, и божественные способы или средства, приводящие мироздание к этой, предустановленной Творцом, завершительной цели. В частности, предмет религиозной веры составляет незыблемая уверенность и непоколебимое убеждение, что в писаниях пророков и апостолов изображена, в лице Иисуса Христа, единственная, истинная вечная жизнь и единый всеобщий и необходимый способ нравственного созидания этой жизни, в душах разумных существ. В основе этой уверенности лежат, более или менее, сильное прирожденное влечение к Божеству, как личной всемогущей разумной силе, и преклонение перед Ним, как главным предметом содержания православной веры.
Что же такое, напротив, религиозное неверие, и в чем его основа? Отрицает ли оно вообще бытие Бога, как причины, Творца или Родителя мира, или оно отрицает только те Его свойства, действия и планы, которые исповедует, как несомненную спасительную истину, Православная Церковь? По глубокому утверждению знаменитого русского мыслителя, профессора логики и психологии М. М. Троицкого религиозное неверие, или сомнение, относится только к тому, как, с какими свойствами, действиями и намерениями представлять первую причину мира, т. е. Бога, а не к вопросу о Его бытии или небытии в смысле Творца мира. Ибо под Богом вообще, прежде всего, разумеется, первопричина или Творец мироздания, которое наука определяет, как многообразное, непрерывное движение сил видимых и невидимых.
Колеблется воля людей, что волна,
Но есть неподвижная воля иная.
Превыше времен и пространства, одна,
Над миром сиим есть идея живая,
И в вечной тревоге один недвижен
Дух Божий все движет покоем своим.
А в силу строения нашего разума мы не можем не предполагать какой-нибудь начальной силы, произведшей, или породившей, всю видимую нами, непрестанно движущуюся совокупность вещей и явлений. Это удостоверяет основной закон нашего мышления, закон достаточного основания. Поэтому, на земле не было никогда таких людей, которые бы искренно и сознательно сомневались в существовании такой или иной первопричины, без которой по закону логики невозможно представить существование, т. е. движение и самого мира. С другой стороны, противоречивые утверждения, будто мир не имеет причины, а существует, т. е. движется, в данном виде от вечности, показывают только умственное невежество и ненависть к Богу проповедников такого надутого пустословия. Таким образом, религиозное неверие или сомнение всегда относится только к тому, с какими свойствами, действиями и планами представлять эту первопричину. Именно, вопреки Пророкам и апостолам, утверждающих, что первопричина мира или Бог, есть разумная, всемогущая, всеблагая и всеправедная личная Сила, направляющая ход мировой жизни к вечному блаженству людей, религиозное неверие, вопреки этому, утверждает, будто первопричина мира лишена разумности, не сознает ясно своей раздельности от произошедшего из нее мира, не обладает способностью направлять его ход к ясно сознаваемой ею цели. Наконец, лишена сознательной и справедливой доброты, жалости и попечения о своих тварях, ибо не проявляет способности своевременно награждать за добродетели и наказывать за пороги. Таково богохульное содержание религиозного неверия или сомнения.
Как же оно происходит? Обыкновенно психологи определяют сомнение, как дитя, или результат обмана. Кто не испытал неудачи, или обмана в каком-либо своем стремлении, предприятии или надежде, тот и сомневаться не может. Итак, от какого же обмана или неудачи происходит религиозное неверие, или сомнение. Каким стремлениям и надеждам не удовлетворяет Божественная Троица? Какие надежды не оправдывает Она, как разумная, владычествующая над всем всеблагая и всеправедная Сила?
