Часть вторая

Все деяния людей разделяются на добрые и злые. Определение того, что добро и что зло, выяснение красоты добра и вредоносности зла для жизни, указание побуждений и средств для проведения добра в жизнь и уклонения от зла, – вот те вопросы, которые составляют предмет учения о нравственности.

Способность разделять все свои поступки на добрые и злые есть общее достояние всех людей в той же степени, как и способность веры в Бога и загробную жизнь. Доказательством всеобщности нравственного закона служит присущий душе каждого человека голос совести.

Совесть есть такое внутреннее чувство, которое оценивает каждый поступок человека, причём одни поступки одобряет, а другие осуждает (Рим.2:15); за одни награждает человека покоем и радостью, a за другие наказывает беспокойством и печалью. Суд совести нелицеприятен. Человек, совершая проступок против добра, может избегнуть осуждения ближних, обмануть или усыпить человеческое правосудие, – но ему не удастся избежать осуждения своей совести, чем и объясняются такие факты, когда преступник, совершивший преступление много лет назад, и в своё время избегнувший достойной кары, через несколько лет неожиданно для всех сам отдаёт себя в руки правосудия, иногда даже с просьбой наказать строже, чтобы избавить его от угрызений совести за преступление. «Жалок, – говорит поэт, – тот, в ком совесть нечиста».

Определение доброго и злого, даваемые совестью, как показывает наше самонаблюдение, не совпадают с понятием полезного и вредного; совесть часто осуждает такие поступки, которые являются выгодными для личной жизни, каковы, например, все поступки, мотивируемые эгоизмом, и наоборот, одобряет те, которые стоят в противоречии с личной пользой, каковы деяния самопожертвования.

Объяснить происхождение в человеке нравственного чувства и голоса совести нельзя ничем иным, кроме утверждения, что способность различать все поступки как добрые и злые и стремление к нравственно-доброму прирождены душе человека Творцом Богом, как прирождены душе чувство веры в Бога и вера в бессмертие души. Мысль о прирождённости голоса совести нашей душе заключается и в названии совести «голосом Божиим». Господь Бог дарованием человеку чувства совести указал ему путь совершенствования в добре через послушание внушениям совести.

Совесть, как и всякая духовная способность человека, дарованная ему Творцом, нуждается в развитии, от правильности которого зависит и степень чуткости совести в определении доброго и её возмущение явлениями зла. И если бы человек не согрешил, то совесть, при непосредственном руководительстве в её развитии со стороны Бога, и при постоянном, как это было в раю, лицезрении Своего Первообраза, несомненно, достигла бы такого совершенства в своём развитии, что была бы вполне достаточным руководителем человека на пути к богоподобию. Но вследствие греховности человека и общее его духовное развитие и развитие совести приняло направление ненормальное.

Ненормальность развития совести выразилась в том, что она, лишившись непосредственного руководительства Божия, начала не всегда точно и правильно определять нравственно-доброе и смешивать иногда понятие добра с понятием пользы. Вот почему при общности для людей голоса совести, однако, наблюдается различие в понимании добра и зла у разных языческих народов. Кроме того, совесть, приручаемая силой греховной привычки, иногда оказывается недостаточно авторитетной для предупреждения и осуждения преступлений. Вот почему, наряду с примерами высокой добродетели, у всех народов бывали и бывают примеры привычной преступности, которая говорит о возможности усыпить совесть, заставить её быть не чуткой к проявлению зла.

В виду того, что совесть, вследствие греховности человеческой, оказалась ненадёжным руководителем и личной, и общественной нравственности людей, Господь Бог, как Милосердый Отец блудного сына, и дал человечеству через народ еврейский на горе Синае закон внешний, записанный для сохранения в потомстве Моисеем. Закон ветхозаветный, данный через Моисея, был «пестуном во Христе», т. е. руководством человеку в его приготовлениях к принятию полной истины, принесённой на землю Христом Спасителем и данной нам в Его евангельском учении.

В основе законодательства ветхозаветного и новозаветного лежит заповедь Божия о любви к Богу и ближнему. На вопрос законника: «Какая заповедь больше есть в законе? – Христос отвечал, – Возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобна ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф.22:36–40). Христос же Спаситель, оставивший Своим ученикам завет «любить друг друга» (Ин.13:34), расширил границы этой заповеди до самопожертвования ради ближнего, почему и назвал эту заповедь «новой» (Ин.15:13;13:34).

Итак, сущность нравственного закона, по учению Христову, заключается в возможно широком проявлении в жизни чувства любви.

Совершенствование жизни Господь Иисус Христос поставил в зависимость не от господства знания, а от чистоты и глубины чувства. И понятно почему. Центр духовной жизни, вдохновитель жизни – сердце человеческое, а не разум. Сердцем, а не разумом определяет человек ценность для, себя благ земных, характер своей деятельности, свои симпатии и антипатии к ближним. И голос сердца часто бывает настолько громкий в своих определениях, что заглушить его не удаётся разуму при всех его доводах. Роль разума в жизни должна быть служебная, так сказать, организационная и исполнительная; разум должен приводить в исполнение то, к чему симпатии и призвание имеет сердце.

И только при совместном, нормальном развитии сердца и разума получается ценный и цельный человек; при условии же одностороннего развития той или иной способности получается ненормальное жизненное явление. Так, житейский опыт красноречиво учит, что люди и с развитым понятием об обязанностях, с учёными значками на груди, не бывают застрахованы не только от уклонений от правил жизни, но и способны бывают к самым ужасным преступлениям против нравственности.

Любовь есть самое высокое и святое чувство в жизни и имеет для жизни духовной такое же значение, какое теплота солнечная для внешней природы. По своему существу любовь есть чувство стремления к единению с предметом любви. Чувство это настолько естественно, что нельзя и представить человека без любви к чему-нибудь или кому-нибудь. Но чем выше и естественнее чувство, тем заметнее и вредоноснее его искажение. Таким искажением чувства любви и является эгоизм. Эгоизм есть такое состояние, когда человек признает только себя предметом внимания, и все свои труды и заботы направляет к ублажению собственного «я» и его прихотей, пренебрегая обязанностями по отношению к Богу и ближнему. Эгоизм является главным виновником всех грехов человеческих против заповеди любви к Богу и ближнему. К борьбе с чувством эгоизма и призывается человек христианским учением о нравственности.

Несостоятельность эгоизма, как руководителя жизни, явствует из того, что эгоизм не несёт собой радостей ни личности, ни обществу.

Спутником эгоизма в жизни является неудовлетворённость, его характерной чертой – ненасытность. Каких бы успехов ни достиг человек в удовлетворении своих эгоистических стремлений, ему всегда кажется мало достигнутого. Боязнь же потери приобретённого, созерцание благополучия других несут эгоисту такие внутренние переживания страха, зависти и злобы, которые лишают его покоя и радости навсегда. He принося счастья личности, эгоизм несёт обществу, при широком его господстве, гибель; так как при господстве эгоизма невозможно доверие друг другу, а, следовательно, и покой жизни, невозможна совместная работа на пользу общую, а, следовательно, и прогресс жизни. Жизнь, главным образом, нуждается в широком проявлении чувства любви. Вот почему с борьбы с самим собой, с чувством эгоизма и начинали своё спасительное дело подвижники веры. Так как эгоизм питается доступностью и греховной сладостью земных благ, то посему с подавления в себе плотских страстей и привязанностей и начинали, и начинают свой жизненный подвиг истинные последователи Господа. Одни смиряют свою плоть и вводят её в подчинение духу постом, другие разрешают себя от уз семейных, служебных, удобств жизни, богатства, третьи, для большего успеха борьбы со злом мира, удаляются от мира и всех его благ...

И когда человек привьёт себе правильный взгляд на себя, как образ и подобие Божие, как члена великой Божьей семьи, носителя креста Христова, а на свою жизнь, как временную школу будущей вечной жизни, то пелена греховных эгоистических привязанностей спадёт с его духовных очей; его сердце раскроется для любви, и он, христианин, освобождённый от тяжёлой ноши земных пут, воспарит любовию к Богу, как Отцу, и ближнему, как брату во Христе.

Любовь к Богу и ближнему взаимно обусловливает друг друга. В силу психических законов развития человеческих переживаний, любовь в своём развитии переходит от конкретного, наглядного к более отвлечённому. А если так, то для того, чтобы зажечь в своём сердце любовь к Богу, необходимо предварительно научится любить людей. Что любовь к ближнему есть условие развития любви к Богу, – мысль эта совершенно ясно выражена в следующих словах апостола Иоанна Богослова: «Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1Ин.4:20). Любовь к ближнему есть лучшее выражение богоподобия. Бог в Своих отношениях ко всему существующему и особенно человеку руководствуется чувством совершенной любви, и человек, любящий ближнего, проявляет, следовательно, то отношение, какое составляет отличительную черту воли Божественной, а такое единство в направлении воли служит одним из самых могучих условий возникновения любви между Богом и человеком. Человек, далее, есть образ Божий; следовательно, то или иное отношение к нему, в данном случае любовь к ближнему, есть уже некоторый показатель отношений и к Первообразу Богу. Мысль эта раскрыта Спасителем в Его беседе о Страшном Суде, где Христос относит лично к Себе всякое благодеяние и помощь, оказанные ближнему. Тесную и неразрывную связь одного вида любви от другой, любви к ближнему и любви к Богу, можно выяснить наглядно следующим примером. Как известно, радиусы круга, чем ближе подходят в своём направлении от окружности к центру, тем ближе становятся по расстоянию и друг от друга. Если допустить возможность такого сравнения, по которому центр круга – Бог, радиусы – люди, то будет совершенно ясно, что чем более люди любят друг друга, тем более приближаются они и к Богу, и чем более разобщаются друг от друга, тем более отдаляются и от Бога.

Источником любви к Богу служит вера в Бога. Вера раскрывает перед духовным взором человека Великий Образ Небесного Отца – Творца всего существующего, Искупителя грешного человечества и Освятителя его духовных немощей. Сознание при созерцании высоты, чистоты и красоты Божественной жизни исполняется благоговейного восторга, а сердце раскрывается для искреннего желания приблизиться к Богу, полюбить этот идеал жизни и отдать все свои силы на служение Ему. «О, Троица Святая, – восклицал великий идеалист-христианин св. Григорий Богослов, – меня приводит в восторг и слабое мерцание Твоё, какое я зрю в здешней жизни». «Я люблю Христа-Бога, – говорит он же,– не знаю меры в сей любви и хвалюсь ею». Такая восторженная любовь должна быть спутником и каждого человека-христианина!

Самым первым плодом и в то же время показателем присутствия любви к Богу в сердце человека служит страх Божий. «Начало премудрости, – говорит Премудрый, – страх Господень». Страх Божий может иметь разные для себя мотивы. Прежде всего, страх Божий может быть таким настроением человека, когда христианин творит добро и избегает зла из опасения наказания от Бога и в сей, и в будущей жизни. Но такое состояние духа есть только низшая ступень духовной жизни. В совершенном смысле слова страх Божий есть страх не раба перед Владыкой, а любящего сына перед Любимым Отцом, и мотивом его должна быть не боязнь наказания, а святая боязнь оскорбить Своею греховной жизнью Бога-Отца, оказаться недостойным любви Божией и близости к Богу. Конечно, такое высокое настроение есть высшая ступень нравственного совершенства, но каждый человек-христианин может и должен стремиться к приобретению этой добродетели. Средством к этому служит внимательное отношение человека к своему духовному миру, постоянная проверка своих мыслей, чувств и деяний с точки зрения Правды Божией и усердное исполнение заповедей Божиих по слову Самого Господа: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот соблюдает слово Моё» (Ин.14:21–23).

Как любящий сын не имеет для себя большей радости, чем общение с любимым отцом, так и любящий Бога человек естественно стремится к общению с Отцом Небесным.

«Как жаждущий олень спешит на источники водные, так душа моя стремится к Тебе, Боже!» – так выражал своё состояние Псалмопевец, но такое состояние души должно быть свойством и каждого человека-христианина.

Выражением стремления человека к общению с Богом служит молитва.

Молитва есть духовная беседа человека с Богом; она есть временное отрешение человека от уз земной жизни и предначинание на земле жизни небесной. Как дело высокое, молитва должна быть совершенна и по содержанию, и по форме.

«Молясь, – говорит Спаситель, – не говорите лишнего» (Мф.6:7). А лишнее в молитве и есть все то, что диктуется не спасением вечным, а временными, земными, эгоистическими целями. В предупреждение злоупотребления содержанием молитвы, в ограждение христиан от искушения просить у Господа ненужного и оскорбительного для величия Божия, Православная Церковь, как мать, и рекомендует своим чадам для употребления готовые формы молитв на разные случаи жизни. Право это дано Церкви примером Самого Спасителя, Который дал Своим ученикам образец молитвы. По своим мотивам молитвы разделяются на три типа: а) молитвы славословия, b) молитвы прошения и c) молитвы благодарения. Этими тремя видами молитвы исчерпывается все содержание отношений человека к Богу.

