Глава 1. Страсть уныния

Для более полного и точного представления о страсти уныния важно рассмотреть, как определяют ее богословы, какие виды и причины уныния выделяют, как эта страсть проявляется внешне и внутренне на разных этапах своего развития.

Уныние – это страсть, которая знакома практически всем. Задолго до научных изучений такого рода состояний святые отцы описали достаточно точно и достоверно картину этого душевного недуга.

«…Из всех восьми предводителей злобы дух уныния есть тягчайший», – говорит святой Иоанн Лествичник. «Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив» [13, с. 113–114, П2].

Вследствие порабощения воли человека страстям происходит непроизводительная растрата его душевных сил. Это неизбежно приводит его к патологическим состояниям печали и уныния. По аскетическому учению, сущность страсти уныния – в совершенном угнетении и расслаблении души человека.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) определяет греховную страсть уныния следующим образом: «Леность ко всякому доброму делу, в особенности к молитве. <…> Небрежение. <…> Праздность. Излишнее успокоение сном, лежанием и всякого рода негою. Перехождение с места на место. <…> Нерадение. Пленение. Лишение страха Божия. Ожесточение. Нечувствие. Отчаяние» [10, с. 167].

Авва Евагрий Понтийский словом «уныние» определяет «состояние изнеможения души, в котором она не имеет того, что ей естественно, и не выдерживает мужественно искушений» [цит. по: 4, с. 55]. Как точно отмечает Евагрий, «уныние – это продолжительное и одновременное движение яростной и вожделеющей части души. Первая неистовствует по поводу того, что находится в ее распоряжении, вторая, напротив, тоскует по тому, чего ей недостает… Все доступное – ненавистно, все недоступное – вожделенно» [цит. по: 4, с. 63]. Сложный и «запутанный» характер уныния выражается в хитром смешении чувства подавленности и агрессивности. Отвращение ко всему, что есть , в сочетании со смутным желанием того, чего нет , парализует природные способности души вплоть до того, что уже никакой другой помысл не может войти в ум. Уныние делает человека «самопоедателем» – печаль и ярость, в нормальном состоянии обращенные в прямо противоположные стороны (печаль по Богу и отвращение ко всему недолжному, греховному), при унынии соединяются и превращают человека в объект «короткого замыкания» души. Схиархимандрит Гавриил (Бунге) говорит о «внутреннем параличе», «удушии ума», которое будто колпаком накрывает все жизненные способности души, и у человека «перехватывает» дыхание, даже на физическом уровне [см.: 4, с. 66].

О том же говорит и преподобный Исаак Сирин: «Ибо в иное время душа наша задыхается и бывает как бы среди волн, и, читает ли человек Писание, совершает ли службу, во всяком деле, каким бы ни начал заниматься, принимает он омрачение за омрачением. Этот час исполнен отчаяния, надежда на Бога и утешение веры в Него совершенно отходят от души, и вся она всецело исполняется сомнения и страха» [цит. по: 4, с. 68].

Если посмотреть на уныние с богословской точки зрения, нетрудно заметить, что именно это состояние души наилучшим образом соответствует падшему человечеству, отвернувшемуся от Бога, обособившемуся, лишившемуся непосредственного участия в Божественном бытии: «Уныние как итог всех страстей является… чистейшим и наиболее “духовным” выражением самости Адама: чтобы обернуться к себе, он отвернулся от Бога и в тот же миг утратил самого себя», – заключает схиархимандрит Гавриил (Бунге) [4, с. 59].