Согласно учению и делам Воскресшего Основателя Христианства, назначено, чтобы оно познавало Бога посредством исполнения закона Его Святой Любви, и ради этого отвращалось от всего того, что является злым и преступным с точки зрения этого закона. Это волевое познание, совершающееся обыкновенно среди непрестанного тягостного испытания скорбями и греховными увлечениями, вводит верных и усердных поклонников Христа в вечную жизнь чрез нравственное приобщение Божественной радости, истине и святости. Обманулись ли в достижении этих благ те, которые приняли и попытались осуществить это Божественное назначение, как закон единой истинной и спасительной жизни? Нет. Никто из вкусивших сладость праведности не выражал сомнения, что в истории, по крайней мере, лучшей части человечества, исполняется обетование Божье о спасении от грехов. Никто из терпеливых и усердных рабов Христа не выражал сожаления, что напрасно подвизался в исполнении Его святых животворящих заповедей. Напротив, даже если таковые иногда и колебались в своем последовании Христу, если даже красота, сладость и сила творения их отвлекала на годы и месяцы от любви к Творцу и Христу, все-таки, они в могли забыть в своей совести светлое радостное и ни с чем несравнимое превосходство Богообщения, как вечного назначения человека, и при великих нравственных переменах и падениях оставались в твердом убеждении, что Евангелие распятого и Воскресшего Христа есть откровение истинной, блаженной жизни Его Небесна го Отца, и что ради приобщения к этой совершенной жизни Вседержительная Троица направляет ход мировой истории таким образом, чтобы ко дню Славного пришествия Иисуса Христа образовалось возможно большое количество Святых, достойных наследовать уготованное им от Бога Отца царственное существование. (Мф. 25;1Кор. 15).
Итак, что же вводит в обман религиозных неверов? Какие стремления, желания, вкусы, надежды и понятия не осуществляются и не оправдываются ходом человеческой истории? Не осуществляются и не оправдываются те надежды на золотой, безболезненный, бездельный, беззаботный и веселящийся земной век, которые составляют заветную мечту религиозных неверов. Именно не осуществляется в истории мира полное и совершенное удовлетворение противных Христу греховных человеческих страстей, именуемых плодами греховной плоти (Гал. 5:21) и похотями дьявола (Ин. 8:44), т. е. не удовлетворяются безвредно половое распутство, честолюбие, пьянство, обжорство, любопытство, щегольство и т. п. похоти. Что предустановленная Богом невозможность достигнуть всеобщего удовлетворения этих богопротивных и пагубных стремлений, вкусов и понятий порождает, в огромной части человечества, религиозное неверие, т. е. неверие в разумность, благость и праведность Творца, это подтверждается событиями древней в новой истории. Так, например, упадок религиозной веры и нравственности в Греции и Риме, пред пришествием Христа, появился в самые бедственные эпохи, именно, во время крайнего политического, социального и экономического расстройства, когда произошло сосредоточение власти и богатства в руках немногих, а огромные массы бедняков, соблазняемые и раздражаемые показным счастьем богачей, вынуждены были претерпевать голод, холод, рабство, обиды, притеснения, утрату родных и друзей, и постоянную угрозу их личному существованию. Нередкое в древнее время, как, например, в судьбе Иова, Авраама, Иосифа и греко-римских героев, соединение власти и богатства с добродетелью, в эти эпохи не существовало. Напротив, власть и богатство тогда составляет удел людей исключительно порочных, и этот факт соединения счастья с порочностью заставлял язычников еще более сомневаться в существовании Божества, как владычествующей над всем разумной, благой и правосудной личной Силы. И только немногие добродетельные из язычников догадывались, что корень всех этих бедствий лежит в греховной испорченной человеческой природе, в преувеличенной и вздутой потребности питания, размножения, свободы и всяких увеселений.
В это исключительно печальное время и явился на землю Сын Творца, и Своим учением, житием, смертью и воскресением показал Сынам человеческим, что есть истина, добро и красота, и в чем состоит та будущая жизнь, к созиданию и откровению которой Небесный Отец направляет таинственным способом ход человеческой истории. От света этой целительной, радостной и просвещающей божественной жизни Воплотившегося Божьего Сына, мало-помалу, скрывалось и ослаблялось религиозное неверие большинства людей, живших в первые 7 веков по воскресению Христа. Умолкли безумные скептические речи софистов о злой бесцельности человеческого существования, и вопрос жизни и поведения свелся к вопросу об условиях и способах возможно точного исполнения заповедей Христа. Не стало сомневающихся, а были только заблуждающиеся. Божественность и обязательность Христова учения стали вне сомнений и споров, и все греко-римское общество делилось на добродетельных и грешных, кающихся и нераскаянных, твердых в добродетели и падших, беспечных в отношении благочестия и заботливых, добрых рабов Христа и злых. Все, ученые и неученые, богатые и бедны, знатные и незнатные, молодые и старые, все, жили и умирали с твердым убеждением, что скрывшийся в небесах Искупитель скоро явится во славе своего Божественного всемогущества, чтобы воздать отрадою подвизавшимся в добре, пострадавшим за Имя Его, и совершить отмщение посредством пламенеющего огня не познавшим Бога, и не покоряющимся Его благовествованию (2Фес. 1:7–8).
