Воспоминание очевидца открытия мощей святителя Феодосия Углицкого

Воспоминание очевидца торжества открытия святых и многоцелебных мощей святителя Феодосия Углицкого, архиепископа Черниговского чудотворца, в г. Чернигове, 9-го сентября 1896 года

Издавна благоговея к памяти угодника Божия, святителя Феодосия, Черниговского чудотворца, и будучи уверен в скором причислении его к лику святых Божиих, я еще в 1891 году составил ему акафист, который милостиво был принят в Боге почившим преосвященнейшим Вениамином, епископом Черниговским и Нежинским, причем Владыка просил меня потрудиться составить и бденную службу святителю Феодосию, которой в Чернигове не имелось, были только издревле составленные тропарь и кондак ему, по преданию, его преемником преосвященным Иоанном Максимовичем, архиепископом Черниговским, первым испытавшим на себе целебную помощь святителя Феодосия. В 1892 году составлена мною полная бденная служба святителю Феодосию, с сохранением в ней прежних тропаря и кондака, которая удостоилась весьма лестного отзыва от преосвященного Вениамина и некиим образом духовно сроднила меня с древним Черниговом и его благодатною святынею. Когда огласился указ Св. Синода об открытии мощей святителя Феодосия, 9 сентября 1896 года назначенном, я долгом своим почел приложить всё старание лично присутствовать при этом св. торжестве к тому же получил и форменное приглашение от преосвященного Антония, епископа Черниговского и Нежинского, давнего моего знакомца, непременно прибыть в г. Чернигов. И так, помолясь Богу, 2 сентября 1896 года, двинулся я в путь, сперва по Харьково-Сумской жел. дороге, потом по Курско-Киевской, до станции Круты, откуда идет уже особая ветвь прямо в г. Чернигов. Вагоны были переполнены публикою, все, ехавшею в Чернигов, среди которой шли благоговейные рассказы о многих исцелениях святителя Феодосия. Были несколько больных, которые ехали к нему в чаянии получить исцеление. Вообще настроение во всех было самое благоговейное, и обычная мирская болтовня в вагонах как-то мало была слышна. В Крутах пришлось посидеть часа три в ожидании черниговского поезда, но так как это было ночью, то, в полудремоте, время на этой небольшой станции прошло незаметно. В 3 часа ночи поезд тронулся по направлению к Чернигову, куда пришлось еще ехать 4 станции, и наконец, на рассвете, при лучах восходящого солнца, засверкали перед нами золотые маковки Черниговского кафедрального собора; все ближе и ближе они делались, наконец, появились и две белые группы зданий двух Черниговских монастырей – Елецкого и Свято-Троицкого, стоящих как бы на страже города, один на его окраине, в лесной чаще Болдиных гор, – это Свято-Троицкий, – резиденция Черниговского Владыки, a другой – Елецкий, резиденция его Викария, почти в центре города, который не велик размером, но очень красив издали, с одной стороны окружен лесами, a с другой опоясан широкою лентою судоходной реки Десны, притока Днепра. Слава Богу! вот я и в Чернигове, подумал я, выходя из вагона и усаживаясь в удобную линейку, которая, за весьма дешевую цену, скоро довезла меня в самый центр Чернигова – к собору. По милости черниговского архипастыря, имел я квартиру очень удобную, невдалеке от собора, в соборном доме, y достопочтенного ключаря собора отца протоиерея Трифона Стефановского, которому, a равно и достопочтенной супруге его, считаю долгом принести усерднейшую благодарность за приют и ласку к дальнему страннику. Кафедральный протоиерей собора отец Иоанн Платонов, равно и староста собора A.А. Ханенко тоже с любовью меня приняли и облегчили мне доступ всюду при Черниговских торжествах, за что искренно им благодарен. Скажу теперь нечто о положении соборов в Чернигове, что необходимо при дальнейшем описании моем Черниговских торжеств. В центре весьма обширной площади, окруженный красивою рещетчатою оградой, высится древний летний Спасо-Преображенский собор Чернигова. Это – древнейший храм в России, сохравившийся во всей своей древней красоте до наших дней. Заложен он около 1026–1031 годов черниговским князем Мстиславом Храбрым или Удалым, ранее древнейших наших соборов – Киево-Софийского, который заложен в 1036 году братом Мстислава – великим князем Ярославом, и Новгородско-Софийского, который заложен в 1045 году – его племянником св. князем Владимиром Новгородским. Князь Мстислав, сын св. равноапостольного князя Владимира, бывший с 1024 года князем Черниговским, заложив этот собор, не успел его докончить, умер и в нем погребен в 1036 году, и его достраивал уже его брат, Киевский великий князь Ярослав, отдавший Чернигов своему сыну Святославу и за его малолетством сам управлявший некоторое время Черниговом. Потому-то в зодчестве Черниговского Спасского собора много замечается сходства с Киево-Софийским собором, построенным тем же Великим князем– Ярославом. В периоде своего сверх восьмивекового существования собор этот испытал много невзгод, перемен, пожаров и опустошений, и все-таки уцелел среди пепла и тления, в своей древней величавой красе; такова была прочность древних построек наших предков. Стены его толщины изумительной и сложены из тонкого квадратного кирпича, вперемешку с плитами крепкого кремнистого камня: цемент, овязывающий всю эту массу в одно целое, равняется крепостию своею тому же камню, особого – ныне неизвестного свойства. Внутри храм пропорционален, разделяется восемью мраморными столбами на три отделения; столбы эти поддерживают наверху хоры, или палати, которые ныне сняты для больного обилия света и оставлены только над западною папертью. Трехчастное разделение храма соответствует православному Богослужению. Жертвенник в нем отделен и доступен мирянам, как это было в древности. Главный престол во имя Преображения Господня довольно обширен этот алтарь арками соединяется с жертвенником и диакоником, в котором в недавнее время устроен – для ранних литургий – придел во имя святых страстотерпцев Черниговских – князя Михаила и болярина его Феодора. Куполов в храме пять, a к западным углам его присоединяются две круглые башни, по древнему красные терема княжеские, в которых доныне сохранились тесные княжеские комнаты. Из них левый терем более древен, в нем, по преданию, погребен был св. преподобномученик Игорь, князь Черниговский, в схиме Гавриил, убитый в Киеве мятежною толпою во дни междоусобий княжеских в 1147 году и блаженный Константин, митрополит Киевский, удививший современников своим духовным завещанием, чтобы тело его было лишено погребения и извлечено в поле на снедь зверям. К сожалению место могил сих угодников Божиих точно неизвестно в Черниговском соборе; неизвестно также, где почивали в нем св. страстотерпцы князь Михаил и болярин Феодор, до перенесения их св. мощей в г. Москву в 1572 году, по воле царя Ивана Васильевича Грозного. Многие великие князья земли Русской почивают в Черниговском Спасском соборе, под чугунным помостом которого имеются каменные их склепы во множестве, так что идя по этому помосту, невольно благоговейною мыслию переносишься в эпоху седой древности и зазираешь себя, что попираешь могилы великих мужей России. Внутри Спасский собор довольно поместителен, росписан так называемою фряжскою кистью, сохранившею еще живость своих красок. Иконостас в нем времен императрицы Елисаветы Петровны, с затейливою резьбою того времени, мало подходит к седой древности храма, зодчество которого подходит более к византийскому стилю, чем фряжскому. Но все таки, в целом, собор производит внутри весьма отрадное впечатление прилично и чисто содержимого святилища, где удобно и приятно молиться. Этим он обязан бывшему своему церковному старосте, незабвенному для г. Чернигова, бывшему его губернатору Александру Константиновичу Анастасьеву, которым Спасский собор снаружи и внутри капитально был ремонтирован и возобновлен в 1891 году. Снаружи блестит он теперь яркою позолотою своих куполов и шпицов двух угловых своих башен, и невольно привлекает взор богомольца белизною своих стен и оригинальностью древнего своего зодчества. – Рядом с Спасским собором, в недалеком от него расстоянии к северу, в одной с ним ограде, стоит древний зимний Борисоглебский собор, уступающий первому по размеру и древности своей, но тоже насчитывающий себе не мало веков и лет. Построение его относится к концу 11-го и началу 12-го веков. Стены его тоже весьма толсты и крепки, сложены из древнего кирпича трех сортов, вперемешку с плитою белого цвета, о которую ломаются топоры. Архитектуры он чисто византийской, построен князем Черниговским Давидом Святославичем, сыном черниговского квязя Святослава Ярославича и отцом преподобного Николы Святоши, Киево-Печерского, в 1090 году, во имя св. сродников своих, страстотерпцев-князей Бориса и Глеба во святом крещении Романа и Давида, коему тезоименит был строитель храма – князь Давид, отличавшийся кротостью и благочестием по смерти своей в этом же храме и погребенный, вместе с сыном своим, Черниговским князем Изяславом Давидовичем. От времен князя Давида и до 1786 года, при этом храме существовал мужский Борисоглебский монастырь, и имели в нем свое пребывание Черниговские архипастыри, которых кафедральным монастырем он именовался. Поэтому, кроме многих князей Черниговских, многие из Черниговских древних архипастырей под сводами его нашли себе покой могильный; между прочим и великий святитель Лазарь Баранович, архиепископ Черниговский, духовный воспитатель угодников Божиих – Димитрия митрополита Ростовского и Феодосия, архиепископа Черниговского, тут же опочил, и место его могилы до ныне показывают за левым столпом сего святого храма. Указом Св. Синода в 1790 году повелено было архиепископу Черниговскому Иерофею переместиться на всегдашнее пребывание в Троицкий Ильинский монастырь, a монастырь Борисоглебский закрыть, древний же храм его причислен к Спасо-Преображенскому собору и с тех пор стал зимним при нем собором, каковым и теперь пребывает. Под сводами его и сохранилось до сих пор драгоценное сокровище святых и многоцелебных мощей святителя и чудотворца Феодосия, архиепископа Черниговского. Заботами бывшого Черниговского губернатора и церковного старосты Черниговских соборов, A.К. Анастасьева и Борисоглебский древний собор, вновь обновлен и ремонтирован снаружи и внутри в 1889 году, имеет прекрасный византийского рисунка иконостас, с иконами на золотом поле, росписан внутри стенною росписью в самом лучшем виде и вообще ласкает взор своею чистотою и обновленною седою стариною, реставрированною искусною рукою. Главный престол храма посвящен св. князьям страсторпцам Борису и Глебу, a правый придел– во имя Рождества Пресв. Богородицы, налево-жe устроен диаконик, a в древности, вероятно, был здесь отдельный жертвенник, как и в Спасском соборе, ныне устроенный в самом алтаре. В паперти с западной стороны сего храма, с правой стороны, имеется дверь в пещеру, под своды храма, в которую сходят по лестнице, довольно удобной и освещенной оконцами. Эта пещера и есть 200-летнее вместилище св. мощей святителя и чудотворца Феодосия; она не велика, продолговата, в виде корридора, и заканчивается глухою стеною на востоке; здесь с левой стороны от входа, в арке, покоился угодник Божий в медной посеребренной раке и изливал струи исцелений приходящим к нему на поклонение. A ныне, когда св. мощи его перенесены в Спасский собор, в этой пещере 200 летнего покоя, предположено устроить небольшую пещерную церковь во имя его, что будет весьма благоприлично. Далее, за Борисоглебским собором, на север, красивой архитектуры колокольня, служащая для обоих соборов, и ею заканчиваются соборные здания и ограда, с двумя вратами пред каждым из соборов, что в совокупности дает всему этому вид монастыря. Вид очень красивый, близкий православно-русскому сердцу; он очень красит весь небольшой город Чернигов. Пред оградою соборов расстилается обширная площадь, с друх сторон окаймленная скверами. С южной стороны этой обширной площади построены были временные бараки, для помещения многочисленных богомольцев, собравшихся со всех краев России в г. Чернигове на торжество открытия св. мощей святителя Феодосия. Такие же бараки были устроены и на восток от соборов по берегу реки Десны. Заботливостью Черниговского губернатора г. Андреевского, бараки эти были снабжены не только ночлегом для простолюдинов, но и кухнею, где они снабжались хлебом н горячею пищею, a также и горячею водою для чая. Тут-же y бараков раскинуты были четыре воинских палатки, в виде временного госпиталя, с персоналом врачей и сестер милосердия, где все заболевшие богомольцы пользовались лечением и нужным уходом. Вообще в этом отношении Черниговское церковное торжество было обставлено всем необходимым для богомольцев.

