В сонме святых новомученников

Смертные приговоры, вынесенные Петроградским ревтрибуналом 5 июля 1922 года, предусмотрительно включали пункт о конфискации имущества осужденных. На этом основании 12 июля 1922 года два следователя трибунала «произвели опись вещей, находящихся в покоях, лично занимаемых гр. Казанским (б. Митрополитом)»¹¹⁵⁹. «Покои» состояли всего из двух маленьких комнат – столовой и спальни (совсем как в Домике Петра Великого!), причем за столом могло поместиться лишь семь человек. Среди имущества митрополита наибольшую духовно-историческую ценность составляли иконы, которых было около 40, и 22 настенных фотографии в рамках.

Одновременно с захватом для собственных нужд накопленных веками церковных драгоценностей большевистский режим не брезговал поживиться и по мелочи. Вскоре после расстрела митрополита Вениамина в Лавру явились представители властей и предъявили выписку из описи имущества казненного. На бумаге была издевательская резолюция губернского прокурора: «Если внесут миллиард рублей – имущество оставляется, в противном случае будет конфисковано». При этом «самую выписку приехавший представитель не нашел возможным оставить». Встречавший его монах смог лишь снять копию для доклада Духовному собору лавры. Изъятие мебели и прочих вещей из комнат митрополита «товарищи» произвели 3 ноября¹¹⁶⁰, накануне празднования пятой годовщины своего прихода к власти.

Несколько ранее, 10 октября 1922 года, Малый президиум губисполкома отклонил ходатайство верующих об открытии мощей св. Александра Невского для поклонения, и они были конфискованы из алтаря лаврского Троицкого собора¹¹⁶¹.

Режим мог торжествовать победу. Но вся его победа над религией оставалась ограниченной – во времени и пространстве – «пределами действия советской власти» с ее репрессивными органами. Хранительницей памяти о новомучениках стала многомиллионная российская эмиграция. Еще в 1930 году братство при Сергиевском Богословском институте в Париже с благословения своего почетного главы митрополита Евлогия (Георгиевского) приступило к сбору сведений о жизни и подвиге Российских мучеников и исповедников для их последующей публикации. Объявление об этом, с просьбой присылать материалы, обошло всю эмигрантскую прессу¹¹⁶².

Те же, кто остался на родной земле, лишь пополняли число страдальцев за веру. Для населения большей части европейской территории страны поворотным в религиозной жизни стал 1941 год. Атеизм, насаждавшийся большевиками методом террора, в условиях немецко-фашистской оккупации рухнул в одночасье. На северо-западе России катализатором церковного возрождения в 1941–1943 годах выступила Псковская духовная миссия. Ее деятельность распространялась, в частности, на Гдовский и Лужский уезды, которые в свое время изъездил, а частью даже исходил святитель Вениамин. Имя архипастыря-мученика на родине впервые за 20 лет «вышло из подполья». В одной из газетных заметок, например, приведено такое сообщение: 24 февраля 1943 года в селе Большое Тресно (к северу от г. Дно) за торжественной соборной службой «после утрени о. дьякон произносит слово, посвященное памяти убиенного большевиками митрополита Вениамина»¹¹⁶³.

Управление миссии издало циркулярное распоряжение с напоминанием о том, что «во дни страшного лихолетья нашего времени, когда безбожная власть беспощадно уничтожала все святое,... погибли и Архипастыри, пастыри, диаконы, члены клира и благочестивые миряне. Наш христианский долг побуждает нас не забывать всех этих подвижников, исповедников и мучеников за веру и Церковь Православную». Распоряжение предписывало всех настоятелей церквей «просить верующих людей припомнить имена своих бывших духовных пастырей, чтобы записать их в синодик», а списки погибших священнослужителей представить в Управление миссии¹¹⁶⁴.

Среди духовенства, возрождавшего церковную жизнь за линией фронта, были пресвитеры и диаконы, рукоположенные святителем Вениамином: протоиереи Михаил Образцов, Петр Чесноков, священник Иоанн Андреев (рукоположен митрополитом во диакона к петроградской Симеоновской церкви), диакон Сергий Сапунов (в мае 1943 года он стал священником)¹¹⁶⁵. Архимандрит Серафим (Проценко), устроивший в Петрограде подворье Кирилло-Челмогорского монастыря, в 1941–1943 годах возглавлял созданный им монастырь в Поселке, близ Вырицы¹¹⁶⁶. А выпускник Богословского института кандидат богословия священник Михаил Смирнов даже смог применить на практике полученные им в институте знания по дидактике Закона Божия: в 1942–1943 годах он законоучительствовал в гатчинской гимназии¹¹⁶⁷.

