Часть III. Чудеса святителя Николая Чудотворца, архиепископа Мирликийского

Буря недоумения смущает ми ум, како достойно есть пети чудеса твоя, блаженне Николае, никтоже бо может я исчести, аще бы и многи языки имел, и глаголати восхотел... Проповедует мир весь тебе, преблаженне Николае, скораго в бедах заступника.

Акафист святителю Николаю Чудотворцу, кондак 4

При жизни своей святитель Николай был благодетелем рода человеческого. Не перестал он быть им и по смерти своей, являясь скорым заступником всех находящихся в бедах, спасая от потопления и из глубины морской перенося на сушу, восхищая от пленения и перенося в дом, избавляя от смертной казни мечом и иных родов смерти, подавая исцеления: слепым – зрение, хромым – хождение, глухим – слышание, немым – глаголание. Многих он обогатил, когда те находились в крайнем убожестве и нищете, голодным подавал пищу и всякому, находящемуся в беде, являлся готовым помощником, усердным заступником и скорым предстателем и защитником. И теперь также помогает всем, с верой прибегающим к нему, и избавляет от постигающих их бед. Невозможно исчислить или описать все его чудеса. Великого чудотворца Николая знает весь Восток и Запад, и все концы земли знают о его чудотворениях.

Поэтому и Церковь, прославляя в своих песнопениях угодника Божия Николая, Мирликийского чудотворца, призывает на поклонение ему всех: «цари и князи да стекутся к нему, да восхвалят его пастыри и учители, как доброго пастыря, который является в болезнях врачом, в бедах – избавителем, грешникам – заступником, для нищих – питателем, в скорбях – утешителем, для путешествующих – спутником, плавающим по морю – рулевым, пусть все восхвалят великого святителя Николая».

Уже из тех немногочисленных повествований о чудесах святителя Николая, которые помещены ниже и взяты из службы великому Чудотворцу, благочестивые читатели увидят, как разнообразна была помощь великого угодника всем нуждающимся в ней.

Свет чудес почившего Божия угодника начал сиять вскоре по блаженной его кончине, когда честные его мощи начали источать целебное и благовонное миро. Скоро достиг он до самых крайних пределов, где только были христиане. Так о них узнали в греческих поселениях близ устьев реки Танаиса (ныне Дона). Нашлись там благочестивые люди, которые захотели отправиться в Миры, чтобы поклониться мощам великого угодника Божия. Нагрузив корабли пшеницей, отправились в далекую Ликию. Но врагу рода человеческого, которого так часто посрамлял при жизни своей святой Николай, конечно, неприятно было такое почтение к памяти его, и он задумал расстроить благочестивое желание танаитян. Для этого он принял вид жены, которая, пред отплытием благочестивых мужей в Миры, подошла к ним с сосудом, наполненным елеем, и обратилась со следующими словами: «Я и сама бы хотела отнести ко гробу святого Николая этот елей, – сказала она им, – но боюсь пуститься в далекое морское плавание, так как я женщина слабая и больная. Поэтому, прошу вас, возьмите этот сосуд с елеем и отвезите его в Миры, а там вылейте его в светильник при гробе святителя». С этими словами лукавый бес, принявший вид женщины, передал им в руки сосуд с елеем.

Не подозревая диавольских козней, напротив, усматривая в просьбе жены благочестивое намерение, путешественники взяли у нее сосуд и отправились в путь. Сначала некоторое время они плыли благополучно. Но потом подул сильный ветер, поднялось большое морское волнение, которое делало невозможным продолжать путь в далекую Ликию. Поэтому танаитяне решились возвратиться домой, не исполнив своего благочестивого желания, и уже поворотили было свой корабль назад. Но в эту минуту явился им навстречу в небольшой лодке святитель Николай. «Куда плывете, добрые люди? – обратился он к ним. – Зачем оставляете начатый путь и возвращаетесь домой? В ваших руках находится средство унять бурю и беспрепятственно продолжать начатый вами путь. Знайте, что ходу вашего корабля противится злокозненность диавола, который в образе женщины дал вам сосуд с елеем: бросьте его в море – и вы благополучно совершите свой путь».

Мореплаватели послушались чудного мужа и бросили сосуд с елеем в море. Внезапно оттуда поднялся черный дым, пламя и отвратительный смрад; море расселось, и со дна морского поднялось клокотанье; самые капли морские обратились в огненные искры. Смертельный ужас объял мореплавателей, и они начали кричать. Угодник Божий не оставил их и теперь. Снова явившись, он велел им оставить страх и своим властным словом уничтожил диавольское наваждение. Тотчас повеяла тихая прохлада и в воздухе распространилось чудное благоухание. Достигнув беспрепятственно города Миры, танаитяне исполнили свое благочестивое желание, поклонившись мощам святого угодника. Затем благополучно возвратились домой и здесь поведали всем, что сотворил им святой Николай.

В один из вандальских⁶ набегов на Калабрию, когда все разрушалось и предавалось огню, один вандал-грабитель в доме неизвестного христианина нашел образ святого Николая. Не зная, чье это изображение, вандал, однако же, взял понравившийся ему образ. В дороге пленные христиане объявили вандалу, что это образ славного у христиан чудотворца святителя Николая. Вернувшись домой в Африку, когда ему встретилась надобность оставить свой дом и отправиться в путь, он поручил иконе святителя Николая все свое имущество, находившееся в доме, и, будучи язычником, обратился к ней со следующими словами: «Вот, вручаю тебе все свое имение, которое ты должен блюсти в целости, пока я не возвращусь в свой дом. Если же в мое отсутствие погибнет что из моего имения, то я жестоко отомщу за это тебе». Вандал отправился в путь. В его отсутствие в дом забрались воры, украли все находившееся там имущество, но икону чудотворца Николая оставили. Возвратившись домой и увидев, что все его имение расхищено, грубый вандал выместил свою злобу на иконе святителя Николая. «Не говорил ли я тебе, – обратился он к святителю Николаю, – чтобы ты в мое отсутствие хранил от воров мое имущество? Так как ты не сделал этого, то я буду бить тебя вместо воров». С этими словами он подверг бичеванию честный образ святителя и грозился даже сжечь его, если не найдется имущество.