Второе свойство, какого требовал Спаситель от молящихся, это – искренность их. Лицемерие фарисеев в молитве получало неоднократное и строгое осуждение от Господа. А так как человек состоит из души и тела, то лучшим показателем искренности молящихся служит участие в молитве и души, и тела человека. Общение между душой и телом человека такое тесное, что всякое внутреннее состояние (радость, горе, ум, глупость) выражается вовне и то или иное состояние тела (болезнь, здоровье) имеет влияние и на состояние духа. А если так, то и молитва, как искренний порыв души к Богу, непременно должна сопровождаться телесными движениями. Внешне выражал своё молитвенное состояние Спаситель; внешними знаками сопровождалась и сопровождается молитва у всех искренно верующих: «Прославляйте Бога в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии» (1Кор.6:20), – убеждал христиан апостол Павел. Христианский способ выражения молитв крестным знамением вполне отвечает идее христианской религии.

Молитва нужна не для Бога, а для нас, людей, как средство возбуждать, оживлять и возгревать дух благочестия. А если так, то каждый христианин должен позаботиться о приобретении себе молитвенной настроенности, чтобы молитва была не исполнением долга, а отдыхом души, радостью сердца, чтобы без неё душа не могла обходиться, как тело без воздуха.

Средством для приобретения такого высокого настроения могут быть: углубление в богопознании, исполнение молитвенного правила и посещение Богослужения. Углубляясь в богопознание через чтение Священного Писания, благочестивых книг, общение с людьми, изучение явлений природы, – человек все больше и больше раскрывает перед своим сознанием величие и любовь Божию, а вместе с этим, естественно, и его сердце будет открываться для желания общения с Богом в молитве.

Опытные в духовной жизни люди для приобретения молитвенной настроенности советуют обязательное соблюдение молитвенного правила, под которым разумеется обязанность православного христианина молиться утром и вечером, перед принятием и после принятия пищи, перед началом и по окончании каждого доброго дела. Как известно, в монастырях, а в древней Руси и в частном употреблении были и внешние указатели не только времени, но и количества молитв, какое значение, например, и имеют чётки.

Смысл соблюдения молитвенного правила заключается в значении привычки в жизни человека. Привычка создаёт настроение. Суждение о том, что молитва должна быть актом добровольным и делом настроения, не имеет для себя основания по тому, что настроение в смысле вдохновения, озарения есть явление очень исключительное и дар очень немногих смертных, для большинства же людей настроение является наградой за внимание к предмету. Молитвенное настроение и является наградой человеку за приведение своей воли в послушание Богу. Нужно всегда помнить, что греховно освобождать себя от обязанностей к людям, от обязанностей же к Богу освобождать себя – преступление.

Могучим средством для развития и укрепления в человеке молитвенной настроенности служить посещение Богослужения Христианской Православной Церкви. Богослужение есть совершенное выражение веры, надежды и любви Божией к людям и в людях. Здесь, в доступных человеческому пониманию молитвословиях, песнопениях и обрядах изображается вся история любви Божией к миру и людям за все время их существования, указываются различные состояния души верующего в её стремлениях к богоподобию, её борьба, падение и восстание надеждой на Бога и Его всесильную помощь, здесь же предлагаются и готовые образцы возможного человеческого совершенства. Сама обстановка храма, как места Богослужения с его иконными изображениями, невольно напоминает сердцу верующего о смысле его жизни, как времени постоянного и неуклонного стремления к совершенствованию всего земного по идеалу небесного. Единение верующих через молитву не только друг с другом без различия пола, возраста, состояния и положения, но и с миром ангельским и святых служит напоминанием той великой идеи спасения, по которой всё и все должны составлять единое общее царство Божие, единое стадо во главе с Великим Пастырем – Господом Иисусом Христом. В храм к Богослужению и призывается христианин всегда для укрепления своего духа в его стремлениях к совершенству, чтобы содержание Богослужения могло сделаться содержанием жизни христианина. И если бы все христиане были послушны этому призыву и были бы достойными молитвенниками, то и вся жизнь христиан была бы одним несмолкаемым гимном любви, – сплошным богослужением.

Любя Бога сам, ощутив в себе благо любви, человек, естественно, желает, чтобы эту любовь испытали и другие – ближние, и чтобы истина веры, как самое дорогое для мира сокровище, была сохранена на все времена неповреждённой.

Стремление к распространению и сохранению веры и составляет содержание чувства ревности по Боге.

Внешним выражением ревности служит миссионерство, когда человек претерпевает и труды, и лишения, и невзгоды, и страдания, проходит море и сушу, лишь бы только неведущих истины привести к Христу.

Успех проповеди и служит для миссионера наградой и источником радостей в его апостольском труде.

Если торжество истины веры и для ревнующего о Боге – источник радости, то всякое стремление к поруганию истины является источником горя и, естественно, должно вызывать к себе горячий протест верующего и любящего Бога сердца.

Выражением протеста и служит борьба истинно-верующих всех времён с явлениями неверия, маловерия и легковерия, когда истина или отрицается или умаляется; с явлениями ересей, сектантства и расколов, когда истина смешивается с ложью и существенно важное с второстепенным; с проявлениями суеверия, спиритизма, волшебства, когда частным случаям жизни и ничего не значащим вещам придают решающее значение в жизни, или, что ещё хуже, обращаются к содействию для устроения своей жизни к злым духам. Борьба Церкви с явлениями этого рода не только возможна, но и необходима, не только законна, но и обязательна. Церковь, как мать, не может равнодушно относится к заблуждениям своих детей; она должна употреблять все меры для обращения в своё лоно заблудших. По сравнению с истиной Православия все другие религиозные явления могут быть только терпимы, подобно тому, как терпимы бывают в жизни научные мнения рядом с заблуждениями простолюдина, – но ни в каком случае не равноправны. Истина одна, и она дана людям в Православии; назначение же жизни – давать торжество истине и сокращать явления лжи. Само собою понятно, что ревность по Боге, рождаемая любовию, должна и растворяться духом любви, чтобы борьба не перешла в ненависть, ревность – в фанатизм. Примеры такого фанатического отношения к врагам Церкви мы видим в ужасах инквизиции. Но, к счастью, Восточная Православная Церковь в таком отношении к заблуждениям религиозным неповинна; ибо в Православной Церкви инквизиции не было.

Как металлы испытываются огнём, так любовь к Богу испытывается подвигом исповедничества и мученичества.

Исповедничество есть такое состояние духа, когда человек, считая для себя истину веры самым дорогим сокровищем, не соглашается расстаться с ней или изменить ей ни при каких обстоятельствах жизни и готов бывает претерпеть за истину и страдания, и мучения, и даже смерть. Мученичество и есть тот подвиг, когда христианин искренность и твёрдость своей веры запечатлевает мучениями и смертью за имя Христово. Эти две добродетели, как самые яркие показатели высоты и жизненности христианской веры, особенно заметно и сияли в первые века христианства, во время гонений на христиан. Но исповедовать веру и быть готовым на мученичество есть нравственный долг всех истинных учеников и последователей Господа, и этот подвиг может иметь место и при видимом торжестве христианства. Христианин всегда может встретиться с явлениями отрицания, легковерия, а иногда даже и глумления над евангельскими истинами, и он, как добрый воин, стоящий на страже истины, должен открыто восстать на защиту попираемой истины. Если же именующий себя христианином, слыша попрание истины, ради человекоугодничества промолчит или, что ещё хуже, ради мелкого тщеславия, в угоду духу времени или других земных соображений, покажет себя единомышленником хулителя веры, то этим самым он обнаружит полную свою нравственную бесценность.

За подвиг исповедничества и мученичества Христос обещает великую награду на небесах страстотерпцам: «Радуйтесь и веселитесь, – говорит Господь им, – ибо велика ваша награда на небесах» (Мф.5:12).

Кому Бог – Отец, тому и Церковь – мать. Церковь, как мать, и берет человека под своё покровительство во все время его земной жизни, – от колыбели до могилы. Церковь приглашает человека к следованию за её руководительством, обещая указать человеку самый верный, богоучреждённый путь к совершенству и спасению. И человек должен отвечать на этот призыв Церкви полным ей послушанием. А если так, то недопустимо своевольное внецерковное понимание истин веры и нравственности, произвольное отношение и толкование Священного Писания, как делали и делают еретики древние и новые; уклонение от обрядовой практики церковной и неподчинение соборным определениям, как поступают раскольники; пренебрежение каноническими определениями Церкви, критическое отношение к установлениям церковным и авторитету церковной власти, что является спутником религиозного вольнодумства и самозваных учителей веры. Все догматические и канонические определения Церкви должны приниматься, как непреложный к исполнению закон; все начинания церковной власти должны встречать сочувствие себе в сердцах послушных членов Церкви и возможное со стороны их содействие для проведения в жизнь.

Служители Церкви должны встречать себе со стороны паствы доверие к их руководительству и почитание их сана и служения.

Непослушание Церкви есть выражение недостатка веры и любви к Богу, недоверие к Промыслительству Божию; ибо Христос – Глава Церкви, Дух Святой – Руководитель её жизни. Вот почему и сказано: «Если кто Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф.18:17).

Вторая заповедь, данная Богом людям, еcть заповедь о любви человека к ближним. «Заповедь новую даю вам, – завещал Спаситель, – да любите друг друга. Потому узнают все, что вы – Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13: 34–35).

Основанием и побуждением человеку для любви его к ближним служит Высочайший Пример любви Божией к миру и людям. Для любящего сына нет примера более достойного, как пример любимого отца. Бог, – Высочайший Первообраз человека, есть Любовь, а посему стремление богоподобной души человеческой руководиться в жизни и отношениях любовию должно быть естественно. «Как Я возлюбил вас, – увещевал Спаситель, – так и вы да любите друг друга» (Ин.13:34). Сущность отношений любви заключается в исполнении человеком следующего правила: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф.7:12).

Так как вся жизнь человеческая слагается из забот о душе, теле и счастье жизни, то в содействии ближнему в этих его заботах и состоит исполнение христианином заповеди о любви к ближним.

Первой и главной заботой человека в жизни должна быть забота о спасении души. Спасение души это – та путеводная звезда, которой должен определяться характер всей жизни человека на земле. Но, к сожалению, действительность часто отмечает уклонения от этой цели в людях и увлечения путём греха и погибели. И, что ещё грустнее, уклонения от спасительной нормы не всегда объясняются слабостью сил человека в борьбе с обманчивыми греховными соблазнами мира, а иногда бывают сознательные, по убеждению.

Истинный убеждённый христианин, любящий своего ближнего, не может равнодушно относиться к заблуждению и гибели своего духовно-больного брата. Как в семье при виде гибели своего члена употребляются все средства к его спасению, так и в великой Божией семье – Церкви Христовой каждый член должен принять возможные средства к вразумлению и возвращению на путь спасения погибающего духовно. И первым средством в этом деле является молитва о спасении заблудшего. Дело спасения – дело Божие; к Богу, следовательно, прежде всего, к предстательству Богоматери, святых угодников и нужно прибегнуть, чтобы они ведомыми Им путями смягчили сердце грешника, холодное к Богу и добру, и обратили его к истине. Примером такой молитвы о спасении погибающих служит Первосвященническая молитва Господа Иисуса Христа, молитва апостола Павла за народ еврейский. Молитвы о спасении грешных братьев по вере составляют содержание большинства молитв подвижников. И, несомненно, действенность молитв этих велика. Молитва матери Августина Моники обратила его с пути греха на путь спасения. Милостью Божией, низведённой на человека молитвой избранных, объясняются частые случаи решительного и неожиданного обращения явного и сознательного грешника на путь добродетели, случаи спасения от неминуемой опасности, тяжёлой болезни и других злоключений жизни и отдельных лиц и целых обществ и государств. Вот почему Церковь и рекомендует, как самое надёжное первое средство помощи и себе и ближнему в разных несчастиях жизни, – молитву.

«Бог хочет, чтобы все люди спаслись». (1Тим.2:4). Но, к сожалению, не все люди пользуются любовию Божией, и духовное развращение некоторых иногда бывает так велико, что возвращение на путь спасения бывает невозможно. Долг попечительной любви к ближнему поэтому заключается не только в спасении погибающих, но и в устранении причин развращения, в предупреждении возможности падения. Развращение духовное состоит в уклонении человека от идеала богоподобия на путь лжи, зла и беззаконий. Факторами духовного развития являются: наука, искусство, литература и окружающая среда жизни. Наука может привести человека и к богопоклонению и богоборству, когда она, руководимая неуместною горделивостью человеческого ума, вместо прославления Творца и Промыслителя, стремится своими гипотезами опровергнуть богооткровенные истины; искусство может будить в человеке и светлые порывы к идеалу и услаждать его чувственность, когда оно вместо того, чтобы в стихах, картинах и образах изображать красоту правды, любви и добра, отражает грешную земную жизнь и её идеализирует; литература своим влиянием или может привить душе любовь к Божией правде, или же приучить её искать в жизни только удовлетворение грубых плотских удовольствий; среда жизни есть та нравственная атмосфера, которой приходится насыщать свою душу, и как воздушная атмосфера вместе со здоровьем иногда несёт организму и отравление заразными бациллами, так и обстановка жизни, общество, окружающее человека, в силу великого значения примера в жизни, может или воспитать в человеке любовь и навык к духовному совершенствованию, или полное нерадение к своему спасению.