Покончив беглое описание Черниговских соборов, и их окрестностей, начинаю свои воспоминания о самых событиях Черниговских торжеств и считаю за лучшее вести их в виде дневника, что дает мне возможность лучше припомнить их и описать. – Прибыв в Чернигов почти в полдень 4-го сентября, я поспешил в пещеру Борисоглебского собора, к св. мощам святителя и чудотворца Феодосия, чтобы им поклониться и к ним приложиться. Пещера была переполнена народом, слушавшим молебен Святителю y его св. мощей, который совершал y ног его престарелый священнослужитель, давний гробовой страж Святителя. Старец еле стоял на ногах от дряхлости, но ясно читал молитвы и усердно молился. Ему благоговейно внимала толпа, прерывая его лишь молитвенными возгласами к угоднику Божию о помощи и исцелении. Гробница святителя была открыта и сам он открыто возлежал в ней нетленным своим телом, как бы готовый воспрянуть на помощь к молитвенно взывающим к нему о помощи. Впечатление было разительно и живо. Многие из молившихся протягивали к нему руки, в простоте души молитвенной взывая: «Батюшка, угодник Божий, помоги! исцели»!.. Приложившись к мощам Святителя, оставил я пещеру его с самым отрадным чувством. Прибыв на квартиру – соборного ключаря, отца протоиерея Трифона Стефановского, узнал я, что чудесные исцеления по молитвам святителя Феодосия ежедневно бывают y святых мощей его, и в последнее время так умножились, что совершенно нет возможности все их исследовать и записывать. Именно дивен Бог во Святых Своих, мог я ему ответить на эти слова. Тут же узнал я от него, что за несволько дней перед этим, св. мощи Святителя были переоблачены в новые одежды нарочно прибывшим для этого из Киево-Печерских пещер, иеромонахом Алексеем, при чем и отец ключар присутствовал и ему помогал и свидетельствовал мне о дивном нетлении угодника Божия, тело которого, после 200-летнего почивания, в сырой пещере, было цело и нетленно, как y новопочившего и всё облачение Его, саккос, омофор, подризник и самая власяница, кожаный пояс, крест на шнурке и параман иноческий оказались вполне целыми и крепкими. Ныне тело святителя облачено во все новые одежды, на нем теперь белый глазетовый шитый золотом саккос, такой же омофор, палица и поручи, a под ними подризник или хитон белого атласа, митра тоже новая, такие же и сандалии на ногах. Для святых мощей угодника Божия, усердием известного сахарозаводчика, действительного статского советника Николая Артемьевича Терещенко и его супруги Пелагии Георгиевны, изготовлена была, по чертежу художника Прахова, в мастерской Московского фабриканта Овчинникова, богатая серебро позолоченная рака, весом в 10 пудов и стоимостью свыше 35 тысяч рублей, которая теперь была уже привезена в Чернигов, и спешили ее установить в Спасском соборе, с правой стороны его, между колонн, ко дню торжества открытия св. мощей, и сам художник Прахов усердно хлопотал и руководил при её установке в соборе и любезно отвечал на все вопросы публики по этому поводу. В серебряную раку приготовлен был для мощей Святителя особый кипарисовый гроб, обложенный золотистою шелковою материею, с такою же подушкою в изголовье. В этом собственно гробе будут почивать св. мощи и в нем будуг изнесены из пещеры и обнесены вокруг собора при торжеств открытия святых мощей. Он, совсем готовый, стоял уже y южной стороны собора и мне удалось его близко видеть и осязать: он имел по сторонам своим прочные металлические ручки, a из-под-низу шелковые полотенца или лентионы, для удобного поднятия и несения св. мощей. 4-го числа, в 6 ч. вечера, началось в Спасском соборе обычное всенощное бдение на 5-е сентября, на память св. пророка Захарии и праведной Елисаветы, родителей Предтечи. Для удобств богомольцев, причт собора совершал утренюю с вечера, и это было очень удобно для немощных и слабых. Собор был полон, a подле чтимых святынь его даже была теснота от богомольцев, стремившихся к ним приложиться. Эти святыни следующие: ручной крест святителя Феодосия, бывший с ним во гробе, небольшой, резной из кипариса с очень мелкою искусною резьбою двунадесятых праздников, оправлен в серебро, с такою же позолоченною витою рукоятью, вложен в ковчег орехового дерева со стеклом, обложенный внутри малиновым бархатом, на котором золотыми буквами вытеснена надпись о принадлежности этого креста святителю Феодосию. Он лежит на аналое, против местной иконы Спасителя, и богомольцы все спешат к нему придожиться. A против местной иконы Богоматери лежит на апалое чудотворно явленный, Репицкий образ Божией Матери, явившийся где-то в окрестностях Чернигова и прославленный многими чудесами, почему взят в собор и издавна в нем пребывает. Икона не велика, не более 6-ти вершков размером, древней греческой иконописи, рисунком подобна Владимирской иконе, вставлена в большую доску, покрытую серебро-позолоченною ризою с надписью внизу: «Владычице! призри благосердием на мое лютое телесе озлобление, и исцели души моея болезнь» ! По преданию, святитель Феодосий питал большое благоговение к этой святой чудотворной иконе и любил пред нею молиться. Есть еще в соборе древеяя икона святителя и чудотворца Николая, больших размеров, почитаемая чудотворною. Она лежит на аналое y иконостаса придела св. Черниговских чудотворцев Михаила и Феодора и украшена серебряною ризою. У западных столпов собора еще чествуются народом: верная копия чудотворной Черниговской Троицко-Ильинской иконы Богоматери, – y правого столпа, и икона великомученицы Варвары в рост, – y левого столпа. Обе иконы эти в старинных серебряных окладах. Вообще в Спасском соборе древних святынь мало сохранилось, все они истреблены временем и воинскими разгромами и пожарами, но если бы исследовать его почву под чугунным его полом, то нет сомнения, что там бы обрелись многие древности и святыни, сокрытые ныне от глаз людских.