Когда воры, укравшие имение вандала, начали делить его между собой, им неожиданно явился святитель Христов Николай и грозно сказал: «Что вы сделали? Зачем вы украли имение, которое было поручено мне на сохранение? Вы согрешили, а я остался виноват. Посмотрите, как жестоко бил меня вандал, какие раны сделал на моем теле. Немедленно же возвратите похищенное вами имение вандалу. Если же вы этого не сделаете, то понесете позорную казнь». Изумленные такими словами, воры сказали ему: «Кто ты, и какое право имеешь говорить так?» Он ответил: «Я – Николай, раб Господа моего Иисуса Христа». Услышав имя великого угодника Божия, воры почувствовали сильный страх и немедленно возвратили вандалу имение. После этого они совсем перестали воровать и до самого конца проводили богоугодную жизнь, горько раскаиваясь в своих прежних грехах. Вандал же, пораженный быстрой и чудесной помощью Божия угодника, уверовал во Христа вместе со всем своим домом, крестился и потом построил церковь в честь святителя Николая. С того времени имя великого чудотворца прославилось между варварами и стало известно в северной Африке.

В Актах второго Никейского (VII Вселенского) собора (787 года) сохранился следующий рассказ одного из позднейших преемников святителя Николая о чудесной помощи, оказанной ему этим великим святителем. На соборе, собранном, как известно, для учреждения истинного богопочитания, поколебленного ересью иконоборцев, каждому отцу было предоставлено право говорить пред всеми в пользу иконопочитания все, что было ему известно. Так, прочтено было письмо преподобного Нила Синайского к силенциарию⁷ Илиодору о явлении двум отшельникам Синайским святого мученика Платона, узнанного ими по тем иконам святого, которые были в употреблении на их родине. Выслушав чтение, Феодор, епископ Мирский (сначала державшийся ереси иконоборцев, но на первом заседании собора раскаявшийся и отрекшийся от нее), сказал пред собором: «Нечто подобное этой истории пришлось испытать и мне. Раз я получил обиду от рук важных лиц. Архидиакон мой, человек благоговейный и боящийся Бога, говорит мне: я видел во сне патриарха, который сказал мне: пусть митрополит придет к нам, и дела его получат оборот в его пользу. Я спросил архидиакона: «В каком виде и очертании явился тебе патриарх?» Он ответил: «Лицом красен и сед волосами». Тогда я сказал ему: «Не такого вида патриарх; на эндите (покрове или вообще священном облачении) есть у нас икона святого Николая и, как ты рассказываешь, именно он таков, как тебе явился». Он отвечал: «Да, действительно, такого вида был говоривший со мною». Из этого сходства с иконой я понял, что ему явился святитель Николай. Итак, поверив словам архидиакона, я тотчас же отправился в Богом хранимый царствующий град, и все дела мои были управлены согласно пользе моей епархии».

Один христианин взял в заем у еврея большое количество золота. Так как он не имел из людей никого, кто бы мог поручиться за него, то своим поручителем пред евреем сделал святителя Христова Николая. Для этого оба они пошли в церковь святителя Николая, где христианин пред алтарем святителя поклялся возвратить свой долг. Но вот прошел назначенный христианином срок возвращения долга. Еврей пришел к нему и стал просить его возвратить взятое им золото.

Христианин, решив утаить долг, с клятвой стал уверять еврея, что он уже возвратил ему золото. Тогда еврей обратился к судьям с просьбой рассудить их дело. Последние, не имея никаких доказательств, решили предать это дело суду совести христианина. Они велели ему клятвенно подтвердить, что он отдал свой долг и ничего не должен еврею. И на присягу дерзнул корыстолюбец, рассчитывая при помощи одной хитрости избежать наказания за клятвопреступление. Он вложил золото в толстую палку, которую во время присяги дал подержать еврею, сказав: «я дал тебе более, чем должен был», после же присяги опять взял ее. Но суд Божий не замедлил наказать клятвопреступника. Когда он после клятвопреступления возвращался домой, им овладел тяжелый сон и он упал на землю. Быстро ехавшая колесница переехала его и убила до смерти, а палка, в которой было скрыто золото, разбилась, и золото из нее рассыпалось по земле.

Узнав об этом, еврей ужаснулся и даже не хотел взять своего золота, которое предлагали ему. Наконец он сказал: «До тех пор я не возьму золота, пока не увижу умершего воскресшим по молитве святителя Николая. Когда же случится это, то и сам сделаюсь христианином». Как только вымолвил он это, мертвец ожил. Пораженный таким великим чудом еврей крестился со всей своей семьей.

В IX веке Божий угодник Николай отразил магометан от острова Родос, когда коснулись они христианских храмов, и оказал свое чудесное заступничество преподобному Иосифу Песнописцу, за твердость в иконопочитании заключенному на острове Крит. Там, в темнице, он томился целых шесть лет до смерти иконоборца Льва Армянина. В ту самую ночь и в тот самый час, когда нечестивый гонитель был убит (24 декабря 820 года), преподобный стоял на молитве, песнопением встречая наступавший праздник Рождества Христова. Внезапно свет осиял темницу и заключенному явился муж, облаченный в святительские одежды, седой волосами, светлый ликом, и сказал: «От Мир Ликийских я пришел к тебе, посланный Богом, принести тебе радостную весть: враг, смутивший Церковь и разогнавший Христовых овец, лишился царства и жизни, позванный на Божий суд. Ныне же тебе подобает возвратиться в Константинополь, чтобы живущей в тебе благодатью Святого Духа утвердить многих». Сказав это, он подал ему некий свиток, промолвив: «Возьми и съешь!» Было же написано там: «ускори, Щедрый, и потщися, яко милостив, на помощь нашу, яко можеши хотяй». Иосиф, приняв и прочитав свиток, радостно проглотил его и сказал: «как сладки для гортани моей эти слова!» И повелел явившийся, чтобы узник пропел их. Иосиф запел, и узы упали с него. Святитель приказал ему идти за ним; двери темничные сами собой раскрылись пред ними – и оказался Иосиф на большой дороге, ведшей в Константинополь. Поселившись там, преподобный Иосиф построил церковь во имя святителя Николая, своего благодетеля, и прославил его многими песнопениями, до сих употребляемыми в Православной Церкви.