Для христианина Единый Учитель жизни – Христос; правда Божия – воплощение истины, торжество Евангелия – цель жизни. А потому всякое отступление от этой нормы, всякое отрицание, противоречие, попытка замены истины Христовой, где бы, в чем бы и кем бы она ни выражалась, должна встречать горячий протест себе, как стремление к замене истины ложью, добра злом. Выражением борьбы христианина с антирелигиозным влиянием учёных материалистического направления должно быть: а) широкое распространение и книгой, и словом, и жизнью той великой и глубоко-жизненной истины, что истинная наука не противоречит вере, а, наоборот, красноречиво подтверждает её; b) разъяснение обществу, что научные гипотезы, которые смущают умы многих, не имеют за собой не только значение достоверности, но и вероятности, почему одна другую и исключают; с) доказательство историческими данными, что христианству и только ему одному наука обязана своим ростом, и, наконец, d) уверение в том, что истинное величие человека и состоит в соединении в себе глубокой чистой веры с самым широким многознанием, примерами чего и служат такие крупные величины веры и знания, как святые отцы Церкви, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, блаж. Августин, Ориген, Ньютон, Кеплер, Галилей, Болотов и другие.

Средствами борьбы с противонравственными произведениями искусств и литературы является прежде всего обращение путём печати и устных бесед в совести авторов с разъяснением той великой ответственности перед жизнью и потомством, какую они берут на себя сознательным развращением через свои произведения своих почитателей; строгая критика самих произведений с точки зрения лучших запросов жизни; не содействие к распространению произведений искусства и литературы этого рода, и указание обществу на произведения других авторов с более высоким направлением.

Но литература и искусство, руководя жизнью, и сами являются отражением жизни, сынами своего века. А посему для предупреждения появления и успеха противонравственных произведений нужно заботиться о том, чтобы не было спроса на них в обществе, чтобы человек не видел бы около себя примеров обольстительной сладости греха. В этом отношении борьба от произведений печати должна быть перенесена и на окружающую среду жизни. Вне всякого сомнения, должны быть запрещены законом гражданским все противонравственные зрелища и увеселения, должно быть применяемо строгое наказание к явным нарушителям элементарной нравственности, к развратителям подрастающего поколения.

Положительной формой борьбы с окружающим злом является собственный пример христианской добродетельной жизни. Первые христиане жили в атмосфере крайнего господства зла, но своей чистотой привлекли к себе внимание, и сила добра победила силу зла. Если борьба за успех добра в жизни должна быть свойством попечительной любви вообще, то особенно широкое применение она должна иметь при воспитании подрастающего поколения, когда при незрелости ещё духовных сил, неустойчивости убеждений и при свойственной молодости доверчивости легко увлечься формами зла, тем более, что ложь и зло часто драпируются в тогу прогресса, современности, научности и законов природы, и этими громкими словами прикрывают сознательный обман. Как развратителям всегда нужно помнить грозное предупреждение Спасителя: «Если кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше бы было, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской» (Мф.18:6), так не нужно забывать и тем, кто поощряет или содействует развращению, что не радость после временной дешёвой популярности ожидает и их; ибо сказано: «Горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мф.18:7).

При тесном единении души и тела в человеке полное счастье для него возможно только при условии благоденствия души и тела.

Для удовлетворения потребностей тела, для достижения полного счастья и даны были Творцом человеку во владение те блага природы, какие окружают его на земле. И первое из этих благ есть, несомненно, жизнь и здоровье человека. Наблюдение и опыт жизни красноречиво учат, что при отсутствии здоровья и каждое отдельное благо и все вместе уже теряют свою первоначальную ценность. От здоровья тела, по человеческому сознанию, зависит и здоровье духа, что и выражает известное изречение: «В здоровом теле – здоровый дух». He даром в раю было древо жизни, не даром на служение здоровью посвящали и посвящают свои силы многие великие умы во все времена истории, не даром появление болезни вызывает в нас всегда искреннее желание отыскать средство для скорейшего выздоровления. Заботу человека о своём здоровье освятил и Христос Спаситель, Который охотно подавал Своё чудесное исцеление всевозможным больным, обращающимся к Нему с верою в Его спасительную помощь. Даром чудотворения Он наградил и святых апостолов, и награждает многих из верных Своих последователей.

Забота о здоровье ближних поэтому должна быть естественным выражением любви к ближнему в христианском обществе. Все учреждения, имеющие целью сохранение здоровья ближних, как-то: больницы, приюты, богадельни должны встречать полное сочувствие себе, содействие и поощрение и у отдельных лиц, и у общественных учреждений, и у правительства. Наоборот, все те действия и отношения, которые ведут к преднамеренному лишению или сокращению жизни другого, должны встречать решительное осуждение и преследование. И первое из этих человеконенавистнических действий есть, несомненно, убийство.

Убийство есть, несомненно, самое возмутительное преступление. He даром слово «убийца» является синонимом всего жестокого и зверского, и преступники этого рода всегда наказываются самой высшей мерой наказания. Кроме убийства в буквальном смысле слова, может быть убийство постепенное, когда постепенно, но сознательно и несомненно сокращается жизнь ближнего и теряется его здоровье по вине людского жестокосердия. Таковы случаи всевозможных притеснений, насилий, изнурений, невнимания к бедности, болезни и т. п.

Но убийство, как внешнее действие, имеет для себя основание или в общем бессердечии человека или в злобной настроенности его по адресу определённых лиц. Злобную настроенность к ближним и питают чувства гнева, мести и ненависти.

Гнев есть сильное, подобно воспламенению взрывчатого вещества, но, к счастью, непродолжительное возбуждение против ближнего.

Месть есть враждебное чувство против ближнего, соединённое с обдуманным решением нанести ему тот или иной вред.

Ненависть есть чувство постоянной недоброжелательности человека, злобная настроенность и потому она особенно вредоносна. И если с полной преступной бессердечностью можно бороться только изоляцией, т. е. лишением человека свободы, то с чувством гнева, мести и ненависти можно и должно бороться воспитанием в себе противоположных чувств: кротости, прощения обид и любви к врагам.

Кротость есть такое свойство человеческих отношений, по которому на зло не отвечают злом, и недоброжелательство ближнего покрывают незлобием и всепрощением.

Для воспитания в себе духа кротости необходимо приучить себя во всех поступках ближнего усматривать только добрые мотивы и избегать услаждения недостатками ближнего, осуждения его. «Не судите, говорит Спаситель, да не судимы будете»... «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь» (Мф.7:1–3).

Результатом такой доброй настроенности является доброжелательность и незлобие. Обидчика и врага христианин должен считать больными членами общества, требующими не гнева и милости, а снисхождения к их немощной совести – прощения, врачевания любовию. И там, где гордый человек искру обиды превращает в пламя гнева и мести, кроткий и незлобивый человек прекращает недоразумение в самом начале путём прощения обиды по завету Христа Спасителя.

Кротость и всепрощение не только делают другом обидчика, но обезоруживают и врага, как показывает пример преподобного Антония, обратившего своим незлобием в христианство языческого жреца, пример св. Тихона Задонского, обратившего к вере невера своей кротостью, пример арх. Николая Японского, сделавшего Своею любовию своего злоумышленника своим учеником, и многие другие примеры. Факты эти красноречиво говорят, что кротость, прощение обид и любовь к врагам не только возможны, как случаи жизни, но что эти чувства жизненнее чувств гнева, мести и ненависти. «Блаженны кроткие; ибо они наследуют землю», – говорит Спаситель. И великий исторический пример победы кротости над гневом, местью и ненавистью представляет собой победа христианства над иудейством и язычеством в греко-римском мире.

Поединок есть одно из тех печальных явлений нашей жизни, при котором убийство является не только возможным, но даже и дозволенным, так как в некоторых случаях поединок разрешается и законом гражданским. Происхождение этого способа решать крупное недоразумение между двумя лицами относится к языческой древности; в христианском мире своё широкое употребление поединок имел в дни тёмного средневековья, когда господствовали не право и милость, а кулачная расправа. Поводом для вызова на дуэль обыкновенно бывает или оскорбление личности, или оскорбление близких, или оскорбление чести сословной, служебной (честь мундира). Но не трудно видеть, что поединок, нося на себе все следы ложного языческого понятия о чести и не имеет ничего общего с христианским учением о любви и всепрощении, не достигает и своей цели, так как оскорбление, раз нанесённое, остаётся навсегда; его можно забыть, простить, но смыть это клеймо нельзя и кровью противника. Мало того, при условии успеха поединка, к воспоминанию о полученной обиде присоединяется ещё всегда угрызение богоподобной совести за совершенное убийство. Вот почему обычно дуэлянты, не вынося этого постоянного кошмара, и кончают жизнь самоубийством. Истинный христианин не только никогда не решится сам на такой способ возмездия противнику, но должен всегда желать и содействовать уничтожению этого дикого языческого обычая – решать ссоры дуэлью.

Война есть существующий способ разрешения международных осложнений. Происхождение войны относится к тому далёкому варварскому языческому прошлому, когда в жизни господствовало право сильного. Как остаток язычества, когда не было никакого понятия о милосердии и гуманности, война ужасна по своему выражению и последствиям. Она несёт за собой нарушение мирной жизни, по крайней мере, двух воюющих народов, вырывает из среды населения тысячи неповинных жертв, оставляет за собой массу увечных, больных и несчастных вдов и сирот, расстраивает народное хозяйство, задерживает развитие торговли, промышленности, культуры. Вредоносность войны сознается всеми, и в душе каждого нормального человека живёт искреннее желание видеть человечество свободным от этого кошмара жизни. Предпринимаются миротворцами и попытки к приобретению нового способа прекращения международных споров, какова на нашей памяти была Гаагская конференция мира. Но, к сожалению, эти попытки доселе были неуспешны; война есть. Каждое государство поэтому старается запастись возможно большей вооружённой силой на случай войны, а услужливая техника изощряется в изготовлении губительных снарядов. – Факт существования войны есть ясное доказательство того, что человечество ещё далеко от Христа и Его заветов любви, всепрощения и нестяжательности, и что одно развитие наук и промышленности – культуры не в состоянии избавить жизнь от зла человеконенавистничества. Для прекращения войны необходимо самое широкое распространение словом и, главное, примером идеи братства во Христе всех народов, веры в Премудрость Промысла, Управляющего судьбами мира. Тогда не будет дипломатической хитрости и недоброжелательства в отношениях, не будет зависти к благополучию другого; не будет причин для войны. У истинных христиан войн не было и быть не может.

Церковь Православная и молится всегда «о мире всего мира».

Но, молясь о мире, Церковь благословением сопровождает воинов на поле брани, и воинство православное именует христолюбивым. Такое отношение Церкви к воинам объясняется тем, что она смотрит на них, как на выразителей любви к ближним, любви бескорыстной и самоотверженной. Да таковы они и есть. Ведь, благодаря воинам, жители страны получают возможность мирной жизни и продолжения своих занятий и во время войны. В противном случае, при отсутствии воинов, с началом войны должно бы было неизбежно прекратиться мирное течение жизни, и каждый из обитателей страны по инстинкту самосохранения и по любви к родине должен был бы, бросив свои обычные дела, встать в ряды сражающихся, как и было, например, у нас на Руси в Отечественную войну и в эпоху смутного времени. Далее, каждый солдат является на войне выразителем не своих личных чувств к врагу, а выразителем любви к отечеству. За отечество, за родину и ближних жертвует собой солдат; он душу свою полагает за других. Церковь и называет его христолюбивым за его готовность исполнить заповедь Христову о любви.

Называя воинов христолюбивыми, Церковь, однако, никогда не называет войну делом Христовым. Война есть зло, показатель несовершенства жизни, и прекращение войн является заветным желанием церковного сознания.

Конечною целью жизни и стремлений людских является желание найти счастье. Счастье – это клад, которого все ищут. И стремление человека к счастью вполне нравственно; так как для радости и счастья и сотворён человек Господом Богом. Греховны иногда бывают избираемые предметы и пути к счастью. Но, как бы то ни было, если искать счастья позволительно, то христианин должен радоваться радостью ближнего и печалиться его печалью. Как в семье успех одного члена есть общая радость и неудача – общая печаль, так и в великой Божией семье мотивами отношений к благосостоянию ближнего должны быть чувства сорадования и сострадания.