По учению святых отцов-аскетов, в страсти уныния получает ложное направление такое настроение человека, психологическая основа которого содержится в природе человека как полезное средство. Познавая истинное благо, с одной стороны, и сознавая порочность собственной жизни, а также наблюдая грехи ближних, с другой, человек все яснее и глубже сознает бедность человеческого естества вообще. При этом он, что самое главное, приходит, по выражению святителя Григория Нисского, в «чувство худости» реального состояния своей собственной личности. Человек переживает чувство недовольства своим состоянием, поскольку оно является препятствием в деле достижения единственно ценной для него цели – богообщения. Такая печаль – по Богу, так как она именно Бога имеет своим основанием. Но эта полезная, правильная печаль изменяется на противоположную и превращается в страсть в случае, если человек не Бога имеет верховной целью своей жизни, но себя самого признает центром самостоятельного бытия. В таком случае печаль имеет характер безысходной, мрачной, безнадежной тоски, приводящей человека к апатии. Полное возобладание в душе печали приводит к унынию, когда духовные силы человека ослабевают до такой степени, что подвиг совершенствования представляется невыполнимым, бесполезным, бесплодным, когда наступает духовная смерть человека [см.: 9, 286, 287–288].

Современный богослов протоиерей Павел Великанов указывает на огромную опасность страсти уныния, которая приводит к профессиональному выгоранию даже священнослужителей: «Духовная жизнь человека есть постоянная реакция, живой отклик личности на изменяющуюся канву жизненных обстоятельств. Уныние (в цитате – “выгорание”) есть прежде всего духовный кризис личности, “вложившей” себя во что-то без остатка, но не получившей предполагаемого и желанного “дивиденда”. Результатом этого “духовного банкротства” становится душевное истощение и состояние “внутренней оппозиции” по отношению к Богу, причем это противостояние зачастую является неосознанным, находя свое проявление в нераскаянных нарушениях заповедей и правил благочестивого поведения, а внутри – в молчаливом отказе Богу в общении с Ним через сердечную молитву» [3, с. 51].

Таким образом, уныние считается одной из разновидностей неверия, из которого, по словам преподобного Исаака Сирина, рождается состояние богооставленности, приводящее к отчаянию: «…Отчаяние же предаст тебя унынию, а уныние предаст тебя расслабленности, последнее же уведет тебя от надежды твоей. Из того, что может случиться с тобой, нет ничего хуже» [цит. по: 3, с. 51]. Потеряв в жизненных невзгодах бодрое состояние души, веру, надежду на лучшее и любовь, человек утрачивает цельность восприятия мира и в результате обрекает себя на серьезные недуги, выздоровление от которых зависит от того, как скоро он примирится с Богом и самим собой.

Уныние проявляется в двух видах: иногда как невыносимая скука, тоска, а иногда как лень и безразличие к духовным занятиям. В последнем случае человек может внешне вовсе и не иметь унылого вида, напротив, может веселиться, шутить и относиться ко всему с какой-то живостью. Ко всему – кроме чтения Священного Писания, молитвы и прочих духовных занятий [см.: 16].

Уныние нападает как на отшельников, подчиняющихся строгой духовной дисциплине и стремящихся к безмолвию и уединению, так и на тех, кто живет вне всякой дисциплины и вне духовной жизни.

Проявления уныния (и его порождений):

Первый и самый достоверный признак – состояние внутренней слабости, неустойчивости душевных порывов. Все доступное не устраивает: ни местопребывание, ни работа, ни общество родных и знакомых, все хочется чуть-чуть изменить. Все недоступное – вожделенно , мечты окутывают, делают неподвижным, неспособным к делу.

Человек испытывает смутное и расплывчатое чувство неудовольствия, отвращения, усталости по отношению к себе, к своему окружению и к любому виду деятельности. «В некоторых случаях уныние наводит на человека глубокое и постоянное отвращение к месту его жительства, указывает ему на причины к неудовольствию этим местом, приводит его к мысли о том, что в другом месте будет лучше» [15, с. 135]. Уныние толкает человека к оставлению своей работы и на поиски новой, наводя его на мысль, что она будет интересней и сделает его более счастливым. «Если человек находится в одиночестве, то ему более не терпится на одном месте: страсть толкает его выйти из своей кельи, пойти в другое место или даже разные места. Порой человек становится праздношатающимся и начинает бродяжничать. Как правило, он ищет любых контактов с другими людьми. Эти контакты не являются объективно необходимыми, но подталкиваемый страстью человек чувствует в них нужду и находит для оправдания их “благие” предлоги. Человек устанавливает и поддерживает пустые связи, которые он питает бесполезными разговорами, проявляя в них обычно праздное любопытство» [15, с. 134–135]. Хорошее настроение окружающих вызывает у него недоумение, раздражение и явный или скрытый протест. Унылого ничто не утешает и не радует, он не надеется ни на что и никому не верит.

