Иоанн Вишенский и древнерусский монастырь на Афоне. Русик как центр духовного просвещения

В святорском Акте за 1016 год обитель Ксилургу́ (от греч. ξυλουργός – плотник, или древодел) значится как «монастырь Роса», а подпись ее игумена Герасима стоит 13-й среди 21 подписи всех настоятелей действовавших на тот момент афонских монастырей.⁶⁶ На сегодняшний день это первое известное письменное упоминание о древнерусской обители Успения Богородицы (Ксилургу) на Афоне.

По преданию именно здесь подвизался родоначальник древнерусского монашества преподобный Антоний Печерский.⁶⁷ Из документов, хранящихся в архиве Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, известно, что к 1030 году Ксилургу имел статус Игуменария (акт 1),⁶⁸ а в указе византийского императора Константина IX Мономаха от 1048 года именуется Царской Лаврой (акт 3).⁶⁹ В подражание этой «материнской» обители, по всей видимости, преподобным Антонием и был основан на Киевских горах Печерский монастырь, также названный в честь Успения Божией Матери.⁷⁰

Проводы прп. Антония Печерского на Русь в афонской обители «Ксилургу». Худ. В. И. Нестеренко

Именно древнерусский святогорский монастырь был тем духовно-историческим связующим звеном, тесно соединившим новопросвещенную Киевскую Русь и Святую Гору Афон. Из него преподобным Антонием Печерским впервые было перенесено и утверждено на Руси православное монашество. Помимо святого Антония обитель Ксилургу дала Руси и других подвижников и просветителей.

Древнерусская обитель «Ксилургу» на Афоне. Фото Сергея Шумило, 2016 г.

Древнерусская обитель «Ксилургу» на Афоне. Фото Сергея Шумило, 2016 г.

Древнерусская обитель «Ксилургу» на Афоне. Фото Сергея Шумило, 2016 г.

Древнерусская обитель «Ксилургу» на Афоне. Фото Сергея Шумило, 2016 г.

К XII веку обитель настолько часто пополнялась новыми насельниками из Руси, что, не вмещаясь уже в первоначальном монастыре, стала приобретать обедневшие и запустевшие келии и малые обители в округе.⁷¹ В 1169 году при игумене Лаврентии обитель с разрешения Священного Кинота переехала на новое, более удобное место, в находящийся неподалеку древний монастырь Фессалоникийца во имя святого целителя Пантелеимона (ныне известный как Старый Русик, или Нагорный Русик), который к тому времени покинули греческие монахи.⁷² На этом месте братство «Русика» просуществовало около 700 лет. Что же касается прежнего места нахождения обители – Ксилургу, то оно не осталось заброшенным. Монастырь был преобразован в скит, который остался в ведении «Русика».⁷³

Древнерусская обитель св. Пантелеимона («Нагорный», или «Старый Русик») на Афоне, башня свт. Саввы Сербского. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

С переселением на новое место древнерусское иноческое братство продолжало выполнять свою традиционную функцию распространения свято-горского монашеского наследия. Так, в 1180 году именно в Русике принимает постриг сербский царевич Растко, будущий святитель Савва – основатель автокефальной Сербской Православной Церкви.⁷⁴ Судя по всему, в то время Русик имел исключительно важное значение в деле православного просвещения не только Руси, но также Сербии и всего славянства.

В XV-XVI веках в Русике помимо русских иноков подвизались также болгары и сербы. Иногда, при отсутствии пополнения братства из Киево-Литовских и Московских земель, количество балканцев в обители превышало число выходцев из Руси; из них избирались даже игумены, однако монастырь по-прежнему традиционно продолжал считаться русским.⁷⁵

Свое значение как духовный центр восточнославянского святогорского монашества Русик и подведомственный ему древнерусский скит Ксилургу не утратили и в XVI веке, хоть и пережили упадок и разорение. К рассматриваемому нами периоду обе обители пребывали в состоянии нового подъема,⁷⁶ возобновив отношения как с Московским царством, так и Украиной (в частности, с князьями Острожскими). Поэтому правдоподобнее всего, что, обойдя обители и скиты Афона, Иоанн Вишенский последовал примеру других своих соотечественников и первоначально поселился в Русике, а позже, по благословению игумена монастыря, уединился в скиту Ксилургу, расположенном в пустынной горно-лесистой местности, идеально подходящей для отшельнического «жесточайшаго безмолвнаго жития». Вероятно, именно с этим и связано его излюбленное выражение «скитствуяй в Святой горѣ».⁷⁷ Таким образом, как и большинство других отечественных святогорцев, свое иноческое обучение на первых порах, скорее всего, он проходил под началом не греческих, а русских афонских старцев, причиной чему мог быть и известный языковой барьер, характерный для славянского монашества на Афоне по сей день.