5-го числа утром, ранняя литургия началась в 6 часов в приделе Черниговских чудотворцев в Спасском соборе, и совершал ее мой квартирный хозяин, – ключар собора, протоиерей отец Трифон Стефановский. Старец, убеленный сединами, благоговейно совершал св. службу, не торопясь приобщал многочисленных причастников, с любовью обращаясь с болящими и увечными из них, вид которых исторгал из глаз его слезы и вздохи из его старческой груди.

После ранней обедни, подкрепившись чаем y радушного моего хозяина, я отправился к Черниговским архипастырям представиться им и получить их благословение на свое паломничество в богоспасаемом Чернигове. Прежде я отправился к преосвященному Антонию, епископу Черниговскому и Нежинскому в Троицко-Ильинский монастырь, отстоящий от соборов почти на две версты. Обитель эта очень древняя, ведет начало свое от отца иноков российских преподобного Антония Киево-Печерского, который удалился в Чернигове на время от гонений Киевского князя Изяслава и основал в 1069 году этот монастырь во имя пророка Илии. Сперва монастырь был пещерный, состоял из изрытых в Болдиных горах извилистых пещер, с тесными пещерными келлиями, церквами и трапезою, которые и доныне целы в недрах земли, и даже сохранилась тесная келлия самого преподобного Антония с земляным его ложем. Потом, когда пещерная братия умножилась, сооружена была надпещерная каменная церковь, во имя св. пророка Илии и монастырь стал видим, в ущельи среди гор, где и пребывал не малое время и прославился в 1662 году преславными чудесами от чудотворной Черниговской иконы Богоматери, именуемой Троицко Ильинской, описание чудес которой составил святитель Димитрий, митрополит Ростовский, присовокупив к нему изречение, что «конец книги, но не конец чудесам Богоматери». Неоднократно испытавшая разорение от татар и поляков, древняя Ильинская обитель, обагрилась кровью своих преподобно-мучеников, иноков сей обители, скрывшихся в пещерах и там увенчавшихся венцем мучеников, кости которых доселе целы в одной из пещерных келлий и свидетельствуют о их подвиге. Затем, когда тесное ущелье Болдиных гор не вмещало уже в себе иноков и богомольцев, стекавшихся к чудотворной иконе Божией Матери, преосвященный Лазарь Баранович, архиепископ Черниговский, в 1679 году, предположил перенести монастырь на другое более просторное место, на вершину гор Болдиных, где и построил новый собор во имя св. Троицы, колокольню, трапезу, ограду и потребное количество келлий, куда и намерен был перевести братию, но нѳ успел, за скоропоследовавшею своею кончиною, и это сделал уже его преемник, святитель Феодосий Углицкий, архиепископ Черниговский, ныне причисляемый Церковью к лику святых. 200 лет Троицкая обитель существует уже на новом месте, прочно обстроена прекрасными зданиями, и вообще имеет прекрасный внешний и внутренний вид. В соборной церкви св. Троицы поклонился я подлинной чудотворной Черниговской, Троицко-Ильинской иконе Богоматери, главной благодатной святыне Чернигова. Икона эта довольно велика, украшена дорогою серебро-позолоченною ризою, изображением своим напоминает Смоленскую икону Богоматери, и только возвышенная корона на главе Богоматери ее отличает. Стоит она на правой стороне Троицкого собора, y правого первого столпа от иконостаса, в благолепно украшенном киоте и кроткий лик Богоматери, весьма явственный и умилительный, невольно привлекает к себе благоговейное чувство. Под сводами собора нашли себе посмертный покой многие Архипастыри Черниговские, между прочими, именитый богослов и историк, архиепископ Филарет Гумилевский, Нафанаил, Вениамин и Сергий, скромные надгробия которых свидетельствуют о месте их покоя. Помолившись в светлой и просторной этой усыпальнице, весьма удобной для устроения в ней пещерной церкви, поспешил я в покои Черниговского Владыки, где был принят с отеческою любовью и ласкою. Знав преосвященного Антония еще молодым архимадритом, ректором Подолькой семинарии, я был не мало удивлен, увидев его седым старцем. Но видно таково действие времени и лет. Однако по доброте своей и ласке он не изменился, обласкал пришельца и обещал мне полное свое содействие, касательно присутствия моего при Черниговских торжествах. Здесь же увиделся я и с другим давним своим знакомцем, Киево-Печерской лавры бывшым ризничим ближних пещер, иеромонахом Алексеем, нарочно вызванным Владыкою Черниговским, для переоблачения св. мощей святителя Феодосия. Отец Алексей был так любезен, что с благословения преосвященного Анония пригласил меня присутствовать вечером, в этот день, при переложении св. мощей в новый кипарисный гроб, или, лучше сказать, при опыте этого переложения, так как нужно было гроб новый примерить предварительно, чтобы был ни глубок, ни мелок, но удобен для прикладывания к св. мощам народа.

