Диоптра, или Душезрительное зерцало

«Диоптра, или Душезрительное зерцало» Филиппа Пустынника – переведенное на славянский язык около середины XIV в. и получившее распространение на Руси произведение византийского монаха XI в. Филиппа Монотропа («Пустынника», или, точнее, «Уединенника»). По-гречески Д. написана восьмистопным ямбом («политическим» стихом), переведена ритмическою прозою; представляет собой композицию из сравнительно небольшого Плача, горестного обращения к собственной душе, содержащего около 370 стихов («Плачеве и рыдания инока грешна и странна, имиже спирашася к души своей») и Диалога, разговора Души-госпожи и служанки-Плоти, разделенного на четыре части («слова»), каждая из которых включает более 1000 стихов. Композиции предпосланы три предисловия (Михаила Пселла, Константина Ивеста и самого автора), сопровождают ее авторское послесловие и несколько добавочных статей. Плач датирован 12 мая 1095 г., Диалог – 1097 г. В заключительном «Оглаголании яже к любозазорным» Филипп сообщает, что написал Д., будучи понуждаем своим духовным отцом Каллиником, жителем Смоленских стран или пределов. Часть ученых считает, что имеется в виду русская Смоленщина, часть, что это места расселения славянского племени смолян в Македонии на Балканах. По содержанию Д. представляет собой собрание всевозможных сведений о человеке и даже целых периодов текста, почерпнутых как из св. Писания и святоотеческой литературы (в частности, из «Лествицы» Иоанна Синайского), так и у античных мыслителей – Платона, Аристотеля, Плотина, Гиппократа, Галена (в XI в. Византия переживала своего рода «возрождение» – подъем интереса к античности). Свою задачу Филипп определяет как чисто литературную – перемену трудных для восприятия речей Писания «в удобь приятен вид».

Жанр «зерцала», наглядного беллетризованного учебника, к которому он прибег, навеян ему был, возможно, появившимся в XI в. под названием Стефанит и Ихнилат греческим переводом индийской «Калилы и Димны». Но если «Калила и Димна» была создана как учебник государственной мудрости, «зерцало царей», то Д. написана как «душезрительное зерцало» – занимательный учебник человековедения, самопознания. Диалог, который в Д. ведут Душа и Плоть, похож на беседу мудрого и просвещенного советника (Плоть) с простодушным и эмоциональным правителем (Душа); функционально это то же, что сквозной, или «рамочный», диалог «Калилы и Димны», «Тысяча и одной ночи». Диалог начинает Душа, уже многие «лета и времена» сопряженная со своей Плотью, но никогда прежде не спрашивавшая ее ни о чем полезном, теперь же осознавшая свое «косненье» и захотевшая послушать «словеса наказательная»; Плоть охотно вступает в разговор и на краткие вопросы своей госпожи дает пространные эрудированные ответы. У какой-то части современников Д. вызывала, очевидно, недоумение своей литературной формой, ибо Михаил Пселл в своем предисловии обороняет Д. от нападок тех, кто считает использованный Филиппом Пустынником литературный прием чуждым как Ветхому, так и Новому заветам и потому недопустимым. Критика шла, видимо, из ученых консервативных кругов: в кратком стихотворном предисловии, написанном явно уже после обнародования Д. (очевидно, в момент создания последнего, наиболее полного вида композиции – того, в каком Д. перешла к славянам), автор заявляет, что писал «к ненаученым», к таким же «невежам, яко же и аз..., а не убо к разумным, ни же к словесным, ни к ветиям премудрым, ни же к учителем». В XIX–XX вв., в отличие от XI-го, Д. вызывает удивление не своей формой, а содержанием: ученых удивляет, что не душа учит плоть, а плоть душу, а также и то, чему она ее учит. Человек определяется в Д. как «животное смешанное»: вещественное и невещественное, словесное и бессловесное, видимое и невидимое, наделенное – подобно животным – способностью желать и впадать в ярость, но в то же время – властью над собой, свободой воли. Душа, будучи невидимой, проявляет себя только в деятельности, а возможность деятельности она имеет, лишь обладая телом.