Икона всех Афонских Преподобных с картой монастырей Святой Горы. Румынский скит «Продром» на Афоне, 1859 г.

До наших дней в архиве Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря сохранилось послание старца Иоанна Вишенского под названием «Зачапка мудрого латынника з глупым Русином» (1608–1609), переписанное в XIX веке с более древней рукописи.⁷⁸

В некоторых своих посланиях старец Иоанн обильно ссылается на творения псевдо-Дионисия Ареопагита. Перевод этих произведений на славянский язык осуществил игумен Афонского Пантелеимонова монастыря Исаия († l375).⁷⁹ Глубокое знание и цитирование «Ареопагитика» говорит о том, что Иоанн Вишенский пользовался именно славянским его переводом, который мог храниться тогда и в библиотеке Русика.

Среди прочего, о пребывании старца Иоанна именно в Русике может свидетельствовать и его осведомленность о подвижниках и святых, почитаемых в Московском царстве. «Прочитай истории житий оных святых мужей, чюдотворцов великих»,⁸⁰ – пишет старец Петру Скарге с Афона о московских святых. Скорее всего, знакомство самого Иоанна с историями «житий оных святых» («великоросийским от Бога почтенных святым мужем») могло произойти при помощи выходцев из Московской Руси, также подвизавшихся в древнерусской обители на Афоне.

Известны случаи, когда именно в Русик посылали для обучения греческому языку и грамоте людей даже от московских царей. Так, в 1551 году Московский царь Иван IV Грозный посылал в Русик на обучение «паробка Обрюту Михайлова сына Грекова», передавая с ним пожертвования на монастырь.⁸¹ В письме к Константинопольскому патриарху Дионисию II (1546–1555) царь писал по этому поводу: «ты бы велел его у себя учить грамоте греческой и языку: а если тебе у себя его научить нельзя, то отошли его на Св. гору Афонскую, в наш монастырь св. Пантелеимона».⁸² Этот факт подтверждает, что Русик был важным духовно-культурным центром, при котором выходцы из разных частей Руси имели возможность не только проходить духовное воспитание, но и обучаться греческому языку и грамоте.

Древнерусская обитель «Старый Русик» на Афоне. Фото XIX в.

Во второй половине XVI века посланники Русика все более активно начинают через Украину ездить в Москву для сбора милостыни. С этого времени, по всей видимости, устанавливаются и их контакты с князем Василием-Константином Острожским. Например, известно, что по приглашению князя в 1596 году в Православном Соборе, проходившем в Бресте и осудившем унию, участвовал и игумен Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря архимандрит Матфей. Его подпись стоит одной из первых (шестой) под решением Брестского Собора от 9 октября 1596 года, известным под названием «Апофазис».⁸³ Этим соборным актом отступившие от православия епископы объявлялись лишенными священного сана. На Соборе архимандрит Матфей представлял Мукачевского епископа Амфилохия. Как известно, Мукачевская епархия в ту пору входила в состав Угровлахийской митрополии, а в самих Волошских землях действовали метохи Пантелеимонова и других афонских монастырей. Все это свидетельствует об имевшихся уже на тот момент тесных связях между игуменом Русика и князем Острожским, в результате чего архимандрит Матфей и принял участие в антиунийном мероприятии, инициированном князем. Возможно, именно этот отец Матфей при предыдущих посещениях Украины и повлиял на принятие Иоанном Вишенским, служившем при князе Острожском, решения отправиться на Афон.

К сожалению, о самом отце Матфее сведений сохранилось очень мало. Из летописных и документальных источников известно, что в 60-е – 90-е годы. XVI века через территорию Украины, по благословению Константинопольских патриархов, неоднократно проезжали представители Русика, в числе которых неоднократно упоминается и некий отец Матфей. Так, в конце 1590-го – начале 1591 годы через земли Украины в Москву к царю Феодору Иоанновичу прибыла делегация от Русика во главе с архимандритом Неофитом и в сопровождении священника Матфея: «пришли старцы из Святые Горы из Русского монастыря честные обители святого Великомученика и целебника Пантелеимона Архимарит Неофит да келарь Иаким да священник Матфей».⁸⁴ Через год они через территорию Украины вновь возвратились на Афон.⁸⁵

Во время таких переездов через земли Украины представители восточных патриархов и афонских монастырей контактировали с местными ктиторами и защитниками православия, главным среди которых был князь Константин Острожский. Поэтому не подлежит сомнению, что игумены и представители Русика, среди которых упоминается и священник Матфей, по крайней мере в 1560–62 и 1591–92 годы общались с князем Острожским и прибегали к его защите и покровительству ради безопасного передвижения по территории Украины.