При этом, в каждое столетие политическое и социальное положение греко-римского мира, и внутри и совне, было таково, что многие не могли не усматривать наступления знамений приближающегося страшного Господня Суда. Гонения за правду, предательство, ненависть, ожесточенная борьба неверующих иудеев против христианства, ереси, расколы, появление лжепророков-обольстителей, умножение беззаконий, охлаждение, вследствие этого, святой, взаимной любви, проповедование Евангелия по всей известной тогда вселенной (Мф. 24), все это в глазах христиан первых 7-и веков казалось знамением того, что грозное пришествие с небес Сына Человеческого близко.
Однако наступило уже восьмое, девятое, даже десятое столетие, а Судья Христос не являлся. Это замедление не было, как думали еретики, напрасным и несправедливым. Ибо Божественное всеведение ясно представляло целые миллионы праведников, долженствующих явиться не только в десятом, но и в последующих веках, и по своей благости и правде не хотело лишить блаженства сознательного существования могущих родиться в позднейших веках праведников (Иез. 18:32 и 33:11; 2Пет. 3:9; Апок.6:11). Ибо явление Сына Божьего во славе, т. е. в пламенеющем молниевидном свете, должно было бы повлечь преображение посредством огненной силы этой славы всего мироздания, т. е. уничтожить все те связи и отношения вещей и сил, или стихий, которые являются необходимыми средствами размножения и развития человеческих поколений. Поэтому то, несмотря на негодование св. Ангелов и почивших мучеников, требующих немедленного отмщения за свои страдания (Апок.6:11), Бог Отец, содержащий в своей Силе времена и лета, оставляет, до Ему ведомого момента, расти на мировом поле пшеницу и плевелы, сынов добра и сынов зла. (Мф.13:24–43).
Не так, однако, представлялось дело сынам зла, любителям Мамоны и беззакония. Они уже при Апостолах, спустя 30 лет по вознесении Господа, стали, в оправдание своих похотей, говорить: где же исполняется обетование о Его скором карающем пришествии? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения все остается также. (2Пет.3:3–4). Не будет губительного суда и воскресения мертвых (1Кор. 15:12); станем ежедневно пировать, провозглашали поклонники постыдных бесчестных страстей. Эти умствования в Западной Европе особенно усердно, хотя и незаметно, поддерживали и распространяли некрещеные евреи. Со времени распятия Христа и доныне, эти выродки благородных потомков Израиля не перестают, под руководством Талмуда и раввинов, ненавидеть смертельной ненавистью Христа и Христиан, и вкоренять любителям греха эту ненависть и пренебрежение к Его учению и житию. По учению Талмуда, т. е. Еврейских наставников, Христос в своем учении лишал Евреев господства над народами, и внес разрушительное сомнение в их веру и надежду на осуществление этого владычества в отдаленном будущем. Это Еврейское неверие, называемое Гебраизмом, как замаскированное служение греху и Мамоне, ведет среда европейских народов упорную внутреннюю борьбу против Христианства на всем пространстве древних и новых веков. Одновременно с этим неверием действовало, в виде обаятельных сочинений, и неверие древних языческих философов, особенно из школы Неоплатоников. Под влиянием этих обольстительных жидовских, языческих и других бесовских учений, иные из Христиан десятого и позднейших столетий, подобно юродивым девам, стали дремать; иные отдалась бесчестным страстям, иные стали отпадать от церковной веры в ереси и расколы. Между тем, в исполнение Божьего слова (Мф. 24:6–7), всевозможные общественные и личные бедствия, наполняли в Христианском и последующих веках жизнь христианских народов, а хлынувшие с севера и востока в греко-римскую Империю несметные полчища некрещеных свирепых варваров, еще более подчеркивали кажущееся торжество греха над праведностью, и усиливали сомнение в достоверности чудесных Евангельских событий и спасительных обетований. Вот, например, каково было в XIII веке состояние нравов в Италии, этом центре прославленной, якобы благоустроенной папской католической церкви. Вражда, рознь и хаос кровавых и жестоких столкновений одного города с другим за независимость, власть и богатство, составляли главное содержание жизни итальянских областей. Внешняя жизнь этих городов представляла непрерывную цепь всяких превратностей, кровавых столкновений, борьбы за гегемонию, утеснения маленьких городов большими; а внутри, во всех возможных проявлениях – вечные распри среди необузданной демократии, жестокой тирании и бессердечной аристократии. Борьба за власть в каждом отдельном городе была поводом для каждой восторжествовавшей партии самым жестоким образом воспользоваться плодами одержанной победы. Таким образом, общее положение дел в Италии было настолько, в XIII и XIV веках, страшно и печально, что Данте, творец «Божественной комедии», уподобляет положение этой первенствующей католической области, кораблю в жестокую бурю без путеводных звезд. (Легер, II). По отзыву других современников Италия представляла тогда из себя волнующееся море яростных и разнузданных страстей.