Это болезненное состояние, при котором в душу проникает тоскливое настроение, становящееся со временем постоянным, приходит чувство одиночества, оставленности родными, близкими, всеми вообще людьми и даже Богом.

Уныние святые отцы называли еще «скукою» или «тоскою сердечною». Надо заметить, что в русском языке слово «скука» не является синонимом слову «уныние». Понятие «скука» выражает эмоциональное состояние человека (томление, тягостное чувство, отсутствие интереса к окружающему). Степень и причины могут быть разными. Уныние же всегда является духовным недугом. Душевная подавленность (депрессия) есть лишь проявление этого недуга [см.: 1, с. 203].

Другой характерный признак уныния – леность, расстройство сил душевных и телесных, труд кажется непосильным, обязанности – слишком многочисленными, ощущение крайнего переутомления с одновременным желанием самому, своими силами справиться с этим состоянием и тайным восхищением своими подвигами и благородством.

Становятся характерными упадок сил, потеря мужества, вялость, оцепенение, небрежность, беспечность, сонливость, отягчение тела и души. Уныние проявляется даже в мимике и поведении человека: выражением лица, которое так и называется – унылое, опущенными плечами, поникшей головой, отсутствием интереса к окружающему и своему состоянию. Может отмечаться снижение артериального давления. Народная мудрость гласит: «Унылый дух сушит кости». Конфликт человека с самим собой перерастает в соматический недуг, грех постепенно просачивается в телесную оболочку человека, приобретая черты реальной болезни. Уныние относят к так называемым смертным грехам, в частности, потому, что разрушение души приводит и к серьезным физиологическим нарушениям. Определить, насколько далеко зашли процессы разрушения тела, можно по таким симптомам уныния, как нарушение сна в виде сонливости или бессонницы; изменение аппетита (полная его утрата либо переедание); нарушение функции кишечника (чаще всего запоры); снижение энергии, слабость, повышенная утомляемость даже при самых обычных интеллектуальных или физических нагрузках; неприятные ощущения или боли в различных частях тела (в мышцах, желудке, сердце и пр.). Способности человека становятся непостоянными; ум не может сосредоточиться и переходит с одного предмета на другой. Такие люди также подвергаются бессмысленной тревоге, общей тоске, периодическому или постоянному чувству угнетенности, беспричинной усталости, психической и телесной заторможенности. От состояния общей расслабленности возникает чувство пустоты и тошноты, изнеможение, – короче, уныние приводит человека к психическому и телесному неравновесию.

Следует также указать на фактор протяженности во времени. Уныние – это хроническое состояние, которое может длиться годами, причем нередко без явной на то причины, и относится к тем состояниям души, которые возникают даже при полном, казалось бы, благополучии. Если другие помыслы приходят и иногда достаточно быстро отступают, как, например, блуд или кощунство, то уныние задерживается подолгу, поскольку по своей «сложной» природе связано со всеми остальными страстями. Отсюда возникает особое состояние душевного упадка, которое может принять хроническую форму, более или менее открытую, особенно в тех случаях, когда мы не хотим в нем признаться и прибегнуть к надлежащей помощи.

Основным следствием уныния является общее потемнение души: уныние помрачает разум, ослепляет его и покрывает мраком всю душу. Душа теряет способность понимать основные истины. «Душа, уязвленная стрелою этой разорительной страсти, действительно засыпает для всякого стремления к добродетели и наблюдения за своими духовными чувствами», – пишет преподобный Иоанн Кассиан Римлянин [12, с. 69]. Самым же тяжелым следствием является то, что человек из-за этой страсти находится в состоянии уклонения и удаления от познания Бога.