В ходе войны И.В. Сталин осуществил очередной «маневр»: он изобразил себя радетелем прав верующих и отложил вопрос о построении «безрелигиозного общества» на неопределенное время. Русская Православная Церковь смогла в значительной степени восстановить свою структуру, хотя открытие приходов на неоккупированной территории было сведено до минимума. Во время войны к церковной работе среди многих других вернулся и заштатный протоиерей Николай Чуков. Приговоренный к расстрелу по делу митрополита Вениамина, но помилованный, о. Николай в 1924–1935 годах продолжал служить на приходе в Ленинграде, а затем был выслан в Саратов. В октябре 1942 года он принял постриг с именем Григорий и стал архиепископом Саратовским. Через три года архиепископ Григорий (Чуков) был утвержден митрополитом Ленинградским и Новгородским.

Митрополит Григорий безбоязненно свидетельствовал свою любовь к убиенному митрополиту Вениамину. Не зря секретный осведомитель сообщал властям, что «бывшие поклонницы Митрополита Вениамина... концентрируются ныне ... вокруг Академического храма»¹¹⁶⁸ (Ленинградская Духовная академия и ее храм были любимыми детищами митрополита Григория).

Получив в одном из корпусов Александро-Невской лавры помещение для епархиального управления и архиерейской резиденции, митрополит распорядился написать и разместить на стенах большого зала портреты всех архипастырей С.-Петербурга – Петрограда – Ленинграда. Едва ли случайно портрет митрополита Вениамина в этой галерее оказался одним из самых притягательных и выразительных. По благословению митрополита Григория в Николо-Богоявленском кафедральном соборе при совершении «чина» торжества Православия возобновилось перечисление имен всех усопших архипастырей города на Неве, с возглашением им «Вечной памяти». Таким образом, стало возможным хотя бы раз в году, совершать публичное поминовение убиенного митрополита Вениамина.

В 1946 году митрополиту Григорию довелось встретить годовщину казни Петроградского святителя далеко от «всеслышащих ушей» родины – в Париже, куда он был командирован возглавить погребение митрополита Евлогия (Георгиевского). Похороны пришлись на 12 августа.¹¹⁶⁹ Наступал уже вечер, когда на кладбище Сент-Женевьев де Буа митрополит остался один на один с 40-летним священником Борисом Старком. В разговоре выяснилось, что о. Борис родом из Петербурга. Митрополит поинтересовался, не узнает ли тот его и, получив отрицательный ответ, назвал свою фамилию. О дальнейшей беседе о. Борис вспоминал: «Я совсем сконфузился и пробормотал: «Как же, Владыко, ведь Вас расстреляли вместе с Владыкой Вениамином». Владыка усмехнулся и сказал: «Как видите, не совсем, не до конца», – и рассказал мне подробности процесса, о которых я не знал, будучи уверен, что он был тоже расстрелян». На вопрос о. Бориса: «А Вы помните, какой сегодня день?» – митрополит ответил: «Ну как же, эти дни у меня на всю жизнь в памяти»...¹¹⁷⁰

В начале 1950-х годов самое уважительное упоминание имени Петроградского архипастыря можно было встретить на страницах «Журнала Московской Патриархии». В 1952 и 1953 годах, в статьях, посвященных 30-летию архиерейства митрополита Николая (Ярушевича) и 40-летию – Святейшего Патриарха Алексия (Симанского), подчеркивалось, что оба иерарха-юбиляра были верными помощниками митрополита Вениамина. Более того, статья о митрополите Николае содержала прямой намек на невиновность святителя-мученика: «Жертвой интриг обновленческих лидеров стал Петроградский митрополит Вениамин».¹¹⁷¹

Половинчатая реабилитация жертв политических репрессий в годы хрущевской «оттепели» никак не коснулась тех, кого большевики уничтожали в 1920-х годы, до установления «культа личности И.В. Сталина». Зато 35-я годовщина мученичества митрополита Вениамина почти совпала с возобновлением богослужений в Троицком соборе Александро-Невской лавры, который давно был отнят у верующих. Для того времени открытие нового храма представлялось настоящим чудом. Этот процесс, ставший неизбежным для Сталина во время войны, был полностью свернут уже в 1947 году, а с конца 1959 года власти развязали очередной «безбожный поход». 31 (18) марта 1959 года за литургией в возрожденном лаврском Троицком соборе молились два бывших викария Петроградского архипастыря – Патриарх Алексий (Симанский) и митрополит Николай (Ярушевич).¹¹⁷² Для обоих этот визит в город на Неве оказался последним.