Духовное состояние, противоположное чувству сорадования, есть чувство зависти. Зависть есть такое состояние, когда человек не утешается при созерцании благополучия ближнего, а скорбит от сознания того, что созерцаемое благополучие принадлежит не ему, а другому. Благо, которым владеет ближний, при чувстве зависти кажется особенно заманчивым; является желание обладать им. Для приведения желания в исполнение завистник создаёт план действий, цель которых одна: отнять благо у ближнего. При невозможности воспользоваться предметом зависти самому, завистник не успокаивается, а, наоборот, раздражается ещё больше и доходит до безумного желания отнять то, что имеет ближний, чтобы обладаемое им не доставалось никому. Чувство зависти особенно вредоносно для общественной жизни. По зависти к блаженству первых людей погубил их диавол. Зависть и в настоящее время служит источником ужасных преступлений. Вот почему с чувством зависти нужно бороться каждому человеку особенно усердно. Средство борьбы – приучение себя к довольству своим жребием в той мысли, что каждому из людей Господь, как Попечительный Отец, даёт то, что ему нужно и полезно для жизни.

В зависимости от того, какое из благ ближнего оказывается предметом зависти, и преступления против благополучия ближнего имеют различные выражения. Так, если предметом зависти является доброе имя ближнего, то она ведёт к клевете, осуждению, кляузам, сплетничеству, насмешкам, вообще к распространению таких сведений и слухов о ближнем, которыми нравственный образ ближнего искажается и унижается.

Если же предметом зависти является внешнее благополучие ближнего, то следствием зависти может быть грабёж, который на современном языке принято называть иностранным словом экспроприация и воровство, т.е. такие действия, которые имеют своей целью отнятие путём насилия или обмана имущественной собственности ближнего. По закону же любви нужно не лишать ближнего благополучия и радости, а содействовать им, в случае же несчастий помогать, кто чем может.

Чувство сострадания более понятно сердцу человеческому, чем чувство сорадования. При виде страдания ближнего даже сердце недоброжелателя иногда исполняется сочувствия и желания помочь беде. Виды помощи в земных нуждах ближнего различны, и они указаны Спасителем в Его изображении Страшного Суда, а именно: алчущего напитать; жаждущего напоить; одеть нагого, или имеющего недостаток в необходимой и приличной одежде; посетить находящегося в темнице; посетить больного, послужить ему и помочь его выздоровлению, или христианскому приготовлению к смерти; странника принять в дом и упокоить и т. п.

Чтобы побудить нас к большему проявлению милосердия, Христос Спаситель всех нуждающихся называет Своими младшими братьями, и милосердие к ближним указывает главным условием получения оправдания на Страшном Суде. «Блаженны милостивые; ибо они помилованы будут». И не только в жизни будущей милосердие к ближним будет условием блаженства, но и здесь на земле дела милости естественным своим последствием для милостивца имеют чувство удовлетворения, покоя и радости. Вот почему и нужно заботиться о том, чтобы Бог привёл нам в жизни как можно больше утереть, а не вызвать слез. К благотворительности и вообще помощи ближнему и нужно приучать детей с самого младшего возраста, чтобы их сердце постепенно насыщалось состраданием и любовию. Недостойно человека злорадствовать и смеяться над горем ближнего. Такое отношение к несчастью говорит о крайней жестокости сердца и о полной нравственной непригодности человека для общежития.

Каждый человек есть член семьи, общества и государства. Вырастает человек в семье, живёт в обществе, принадлежит государству. Семейная жизнь и есть основная форма, – зерно и общественной и государственной жизни. В семье каждый человек получает начальное руководство своих отношений к Богу и людям, и по детству и юности, как заре наступающего дня, можно бывает определить и ценность человека для жизни; из того или иного характера жизни семейной, как основного зерна, вырастает и то многоветвистое дерево, которое называется строем жизни общественной и государственной. Церковь, как носительница высших идеалов, освящая брак и возводя единение мужа и жены на степень образа духовного единения Христа с Церковью (Еф.5:32), этим самым указывает и основное начало отношений членов семьи, a через неё и членов общества и государства, именно – христианскую любовь. Любовь и есть то связующее звено, которое объединяет членов семьи в одно нераздельное целое и служит гарантией и внешнего семейного счастья. Перенося это великое начало из жизни семьи в жизнь общества и государства, человечество могло бы устроить на всей земле одно великое братство, при котором само собой не имел бы прав гражданства эгоизм с его неизменными спутниками – неравенством, насилием и произволом, и в котором выражением жизни были бы такие отношения друг к другу, когда один любил бы другого не только «как самого себя» (Мф.22:36–40), но и готов бы был, по слову Спасителя, «положить душу свою за ближних» (Ин.15:13). Тогда бы Царство Божие, к которому призывал Спаситель человечество в Евангелии, настало и на земле.

Что касается внешней организации и семейной, и общественной, и государственной жизни, то она не предрешается учением Господа и Его святых апостолов, а ставится в зависимость от духовного возраста и совершенства членов, от меры воплощения любви в жизни. Отсюда возможность изменения форм жизни и управления ею в семье, обществе и государстве. Но как в семье нарушение основного закона жизни – любви между членами непременно влечёт за собою семейное несчастие, выражением которого служат раздоры и разводы мужей и жён, и от которого не спасают никакие внешние предупреждения, как-то: забота о детях, о карьере, о приличиях, – так и в обществе при отсутствии любви членов, хотя и при наличности хорошего устава и умелых руководителей, являются нестроения; в государстве при господстве эгоизма никакая форма правления не гарантирует от борьбы классов, смут и междоусобий; в человечестве неизбежным, хотя и горьким следствием отсутствия любви между народами, является угнетение одних другими и кровопролитные войны. И все это неудивительно, ибо естественно. Внешняя жизнь есть выражение жизни духа, плод его совершенствования. А «Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? – спрашивает Спаситель, и Он же отвечает: – всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые: не может дерево доброе приносить плоды худые, или дерево худое приносить плоды добрые» (Мф.7:16–19).

Любовь в семейных взаимоотношениях должна выражаться: со стороны родителей – во внимании к возможному по силам и положению образованию и христианскому воспитанию детей, со стороны детей – в полном подчинении руководительству родителей в той мысли, что все начинания и требования родителей имеют одну цель – благо детей, в готовности оказать помощь в дни их скорби, болезни и старости.

Замечено, что любовь родителей настолько неизменное явление в семейной жизни, что даже преступные родители всегда бывают исполнены желания блага своим детям. Общее, к счастью, отношение любви и почтения и со стороны детей к родителям. Исключения в этом отношении особенно нежелательны для нравственного прогресса; так как разрушение семейных устоев ведёт за собой разрушение общества и государства. В виду особого важного значения семьи для общежительного строя жизни в 5-й заповеди Закона Божия и дано почтительным детям обещание долгой и счастливой жизни; за непочтение же к родителям человека, по закону Моисееву, наказывали смертной казнью. (Исх.21:16). Да и в настоящее время и общественное мнение и государственное законодательство всегда бичуют осуждением непочтительных детей, а жизнь, по неложному определению Господа, наказывает их неудачами и несчастьями.

С наступлением отроческого возраста в наше время человек обычно делается членом школы и под влиянием школы остаётся все время, – приблизительно до окончания юношеского возраста. Назначение школы – развить все духовные способности человека, чтобы в жизни он мог быть сознательным делателем жизни и полезным членом общества и государства. Жизнь школы поэтому состоит в образовании и воспитании подрастающего поколения. Школа продолжает дело семьи, а потому и основное начало семейных отношений – любовь должно быть достоянием и школы. Любовь со стороны старших членов школы (начальства, учителей, воспитателей) должна выражаться в искренней преданности своему делу, добросовестном исполнении ими своих обязанностей и сердечном нелицеприятном отношении к учащимся; любовь учащихся к школе выражается в прилежании и послушании. Прилежание и послушание требуются от учащихся потому, что только при полном содействии ученика возможен желательный успех в его образовании и воспитании. При отсутствии прилежания и хорошие природные способности постепенно атрофируются, чем и объясняется то обстоятельство, что часто юноша или девица, подающие большие надежды своими способностями в начале учения, к концу образования оказываются самой обыкновенной посредственностью, и, наоборот, юноша посредственных способностей, благодаря прилежанию, так развивает свои способности, что далеко опережает своими успехами и более способных товарищей. To же и в поведении. Только послушаньем можно приучить греховную волю бороться с искушениями и сделать человека господином своих страстей, создать твёрдый характер; непослушание же ведёт к распущенности воли, в рабство греху и порокам. Как в природе, пока молодое деревцо не укоренилось, ему можно дать всякое направление, так отроческий и юношеский возраст – самое удобное время для воспитания воли и характера. Вот почему школьная жизнь и обставляется точными определениями образа жизни и поведения воспитанников, чтобы привить молодому поколению добрые навыки и чтобы самый внешний вид жизни отличал воспитанного юношу от невоспитанного. Человек, невнимательный к своему образованию и воспитанию, – враг себе и, по притче Спасителя о талантах, должен будет дать ответ Богу за пренебрежение своими богодарованными способностями.

Отношениями между старшими и младшими членами школы, и тех и других к делу, не исчерпывается весь круг школьной жизни. Есть ещё одна область отношений в этой жизни; это – отношение между самими учащимися. Общение учащихся друг с другом и называется школьным товариществом. Единство интересов и условий жизни, способность юности к полной искренности, доверию и беззаветной преданности делают школьные отношения настолько тесными, что школьное товарищество может быть образцом духовного единения между людьми. Вот почему воспоминания о школьном товариществе являются всегда лучшими страницами в автобиографиях и воспоминаниях, и школьное общение часто переходит в дружбу до гробовой доски.

Но единение, одинаково тесное, может быть и на почве добрых и дурных интересов, почему товарищество может быть добрым и дурным. А так как влияние товарищества несомненно и велико и превосходит иногда влияние семьи, то доброе товарищество может исправить и дурные наклонности, приобретённые до школы, а дурное товарищество может извратить и доброе дошкольное направление. Нормальному юношеству по принятому неложному мнению свойственен идеализм, т. е. стремление усвоить душой все истинное, доброе, прекрасное, а потому и нормальной для этого возраста настроенностью должна быть настроенность идеальная – добрая, увлечение же дурными явлениями жизни должно быть явлением исключительным и нежелательным. Средством для развития и поддержания духа идеализма может служить и общность увлечения наукой, или той или иной отраслью знания – литературой, искусством, но самое верное средство для этого – общность веры во Христа, как Бога, и стремление воплотить в себе дух Христов. Эта вера постоянно будит в человеке лучшие чувства, указывает на необходимость непрерывного стремления к духовному совершенству, скрепляет узами любви сердца единомышленников. На почве этой веры выросло то тесное идеальное единение между первыми христианами, когда «у множества уверовавших было одно сердце и одна душа». (Деян.4:32). Эта вера создала ту тесную идеальную дружбу между Василием Великим и Григорием Богословом, которая могла быть поставлена образцом дружбы для юношества всех времён. Мало того, – духовное единение во имя Христово, примерное и само по себе для его созерцателей, побудит участников этого товарищества не ограничиться своим совершенствованием, а вызовет желание расширить круг влияния и на тех больных по настроению товарищей, которым чужда борьба со страстями и пороками.

В учебном заведении человек является только созерцателем, а не делателем жизни. Смотря на жизнь через призму теоретических взглядов и своих юношеских идеалов, учащаяся молодёжь может часто яснее других замечать недостатки общественной и государственной жизни. Но она не имеет ни нравственного, ни юридического права произносить своё осуждение жизни и брать на себя роль реформатора и руководителя жизни не только по принципу послушания и почитания старших себя, но и по своей неопытности житейской. Жизнь имеет свои законы, которые не могут быть предусмотрены теорией, почему и бывает, что теоретическая программа жизни, красивая на бумаге, на практике приводит к таким неожиданным явлениям, что заставляет отказываться от себя её бывших защитников. Известны частые случаи, когда человек, возмущавшийся на школьной скамье тем или иным явлением жизни, по выходе в жизнь, сам делается не только продолжателем, но и усердным защитником осуждённого им раньше поведения. Жизнь исправляется не модными громкими фразами и теориями, а примером, поведением, не призывом к решительной ломке привычного старого на неизвестное новое, а постепенным исправлением недочётов обычной жизни; не формой, а реформированием внутреннего настроения человека, что Христос Спаситель и выразил словами: «Царство Божие внутри вас есть» (Лк.17:21). И участие учащейся молодёжи в общественной и государственной жизни должно выразиться во внимательном наблюдении над жизнью, чтобы из собранного материала составить самому себе программу своей будущей деятельности, план жизни, в содержание которого должно входить непременное и искреннее желание в своей жизни не повторить тех злоупотреблений и ошибок, какие он наблюдал в жизни других, и какими возмущалось его юношеское сердце. Тогда учебное заведение подготовит действительных, а не словесных только защитников правды, и жизнь с каждым новым поколением будет улучшаться без кровавых переворотов.