Уныние порождает чувство безнадежности, сожаление о якобы потерянном времени, внушает, что человек не может спастись, что усилия его тщетны, труды пропали даром и прочее; приводит его в физическое изнеможение, вызывает смятение ума, волнение души, которая лишается в это время своих благоприобретенных добродетелей и твердости. Человек становится неспособным сражаться с осаждающими его помыслами, прежде всего – печали. Под воздействием этой страсти человек теряет вкус ко всему, находит всякую вещь пошлой и безвкусной, не ждет более ничего [см.: 1, с. 276].

Со временем усиливается состояние подавленности духа, потери надежды, сомнения в правильности выбора образа и смысла жизни, нарастает отчаяние. А отчаяние имеет и еще более тяжкие проявления: человек, потерявший надежду, нередко предается наркомании, пьянству, блуду и многим другим явным грехам, полагая себя все равно уже погибшим. Совершается бегство – сначала из дома в поисках развлечений либо выхода из ощущаемого тупика, а когда исчерпаются все виды развлечений и попыток разорвать замкнутый круг, человек, внутренне опустошившись, переходит в бегство из самой жизни.

О причинах уныния много написано и у святых отцов, и у современных богословов. Преподобный Макарий указывает в качестве причины на неверие. Многие из святых отцов указывали, что «основным источником уныния является бесовское воздействие. Однако для него необходима благоприятная почва. Таковой, согласно авве Фалассию, является привязанность к наслаждениям… “Уныние есть нерадение души; нерадит же душа, сластолюбием болящая”,– замечает он» [цит. по: 15, с. 138, 139].

Преподобный Иоанн Лествичник перечисляет несколько причин происхождения уныния: от многословия, чрезмерности трудов; бесчувствия души, забвения небесных благ, от наслаждения, а иногда оттого, что страха Божия нет в человеке, или от гордости и самолюбия [см.: 13, с. 112, 114].

Преподобный Григорий Синаит при перечислении главных страстей вместо слова «уныние» употребляет слово «лень». Это такая лень, которая проявляется по отношению к духовным и нравственным предметам. Не хочется ходить в храм, не хочется молиться, читать Священное Писание и вообще трудиться над своей душой. Почему? Потому что мы видим, как много в нашей душе страстей и как много надо сделать, чтобы ее очистить.

По мнению современного богослова схиархимандрита Гавриила (Бунге), основной причиной уныния является уязвленное «эго» человека, вызвавшее человека на изматывающее единоборство с самим собой [см.: 4, с. 125].

Практически всегда уныние и тоска возникают по причине внутренней неудовлетворенности собственных амбиций, присущих человеку, а также излишней праздности и пустого времяпрепровождения. Эта же пустота, в свою очередь, является следствием обращенности человека на земные и чувственные удовольствия с одновременным отодвиганием на задний план нравственного и духовного содержания жизни. Скорби и страдания в этом случае для человека – что-то отвратительное, совершенно ненужное. Собственно говоря, это закономерное следствие философии гедонизма, жизни в свое удовольствие, к которой стремятся очень многие.

«Грех уныния происходит от чрезмерной занятости собой, своими переживаниями, неудачами, и как результат – угасание любви к окружающим, равнодушие к чужим страданиям, неумение радоваться чужим радостям, рождается зависть», – пишет наш современник архимандрит Лазарь (Абашидзе) [14, с. 21].

Как мы видим, в основе уныния лежит неверное представление человека о своих грехах, о возможностях и достижениях, об отношениях с Богом и людьми. Это приводит к упадку духа: либо с горьким плачем и воздыханиями, либо с примесью озлобления и негодования на все и вся.

Основное отличие уныния от печали состоит в том, что уныние не имеет никакого определенного повода, по выражению преподобного Иоанна Кассиана, оно состоит в «неразумном смятении ума». Но, если оно не имеет повода, это не означает, что оно лишено всякой причины [12, с. 68].