Всего насчитывается более 50 греческих и около 160 славянских, в подавляющем большинстве русских, списков Д. Ни одно другое произведение, входившее в состав литературы Древней Руси, ни переводное, ни оригинальное, не давало такого количества знаний о человеке, как Д. (уступающим ей по количеству и объему сведений, но все-таки сопоставимым с ней ее предшественником из доступных на Руси сочинений, касающихся вопросов антропологии с «естественнонаучной» точки зрения, можно считать лишь «Шестоднев» Иоанна экзарха Болгарского). Перевод Д. был сделан в середине XIV в., видимо, на Афоне или в Болгарии в среде монахов-исихастов (в монастыре Григория Синаита в Парории). Старейшие русские списки Д. относятся к концу XIV в. Д. активно использовали на Руси во второй половине XV в., ссылаясь на нее и приводя из нее выдержки, чтобы доказать несправедливость распространившихся было ожиданий конца света по истечении седьмой тысячи лет «от сотворения мира». Переписывали Д. на Руси по XIX в. включительно.

Издание греческого текста Д. осуществлено врачом Спиридоном Лавриотом по одной афонской рукописи; экземпляров почти не сохранилось: ’Η Διόπτρα, ’Εν ’Αθηναῖς, 1920. Лат. Пер.: J. Pontanus Philipp Solitarii Dioptra: Ingolstadti, 1604 (PG, t. 127, col. 701–878). Отдельно издавался «Плач»: Aurау Em. Les. «Pleurs» de Philippe le Solitaire. Paris, 1875; Sсhuсkburgh E. S. The Soul and the Body. Cambridge, 1894 (с англ. пер.).

Изд.: ПЛДР. Кон. XV – 1-я пол. XVI в. М., 1984, с. 68–151; Прохоров Г. М. Памятники переводной русской литературы XIV–XV вв. Л., 1987, с. 200–285.

Лит.: Калайдович К., Строев П. Обстоятельное описание славяно-российских рукописей, хранящихся в Москве в библиотеке... Ф. А. Толстова. М., 1825, с. 3, примечание; Горский А., Невоструев К. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки. М., 1859, отд. 2, ч. 2, с. 456; Порфирьев И. Я. Описание рукописей Соловецкой библиотеки, находящихся в Казанской духовной академии. Казань, 1881, ч. 1, с. 541; Филарет. Обзор, с. 17; Батюшков Ф. Д. Сказания о споре души с телом в средневековой литературе // ЖМНП, 1891, февраль, с. 326–342; Безобразова М. Заметка о Диоптре // Там же, 1893, ноябрь, с. 27–47; Sonny A. Der Todesjahr des Psellos und die Abfassungeszeit der Dioptra // Byzantinische Zeitschrift, 1894, Bd О, S. 602–603; Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной южно-славянской и русской литературе // ИОРЯС, 1916, т. 21, кн. 2, с. 68–77; Mercati S. G. Di una recente edizione della Διόπτρα // Studi bizantini, 1927, t. 2, p. 293–294; Grumel V. Remarques sur la Dioptra de Philippe le Solitaire // Byzantinische Zeitschrift, 1951, Bd 44, H. 1/2, p. 198–211; Wenger A. Ciel ou paradis; Le séjour des âmes, d’après Philippe le Solitaire. Dioptra, livre IV, chap. X. // Ibid., p. 560–569; Соколов M. B. 1) Психологические воззрения в Древней Руси // Очерки по истории русской психологии. М., 1957, с. 43–69; 2) Борьба вокруг философско-психологических вопросов в России в XIV–XVI вв. // Из истории русской психологии. М., 1961, с. 24–50; Бачманов В. С., Плотникова А. К. К изучению философской мысли Древней Руси XI–XV вв. // Вестн. ЛГУ, № 5, Серия экономики, философии и права, 1965, вып. 1, с. 70–72; Миклас X. 1) Към въпроса за славянския превод на Филипповата «Диоптра» // Старобългарска литература. София, 1977, кн. 2, с. 169–181; 2) Поглед върху Филипповата «Диоптра» // Там же. София, 1978, кн. 3, с. 56–61; Прохоров Г. М. «Диоптра» Филиппа Пустынника – «душезрительное зерцало» // Русская и грузинская средневековые литературы. Л., 1979, с. 143–166.

Г. М. Прохоров