В частности, не лучше мирян вело себя тогда и итальянское католическое духовенство от низшего клирика до Папы. Продажность, алчность и хищничество католической Римской иерархии были заурядным явлением. По словам современного обличителя монаха Бернарда Клунийского, Рим дает всем дающим все; все в Риме продажно, даже и путь права там делается путем к позору. Рим научает других предаваться корыстолюбию, продавать за деньги архиепископские мантии (Ист. Цер. Робертсона 11, стр. 168). Знаменитый Бернард Клервосский облачал римское духовенство того времени за роскошь, за царственные украшения, за золотую сбрую коней, за театральные одеяния, пиршества, попойки, конные бега, за соблазнительную игру на цитрах, лирах и флейтах (177). Отсюда, от испорченности духовенства и мирян, по признанию строгого Папы Иннокентия III (XIII в.), сначала появилось презрение к Церкви, образование еретических сект, а в начале XV века, и расколов в самой иерархии. Создалось, мало-помалу, начиная с X века, в Италии, и затем во всем Христианском мире, такое настроение, что осужденные и проклятые Богом греховные обычаи, предания, нравы и забавы идолопоклонников стали милее Евангельской праведности, а вместо Библии и Св. Церковных писателей богатые образованные люди стали зачитываться грешными языческими поэтами и философами, и древними основателями ересей. Результатом такой жизни духовенства и знати было то, что к XV столетию среди латинских и греческих народов незаметно созрело убеждение, что богатство и политическая власть, иначе говоря, земная счастливая жизнь, есть единственная истинная жизнь; и если Бог Отец и Христос существуют, они должны направлять ход церковной и общественной жизни таким образом, чтобы всем здесь в эти немногие часы земного существования было сладко, весело, сытно и нетрудно.
Между тем, ход истории в точном соответствии с учением Христа, продолжал идти вопреки этим человеческим догматам. Именно, в огромном большинстве человечества греховное начало порождало жестокость, распутство, притеснения, грабежи, убийства, войны, моры, голода и неизбежные последствия их: нищету и болезни, скорби и горести. Нигде не было признаков улучшения гражданской и церковной жизни, напротив, везде были многочисленные случаи несправедливости, бедности и всяких несчастий. Из этих мучительных беспорядков порочные и дерзкие христиане католической церкви, признавшие догматом счастье земной жизни, вывели разные формы безбожия под видом учения, что Бог или Первопричина мира не обладает ни разумом, ни жалостью, ни справедливостью, ни способностью сделать земное существование людей безболезненным, безтрудным, веселым и сладостным. Это лживое и пагубное учение под кличками деизма, рационализма, материализма, позитивизма и марксизма, из католической церкви разлилось в XV-м веке по всей Европе, а в Русской церкви обнаружилось под именем ереси жидовствующих. Вследствие этого по Италии и Южной Европе начало распространяться, точь в точь, такое же эгоистическое, чувственное, жестокое, бесстыдное я хищное разбойное настроение, какое привело еврейских первосвященников и книжников к смертельной ненависти и убийству воплощенной Божьей Премудрости и Правды. Наконец, скоpo, в том же XV веке, нашлись даже такие дерзкие головы, что стали воспевать грех, осмеивать праведность и распространять убеждение, что на безмолвных небесах нет Праведного Судьи и всемогущего Разумного Распорядителя судьбами отдельных лиц и народов. Это было первое в христианском мире отпадение от Христа многих тысяч людей, первое обнаружение погибельных зловредных поклонников греха, противящихся и превозносящихся выше всего, называемого Богом или Святыней (2Фес. 11:3–4). Тогда не только разгульные миряне, но и священники римско-католические смеялись над Евангелием, а порочный Папа Лев X (в XVI столетии) назвал Историю Христа сказкой. Таким образом, вновь и вновь, сбылись наблюдения древнего мудреца-поэта: говорят безумные в сердце своем – нет Бога! Но Его нет, т. е. Он не ощущается только в их сердцах, ибо они развратились, совершили гнусные дела, не делают добра, не ищут и не призывают Бога; ибо Господь ощущается и познается только в сердцах и умах праведных (Пс. 13).
