Житие князя Константина Муромского и его сыновей

Житие Константина, Муромского князя, и его сыновей Михаила и Федора – памятник агиографии XVI в. Ж. известно по четырем редакциям: средней, сокращенной, пространной, Похвальному слову. По мнению последнего исследователя этого жития Н. Серебрянского, «первым опытом церковной биографии муромских князей» следует признать текст Средней редакции, которая была написана во второй половине XVI в. В XVII в. была создана Сокращенная редакция, видимо, для четий миней Иоанна Милютина. На материале Средней редакции скорее всего в начале XVII в. было составлено Похвальное слово. Пространная редакция представляет собой сводку текстов Средней редакции и Похвального слова.

Есть основания полагать, что составление Ж. было предпринято уже после собора 1547 г., на котором муромский князь был признан местночтимым святым, но не позднее 50–60-х гг. Это произведение представляет интерес возможностью проследить методы работы писателей литературного круга митрополита Макария, усиленно трудившихся над агиографическими произведениями в середине – второй половине XVI в. Центральной темой Ж. является описание установления христианства в Муромской земле и миссионерской деятельности князя Константина. Хотя начало событий, связанных с князем Константином, приурочено к определенной дате (1223 г.), произведение не имеет под собой ни реальной исторической основы, ни какого-либо сложившегося религиозно-легендарного предания. Толчком к почитанию этих муромских князей и составлению Ж. скорее всего послужило обнаружение большой каменной плиты с перечислением их имен. Так думать позволяет краткая заметка, дошедшая до нас в сборнике XVII в. (ГБЛ, собр. Долгова, № 53, л. 355–356 об.). В ней без каких-либо подробностей сообщается, что князь Константин с «чады своими», прибыв в Муром из Киева, «неверные люди в веру привел» и воздвиг храм Благовещения, и затем тоже кратко сказано о посещении храма Иваном Грозным (перед походом на Казань). В этой же рукописи на л. 353–355 переписан именно тот вариант текста Повести о рязанском епископе Василии первой редакции, который был использован во второй редакции этой повести, написанной специально для Ж. князя Константина (см.: Дмитриева Р. П. Повесть о рязанском епископе Василии: (История текста первоначальной редакции) // ТОДРЛ. Л., 1977, т. 33, с. 48–49). Таким образом, упомянутая заметка и Повесть о епископе Василии, помещенные рядом в рукописи собр. Долгова, представляют собой материал, отражающий самый ранний этап по составлению Ж. Скудость сведений о князе Константине заставила автора Ж. обратиться к существующим образцам агиографии на соответствующую тему. При составлении средней редакции были использованы летописный рассказ о крещении Руси, Память и похвала князю Владимиру, проложные жития Владимира и Ольги, проложное Житие Леонтия Ростовского, Сказание о Борисе и Глебе. Автор Ж. использовал не только отдельные обороты и выражения для передачи соответствующей ситуации, но по большей части в рассказ включал целые отрывки из перечисленных произведений. В результате проделанной работы, во многом носящей компилятивный характер, было создано пышное произведение с чертами эмоционально-экспрессивного стиля, к которому стремились агиографы макарьевского круга. Включенная в состав Ж. Повесть о епископе Василии тоже подверглась переработке, стилистически приблизившись к основному повествованию.

Как характерную особенность этого произведения следует отметить почти полное отсутствие в нем исторически достоверных фактов и местных муромских реалий: так, рязанско-муромская епископия на самом деле всегда находилась в Рязани и название ее борисоглебской связано с развитым культом Бориса и Глеба в Рязани, начало которого было положено строительством Олегом Святославичем в Старой Рязани собора Бориса и Глеба (Михайловский Е., Ильенко И. Рязань, Касимов. М., 1969, с. 33–35). В Ж. же излагается легенда о том, что якобы сначала епископия находилась в Муроме. Упоминаемая в этом произведении муромская церковь Бориса и Глеба по другим источникам неизвестна. Это результат творческих домыслов автора Ж.; в первой редакции Повести о епископе Василии, откуда заимствуется в Ж. повествование о муромо-рязанской епископии, название церкви не сообщается. Отсутствие в Ж. местных муромских реалий свидетельствует не только о том, что оно было написано не в муромской среде, но и о том, что автор произведения прежде всего стремился соблюсти правила агиографического канона, а отнюдь не донести до читателя исторически достоверный рассказ. Исследователи заблуждаются, когда пытаются найти в этом произведении исторические факты и муромские реалии (см., напр.: Масленицын С. Муром. М., 1971).

Однако, видимо, надо признать достоверным историческим фактом то, что Иван Грозный проявил интерес наряду с Петром и Февронией и к этим муромским святым. В краткой заметке рукописи Долгова, № 53 сказано, что при посещении храма Благовещения (во время подготовки похода на Казань 1552 г.) Ивану Грозному была показана «цка каменая велика самородная» с высеченными на ней именами князя Константина и его сыновей. В последующих редакциях описаны дальнейшие знаки внимания царя этим святым – по его повелению был отстроен каменный собор и устроена рака святым. Подтверждением того, что Иван Грозный видел в «сроднике своем» князе Константине одного из защитников самодержавного государства, является включением изображения его в роспись Архангельского собора Московского кремля, которая была осуществлена в 60-е гг. XVI в. (Сизов Е. С. Русские исторические деятели в росписях Архангельского собора и памятника письменности XVI в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1966, т. 22, с. 275–276).

Вопрос об авторе Ж. остается открытым. Краткая запись о князе Константине в рукописи собр. Долгова скорее всего была составлена в 50-е гг. XVI в. лицом, связанным с Муромом и его церковными событиями: автор ее, сообщая о расположении храма Благовещения в Муроме, использует местную топонимику («в верхнем конце, в старом городище») и сообщает конкретное местоположение в церкви гробницы, покрытой каменной плитой. Само Ж. написано лицом, хорошо знакомым с русской агиографией и усвоившим приемы литературного творчества, широко применяемыми в литературном круге митрополита Макария. В. О. Ключевским было высказано предположение, поддержанное архимандритом Мисаилом, о том, что автором Ж. мог быть Михаил – инок владимирского Рождественского монастыря, упоминаемый в рукописях второй половины XVI в. как «господин Михаил мних», так как ему принадлежит служба, посвященная князю Константину и его сыновьям, а также часть канонов Петру и Февронии Муромским. В последующих исследованиях это предположение не было оспорено; однако, чтобы оно стало признанным фактом, требуются дополнительные аргументы. Средняя редакция Ж. опубликована в ПЛ, сокращенная – Н. Серебрянским; пространная редакция и Похвальное слово остаются неизданными.

Изд.: ПЛ, вып. 1, с. 229–237; Серебрянский. Княжеские жития. Приложения, № 27, с. 100–107, 237–247.

Лит.: Ключевский. Древнерусские жития, с. 286–288; Мисаил, архим. Святой благоверный князь Константин Муромский и Благовещенский монастырь, где почитают его мощи // Тр. Владимир. учен. арх. ком. Владимир, 1909, вып. 8, с. 1–130.

Р. П. Дмитриева