Я жил в своей родной деревне двадцать два

года, а здесь, на Святой горе, – сорок семь.

Мои глаза многое видели, а мои уши, признаюсь, слышали еще больше. Я сделал твердое заключение, что тому, кто имеет надежду на Бога

и ходит по пути Бога, избегая греховных поступков и мыслей, нечего бояться ни в этом мире, ни в ином.

Архимандрит Гавриил Дионисиатский

Игуменом земли Русской называем мы преподобного Сергия Радонежского, воспитавшего множество подвижников примером своего боголюбивого смирения. Есть и на Афоне «настоятель настоятелей Святой горы Афонской» – архимандрит Гавриил Дионисиатский. Имя и подвиги его, доселе скрытые от русского читателя, достойны прославления. Уже в 55-летнем возрасте святогорцы называли его «усовершившимся духовно», иноки видели его воспаряющим от земли на молитве. За сорок лет настоятельства он приумножил братию, сохранил обитель от ужасов фашизма, от увлечения в крайности экуменизма или зилотства. Старец Гавриил – один из иноков, трудами которых совершилось возрождение монашества на Афоне. Главным попечением богомудрого игумена была забота о духовном возрастании иноков.

Свои административные и дипломатические труды, частые выступления от имени Протата Святой Горы перед правителями сего мира отец Гавриил ставил ни во что по сравнению с трудами иноков, занимающихся молитвой и духовным деланием. Смиренно посещал игумен пустынных старцев из общины святого Иосифа Исихаста, прося их переезда в свою обитель для духовного наставления братии. Добившись перехода в Дионисиат старца Харалампия, архимандрит Гавриил передал ему бразды правления своей обителью, а сам ушел на покой, став сподвижником Арсения Пещерника, келейника преподобного Иосифа Исихаста.

Отец Гавриил оставил после себя множество книг и писем духовным чадам в миру. Будучи человеком удивительной цельности и твердости. Как отмечали его современники, отец Гавриил строгими, острыми и поразительно точными наставлениями отсекает соблазны и с любовью и смирением направляет ко спасению читающих его наставления.

«… Я пишу для вас об этом не для того, чтобы просто затронуть тему, а для того, чтоб помочь вам разобраться в сложившемся жизненном устроении. Все мои размышления основаны на трудах Святых Отцов и Предании Церкви. Отсюда, с Афона, мы обязаны смиренно указывать вам направление, в котором вы должны двигаться по жизни, обходя сети дьявола», – писал отец Гавриил в книге «Глас вопиющего из пустыни», вышедшей в 1955 году в Афинах.

Перевод этого труда с греческого языка лег в основу раздела нашей книги «Избранные слова и наставления». Во второй части, раскрывающей жизненный подвиг старца, использованы материалы книги Константина Каварноса, профессора Гарвардского университета и монаха аризонского монастыря св. Антония, «Блаженный старец Гавриил Дионисиатис», а также автобиографическое эссе отца Гавриила «Воспоминания и ностальгии».

Мы надеемся, что русскоязычный православный читатель насладится наставлениями афонского богомудрого игумена, в которых он, затрагивая все аспекты современной жизни, указывает нам, как и своей афонской пастве, путь ко спасению души и вечной жизни.

Ольга Соколова

Эти наши наставления – для воинствующей Церкви Христовой. Для поддержки в страшной войне против духов зла, против красного зверя из Откровения, против соблазняющих народы жрецов Ваала, против расслабления плоти. Не услаждайте плоть, боритесь, усмиряйте ее, искореняйте пороки сейчас. Пока еще есть время.

Для вас и о вас мы возвышаем наш голос отсюда, из Афонской пустыни, наш глас к любимым нашим братьям и сестрам во Христе. Мы кричим вам о том, как избежать греха, научиться молитве и прийти к покаянию.

Старец Гавриил Дионисиатский

Из книги «Глас вопиющего из пустыни»

Чтоб ты знал, что не рождение делает матерью и не за это положена награда, апостол Павел…

сказал так: если она воспитала детей (1Тим.5:10).

Свт. Иоанн Златоуст, «Пять слов об Анне»

Самое родное и близкое слово сердцу каждого – мама. Матерью зовется рождающая, имеющая детей. Матерью иносказательно зовется и земля. Символически мы называем так и Церковь. Но для каждого из нас ближе мать, которая нас родила, – наша земная.

В Священном Писании она названа верной помощницей мужа (см. Быт.2:18), – не рабой, а спутницей по жизни. Неотъемлемой спутницей, созданной Богом Творцом.

Мир же иудейский и языческий низвел женщину в положение рабы мужчины. А мир современный повторяет это, но уже в рамках «свободы личности».

Христианство вернуло женщине равенство, возвысило ее роль в жизни общества. Объяснило ее созидательную силу. Христианство указало, что женщине должно воздаваться уважение как супруге и матери.

Праматерь всего человечества пала, соблазненная речами змия, и грех вошел в человеческую жизнь. Но Господь хотел избавить Свое творение и через мать указал путь к избавлению от греха. Пресвятая Матерь Господа нашего Иисуса Христа принесла спасение в этот мир, без сомнения приняв Благовещение (см. Лк.1:26–3 8). Через Нее Создатель соединил создание Своему непостижимому Божеству, облекшись в человеческую плоть, спас всякого жаждущего жизни вечной. Через Свою Мать избавил человека от древнего проклятия, от греха и смерти. В лице Божией Матери человечество нашло Заступницу Небесную, Которая, избавляя верных от врагов видимых, тем более всегда приходит на помощь в борьбе с врагами невидимыми.

Благочестивая мать – это залог мира в семье. Ее жертвенная забота о родных, великодушие, мужество, радость, слезы – вот что она, иногда незаметно, вкладывает в семью, и это ведет семью по жизни. И всем этим чувствам матери учатся дети, беря с нее пример.

Апостол Павел учит, что женщина спасается через чадородие. Чадородием она угождает Богу и получит блаженство в будущей жизни. Рождение ребенка становится средством спасения для матери. Но – если пребудет в вере и любви и святости с целомудрием (1Тим.2:15).

Сколько таких матерей дала миру Церковь! Тысячи и тысячи примеров благочестивого воспитания чад матерями, такими как матери святого Августина, святого Василия Великого, святого Иоанна Златоуста и многих других Святых Отцов.

Поэтому роль женщины в жизни Церкви так велика, как велика ценность материнства. На матери лежит ответственность перед Богом, перед Церковью, перед обществом, перед народом, перед человечеством! И эту ответственность невозможно умалить.

От матери ждет Церковь благочестивых христиан, мудрых и честных граждан, храбрых защитников. От нее зависит мир и радость в семье, Церкви, будущее общества и нации.

О. как высока роль христианки-матери, как тяжел ее труд. Как велика ответственность, лежащая на ней!

Матери всех слоев общества, какого бы возраста вы ни были, подражайте таким святым матерям, как Саломия, Иоанна, Иулитта, София, Феодора и многим другим благочестивым женам и матерям, которых прославила наша Церковь за их смирение, терпение и любовь!

Но прежде всего устремите ваши взоры на земную жизнь Богородицы Девы Марии, смиренной Рабы Божьей, хвалы Ангелов и людей, Которая всем нам дала надежду, родив Самого Бога. Она первая Помощница, Заступница, Скоропослушница всем нам. И надо каждой матери, желающей спасения своим детям, во всем Ей подражать!

Дети с самого создания земного мира считались Божьим благословением. Для супругов бездетность считалась несчастьем, позором и проклятьем. Бездетные супруги вынуждены были терпеть враждебность соседей и сограждан, насмешки и издевательства.

Евреи считали, что продолжение жизни за гробом только в потомстве. Огромным несчастьем считалось покинуть этот мир бездетным, вследствие чего имя умершего исчезало бесследно, а имущество доставалось чужаку. Согласно их верованиям, брак освящался и оправдывался только главной его целью – рождением детей. По обычаю, после смерти родителя сын должен был возносить двенадцать месяцев молитв о нем. Во времена патриархов при бездетности жены прибегали к женитьбе на рабынях. Но право наследования имущество не давалось детям от таких связей.

После смерти главы семьи владение имуществом переходило к первородному сыну, ему же доставалось и двойное наследство. Жена не имела права наследования. Жены и наложницы рассматривались как часть имущества, переходящего к наследникам. Дочери также первоначально не считались наследницами отца; после замужества женщина становилась собственностью семьи мужа.

В последующем Моисей установил законный порядок наследования тем, кто не имел сыновей. И тогда имущество и земля стали переходить дочерям. Им вменялось в обязанность выходить замуж за мужчин племени колена отца своего, чтобы уделы сынов Израилевых не переходили из колена в колено.

Христианство уравняло права и различия полов, народов, наций. Перед Христом все люди на земле равны и имеют одинаковые права и обязанности. Главной обязанностью семьи стало воспитание детей в благочестии.

После окончания первых гонений на Церковь детей стали крестить в младенческом возрасте под ответственность крещающих их, вторых родителей. Крестный поручитель ребенка несет ответственность перед Богом и людьми за воспитание крестника в вере и праведности. Младенцы – это самые совершенные из верующих, когда они причащаются Телу и Крови Христовым.

Родители имеют духовную ответственность за своих чад всю жизнь. И, согласно нашему христианскому учению, дети также до конца жизни родителей должны перед ними исполнять свой долг. И это естественный закон Создателя.

С чем мы сейчас часто сталкиваемся в жизни? Со стариками, получающими в лучшем случае от детей кусок хлеба и брошенными. Современный до мозга костей человек, немного знакомый с Евангелием, спокойно может вам ответить, что Сам Господь сказал верующему, по вступлению во взрослый возраст, отделяться, уходить от родителей и устраивать свою жизнь. И редко кто считает своим долгом досматривать родителей до смертного дня. Но, надеясь на решение своих жилищных проблем, он ожидает вступления в наследство после родителей.

Православная вера начинается для каждого верующего с десяти заповедей и слов Самого Спасителя. Десять заповедей Божьих требуют от человека и уважения к родителям, послушания им. Пятая заповедь, сразу же после заповедей о почитании Бога, гласит и о любви к родившим нас: почитай отца твоего и мать твою, чтоб тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле (Исх.20:12).

Сам Господь, придя на землю, все заповеди соблюдал с благоговением, что видно из того малого, что говорит об этом Евангелие:

Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лк.2:40). Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк.2:52).

По Евангелию, ребенок Иисус был прост и скромен в общении с людьми, послушен Богу и родителям. И на Нем пребывает благодать Божья. Он растет, живя скромной жизнью в простой семье тружеников, дожидаясь Своего великого часа, связанного с осуществлением Его спасительной миссии.

Писание говорит об Иисусе Христе: уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек (Флп.2:7).

И в отличие от богов языческих религий, принуждавших народы поклоняться им, возжигать благовония и устраивать роскошные пиршества, жизнь Спасителя мира, Господа нашего Иисуса Христа, была скромной и размеренной. Святое семейство после возвращения в Назарет пребывало в безвестности и бедности. Поэтому, естественно, и детство Спасителя проходило в тишине и смирении. И на проповедь Он вышел пешком, и рядом с Ним всегда была Его Мать.

Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость. Почитай отца твоего и мать, это первая заповедь с обетованием: да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле. И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем (Еф.6:1–4 ).

Апостол Павел говорит нам, что дети должны повиноваться родителям в Господе, ради Господа, не из-за страха, а по совести.

История донесла до нас факты семейной жизни в Эфесе и других языческих городах. Отношение отцов к детям было устрашающим. Дети были бесправны, много трудились, часто забиты, голодны, необразованны. И тут апостол Божий Павел подчеркивает важность доброго воспитания – отцы, не раздражайте детей ваших, не озлобляйте их. Поступайте по примеру Самого Творца. В Ветхом Завете описано, как Он хранил Свой народ от бед, ограждал от врагов, смотрел за ним, чтоб не сошел с пути праведности, хранил его, как зеницу ока Своего. И нет нам оправдания, если мы поступаем иначе по отношению к нашим детям.

Вместе с Матерью Господа у Креста, на котором распяли нашего жестоко мучимого Господа Иисуса Христа, стоял и скорбел Иоанн Богослов. И это не случайность – ему Господь завещал заботиться о Своей Матери, и это очередной пример для нас. Апостол Иоанн в точности исполнил завещание Господа: взял к себе в дом Матерь Божью и заботился о Ней до самого Ее успения.

Вот пример для нашего отношения к родителям и детям. Многие из нас слова апостола оставит человек отца своего и мать (Еф.5:31) понимают буквально, считая, что с момента заключения брака исполнение долга перед родителями закончено. Нет, это неверно. Эти слова говорят только о том, что вступление в брак для создания новой семьи свято. Но обязанности перед родителями остаются на всю жизнь.