Итак, вы видите, что истинная причина религиозного неверия или безбожия состоит в личной сознательной беззаконной жизни. Безбожие всегда есть показатель признания греха законным, и составляет необходимое последствие сознательного служения Мамоне, т.-е. постыдным бесчестным и пагубным страстям. Возможность удовлетворения этих страстей при помощи богатства и власти заглушает страх Божий и вкус к святости, а невозможность удовлетворения возбуждает зависть и озлобление.
Таким образом, корень неверия не в науке, и не в недостатке подавляющего множества добродетельных представителей духовной и гражданской власти, а в собственном сердце каждого безбожника, т. е. в его стремлениях, вкусах и наклонностях (Быт. 6:5, 8:21 и Мф.15:19). Неверие есть всегда плод несбывшихся греховных стремлений и надежд; оно всегда есть последствие богопротивного недальновидного желания поставить правилом быта и поведения на место Божьего Закона свой закон, свое ограниченное понимание того, что есть истина, добро и справедливость. Поэтому-то, Христос неверие в Него считает грехом, а неверующих порождением отца лжи – сатаны (Ин. 8:44; Ин. 3:8). С другой стороны, по свидетельству Златоуста, неверие есть признак скудоумия, малодушия, неосмысленности и нравственной слабости. „Как веровать в Евангелие, – говорит он, – свойственно душе возвышенной и великой, так неверие служит признаком души неразумной, подлой, унизившейся до бессмыслия вьючных скотов” (Бес да 8-я на Послание к Рим.). Имея все это в виду, Апостол предупреждает: смотрите, братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога Живого. (Евр. 3:12).
Таким образом, религиозное неверие не имеет за себя никакого ни научного, ни нравственного, ни политического оправдания. Напротив, оно есть ложь, замаскированное самообожание и ненависть к Христу; оно есть грех и пагубное зло, и всегда служит показателем того, что носители и проповедники неверия считают добро злом, а зло добром, горькое сладким, а сладкое горьким (Исайя), Божью истину ложью, а свое злое понимание истиной. В виду этого Православная иерархия считает своей обязанностью всех неверов и безбожников анафемствовать, а на пастырей и пасомых возлагать обязанность священной ненавистью ненавидеть неверие, обличать, противодействовать его распространению и мужественно подавлять безбожие всеми справедливыми средствами и способами, добрым словом и делом, утешением и запрещением, милостью и строгостью. Ибо мы должны помнить, что к безбожникам, т.-е. материалистам, марксистам и всяким социалистам относится следующее грозное пророчество Ап. Петра: Подобно лжепророкам Ветхого Завета и у вас, христиане, – говорить Апостол, – будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении. И из любостяжания они будут уловлять Вас льстивыми славами: но суд их давно готовь и погибель их не дремлет. Ибо Господь Вседержитель, не пощадивши отпавших Ангелов и допотопных поклонников материализма, конечно знает, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда для наказания, особенно тех, которые идут вслед скверных похотей плоти (Горькистов, Андреевцев и Ницшеанцев), дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших. Они, как бессловесные животные, водимые природой, рожденные на уловление и истребление, получат возмездие за свое беззаконие, ибо они полагают (смысл жизни) удовольствие во вседневной роскоши; срамники и осквернители, они наслаждаются обманами своими; глаза у них исполнены любострастия и непрестанного греха; они прельщают неутвержденные в христианстве души; это сыны проклятия; им приготовлен мрак вечной тьмы (2Пет. 2:1–17). Итак, будучи предварены о сем, берегитесь, чтобы не увлечься заблуждением беззаконников и не отпасть от своего утверждения, но возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. Ему слава и ныне. и в день вечный. Аминь. (2Пет. 3:17–18).