Правильное развитие жизни общественной и государственной зависит от правильного понимания каждым членом своего назначения, честного исполнения своих обязанностей и соблюдения взаимных прав и преимуществ.

Назначение каждого члена организации – служить общему благу и своей деятельностью вложить посильную лепту в сокровищницу общего блага. Для совершения дела любви Господь каждому даёт соответственные силы и способности, а жизнь указывает ему известное положение и назначение в обществе и государстве. Нравственный долг человека поэтому – воспользоваться своими способностями и положением, чтобы принести жизни возможно большее благо. И чем выше способности и положение, тем больше и нравственной ответственности: «Кому много дано, с того много и взыщется» (Лк.12:48). Эту же мысль выразил Спаситель и в следующих словах: «Кто хочет быть первым, да будет всем слуга» (Мк.10:43). А если так, то с большим положением в обществе и государстве должны соединяться и большие обязанности, большая энергия, и большее трудолюбие на пользу общую. И тот, кто на своё высокое положение в жизни смотрит только как на право к большему почёту и удобствам жизни, тот, несомненно, грешит и против Бога и ближних, и имя ему – тунеядец.

Но начальствующие в обществе и государстве вправе требовать содействия своему деланию со стороны подчинённых. И это содействие должно выражаться в беспрекословном подчинении со стороны младших членов руководительству старших. Отсюда обязанность подчиняться закону, власти. Повиноваться поставленным властям христианин, по слову апостола, должен не только «за гнев», но и «за совесть»; потому что христианин должен верить, что «по воле Божией и для нашего блага в известное время ставится над жизнью та или иная власть» (Рим.13:1–5). Высочайшим примером подчинения «всякой» власти служит Сам Спаситель, Которого беззаконно судили законные судьи. В исполнение послушания воле Божией первые христиане не только подчинялись жестоким приговорам языческих тиранов, но даже молились за языческих владык-мучителей. Тем более должен почитать православный русский христианин своего православного Государя, молиться за Heгo, как отца великой русской семьи, и подчиняться поставленной от него власти!

Одно только обстоятельство освобождает человека от подчинения велениям земной власти, – это когда власть требует от христиан чего-либо противного Закону Божию (Деян.4:19).

Добросовестным исполнением старшими и младшими членами общества и государства своих обязанностей предупреждается возможность злоупотреблений в отношениях друг к другу. Такими злоупотреблениями бывают: высокомерие и лицеприятие со стороны старших, и лицемерие и человекоугодничество со стороны младших.

Основание грехов у тех и других чувство эгоизма: первые вместо чувства любви и справедливости хотят руководиться чувством гордости и несправедливости по отношению к подчинённым, а вторые, в погоне за благами земными, распределение которых иногда находится в руках власти, жертвуют чувством человеческого достоинства в человекоугодничестве и истиной в лицемерии.

Созерцание несправедливости в жизни и господства эгоизма, к сожалению, так часто встречающееся в жизни, было бы источником тяжёлых страданий для всех лучших людей, если бы христианское учение не проповедовало о будущем восстановлении права, истины и любви на Суде Христовом.

Каждый народ имеет свою историю, живёт своей жизнью, занимает известную территорию. Одинаковость условий жизни, главное, – единство веры, национальности, языка, местожительства так соединяют людей друг с другом, что из целого народа получается единая родственная семья, где связующим звеном является любовь ко всему своему. Любовь к своему родному народу, к своей родной стране и жизни страны во всех её проявлениях и называется любовию к отечеству или патриотизмом.

Любовь к отечеству – чувство вполне естественное и высоконравственное. Каждый человек любит свою родину, и тоска по родине такое сильное чувство, что человек часто за тысячи вёрст едет в свою родную деревню, село, чтобы ещё раз взглянуть на родной край, подышать воздухом родных полей. Патриотизм и есть любовь к родине в широком смысле слова. Во всей силе может испытать эту любовь только тот, кому приходится жить долгое время вне отечества. Эта любовь и заставляет часто эмигрантов возвращаться в родную страну после долгого отсутствия и рисковать при возвращении возможностью понести наказание за прежние преступления.

Но любовь к отечеству не должна быть чувством слепым; истинно любящий свою родину должен видеть и достоинства родной жизни и её недостатки. А если так, то истинный патриотизм чужд тщеславия, по которому всё, что у нас, прекрасно, но он же чужд и самоунижения, т. е. преклонения перед чужеземными порядками.

Пример такого нелицемерного отношения к недостаткам родной жизни и в то же время глубокого проявления чувства любви к родной самобытности представляет собой патриарх Гермоген, который грозно обличал пороки, малодушие и непостоянство своих современников, но в то же время не предпочёл русской самобытности иностранному влиянию, не смотря на льстивые и грозные предложения со стороны приспешников поляков.

Радость родины для патриота – его радость; горе родины – его горе.

В годины несчастий родины и проявляется чувство патриотизма во всей своей красе и силе и выражением его бывает самопожертвование. Русская жизнь знает в своём прошлом много примеров высокого проявления патриотизма; имена этих героев-патриотов свято хранятся памятью народной, а благодарное потомство в знак глубокой благодарности к их заслугам воздвигает им памятники.

Заповеди о любви человека к самому себе нет ни в Ветхом, ни в Новом Завете; потому что человек и без внешнего побуждения по естественному чувству самосохранения любит себя, что апостол Павел и выразил в следующих словах: «Никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает·и греет ее» (Еф.5:29). Сущность любви к себе заключается в желании и стремлении человека найти личное счастье.

Стремление человека к счастью – явление вполне естественное и потому законное. Для счастья создан человек Господом Богом; счастьем пользовался он в раю; счастья искали люди всех времён и народов; о счастье писали и пишут учёные книги; счастье воспевалось поэтами всех времён; найти путь к счастью пытались все философы древнего и нового мира; дать счастье человеку составляет задачу всех религий. Разные предметы счастья и средства его достижения указывались путеводителями жизни; мечты человека готовы были каждое, даже внешнее благо, облечь в тогу счастья. И шло человечество по указываемым ему разным путям, мечтая найти счастье не на бумаге только, а на практике, – в жизни. Но жизнь опровергала теорию. Разочаровываясь на одном пути, человек искал счастья на другом, но и здесь ждало его то же разочарование. Но и при всех разочарованиях человек не оставлял своих поисков счастья; внутреннее инстинктивное чувство говорило сердцу человека всегда, что счастье есть, и что есть верный путь к счастью. И человек в этом не ошибался; – счастье есть действительное и истинное; есть и верный путь к счастью – это путь Христов, указанный в святом Евангелии. И кто искал счастья на этом пути, тот его находил. Стоит припомнить примеры жизнерадостности, которая являлась спутникам жизни христианских подвижников и мучеников при всякого рода внешних обстоятельствах, чтобы убедиться в этом.

He от внешних благ и преимуществ ставит Спаситель в зависимость успех в достижении счастья, a от личного совершенствования самого человека, от его близости по духу к Своему Первообразу – Богу. «Царствие Божие, – говорит Христос, – внутри вас есть» (Лк.17:21). «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и все приложится вам» (Мф.6:33). А если так, то стремление человека к счастью должно совпадать со стремлением человека к богоподобию; ибо сказано: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5:46).

Образ Божий заключается в душе человека и её способностях – уме, чувстве и воли; в истинно-христианском развитии этих способностей состоит и выражение стремления человека к богоподобию.

Разум человеческий есть та великая богоподобная способность в человеке, которой он отличается и превосходит всех других наземных тварей. Проявление разума заключается в понимании человеком смысла вещей, их назначения и употребления. Но первая задача разума – правильно понять смысл и назначение собственной жизни человека, уразуметь то, что юноша в известном стихотворении Гейне выразил в следующих словах:

«О, разрешите мне жизни загадку,

Вечно тревожный и страшный вопрос.

Дайте ответ мне, что тайна от века?

В чем состоит существо человека?

Что он такое? Откуда приходит,

Куда он идёт?

Кто там вверху над звёздами живёт?»

Вопросы эти занимали умы людей всех времён и народов, и в той или иной степени эти вопросы свойственны и каждому человеку, почему и говорят, что «каждый человек по природе философ».

Для христианина истинное понимание смысла жизни заключается в Божественном Откровении. А посему познание Божественной истины, возможно широкое и основательное усвоение истин веры и нравственности христианской должно быть главной насущной потребностью богоподобного разума человеческого. Легкомысленное отношение к этой области знания, дилетантство в вопросах веры и нравственности особенно непростительно. Ведь, если нельзя назвать воином солдата, не знакомого в совершенстве с воинским искусством, юристом человека, не знающего законов, то нельзя назвать в собственном смысле и христианином того, кто, имея возможность знать, не знает Закона Божия, и ещё непростительнее, если, не зная, осмеливается горделиво судить о вещах Божественных, или хвалиться своим незнанием и нежеланием знать.

Средствами для познания Бога и воли Божией служат чтение и изучение Священного Писания, знакомство с творениями отцов и учителей Церкви, знакомство с богословской литературой, размышление о путях Божественного Промысла.

Премудрость и благость Божия и другие свойства Божии проявляются не только в жизни Божественной, но и отражаются в Его творениях подобно тому, как в воде отражается великое солнце.

Такими показателями величия и совершенства Божия служат и видимый мир с его сложным устройством, и природа с её обитателями, и жизнь человеческая во всех её проявлениях. «Небеса, – говорит псалмопевец, – проповедуют славу Божию»; «Всякое дыхание хвалит Господа».

Разумный человек не может быть безучастным зрителем окружающего; он должен проявить свою любознательность, чтобы ответить самому себе на вопрос сознания, что существует, зачем и почему. По свидетельству Библии, Господь Бог, сотворивши человека, ввёл его в рай и повелел ему проявить свою разумность дарованием имён всем животным и зверям. В этом повелении Божием дана заповедь человечеству и на все времена – изучать природу и жизнь.

Фактом существования образования и развития общеобразовательных наук человек и исполняет заповедь Божию и удовлетворяет своей потребности в знании. И «Всякий, имеющий ум, – говорит Григорий Богослов, – признает первым для себя благом учёность, и не только нашу учёность (разумеется, богословскую), но и учёность внешнюю, и эту учёность не должно унижать, как рассуждают о сем некоторые, а, напротив того, надобно признать глупыми и невеждами тех, которые, держась такого мнения, желали бы видеть всех, подобными себе, чтобы в общем недостатке скрыть свой собственный недостаток и избежать обличения в невежестве». Высокие примеры совмещения глубины богословских знаний с широтой языческого образования в лице святых отцов и учителей Церкви, чистоты веры с великой учёностью, как у Кеплера, Ньютона, Коперника и др., и служат ясным показателем не только возможности, но и необходимости для каждого христианина стремиться к широкому образованию. Но человек предназначен быть на земле не просто обитателем земли, но и господином её. Стремление человека к господству над землёй и выражается в прикладных знаниях. Посему благословенны и эти знания для человека, желающего ими служить жизни.

Зная, как живёт все окружающее человека в природе, человек должен знать, как нужно жить и самому человеку в мире, чтобы быть достойным сыном Отца Небесного. Знание и умение жить даётся воспитанием сердца и укреплением воли. Сердце – источник и добрых, и дурных дел; ибо разум и воля приводят в исполнение хотения сердца. Поэтому сохранение сердца от загрязнения порочными желаниями должно быть главной заботой и воспитания, и самовоспитания.

«Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога». Определение свойств и качеств чистого сердца находится в нравственном законе христианском, точное знание которого поэтому безусловно обязательно для каждого. Но одного теоретического знания без внутренней работы над собой недостаточно; ибо знание может остаться и без приложения в жизни, тем более, что человек на земле постоянно окружён искушениями и от плоти, которая влечёт человека не к Богу, а к земле, и от мира, который приковывает внимание человека к земным греховным утехам, и от диавола, который постоянно внушает человеку мысли богоборства. Для успеха в борьбе с искушениями за чистоту сердца необходимо человеку внимательно пользоваться теми благодатными средствами, какие даёт нам, христианам, Милосердый Господь через молитву и таинства; ибо без всесильной помощи Божией человек в жизни бывает не победителем греха, а побеждённым.