Преподобный Никодим Святогорец нам объясняет в толковании: «Что скажешь читатель? Если Царь Ангелов был послушен Своим родителям, то есть праху, который Он Сам сотворил Своими руками, то какое послушание должен оказывать ты своим родителям? Как ты должен чтить их, какую любовь ты должен иметь к ним и с какой добротой к ним относиться! Четыре вещи должен ребенок отдать родителям – послушание, почтение, любовь, доброту. А взамен принимать другие четыре – воспитание, помощь, наставление и добрый пример».

Грех непочитания родителей по законам Ветхого Завета наказывался смертью: кто злословит отца своего, или свою мать, того должно предать смерти (Исх.21:17). То есть Бог видел изначально, что дети будут злословить родителей, и велел избегать этого греха.

Когда Пресвятой Бог дал заповедь почитай отца твоего и мать твою (Исх.20:12), Он, конечно, знал, что старики имеют свои странности. Но Он указывает нам на важность того, что родителей надо чтить, несмотря на все их недостатки. Господь знает, почему злодеи сидят за решеткой, но Он нам наказывает посещать их и жалеть. Жалеть злодеев и бандитов! Тем паче же родителей.

Ефесянам апостол Павел написал: почитай отца твоего и мать (Еф.6:2), а преподобный Никодим разъясняет: «Потому что родители стоят первыми для уважения и почитания после Бога. Только потому, что они нам дают плоть и жизнь, справедливо им воздавать почести. Кто первым радуется каждому нашему достижению и победе? Родители! А потом все остальные. И дети родителям должны пять плодов дать – послушание, почитание, любовь, благодарность и терпение. Терпение к их недостаткам, их странностям в старости, в болезни».

Как красноречиво об этом пишет Сирах: Господь возвысил отца над детьми и суд матери над сыновьями. Сын! Прими отца твоего в старости его и не огорчай его в жизни его. Хотя бы он и оскудел разумом, имей снисхождение и не пренебрегай им при полноте силы твоей. Оставляющий отца – то же, что богохульник, и проклят от Господа раздражающий мать свою (Сир. 3:2, 12,13, 16).

Видите, насколько велика эта заповедь? Сам физический закон нас располагает к такому почитанию родивших нас, а духовный устанавливает как неоспоримую заповедь.

Святое Писание нас учит безграничной любви к родителям и ближним – такой, как можешь испытать только к матери, но ее надо уделить и отцу, и ближним. Есть ли кто на земле ближе, чем мать для нас? От любви к ней учимся любви к другим.

Это самое важное умение для человека – любить. И никогда нельзя позволить себе неблагодарность в отношении родителей, помня, что они нас растили, учили, помогали советом, помогали найти себя в труде, устраивали нам наше «гнездо», помогали растить детей.

Сейчас в семьи вносят раздор свекрови и тещи, невестки и зятья: то не так посмотрела сноха, то не то сказала невестка, то свекровь учит мужа неуважению к жене, дает лукавые советы. И это все видят и слышат дети, и вы ожидаете, что, повзрослев, они будут поступать иначе?

Много раздоров, но их можно избежать. Помните, что малая неблагодарность к родителям способна принести огромное зло.

И как ты думаешь достичь успеха в жизни, не слушая советов родителей? Вот что вложи в ум свой, говорит слово Божье: сын непокорливый – в погибель (Притч.13:1, по церковнославянскому тексту).

Если ты злословишь отца, ты богохульник. Если оскорбляешь и гневишь мать. То ты проклят Богом, потому что оставляющий отца – то же, что богохульник, и проклят от Господа раздражающий мать свою (Сир.3:16). Если ты чтишь отца твоего, то и тебя будут почитать твои дети. Если ты получишь благословение отца твоего, то будут крепки основания дома твоего.

Подведем итог: фундамент будущего благополучия – послушание родителям, а в дальнейшем воспитателям, учителям, и это святая обязанность. Но тогда только, когда их советы созвучны с учением Евангелия.

Тебе совершенно необходимо быть послушным твоим родителям. Родители и благие учителя – это те спутники в твоей жизни, через руки которых ты получаешь то, что будет тебе необходимо в твоей взрослой жизни. И Христос говорит: какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею? (Лк.11:11). Это значит, что отец не бросит, не предаст. Он придет на помощь в трудную минуту, и если не придет он сам, то его подтолкнет к этому мать, сердце которой всю жизнь болит о ребенке.

Но, как говорит апостол, дети, повинуйтесь своим родителям в Господе (Еф.6:1). Слушайтесь всегда, но в Господе, только согласно закону Божьему и Евангелию.

Сегодня, к несчастью, ушла любовь в Боге, редкость – пребывающие в любви, но множество говорящих: «Ведите детей к нам, мы их научим мерзостям», – и поэтому-то великие опасности поджидают нашу молодежь. Потому приведем слова преподобного Никодима: «Только в том случае ты не должен слушать их, а предпочесть любовь к Богу, если они тебя толкают ко злу, подталкивают нарушить заповеди Божьи».

Злобное безбожие рыщет повсюду в поисках добычи, как лев, ища, кого поглотить (1Пет.5:8). А молодежь беспечно увлекается всем новым, хочет веселья, хочет насладиться в жизни всем. Но следовать моде – это только прожечь жизнь. И только от родителей молодежь может научиться настоящим «старым ценностям».

Дочери христиан, следите за собой, блюдите честь вашу, берегите честь семьи вашей. Слететь вниз по склону очень легко, и падение это заканчивается часто печально. Радость жизни совсем не в походе на концерт, или дискотеку, или на зарубежное кино, не в праздных гуляньях, не в обильных застольях. Радость не в том, чтоб найти обеспеченного парня и прокутить с ним наследство, оставленное родителями. Радость не в обилии драгоценностей и нарядов. Настоящая радость жизни – это жизнь рядом с любимыми людьми, порядочность и не испорченность, доброта и нежность, чистота и верность мужу.

Культура – это не объем знаний, не умение красиво излагать различные теории, тем более не смелое обнажение тела, не мини-юбка, не платформа на туфлях, не сигарета во рту, не рюмка в руках, не накачанные мышцы, не толстый кошелек.

Культура – это гармония чувств и поведения, внешнего вида и ума.

Сын мой! Веди дела твои с кротостью, и будешь любим богоугодным человеком, – так сказал Сирах (Сир.3:17), и мы повторим его слова.

Наблюдай время и храни себя от зла – и не постыдишься за душу твою: есть стыд ведущий к греху, а есть стыд – слава и благодать (Сир.4:23–25).

Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное. А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым. Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам, а напротив, благодарение; ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога (Еф.5:1–5 ).

Примите, чада любимые во Христе, смиренные размышления мои и сложите их в сердцах ваших, и да хранит вас Господь от зла.

Вы верите и утверждаете, что самым главным в воспитании ребенка является обучение. Если присмотреться внимательно к современному образу жизни, к состоянию церковного клира и семьи, то увидим, что первое место из трех (семья, школа, Церковь) в воспитании подростка занимает школа. Прежде всего, из-за обязательности школьного образования и в последующем, по систематизации знаний. Но задайтесь вопросом, даются ли там реальные знания, которые нужны нашему подрастающему поколению в последующей жизни? Преподаются ли знания для духовного обогащения (возрастания)? Вооружают ли духовно нашу молодежь для последующей жизненной борьбы? Или лишь обучают пользоваться алфавитом и цифрами? В школе ведь преподают общие предметы, беглый обзор разных теорий, физические разминки, игры и тому подобное. Мы не особые специалисты в этом, но из того, что попало в поле нашего зрения, из того, что видим и слышим, напрашиваются определенные выводы: существующая система пытается уделить больше внимания физической подготовке ребенка, чем умственной и духовной.

Выделяемые на обучение детей часы профессора и учителя используют сегодня на познавательные процессы, общие понятия о науках, в основном, через лекции и экскурсии, спектакли, фильмы, даже парады.

Родители и опекуны, в свою очередь, концентрируют интерес своего ребенка не на духовном росте, даже осмелюсь сказать, что их мало интересует истинный уровень знаний их чад, но интересуют успехи ребенка в физическом развитии, поэтому основное внимание уделяют спорту. Первое предпочтение – это футбол для мальчиков и гимнастика для девочек.

Чужеродный нам вид спорта покорил умы родителей-греков. Но по сути это только тренировка ног и ущерб голове. И с величайшим нетерпением такие новаторы-родители ждут, когда в их семье появится «звезда». С нетерпением они ждут ежегодных результатов экзаменов, причем хороших, лелея надежду, что их чадо поступит впоследствии в какую-то престижную школу специального направления.

Духовной же стороне жизни ребенка практически не уделяется внимания. И видим вокруг – оголенные тела на улице, на концерте, на стадионах. На площадях и дорогах – парады и карнавалы. Уважение к родителям исчезает все больше и больше, зато есть твердое желание войти в элиту и стать звездами. Все стремление молодого ума – занять солидное положение и свое место в новом «модном» мире.

Мы бы не начали этот разговор, если бы гимнастика сохраняла дозволенные рамки, благочестивый образ девушки или парня, но ведь то. Что мы видим в газетах и журналах, совершенно такому образу не соответствует, и, что более важно, разрешено все это на уровне министерства образования и правительства. Полуголые тела…

Приезжают сюда, на Святую Гору, во время каникул, как на экскурсию, такие спортивного телосложения, дебелые дитяти для духовного возрастания, для ознакомления с живой верой. Это для них паломничество. И мы благомысленно, с отеческим интересом начинаем их немного расспрашивать о разном. Оживленно беседуют, показывают эрудицию, но как только зайдет разговор о Церкви, повисает неловкая тишина. Пробел. А ведь в школе преподаются азы! И предполагается, что молодежь этим азам научена. Когда же почитаешь некоторые записи школьников, вообще приходишь в уныние, но и перестаешь удивляться возникшему пробелу.

Ну что же, пусть радуются родители успеху, которого их дитя добилось в футболе или гимнастике: имеет развитые накаченные ноги… и пустую голову.

Пока мы говорили о родителях, далеких от веры, не живущих духовно. Но в педагогике важно сотрудничество между родителем и преподавателем. Понятно, что многие родители сами не имеют достаточного уровня знаний, чтобы разобраться, каким уровнем знаний обладает их отпрыск, поэтому необходим постоянный контакт «семья – школа». Только так можно быть в курсе того, чем живет ребенок. Государство должно иметь строгий контроль над процессом образования и качеством преподаваемых дисциплин. А что выходит на деле?

Современный ученик якобы перегружен набором знаний, и ему необходимо больше отдыха, поэтому детям организовывают туристические поездки, походы в театры, на концерты, карнавалы и прочее, организовывают спортивные и театральные кружки, кружки по рукоделию, обучают бальным и современным танцам. Но возникает вопрос: а почему ускользает от внимания организаторов досуга школьников то, что исчезает из их жизни воскресное посещение Литургии и, следовательно, Причастие? Детей целенаправленно ведут и везут на отдых именно в выходные дни. Все что угодно – футбол, ринг, путешествие, театр, концерт, кинотеатр, но не храм!

Матери, вскормленные молоком Православия и веры, спокойно отправляют своих чад, дарованных Богом, развлекаться! И никто еще недавно жаждавших Христа не задумывается, чего лишает своих детей!

Что делают общество и государство для человека? Сейчас общество на государственном уровне идет против закона Церкви, поддерживая десятки причин, оправдывающих разводы. «Несовместимость характеров» – самая популярная причина развода и раздела имущества. А Господь сказал: сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует (Мф.5:31–3 2).

А значит, Церковь должна занять непоколебимую позицию, принимая во внимание только наказ Христа, – и ни шагу назад.

Чтобы избежать разводов, нужно поддерживать обычай обручения, за это время молодая пара узнает привычки друг друга, притрется, а если нет, то и венчания не должно быть.

Но в жизни мы видим другую картину. Церковь уже дает разрешение на разводы по отличным от евангельских причинам, идя этим на уступки обществу. Церковь вынуждена разрешать разводы супругам, которые, не успев узнать друг друга, поспешили создать семью. И очень печально, когда разрешение на развод дают семье, в которой уже есть дети. И Церковь вынуждена считаться с современной ситуацией, в которой первым «сдало поле боя» общество. Но ни общество, ни Церковь не рассмотрели достаточно серьезно последствий развода именно для тех, кто больше всего страдает от разрушения семьи, – для детей.

Развод бьет по детям сразу же. Разве может кто-то выиграть от разделения семьи? И в данном случае как раз Церковь может уврачевать больную семью. Для начала достаточно только того, чтобы приходские священники работали с полной отдачей на своих приходах, занимаясь духовной стороной проблем, возникающих в каждой неблагополучной семье. Трагедий в семье можно избежать тогда, когда митрополия правильно выстраивает служение клира.

Все мы знаем, что достаточно много у нас больных и телом и душой, но, приступив к ним с христианской любовью, со вниманием, с терпением, с пониманием, можно помочь ближнему избавится от боли и страхов, усладить его жизнь добрым участием, разделить с ним горе и скорби. И также с семьей: в каждом испытании не надо, так сказать, поить ее уксусом, а напоить водой из чистого источника. Семью нужно поддержать во всем том, в чем у нее недостаток, и вскорости скорбные обстоятельства останутся позади. Нам нужно с любовью носить скорби и печали ближнего, как учил апостол (см. Гал.6:2), иначе жизнь наша теряет смысл.