Святитель Иннокентий Херсонский различал причины, возбуждающие уныние у подвижников и у неверующих и маловерных людей, и подробно описал их (статья «Врачевство от уныния») [см.: 11, с. 19–22].

1) Уныние – это есть следствие потери веры, маловерие. Люди неверующие вследствие пустоты в душе часто находятся в состоянии сильнейшего уныния. Оно благо для них, ибо служит призыванием и побуждением к покаянию. И пусть не думают, чтобы нашлось для них какое-либо средство к освобождению от сего духа уныния, доколе не обратятся на путь правды и не исправят себя и своих нравов. Суетные удовольствия и радости земные никогда не наполнят пустоты сердечной: душа наша пространнее всего мира. Напротив, с продолжением времени плотские радости потеряют силу развлекать и обаять душу и обратятся в источник тяжести душевной и скуки.

2) Уныние часто вызывает и сопровождается ропотом, который проявляется в том, что человек перекладывает всю ответственность за свои страдания на других, а в конечном итоге – на Бога. Себя же считает безвинно страдающим и все время жалуется и ругает тех, кто, по его мнению, виноват в его страданиях, – а «виноватых» становится все больше, по мере того как человек все глубже погрязает в грехе ропота и озлобляется.

В ропоте проявляется духовный и психологический инфантилизм: человек отказывается принимать ответственность за свои поступки, отказывается видеть, что происходящее с ним – естественное следствие его действий, его выбора, его прихоти. И вместо того чтобы признать очевидное, он начинает искать виноватого, а крайним, естественно, оказывается Самый Терпеливый.

3) Гордыня. По словам преподобного Анатолия Оптинского, «отчаяние есть порождение гордости. Если ожидаешь от себя всего плохого, то никогда не отчаешься, а только смиришься и будешь мирно каяться». «Отчаяние – обличитель предваривших в сердце неверия и самости: верующий в себя и уповающий на себя не восстанет из греха покаянием» [10, с. 504].

Как только случается в жизни гордеца что-либо, изобличающее его бессилие и неосновательность доверия к самому себе, он тут же унывает и отчаивается.

А такое может произойти от самых разных причин: от оскорбленного самолюбия или оттого, что делается не по-нашему; также и от тщеславия, когда человек видит, что равные ему пользуются большими преимуществами, чем он; или же от стеснительных обстоятельств жизни, как свидетельствует о том преподобный Амвросий Оптинский.

Человек смиренный и надеющийся на Бога знает, что Он не даст испытаний выше сил, а потому не унывает даже в тяжких обстоятельствах.

Гордец же, надеявшийся на себя, как только оказывается в тяжких обстоятельствах, которые он сам изменить не в силах, сразу же впадает в уныние, думая, что, если он не может исправить случившегося, значит, это не может исправить никто; да еще при этом тоскует и раздражается из-за того, что эти обстоятельства показали ему собственную его слабость, чего гордец не может вынести спокойно.

4) Неудовлетворенность страстей. Унынием сопровождаются практически любые неудовлетворенные греховные желания, если человек не отказывается от них по тем или иным причинам. По мере возрастания уныния в человеке конкретные желания утрачивают свое значение, и остается душевное состояние, которое отыскивает именно те желания, выполнение которых невозможно, – уже именно для подпитки самого уныния. Потому уныние как болото: чем дольше человек в него погружается, тем тяжелее ему из него выбраться. И так глубоко это состояние овладевает человеком, что даже «по утрам может проявляться сонливостью, обусловленной не физиологической потребностью человека во сне, а его желанием не просыпаться и не включаться в ту жизнь, в которой, как он знает заранее, не будет того, что ему хочется и как ему хочется» [5, с. 132–133].

Многие ученые на Западе объективно подчеркивают, что это – «болезнь среднего класса», удел амбициозно настроенных личностей, ставящих собственные достижения и успехи выше всяческих условностей и крайне болезненно относящихся к своим поражениям.