Из Троицкого монастыря отправился я в Елецкий Успенский монастырь, древнюю архимандрию Черниговскую, имевшую некогда архимандритами великих святителей Димитрия Ростовского и Феодосия Углицкого, и издревле прославленную чудотворно явленною иконою Божией Матери, изображенной в раскидистых ветвях дерева – ели, почему и обитель получила свое наименование Елецкой. Икона эта явилась в этом месте, покрытом тогда дремучим лесом, в 1069 году 6 февраля, при великом князе Черниговском Святославе Ярославиче, которым и построен на месте её явления Елецкий монастырь, которому предоставлено старейшинство над всеми Черниговскими монастырями. Икона эта в обители не сохранилась, во времена татарского и польского разграбления Чернигова она утрачена, о чем следует сожалеть. Но предание сохранилось, что она взята из Елецкого монастыря князем Даниилом Барятинским, присланным из Москвы с войском, для защиты Чернигова. Сей князь впоследствии принес эту икону в г. Харьков, где разболевшись при смерти, завещал ее в Харьковский Успенский кафедральный собор, где она с незапамятных времен и пребывает и чествуется жителями г. Харькова, как чудотворная. Икона эта 13 вершков вышины и 10 вершков ширины, изображает в центре своем раскидистую ель, в ветвях которой восседит во весь рост Богоматерь с предвечным Младенцем– Иисусом Христом на коленях, которого поддерживает она с боков своими руками. Младенец в белом хитоне с свитком в левой руке и с благословляющею приподнятою правою рукою. От Богоматери идут лучи во все стороны дерева, a под ногами её изображена луна, по сторонам же дерева изображена церковь и здание, вероятно, древнего Елецкого монастыря. Под изображением Богоматери внизу имеется старинная надпись красными буквами: «Чудотворный образ Пресв. Богородицы Елецкия – Черниговская». Икона написана была, по всему вероятию, сообразно тексту акафиста Богоматери: «радуйся, древо светлоплодовитое, от негоже питаются вернии: радуйся, древо благосеннолиственное, имже покрываются мнози» (Акафист. Икос 7). В Черниговском Елецком монастыре в настоящее время иконы такого изображения не имеется, a есть икона другого совершенно изображения, зовомая тоже Елецкою и признаваемая чудотворною. Эта икона довольно большого размера, на которой изображена тоже раскидистая ель, в ветвях которой стоит икона Богоматери в рост, седящей на облаках, с предвечным Младенцем на левой руке. Эта икона пожертвована в обитель братьями Козеллами, Черниговскими купцами и благодетелями Елецкой обители, которые приобрели ее в г. Москве; впоследствии она прославилась многими чудотворениями, и теперь заменяет Елецкому монастырю его древнюю утраченную чудотворную икону. Елецкий монастырь находится на версту расстоянием от Троицкого Ильинского почти в самом центре Чернигова, раскинулся он на пологих отрогах Болдиных гор, опоясанный оврагами, на краю которых вьется белая лента его белокаменной старинной ограды, с святыми вратами на Святославскую улицу Чернигова, в котором самые улицы доселе носят великокняжеские наименования: Святославской, Всеволодской и других. Святые врата Елецкого монастыря старинной архитектуры, на них изображены святителя: Димитрий Ростовский и Феодосий Черниговский, бывшие настоятели архимандриты этой древней св. обители, в стенах которой все дышет седою многовековою стариною. Соборный храм – Успения Богоматери – имеет три придела, во имя Предтечи, Архангела Михаила и св. Апостола Иакова, брата Божия. Иконостас его старинного византийского рисунка, имеет над царскими вратами, по подобию собора Киево- Печерской лавры, в серебро-позолоченном спускающемся круге, список с этой чудотворной Киево-Печерской иконы Успения Богоматери. На правой стороне иконостаса, y южных врат, в благоукрашенном киоте помещается чудотворная Елецкая икона Богоматери, братьев Козелло, и здесь же на особом аналое, по правую сторону св. иконы, под стеклянным колпаком, хранятся собственноручное описание святителя Димитрия Ростовского чудотворений, бывших от этой св. иконы в его время. A налево от св. иконы, в небольшой ceребро-позолоченной гробнице, в середине которой вычеканена из серебра кисть руки, в центре её положена часть св. мощей Святителя Димитрия Ростовского, в недавнее время уделенная Елецкому монастырю из Спасо-Яковлевского Ростовского монастыря, что весьма благоприлично: чтобы великий Святитель не вполне разлучался и с этою св. обителью, в которой некогда настоятельствовал. Древний Елецкий соборный храм видел под сводами многих святителей и князей земли Русской, некоторые из них нашли в нем и покой могильный, но не сохранились их надгробия, как и в Спасском-Черниговском соборе, все сравняло время и лишь древние таблицы, вставленые в стены Елецкого храма свидетельствуют о том, что дал он в стенах своих посмертный покой многим. Снаружи Успенского храма, в южной его стене, устроена небольшая часовня, где в стенной нише находится изображение в рост Знамения Богоматери, с коленопреклоненными перед Нею преподобными Антонием и Феодосием Печерскими, и тут же на левой стороне имеется изображение в рост святителя Феодосия Углицкого, очень схожее с подлинным его изображением, молящегося пред Елецкою чудотворною иконою Богоматери. Икона Богоматери в этой часовне ознаменована чудесами и перед нею часто совершаются молебны по желанию болящих, но сама живопись этой иконы ее древняя и прямо писана на каменной наружной стене храма, которая ныне для сохранения прикрыта цельным стеклом. Замечательна и древняя ризница Елецкого монастыря, в которой сохранились древние рукописи и записные книги, писанные собственноручно святителями Димитрием Ростовским и Феодосием Углицким, бывшими настоятелями этого мовастыря. Показывают в нем доселе и место келий, в которых они жили, не вдалеке от колокольни и святых ворот, от которых доселе сохранилась деревянная балка от потолка, на которой крупными славянскими буквами, весьма искусно вырезано имя Феодосия Углицкого, архиепископа Черниговского, по преданию его собственными руками. На месте этих келлий в настоящее время предполагается в Елецком монастыре построить храм во имя новоявленного Черниговского чудотворца, память которого особенно священна для Елецкого монастыря и нужно желать, чтобы благочестивые и благотворительные люди пришли в этом на помощь ныне небогатому Елецкому монастырю к построению этого столь знаменательного храма, на том месте, где несомненно жили столь великие угодники Божии, каковы святители Димитрий Ростовский и Феодосий Черниговский. От этого последнего сохранился до наших дней в Елецком монастыре его костяной архиерейский гребень, белой кости в серебряной оправе была, говорят, и мантия его архимандритская, но давно уже утеряна, или лучше сказать, по частям разобрана усердствующими к Угоднику Божию. В Елецком монастыре имеется и другой теплый храм при келлиях архиерейских, где в настоящее время пребывание имеет Викарий Черниговской епархии, преосвященный Питирим, епископ Новгород-Северский. Молодой этот Владыка, слабый здоровьем и зрением, очень любим жителями г. Чернигова; он прекрасный проповедник и всякое служение свое сопровождает проповедью, которую слушать во множестве стекаются черниговцы. Ласково принятый добрым Владыкою в обширной его приемной, увешанной портретами архиерейскими по стенам, я застал его на выезде в собор, служить там соборную панихиду по родителям святителя Феодосия, иерее Никите и Марии и рукополагавшем его во архиепископа – Святейшем патриархе Московском Адриане, что положено было церемониалом открытия св. мощей святителя Феодосия совершить 5 сентября в 12 часов дня, в соборе и во всех церквах и монастырях Чернигова. He желая задерживать преосвященного Питирима, я наскоро с ним повидался, и получив его благословение, сам поспешил в Спасо-Преображенский собор на эту знаменательную панихиду.