К сожалению, Церковь упустила момент, когда можно было воздействовать на гражданское общество, а потому число разводов только увеличивается, и уже внутри нее. А последствия трагичны для всего общества: появляется все больше и больше семей, оставленных одним их родителей, и постепенно воспитание в семье теряет силу, отходит на задний план. В воспитание молодежи все больше вторгаются «демократические принципы», свобода личности и всякий другой мусор. Нужно приложить огромные усилия сейчас, чтобы воспитание не понесло непоправимого урона.

Чаще всего именно из неполной семьи подросток попадает под влияние улицы и впитывает в себя всю грязь безбожного общества. Есть, конечно, исключения – бывает, на улицу попадает молодежь от пресыщенности. Поэтому все чаще из новостей мы узнаем о потрясающих преступлениях, ни дня не проходит без убийств, травм, грабежей, захвата заложников, исчезают люди. А причина всего этого одна – моральное падение. Самая же главная причина – духовная: личность удаляется от Творца, от христианского воспитания; усиливается стремление ко злу в человеке, семье, народе. А толчком к большинству преступлений бывают: жажда наживы, чрезмерное потребительство, нежелание зарабатывать на жизнь своими руками, проливая пот.

Жажду наживы вносит в жизнь современника иностранный кинематограф, в красочных сюжетах показывая возможность осуществления каждой нелепой мечты. И эта картинка на пленке намного привлекательнее национальных обычаев, кажущихся серыми. На улице же преступные наклонности поощряются, входя в моду, подростку легко изменить мировоззрение вплоть до обратного. Падение неизбежно, а за падением и преступлением следует наказание. И в таких случаях общество предпочитает быстро наказать, не стараясь перевоспитать, тем самым все быстрее удаляясь от Божьих законов, выбирая даже не параллельный путь, но беря правосудие в свои руки, попросту удаляя из общества в места содержания оступившуюся личность.

И редко кто из преступивших закон может рассчитывать на нормальную жизнь в дальнейшем. Общество не в состоянии излечить, оно в состоянии только «залатать дыры».

Создание семьи – это благословение от Самого Бога. С самого начала существования мира Бог мудро создал мужчину и женщину, первая семья была богато одарена любовью и уважением между собой, впоследствии и заботой о детях. Раститеся и множитеся, и наполните землю, – сказал Бог (Быт.1:28, по церковнославянскому тексту). В ветхозаветные времена эту Божью заповедь перетолковали, что привело к многоженству как источнику увеличения потомства.

Разбираясь в этой теме с помощью трудов богоносных Святых Отцов наших, толкования Писаний Ветхого и Нового Заветов, понимаем, что Бог благословил однобрачие (моногамию). Господь не говорил – «соединяется множество в плоть одну», но сказал и будут два одна плоть (Быт.2:24). И гармония чувств возможна только у такой пары.

Семья в нашем Предании – это малая, домашняя Церковь, создать ее по благословению Бога – значит возвысить свои голоса в прославлении имени Его, присоединиться к Его Таинствам. Семья есть ясли Вифлеемские, приносящее потомство свое для служения Богу в Его Церкви. Семья – это зажженная лампада благочестивой материя; первое вкушенное молоко веры, которую ребенок познает от матери. Семья приводит детей к неиссякаемому источнику животворящей веры, пламени духовному, к Святым Небесным Таинствам.

Павел, апостол Божий, учил, как соблюсти любовь и мир в семейной жизни, и Церковь на протяжении веков учит простой истине: муж оказывай жене благорасположение; подобно и жена мужу (1Кор.7:3), дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость (Еф.6:1).

Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле (Исх.20:12). Видите, что сразу после четырех (ветхозаветных) заповедей о почитании Бога следует заповедь о почитании родителей.

Из благочестивых семей Церковь ожидает будущих иерархов, клириков, певчих. Из семьи общество получает будущих чиновников, политиков, представителей власти, преданных и мужественных воинов, родителей, и не когда-то, а завтра. И если нет в обществе задатков благочестия, не ждите от него тогда чего-то доброго.

Три общественных института влияют на воспитание и культуру человека – семья, школа и Церковь. Ребенок как мягкая податливая глина вбирает в себя и копирует те примеры поведения, которые видит вокруг себя. Чистота взгляда каждого ребенка зависит от родительской любви и поданного примера. То есть самую главную роль в жизни и мировосприятии ребенка играет семья, и нельзя перекладывать свои обязанности на посторонних людей.

Образование, в отличие от профессиональной подготовки, заключается в духовном обогащении, в реальном постижении целей жизни и познания, уважении общепризнанных ценностей, выражении своих мыслей со скромностью и сдержанностью, и прежде всего в овладении материей духом, подчинении плотских склонностей рассудку, нравственной мудрости, принципам самоконтроля.

Школа в дальнейшем направит развитие подростка в определенном направлении. Там ребенок приобретает знания, сначала неосознанно, механически, а затем обнаруживает особенные способности в каком-то направлении. Но школа не даст ему духовного развития. Именно Церковь должна принимать в воспитании и образовании ребенка активное участие. Именно Церковь дает самое важное для становления характера человека. Это если есть сотрудничество в воспитании детей между школой и Церковью. Сейчас у нас такое сотрудничество есть, но его не достаточно. К счастью, Церковь сделала все нужные шаги в этом направлении и пытается занять соответствующее ее служению место в воспитании молодежи. Надеемся, что с Божьей помощью намерения эти воплотятся в жизнь.

Но все мы, верующие, православные общества, богословы, клир, благочестивые миряне должны приложить свои силы. Нам нужно постараться вернуть молодежь с улиц, футбольных полей, концертных площадок, кинотеатров, всего того, что разрушает психику, отвернуть детей от проведения духовно бесполезного досуга. Мы не говорим, что вредно проводить свободное время в том же кинотеатре. Мы говорим о том, чтобы родители следили за тематикой фильмов, выбираемых детьми. Их надо привлечь к семейному и душеполезному времяпровождению.

Сейчас мы видим трагическую картину вокруг – мать теряет ребенка (связь с ним) и ребенок теряет мать. Дети путешествуют в жизни по своему маршруту, родители – по своему. И нет от этого положительных результатов. Кто научит вашего ребенка жить и верить, как положено христианину?

Наше культурное наследие надо передать детям – национальные песни и танцы, обычаи предков; надо помочь им узнать о жизни и борьбе национальных героев, жертвенности эллина за брата, за веру и Отечество, за свободу. От всего этого благоухает святость.

Веселье на национальных и семейных праздниках, торжествах, свадьбах, крестинах никогда не запрещались Церковью. Но Церковь против дискотечных кривляний, схожих с обезьяньими, против бездарной грохочущей, пугающей какофонии, выдаваемой за музыку. Национальные танцы наших предков отличаются от современных так же, как Эллада от Америки.

А теперь сравним сегодняшнего человека с тем, который жил еще несколько десятков лет назад.

Молодежь стала неуправляема, непослушна, безудержна и напориста, она жаждет развлечений и наслаждений, избалована и развратна. Прелюбодеяние набрало силу, вошло в норму и уже выходит за рамки привычного смысла. А это уже не что иное, как отказ от исполнения заповеди. Вам ничего не напоминает такая характеристика молодежного общества?

Человек, имеющий бессмертную душу, имеющий об этом благую весть, прежде всего в этой жизни должен искать спасения этой души. Этому мы научены апостолами, пророками, вселенскими учителями, которые шли на смерть ради своих убеждений, ради учения Церкви. Сам Господь наш спустился с неба на землю и пролил Свою Божественную кровь на Кресте. Сам Христос пришел и соединил человека с Собой. Воззвавший овец Спаситель, пришедший Сам на их пастбища и собравший воедино, – вот о чем говорят Писания, древние философы, современные богословы.

Человек, созданный по образу и подобию Бога, наделенный благодатью и мудростью, творение, ради которого Творец создал всю Вселенную, все и всех ему подчинил, дал владычествовать над всем живым и надежду приобрести в будущей жизни все Его благодеяния, – этот человек пал!

Высочайшее творение Бога в райском состоянии пало, нарушив всего одну заповедь Творца. Человек впал в грех, послушав змия, и падение привело к убийству, гордыне, лености, зависти, эгоизму, высокомерию, злу любого толка и отпадению от Бога. Нанесена была как бы величайшая и неизлечимая травма. Человек, думающий, сердобольный, доброжелательный, сдержанный в чувствах, после падения стал хуже неразумного животного, хуже хищного зверя, трепещущего над разодранной добычей. Диким зверям и птицам известна любовь, пусть между их видом, но она и нас, людей, способна удивлять. А человек дошел до братоубийства, убийства отцов, матерей, детей!

Многие дикие животные всю жизнь имеют одну и ту же пару и только в этой паре воспроизводят потомство. Человек же мыслящий, имея брачные узы, ищет внебрачных связей и удовольствий. Ищет удовольствий Иродиады и доходит в этом до разрыва благословенного брачного союза.

Птица, видя приближение врага к гнезду, подымает шум, пытаясь испугать врага или увести подальше, чтобы спасти птенцов. Человек же собственноручно убивает еще во чреве свое дитя или отдает в руки врагу, ведущему в вавилонский плен, и еще благодарит за это!

Сейчас измена – это повод к бахвальству и гордости, и «заржавевшие скрепы» традиционной греческой семьи никому не важны. Как мы дошли до этого?! Как мы дошли до понятия, что развод – это благо и выход из трудного положения?

Церковь – страж семьи и семейных ценностей, возвышающий голос любви к людям, что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает (Мф.19:6).

Избранный народ Божий, наследие Господа, избранный из всех рожденных в славе Божьей и благочестии, куда грядешь? Куда направляешься? Куда духовно шагаешь? Идешь ли доро́гой благочестия или похищен и бредешь в бездну, чтоб исчезнуть?

Боюсь, что по второму пути ты бредешь в полусне, предпочел ты широкий путь, научающий греху, отвращаясь от пути узкого, но прямого, ведущего к жизни вечной.

Развращение сердца ведет к тому, что сейчас мы видим вокруг нас, – каждодневные ужасные преступления, адское развращение, поступки и дела, доводящие до слез и потери душевного покоя. А все потому, что забыли слова апостола Павла в послании к Коринфянам, но есть нашим предкам, – не сообщаться с блудниками (1Кор.5:9); не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?.. Какая совместность храма Божия с идолами? (2Кор.6:14,16).

Изнемогает сердце мое от того, что слышу я каждодневно об умножающемся зле, об увеличивающейся преступности, о нежелании соблюдать законы морали. Растоптали законы Церкви нашей, и потому все чаще возникает у меня вопрос: в колыбели Православия происходит все это? Это в стране света и любви наступила такая духовная тьма и развращение?

Духовная мать человечества (аллегорически – православное учение), теряя благочестие, превзошла свою праматерь (эллинистическую философию), отбросив этику и наследие, сдержанность, чинность настоящей цивилизации?

Куда исчез благочестивый образ, как пример подражания нашим предкам, куда пропала честь, и подевалось чувство долга? Куда скрылась наша гордость за героев 1912–1913 годов и воинов, отдавших жизни за Родину и свободу?

Нам затмил ум блеск псевдоцивилизации, к нашему мировоззрению примешалась жизненная грязь других народов, мы берем пример с их дел. Почему-то считаем их более современными, умными, продвинутыми и достойными примера. Перенимаем их привычки и обычаи, хотя и знаем, что эти обычаи происходят из «джунглей»…

Консерватизм нашего эллино-христианского наследия стал считаться устаревшим средневековым пережитком, тянущим назад в прошлое. Он не может сосуществовать с современными течениями, с «раскрепощенностью этики», а потому тормозит процесс «развития цивилизации».

Народ христолюбивый, народ православный, народ Святых Отцов, мучеников Церкви стал злым, ко всему духовному безразличным, невнимательным и не знающим будущего…

Народ, чистый в чувствах когда-то, с высокими моральными устоями, пламенный и чувствующий, стоящий крепко в вере, любивший Родину, стал сегодня народишком с пустым сердцем и холодным умом, безразличным к великим идеям.

Там, где прославлялся Сын Божий, теперь разные ереси и никчемные теории разрушают вековые устои; опустевшие ниши Православия, некогда сверкавшего в чистом хитоне, заполняют грехом безбожники.

Там, где неисчислимое множество мучеников и исповедников освятили реками крови каждый клочок земли, моря и воздуха, теперь гнездятся духи лукавые; духи наживы и стяжательства, эгоизм, развратность, ненасытность захватили сердца многих и многих, парализуя умы и души самолюбием, страстями, бесстыжим оголением, соблазном, блудом, приучив сердца к повсеместным сценам насилия, вседозволенности, убедив человека в обязательности, в неизбежности, в нормальности этого процесса.