Но к всесильной помощи Божией нужно присоединить и свой подвиг; ибо Бог спасает нас, но не без нас. Выражением внутренней работы над собой должно служить постоянное внимание к своему внутреннему миру. С точки зрения Божьей правды, имея перед собой Великий Нравственный Образ Господа Иисуса Христа, Божией Матери и угодников Божиих, нужно проверять свои мысли, чувства, желания и действия. И если при проверке окажется уклонение, необходимо сейчас же начать самоисправление борьбой с замеченным пороком. Трудна борьба с собой, но зато велико и утешение победы; ибо таким только отношением к своему внутреннему миру человек достигает господства над своими страстями, пороками, плотью, примеры чего и являют собой подвижники. Опыт их указывает и некоторые средства для такого самоисправления, доступные и людям мира, это: во-первых, обязательность молитвы, которой должно начинаться и оканчиваться всякое дело, во-вторых, ежедневное утреннее чтение Евангелия, которое не только напоминает об обязанностях человека-христианина, но и даёт настроение на целый день, и, в-третьих, ежедневная перед отходом ко сну и вечерней молитвой проверка содеянного в продолжение дня.

Умственное и нравственное совершенствование, само собой, будет сопровождаться радостью за успех и усилением энергии для дальнейшей деятельности. Но каких бы успехов человек ни достиг в своём совершенствовании, он всегда должен помнить, что его развитие по сравнению с идеалом совершенства – Богом – ничто. Спутником истинного совершенства и является всегда глубокое смирение. «Я знаю только то, что ничего·не знаю», – говорил философ Сократ, когда его почитатели удивлялись глубине и широте его знаний. И слова Сократа с убеждённостью повторяли и повторяют и все истинные представители человеческого знания. To же и в нравственной области. Подвижники веры и жизни, перед чистотой нравственного образа которых мы преклоняемся, описывая своё духовное состояние, выраженное в оставленных ими молитвах, называли себя грешными из грешных, окаянными. И такой отзыв о себе – не лицемерие, а искреннее выражение самочувствия, – и притом психологически понятное. Известно, что чем выше человек поднимается на гору, тем шире для него открывается горизонт; чем больше человек приобретает знаний и чем выше его нравственное сознание, тем яснее для него становится разность того, что есть, по сравнению с тем, что должно быть, и действительность по сравнению с идеалом кажется «ничто».

Вот почему Христос Спаситель в основу духовного совершенствования и поставил смирение: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное».

Кроме идей истины и добра, человеку врождена ещё идея красоты. Стремление к прекрасному есть общее достояние всех людей, потому что у каждого человека есть стремление к лучшему. Но понятие о прекрасном может быть различно, как показывает извращение вкуса к прекрасному у дикарей, а иногда и у культурных людей, что и наблюдается в декадентстве. У христианина поэтому должен быть критерий для определения действительно прекрасного в жизни, чтобы под руководством этого критерия воспитывать в себе чувство прекрасного. И этот критерий есть. Господь, по свидетельству Библии, сотворивши человека, дал ему во владение прекрасные условия райского обитания. Рай – это был прекрасный уголок природы. Этим обстоятельством Господь Бог и указал, что первое условие развития чувства прекрасного – близость к природе и созерцание величественных и прекрасных явлений природы. Природу любил и Спаситель, и образами природы Он всегда пользовался для сообщения Своих великих истин. Прекрасные уголки природы являлись любимым местом поселения и христианских подвижников. Благотворное значение природы на повышение и умиротворение настроения человека испытал всякий, кому приходилось останавливать своё внимание на прекрасном в природе. Это значение природы прекрасного выражено одним из наших поэтов в следующих словах:

«Когда волнуется желтеющая нива,

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зелёного листа, –

Тогда смиряется души моей тревога

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу Бога...»

Давая человеку общее настроение покоя и радости, природа даёт содержание мыслям и вдохновение в думах. Природа не только дала содержание всем естественным наукам, но из природы взяты и те художественные образы, которыми богата и духовная (например, псалмы Давида), и светская поэзия. Ha лоне природы, на берегу моря вдохновлял себя блаженный Августин, когда писал книгу о Боге, на лоно природы удалялись и удаляются и многие учёные мыслители при написании своих учёных трудов. Красоты природы являются основной канвой искусства, которое стремится воплотить явления природы в звуках и красках. Занятие искусством, пользование произведениями искусства и есть второе условие развития в себе эстетического чувства. История христианской жизни указывает нам и готовые образцы пользования искусством в лице Иоанна Дамаскина и других церковных песнопевцев, в лице христианских художников и классических творцов поэзии, музыки и живописи.

Но прекрасное может быть не в природе только и не в произведениях искусства, но должно быть и в жизни человека. Все стремление к прогрессу, к улучшению жизни во всех отношениях есть в сущности ничто иное, как стремление к прекрасному.

Для христианина высочайший образец прекрасного в жизни есть жизнь Господа Иисуса Христа; примеры возможного прекрасного в жизни человеческой даны в жизни Богоматери, святых... А так как для жизни лучший учитель – пример, то посему каждый, желающий улучшить своё поведение, должен постоянно носить в своём сердце образ Христа-Спасителя, Своего Первообраза, и возможно чаще напоминать себе примеры христианского совершенства. Испытанное нашими предками средство напоминания себе примеров благочестия есть возможно частое чтение жития святых.

Так как человек состоит из души и тела, то для полного благоденствия человека на земле здоровью его духа должно соответствовать и здоровье тела. Попечение о своём здоровье со стороны каждого человека поэтому естественно. Выражением попечения о здоровье служат заботы о развитии здоровья, о его сохранении и поддержании во время болезни.

В вопросе о здоровье многое решает закон наследственности, но полученное от природы можно развить, благодаря здоровым гигиеническим условиям жизни и здоровому труду. И то, и другое условие развития здоровья указаны были человеку ещё в раю помещением его для жизни в прекрасном райском саду и заповедью Творца о возделывании рая. Самое благоприятное время для развития здоровья – юность. В древнее время у некоторых народов, например, спартанцев, греков, римлян обращалось особенное внимание на развитие здоровья юношества, для чего предпринимались всевозможные средства физических упражнений. Но исключительное внимание здоровью тела в ущерб здоровью духа, какое замечалось в языческом воспитании, не должно быть свойством христианского юношества; и современное увлечение атлетикой и восстановление языческих видов спорта нельзя приветствовать. Здоровье тела состоит не в крепости мышц и физической силе, а в устойчивости организма в борьбе с болезненными началами, что достигается не атлетикой, а постепенным развитием всего организма путём нормального здорового труда, к чему относится и занятие умственной работой. Гибель указанных народов служит красноречивым показанием несостоятельности бывшего у них физического воспитания юношей. Христианин должен помнить, что душа больше тела, и что поэтому телу в его заботах нужно отдавать должное, a не сверх должное, как, к сожалению, часто бывает.

Полученное от природы и приобретённое воспитанием здоровье есть такое богатство, которое должно считать выше всех сокровищ мира; кто имел несчастье терять здоровье и переносить серьёзные болезни, тот это знает. Поэтому здоровьем нужно всячески дорожить, как драгоценностью, и ни в коем случае не расточать. Лучшее средство сохранения здоровья – воздержание. Средство это неоднократно предписывается и Библией; рекомендуется всегда врачами; проверено многочисленными опытами, – и потому бесспорно. Выражением воздержания служит пост и целомудрие.

Пост есть ограничение себя в пище и питье. Пища и питье есть средство поддержания жизни и здоровья. Но человек из этого условия жизни часто делает себе цель жизни, благодаря чему получается культ чрева, – чревоугодие, при котором человек ест и пьёт не для того, чтобы жить, а живёт для того, чтобы есть. Несомненно, что такое положение очень приближает человека к скотоподобию. А, между тем, такое отношение к пище, к стыду человеческому, – явление не исключительное... В предупреждение такого увлечения собственным питанием Церковь, как мать, и установила посты, как время воздержания от известного рода пищи. Пост есть, таким образом, средство напомнить себе о необходимости дать в жизни перевес господству духа над плотью. Учреждение постов имеет для себя полное оправдание не только богословское и моральное, но и естественное, и научное.

a)  Посту человека учит природа, которая постится в продолжение осени и зимы, а вместе с природой постятся и её неразумные обитатели. И, тем не менее, ни природа, ни живые существа в природе не теряют от этого ни сил, ни здоровья.

b)  Пост, как воздержание, всегда рекомендуется лучшими представителями медицины, и лучшее большинство докторов всегда признавало и признает учреждение постов глубоко гигиеничным и целесообразным.

c)  Пост находит себе подтверждение во все более и более развивающемся вегетарианстве. Вегетарианство – учреждение не церковное, а чисто научное, и в своём выражении оно пришло к тому, что давно уже проповедуется Церковью учреждением постов.

Возражение, что будто бы посты вредны для здоровья, основано на недоразумении, и имеет свою силу только по отношению к тем больным, для которых скоромная пища является лекарством.

Для христианина же, помимо всех приведённых соображений в пользу постов, соблюдение их обязательно в силу необходимости послушания своей матери – Церкви.

Целомудрие есть соблюдение духовной и телесной чистоты от загрязнения её чувственностью. Нечистота духовная выражается в прелюбодейных мыслях, чувствах, пожеланиях; нечистота телесная – в прелюбодейных действиях. Падение бывает и по убеждению, и по слабости воли. Первое: когда человек приравнивает себя к животным и считает единственно доступными для человека радости физические, или когда убеждён в том, что всякое желание плоти – закон для исполнения, а воздержание в похотях – вред для здоровья; второе: когда человек признает превосходство духовных радостей, но руководствуется плотскими по слабости воли, или неумению бороться с искушениями; это то состояние, которое апостол Павел выразил в следующих словах: «Желание добра есть во мне, но доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю; ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим.7:18–19, 22–23).

Первое состояние – состояние скотоподобия, к счастью, – явление редкое в христианском обществе; случаи же падения по слабости воли, к сожалению, часты, и опасность быть побеждённым искушением всегда велика для человека, неустойчивого в добре, и особенно для юности, когда убеждения человека ещё не сложились. А посему для каждого христианина, желающего, по апостолу, быть «храмом Святого Духа» (1Кор.3:16), необходимо всякое стремление плоти к господству пресекать в начале, пока ещё греховное стремление только зародилось в мыслях и чувствах, не укоренилось и не перешло в дело. Средства для этого: удалять себя от такого общества, где льстивыми рассуждениями и иезуитскими софизмами стараются уверить неопытного человека в законности всех плотских похотей и действий, не читать той литературы, где грех облекается в заманчивую форму и извиняется падение, избегать посещения тех зрелищ, где восхваляется и изображается греховная любовь; не увлекаться теми танцами и удовольствиями, которые рассчитаны на возбуждение греховной похоти, и т. п. Вместо греховной литературы и чувственных удовольствий нужно избирать себе чтение душеспасительное, научное, товарищество нравственное, удовольствия разумные. Ободрением для человека в борьбе с чувственностью должно быть искреннее убеждение в том, что целомудрие есть источник здоровья и радостей семейных. Лучшими представителями медицины указано, что воздержание человека в половом отношении сохраняет и укрепляет здоровье физическое и сопровождается более успешным развитием в умственном отношении. Кроме того, своевременное сохранение целомудрия является гарантией возможности для человека чистой идеальной брачной любви, как основы семейного счастья, и залогом здорового потомства. И кто хочет быть добрым христианином и желает быть счастливым семьянином, тот будет всегда и усердно бороться с искушениями плоти.

Существуют два способа устройства человеком своей судьбы на земле: состояние брачное и безбрачное. Господь не указал определённой формы для устройства человеком своей земной жизни, предоставив выбор формы свободному духу свободного человека. И ту и другую форму жизни Господь благословил и освятил: первую – в раю благословением Адама и Евы и уподоблением союза брачного союзу Христа с Церковью, вторую – святейшим примером Своей земной жизни. История Церкви указывает нам спасающихся и спасавшихся и в состоянии брачном, и безбрачном. А если так, то внешнее состояние человека на земле не имеет существенного значения в деле спасения. Спасение зависит от того, как несёт человек возложенный на него крест Провидением.

Крест семьянина слагается из забот не только о себе, но и о других членах своей семьи. Заботы эти имеют своей целью и вечное спасение, и временное земное благоденствие семьи; и духовное их совершенствование и телесное благополучие. Обязанности мужа и жены велики по исполнению взаимных друг к другу отношений, и очень ответственны по отношению воспитания и образования своих детей. И если совершенствование духовное себя и членов семьи требует от мужа и жены нравственной чистоты, то благоденствие земное требует от них труда, средств. Посему и заботы о семье всегда связаны с заботами о карьере, службе. А так как служение миру и Богу соединить трудно для обыкновенного греховного человека, то посему и крест семьянина нужно признать крестом тяжёлым, что апостол Павел и выразил в следующих словах о состоянии брачном: «Они, т. е. вступившие в брак, будут иметь скорби по плоти. Неженатый заботится о Господнем, а женатый заботится о мирском» (1Кор.7:28–33). Но Господь, возлагающий Своей волей крест на человека, даёт ему и силы нести крест с терпением и утешением. Семейная жизнь вместе с трудностями несёт и много чистых радостей, каких не может испытать человек никогда в другом положении. Утешение от семейной жизни не оставляет человека и в дни скорби; ибо скорбь переносится совместно и разделяется его близкими, и в дни болезни, когда человек остаётся не одинок, а испытывает на себе заботы от семейных; наконец, утешение не прекращается и по смерти; ибо на земле остаются те, кто не только похоронят с подобающей честью тело, но и будут молиться об упокоении души, а это для христианина дороже всего.