Наглядным свидетельством резкого усиления антицерковной направленности властей явилось переиздание обвинительной речи П.А. Красикова на «процессе Петроградских церковников», относящейся к жанру пропаганды классовой ненависти. Она была включена в сборник «Судебные речи советских обвинителей», выпущенный в 1965 году. Книга имела не только академическое значение – ей предназначалось стать пособием для студентов юридических факультетов, нацеливая их на защиту «интересов социалистического строительства».

Первым, кто внутри страны открыто осмелился исчислить преступления большевистского режима и отнести к их числу судилище над митрополитом Вениамином, был А.И. Солженицын. В его историко-публицистическом исследовании «Архипелаг ГУЛАГ» несколько страниц посвящено «Петроградскому церковному процессу» 1922 года. Самим своим появлением в эпоху застоя подобная публикация не могла не напомнить надпись, начертанную некогда на стене дворца Валтасара: «Мани, текел, фарес» (Дан.5:26).

Празднование Тысячелетия Крещения Руси в 1988 году совпало с провозглашенным сверху курсом «перестройки». Лавинообразное изменение общественного сознания привело ко второму в XX веке (после 1940-х годов) возрождению Русской Православной Церкви и к крушению коммунистической диктатуры.

Знаменательное для Санкт-Петербургской (тогда еще Ленинградской) епархии событие совершилось 3 июня (21 мая) 1989 года: в Троицкий собор Александро-Невской лавры после 67-летнего отсутствия вернулись возвращенные Церкви мощи св. Александра Невского. А на Братском кладбище лавры, рядом с могилой митрополита Антония (Вадковского), в качестве «символического надгробия» (кенотафа) святителя Вениамина, его викария, а затем и преемника по кафедре, был установлен деревянный крест с именем владыки.

В том же 1989 году канонизационной комиссией Священного Синода был поднят вопрос об изучении жития митрополита Вениамина на предмет его причисления к лику святых.¹¹⁷³ Одновременно Московская Патриархия выступила инициатором пересмотра судебного приговора, вынесенного на Петроградском церковном процессе 1922 года. Осужденные на нем все 67 лет так и числились «заговорщиками» и «бунтовщиками», а приговор ревтрибунала служил образцом «советского правосудия».

Призыв «почтить память митрополита Петроградского Вениамина» впервые прозвучал в светской периодике в начале августа 1990 года, в дни, предшествующие 68-й годовщине его гибели.¹¹⁷⁴ Газета «Вечерний Ленинград», опережая события, даже поместила обширную статью, озаглавив ее «Житие петроградского митрополита».¹¹⁷⁵

Синодальная Комиссия по канонизации святых действительно готовила в это время проекты текста жития митрополита Вениамина и иже с ним пострадавших и деяния об их канонизации. Материалы Комиссии, доложенные на заседании Священного Синода 25 марта 1991 года ее председателем митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием (Поярковым), были предварительно одобрены¹¹⁷⁶. Окончательное суждение предполагалось вынести после публикации проектов и получения на них отзывов.

Несколько ранее Святейший Патриарх Алексий II передал в Комиссию по канонизации святых полученное им постановление Президиума Верховного суда РСФСР от 31 октября 1990 года, которым отменялись судебные решения в отношении митрополита Петроградского и Гдовского Вениамина и других лиц, осужденных вместе с ним¹¹⁷⁷.

Само постановление по существу лишь повторило основные тезисы защиты, сформулированные еще в ходе суда. Президиум Верховного суда РСФСР под председательством А.Е. Меркушова, изучив материалы процесса 1922 года, пришел к выводу о том, что «в действиях осужденных, обсуждавших декрет об изъятии церковных ценностей, входивших по этому вопросу с письмами в Помгол и Петроградский Губисполком, знакомивших с этими письмами священников и верующих граждан, состав преступления отсутствует»¹¹⁷⁸. Соответственно, все осужденные были реабилитированы.

18 февраля 1992 года Священный Синод утвердил повестку дня Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, имеющего быть 31 марта – 4 апреля. Первым пунктом повестки был поставлен доклад синодальной комиссии по канонизации¹¹⁷⁹. Подготовленные комиссией и одобренные Священным Синодом материалы открывали процесс канонизации новомучеников. Их сонм предстояло возглавить митрополиту Киевскому Владимиру – первому иерарху, убиенному после октябрьского переворота – и митрополиту Петроградскому Вениамину со своими сомучениками: архимандритом Сергием (Шеиным) и мирянами Юрием Новицким и Иоанном Ковшаровым.