И там, где твердая вера в Бога давала надежду, мир и покой людям, поддерживая и укрепляя на жизненном пути по дороге к Небесному, сегодня внезапно видим закрытые сердца, одичавшие души; видим людей, качающихся как камыши на ветру, незащищенных от всяких безбожный идей, ересей, развращающих методик, применяемых в нашей современности.

Какие ереси только ни всплыли вновь в наше время! Древние ереси, со старыми идеями, но новыми наименованиями внедряются, поддерживаются и распространяются масонством и безбожниками. А цель их – оторвать верующий в Господа народ от истоков жизни.

Сегодня Эллада, как в дохристианское время, наводнена идолами, только выглядят эти идолы сейчас иначе. Но по сути это все те же храмы Афродиты и дворцы Кирки (Цирце́и), жены сарматского царя, и в новом, современном виде, на арены прорвались маги, колдуны, ясновидцы, астрологи и экстрасенсы.

Сатана напичкал землю модернизированными ловушками – театрами, кинотеатрами, концертными залами, спортивными аренами. Все для развлечения человека, для занятого досуга, и все это вместе взятое заменило людям святые храмы, прямой диалог с Богом в доме Его.

Уставший человек бежит развлечься, думая, что отдохнет душой и телом, совершенно не понимая, что там еще больше их разрушает. Он, может, даже и не знает, что для обновления души уже давно дано лекарство, и лекарство это имеет только Святая Церковь.

Я пишу для вас об этом не для того, чтобы просто затронуть тему, а для того, чтоб помочь вам разобраться в сложившемся жизненном устроении. Все мои размышления основаны на трудах Святых Отцов и Предании Церкви. Отсюда, с Афона, мы обязаны Самим Богом вам об этом говорить как стражи Православия. Мы обязаны смиренно указывать вам направление, в котором вы должны двигаться по жизни, обходя сети дьявола.

И для вас и о вас мы возвышаем наш голос отсюда, из Афонской пустыни, наш глас к любимым нашим братьям и сестрам во Христе. Мы вам кричим, как избежать греха, научиться молитве и прийти к покаянию.

Эти наши наставления – для воинствующей Церкви Христовой. Для поддержки духа в страшной войне против духов зла, против красного зверя из Откровения¹, против соблазняющих народы жрецов Ваала, против расслабления плоти. Не услаждайте плоть, боритесь, усмиряйте ее, искореняйте пороки сейчас, пока еще есть время.

Мы напоминаем вам о том, чего учили избегать Святые Отцы. Бегите прочь от раскольников и еретиков, любого толка иудействующих, масонов, приверженцев хилиазма, латинян, униатов, язычников, оккультистов, эзотериков, медиумов, астрологов, экстрасенсов.

Капитализм, коммунизм, социализм, экстремизм – нигде не упомянуты в Евангелии. Все это вместе взятое не ведет к спасению души. Но все это сейчас проникает в нашу жизнь тем или иным образом. И все эти уловки в идеях применяются к вам только лишь для того, чтоб разрушить те колонны, на которых зиждется наша этика, – Веру, Семью, Родину. Если силам зла удастся разбить эти три колонны, поддерживающие нашу жизнь, то вас легко будет подчинить чужим интересам.

И единственным спасительным решением в этой ситуации для всех нас является пребывание с Богом. Только в покаянии мы избежим всех губительных ловушек, которые нам хитро расставили духи злобы во всех сферах нашей общественной жизни.

С болью и любовью я хочу поднять вопрос о том, что происходит не только в нашей личной жизни, но и в лоне Матери Церкви.

Церковь есть собрание верных, собрание молящихся единым гласом и единым сердцем, единый организм славящих имя Божье и соблюдающих заповеди Бога. Церковь для общества является институтом, по сути, устанавливающим моральные устои, и обличительницей аморальной жизни общества.

Церковь – это ковчег спасения, берегущий и сохраняющий чад Божьих во время испытаний и наводнения греха; Божественный стан, созданный Христом через апостолов, учителей, пророков, священство для служения верующим.

Рассуждая о ситуации в Церкви, хочется задать вопрос: в каком состоянии по отношению к учению находятся те, кто поставлен в собрании учить, служить, бороться за паству? Исполняется ли пастырский долг так, как учит этому Евангелие?

Ведь если сравнить сложившееся положение с канонами, сравнить приносимые плоды с завещанным, то благополучной картины не получается. Никак не назовешь благополучной (по сравнению с тем, что нам завещано) жизнь ни мирян, ни клира. Прогорклый клир. Нестойкие пастыри. Больные и несчастные миряне…

Приходят на ум слова пророка Иезекииля: горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри? (Иез.34:2). А святой Петр говорит: пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним непринужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду; и когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы (1Пет.5:2–4 ).

К счастью, безусловно, есть пастыри добрые, неспящие хранители, заботливые отцы. Есть, слава Богу, такие, которые всей душою болеют об овцах стада Отца и Владыки, думают о благе для них, помнят нужду каждого, ведут их в землю обетованную, жизнь дающую.

Но… есть и те, кто служит ради зарплаты, для которых пребывание в храме всего лишь профессия; видят приближающегося волка лесного и убегают, оставляя стадо ему на съедение. Но их и видно почти сразу. Увидишь такого и скажешь: «Аристократ и окружен богатством». Вот это и есть те, кто пасет себя. И о них сказал Афанасий Великий: «Господь сказал: берегитесь от лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их (Мф.7:15–1 6). Поэтому, брат, если видишь, что имеет кто благоприличную наружность, не на то обращай внимание, облечен ли он в овчую во́лну², носит ли имя пресвитера, или епископа, или диакона, или подвижника; но постарайся узнать дела его: целомудрен ли он, страннолюбив ли, милосерд ли, исполнен ли любви, пребывает ли в молитвах, терпелив ли? Если чрево ему – бог и гортань его – ад, если страждет он сребролюбием, корчемствует благочестием, то оставь его. Это не пастырь сведущий, но волк хищный».

Яростное вино блудодеяния Вавилона (ср. Откр.18:2), говорит пророк. И это сказано о нас.

Эти пасущие себя разъезжают на модных шестицилиндровых «колесницах» и после смерти их обнаруживается, что владели они немалым богатством, тысячами золотых лир и многоэтажными домами. Отношения их с паствой строятся «по экономическому интересу». Это одна категория. И скажем теперь о второй, о нижестоящих в иерархии – клире.

Среди них имеются и идеологи, миссионеры, и несущие слово «по букве», есть и зилоты³, и есть бесчувственные и стяжатели; а есть те, кто тратит всего себя для Церкви, не мыслит себя вне стен храма, день и ночь поучает пасомых, исповедует и служит им, изучает труды Святых Отцов, чтоб научиться самому и научить других спасению. Душой и телом они преданы Богу, трудятся во благо паствы, каждого страждущего, плачущего, болящего, скорбящего, радующегося и смеющегося. В сердцах их написан Закон Божий.

Велико сожаление наше о тех, кто на своем священническом пути подсчитывает только успехи восхождения по иерархической лестнице и прибыль, интерес их – оплата. По оплате же у нас есть и прейскурант, существуют различные суммы для получения «храма подоходнее», для получения сана, епископских регалий. И не понимают они одного: невозможно совмещать слово Божье со шкурным интересом. Не выходит ли вновь по словам апостола: судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища (Евр.5:12)⁴.

Господь наш избрал нас, пастырей, через Святые Тело Его и Кровь служить пасомым овцам Божьим, заботиться о них, охранять их. Учим ли мы тому, чему обязаны? Нам заповедано пасти Его стадо на земле, и горе тому, кто этого не делает.

Видим ясно: христианское большинство охватило зло, начиная с одного человека, одной семьи и доходя до целого народа и его властей.

Мы возвысили наш голос, как того требует время? Дошли наши слова с амвона до сердец верующих? Сделали ли мы хоть малую часть из того, то сделал Господь? Подражаем ли мы Ему? Подражаем ли мы блаженному апостолу Павлу? Имеем ли мы заботу о нашей пастве день и ночь? Льем ли слезы в молитве о них? Боюсь, что совесть наша, включая и мою, ответит отрицательно на большинство вопросов.

В большей части на Церкви лежит ответственность за нерадение о богословии⁵ для простого народа, следствием чего есть и падение нравов во всем обществе. И нужно думать над тем, что мы сделали для исправления сложившейся ситуации.

Всей полноте Церкви известна непреложная истина: «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православной верой, Законом Божиим, священноначалием и Таинствами» («Пространный православный катехизис» свт. Филарета Московского, п. 250).

Иерархия есть священноначалие нашей Церкви. Количество иерархов увеличилось разительно и по численности, похоже, превосходит иерархию всех балканских Церквей, вместе взятых, превосходит иерархию Русской Церкви при царской власти. Значит, должен быть результат в духовном развитии? Ведь и обучены наши иерархи, и имеют пастырские задатки. Но почему весь труд наш заканчивается на амвоне или алтаре? Почему мы не учим паству на деле и в жизни бороться со всеми ловушками лукавого?

Мы научены, что во время приближающихся бурь нам надо идти к пастве, надо учить молодежь законам духовной борьбы. Почему мы этого не делаем?!

Мы заняты множеством повседневных дел по благоустройству храма и двора, забывая о самом главном – мы поставлены заботиться о душах! Нас Сам Господь этому учит: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:26).

Что ответим Господу на Суде? Змей обольстил меня (Быт.3:13)? Или скажем: разве я сторож брату моему? (Быт.4:9).

Бойтесь дойти до такого!

Церковь – это духовная лечебница, и мы в ней служащие и работники. Знаем ли наш приход? Знаем ли, почему сегодня на Литургию пришли старики и не пришли их дети? Или наоборот – знаем ли об истоках развода в той или иной семье, знаем ли отчего заболел наш пасомый?

Что нужно нам для лечения наших больных?

Ответ очень прост. Нужно воплотить в жизнь нашего прихода, митрополии, епархии, то есть Церкви, точное исполнение святых канонов и проводить духовную и миссионерскую работу.

Исполняем ли мы прописанное в канонах? Определенно нет!

Отсюда и болезни, скорби и горе. Царь Соломон был мудрейшим из мужей. Но, несмотря на это, прогневал Бога отступлением и, потеряв многое из того, что имел, услышал от Вседержителя: не пошли путями Моими, чтобы делать угодное пред очами Моими и соблюдать уставы Мои и заповеди Мои, подобно Давиду, отцу его. Я не беру всего царства из руки его, но Я оставлю его владыкою на все дни жизни его ради Давида, раба Моего, которого Я избрал, который соблюдал заповеди Мои и уставы Мои; но возьму царство из руки сына его (3Цар.11:33–3 5).

Зададимся вопросом, знаем ли мы каноны и как мы их соблюдаем и храним?

В святых канонах определены нормы церковной жизни, они являются именно тем церковным Преданием, которое необходимо хранить, по святому Василию, «чтоб не повредить Евангелию в самом главном и не оставить от апостольской проповеди пустое имя без содержания».

Каноны определяют строй и управление Церкви, лечат появившиеся в церковной жизни грехи, ошибки, отступления, злоупотребления, лечат души верующих, предохраняют их от впадения в большой грех. Предохраняют от массового отступления от Бога. «Ибо у Бога и приявшего пастырское водительство все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратити, а уя́звленную змием уврачевати» (Правило 102 VI Вселенского Собора).

Только богоносные Святые Отцы могли создать четкое мировоззрение Церкви, и да задумается тот, кто осмелится посягнуть на святые правила канонов так, как это делают современные духовные вредители, претендующие на ученость.

Канон есть не что иное, как связывающее звено Церкви-организма с Церковью-организацией. Они не дают Церкви обмирщиться, отступить до необратимого.

Жизнь священнослужителей и монахов, и даже регентов и дьяконов, должна быть образцовой, соответствовать закону Божьему как на словах, так и на деле. Если простые люди или образованные граждане увидят своего священника в кофейне, в окружении азартных игроков или нецензурно бранящихся, а может быть, даже пьющего вино в такой компании, не будут ли они шокированы? И через него погибнут его слабые братья, как говорит апостол Павел (см. 1Кор.8:11). Поэтому, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте… то исполняйте, – и Бог мира будет с вами (Флп.4:8–9 ).

Конечно, это касается каждого христианина, а не только церковного клира. Однако, сие абсолютно необходимо для тех, кто по собственному выбору посвятил себя на служение святым (1Кор.16:15).

Святость жизни – лучший вид проповеди, потому что, как говорится, «глаза вернее ушей». Что делает церковнослужителя неуважаемым человеком и, возможно, даже ненавидимым Богом – это вмешательство в политику, в ссоры различных общин, в выборы, в дела, чуждые его призванию. Такая деятельность изматывает многих священнослужителей, которые обманывают себя тем, что исполняют тем самым служение обществу. Касательно этого тот же апостол писал Титу: глупых же состязаний и родословий, и споров, и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны (Тит.3:9). Даже если при этом осуетившиеся священнослужители и не впадают в искушения и не участвуют в скандалах, то в любом случае они тратят свое драгоценное время на подобные мероприятия. Спектр богоугодной деятельности духовного человека настолько широк, что порой не оставляет ему времени даже на заботу о своих личных потребностях.