Однако уныние нападает, хотя и менее успешно, и на верующих людей. Но уже по другим причинам. О них подробно пишет святитель Иннокентий Херсонский:

«Источников уныния много, и внешних и внутренних…

1) Во-первых, в душах чистых и близких к совершенству уныние может происходить от оставления их на время благодатью Божией. Состояние облагодатствованное – самое блаженное. Но, чтобы находящийся в этом состоянии не возомнил, что оно происходит от его собственных совершенств, благодать иногда удаляется… предоставляя любимца своего самому себе. Тогда бывает со святою душою то же, как если бы среди дня наступила полночь… В душе является темнота, холод, мертвость и вместе с тем уныние.

2) Во-вторых, уныние, как свидетельствуют люди опытные в духовной жизни, бывает от действия духа тьмы. Если враг спасения не сможет занять души на пути к небу… благами и удовольствиями мира, то обращается к другому средству и наводит на нее… уныние. В таком состоянии душа бывает как путник, вдруг застигнутый мглою и туманом: не видит ни того, что впереди, ни того, что позади; не знает, что делать; теряет бодрость… впадает в нерешимость…

3) Третий источник уныния есть наша падшая, нечистая, обессиленная, помертвевшая от греха природа. Пока мы действуем по самолюбию, наполнены духом мира, подвергаемся действию страстей, до тех пор природа в нас весела и жива… Но перемените направление жизни, сойдите с широкого пути мира на узкий путь самоотвержения христианского, примитесь за покаяние и самоисправление – тотчас откроется внутри вас пустота, обнаружится духовное бессилие, ощутится сердечная мертвость. Пока душа не успеет наполниться новым духом любви к Богу и ближнему… до тех пор дух уныния, в большей или меньшей мере, для нее неизбежен. <…> Этому роду уныния подвергаются в первую очередь грешники по их обращении.

4) Четвертый источник уныния духовного есть недостаток, тем более прекращение деятельности и привычных трудов. Перестав употреблять свои силы и способности, душа теряет живость и бодрость, становится вялою и слабою. Прежние занятия становятся ей противны, начинает ощущаться внутренняя пустота, появляется недовольство, скука и уныние.

5) Уныние может происходить и от различных печальных случаев в жизни, например смерти сродников и любимых, потери чести, имущества и при других несчастных происшествиях.

Все это… сопряжено с неприятностью и печалью для нас, по закону же самой природы печаль эта должна уменьшаться со временем и исчезать, когда человек работает над собой и не предается печали. В противном случае появляется дух уныния.

6) Может происходить уныние и от некоторых мыслей, особенно мрачных и тяжелых, когда душа слишком предается подобным мыслям и смотрит на предметы не во свете веры и Евангелия. Так, например, человек легко может впасть в уныние от частого размышления о неправде, господствующей в мире, о том, как праведные здесь скорбят и страдают, а нечестивые возвышаются и блаженствуют, все, по видимости, отдано на произвол страстей человеческих и случая.

7) Могут, наконец, источником уныния душевного быть различные болезненные состояния тела, особенно некоторых его членов» [11, с. 20–22]. Святая Церковь учит, что всякая «болезнь, печаль, воздыхание», всякая немощь, в том числе и усталость, вошли в человеческую природу после грехопадения наших прародителей.

Этапы развития уныния:

1. В начале этого пути человек считает себя достаточно значительным, «не таким, как все», имеет слишком высокое мнение о себе и своих силах. Растут его амбиции, снижается страх ошибок и неудач, человек слишком сильно доверяет себе, и, чем больше человек доверяет себе, тем меньше он доверяет Богу. А доверие себе более, чем Богу, – признак гордыни.

2. Поскольку гордыня – мать всех пороков, то следом рождаются: тщеславие, «поддерживающие» его чревоугодие, блуд и сребролюбие. Человек падает все ниже, теряет радость, теряет себя и все чаще встречается с ситуациями, когда даже готовность бросить на черный алтарь ненасытной гордыни все что угодно не помогает ему и он чувствует себя бессильным что-либо сделать.