Прекрасен вид на соборы Черниговские с дороги от Елецкого монастыря по так зовомой Святославской улице. Во всей древней обновленной красе своей представляются они с этой стороны взору с своими золотыми куполами и островерхими золочеными кровлями, точно терема великокняжеские, с высоты своей смотрящие приветливым взором на море голов, покрывавшее всю соборную площадь. Древний Спасский собор был уже полон народа; когда я вступил в него западными дверьми, и тихое панихидное пение стройными заунывными звуками, раздавалось под его сводами. Преосвященный Питирим, в святительском облачении, в сослужении кафедрального протоиерея, ключаря, и других священнослужителей собора, совершал панихиду на амвоне; поминались имена святейшего патриарха Московского Адриана, родителей святителя Феодосия – иерея Никиты и Марии, Архипастырей Черниговских и Государей Российских благословенного дома Романовых, во дни которых жил святитель Феодосий. Это была как бы соборная молитва за всех близких к нему людей от его паствы, которая вся усердно молилась в полумраке древнего святилища, где тем временем, в правом его приделе, рабочие хлопотали над установкою новой сереброкованной раки для св. мощей Угодника Божия. По окончании панихиды, преосвященный Питирим занялся раздачею народу Троицкого листка № 629 «Черниговский Святитель Чудотворец» с изображением святителя Феодосия, который с признательностью принимали от его святительских рук многие сотни людей, пришедшие сюда со всех краев России, не для чего иного, как поклониться Святителю чудотворцу, и освятиться чрез него благодатью, a эта безплатная раздача листков с его изображением, жизне-описанием и чудесами, как нельзя более шла к их душевному настроению, почему и нельзя было не сказать душевного спасибо и инициаторам этого святого дела.

В 6 часов вечера соборный колокол возвестил начало всенощного бдения в соборе, на 6-е сентября, на память чуда святого Архистратига Михаила в Хонех. Народу заметно прибавилось, и в соборе и в его ограде было уже довольно тесно. Бдение шло обычным порядком, без всякого празднования, будничною службою. Памятуя приказание отца иеромонаха Алексея, дожидаться его в соборе, я терпеливо стоял y северных дверей алтаря, чтобы его не пропустить. При начале 1 часа явился он в соборе, повел меня с собою в пещеру, к мощам Святителя, куда вслед за нами понесли и новую для него раку. Масса народу, увидев раку, несомую в пещеру, устремилась вслед неё, и отцу Алексею большого труда стоило остановить толпу и успокоить заверениями, что ничего особенного не будет, но необходимо примерить раку, чего при многолюдстве не возможно сделать. Народ понял и посторонился, благоговейно крестясь на раку, которая и была внесена в пещеру и поставлена подле гроба, где почивали св. мощи Угоднива Божия. Здесь же поджидали отца Алексея ректор Черниговской семинарии, – протоиерей Знаменский и кафедральный протоиерей Платонов с двумя диаконами. Мощи Святителя лежали во гробе на доске, обитой желтою шелковой материей, с прибитыми к ней лентионами с боков, в полном архиерейском облачении, за несколько дней перед этим вновь на него возложенном именно: – белый глазетовый саккос, вышитый золотым узором по подолу, такой же омофор, палица и поручи, белый шелковый подризник, белая, шитая золотом, митра на главе Святителя. Все это открывалось перед взорами нашими при снятии покровов со святых мощей. Поклонившись Угоднику Божию, священнослужители взялись за лентионы доски, на которой он возлежал, и, тихо приподняв его из старой гробницы, переложили в новую. Новая рака однако оказалась слишком глубокою, и необходимо было ее в этом исправить, чего собственно и требовалось достигнуть. Св. мощи, тем же порядком, были переложены опять в прежнюю свою гробницу и покрыты покровами, a новая рака вынесена из пещеры для исправления. На руках Святителя надеты шитые золотом рукавички, одну из которых отец Алексей снял и дал мне приложиться к самой честной руке Угодника Божия, сохранившейся в полном нетлении, так что ногти на пальцах его были целы и все составы его нерушимы. Так хранит Господь кости преподобных Своих, что ни одна из них не сокрушится. Возблагодарив отца Алексея за таковое утешение, в чувстве глубокого умиления оставил я поздним вечером пещеру Святителя и полный радостных чувств возвратился к себе на ночлег, благодаря Господа Бога, и Его Угодника, что сподобился я грешный видеть таковое святое зрелище, и приложиться к самым св. мощам Чудотворца.

День 6-го сентября, прошел без особых замечательных событий, народ только прибывал массами, и прибыло два полка войска, для водворения среди этого порядка, что было весьма необходимо. В 6 часов вечера зазвонили в соборе ко всенощному заупокойному бдению, которое, по церемониалу, назначено было под 7 сентября, с последнею панихидою по святителе Феодосие, после которой, панихиды по нем будут уже прекращены, и ему, как прославленному Угоднику Божию, будут уже отправляться молебны. 7 сентября заупокойную литургию в Спасском соборе совершал Преосвященнейший Питирим, епископ Новгород-Северский, сказавший прочувственное слово о значении для г. Чернигова и его жителей сего последнего поминовения по святителе Феодосие. «200 слишком лет молились мы, братие, о упокоении святителя со святыми,– говорил Владыка,– и теперь молимся, хотя хорошо уверены в Его святости, молимся, чтобы подвигнуть его святые молитвы за нас грешных! В последний раз молимся за него, как за подобного нам человека, ибо скоро будем уже Ему молиться, как прославленному угоднику Божию. И действительно, сколько панихид отслужено православным народом y гроба святителя Феодосия Углицкого, архиепископа Черниговского, со дня блаженной его кончины 5 февраля 1696 года, и до ныне, до дня его прославления! И сколько милостей, сколько благодатных исцелений излито им при этих панихидах скорбящему и болящему человечеству»! Невольно все это вспомнилось при этих словах Преосвященного проповедника и вполне уяснилось, почему такая масса народа собралась со всех краев России на это церковное духовное торжество. Народ православный чуток, он понял, что светильник Божественной благодати, столько времени стоявший под спудом скромной пещеры, возносится ныне на свещник всей церкви Российской, и вот спешит со всех сторон к нему озариться и освятиться.