Необходимо, чтобы христиане исполняли свои обязанности с душевным пылом, духовным усилием, стремлением к добру. Апостол Павел говорит: пусть и наши учатся упражняться в добрых делах в удовлетворении необходимым нуждам. Дабы не были бесплодными (Тит.3:14). Есть так много дел благотворительности, сострадания, благодеяния, заботы о душах, – дел, подобающих желающим святости!

Государство, общество, община и Церковь счастливы, когда видят, что их священнослужители – епископы и священники – проявляют инициативу в такой деятельности. Тогда священник в своей стихии. Ибо Церковь благосклонна к миру, благотворительна, заботится о делах истинной любви, и прежде всего о том, чтобы пасти разумных овец. Какая замечательная миссия! Какое великое служение! Священнослужитель, как слуга высшего Существа, Бога, совершает свое великое таинство – пастырство душ!

Священник должен обладать тремя великими добродетелями: верой, надеждой и любовью. Вера нужна ему в качестве основы его духовного устроения. Из веры он черпает силу посредством Божественной благодати, чтобы передавать другим Божественные учения и тем самым наставлять в духовном знании о жизни и поведении в согласии с Богом. Так Павел писал Тимофею: укрепляйся, сын мой, в благодати Христом Иисусом, и что ты слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить (2Тим.2:1–2 ).

У него (священника) должна быть утешительная надежда, о которой пророк сказал: возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя. Никогда не даст Он поколебаться праведнику (Пс.54:23).

У священника также должна быть любовь – венец добродетели. Любовь к Богу, через которую человек укрепляется в делах любви к ближнему, через которую, в свою очередь, он будет укрепляться в надежде на воздаяние и блага будущей жизни.

Бог всемилостив, сострадателен и справедлив. Он сказал нам устами святых пророков, что мы должны делать, чтобы спастись. Он дал нам написанные законы – Свои Заповеди и Свой неписанный закон совести. В Своей великой любви к нам Он Сам пришел к нам и учил Евангелию, ведущему ко спасению. Он даже покорился смерти на кресте. Так что, если мы не хотим очиститься через покаяние при жизни, у нас не остается ничего, никакого оправдания, чтобы избежать Его справедливого суда.

* * *

Ничто так не радует Бога, как наше возвращение к Нему, освобождение от пороков и обретение добродетелей.

* * *

Есть чтение и объяснение Божественных Писаний, пение псалмов, молитва, слезы раскаяния, сокрушение сердца, милостыня, самосовершенствование и достижение всех добродетелей, – этому радуется Бог, ликуют Ангелы. Тем, кто усерден в этих деланиях, открывается Царство Небесное, чтобы и они могли радоваться вечно.

* * *

Прежде всего бойтесь Бога и всегда помните Его.

* * *

Возлюби Бога всей душой и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя.

* * *

Слушайте с жаждой человека, говорящего слово Божье, ибо там, где есть учение о Боге, есть Бог.

* * *

Вы должны входить в Церковь Бога с рвением и стоять в ней со страхом Божиим до конца служения.

* * *

В своих молитвах просите прежде всего праведности и Царствия Божьего – все остальное приложится вам.

* * *

Добродетель достигается с Божьей помощью.

* * *

Если вы хотите стать подлинным чадом Божьим, следуйте Его заповедям.

Человек – самое благородное создание на земле, созданное по образу и подобию Божию. Для него Бог создал все и сделал его правителем всего на земле.

Человек состоит из тела и души. Душа несравненно выше тела и бессмертна. Какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф.16:26).

Главная тема Евангелий – спасение. Для этого апостолы, пророки, и все христианские учителя трудились до смерти, а для этого Господь наш оставил Небеса, пришел на землю и пролил Свою пренепорочную кровь на Кресте. Он оставил Ангелов и пришел в эту долину плача в поисках потерянных овец. Как Ветхий Завет, так и Новый Завет ведут ко спасению души.

Самое необходимое – это забота о душе. Это то, что ничем нельзя заменить. Тем не менее, мы нежно заботимся о теле и пренебрегаем душой до неразумности. Если мы слегка заболеваем или просто мысль, будто что-то не так в нашем теле, приходит нам в голову, мы спешим к врачам. Рентгеновским лучам, горячим источникам, не жалея ни усилий, ни времени, ни расходов, пока нам не скажут, что с нами все в порядке. И все это для смертного тела. Но для бессмертной души нет у нас никакой заботы, нет диагноза, нет посещения духовной клиники, в то время как наш Господь приглашает нас с любовью, говоря: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.(Мф.11:28).

* * *

Исповедь дает чистоту душе, которая ежедневно оскверняется грехом, будь то делом, словом или мыслью. Это баня для души, которая подготавливает человека к тому, чтобы принять великую тайну Божественного Причастия. Это есть пища души, Хлеб жизни.

Исповедь – это Тайна Покаяния. Это сознательное раскаяние человека за совершенные им грехи. Это совершенное усилием воли признание духовнику, сопровождаемое раскаянием, а также решимостью не повторять грехи.

* * *

Бог, Который ко всем сострадателен и милосерден, видя наше сердечное раскаяние и намерение не возвращаться ко злу греха, прощает нам наши греховные поступки. Он стирает наше греховное прошлое и исцеляет раны нашей души с одним лишь требованием и заповедью: «Больше не грешите».

Согласно Святым Отцам, есть два основных средства для очищения души: пост и исповедь. Через пост, подчиняя плотские страсти, наш ум очищается, и потому наша молитва наполняется сокрушением. Божественный Григорий Нисский говорит, что «внимательный и воздержанный образ жизни служит хранителем целомудрия». Святая Исповедь – это омовение нашей души, духовное очищение и примирение с нашим Небесным Отцом, благодаря которому мы становимся достойными Божественного Причастия в настоящей жизни, а также и Царства Небесного и вечной жизни в будущем.

Пост был первой данной Богом заповедью для человеческого рода: «Вы будете есть все в раю, но не будете есть от плода дерева в середине рая, и не прикасайтесь к нему, чтобы вы не умерли», – сказал Бог Адаму и Еве (см. Быт.2:16–1 7).

Ветхий Завет начался с поста – Моисей постился в течении сорока дней, чтобы получить от Бога закон на горе Синай.

Точно так же в Новом Завете Христос, как человек, постился в течение сорока дней в пустыне, а затем начал работу по спасению мира. И святые апостолы также постились. Так, святой евангелист Лука говорит, что апостолы, постившись и помолившись, послали Варнаву и Савла проповедовать (см. Деян.13:2–3 ). И в своем 69-м правиле они установили, что тот, кто не постится каждую среду и пятницу и во время Великого поста, кроме случаев болезни, если он священник, то должен быть извержен из сана, а если мирянин, то его следует отлучить от Церкви.

* * *

Все страсти могут быть изгнаны постом и молитвой.

* * *

Любите пост, потому что это мать целомудрия и кладезь любомудрия. Пост – это спокойствие нашей души, наставник молодежи, учитель тех, кто стремится к самообладанию. Пост как терновый венец украшает людей любого возраст.

Когда вы поститесь, воздерживаясь от продуктов и напитков, пусть ваш язык тоже воздерживается от лжи, клеветы, осуждения и всех других грехов, совершаемых речью. Воздерживайтесь также от взгляда на вещи, которые рассеивают силы вашей души, от слушанья постыдных и грязных вещей и от чувственных запахов. И пусть ваш ум воздержится от всякой негодной мысли и страсти. Когда вы так делаете, то поститесь настоящим добрым постом, и Бог пребывает с вами.

Исповедь, или Покаяние, является одним из четырех великих, обязательных Таинств Церкви. Без них человек не может ни быть, ни называться христианином. Остальные три – это Крещение, Миропомазание и Божественное Причастие. Крещение дает нам жизнь во Христе. Миропомазание утверждает этот дар и дает нам благодать Святого Духа, оно – «печать дара Святого Духа». Божественное Причастие сохраняет нас в христианской жизни, в то время как Исповедь очищает нас, дабы мы могли достойно принять Божественное Причастие.

Таинство Исповеди заключается в предрасположенности грешного человека к тому, чтобы признаться в своих преступлениях перед Божественным состраданием и справедливостью через посредника служения Божественной благодати, исповедующего священника, для получения прощения грехов. Согласно слову Господа: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин.20:23).

Прощение грехов не дается Православной Церковью просто и обыденно в обмен на деньги, материальные ценности или услуги, подобно бумагам индульгенции Западной Церкви, – обязательно действительное покаяние в совершенных преступлениях, угрызения совести за нарушение Божественных законов, следование указаниям духовника и, наконец, готовность к принятию епитимии, предписанной им. Кроме того, к духовнику нужно идти с подлинной верой и простотой, а не с притворством, как книжники и фарисеи шли ко Господу. Те, кто приближаются к духовнику с притворством, искушают Святого Духа и уходят без пользы, потому что они пошли к нему с лукавством. Пророк говорит: испове́мся Тебе, Господи, всем сердцем моим (Пс.9:2, по церковнославянскому тексту). Тот, кто предстает перед духовником, должен решиться отвергнуть прежнюю греховность и сожалеть, что он согрешил. Он должен покаяться перед Богом и тем, кого Он поставил, обещая перемену жизни словом и делом, возвращение к прямому пути добродетели. Кроме того, он должен принять и исполнять епитимию, наложенную на него. Он без колебаний должен признаться в сокровенном, он не должен руководствоваться неуместной в этом случае сдержанностью, чувством ложного стыда, скрытыми мотивами, не должен прямо или косвенно скрывать свои постыдные деяния. Такая позиция недопустима для человека, который верит, что Бог читает сердца людей.

Нельзя также иметь необоснованные опасения, что духовник может рассказать о поведанных ему грехах другим людям, что он потеряет уважение к исповедующемуся, или что он наложит слишком суровую епитимию. Все эти мысли нашептывает дьявол, который охотится на людей, преувеличивая страхи.

Таинство Покаяния – это безбрежное море великой милости Божьей. Его сострадание к нам – бездна. Великое благодеяние Бога человеку – Таинство Исповеди.

* * *

Некоторые православные в Америке спрашивали меня о том, действительна ли исповедь посредством письма. Мое скромное мнение на сей счет отрицательно. Святое Исповедание – это Таинство Покаяния, которое предполагает непосредственный контакт служителя Церкви (духовника) с исповедующимся, от имени которого и исполняется Таинство, без промежуточного передатчика информации в виде письма и тем более без посторонних лиц. То же самое относится и к другим обязательным Таинствам: Святому Крещению, Святому Миропомазанию и Святому Причастию, а также и к тем, которые принимаются не всеми: Браку, Хиротонии и Елеопомазанию.

На исповеди духовный отец кладет руки на голову исповедующегося и читает молитву о прощении. Это типичные и внешние признаки исповеди. Суть исповеди заключается в том, что исповедующийся испытывает в Таинстве Покаяния угрызения совести, боль и стыд сильнее, когда находится лицом к лицу с духовником. Через письмо же то, в чем человек кается, просто формально декларируется. По этой причине я считаю, что для исповеди предпочтительнее пойти к своему священнику, даже если он и не является духовником, вместо того, чтобы исповедоваться через письмо неизвестному человеку, за исключением тех случаев, когда нет другого выхода. То есть, когда поблизости вообще нет священника. Лишь в таких случаях допускается исповедь через письмо… В целом, исповедь через письмо не является канонической и допускается только в случаях абсолютной необходимости.

Чем больше вы молитесь и просите Бога о прощении своих грехов, тем дальше злые демоны отступают от вас; в то время как, чем больше вы пренебрегаете молитвой, тем больше они приближаются к вам, и вы становитесь их жилищем.

* * *

Молитва – это ключ к Царству Небесному. Те, кто занимаются ею надлежащим образом, видят благословения, уготованные любящим молитву.

* * *

Среди тех, кто молится, не все молятся с одной и той же целью. Один молится об этом, другой о чем-то еще. Но все молятся, чтобы приблизиться к тому, что они считают добром, и чтобы избежать зла.

* * *

Мы должны в любое время и в любом месте взывать к Богу.

* * *

Некий брат спросил великого аскета Филимона: «Что я должен делать, отец, чтобы быть спасенным? Я вижу, что мой разум блуждает туда-сюда. Я смущен ненадлежащими мыслями и считаю, что в таком состоянии у меня нет надежды на спасение».

Когда святой Филимон услышал это, он некоторое время молчал. А затем сказал: «Это искушение посещает тех, кто долгое время находится вне своей кельи. У тебя такое искушение, потому что у тебя нет совершенного вожделения к Богу, потому что до тебя еще не дошла теплота вожделения и сопричастности Ему».

И брат спросил: «Но что мне делать, чтобы приобрести их, отец?»