Один благочестивый муж усердно молился святителю Николаю, чтобы он разрешил его жене неплодство и даровал чадо, обещая в благодарность принести в храм святителя Николая золотой сосуд. Молитва его была услышана святым Николаем, и в скором времени у него родился сын. Исполняя свой обет, он дал «златарю» много золота и велел сделать из него сосуд. Но, когда последний был приготовлен, то очень понравился ему, и он велел сделать «златарю» другой сосуд для святителя Николая, а первый удержал у себя для домашнего употребления. Получив второй сосуд, он отправился морем ко храму святого Николая и захватил с собой рожденного по молитве святого Николая сына и оба сосуда. Во время плавания отец велел почерпнуть отроку воды прежде сделанным сосудом. Исполняя волю своего отца, отрок с сосудом упал в морскую пучину и утонул.

Отец его, проливая горькие слезы о преждевременной смерти своего сына, один продолжал свой путь, желая исполнить данный святителю обет. Придя в храм святителя Николая, он поставил пред его иконой второй сосуд. Но сосуд невидимой силой был брошен на средину церкви. Тогда он вторично поставил его пред иконой, но с той же неудачею: сосуд вторично невидимой силой был сброшен на средину церкви. Все присутствовавшие были поражены этим, не понимая, что бы оно значило. Но вот внезапно среди церкви стал отрок, держа в своих руках прежде сделанный сосуд, и сообщил всем присутствовавшим, что он сохранен был в море от потопления святителем Христовым Николаем. Воздавши благодарение Господу, дивно прославляющемуся во святых Своих, отец отдал для употребления в храме святителя Николая оба сосуда и затем благополучно возвратился с сыном своим домой.

Около IX века святитель Христов Николай явил чудесную помощь греческому полководцу Петру Схоластику. Во время войны с магометанами он попал в плен и был заключен в крепость Самару, находившуюся на берегу Евфрата. Обложив пленника тяжелыми оковами и бросив в смрадную тюрьму под крепкую стражу, враги запретили всякий доступ к нему и таким образом лишили его всякого утешения. В этом горестном положении он припомнил все прежние грехи; искренно в них раскаялся и усердно призывал на помощь святителя Николая. Раньше, также находясь в плену, он много молился угоднику Божию, обещаясь, если освободится из плена, не возвращаться в Царьград к жене и детям, но идти прямо в Рим и там постричься в обители святого апостола Петра; но, освободившись из плена, позабыл обет свой.

Теперь, в другой раз попав в плен, снова призывает святителя Николая и дает твердый обет по освобождении своем постричься в монашество. Чтобы молитва имела больший успех, Петр наложил на себя строгий пост, в течение целой недели ничего не вкушал и с плачем и рыданиями призывал себе на помощь великого Чудотворца. Утешитель печальных и скорый избавитель всех находящихся в бедах, святитель Николай явился на восьмую ночь заключенному в темнице Петру и сказал ему: «Я услышал молитву твою; но милосердие Божие еще медлит избавить тебя. Помни слова Христовы: толцыте, и отверзется вам! Не оставляй молитвы и надейся на Господа!» Сказав эти слова, святой Николай велел ему вкусить хлеба и затем удалился.

Спустя несколько времени святой Николай снова предстал узнику во сне и с радостным лицом сказал ему: «Поверь, Петр, что я непрестанно молюсь о тебе. Господь еще не явил мне воли Своей, но я покажу тебе другого заступника, который помолится о тебе всесильному Богу». – «Но кто же, – возразил Петр, – может лучше тебя умолить Бога, когда целый мир призывает тебя, и ты спасаешь всех!» Святой Николай ответил ему: «Знаешь ли ты Симеона Богоприимца, который приял на руки свои сорокадневного Младенца Христа?» – «Знаю, святитель Божий, – сказал Петр, – о нем читается и в св. Евангелии». Святой Николай продолжал: «Ему молись, он силен у Господа, так как предстоит у престола Вседержителя вместе с Пресвятой Богородицей и святым Иоанном Крестителем». Сказав это, святой Николай удалился.

Проснувшись, Петр стал молиться еще усерднее прежнего, непрестанно призывая на помощь святого Симеона Богоприимца вместе со святым Николаем. После этого он увидел у постели своей обоих заступников, – святого Николая и святого Симеона с жезлом в руке. Святой Симеон сказал ему: «Исполнишь ли ты обет свой и отречешься ли от мира? Смотри, не солги, как солгал ты святому Николаю». – «Нет, угодниче, непременно исполню», – отвечал Петр. Тогда святой Симеон сказал ему: «Если ты искренне обещаешь постричься в монашество, то иди из темницы без всякой боязни туда, куда хочешь ты». Но Петр сказал: «Я не могу выйти, так как заключен в вериги». Святой Симеон прикоснулся своим жезлом к оковам, отягчавшим Петра, и они в то же время спали с него. А святой Николай сказал ему: «Господь освободил тебя от плена, ступай теперь в Рим и не забывай исполнить обет свой, чтобы не получить тебе еще большей беды». После этого дивные старцы вывели узника из темницы, проводили на безопасную дорогу и там скрылись от взоров его.

В ту же ночь святой Николай явился во сне папе, держа за руку избавленного от уз военачальника Петра, и сказал ему: «Вот этого мужа Петра вместе с Симеоном Богоприимцем мы избавили от тяжких уз из темницы Самарийской; поручаю тебе возвести его в образ монашеский и наставить на путь спасения. Ты увидишь его завтра в церкви во время утрени, и сделай то, что я сказал тебе». После этих слов святой Николай сделался невидим.

Между тем, Петр, споспешествуемый помощью святых отцов – Симеона и Николая – прибыл в Рим, явился во храм святого Петра и, плача от радости за свое освобождение, пал с молитвой святым апостолам Петру и Павлу и своим избавителям – святым Симеону и Николаю. Папа узнал его и в тот же день постриг в ангельский образ. Петр провел остаток дней своих в подвигах благочестия на горе Афоне. Православная Церковь причислила его к лику святых и празднует в 12 день июня память преподобного Петра Афонского.