Развалины древнерусской обители «Старый Русик» на Афоне. Фото нач. XIX в.

Имя игумена Русика отца Матфея известно и по судебному делу за 1569 год (проходил в два этапа: на Афоне и в Стамбуле) в связи с т.н. «вакуфной реформой», в результате которой все имущество афонских монастырей было объявлено вакуфным, то есть принадлежащим турецкому государству; монастыри должны были выплачивать туркам высокие налоги (харадж) за пользование им, что ставило обители на грань разорения.⁸⁶

Из этого дела известно, что на 1569 год Русский на Афоне Пантелеимонов монастырь был общежительным и имел братию в количестве 47 монахов. Монастырь имел на своих территориях на Святой Горе пирг (сторожевая башня) у моря и десять отдельных келейных обителей, а вне границ – четыре келии. Также к монастырю относился древний скит Ксилургу.⁸⁷ Распорядителем вакуфа в Русике, согласно грамоте кадия Стамбула Мехмеда ибн Хуррем за 1569 год, утверждался отец Матфей.⁸⁸

Следствием судебных исков против Русика было то, что заплатив турецким властям огромный выкуп за конфискованные постройки и земельные угодья, монахи вынуждены были заложить все метохи монастыря и даже церковную казну. Это привело к тому, что некоторое время спустя Русик опустел, а его насельники вынуждены были перебраться в окрестные келии и скит Ксилургу.⁸⁹ Из грамоты прота Пахомия и отчета посланника Московского царя Ивана Мешенинова за 1584 год известно, что Русский Пантелеимонов монастырь «стоит уже 10 лет пустым»; в нем оставалось всего лишь несколько монахов, совершавших там богослужения.⁹⁰

Такое положение насельников Русика и прилегающих к нему скитов и келий соответствует и описанию старцем Иоанном Вишенским положения монахов на Афоне под турецким игом. В частности, он сообщает, что «не точию на келии, но и на пещеры двѣ поголовщизны дукатов излѣзлѣ. Такожде и на Святую гору: от еже бѣ товар один прежде соборного гарачу, нынѣ же и до четырех влѣзло».⁹¹ При этом старец отмечает, что «аспрным⁹² нуждам Святая гора подлегла», в связи с чем, дабы мирно и спокойно жить на Афоне, необходимо были деньги на уплату туркам налогов.⁹³

Возрождение Русика начинается после упомянутой поездки в 1590–1592 годах делегации монастыря во главе с архимандритом Неофитом и в сопровождении священника Матфея к царю Феодору Иоанновичу,⁹⁴ в результате которой было получено щедрое пожертвование на восстановление обители.⁹⁵ Возможно, именно во время их возвращения через земли Украины на Афон к ним и присоединились Иоанн Вишенский и Иов Княгиницкий. Во всяком случае, оба события совпадают во времени, что увеличивает вероятность такого предположения.

По возвращении из поездки в Москву и Украину иноки Русика начинают на собранные пожертвования восстанавливать обитель: отстраиваются монастырские стены и корпуса, был возведен новый монастырский собор на месте старого (его вид сохранился на рисунке киевского паломника Василия Григоровича-Барского).⁹⁶

Древнерусская обитель «Старый Русик» на Афоне, сев.-вост. сторона, 1744 г. Рис. В. Григоровича-Барского

Уже в 1596 году избранный игуменом Афонского Пантелеимонова монастыря отец Матфей, по приглашению князя Константина Острожского, принимал участие в антиунийном Православном Соборе в Бресте.⁹⁷ Здесь, по всей видимости, он более близко знакомится как с князем, так и с прочими представителями Острожского православно-традиционалистского центра, такими как Киприан Острожанин, Исаакий Борискович и др. При его участии, видимо, вскоре и Иоанн Вишенский составляет одно из первых своих антиуниатских посланий – «От Святой Аеонской горы скитствующих», которое было опубликовано в 1598 году вместе с посланиями патриарха Александрийского Мелетия (Пигаса) в острожской «Книжице», изданной на средства князя Константина Острожского.

Панорама Бреста. Гравюра Э. Дальберга, 1657 г.

Как считал Иван Франко, это послание старца Иоанна было откликом на изданный в 1597 году акт антиуниатского Брестского собора о низложении отошедших в унию епископов,⁹⁸ подписанный игуменом Афонского Пантелеимонова монастыря отцом Матфеем. Поэтому, вероятно, что и составление послания происходило не без влияния настоятеля древнерусской обители на Святой Горе.