И сколько подобных светильников, милостию Божиею, таятся еще по обширной земле Русской, ждут воли Божией ярко воссиять на небе Церковном, как яркие звезды. Укажем хотя на некоторых, в явном нетлении открыто поверх земли почивающих и чудодействующих от лет древних таковы: святитель Павел, митрополит Тобольский и Сибирский, нетленно и открыто почивающий под великою соборною церковью Киево-Печерской Успенской Лавры, дивному нетлению которого все видящие удивляются; святитель Иосаф Горленко, епископ Белоградский, нетленно и открыто почивающий с 1754 года под соборною церковью Троицкого мужского монастыря в г. Белгороде, Курской губернии и чудесами от которого исписана там целая объемистая книга, чудесами разительными, почему и далеко славится имя его между православными наконец, праведный старец Серафим Саровский, это солнце духовное нашего ХІХ века, столько чудес уже совершивший и везде молитвенно прославляемый, как святой. Да и многие другие святые мужи, не прославленные еще Церковью, но прославляемые народом за те многия благодеяния, которые ему подают от своих гробниц. Да, народ наш знает их, знает хорошо: знает он издавна и святителя Феодосия в Чернигове, почему и стремится так к нему теперь, увидев, наконец, исполнение своего чаяния от лет древних.

При начале Божественой литургии, прибыл в Спасский собор Высокопреосвященнейший Иоанникий, митрополит Киевский и Галицкий, которому Святейшим Синодом поручено совершить открытие св. мощей святителя Феодосия. Встреченный священнослужителями собора y западных дверей его, маститый старец митрополит в голубой митрополичьей мантии и белом клобуке, тихо прошествовал через переполненную народом церковь в св. алтарь, где и стоял Божественную литургию. Там же стояли и прибывшие на торжество иерархи: Модест, архиепископ Волынский и Житомирский, Иустин, архиепископ Херсонский и Одесский и Гурий, епископ Самарский и Ставронольский. По окончании Божественной литургии, все они общим собором, с присоединением Преосвященных Антония, епископа Черниговского и Нежинского, и Питирима, епископа Новгород-Северского, вышли на середину собора и совершили панихиду по святителе Феодосие, архиепископе Черниговском, эту знаменательную последнюю по нем панихиду, после которой святая Церковь будет уже величать его молебно в своих песнопениях, как прославленного Угодника Божия.

В этот же день оживило древний Чернигов другое невиданное им торжество, собравшее на его улицы много народа. Хоругвеносцы Московских соборов Успенского и Христа Спасителя, соорудив для Спасо-Преображенского Черниговского собора две серебро-позолоченных хоругви, собственно ко дню открытия св. мощей святителя Феодосия и богатую большую лампаду к его святым мощам, пожелали сами их привезти и лично присутствовать при св. торжестве древней Черниговской церкви. И вот, встретить их и везомую ими святыню, подвиглись соборные священнослужители, начальник губернии и масса народу, который огромною вереницею тянулся по направлению к вокзалу. Вся соборная площадь была переполнена народом и даже смежная с нею улицы, за Екатерининскую церковь, были им переполнены. Ровно в два часа по-полудни загудели колокола на соборной колокольне, навстречу дорогим гостям из первопрестольной столицы, где покоятся св. мощами Черниговские чудотворцы князь Михаил и боярин его Феодор, и как бы слали от себя приветь своему родному Чернигову, в лице и дарах этих гостей, бодро несших свои златокованные хоругви, среди толпившегося народа, пока величаво не склонились они под своды Спасского собора. Хоругви эти имели на себе изображения – Владимирской иконы Богоматери, святителей Петра, Алексея, Ионы и Филиппа, митрополитов Московских, святителя Феодосия Черниговского, и святых, празднуемых святою Церковью 9 сентября, в день открытия его святых мощей. Поставленные y решетки иконостаса в соборе, хоругви московские светло сияли в лучах солнца, приветливо светившего все эти дни Черниговских торжеств.

Всенощное бдение на 8 сентября, воскресный день и праздник Рождества Пресвятой Богородицы, совершал в Спасском соборе Высокопреосвященный Иустин, архиепископ Херсонский и Одесский, a в Борисоглебском соборе, имеющем придел во имя Рождества Пресвятой Богородицы и праздновавшем поэтому свой престольный праздник, Высокопреосвященный Модест, архиепископ Волынский и Житомирский. Оба собора были переполнены молящимися, и самая ограда их была полна народа: освещенная электрическими фонарями, среди ночной темноты, она представляла из себя открытый храм, где многие тысячи коленнопреклоненно горячо молились: особенно y окна, ведущего в пещеру мощей святителя Феодосия, где неумолкаемо совершались ему молебны, масса молящегося народа стояла непроходимой стеной; тут же и многие болящие лежали прямо на земле, окруженные своими присными, и молились чрез окно Чудотворцу. Тут же y окна многие получили совершенное исцеление от Угодника Божия, каковых исцелений, во время всенощного бдения на 8 сентября, совершилось, говорят, несколько. Поздно кончилось бдение в соборах, a народ долго еще толпился в их ограде, y заветного окна в пещеру Святителя, где свечи не угасали и молебное пение ему не умолкало до самаго рассвета. Ранняя литургия 8 сентября началась в 5 часов утра, в Борисоглебском соборе, в приделе Рождества Пресвятой Богородицы, и на ней масса говеющих приобщились св. Христовых Таин. Позднюю литургию в Спаском соборе, совершал Высокопреосвященный Иустин, архиепископ Херсонский и Одесский, a в Борисоглебском соборе Высокопреосвященный Модест, архиепископ Волынский и Житомирский. Вскоре после литургии поздней устроена была встреча хоругвеносцам Троицко-Сергиевского посада, везшим две серебро-позолоченных хоругви в Спасский собор и две хоругви, вырезанных из кипариса, замечательной резьбы, от кустарей-резчиков Троицко-Сергиева посада, которые были препровождены в Спасский собор, где серебро-позолоченные хоругви поставлены с прежними– y решетки иконостаса, a кипарисовые резные y самой гробницы для св. мощей святителя Феодосия. Гробница эта тоже приведена в окончательный свой вид: она занимает пространство на правой стороне собора, между колонн, где для нея устроено возвышение с решеткою вокруг и несколькими ступенями с двух сторон с западной стороны, которые обиты красным сукном. Гробница устроена в виде древнего саркофага, без всяких священных изображений, как это y нас принято, только на внутренней стороне её, обращенной к св. мощам, сделан серебряный полированный крест. Все прочие её украшения состоят из каких-то узорчатых выпуклых кругов, вроде раковин сереброполированных на золоченном поле. Вообще рака представляет, пo рисунку и работе замечательное художественное произведение чеканного дела, но в отношении церковности оставляет желать многого, что публика, при осмотре её в соборе, не оставляет громко выражать. Да и очень высоко она уж поставлена, весьма неудобно для желающих приложиться к св. мощам Угодника Божия, для чего нужно подниматься чуть не к самому потолку собора, где к тому же помещены еще многие лампады, пожертвованные к раке святителя, счетом до 13-ти, которые при открытии раки и прикладывании, будут тоже помехою. Но священнослужители собора говорили мне, что рака будет опущена ниже, что Высокопреосвященнейший Иоанникий, митрополит Киевский, нашел невозможным стоять ей так высоко, и советовал опустить ее ниже.