3. Появляются постоянное недовольство собой и окружающим, гнев, агрессия, отвращение ко всему, что находится в его распоряжении, напряжение отношений. Гордыня влечет за собой такие чувства и действия, как зависть, ропот на судьбу, жалость к себе, печаль и тоску о том, чего нет или невозможно изменить. Вместо того чтобы воздействовать непосредственно на свои чувства, на свою душу, удаляя из себя корень своих бед – гордыню, человек ищет облегчения в том, чтобы удовлетворить эту гордыню, то есть чтобы «улучшить» свое положение, хочет всегда того, чего нет, а не хочет того, что у него есть.

4. Уныние сопутствует любому греху, удовлетворить который невозможно ни в данный момент, ни в ближайшем будущем. К примеру, чревоугодник, у которого развился сахарный диабет или язвенная болезнь желудка, будет унывать, потому что больше не может услаждать чрево разнообразием вкусов или желанным количеством пищи. Скупой тоже унывает, так как трата денег неизбежна.

5. Затем наличие желаний вообще перестает иметь какое-либо объективное значение, а остается губительное для человека состояние, приводящее к упадку как психических, так и физических функций организма [см.: 5, с. 134]. «Особенность уныния в том, – отмечает схиархимандрит Гавриил (Бунге), – что оно всегда оказывается замыкающим звеном в цепи различных помыслов – после него других уже не приходит» [4, с. 89].

6 . Зона ответственности перемещается из внутреннего мира во внешний, человек без устали себя жалеет, в своих страстях и собственноручных неурядицах обвиняет других и злобные обстоятельства, находит алиби, чтобы не исправляться! («Ведь я так страдаю в этих ситуациях, с этими людьми! Вот они переменятся, тогда все наладится».) Жалость к себе исключает всякое движение, образуется как бы опухоль – «кажущаяся жизнь», то есть существование, наполненное переживаниями, относящимися к несуществующим поводам, и описываемое обычно сослагательным наклонением: «если бы не они (он, она)», «если бы у меня были деньги (здоровье, удача и т. и.)». Или: «меня никто не понимает», «меня все бросили» и пр. Эту псевдореальность человек принимает за истинную жизнь, его «страдания» становятся образом мыслей, неизменным образом существования.

«Одной из причин возникновения уныния, – размышляет психолог Н. Д. Гурьев, – является желание сожалеть о том, что в жизни не будет так, как хочется. Однако уныние не синоним сожаления, а только желание сожалеть. В этом состоит особенность мира, который создает себе унывающий. Такой “больной” любуется своим “страданием”, не хочет с ним расставаться, а поэтому – “отстаивает обоснованность своих сожалений и отвергает мнение тех, кто указывает на беспочвенность уныния или на незначительность причин, его вызвавших. Стоит только сказать, что унывающий не прав, как он тотчас обвинит вас в непонимании, ограниченности и отсутствии чуткости. Причем сам страдалец оказывается просто несчастным человеком, несправедливо отстраненным от всего, чего ему хотелось бы. Если человеку нравится это состояние лжи и апатии, то уже весь жизненный уклад начинает подчиняться и руководиться этими состояниями духа. В беседах с окружающими унылый человек с удовольствием фиксирует внимание на сведениях о предстоящих неприятностях, бедах, по отношению к которым его позиция предельно проста и однозначна: я так и знал, что будет плохо! Если же они не обнаруживаются, прилагает усилия для их разыскания» [5, с. 34].

Такое состояние резко отличается от страдания сердца доброго, огорченного каким-либо несчастьем, оно напрочь лишает человека любых радостей жизни. Поэтому оно является грехом против Бога и самоубийством для собственной души, так как унылый не считает нужным противостоять неприятностям – по его мнению, все и так будет плохо. Он неохотно исправляет сложившуюся ситуацию, стараясь уклониться от устранения причин, вызвавших уныние; не ищет успеха своих предприятий, так как если его ждет успех и будущие несчастья будут устранены, то не останется повода для уныния. Проще говоря, уныние заставляет людей не устранять будущее зло, а, напротив, сохранять его.