«Апофазис» – акт антиунийного Православного Собора в Бресте 1596 г. о низложении епископов, отошедших в унию

Подпись игумена Афонского Пантелеимонова монастыря архим. Матфея под «Апофазисом» – актом антиунийного Православного Собора в Бресте 1596 г.

Известно, что одно из первых своих посланий («В земли, зовемой Полосой...») Иоанн Вишенский передавал в Украину с Афона через некоего «отца нашего Сава».⁹⁹ В то же время среди монахов Русика известен «строитель» отец Савва, который в середине XVI века ездил через земли Украины в Москву за сбором пожертвований на обитель.¹⁰⁰ Еще раз некий «строитель» отец Савва упоминается в актах Русского Пантелеимонова монастыря в 1620-е годы, и тоже по случаю поездки через земли Украины в Москву за милостыней для Русика.¹⁰¹ Не исключено, что это мог быть один и тот же человек, который не раз ездил с подобной миссией в Украину и Россию.¹⁰²

Говоря о Русском Пантелеимоновом монастыре на Афоне, стоит также обратить внимание на следующий факт: под 1619–1620 годами игуменом обители значится некий отец Киприан Русин. В частности, сохранился акт святогорского синаксиса за ноябрь 1619 года по поводу нарушения монахами Ксенофонта имущественных прав обители Дохиар. Под этим документом стоят подписи игуменов 14 афонских монастырей, и среди них подпись Κυπριανός Ρούσος.¹⁰³ Вероятнее всего, этим отец Киприаном Русином был другой сподвижник старца Иоанна Вишенского – иеромонах Киприан Острожанин, также упоминавшийся в «Совѣтовании о благочестии» за 1621 год: «Послати до Патрїархи Константинополъскаго по благословение, помоч и раду и на Светую Афонскую гору послати, вызвати и препровадити преподобных мужей росов, межи иными блаженных Кvприяна и Iоана пореклом Вишенского, и прочїих тамо обретающихся, в житїи и богословїи цвитущих. Потреба ест духовная, абы и росов маючихся истинно ко житїю добродѣтелному, посылати на Афон яко в школу духовную».¹⁰⁴

Известно, что отец Киприан Острожанин попечением князя Острожского был отправлен для обучения в греческую школу в Венеции, по окончании которой поступил в Падуанский университет.¹⁰⁵ В качестве переводчика с греческого в 1596 году принимал активное участие в антиуниатском Православном Соборе в Бресте, где, несомненно, общался с игуменом Афонского Пантелеимонова монастыря архимандритом Матфеем. Он несколько раз посещал восточных патриархов Мелетия Пигаса и Кирилла Лукариса с целью координации антиуниатской деятельности, затем ушел на Афон, где и остался. Киприану принадлежат переводы с греческого на славянский «Бесед Макария Египетского» (1598), сборника афоризмов «Пчела» (1599), «Синтагматиона о семи святых таинствах» митрополита Гавриила Севира (1603), «Бесед Иоанна Златоустого на Евангелие от Иоанна» (1605).

Начальные страницы переведенного о. Киприаном Острожанином в 1603 г. произведения митр. Гавриила Севира «Синтагматион»

Запись о копировании о. Киприаном Острожанином рукописи в Остроге 12.02.1598 г.

Константинопольский патриарх Кирилл Лукарис именовал отца Киприана «образованнейшим, искусным в языке и греческих науках».¹⁰⁶ А Киево-Печерский архимандрит Захария Копыстенский в 1623 году характеризует его как «преподобнаго въ сщεнноиноцε (х) Кνпрїана суща отъ града Острога, мужа въ єллинскомъ дїалεкті искусна, въ Єнεтїихъ жε и Патавїи любомудрствовавша, по сихъ въ стѣй горѣ Аѳωнстѣй поживша, и нынѣ тамω въ Бгодхновεннѣй прм (д) рости и въспѣанїи и оума просвѣщенїи пребывающа».¹⁰⁷

Из «Совѣтования о благочестии» и сообщения архимандрита Захарии Копыстенского следует, что в 1621–1623 годах отец Киприан все еще подвизался на Афоне, из чего можно предположить, что именно он и был тогда тем игуменом древнего Русика, о котором упоминается в святогорском акте за ноябрь 1619 года.

Таким образом, Пантелеимонов монастырь на Афоне в период с 1596-го по 1623 год являлся важным духовным центром, из которого, при поддержке Константинопольских патриархов, координировались многие действия по сопротивлению Брестской унии и возрождению православия в Украине.