В стране Антиохийской, часто подвергавшейся набегам сарацин, жил один богатый и благочестивый человек, по имени Агрик. Имея великую веру ко святому отцу Николаю, он имел обыкновение ежегодно в день его памяти ходить на богомолье в церковь, освященную во имя его и находившуюся в пяти стадиях (чуть более километра) от его местожительства, а затем угощать обедом всех родных и знакомых и множество нищих. Раз, в канун дня памяти святителя Христова, Агрик сказал шестнадцатилетнему сыну своему Василию: «Ступай в церковь святителя Николая, помолись великому угоднику Божию и, отслушав вечерню, утреню и Литургию, приходи домой; а мы с матерью приготовим все нужное для угощения нищих». Отрок с радостью пошел исполнить желание своего отца. Во время утрени на церковь святителя Николая внезапно напали сарацины, взяли в плен всех, находившихся в ней, в том числе и Василия, сына Агрикова. Его увезли на остров Крит, и Василий сделался рабом сарацинского князя Амиры. За необыкновенную красоту Василия князь Амира сделал его своим виночерпием.

Узнав о внезапном плене своего сына, пораженные скорбью родители предались неутешной печали и целых два года проводили в сетованиях по погибшему сыну и даже не праздновали памяти святого Николая. «Лучше было бы, любезный наш сын, – обливаясь горькими слезами, говорили они, – если бы мы видели тебя лежащим на одре и застигнутым сильной болезнью. Мы тогда могли бы своими руками хоть несколько облегчить твои страдания. Даже не так бы терзались наше сердце и душа, если бы ты умер, и мы бы сами предали тебя земле». Видя неутешную печаль родителей, соседи стали утешать их, советуя возложить надежду на святого Николая, скорого помощника во всех бедах.

Агрик, успокоившись несколько, сказал своей жене: «Какая нам польза в плаче и рыдании! Вот уже третий год мы тоскуем и сетуем, забывает даже великого угодника Божия, и не ходим к нему на праздник. Завтра день его памяти. Пойдем, принесем в храм его елей, свечи и фимиам; помолимся ему, может быть, он пошлет нам утешение; может быть, возвратит нам погибшего сына, или, по крайней мере, даст знать о нем – жив ли он, или умер?» Жена одобрила его намерение, и они с радостью поспешили в церковь св. Николая, где должным образом и почтили его память, а вернувшись домой, сделали, как прежде, трапезу, и пригласили на нее родных, знакомых и нищих.

Во время трапезы вдруг на дворе залаяли собаки. Агрик послал слуг посмотреть, отчего поднялся лай. Слуги, вернувшись, сказали, что на дворе нет никого и ничего. Лай, однако же, продолжался и усиливался.

Агрик сам вышел посмотреть и сначала испугался, увидев пред собой юношу в сарацинском платье с сосудом вина в руках. Но, подойдя ближе, узнал в нем сына своего и от радости воскликнул: «Неужели это ты, сын мой, или глаза мои меня обманывают?» – «Да, это я, батюшка, – отвечал юноша, – но как очутился здесь, не знаю. Еще сейчас я служил за столом сарацинскому князю и из этого сосуда наливал ему вино в кубок. Но вот в одно мгновение кто-то сильный взял меня за руку, перенес подобно вихрю, поставил меня здесь, и я узнал в нем великого святителя Николая». Можно представить чрезвычайную радость и глубокую благодарность угоднику Божию родителей, уже потерявших надежду на возвращение сына своего и теперь снова получивших его целым и невредимым.

На берегу моря находился греческий город Сполитис, против которого на другой стороне пролива был сарацинский город. Его житель, богатый сарацин, однажды, катаясь по морю, неожиданно схвачен был греками и заключен в темницу, где содержалось много преступников. В темничных узах он просидел целый год и научился здесь греческому языку. Часто слыша, что товарищи его по заключению обращаются с молитвой к святому Николаю, он пожелал узнать, кто такой призываемый христианами святитель Николай. Один из заключенных рассказал ему о великих благодеяниях роду человеческому святителя Николая и вместе с тем сообщил главные истины христианской веры. Неверный сарацин был глубоко тронут рассказом христианина и, дождавшись ночи, обратился в простоте сердца со следующей молитвой Богу истинному: «Господи! Если Ты действительно сошел на землю и воплотился для нашего спасения, то пошли мне на помощь угодника Твоего святителя Николая. Пусть избавит он меня от плена, и я обращусь в христианство со всем домом своим». Помолившись таким образом, сарацин уснул

и увидел во сне святителя Николая, который снял с него оковы и сказал ему: «Избавляет тебя Христос чрез меня, раба Своего, ступай, но не забудь обета своего; иначе с тобой будет худо». Сказав это, святитель стал невидим. Сарацин проснулся и, к величайшему удивлению своему, очутился у себя дома на своей постели, куда невидимо был перенесен по воле угодника Божия. Вместе с женой и детьми возблагодарил он Бога за непостижимое свое спасение и рассказом о случившемся с ним чуде многих неверных обратил ко Христу.

В следующую ночь святитель снова явился во сне сарацину и сказал ему: «Садись немедленно в лодку, поспеши к греческому берегу и расскажи, каким образом я освободил тебя из темницы. Греки думают, будто ты подкупил стражей, и хотят казнить их. За себя не бойся: я буду с тобой, и никто не прикоснется к тебе!» Сарацин рассказал свой сон жене, и она всячески старалась отговорить его от исполнения данного святителем приказания. Но он на все ее убеждения и слезные просьбы отвечал с твердостью: «Святой Николай силен избавить меня и в другой раз от опасности». Он сел в лодку с несколькими слугами, которым не позволил даже взять с собой оружия, подъехал к самым стенам неприятельского города и громко сказал сбежавшемуся народу о случившемся с ним чуде. Напрасно преследовали его греческие ладьи: он благополучно возвратился домой.

Вскоре после этого он отправился в Иерусалим со всем своим семейством и слугами и там сподобился со всеми ими принять от патриарха крещение.