Святой ответил: «Ступай пока и имей в своем сердце и разуме определенное тайное делание. Это может очистить твой разум от страстных и искушающих мыслей».

Не понимая, что сказал ему святой, он вопросил: «Что это за секретное делание?»

И ответил святой: «Иди и повторяй в своем сердце, собрав ум, молитву: ”Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня”⁶. Ибо эта та молитва, которую блаженный Диадох предписывает начинающим идти по пути спасения».

Итак, брат ушел с этим советом, и с помощью Бога и молитв святого он вскоре ощутил определенные плоды от этого делания. Однако, поскольку он не смог делать это в покаянном и спокойном состоянии разума, он снова направился к святому и сказал ему об этом. Святой ответил: «Слушай, это лишь начало внутренней работы. Отныне всегда держи в твоем сердце эту молитву: ешь ли ты или пьешь, находишься ли ты вне своей кельи, идешь куда-либо – всегда держи разум внимательным к словам молитвы. Такое внимание называется трезвением. Ты должен упражнять свой разум сосредоточивать внимание, произнося внутренне эту молитву».

Молитва Иисусова – это безопасный и быстрый путь (естественно, когда практикуется под руководством) для достижения цели очищения души от страстей, произрастания христианских добродетелей и сияния благодати Святого Духа в душе. Его вершина – это соединение души с Богом.

Вместе с Иисусовой молитвой нужно соблюдать все заповеди во всех их проявлениях. Если растрата душевных сил, направленных в сторону мира, обусловлена страстями, которые побуждают человека двигаться к объектам этих страстей, то ясно, что, соблюдая заповеди и молясь такой молитвой, душа освобождается от страстей и начинает испытывать духовные вожделения. Тогда душа естественно, поворачивается к себе самой и распространяет свое вожделение к Богу.

С каждым вашим вздохом сосредотачивайте внутреннее внимание на имени Иисуса или на воспоминании о смерти и смирении. Испытано, что это очень полезно.

Давайте упражняться в Иисусовой молитве и давайте всегда хранить надежду на Господа Бога нашего.

Хорошо продолжать повторять молитву: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня», в то же время изгоняя плохие мысли.

Прежде всех добродетелей – смирение, так же как прежде всех страстей – обжорство и стремление к мирским вещам.

Тот, кто ищет прощения своих грехов, любит смирение.

Если кто-то согрешил в вашем присутствии, не судите о нем, но считайте себя более греховным. Ибо Тот, Кто сказал: «Не прелюбодействуй», также сказал: «Не суди».

* * *

Приучи свой язык говорить: «Прости меня», и смирение придет к тебе.

* * *

Мы ученики Христа не потому, что демоны повинуются нам, а потому, что наши имена написаны на небесах смирении (ср. Лк.10:20).

* * *

Смирение проявляется не тем, кто унижает себя словами, но тем, кто, будучи кем-то оскорбляемым, не уменьшает из-за этого своей любви к нему.

* * *

Дверь в рай – это смирение, и наши Святые Отцы, радуясь, когда их неоднократно оскорбляли, вошли в ограду Божию.

Среди трех основных добродетелей нашего вероисповедания – веры, надежды и любви – православные монахи выделяют веру. «Если мы ослабеваем в других добродетелях, то мы не отчаиваемся, так как милость Божья, в конце концов, встряхнет нас так, чтобы мы через веру раскаялись и спаслись. Но если мы потеряем истинную веру, в которой мы крестились, мы также потеряем любовь Бога и надежду на наше спасение». Святые Отцы говорят: «Везде, возлюбленные, нам нужна вера, ибо она мать всех благ. Это священный якорь, защищающий со всех сторон тот разум, в котором она живет».

Святой Василий Великий говорит: «Если мы хотим избежать ада и достичь Царства Небесного, то нам необходимы как богословское знание, так и добродетельная жизнь». А святой Максим Исповедник замечает: «Каждый из нас будет испытуем на Суде, сохранил ли он веру, действительно ли он соблюдал заповеди Господа и неустанно ли он молился».

* * *

Вера – это внутреннее принятие истины. Христианская вера – это внутреннее принятие истин Божественного Откровения, то есть событий и учений, содержащихся в нем. Она подразделяется на мертвую веру и живую веру. Мертвая вера – это простое принятие исторических истин Откровения, не создающее ничего хорошего в жизни человека. Вера называется живой, или спасительной, если она, помимо этого, сопровождается еще и следованием всем предписаниям Божественного Откровения, выполнением их и любовью к ним.

Христианская вера – это благодать и озарение сердца верующего, порожденные в нем Святым Духом, чтобы принять Иисуса Христа как нашего Спасителя. Без веры нет прощения грехов и святости жизни. Через веру человек побеждает мир, плоть, дьявола и получает венец праведности. Через веру святые люди древних времен совершали настоящие чудеса. Через нее святые апостолы, иерархи, монахи и праведники, призывая в помощь Божественное всемогущество, совершали дивные деяния, сверхчеловеческие поступки, вели жизнь, равную жизни Ангелов. Укрепленные ею, святые мученики подвергались страшным пыткам, но оставались непоколебимыми в святой борьбе, с радостью проливая свою кровь, чтобы насладиться венцом праведности, даруемым Богом. Символ христианской веры начинается со слов «Верую», что означает принятие Евангелия Христа в своем сердце. В двенадцати следующих членах Символа изложено православное исповедание веры в Святую Троицу, воплощение Спасителя, распятие, Воскресение, Вознесение, Его будущее Второе Пришествие чтобы судить мир, твердую веру в Святого Духа, исходящего от Отца и почитаемого вместе с Отцом и Сыном, а также веру в единую Святую Церковь, в одно Крещение, в воскрешение мертвых и в будущую вечную жизнь.

* * *

Наш Господь Иисус Христос всегда убеждал своих учеников иметь веру. Он сказал: имейте веру Божию (Мк.11:23) и Я молился, чтобы не оскудела вера твоя (Лк.22:32). Он также сказал, что горячая вера может достигнуть многого, в то время как поверхностность веры и мелкость души расслабляют волю человека. По этой причине Он сказал Петру, когда он начал погружаться в воду: маловерный, зачем ты усомнился? (Мф.14:31). Мы, верующие во Христа, должны иметь в себе непоколебимую веру, горячую веру, чтобы благодаря ей мы могли легче достичь добродетелей и отважно бороться с трудностями жизни. По словам великого Павла, все святые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, были крепки на войне (Евр.11:33,34). И вообще, через веру христианство стало победителем в противостоянии с иудаизмом и идолопоклонством.

* * *

Нам нужна горячая вера. Наша вера была поколеблена. Вот почему мы шатаемся: и государство, и Церковь, и общество, и отдельные лица. Вот почему мы в опасности утонуть в бурном океане, как Петр, – из-за нашего неверия или малости веры.

Нам нужно верить в Бога, чтобы стать внутренне спокойными, укрепить наш моральный дух, преодолеть невзгоды. Вера в Бога сдвигает горы невыразимой печали, горы отчаяния и вливает в нашу душу бальзам утешения и надежды. У человека, который имеет веру, есть и идеалы, почитание Бога, внимание к совести и безмятежность в душе. Он не боится людей, он мужественен, он философски воспринимает события и ждет смерти спокойно, потому что он «чает воскресения из мертвых». Только человек, имеющий веру, действительно храбр. Он в одиночку вступает в борьбу за христианские идеалы и за свое отечество и отдает жизнь ради своих друзей. Потому что у него есть резервы сил, компас для путешествия по жизни и путеводная звезда жизни после смерти. Христианская вера порождает мучеников, создает героев. Она освящает тех, кто борется за духовные ценности.

Надежда на Бога вливает в нашу душу бальзам утешения и упования.

* * *

Тот, что делает ставку на премудрость мира сего и оккультизм, ничтожен, и его надежда пуста.

* * *

Если кто-то оскорбил и ударил вас, надейтесь на Бога. Не досадуйте, потому что вознаграждение за ваше терпение будет велико.

* * *

Я жил в своей родной деревне двадцать два года, а здесь, на Святой Горе, – сорок семь. Мои глаза многое видели, а мои уши, признаюсь, слышали еще больше. Я сделал твердое заключение, что тому, кто имеет надежду на Бога и ходит по пути Бога, избегая греховных поступков и мыслей, нечего бояться ни в этом мире, ни в ином. Ни он, ни его дети не впадут в нужду. Пророк Давид подтверждает это, говоря: Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба (Пс.36:25).

Любовь и смирение – святая пара. Ибо первая возвышает, в то время как вторая никогда не дает упасть тем, кто вознесся.

* * *

Каждый, кто не действует праведно и не любит ближнего, не принадлежит Богу.

* * *

Мы должны любить друг друга не только словами, но и делами, и по правде, как предписал Бог.

* * *

Православное монашество видит смысл своего существования в первую очередь в преданности Богу, любви к Нему и во вторую – в любви к ближнему, которую оно проявляет по отношению к монахам, особенно в братствах, а также к паломникам и посетителям, предлагая им бесплатное гостеприимство.

Сегодняшние ученые – к счастью, немногие – лишены благочестия и, следовательно, служат лукавству, а не науке, стараются доказать, будто бы воздержанность и целомудрие вызывает органические повреждения, психологические нарушения и неврозы. Нет ничего более беспочвенного. Если нечто такое и наблюдается у некоторых людей, то это происходит из-за наследственности или какого-либо другого нетипичного фактора. Но никогда из-за воздержанности. Люди, сдерживающие себя, – и мужчины, и женщины – спокойны, жизнерадостны, нормальны и умеренны во всем, а также очень здоровы телом. С другой стороны, те, кто впал в плотские грехи, всегда возбуждены, нервны, и, хотя настроение у них подавленное, они притворяются, что на самом деле все наоборот, или стараются занять себя чем-то вызывающим эйфорию, обманчивое удовольствие, чтобы рассеять свой внутренний мрак и прикрыть наготу, тело же их всегда болезненно. И поскольку благодать Божия из-за греховности была отнята у них, они ничего не хотят слышать о религии. Когда другие спешат по воскресеньям и святым дням в Церкви, они бегут к пляжам и горам, думая, что там они найдут душевное спокойствие. На самом деле, они там этого не находят. Молодой человек, и тем более молодая женщина, потерявшая самое ценное сокровище жизни – целомудрие, становится психическим и физическим обломком.

* * *

Что более ценно, чем целомудрие? Что есть большее сокровище? Какое украшение превыше и красивее? Физическая красота не имеет никакой пользы, когда красота души теряется. Напротив, физическая красота ведет к пропастям и безднам, когда она не руководствуется благоразумием.

* * *

Те, кто потерял свое целомудрие, кто попал в сети блуда, где эротические чувства заглушают все благородные побуждения и затмевают ум, те болеют в душе, теряют ясность интеллекта и бодрость тела.

Вообще говоря, Церковь и моральный закон признают только два образа христианской жизни: брак и девственность. Подняв женщину до уровня мужчины, христианская религия возвысила институт брака до Таинства, сделав его не обязательным, а добровольным, потому что есть некоторые группы людей, хотя и немногочисленные – епископы и монахи, кто ради любви к Богу, к служению Церкви, к возвышенным идеалам, к Царству Небесному сделали себя скопцами, как аллегорически говорит Святое Евангелие (Мф.19:12).

* * *

Брак является, бесспорно, самым смелым шагом в жизни человека. И так же, как не следует избегать его без достаточных оснований, так же не следует и вступать в него быстро, беззаботно и без должной подготовки души и тела.

* * *

Когда у человека, особенно молодого, есть обременительные семейные обязанности перед родителями или родственниками, когда он не выполнил свой долг перед страной, когда есть другие неотложные заботы, отсрочка брака на определенный период времени заслуживает не порицания, а похвалы.

* * *

Заслуживает порицания, когда молодой человек или женщина, которые в большей или меньшей степени привели в порядок свои дела и исполнили обязательства, избегают брака как социального бремени, или откладывают его ради развлечений и путешествий, или, что еще хуже, для «свободной» и греховной жизни. Нет нужды много философствовать об этом. Безбрачный статус без важных причин или препятствий – это бесцельная трата жизни и социальная язва.

Иногда возникает вопрос, почему у монахов проявляются страсти, которыми они не обуревались, когда жили в миру? Ответ в том, что они не приобрели в монастыре, а просто принесли их туда с собой.

Если изучить проблему глубоко, то обнаруживается, что эти страсти не порождаются в монастыре, а просто проявляются здесь под давлением, которое накладывается монастырем на личность. Первоначально монашество выявляет скрытые страсти. И лишь затем оно начинает своего рода выращивание добродетелей и освящение души.