Трудность креста семейного, желание всецело посвятить себя служению Господу Богу, подражать Высочайшему Примеру Христа Спасителя были причиной того, что некоторые христиане ещё в первое время христианства давали обет безбрачия. За отказом ради Христа от брака следовал отказ подвижников от удобств общественной жизни: от общества, карьеры, имущества, началось, во избежание искушений от мира, стремление к полному уединению, удаление в пустыни. Так явилось отшельничество, монашество. Сущность монашеской жизни заключается в стремлении иночества возможно полнее воплотить в своей жизни высокий христианский идеал любви и добра. Любовь к Богу в иноческой жизни выражается в постоянном и неуклонном стремлении к духовному совершенству по идеалу богоподобия, любовь к ближним в усердной молитве Отцу Небесному за грешный мир людской. Значение монашества по идее и заключается в том, что человечество, имея в лице иноков, постоянных ходатаев за себя, вместе с этим в примере их высокой жизни имеет образец того нравственного совершенства, какого человек может достигнуть при помощи Божией на земле. И история монашеской жизни указывает, что монашество в его прошлом дало много светлых примеров истинно христианской жизни и непрестанных заступников перед Господом и помощников ближним в их бедах и скорбях.

Но «Не все, – по слову Спасителя, – могут вместить» этот образ жизни. Поэтому вступлению на этот путь жизни должно предшествовать продолжительное и всестороннее самоиспытание и испытание; ибо, если греховно пристрастие к земным благам и отступление от нравственного совершенства и для христианина, живущего в мире, то для отказавшегося от мира, принявшего ангельский образ, жалеть о житейских благах, покинутых в мире, желать их возвращения и менять духовное совершенство на владение суетными радостями – преступно. «Всякий, взявшийся за плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для Царствия Божия» (Лк.9:62).

Церковь Православная, положившая известный предельный возраст для принятия монашества, этим самым внушает мысль о необходимости иметь большую осторожность тому, кто имеет в виду сделать этот великий шаг жизни.

На свитке жизни человека редко написано слово: «радость», «счастье», а очень часто стоят и печальные: «плач и стон, и горе». И если радости жизни каждый человек желает, то горе является нежеланным гостем, и, если счастьем человек сумеет пользоваться и без руководителя и помощника, то несчастье часто делает человека совсем беспомощным вследствие часто неожиданности и величия горя. Вот почему человеку всегда нужно быть готовым, подобно Иову, терпеливо и с покорностью встретить и радость, и скорбь. Средством для такого самообладания при наличности скорбей всякого рода служит вера в Промыслительство Божие, покорность Его благой воле и уверенность в непрочности земных благ. Вера в волю Божию спасает человека от разочарования и ропота при встрече с несчастиями; ибо она окрыляет человека надеждой на лучшее будущее и в сей, и; будущей жизни. Покорность воле Божией даёт терпение в перенесении скорби; ибо с точки зрения верующего путь скорбей земных есть призыв Отца Небесного к исправлению и духовному оздоровлению жизни. Уверенность в непрочности земных благ не позволит человеку дойти до увлечения временным и до забвения Подателя всяческих.

Истинный христианин должен руководиться в жизни правилом многострадального Иова: «Бог дает, Бог может и взять»; и иметь такое настроение, чтобы быть готовым умереть со словами Златоуста: «Слава Богу за все», – на устах.

Жизнь – великое благо, данное Творцом. Всякое живое существо, начиная с маленькой букашки и кончая большим животным, инстинктивно очень дорожит жизнью, почему и старается употребить все средства для спасения своей жизни всякий раз, когда видит покушение на неё. Тем более естественно дорожить жизнью разумно-нравственному существу – человеку. И человек, действительно, очень дорожит своей жизнью, что и выражается в усердной заботе о сохранении и поддержании здоровья и в борьбе с призраками смерти, которая является для человека гостьей нежеланной. Но правило не бывает без исключения. Несчастные исключения встречаются, к сожалению, и в вопросе об отношении человека к жизни; ибо бывают случаи, когда человек добровольно расстаётся с жизнью и кончает жизнь самоубийством. Общей причиной самоубийства является разочарование в жизни под влиянием тех или иных несчастий, болезней, горя. Убедив себя в безвыходности своего положения, не видя просвета в будущем, человек решается кончить жизнь самоубийством...

Предсмертные записи, оставляемые некоторыми самоубийцами, говорят о том, что этому ужасному акту всегда предшествует и должна, конечно, предшествовать страшная борьба за жизнь, – ужасные душевные муки. При неудаче же попытки у покушавшихся на самоубийство почти всегда является желание жить. «Ах, если бы ты знал, – говорит один умирающий самоубийца своему другу, – как жить, жить, жить хочется! О, если бы ты мог представить себе, как жалко мне жизни!.. Ведь, только теперь, когда лежишь, точно гвоздём прибитый, понимаешь, как хороша, как прекрасна жизнь... Жизнь – тысячегранна, а я ни одной из этих граней не замечал... И ни разу в голове не мелькнуло даже, что это не проба, не попытка, а окончательный, последний акт... Конец... Всему конец, – и счастью, и горю, и красоте этой вечной, победе, и мечтам. И снам конец... Ах, если бы вернуть... если бы вернуть»... И такое желание вернуть невозвратное, эта последняя вспышка борьбы за жизнь – явление естественное; желание же расстаться с жизнью – явление ненормальное, почему в медицине и господствует то мнение, что самоубийство есть дело аффекта, невменяемости. Достойно примечания то обстоятельство, что в животном царстве, которое живёт инстинктом самосохранения, случаев самоубийства не наблюдается.

Самоубийство есть, таким образом, бунт против природы, как явление противоестественное, но оно же есть бунт и против Бога; ибо Бог даёт жизнь человеку и человек не имеет никакого права самовольно распоряжаться жизнью, как даром Творца, как временем, назначенным человеку Провидением для приготовления себя к вступлению в обители Отца Небесного.

Самоубийство, как последствие, заключение жизни, не имеет для себя оправдания и в тех причинах, какие обычно указываются, как достаточное основание для совершения и оправдания самоубийства. Причинами самоубийств, как сказано, бывают несчастия и скорби или независимые от поведения человека, или вполне объяснимые предшествующими злоупотреблениями со стороны самого человека. Но как бы ни были печальны события в жизни человеческой, как бы ни было глубоко, неожиданно и, видимо, незаслуженно горе, однако, никакое горе не может быть достаточной причиной для отчаяния, доводящего до самоубийства. Наблюдение над жизнью указывает нам, что «чем глубже скорбь, тем ближе Бог», другими словами, Бог посылает скорбь, но Он же даёт и силы верующему выйти из испытания победителем. «Верен Бог, – говорит апостол Павел, – Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести» (1Кор.10:13).

И, действительно, в жизни часто бывает, что после видимого безысходного горя для человека наступают дни радости. Да и, во всяком случае, оценка степени горя в момент его переживания часто бывает преувеличена. Когда мы видим вдову при гробе любимого мужа, мать при гробе детей, семью при гробе кормильца отца, то их горе кажется безысходным, положение – безвыходным. Но проходит время и оказывается, что жизнь и без дорогих усопших возможна, возможны и радости в ней. To же случается и при других выражениях горя... Горе должно возбуждать в человеке большую энергию для жизненной борьбы. He побеждённым должен признавать себя человек, а борцом, вызываемым на поле жизненной битвы.

Если же несчастия жизни и болезни являются следствием злоупотреблений самого человека, как-то: порочной жизни, доводящей до болезней, казнокрадства и других преступлений по должности и против ближних, доводящих до подсудности и неизбежности наказания, то самоубийство в этом случае является преступным малодушием и нарушением закона правды. Ведь, если человек не боялся совершить преступления, то он должен быть готов и искупить преступление ценою страданий.

Самоубийство – не героизм, как думают некоторые, a трусость убегающего с поля жизненной битвы. И как воин, сбежавший в решительный момент с поля сражения, заслуживает порицания, так порицание, а не сочувствие должен заслужить и каждый самоубийца.

И Церковь Православная, отказывающая сознательным самоубийцам в христианском погребении, этим самым выражает ту мысль, что тот, кто не хочет подчиниться воле Божией, действующей в мире и жизни человеческой и самовольно сбрасывает с себя крест, возложенный на него Провидением, тот не может и называться христианином.

Поселением первых людей в раю, благословением их на владение землёй и всем земным Господь Бог этим благословил человека и к пользованию теми дарами земли, через которые человек стремится поддержать свою жизнь и здоровье, как-то: пищу, одежду и жилище. Проповедуя о Царстве Божием, как времени истинного счастья человечества, Христос вместе с этим, несомненно, поощряет и те выражения земной жизни человека, в которых проявляется стремление человека к счастью, как главной цели жизни и человека, и человечества, как-то: науку, искусство, торговлю, промышленность. Правда, ни Евангелие, ни учение апостолов не дают нам точных определений ценности земных благ, так как ценность их хорошо сознается каждым человеком, который, по слову апостола, «Никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет её» (Еф.5:29). И «сыны века сего, – по слову Спасителя, – догадливее сынов света в своём роде» (Лк.16:8), т. е. люди земли и её интересов к заботам о теле и об удобствах земной жизни прилагают больше усердия и сил, чем к стремлениям об усовершенствовании своего духа. Поэтому учение христианское не указывает и определённых форм земных интересов, предоставляя приобретение их свободному духу разумного человека. Христианство в своём учении указывает только тот принцип, каким должен руководствоваться человек в своих отношениях к земным благам и в своих стремлениях к совершенствованию наземной жизни. Этот принцип – предостережение верующих от увлечения земными благами и земными преимуществами. «Все мне позволительно, – говорит Апостол Павел, – но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мной» (1Кор.6:12). Такое разумное ограничение себя в пользовании земным для христианина необходимо потому, что «Богу и мамоне, – по слову Спасителя, – одновременно служить нельзя» (Лк.16:13). А таким-то непозволительным служением мамоне с забвением истинного идеала и оказалась и оказывается жизнь человечества перед судом Евангелия. Люди, обольщаемые доступностью и греховною сладостью земных благ, пользование ими превратили в культ жизни, воздвигли из них себе кумиров и служение им привыкли считать целью жизни. Удовлетворение естественной потребности в пище и питье люди часто превращают, подобно любостяжательному евангельскому богачу (Лк.12:13–31), в культ чрева, потребность в одежде – в культ тканей и моды, потребность в жилище – в культ дерева, камня и украшений.

На служение этим грубым прихотям плоти большинство из людей жертвует всеми своими силами: одни с ущербом для здоровья, а иногда и с опасностью для жизни все своё время посвящают на добывание продуктов и изготовление из них изысканных блюд избалованному желудку, другие всю жизнь проводят за машинным станком в душных зданиях фабрик, или сидят за иглой, чтобы угодить вкусу моды времени, третьи гнут свои выносливые спины над обработкой сырого материала и постройкой из него затейливых зданий и дворцов, а четвертые руководят этими трудниками составлением для этих целей книг, рисунков, проектов, планов и личным наблюдением; – все вместе они часто и не замечают, что они всю жизнь свою посвящают на служение телу, а о душе своей забывают.

Так как, по условиям жизни, для пользования указанными прихотями является необходимым состояние, то посему и главным кумиром земной жизни оказались деньги, поклонение которым и составляет главную цель и существенное содержание жизни человека на земле. В жертву этому кумиру часто приносится и совесть, и Бог, и ближние. В погоне за лёгкой и скорой наживой люди перестают стесняться в средствах приобретения, от чего и бывает обман в торговле и промышленности, воровство в обществе, тунеядство, мздоимство, казнокрадство в государстве, святотатство в религии. Успех одних в борьбе за капитал и слабосилие для этих целей других создали богатство и бедность, причём богатые, подобно богачу евангельской притчи, утопают в роскоши, а бедные, подобно евангельскому Лазарю, вынуждены бывают покупать крохи, падающие со стола богача, ценой непосильного труда или рабского унижения. Сознание созданной самими же людьми силы капитала на земле приводит иногда человека, подобно скупому рыцарю, к обожанию денег, причём к приобретению высших целей жизни человек оказывается так же глух, кат глух оказался богатый юноша на призыв Господа – раздать своё состояние ради приобретения сокровища на небесах (Лк.18:22–23). Вот почему Спаситель и говорит: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Лк.18:25). Исключительное внимание к благам земным, усиленное стремление к их приобретению создают в людях ложный взгляд на смысл земной жизни, который выражается не только в практической жизни человека, но и в его духовных интересах, в науке и искусстве. Считая земную жизнь человека совершенным выражением его назначения, наука и искусство этой жизни и посвящают большую часть своих сил. Люди науки с самоотвержением изучают все детали наземной жизни, своим просвещенным вниманием они проходят и море, и сушу; не ограничиваясь землёй, они своим умственным взором проникают и в состав, и в расположение, и в жизнь звёздного неба, чудным гением разума они заставляют служить себе не только животных различных пород, но и стихии мира, и силы природы, воду, воздух, свет, металлы, пар, электричество. Учёные владыки земли стремятся заставить все на земле и в природе служить человеку согласно его распоряжению и желанию. И нельзя не преклониться перед силой человеческого разума даже и за то, что он сделал для жизни до настоящего времени; надежды же на его дальнейшую производительность позволяют мечтать о полном подчинении всего на земле удобствам земной жизни человека. Искусство стремится жизнь сделать общедоступной и приятной: своими звуками оно переносит в мир неиспытанных сладких грёз, своими картинами открывает невиданное и неуловимое, своими постройками сказочные дворцы делает действительностью.