Один священник из города Митилены, именем Христофор, имея великое усердие ко святому Николаю, ежегодно ходил в город Миры для поклонения мироточивым мощам Чудотворца. Взяв от них мира на благословение, он возвращался домой. Однажды, идя в Миры вместе с тридцатью паломниками, он попал в плен к аравитянам. Приведя пленных домой, аравитяне разделили их на три части: одну определили продать, другую – запереть в тюрьму, а третью – убить. Священник Христофор был присужден к усекновению мечом. Его с несчастными спутниками уже отвели на место казни. Видя, как товарищам его рубили головы, и со страхом ожидая своей очереди, Христофор от всей души начал молиться скорому заступнику святителю Николаю. «Святитель Христов Николай! – взывал он к нему, – помоги мне, попавшему в беду великую, избавь меня от меча острого, освободи от напрасной смерти». Святитель Николай немедленно явился ему и сказал: «Не бойся, брат, Христов иерей: я с тобою». Вот уже подошел палач, велел Христофору наклонить голову и замахнулся мечом. Но святитель Николай, вырвав из руки варвара меч, отбросил его далеко. «Где меч?» – спросил изумленный палач Христофора. «Святой Николай взял», – отвечал тот. Палач пошел и принес другой меч, желая отсечь Христофорову голову. Святой же Николай опять спас иерея и вырвал у палача его меч. «Кто ты, ты что, колдун?» – спросил пленника разгневанный и смущенный неудачей палач. «Нет, господин, – отвечал ему Христофор, – я не знаю никакого волшебства, но св. Николай берет у тебя меч». Палач оглянулся и, не видя никого, возразил: «Нет того человека здесь, о котором ты говоришь», и пошел за третьим мечом. Но святой Николай и в третий раз невидимо отнял у него меч, когда он занес его над головой Христофора. Тогда объятый ужасом палач спросил священника: «Скажи мне, кто этот Николай, о котором ты говоришь?» Христофор рассказал ему подробно о Божьем угоднике, как творит он чудеса. Выслушав это, аравитянин сознался, что и прежде слышал о святости и величии святого Николая, и заключил: «Теперь не хочу ничего делать наперекор ему», и разрешил от уз Христофора и трех его спутников, которых собирался умертвить вслед за ним, и, отпуская их на свободу, даже показал ему дорогу, примолвив: «Идите с миром!» Спасенные святым Николаем от смерти, Христофор и его спутники благополучно возвратились домой, и прославили пред всеми своего избавителя.

В царствование императора Леонтия жил в Константинополе весьма благочестивый муж, по имени Феофан, отличавшийся странноприимством и нищелюбием. Однажды он во сне увидел святителя Николая, который сказал ему, чтобы он велел написать три иконы: Спасителя, Богоматери и чудотворца Николая – и, когда они будут готовы, показал бы патриарху. Исполняя приказание Божия угодника, Феофан немедленно заказал знаменитому в то время иконописцу Аггею написать эти образа и, когда от него получил их, пригласил к себе патриарха с его собором почтить их молебными похвалами. Войдя в комнату, где стояли иконы и, прежде всего, обратившись к образу Спасителя, патриарх сказал: «Слава Тебе, Боже наш, Спаситель, создавший всю тварь!» Потом, посмотрев на икону Божией Матери, прибавил: «Хорошо написал живописец и сей образ Пречистой Богоматери, родившей нам Человеколюбца Бога!» Наконец, увидев образ святого Николая, он сказал с неудовольствием: «Зачем здесь это изображение Николая, епископа Мирликийского? Он был смердович (низкого рода), и изображению его неприлично стоять с этими двумя иконами». Патриарх приказал, к неудовольствию хозяина, вынести вон из комнаты образ святителя Николая, запретил живописцу писать такие его иконы и, совершив молебное пение Спасителю и Божией Матери, сел за обеденный стол вместе с клиром. Во время угощения Феофан заметил, что вино почти все вышло и, так как было уже поздно и негде было достать его, пошел в отдаленную комнату, где стоял образ святителя Николая, вынесенный из приемной по воле патриарха, и стал усердно молиться пред ним, чтобы угодник Божий умножил теперь запас вина в его доме. Окончив молитву, Феофан вышел из этой комнаты и нашел сосуды, в которых пред тем уже не было вина, чудодейственно наполненными новым, лучшим вином, которое и патриарху показалось чрезвычайно вкусным.

На другой день патриарх был позван на близлежащий остров Гердалу – прочесть Евангелие над дочерью одного вельможи, одержимой злым духом. На возвратном пути его застигла сильная буря: волны ежеминутно грозили поглотить корабль – и одна из них, перекинувшись через корабль, увлекла с собой патриарха в морскую пучину. Утопая, он вспомнил свой недавний грех против угодника Божия и воскликнул: «Согрешил я пред тобой, святитель Николай! Прости меня и избавь от этой глубины и напрасной смерти...». В то же мгновение явился близ него святой Николай, идя по морю, как по суше, и, взяв его за руку, сказал: «Смердовича ли призываешь, на образ которого не хотел и смотреть?» – «Согрешил я, – сказал патриарх, – избавь меня, великий святитель Христов, от напрасной смерти, и я прославлю тебя, Божия угодника, скорого в бедах помощника».

«Не бойся, брат, – ответил ему святой Николай, – ныне от потопления морского избавляет тебя Господь Бог наш мной, рабом Своим. Садись в судно, возвратись домой и паси хорошо стадо Христово». И патриарх вдруг очутился на судне на месте своем. Удивленные его внезапным появлением спутники спросили его: «Как, господин, из морской глубины возвратился ты в судно?» Пришедший в себя патриарх рассказал им о своем чудесном избавителе, и все прославили Бога и угодника Его святого Николая. Вернувшись домой, патриарх призвал Феофана, выпросил у него честную икону Чудотворца и, освятив, поставил ее в Софийском храме. Вскоре после того он построил монастырь и церковь в честь святого Николая и перенес в него чудотворную его икону.

Один благочестивый человек по имени Димитрий, живший в Константинополе, имел обыкновение отправляться на богомолье в церковь святого Николая, находившуюся в городе Анфирит, на расстоянии десяти стадий (чуть меньше двух километров) от Константинополя. Однажды, когда он ехал туда ночью с несколькими товарищами, имея при себе свечи, масло, фимиам и прочее нужное для праздничного богослужения, поднялась сильная буря, которая опрокинула их судно. Выбившись из сил и увлеченный пучиной до самого дна морского, Димитрий беспрестанно взывал: «Святой Николай, помоги мне!»

Скорый помощник предстал ему, взял его за руку, исторгнул из глубины и перенес домой в одну запертую комнату. Димитрий, не сознавая чуда и почитая себя все еще на дне морском, громко кричал: «Святой Николай, помоги мне!» Домашние и соседи его были пробуждены этим необыкновенным криком и, думая, что в комнату забрался вор, вошли в нее с огнем. Они чрезвычайно удивились, найдя в запертой комнате Димитрия – всего мокрого: с головы, бороды и одежды его стекала морская вода... Лишь придя в полное сознание, Димитрий рассказал им, что случилось с ним на море, и кого призывал он, погружаясь в море. Все поняли, что его спас святой Николай, и возблагодарили скорого в бедах помощника.

