О Евлогии⁹²* и увечном

(21.1) Рассказывал мне Кроний, пресвитер Нитрийский, что: «Будучи юным и от уныния убежав из обители своего архимандрита, блуждая, дошел до горы святого Антония. А жил тот между Вавилоном и Ираклеей в Совершенной пустыне, простирающейся к Красному морю, миль на тридцать от реки. Итак, придя в монастырь у реки, в так называемый Писпир, где жили его ученики, Макарий и Амат (они и похоронили его, почившего), он выждал дней пять, чтобы встретиться со святым Антонием. (21.2) Ибо говорили, что приходит он в этот монастырь когда через десять дней, когда через двадцать, а когда через пять дней, как Бог его приведет на благо приходящих в монастырь. Разные сходились братья, разные имея нужды. Среди них и некий Евлогий Александриец, монах, и другой, увечный; и они пришли по такой причине. (21.3) Этот Евлогий, ученый человек, прошедший курс общеобразовательных наук, побуждаемый стремлением к бессмертию, отрекся от мирских сует и, раздав все имущество, оставил себе немного монет, потому что не мог работать. Унывая в одиночестве и не желая входить в сообщество, не довольствуясь одиночеством, нашел на рынке брошенного увечного, который ни рук не имел, ни ног. Только язык был у него невредимым для сообщения с приходящими.

(21.4) Итак, Евлогий, став, внимает ему и молится Богу и полагает завет с Богом: «Господи, во имя Твое беру этого увечного и упокаиваю его до смерти, дабы ради него и мне спастись. Даруй мне терпение сего служения». И придя к увечному, говорит ему: «Хочешь, старче, возьму тебя в дом и упокою тебя?» Тот отвечает ему: «И очень». «Итак, – говорит, – привожу осла и беру тебя». Договорились. Итак, приведя осла, взял его, отвез в свое жилище и заботился о нем. (21.5) Увечный терпел лет пятнадцать, будучи на его попечении; мыл его и заботился о нем Евлогий, и питал его соответственно болезни. А после пятнадцати лет бес напал на него, и он восстал на Евлогия. И начал таким злословием и бранью поливать сего мужа, говоря: «Беглый раб, дерьмо, растратил чужое имущество, а через меня хочешь спастись. Отнеси меня на площадь. Я хочу мяса». Тот принес ему мяса.

(21.6) Снова он закричал: «Я недоволен. Хочу народа. Хочу на площадь. О, насилие! Брось меня, где нашел». Так что если бы имел руки, – тотчас и удавился бы, так раздражил его бес. Тогда приходит Евлогий к соседним подвижникам и говорит им: «Что делать, ибо в отчаяние привел меня этот увечный? Бросить его? Богу дал слово и страшусь. Не бросать его? Несчастными делает мои дни и ночи. Что с ним делать, не знаю». (21.7) Они же говорят ему: «Поскольку жив еще Великий, – так звали Антония, – пойди к нему, взяв увечного в лодку, и отнеси его в монастырь, и подожди, пока он выйдет из пещеры, и передай ему решение. И если он что тебе скажет, последуй его суждению, ибо Бог тебе скажет через него». И послушал их и, положив увечного в пастуший челнок, ночью выехал из города и отвез его в монастырь учеников святого Антония. (21.8) Случилось же на другой день, что Великий пришел поздно вечером, одетый в кожаную хланиду⁹³, как рассказывал Кроний. И входя в их монастырь, такой имел обычай: звать Макария и спрашивать его: «Брат Макарие, пришли сюда какие-нибудь братья?» Тот отвечал: «Да». «Египтяне или иерусалимляне?» А он дал ему знак: «Если видишь не очень дельных, говори, что египтяне, если же более благочестивых и сведущих, говори, что иерусалимляне». (21.9) Итак, спросил его по обыкновению: «Египтяне братья или иерусалимляне?» Ответил Макарий и говорит ему: «Смесь». А когда он отвечал: «Египтяне», говорил ему святой Антоний: «Свари чечевицы и дай им есть». И творил им одну молитву и отпускал их. Когда же отвечал, что: «Иерусалимляне», сидел всю ночь, беседуя с ними о спасении.

(21.10) Итак, в тот вечер, сев, призывает всех, а никто ничего ему не говорил, как его зовут, и было темно, и зовет: «Евлогий, Евлогий, Евлогий», – трижды. Тот ученый муж не отвечал ему, думая, что он зовет другого Евлогия. Снова говорит ему: «Тебе говорю – Евлогию, пришедшему из Александрии». Говорит ему Евлогий: «Что повелишь, прошу тебя?» «Что пришел?» Отвечает Евлогий и говорит ему: «Открывший тебе мое имя и дело тебе открыл». (21.11) Говорит ему Антоний: «Знаю, зачем пришел. Но скажи всем братьям, чтобы и они слышали». Говорит ему Евлогий: «Этого увечного нашел я на площади. И обет дал Богу, чтобы о нем заботиться и мне спастись через него, а ему через меня. Поскольку же он после стольких лет чрезмерно меня удручает и я помышлял бросить его, сего ради пришел к твоей святости, чтобы ты мне посоветовал, что я должен делать, и помолился обо мне. Ибо я в ужасном смятении». (21.12) Говорит ему Антоний твердым и суровым голосом: «Бросаешь его? Но создавший его не бросает его. Бросаешь его? Воздвигнет Бог лучшего, чем ты, и он подберет его». Замолчал Евлогий и оробел. И снова, оставив Евлогия, начинает словом бичевать увечного и взывать: (21.13) «Увечный, калечный, недостойный земли и неба, не прекращаешь враждовать на Бога? Не знаешь, что это Христос служит тебе? Как дерзаешь Христу это произносить? Не ради ли Христа себя поработил он в служение тебе?» И строго выговорив и ему, отпустил. И поговорив со всеми остальными об их нуждах, опять обращается к Евлогию и увечному и говорит им:

(21.14) «Нигде не задерживайтесь, ступайте, не разлучайтесь друг от друга, разве только в вашей келье, где проводили вы это время. Ибо уже послал Бог за вами. Ибо это искушение пришло вам, поскольку оба вы близки к цели и должны удостоиться венцов. Итак, не сделайте чего другого, а «иначе», пришед, ангел не застанет вас на месте». И они скорее отправились в путь и пришли в свою келью. И в течение сорока дней скончался Евлогий, а в течение еще трех дней скончался увечный».

(21.15) Кроний же, задержавшись в окрестностях Фиваиды, зашел в александрийские монастыри. И случилось, что одному братия совершала сороковой день, другому же – третий. Узнал Кроний и изумился. И взяв Евангелие и встав в середину братии, поклялся, рассказав этот случай, что: «Я был переводчиком всех этих слов, ибо блаженный Антоний не знает греческого. А я изучил оба языка и переводил им – по-гречески, ему – по-египетски».

(21.16) И следующее говорил Кроний, что: «Той ночью расказывал нам блаженный Антоний, что: «Целый год молился я, чтобы мне открылось место праведных и грешных. И увидел я огромного некоего великана до облак, черного, протягивающего руки до небес, и под ним озеро величиною с море. И видел души, летающие, как птицы. (21.17) И те, которые перелетали через его руки и голову, спасались. Те же, которых он ударял руками, падали в озеро. И был мне глас, глаголющий: «Те души, которые видишь перелетающими, – души праведных, они спасаются в рай. Другие же, которых тащат в ад, – следовавшие плотским пожеланиям и памятозлобию"».