Как это и было намечено, Архиерейский Собор открылся 31 марта 1992 года в Свято-Даниловом монастыре в Москве. На первом своем заседании участники Собора приняли Деяние о канонизации семи новомучеников Российских, включая митрополита Петроградского Вениамина и иже с ним пострадавших. Богослужебный чин прославления новых святых был совершен 4 апреля, в последний день напряженных соборных заседаний, за литургией в Большом Успенском соборе Московского Кремля¹¹⁸⁰. Первое празднование памяти священномученика митрополита Вениамина, священномученика архимандрита Сергия (Шеина), мучеников Юрия Новицкого и Иоанна Ковшарова (13 августа / 31 июля 1992 года) пришлось на 70-ю годовщину их расстрела.

В сентябре 1992 года Санкт-Петербургская епархия торжественно отмечала 250-летие своего учреждения. В рамках юбилейных торжеств 11 сентября был освящен первый храм во имя священномученика Вениамина, митрополита Петроградского. Его воздвигли на территории исправительно-трудовой колонии № 5 в пос. Металлострой Колпинского района С.-Петербурга. Освящение храма совершил Святейший Патриарх Алексий II в сослужении епископа Истринского Арсения (Епифанова)¹¹⁸¹. На конференции, посвященной юбилею, был представлен доклад о жизни и трудах новопрославленного Петроградского архипастыря (опубликован в «Санкт-Петербургских епархиальных ведомостях»)¹¹⁸². Деревянный крест на Братском кладбище Александро-Невской лавры, установленный в память митрополита Вениамина, вскоре сменил гранитный кенотаф – крест с терновым венцом. В основании креста положена плита с датами жизни святого. К сожалению, приведенный в надписи на камне день рождения (3 июля 1874 года) не соответствует истине.

Особо почитают священномученика митрополита Вениамина как своего покровителя верующие города Гдова (ныне Псковской епархии). В 1990–1994 годах в Гдове на фундаментах Димитриевского собора, взорванного оккупантами перед самым освобождением города во время Великой Отечественной войны, был воздвигнут новый храм¹¹⁸³. Он представляет собой повторение погибшего храма в первоначальном облике, каким его возвели в XVI веке. Главный престол собора освящен в честь Державной иконы Богоматери, левый – в честь св. Димитрия Солунского, а правый, теплый – во имя св. митрополита Вениамина, митрополита Петроградского. Утраченный храм на протяжении 12 лет оставался кафедрой святителя-мученика: в сане епископа, архиепископа, митрополита. Над ним дважды приводился в исполнение смертный приговор (закрыт большевиками и взорван фашистами)... Но собор восстал из небытия, поистине «смертию смерть поправ», как символ неодолимости Православной веры, как лучший молитвенный памятник не раз служившему в нем доблестному архипастырю.

Вскоре после канонизации митрополита Вениамина свет веры Христовой воссиял и для его земляков. В городе Няндома Архангельской области, расположенном в 10 км от Нименского погоста, родины святителя, в октябре 1992 года была зарегистрирована православная религиозная община. Верующим даже вернули то, что осталось от Зосимо-Савватиевской церкви, освященной отцом будущего Петроградского архипастыря и закрытой в 1929 году. Сразу после закрытия она была приведена в «некультовый вид» (при перестройке первым делом снесли алтарную абсиду, световой купол, колокольню), и восстановление здания еще впереди. Богослужения стали совершать в малом храме, устроенном на соседней улице, его престол был освящен во имя священномученика Вениамина, митрополита Петроградского. Так святитель через семь с лишним десятилетий после гибели вернулся во славе на родную каргопольскую землю.

К 80-летию со дня мученической кончины и 10-летию церковного прославления митрополита Вениамина из «мерзости запустения» было, наконец, выведено место, где располагался Нименский погост¹¹⁸⁴. Древнюю Преображенскую церковь на погосте раскатали на дрова еще в 1930-е годы, а Никольскую, построенную священником Павлом Казанским, переоборудовали под «Дом отдыха ударника-лесоруба имени 18-й годовщины Октябрьской революции» (впоследствии дом отдыха «Боровое»). Открытие Дома отдыха состоялось 7 ноября 1935 года. Он просуществовал чуть более 50 лет и со временем стал одним из крупнейших в Архангельской области. В начале 1990-х годов прекрасно оборудованный дом отдыха был закрыт, разграблен и брошен на произвол судьбы. Его старейшая постройка, некогда бывшая церковью, сделалась жертвой пожара. Черный обгорелый остов больше 5 лет возвышался на месте древнего погоста. Почти одновременно с пожаром на Нименском погосте школа в соседней деревне Андреевской, 120 лет занимавшая здание Нименского образцового училища, справила новоселье. Местная администрация отнеслась к уникальному памятнику истории как к ненужной обузе и выставила его на торги. Единственная постройка на родине митрополита Вениамина, сохранившаяся со времени его детства, могла быть продана на слом. К счастью, покупателя не нашлось...