Подобным же образом святитель Николай спас другого константинопольца, верного Господу Иисусу и с любовью почитавшего память Христова угодника. Этот муж, собравшись по делам в другую страну, пошел в церковь святого чудотворца, там помолился ему и, испросив у него благословения, отправился в путь. В девятый час ночи повеял ветер, и мореходы стали ставить паруса. Проснувшись от шума и говора, этот муж встал и пошел по судну, но в темноте, споткнувшись, упал в море. Темной ночью, при сильном ветре, нельзя было оказать ему немедленной помощи. Не ожидая спасения от людей и погружаясь в глубину морскую, муж стал взывать к великому чудотворцу: «Святой Николай, помоги мне!» И вдруг оказался среди комнаты, продолжая считать себя в пучине морской. Только когда пришли соседи и разъяснили ему, где он находится, утопавший понял, что он спасен святым Николаем, и возблагодарил своего избавителя.

Престарелый отшельник Симеон, проводивший жизнь свою в посте, уединении и молитве и прославившийся даром чудотворений, имел у себя инока, именем Николая, которого однажды он отправил в дальнюю Катавальскую страну. Путь лежал по морю. Днем была хорошая погода, и путники весело плыли по тихому и светлому морю. Ночью же, удалившись от берега, они сбились с настоящего пути. К их несчастью поднялась сильная буря. Море разбушевалось, и волны то поднимая, то низвергая лодку, умчали ее в открытое море: весла у гребцов выпали из рук, парус был изорван. Отчаявшись в своем спасении, гребцы пали от страха на дно лодки и с крепким воплем молились заступнику мореплавателей: «Святой Николай! Помоги нам и спаси нас от беды». Инок Николай приподнял голову, чтобы взглянуть на море, и увидел близ судна святителя Николая, в белых ризах, шедшего по морю, словно посуху. «Встань, брат! – сказал он ему, – и не поддавайся дремоте». Потом, вошедши на судно, он прибавил: «Иди на порученное тебе дело с радостью – отселе с тобой я, которого ты призываешь с верой. Ныне мир тебе и благословение». Вскоре буря утихла: гребцы, ободренные словами великого Угодника, снова принялись за весла и с помощью его молитв то расстояние, которое обыкновенно проходили в две недели, судно переплыло в один час. Радостные пловцы прославили Бога и угодника Божия Николая, говоря: «Дивен Бог во святых Своих, Бог Израилев».

В Константинополе жил один ремесленник по имени Николай, который особенно чтил святого Николая Чудотворца и ежегодно праздновал день его памяти. Так достиг он глубокой старости и, будучи не в силах работать, впал в нищету. Приближался Николин день – и старик стал думать, как отпраздновать этот день, но ничего не мог придумать. Накануне праздника он сказал жене: «Вот, жена, приближается праздник возлюбленного заступника нашего, святителя Николая, а нам нечем и отпраздновать этого великого дня». – «Знаешь, господин мой, – отвечала благочестивая жена, – нам недолго уже остается жить на свете, детей у нас нет; нам не для кого беречь наследство: так продадим последнее для угождения Богу и великому Чудотворцу. Вот, у нас остался ковер: пойди, продай его и купи все нужное для завтрашнего праздника». Старик послушался жены, взял ковер и пошел продавать его. На дороге, когда он проходил площадь, где стоял столб Константина Великого, и уже миновал монастырь святого Платона, ему встретился боголепный старец и спросил его: «Куда идешь, любезный друг?» – «Иду на торг продавать ковер», – отвечал старый ремесленник. «Хорошо, друг, – отвечал старец, – но скажи мне, сколько ты просишь за свой ковер? Я хотел бы купить его». – «За него вначале заплачено восемь золотых монет; а теперь я возьму, что только дашь». – «Возьмешь ли шесть золотых?» – «С радостью возьму», – ответил ремесленник. Старец немедленно дал ему шесть золотых, взял ковер и ушел. Бывшие на торгу люди окружили старца-ремесленника и спрашивали его: «Что это ты разговариваешь сам с собою? Не видится ли тебе что-нибудь?» Они видели и слышали только его одного, а не видали святителя и не слышали слов его.

Между тем, святой Николай явился жене старика и, возвратив ей ковер, сказал: «Муж твой – мой давнишний друг; сегодня он попался мне на торгу и просил занести тебе этот ковер». С этими словами святитель скрылся, оставив старуху в огорчении и досаде на мужа за то, что он пожалел продать ковер.

Довольный продажей ковра ремесленник купил все нужное для праздника и возвратился домой с полными руками. Но жена осыпала его упреками: «Я не хочу жить с тобою: ты обманул святого Николая. Лучше бы тебе не обещаться, чем нарушить данное обещание. Вот твой ковер, а меня ты не увидишь более, потому что нынешним обманом ты запятнал всю прежнюю честную жизнь свою».

Ремесленник изумился, слыша упреки жены и видя опять дома проданный ковер. Он спросил жену, откуда у ней взялся ковер? Та рассказала, что после его ухода приходил очень почтенный старец, отдал ей ковер и поспешно удалился. Выслушав этот рассказал, ремесленник догадался, кто был купившим его ковер, и в полноте сердечной радости воскликнул: «Слава Тебе, Христе Боже, творящему чудеса дивным угодником Твоим святым Николаем!» Потом он рассказал жене, как Божий угодник в образе почтенного старца встретил его на дороге и купил у него ковер, а в заключение показал ей и принесенные им съестные припасы и вино, просфоры и свечи для праздника. Тогда супруги единогласно прославили Бога и Его угодника, великого чудотворца. Немедленно поспешили они в церковь святого Николая и рассказали всем, туда собравшимся для богослужения, какую чудесную помощь они получили от скорого помощника бедным. Все слушатели также прославили Бога и святого Николая. Когда донесли об этом чуде патриарху, то он приказал кормить до конца жизни старого ремесленника с женой из доходов Софийского собора.