Приблизился день великого для Чернигова церковного торжества, все жители его это чувствовали, все лица были оживлены чаянием радостного события. Многие вслух молились Святителю, чтобы сохранил свое торжество от несчастий, случающихся иногда при большом стечении народа. Но слава Богу, все прошло благополучно, без всяких несчастий, со многими утешениями духовными и исцелениями многих недужных. В 6 часов вечера на 9 сентября, началось всенощное бдение в Спасском соборе, которое совершал Высокопреосвященнейший Иоанникий, митрополит Киевский и Галицкий, в сослужении Высокопреосвященных: Иустина, архиепискона Херсонского и Одесского, и Модеста, архиепископа Волынского и Житомирского, Преосвященных: Гурия, епископа Самарского и Ставропольского, Антония, епископа Черниговского и Нежинского, Назария, епископа Гдовского, викария С-Петербургского и Питирима, епископа Новгород-Северского, викария Черниговского, более десяти архимандритов из разных концов России и более ста священнослужителей. Собор был переполнен избранною публикою, в числе которой находились почетные жители г. Чернигова и приезжие сановники, как-то: председатель комитета министров И.Н. Дурново, помощник обер-прокурора Святейшего Синода, сенатор В.К. Саблер, начальник Киевского военного округа М.Д. Драгомиров, и многие другие. Настоятельница С-Петербургского Воскресенского девичьего монастыря – игумения Валентина, и многие игумении и монахини из разных обителей России, черною стеною отделяли сановников от прочей публики, которая пестрела мундирами и дамскими нарядами. При свете зажженных паникадил этот священный собор молящихся, отражаясь на ярко вызолоченном поле раки для св. мощей Святителя, обставленной пылающими свечами вокруг, представлял редкую картину и заслуживал кисти художника, чтобы ее увековечить. Всенощное бдение началось обычным порядком праздничных бдений, святители вышли на литию и разместились на середине церкви на обширномъ амвоне, все в ряд, лицом к иконостасу и так, что вышло из них правильное карре, в центре которого на небольшом обитом красном сукном амвоне, стояло небольшое возвышение, в виде стола, приготовленное для св. мощей, от которого до самых царских дверей по обеим сторонам тянулся непрерывный ряд священнослужителей в облачениях. Хоругвеносцы Москвы, правильными рядами окружали священнослужителей, предохраняя их от напора толпы. Они же зажигали свечи и раздавали их народу. Вот пропели «Блажен муж», начали петь литийные стихиры Святителю, в это время митрополит и прочие святители, с зажженными светильниками, крестным ходом отправились в пещеру за святыми мощами Угодника Божия. Минута была самая торжественная, весь народ как бы замер в благоговейном ожидании; соборная ограда, густо им наполненная и ярко освещенная электрическими фонарями, ясно отражала торжественное шествие крестного хода во мраке ночи. Златокованные хоругви и кресты остановились y Борисоглебского собора, митроносный сонм святителей и архимандритов скрылся в западном его входе, и вот, по некотором времени, показался оттуда сияющий гроб, несомый архимандритами и сопутствуемый митрополитом и прочими архиереями. Весь народ, как один человек, осенился крестным знамением, многие из толпы падали на землю, поклоняясь новоявленному Чудотворцу, гроб которого, закрытый крышею, и осеняемый дикирием, трикирием и рипидами, плавно двигался среди моря голов. Крестный ход обогнул Спасский собор и обошел его кругом, останавливаяс на северной, восточной и южной его сторонах, на которых были совершены литии перед мощами Святителя. Затем последняя оставовка сделана против западных дверей собора, где митрополит прочел обычную главопреклоненную молитву всенощного бдения: «Владыко многомилостиве» и впервые помянул среди святых Святителей земли Российской, дорогое имя Феодосия, как заступника и молитвенника всей России. Затем гроб с святыми мощами тихо прошествовал внутрь освещенного собора и опустился на его середине, на уготованное для него благоукрашенное место. Взоры и души всех присутствующих в храме были обращены к этому гробу, вместилищу великого сокровища духовного. Тем временем святители и священнослужители удалились в св. алтарь, a в храме началось обычное чтение шестопсалмия и кафизм. По первой кафизме, преосвященный Антоний, епископ Черниговский и Нежинский, в митре и омофоре, вышел перед царскими вратами и сказал слово о жизни и заслугах святителя и чудотворца Феодосия, выводя из них нравоучения для всего народа. Громким голосом, слышным для всех, повествовал Преосвященный о тех подвигах и событиях жизни святителя Феодосия, которые сохранились до наших дней, и о чудотворениях его, которыми он прославился сряду после блаженной своей кончины. В слове своем, Преосвященный приводил целые выдержки похвальных стихов, составленвых в честь его преемником его по кафедре, Черниговским архиепископом Иоанном Максимовичем, первым испытавшим на себе данную ему от Бога целебную благодать, и собственное письмо Святителя, в защиту некоего священника Григория, к некоему власть имевшему пану Забеле, недавно открытое в архивах Чернигова усердием его губернатора. Эти вставки, очень кстати сделанные, дали особый интерес поучительному слову Черниговского архипастыря, и ярко очертили перед всеми светлую и святую личность прославляемого святителя Феодосия. Наконец, приблизилось время величания новоявленному Угоднику Божию. Митрополит, все архиереи, архимандриты и прочие священнослужители, в полном облачении, вышли из св. алтаря на середину храма, на амвон, и с зажженными свечами запели величание Святителю, неоднократно повторенное затем на хорах певчими. Весь народ стоял с зажжеными свечами и усердно молился. Окадив св. мощи, митрополит до земли поклонился, отпер крышку раки и открыл ее, и Святитель Божий открылся для взоров всех, в полном нетлении благолепно лежащий в своей раке, в полном архиерейском облачении, как бы снова пришедший для священнослужения в свой кафедральный храм. Прочтено было св. Евангелие митрополитом y изголовья св. мощей и началось обычное прикладывание к ним и помазание св. елеем. Сначала приложился владыка митрополит с земным поклоном новоявленному Чудотворцу; затем прикладывались архиерей, потом архимандриты, священнослужители, a потом народ. Архиереи стали по углам раки и помазывали св. елеем приложившихся. Зрелище было высоко трогательное: к доброму Пастырю опять шла его паства, за благословением u дарами духовными. И он, щедрый в милостях, щедро изливал их болящему человечеству. Во время обнесения св. мощей вокруг собора и прикладывания к ним, на бдении многие болящие получили исцеление; один, совершенно расслабленный хромой, калека, стал на свои ноги и стал ходить, сперва слабо и неумело, a потом крепко и здорово, многие бесноватые и кликуши затихли и стали молиться, прославляя милость Святителя. Рассказы об этих исцелениях раздавались в самом храме в толпе, указывали на исцеленных, осматривали их с понятным любопытством, как бы не веря своим глазам, и общее радостное чувство росло и ширилось. Поздно кончилось всенощное бдение, но собор не запирали до рассвета, толпы в нем сменялись толпами, и священнослужители, чередуясь y св. мощей, помазывали св. елеем народ. Сколько сказалось тут молитв, сколько сложилось скорбей и исцелилось недугов y гроба милостивого Чудотворца, знает только он сам, но можно сказать не ошибаясь, что эта светлая ночь сделалась незабвенною и приснопамятною для многих и многих. Одни молчали в глубине своего смирения и своих простых душ, не умея и не зная, как выразить свою благодарность Угоднику Божию. Но народ за них это делал, и благодаря этому многия исцеления огласились и приведены в документальную известность. Так светло и радостно совершилась половина Черниговского торжества. 