Большая заслуга в привлечении внимания к этим местам принадлежит Каргопольскому государственному историко-архитектурному и художественному музею-заповеднику. На 2002 год музей запланировал провести очередные Каргопольские научные чтения «Святые и святыни северорусских земель» и в связи с юбилейными датами выступил с инициативой посвятить конференцию памяти священномученика митрополита Вениамина. Предложение было поддержано Архангельской епархией, администрацией Каргопольского и Няндомского районов. За два года на родине великого архипастыря удалось сделать многое.

В «Вениаминов день», 13 августа (31 июля ст. ст.) 2002 года, едва ли не вся деревня Андреевская высыпала на дорогу у здания старой школы. Сюда собрались представители местных и районных властей, сюда же прибыли из Каргополя участники VII научной конференции. Под общие аплодисменты глава районной администрации В.М. Сивков открыл установленную на фасаде школы доску с надписью: «В этом здании с 1878 года размещалось одноклассное сельское училище. Основатель – священник Павел Казанский». Для исторического здания юбилей пришелся очень кстати – его сняли с торгов и передали на баланс отдела культуры. Теперь решается вопрос о постановке его под охрану, о выделении средств на ремонт и об использовании под музей и библиотеку.

От школы хозяева и гости направились на холм, где 70 лет назад высились храмы Нименского погоста, а на рубеже второго и третьего тысячелетия от Рождества Христова чернели одни обгорелые бревна постройки, в которой уже трудно было угадать ее первоначальное назначение. Участников процессии ждала удивительная картина – холм как бы помолодел на несколько столетий. Теперь его венчал свежий сруб недостроенной Преображенской часовни, перед которой поднимался к небу высокий поклонный крест. Следы хозяйничанья на святом месте тех, кто «богател не в Бога» и оставил по себе лишь головешки, были стерты с холма, и на нем зазвучала церковная молитва. Может быть, это случилось впервые со дня ареста священника Александра Павловича Казанского. Много веков назад первопоселенцы края, закладывая здесь дом Божий, столь же усердно молились, чтобы он простоял до скончания века. Спираль истории вышла на новый виток...

В благоустройстве территории Нименского погоста, которое возглавил начальник РСУ Н.И. Муха, в строительстве часовни приняли участие практически все промышленные предприятия Няндомы. Поклонный крест по старинным образцам изготовили умельцы столярного цеха локомотивного депо.

Освящение поклонного креста возглавил настоятель Ильинского кафедрального собора города Архангельска митрофорный протоиерей Владимир Кузив. Он передал землякам святителя Вениамина благословение епископа Архангельского и Холмогорского Тихона (Степанова) и пожелал, чтобы милость Божия была со всеми, кто будет «с добром сюда подходить, молиться и брать отсюда благодать в свои души, в свои семьи, в свой край». Настоятель няндомского прихода протоиерей Олег Ежов, обращаясь к собравшимся под сенью новоосвященного креста, сказал: «Этот крест необычен своей историей. Пять лет назад мы устанавливали первый крест на месте будущего храма в честь митрополита Вениамина. Второй крест был поставлен при освящении построенного храма. И этот, третий, установлен как память о присутствии на этой земле этого святого». На память о торжестве Няндомская центральная библиотека издала буклет «Андреевская – родина Митрополита Вениамина Казанского», который раздавался всем, кто пришел почтить его память.

Первое празднование памяти священномученика-митрополита на его родине имело совсем скромный, но в то же время очень задушевный характер. Оно как нельзя лучше соответствует духовному облику самого уроженца Нименской земли. Ведь не зря на судебном процессе 1922 года про митрополита Вениамина говорили: «простой, немудрящий сельский попик». Непритязательны и знаки, отметившие место его появления на свет: деревянная часовня, пока еще отстроенная только вчерне, и Голгофский крест. Внутреннюю отделку часовни задерживает отсутствие средств, и она остается неосвященной. Но это не снижает духовное значение того подвига, который совершили няндомские и каргопольские ревнители памяти святителя Вениамина.

Священномученик митрополит Вениамин «положил душу» – отдал жизнь – «за друзей своих», врученную Богом паству, чтобы никто из нее не погиб, оказавшись вне Церкви. Своей верой, трудами и кончиной он дает вдохновляющий пример провозвестника Христовой истины и любви. Избранник Божий и народа, Петроградский архипастырь светит яркой звездой в сонме Новомучеников Российских и в Соборе Санкт-Петербургских и Ладожских святых.