В Константинополе проживал богатый и славный муж Епифаний, сановник царя Константина. Имея много прислуги, он захотел купить еще одного раба. 3 декабря, взяв много золота, он поехал верхом на торг, где русские купцы продавали невольников. Там, однако же, он не успел купить раба и, вернувшись домой, положил взятое золото в одном месте и забыл об этом. На другой день, по наущению духа злобы, он стал требовать золото у прислуживавшего ему отрока, которому, казалось ему, он отдал золото накануне. Отрок ответил, что не получал никакого золота. Епифаний, раздраженный его отказом, стал укорять его во лжи, а потом, не веря клятвам его, приказал бить его немилостиво и заключить отягощенного цепями в одной из комнат дома, говоря: «Подумаю о нем, когда придет праздник святого Николая».

Избитый закованный и запертый слуга стал слезно молиться Богу, чтобы Он избавил его от напасти. Приложив слезы к слезам и молитвы к молитвам, он обратился и ко святому Николаю со следующей просьбой: «Отче честный, святой Николае, избави меня от этой беды. Ты знаешь, не виноват я в том, что

говорят на меня. Завтра твой праздник, а я сижу в беде великой...» На молитве его застала ночь, и он с печалью уснул. Во сне явился ему всегда скорый на помощь призывающим его с верой святитель Николай.

«Не тужи, – сказал он ему, – избавляет тебя Христос мной, рабом Своим». И тотчас железные узы спали с ног заключенного и он, проснувшись, восхвалил Бога и святого Николая. В ту же ночь святой Николай явился и господину его во сне и грозно сказал ему: «Зачем ты несправедливо обвиняешь раба своего, Епифаний! Ты сам виноват: сам спрятал золото, а мучишь верного своего слугу. Впрочем, так как ты поступил так не по влечению своего сердца, а по наущению врага, то я и явился тебе, чтобы не иссякла твоя любовь к Богу. Встань и выпусти невинного своего слугу. Если же не сделаешь этого, то сам попадешь в беду великую». И, указывая пальцем на то место, где было положено им самим золото, прибавил: «Возьми свое золото, слугу же отпусти!»

Проснувшись, сановник тотчас отыскал свое золото на указанном ему месте, возблагодарил Господа Человеколюбца, возблагодарил и святителя Николая. Затем пошел к заключенному слуге, смиренно попросил у него прощения за учиненный грех, вывел его из затвора и велел дать ему все нужное; сам же остальную часть ночи до самой утрени провел в молитве. Услышав благовест к утрени, Епифаний, взяв золото и слугу, пошел в церковь святителя Николая, где после утрени рассказал всем богомольцам, что случилось с ним и какую милость Бог явил ему посредством Своего угодника. Затем он обратился к слуге: «Чадо, не я, грешный, а Бог, Творец неба и земли, и угодник Его Николай освобождают тебя от работы. Прости и меня, по неведению сделавшего неправду пред тобою». При этом Епифаний злополучное золото разделил на три части, из которых одну отдал церкви святителя Николая, другую тут же раздал нищим, а третью вручил освобожденному рабу со словами: «Возьми это золото, чадо, чтобы с этого дня не служил ты никому, кроме святого Николая. Я же отечески позабочусь о твоих телесных потребностях». И все радостно встретили праздник святителя Николая.

Один юноша, по имени Николай, был одержим сильным демонским мучением: огонь великий жег его внутренности, так что все члены его тела высохли, само тело расслабело, и страдалец не мог ни ходить, ни стоять, ни протянуться, а только сгорбившись ползал. Сначала он лечился у врачей, но потратил все имущество и впал в крайнюю нищету. В день праздника святителя Николая, больной юноша увидел людей, которые со свечами шли к обедне в церковь святителя Николая. По примеру их и он, при всей своей бедности, купил свечу и пополз к церкви святителя Николая. Когда он полз, ему явился скорый в бедах помощник – святитель Николай и спросил, кто он, откуда и куда идет, что за беда с ним случилась, и чего ему нужно? Страдалец, усталый от пути и одержимый страхом, сидя рассказал ему всю беду свою. «Если хочешь быть здоров, – сказал ему явившийся старец, – то иди вслед за мною». Приведя его к своей церкви, святитель стал невидим.

Больной, не видя пред собой вожатого, зажег свечу свою, вполз в церковь и, достигнув образа святителя, узнал в нем лицо старца, проводившего его в церковь. Тогда он воскликнул, обращаясь к святителю: «Святой Николай! Ты сказал мне дорогой – хочешь ли быть здоров, ступай за мной – и сам привел меня сюда. Помилуй же меня и исцели. Ты должен мне – отдай же мне свой долг!». Долго молился расслабленный. Наконец убедительно стал просить окружающих, чтобы они приподняли его и дали приложиться к чудотворной иконе. Когда желание его было исполнено, он крепко обнял образ обеими руками и поцеловал его со словами: «Теплый заступник, помилуй меня!». И вот, скорченные члены его тела стали разгибаться, он выпрямился, своими руками трижды осенил крестным знамением все свое тело и помазал маслом из лампады святого. Исцелившись от демонского мучения, он, совсем здоровый, снова обнял честный образ своего скорого помощника и снова поцеловал его. Все свидетели прославили Бога и Его угодника святого Николая.

Илутин, четвертый сербский царь после Симеона Великого, основателя сербского государства, имел сына, царевича Стефана, который уже в юности своей отличался страхом Божиим, кротостью, смирением, приветливостью и состраданием к страждущим. Враг рода человеческого, всегда ненавидящий добродетельных людей, умыслил погубить царевича. Для этого он возбудил сильную злобу на царевича в сердце его мачехи, которая наклеветала на сына отцу, уверяя царя Илутина, что Стефан хочет лишить его жизни и престола. Своими злыми наветами она достигла того, что слабохарактерный Илутин, любивший прежде своего сына со всей нежностью родительского сердца, теперь страшно возненавидел его. Царевич знал о коварных происках своей мачехи. Многие вельможи уговаривали его бежать, вызываясь даже склонить на его сторону войско, чтобы оружием оградить свою безопасность. Однако добродетельный царевич с негодованием отверг преступные советы и, возложив свою надежду на Бога, искал помощи в молитве к Заступнику всех несчастных и невинных. Зависть дьявола восторжествовала. Злая мачеха склонила несчастного отца на страшное злодеяние, – ослепление ни в чем не повинного сына, что и было исполнено близ церкви святого Николая Чудотворца.