Вся наука духовного пастырства состоит в том, чтобы помочь монаху увидеть его страсти. Как? Посредством голода, жажды, лишений, позора, ударов по эгоизму и высокомерию, всех видов унижений, – все это делается премудро, согласно совету апостола Павла: обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением (2Тим.4:2). Это, вероятно, выведет монаха их равновесия, но так обнаружатся его страсти. Поэтому пастырь обязан, опять же с осторожностью, сделать необходимые хирургические операции, как учат отцы-подвижники. Горе монаху, который не прошел через это искушение. Он будут выполнять определенные формальные обязанности, которые сами по себе не способны вылечить душу. Болезнь остается нетронутой. И еще хуже, если он сопротивляется унижениям, которые Бог попускает для врачевания его души. По этому поводу пророк сказал: врачевали мы Вавилон, но не исцелился (Иер.51:9).

Очевидно, что телесные трудности в целом отягощают душу. Ибо, когда человек страдает, выносливость души подвергается испытанию. И аскетическая борьба направлена на то, чтобы душа стала бесстрастной по отношению ко всем видам скорбей, жестокого обращения или унижения. То есть необходимо, чтобы постепенно возникала терпеливость души ко всевозможным неприятностям. Самый высокий уровень терпеливости – это когда человек, даже будучи под таким давление, испытывает радость, благодарность и возносит славословие Богу.

Конечно, никто не хочет страдать. Однако, монах должен осознать пользу от страданий и с радостью переносить их; ибо это будет свидетельствовать о здоровье его души. Тот, кто ропщет, болен душой. Духовный пастырь, со своей стороны, должен непрестанно следить за жизнью душ, находящихся под его опекой. Вы хотите уничтожить душу? Вам это удастся, если вы оставите ее в ее собственном распоряжении на ее собственное усмотрение. Дайте любящему удовольствия монаху вкусную пищу. Не подвергайте его физическим нагрузкам, не унижайте его. Таким образом, вы оставляете его в темноте своих страстей, хотя он вроде бы «справляется хорошо» просто потому, что выполняет свои рутинные обязанности.

Шестьсот лет прошло с тех пор, как наш отец, иже во святых Григорий Палама, архиепископ Фессалоникский, преставился о Господе. В 1959 году, чествуя эту годовщину с размахом, начиная с 14 ноября, дня его преставления, Церковь Салоник организовала трехдневное празднество в городе⁷. Среди участников были представители всех Православных Церквей и известные богословы. Празднование стало крупным событием в истории всей Православной Церкви вообще и Святой Горы в частности, ибо именно здесь Святой Отец вместе с несколькими монахами, своими сподвижниками, начал свой духовный подвиг и свою напряженную борьбу за Православие.

Исихастское движение XIV века привело к расцвету нашей богословской и философской литературы. Оно признается и нашими учеными, и другими важнейшим религиозным движением Средневековья.

Для нас, православных, и особенно греков, это имеет особое значение как с религиозной, так и с национальной точек зрения. Исихастские споры того века, как их называли в церковной истории, были не просто борьбой паламитов и варлаамитов, не только особым спором о нетварном свете и умной молитве. По сути, это было столкновение между Востоком и Западом, между Православием и Римским католицизмом, и даже еще шире – между эллинизмом и латинизмом. Это было кульминацией трехвековых разногласий между двумя мирами. Это было противостоянием православной души надменным устремлениям папизма, что впоследствии проявилось на псевдособоре во Флоренции⁸.

На протяжении всего этого спора Рим хотел нащупать брешь в линии сопротивления Востока своим планам и вел интенсивную войну против Паламы в течение двадцати лет. Окончательно Рим был побежден решениями Константинопольского Собора в 1341 году.

Православие многим обязано этому великому учителю и его знаниям догматов веры. Он, после святого Афанасия Великого, является ведущим богословом и подобен Афанасию в страданиях, которые перенес, подвергаясь различным гонениям со стороны латинян и их приверженцев на Востоке. Но, в конце концов, с Божьей помощью он одержал над ними победу. Он – самый громкий вестник мистического богословия после святителя Григория Нисского и самый плодотворный писатель среди поздних отцов нашей Церкви.

Великая митрополия Салоник по праву гордится своим великим святителем и чудотворцем и чтит его память. Святая Гора тоже превозносит его и хвалит его во Христе как святогорца, как замечательного защитника монашества, как выдающегося проповедника таинственной деятельности души и очищения во Христе. Святая Гора сердечно молится о том, чтобы дух святого Григория Паламы направлял мысли сегодняшних предстоятелей Церкви на защиту вечных истин нашего Православия. В течение столетий редко наблюдаются торжества с такой духовной наполненностью, и очень редко христианский мир должным образом занимается мистическим богословием, главным представителем которого считается святой Григорий Палама.

Особенно для нашей эпохи – времени духовной засухи – торжества с обращением внимания вовнутрь, подобные тому что в Салониках, представляют собой духовный оазис, освежающий утомленное человечество.

В наш материалистический век, с безумным стремлением покорить физическую вселенную и поворотом общества к технологической цивилизации, человечество потеряло истинные ориентиры, потеряло свои идеалы. Человечество озабочено всем, кроме души, став простой плотью. Но какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? – как говорит Святое Евангелие (Мф.16:26). Поэтому мы радуемся, когда слышим о таких духовных праздниках, как этот.

Недавно, находясь в Афинах, я отправился с моим дорогим братом во Христе иеродиаконом Маркосом на первое кладбище города для исполнения моего священного долга к могиле моего незабываемого духовного брата Фотиса Кондоглу, ярого защитника Православия⁹.

Я был поражен расположением его могилы так далеко от центра кладбища и неприметностью места. Как будто не было двух ярдов земли в этом обширном некрополе – они буквально вклинили его тело вплотную к самой стене ограды! Я не видел более скромной могилы исторического человека, кроме могилы нашего сильно оплакиваемого последнего императора Константина Палеолога в Константинополе. Могила Кондоглу украшена небольшой священной лампадой, подвешенной на маленьком деревце, на ней установлен лишь деревянный крест с выцветшей надписью «Фотис Кондоглу из Айвали».

Кажется, сейчас мало кто помнит этого столпа Православия, этого красноречивого восхвалителя нашей Церкви, этого ярого защитника наших национальных и религиозных традиций, этого нового Александра Пападиамантиса¹⁰ нашей эллино-христианской культуры. Однако, я верю, что творчество моего дорогого друга Фотиса Кондоглу как иконописца и писателя будет все больше цениться грядущими поколениями православных греков. И они наведут справки, чтобы найти место, где он был положен (ср. Мк.16:6). Для того, чтобы покрыть его могилу мрамором, я посылаю пятьсот драхм, как дань уважения его памяти. У меня больше ничего нет. Если появятся другие, кто чтит великого человека, и предложат сумму, необходимую для этой цели, то пусть и мой небольшой вклад будет использован для этого, как две лепты вдовы, упомянутые в Евангелии.

Современные греческие интеллектуалы называют Пападиамантиса «святым современной греческой письменности», для Кондоглу подошел бы титул «святой национальных и религиозных традиций греческого народа».

Хотя Святая Гора Афон руководствуется в церковных делах с самого начала так называемым старым юлианским календарем, тем не менее, и она страдает от последствий изменения календаря. Отцы Святой Горы разделились на тех, кто поминает имя Вселенского патриарха, и тех, кто не поминает его, потому что они считают его причиной произошедшего изменения Церкви.

Это печальное разделение, существующее с 1924 года, имело и другие последствия. Оно привело к религиозной холодности в миру, поколебало веру в непреложность святых канонов и синодальных указов, особенно отдалило молодежь от духовных ценностей и разделило тех, кто в миру, на две противоборствующие стороны.

Разделение членов Церкви на новостильников и старостильников приводит к волнениям в обществе, как среди духовенства, так и среди мирян. Следует отметить, что тех, кто следует традиционному (старому) календарю, много.

Сохранение традиций и устоявшихся форм устройства, таких как календарь святых праздников, охраняется императорскими указами, апостольскими решениями, священными канонами Вселенских и поместных Соборов или же поместными Синодами (когда при нарушении политического порядка возникают трудности с поездками). Такие масштабные решения никогда не принимаются в одностороннем порядке.

Даже в соответствии с современной судебной практикой для пересмотра части Конституции страны необходимо Национальное собрание. Несмотря на это, при изменении календаря не проводились консультации ни с конкретными православными Церквями, ни даже с местной иерархией духовенства. Нововведение было сделано как бы по полицейскому приказу, а не Вселенским Собором.

В результате благочестивое духовенство и миряне Греции были сильно возмущены. Большинство священнослужителей, которые фактически имели статус наемных служащих Церкви, подчинились приказу, оправдывая это тем, что они сделали это ради предотвращения раскола в Церкви. Это произошло в то время, когда государство переживало великое испытание катастрофой в Малой Азии.

Однако, раскола не удалось избежать, поскольку против этого навязанного новшества поднялись представители духовенства, насельники монастырей и члены академического сообщества.

Есть только одно решение проблемы календаря – это восстановление традиционного старого календаря. Это должно быть осуществлено общим решением Священного Синода греческой Церкви и греческого Правительства. Это можно легко сделать, если есть смирение и добрая воля. Подобно тому, как Церковь Греции в одностороннем порядке ввела новый календарь, таким же образом она может сразу вернуться к старому календарю.

Мы надеемся, что наше правительство примет решение принести мир в Церковь и что Священный Синод, подобно любящей матери, заботящейся даже о самых маленьких своих детях, одобрит восстановление традиционного календаря ради единства. Это приведет к тому, что все греки, «единеми усты и единем сердцем», прославят одновременно нашего благословенного Бога.

Ошибаться свойственно человеку, но пребывать в заблуждении непростительно и греховно. Восстановление старого календаря принесет мир совести всем. Это принесет единство и мир нашей Церкви, укрепит веру, в которой так нуждается сегодняшний духовно потрясенный мир. На Небесах и на земле будет общее веселье от радостного события возвращения греков к священной традиции. Мы искренне молимся об этом.

В 1963 году неожиданно появилось своеобразное движение за воссоединение догматически и канонически разделенных христианских Церквей. Начало было положено на Святой Земле через известную встречу патриарха Афинагора I и папы Павла VI¹¹.

Мы говорим «неожиданно», потому что не было никакой подготовки в Константинопольской Церкви, равно как и не было понимания происходящего другими Православными Церквями. Просто в сентябре 1963 года эти Церкви были проинформированы о том, что Его Святейшество патриарх посетит Святую Землю, которую он посещал и в прошлом году. Встреча была организована посредством личных контактов – несмотря на то, что Православная Церковь и Рим не были в общении друг с другом в течение тысячи лет.

С этого момента Вселенский Патриарх стал косвенно участвовать в этом движении, а именно, учредив своих официальных православных наблюдателей в католическом Ватиканском соборе в Риме, он параллельно с этим созвал Всеправославное совещание на Родосе. Цель последнего заключалась в разработке единой линии в отношении вопросов, которые возникли бы в межхристианских делах. Всеправославное совещание впервые собралось под председательством самого Благословенного архиепископа Афинского Хризостома. Собрание единодушно пришло к выводу, что Православная Церковь никак не должна участвовать в заседаниях в Риме, даже через своих наблюдателей. Это решение принимали Патриархии и другие автокефальные Церкви, кроме Русской. Последняя направила в Рим представительство из трех наблюдателей.

Такая позиция православных вызвала недовольство у активных деятелей движения к объединению Церквей, в том числе и у Вселенского Патриархата. Через год на Родосе снова было созвано Всеправославное совещание. Церковь Греции отказалась принять в нем участие. Председатель этого собрания, митрополит Хелиуполиса (ныне Халкидон) Мелитон объявил, что «то, что касается межхристианских вопросов, каждая Церковь вольна сама решать, сообщая об этом своевременно Вселенскому Патриархату». Он также объявил, что Восточная Православная Церковь продолжает вести богословские диалоги на равных с неправославными церквами как на Западе, так и на Востоке, а именно с древними восточными дохалкдонскими церквами¹².

Уже тогда были заложены основы к разделению Православных Церквей посредством разобщения их мнений, чтобы Константинопольский Патриархат, как старейший, мог впоследствии диктовать им свои условия для примирения¹³.

Исходя из этих решений, ожидалось, что различные поместные Православные Церкви начнут предпринимать односторонние действия. К счастью, до сегодняшнего дня ни одна из них не сделала столь смелого шага. Возобладало второе решение о том, что Православная Церковь идет объединенной на диалог с неправославными церквями через представителей от каждой Православной Церкви, имея единую и четко определенную линию. Теперь возникает вопрос: есть ли надежда на то, что они придут к пониманию с этими неправославными церквями?

По нашему мнению, для этого необходимо, чтобы сначала, без выдвижения каких-либо предварительных условий, с другой стороны пропасти поступил искренний запрос на сугубо богословский диалог. Пока только самая новая и самая маленькая из всех неправославных церквей – Старокатолическая церковь – попросила такого диалога через секретариат Вселенского Патриархата. Что касается воссоединения, то существуют очень серьезные препятствия для этого даже со старокатоликами и еще более серьезные с англиканами… А ведь всем известно, что эти две церкви особенно уважают Православие, свободны от фанатизма и не ведут открытую пропаганду среди православных.