Но, изучая и отражая землю и земное, наука и искусство часто забывают о том, что за видимым голубым небом есть другое небо, где Бог и святость; увлёкшись землёй, они перестают помышлять о небесном. Мало того, сравнительная лёгкость победы над земным содержанием приводит часто человека к самообожанию – гордости ума, результатом которой является не только противление, но даже и отрицание Бога во имя науки. И вместо Бога-Духа предметом поклонения учёных является ещё неисследованная инфузория, непознанная планета, телефон, телескоп, радий и т. п. Ко многим из учёных очень часто бывают применимы слова Господа, сказанные книжникам и фарисеям: «они любят председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель, учитель! (они) оцеживают комара, а верблюда поглощают» (Мф.23:6–7, 24).

Как Сердцеведец – Бог, наблюдая и предвидя возможность увлечения человека земными благами до их обоготворения, которое влечёт за собой искажение целей жизни, так сказать, оземленение души, Господь Иисус Христос в Своём евангельском учении кротко предупреждает Своих последователей от такого увлечения и указывает настоящую цену земных благ, как только средств для поддержания земного существования. «Не заботьтесь, – говорит Спаситель, – что вам есть и что пить и во что одеться» (Мф.6:25). «Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную» (Ин.6:27). «Молитесь так: «Хлеб наш насущный подавай нам на каждый день» (Лк.11:3). «Смотрите, берегитесь любостяжания» (Лк.12:15). «Не называйте себя учителями» (Мф.23:8). «Не любите, – увещевает апостол Иоанн, – мира, ни того, что в мире; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (1Ин.2:15–16). В таких и им подобных кротких и кратких увещаниях Новый Завет даёт руководство христианам для их отношений к земным интересам. Истинность учения Нового Завета о малоценности земных благ на пути устроения Царства Божия, – приобретения счастья в жизни, красноречиво подтверждается и собственным горьким опытом людей, искавших счастья в земных благах. Опыт людей ясно говорит, что ни одно земное благо не может служить верной гарантией счастья. Чтобы убедиться в этом, достаточно припомнить великий исторический пример искания счастья царём Соломоном. Этот мудрейший, славнейший и богатейший в мире человек, имевший, по-видимому, все условия для счастья на земле, должен был прийти к убеждению, что все земные блага суетны и недостаточны для удовлетворения стремления души человеческой к счастью (кн. Екклесиаст). И его великие слова – «суета сует, всяческая суета» – пришлось и приходится с убеждённостью повторять многим крепким умам и благородным сердцам, поставившим себе вопрос о счастье на земле. Если же владение земными благами не может служить гарантией личного счастья, то бесцельно должно быть и стремление на том или ином их распределении обосновать счастье общества и человечества. Наблюдение уверяет нас, что с большим завоеванием земных благ для пользования в жизни, с развитием наук, искусств, торговли, промышленности, жизнь для общества делается и теснее, и труднее, и счастье, по-прежнему, остаётся неуловимым призраком и все дальше и дальше отдаляется от ищущего его человечества. И никакие реформы по организации общественной и государственной жизни, никакие теории политико-экономов, никакие учения социалистов по распределению земных благ между членами, как бы эти теории и учения ни были красивы и заманчивы на словах и бумаге, никогда не внесут счастья в жизнь, так как не теория, а практика делает жизнь. А практика – жизнь и человека, и человечества, есть внешнее выражение внутренней, главное, сердечной настроенности человека. Какими бы внешними стеснениями организации, какими бы заманчивыми и понятными для разума теориями ни была ограждена жизнь, но привязанность сердца, как родник ключевой воды, непременно пробьёт кору внешней формы и выльется в свойственных себе проявлениях. Вот почему Спаситель источником счастья и ставит совершенствование духа, а не форм жизни. «Царствие Божие внутри вас есть» (Лк.17:21). Совершенствование духа должно вести и к совершенствованию форм жизни и взаимных отношений. «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его, и это всё (земное благополучие) приложится вам» (Мф.6:33). А так как истинное совершенствование духа возможно только при условии полного последования за Христом, воспитания в себе духа Христова и исполнения Его евангельских заповедей, то и счастье не может быть там, где средства жизни – земные блага принимаются за цель жизни, каковы все социальные учения, и где нет веры в Христа, как Спасителя-Бога, истинного Источника жизни. Что подмена евангельской цели жизни человеческим её пониманием не ведёт к устроению счастья в обществе, и что при потере маяка счастья – Христа и хорошо организованный корабль жизни не приводит к желанной цели, красноречивым примером этого может служить крушение так называемых толстовских скитов, которые составлялись из людей интеллигентных, большею частью учащейся молодёжи, людей, видимо, убеждённых, имевших к тому же сочувствие и внешние средства для проведения в жизнь толстовских принципов – безбрачия, коммуны и земледельческого труда, и, однако, эти скиты просуществовали недолго, – их здание, не основанное на фундаменте любви к Христу, не скреплённое истинной высотой духа его членов, оказалось построенным на песке; подули ветры разногласий, дожди страстей и пороков, и члены, не находя друг в друге удовлетворения и поддержки, разочаровавшись в достижении счастья, разошлись, и здание рухнуло. Подобный этому печальный конец имели и заграничные опыты устроения жизни на началах искания земного счастья человеческими средствами. И до тех пор, пока человечество будет искать счастья вдали от Евангелия и приобретать его не евангельскими средствами, оно его не найдёт. Выражением же евангельского пути к счастью, к устроению Царства Божия на земле, служит Церковь Христова, цель которой – осуществление в жизни заветов Христа при посредстве постоянного и неизменного единения всех членов любовию к Христу и вспомоществования им благодати Св. Духа.

Истинно церковная жизнь и есть самое правильное решение вопроса о счастье на земле, – того вопроса, который пытаются решить социалистические теории. Компасом жизни для истинного христианина – члена Церкви должна быть любовь к Богу и ближнему. Имея же искреннюю любовь к Богу, человек не может иметь в сердце одновременно рабской привязанности к земным благам, как благам временным и скоропреходящим; веря в благое Промыслительство Божие, христианин не может считать эти блага и злом, как дар любви Божией, но в то же время любовь к ближнему не позволяет ему замыкаться в круг себялюбивого довольства, а заставит его делиться тем, что он имеет, добровольно и бескорыстно со своим братом по вере. При условии высокой степени любви членов Церкви и широкого круга её выражений само собой должно наступить и общность имущества, и равномерность его распределения между всеми членами, т. е. должно наступить то, к чему сводятся мечты социалистических учений. Примером такого совершенного выражения духовного совершенства Церкви и служит перво-христианская община, где «у множества верующих было одно сердце и одна душа и потому никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян.4:32).

История Церкви фактическими примерами доказывает и превосходство и действительность того пути совершенства и счастья, какой указан христианством. Стоит открыть «Четьи-Минеи», развернуть «Пролог», и мы на каждой странице встретим дивные примеры героизма веры, совершенства духа и христианской радости сердца. Вот бесчисленное множество мучеников и мучениц, претерпевших самые ужасные мучения за Христа, сонмы юношей и старцев, мужей и жён, сожжённых на кострах, растерзанных зверями, измученных, израненных, но в то же время с радостью полагавших души свои за Христа. Вот лик святителей-богословов, соединявших в себе величие ума, широту знаний с голубиной чистотой и простотой веры, раскрывавших своим умом недоступные тайны неба и сохранивших смирение простеца. Вот сонм пастырей, полагавших душу свою за паству; милостивцев, отдавших все, до последней рубашки, ближним, продававших себя в рабство за других, – не щадивших даже для этой цели своей жизни. Вот сонм преподобных, отшельников, пустынников, отрёкшихся от всего, вменивших в ничтожество всю славу мира, переносивших всевозможные лишения и искушения, не искавших ничего, кроме молитвенного общения с Богом, и в молитве за грешный мир обретавших свой покой и радость. Ни одна история, кроме христианской, не представляет нам таких добродетелей, и притом не отдельных добрых порывов, a целой, иногда многолетней жизни. И во всех этих подвигах нет и тени самолюбия, гордости и тщеславия, которые так часто бывают спутниками героев мира. He славы человеческой и выгоды земной, а славы Божией, Царства Божия на земле искали эти подвижники веры, смотря на своё дело, как на обязательный долг христианина, истинного последователя Господа, как на посильную лепту, которую они вносили в общую сокровищницу человеческого счастья. И на примере подвижников веры сбывалось обещание Господа: «Царство Божие не придёт приметным образом и не скажут: вот, оно здесь, или, вот, там. Ибо вот Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17:20–21); «Ищите прежде всего Царства Божия и правды Его и остальное все приложится вам» (Мф.6:33). Совершенствование духа подвижника само собой сопровождалось возрастанием покоя и радости сердца, которые ясно отражались в самом внешнем виде и поведении подвижников и невольно чувствовались всеми, входящими с ними в сношение, наступлением того счастья, которого современники их напрасно искали и ищут в утехах земли. Верность пути счастья, избранного подвижниками, свидетельствовало и всё окружающее их: люди, в лице бесчисленного множества их подражателей и продолжателей-учеников, звери, удивительными фактами райской покорности воле человека, природа, бессилием своих стихий нанести существенный вред здоровью подвижника, несмотря на самые, по-видимому, ненормальные условия существования; даже смерть и та бессильна бывает проявить свою полную власть над угодниками Божиими, оставляя нетленными их тела.

Читая историю христианской жизни, мы поистине присутствуем при чудном зрелище, как благодать Святого Духа, даруемая христианину, срастворяясь с доброй волей человека, производит в жизни удивительное разнообразие человеческого совершенствования на пути достижения Царства Божия. И как самое разнообразное сочетание красок соединяется в одном белом цвете, так при условии совершенствования отдельных членов Церкви, соответственно их призванию, силам и назначению, и единения их в одном общем церковном союзе любви, Царство Божие – счастье может наступить для всего общества христиан. Пример возможности наступления счастья на земле при этих условиях представляет нам история жизни первых христиан и жизни некоторых общежительных монастырей. Мысль о возможности расширения границ Царства Божия до объединения под знаменем истинного счастья всего человечества содержится в притче Спасителя о зерне горчичном, о закваске, в которых изображается возможность и необходимость постепенного распространения Царства Божия путём внутреннего преобразования всего человечества по духу Евангелия.

Дух мира, жить которым привыкло человечество со времени греха Адама, и дух жизни евангельской, по собственному заверению Спасителя (Ин.17:14–16), находятся не только в противоречии, но даже и вражде. Победа над духом мира человеку даётся не легко. «Царствие Божие силой берется, и (только) употребляющие усилие восхищают его» (Мф.11:12). «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян.14:22). От человека, ищущего Царства Божия, требуется постоянная борьба, и прежде всего с самим собою, со своим греховным эгоистическим «я». Искушений же от диавола, плоти и мира так много, что человек большею частью не в состоянии бывает, по слабости греховной воли, стать выше земных интересов и побеждается злом. Даже и совершенствование, и святость отдельных личностей на земле бывают только относительными, а не полными.

Как Всеведущий Бог, наперёд зная, что заветы жизни, указанные Им в Евангелии, останутся невыполненными в жизни большинством человечества, Спаситель и обращает наш духовный взор в Своём учении о Царстве Божием к жизни будущей, в которой не будет уже препятствий к совершенствованию, и которая будет полным и совершенным выражением Царства Божия в людях (Мф.13:43; 25:34; 1Кор.13:12). В смысле конечного завершения идеи Царства Божия не на земле, а на небе, в будущей жизни, Спаситель и называет часто в Евангелии проповедуемую Им людям жизнь не только Царством Божиим, но и Царством Небесным.