9 сентября, в 5 часов утра, соборный колокол стал призывать народ на раннюю литургию в Борисоглебский теплый собор, где масса причастников сподобилась причаститься Св. Таин. Этот собор очень небольшой размером, был переполнен народом. В преддверии его стоял огромный крест из цветов, искусно сделанный Киевскими дамами и принесенный ими в дар святителю Феодосию, при обнесении св. мощей которого, после поздней литургии вокруг собора, он предназначался тоже быть несенным в крестном ходу. В 9 часов началась поздняя литургия в Спасском соборе, которую совершал Высокопреосвященнейший Иоанникий, митрополит Киевский н Галицкий, со всеми местными и прибывшими архиереями, архимандритами и священнослужителями, которые в светлых облачениях, наполняли до тесноты алтарь. Св. мощи Святителя в открытом гробе, осеняемые свещниками и рипидами, стояли на возвышении посередине храма, тут же, по сторонам их, стояли и знамена прибывших полков с своими ассистентами в парадвой форме и вообще весь собор был переполнен избранною публикою. По прибытии владыки митронолита и обычной встрече его y западных дверей собора, откуда он прямо прошел к св. мощам Святителя и благоговейно к ним приложился, началось облачение его среди церкви на амвоне. При малом входе с св. Евангелием, св. мощи Святителя были торжественно внесены священнослужителями в св. алтарь, где и поставлены y св. престола – лицем к нему. Митрополнт и Прочие архиереи стали по сторонам гроба, как сослужащие прославляемому Угоднику Божию, который сам как бы священнодействовал y престола. Торжественна была эта минута, многие плакали, видя гроб Святителя y св. престола и громко просили себе его св. молитв. Во время трисвятой песни, гроб Святителя перенесен от престола на горнее место, где поставлен так высоко, что Святитель казался не лежащим a стоящим на нем, хорошо видимый чрезъ царския двери всем народом. Митрополит и архиереи стали по сторонам гроба: и был собор святителей велнкий, редко когда видимый при Богослужении. Литургия совершилась чинно, при прекрасном пении Черниговского архиерейского хора, стройные звуки которого плавно разливались под сводами древнего Спасского собора, изобилующими голосниками, важными в акустическом отношении. При окончании литургии, митрополит Иоанникий в мантии и с жезлом в руке вышел на солею и сказал красноречивое слово народу о нетлении св. мощей, в одной только Православной Церкви наблюдаемом во всей своей чудотворной силе. Листки этого слова, по окончании его, Владыка из своих святительских рук тут же роздал народу, чем вызвал глубокую к себе благодарность от него, громко выраженную многими и многими. Затем святые мощи Святителя были вынесены священнослужителями из алтаря опять на середину церкви, куда были к этому времени принесены из Елецкого и Троицкого монастырей чудотворной иконы Богоматери Елецкой и Троицкой-Ильинской и начался молебен Святителю Феодосию, после чего св. мощи его, в преднесении чудотворных сих икон и других икон собора, несомых священнослужителями в облачении, сопутствуемых митрополитом и прочими архиереями крестным ходом были вынесены из собора западными его дверями, и обнесены вокруг него, с остановками и литиями на южной, восточной и северной его сторонах при звоне колоколов всех черниговских церквей и военной духовой музыке прибывших полков. Солнце ярко сияло, погода стояла тихая и теплая, почти летняя и Черниговское светлое торжество, во всей нолноте слова вышло светлым и радостным. Многие чудесные исцеления совершились и при этом крестном ходе в ограде соборов, где возлежали на траве болящие и расслабленные, окруженные своими присными и чаявшими исцеления от милостивого Чудотворца. Мне передавал один очевидец, стоявший при этом ходе в ограде соборов, что один расслабленный, недвижимо лежавший на одной из замогильных плит в ограде соборов, в стороне от дороги, которой проходил ход, когда пронесли мимо его св. мощи, вдруг вскрикнул, выпрямился и встал с плиты совсем здоровый, благодаря и славя исцелившего его Угодника Божия, причем бывшие с ним – отец и мать объявили, что yже 13 лет лежал он в полном расслаблении, и даже показывали огромную корзину, вроде носилок, на которой они его принесли в ограду. Корзину эту, по указанию этого очевидца, и я сам видел из собора, a no окончании торжества видел и самого исцеленного, худого и изможденного человека, лет 30. Исцеленный бодро стоял на своих ногах и видимо тяготился вопросами и любопытными взорами обратившей на нero внимание публики. Св. мощи, по обнесении их вонруг Спасского собора, были внесены внутрь его, поставлены на середине, и здесь митрополит с коленопреклонением прочел от лица всего народа молитву к новоявленному Угоднику Божию, Святителю Феодосию о милости и заступлении им пред Богом всех предстоящих. Затем произнесено было многолетие Государю Императору, всему Царствующему Дому, Святейшему Синоду и его члену Митрополиту Киевскому Иоанникию, местному Черниговскому преосвященному Антонию, и всей его пастве, после чего весь народ, на все четыре стороны, был окроплен святою водою, a рака с св. мощами торжественно была поднята священнослужителями, отнесена к новой серебро-позолоченной для них раке и в нее опущена, после чего стали прикладываться к св. мощам митрополит, архиереи и все священнослужители, a затем и народ, и тут-то неудобная постановка раки дала себя знать во всей силе, ибо очень трудно было достичь на вышину раки, чтобы приложиться к св. мощам Чудотворца, и приходилось многим лишь издали ему поклониться и молиться. – Слава Богу, торжество совершилось. Приходилось подумать и о том, как возвратиться с него домой. Масса народу, по всему вероятию, переполнит и вокзал и вагоны железного пути, почему благоразумие внушало спешить и предварить стечение богомольцев скорейшим отъездом. Поэтому, помолившись в соборе перед св. мощами Чудотворца и молитвенно простившись с ним, поспешил я проститься с своими любвеобильными хозяевами и поехал на вокзал, отказавшись от любезного приглашения на обед в дом женского Черниговского епархиального училища, на который был мне прислан пригласительный билет от преосвященного епископа Черниговского Антония, и который был назначен в 5 часов дня 9 сентября; a я в 2 часа уже мчался по железному пути с первоотходившим из Чернигова поездом, о чем потом весьма не жалел, ибо захватил вагоны просторными, и прекрасно доехал без стеснения, тогда как в тот-же день вечером и на другой день стеснение было так велико, что многим приходилось по два и по три дня дожидаться возможности попасть в вагон, и на вокзале была толпа невероятная. Итак прости, древний Чернигов, с твоими златоглавыми соборами и благодатною святынею! Прости ты, Угодник Божий, Святитель Феодосий и прими моё за душевное благодарение, что сподобил ты меня видеть и посетить твое св. торжество!

Заканчиваю мои убогия о нем воспоминания и повествования словами древнего тропаря Святителю: «Преудобрен во архиереях, Святителю Феодосие, был еси светило своему стаду, таже преставился еси в вечныя обители: умоли y престола Царя славы избавитися нам от находящих на ны зол, и спастися душам нашим, Святе, молитвами Твоими».

А. Ковалевский

1896 года, 9 сентября