Долго лежал Стефан, страдая от тяжелой муки, но наконец впал в забытье, и тогда пред ним предстал святитель Николай, который, держа в руке исторгнутые мучителями очи Стефана, сказал ему: «Не бойся, Стефан, очи твои в руке моей!» Проснувшись, Стефан почувствовал, что боль его глаз значительно уменьшилась.

Жестокосердый отец не ограничился ослеплением невинного сына: по совету коварной супруги, он отправил царевича с его детьми к тестю своему, восточному императору Андронику Палеологу, прося содержать его под строгим надзором. В Константинополе Стефан был заключен в монастырь Пантократора (Вседержителя). Там кроткий и богобоязненный царевич не только снискал расположение иноков, но даже сам император, слыша о его подвижнической и добродетельной жизни, проникся уважением к нему, часто посещал его для беседы с ним и советовался о делах государства. Вдали от своей родины царевич не переставал заботиться о процветании Православия и, пользуясь расположением императора, склонил его к искоренению ересей в его православном государстве.

Пять лет провел царевич в тихом монашеском уединении. На шестой год, в день памяти святого Николая, он вместе с прочими иноками пришел в церковь к заутрене и, слушая описание жизни и чудес великого святителя, задремал и увидел во сне святого Николая. Святитель спросил его: «Помнишь ли ты, что я за пять лет пред этим говорил тебе?» Когда Стефан сказал, что он уже забыл, тогда Чудотворец сказал ему: «Тогда я говорил, что очи твои в руке моей. Теперь же я послан, чтобы возвратить их тебе». С этими словами святитель благословил Стефана, прикоснулся рукой к померкшим очам его и сказал: «Господь наш Иисус Христос, исцеливший слепорожденного, возвращает тебе зрение!» Когда царевич пришел в себя, то, открыв глаза и видя все окружающие предметы, долго не мог прийти в себя от изумления и радости и первым делом возблагодарил Господа за неизреченное Его милосердие. Однако, боясь злоумышлений мачехи, он никому не сказал о чудесном своем исцелении и продолжал носить повязку на глазах.

Между тем, императору Андронику Палеологу в войне с врагами понадобилась помощь, и он послал за ней к своему зятю Илутину, королю сербскому. В числе посланных находился и настоятель той обители, в которой жил ослепленный царевич. Услышав от него о чудных добродетелях своего сына, с которым он так жестоко поступил, и терзаемый угрызениями совести, отец возвратил к себе невинно пострадавшего сына. Престарелый отец, обливая Стефана слезами раскаяния, смиренно просил у него прощения в своей несправедливости. Незлобивый царевич плакал от радости и, утешая отца-старика, говорил: «Ты ни в чем не виноват предо мной, государь и родитель мой! Господь чрез тебя восхотел наказать меня за грехи мои. Отеческий Его Промысел каждому из нас назначил свой путь: тебе спасать душу свою неусыпным попечением о вверенной тебе державе, а мне искупать грехи моей жизни терпением в слепоте и страданиях. Итак, да будет благословенно Его святое имя!»

Примирившись с сыном и своей совестью, Илутин скоро скончался. Наследником престола после него остался царевич Стефан, который, предав земле тело родителя, снял с глаз повязку и, ко всеобщему удивлению и радости целой Сербии, всех известил о чудесном возвращении ему зрения.

Царствование Стефана было ознаменовано правосудием и милостью, счастливыми войнами и утверждением Православия. Младший брат его Константин задумал отнять отцовский престол у своего брата и пошел на него войной, предлагая ему добровольно отказаться от престола. Стефан сначала долго отговаривал Константина от кровопролития и гибельной для обеих сторон войны, предлагая ему быть первым своим советником. Но последний отказался, и между ними произошла кровопролитная битва, в которой Константин был умерщвлен, а его войско побеждено и перешло на сторону Стефана. Таким же образом, твердо уповая на помощь Господа, отразил он несметные полчища болгар, грозивших Сербии гибелью и опустошением.

Наконец наступило время кончины благоверного царя. Ночью явился ему святитель Николай и с радостным взором сказал: «Стефан! Приготовься к исходу из сей жизни». Встав с постели, Стефан со слезами радости благодарил милосердного Господа за это предвозвещение. Но мирная радость праведника была возмущена горестным известием о бунте, который воздвиг против него сын его, по имени также Стефан, и не менее печальной смертью его. Напрасно добродетельный родитель увещевал нечестивого сына оставить преступный замысел, обещаясь разделить с ним царскую власть: изверг-сын с многочисленным войском иноплеменников напал на отца, свергнул его с престола и сослал в заточение в город Звячин, где вскоре Стефан был удавлен по злодейскому повелению сына.

По прошествии семи лет нетленные мощи царя-мученика сделались неисчерпаемым источником чудотворений: слепые и хромые, недужные и расслабленные, прибегая с верой ко гробу Стефана, получали исцеление и благодарили Бога, дивно прославляющего угодников Своих.

Много и других чудес сотворил на Востоке заступник всех несчастных, великий чудотворец, святитель Николай. По словам церковной песни, «никтоже может я исчести, аще бы и многи языки имел, и глаголати восхотел» (Акафист святителю Николаю Чудотворцу, кондак 4-й).

Насколько была распространена слава чудес святителя Николая уже в IX веке, об этом находим свидетельство у Иоанна, диакона Неаполитанского (написавшего житие святителя Николая около 860 года по руководству сочинений патриарха Мефодия). «На земном шаре, – говорит он, – нет места так отдаленного, такого глухого, нет уединения или пустыни, где не прославляли бы слова и чудеса благочестивейшего владыки Николая-исповедника. Свидетели тому не только все области греков, откуда он происходил, но и все Восточное царство. Свидетели также и различные племена варваров, говорящие различными языками и населяющие почти всю Африку, которые ему показывают послушание благочестивой набожности. А жители Италии, хотя и в наше время начали благочестиво и торжественно прославлять его дела, тем не менее охотно научились постоянно радоваться его чудесам; с Божьей помощью усердствуют строить и посвящать в честь его многие церкви и имеют его здесь покровителем и молитвенником, а в будущности – ходатаем перед Самим Создателем мира».