Мы приходим к главной теме объединительного движения, то есть к диалогу и взаимопониманию между Православной Церковью и Римско-католической. Есть ли хоть бы малая надежда на их воссоединение? Из монологов, которые до сих пор звучали с каждой стороны, такая надежда или поводы для оптимизма не заметны. Только вчера один из самых выдающихся кардиналов в Ватикане официально и публично заявил, что «союз для нас, католиков, не может быть понят ни в каком другом виде, кроме присоединения к нашей Римско-католической церкви под единым лидером – Римским папой». С другой стороны, православный митрополит греческой диаспоры в Швеции сказал журналистам, что «союз Православия и католицизма недостижим до тех пор, пока католики придерживаются взглядов на главенство и непогрешимость Римского папы».

С какой целью, таким образом, возникло столь сильное стремление отправиться в Рим? Чего хотим? Наши страдания от псевдособоров Феррары и Флоренции не привели нас в чувство? Разве мы не научились отличать правду от лицемерия в вере? Столь упорный поиск диалога приводит нас к тому, что мы чувствуем даже как будто угрызения совести за отделение католиков, считая себя причиной этого! Таким образом, посредством поиска диалога и встреч с неправославными мы не достигаем ничего иного, кроме как унижения православного мышления членов Православной Церкви. Поэтому мы должны очень внимательно прислушаться к предписанию благословенного Павла: Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы. Итак, не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божия (Еф.5:15–1 7).

Нас многие обвинят за то, что мы не одобряем и не соглашаемся на диалоги с инославными. Напротив, мы искренне желаем единства всех. Мы против диалогов потому, что неподкупная история безошибочно учит нас, что из-за диспутов или, скорее, сделок в вопросах веры возникло много зла для православных народов, особенно греков.

Что можно обсуждать с католиками? Правильно ли дополнение Филиокве к Символу веры, который мы, по милости Божией, сохраняем неизменным? Или абсурдную догму о непогрешимости папы? Мы, простые святогорские монахи, считаем, что подобные дилогии допустимы в университетах для исторических и академических целей, но мы твердо верим, что широкие дебаты о нашей христианской вере и надежде неприемлемы. Мы строго соблюдаем решения семи Вселенских Соборов и наших Святых Отцов. То, во что мы, православные христиане, верим, хорошо известно, и мы распространяем свою братскую любовь на каждого неправославного человека, который отказывается от придуманных новых догм…

Пусть они вернуться к определениям семи Вселенских соборов, пусть они стряхнут с себя свои произвольные новшества. Тогда не будет необходимости в диалогах. Тогда, естественно объединенные догматически и литургически, мы будем прославлять одними устами и одним сердцем святое имя Бога нашего, как и подобает христианским братьям. Мы не нетерпимы, как нас характеризуют сторонники ложного союза. Мы защищаем веру наших отцов, и в соответствии с духовным долгом мы представляем вышеизложенное вниманию всех членов Православной Церкви.

Что касается диалога, который начался прошлым летом (в 1980 году¹⁴), то монахи Святой Горы Афон, имея в виду исторический факт тысячелетнего разделения Православной и Римско-католической, за время которого папской церковью было допущено большое число отклонений от норм церковного права, а также допущено множество догматических и канонических нарушений, опасаются, чтобы этот «диалог» не привел снова к фальшивому союзу типа Ферраро-Флорентийского. Соответственно, они решили с сентябре прошлого года на Двойной Ассамблее Святой Горы сформировать рабочую группу из трех членов, выбранных из самых именитых настоятелей святых монастырей, и отправить ее в Константинополь в Патриархат, дабы изложить там живым голосом взгляды святогорского монашества. Они должны были просить Мать-Церковь неуклонно и несгибаемо придерживаться истин Евангелия, решений Святых Отцов и постановлений Вселенских Соборов. Однако, такое их решение не было одобрено Патриархатом, и визит рабочей группы в Константинополь не состоялся.

Отказ Патриархата принять посланцев глубоко опечалил Святую Гору. Это было для нас, как если бы любимая мать отослала прочь своего ребенка. Подобно Христу, глотая горечь, отцы Святой Горы воздержались в то время от комментариев таких действий Патриархата. Они взывали к Всемилостивому Богу, чтобы Он привлек сердца предстоятелей нашей Церкви к твердости в православных догматах.

Что касается непредсказуемого результата «диалога», то вслед за святым Марком Евгеником, епископом Эфесским¹⁵, монахи Святой Горы вместе с Иосифом Вриеннием¹⁶ взывали к нашему святому Православию: «Мы не отречемся от нашего любимого Православия, мы не отступим от тебя. В тебе мы живем, в тебе мы будем пребывать. И, если придет время. Мы умрем десять тысяч раз для тебя».

Святая Гора Афонская, после Святой Земли Палестины, является важнейшим местом паломничества всего христианского мира; и для нас, православных греков, это самый священный ковчег нашей религии и национальных идеалов и традиций. Ни в каком другом месте мира постановления Православной Церкви, касающиеся службы и порядка, не выполняются с такой точностью. С культурной точки зрения, наш народ может многое получить от паломничества на Святую Гору. Священный полуостров – обширный музей: замечательные библиотеки с тысячами пергаментных и бумажных манускриптов, прекрасные иконы и росписи на стенах выдающихся живописцев; восхитительные здания, каких нет больше нигде в мире, – и все они доступны каждому желающему.

* * *

В другое время, даже в недавнем прошлом, когда религиозная и общественная жизнь в нашей стране была более или менее гладкой, участие и вклад Святой Горы были не столь необходимы. Однако сегодня, когда сеятелей плевел стало больше, когда любовь у большинства людей стала холодной, и когда злые нововведения вторгаются любым способом в жизнь Церкви и нации, необходимо, чтобы наша монашеская республика играла активную роль в противостоянии им.

* * *

Как для благочестивых паломников, так и для туристов, которые посещают ее из любопытства, Святая Гора предлагает сочетание духовности и природной красоты. Отличный от мирского, образ жизни монахов, живущих здесь, резко контрастирует с материалистическим духом нашего времени. Для туристов это очень трудная философская проблема. Многие не могут понять монашеский образ мыслей, будучи во власти светского духа. Одни считают нас глупыми, а другие, более снисходительные, – мечтателями и идеалистами. Это потому, что, как говорится в Писании, они плоть (Быт.6:3). К сожалению, они составляют большинство посетителей Святой Горы; и с каждым годом их число увеличивается, особенно много иностранцев. Поскольку туристов на Святой Горе становится все больше, следует принять ограничительные меры, чтобы оставить неприкосновенными ее прежний порядок и святую духовность. К тому же отцам будет облегчено бремя заботы по обслуживанию гостей день и ночь.

* * *

Святая Гора, с непобедимой силой жизни по Христу, с крайним самоотречением своих смиренных обитателей, будет стоять милостью Божией непоколебимой посреди штормов и бурь суетного мира и материалистического общества. Она будет стоять так, чтобы на протяжении веков проповедовать силу и неизменность духовных ценностей.

Avt

В 1886 году в горной деревне Месеникола провинции Кардица региона Фессалия на северо-востоке родился мальчик Георгий Казасис. С раннего возраста он проявлял прилежность как в учебе, так и в физическом труде. С двенадцати лет уже он охотно помогал местному сельскому священнику на церковных службах и своему отцу на ферме.

Начальное образование Георгий получил в родной деревне: сначала в начальной школе, а затем в сколархионе – трехклассной школе того времени, являвшейся промежуточным звеном между начальной и средней школой (гимназией). Там он заслуженно занял первое место среди учеников, благодаря своему усердию и природной одаренности.

В то время все греческие юноши подлежали призыву в армию. Добросовестно отслужив свой срок, в возрасте двадцати четырех лет, следуя своей внутренней тяге к монашеской жизни, Георгий Казазис пришел на Святую Гору Афон, о подвижниках которой слышал с детства.

Юноша держал путь в Касокаливский скит, к известным ему подвижникам, но Промысл Божий привел его в Дионисиат, где судил ему Господь стать настоятелем.

Позже отец Гавриил так рассказывал об этом периоде и выборе обители в своей книге «Лавсаик Святой Горы».

«Был февраль 1910 года, когда благодать Божия известила сердце, что мне надлежит идти на место безмолвия и молитвы. Я имел горячее желание отправиться в Кавсокаливийский скит, где некогда подвизался мой земляк Акакий, и где проходили и доселе проходят иноческое жительство два других моих земляка – родные братья-иеромонахи, чей духовник отец Пантелеимон, известный своим благочестием и добродетелью (в ту пору старец ста трех лет), считался старейшим из всех здравствовавших тогда агиоритов.

Твердо вознамерившись сразу по прибытии на Святую Гору идти в Кавсокаливу, я прямо из Дафни отправился туда сушей. Но, зайдя по пути в Дионисиат и увидев погребение старца-иеродиакона, был пленен благочинием тамошних отцов, их аскетическим обликом и местоположением обители, после чего возложил надежду своего спасения на Всеблагого Бога и честного Предтечу Иоанна¹⁷».

Начало двадцатого столетия было временем подъема афонского монашества. И юный Георгий успел стать свидетелем подвигов удивительных подвижников и святых иерархов, оставивших почетное правление и взыскавших тернистой тропы в Небесные селения.

О некоторых из них он повествует в воспоминаниях.

«Как тоскует душа монаха по временам, когда в скитах, келлиях и кафизмах¹⁸ подвизались аскеты и рачители безмолвия – живой пример добродетельного жития для монастырских отцов! Одного из них, монаха Корнилия, я встретил вскоре после своего пострига, в 1911 году, когда с другими братиями нашего монастыря пришел в Эсфигмен на праздник Вознесения Господня, справлявшийся здесь с великой пышностью, – и пришел, как оказалось, не только ради наслаждения святым торжеством, но и для встречи с благоговейнейшим и смиреннейшим подвижником. Таков был и безмолвник Савва (о нем рассказано в “Святой Горе” иеромонаха Герасима Смирнакиса) – маститый старец. Малый телом, но исполин по его брани с бесами. Согбенный под бременем шестидесятилетнего подвига, он был светел лицом и казался сошедшим с фресок великого Панселина, как икона истинно добродетельной души. Безмолвническая жизнь отца Саввы протекала в пещере, окруженной густыми зарослями, куда братья-эсфигмениты доставляли ему лишь самое необходимое».

Будучи послушником, Георгий, по отзыву святогорских отцов, безропотно и твердо проходил все искусы, выполняя данные ему поручения и разные виды работ. Но иногда, по молодости и неопытности, человеческая немощь, конечно же, говорила в нем. Сам старец впоследствии рассказывал, как однажды был вразумлен свыше, возроптав на то, что его лишают службы, посылая собирать дикие травы в полях.

«Дело шло к ночи. В ожидании звуков била, созывающего к всенощному бдению, я закончил положенную раздачу кофе братии и гостям и присел у себя в кафецарии, чтобы немного передохнуть до начала бдения по случаю Пятой недели Великого поста.

И вот, желая, как видно, дать мне представление о трапезе отцов-аскетов, а наипаче положить конец внутреннему моему ропоту, особенно усилившемуся из-за авронии, – ибо, во-первых, меня, как более юного, дважды в неделю посылали с другими сверстниками собирать это растение и, таким образом, лишали службы, а во-вторых, я не мог выносить горькую похлебку из него, – Всеблагой Бог устроил так, что в это самое время пришли и уселись на скамье снаружи два эримита¹⁹. И первый вопрос у одного к другому был: “Как до сего дня проводили вы Святую Четыредесятницу?” “ Молитвами вашими и по благодати Христовой благополучно, – отвечал тот. – По соседству с нами есть благочестивый духовник иеромонах Матфей, он служит для нас Литургию, а по средам и субботам братия причащаются. С тем и меня послал старец, чтобы я взял просфор, немного свечей, вина и вернулся”. “А как справляетесь с телесными нуждами?” – снова спросил первый. “В нынешнем году милосердие Божие пощадило нас. Мы питались авронией и не заметили, как прошла Святая Четыредесятница. Каждый день отвариваем ее с малой толикой риса, а по субботам и воскресеньям – с елеем, так что мы избыточествуем пищей и имя Божие прославляется!”

Услышав это, я оплакал себя и тотчас исцелился от роптания, ибо у нас в монастыре похлебка из авронии готовилась раз или два в седмицу, и вдобавок на братской трапезе давали маслины и смоквы, эти же в своей бесплодной пустыне лишены были того и другого.

Аврония представляет собой растение с мягкой верхушкой из разряда, как мне думается, вьюна. Горькое на вкус, оно, по мнению ученых, обладает мочегонным и кровоочистительным действием. На Святой Горе аврония встречается во всех влажных местах, и стебли ее, выходящие из земли с начала по конец марта, считаются благословением Божиим для Великого поста. Тем, кто вкушает ее впервые и без елея, как положено в постные дни на Афоне, она и вправду кажется невыносимо горькой, но отцы издавна свыклись с ней, находя похлебку вкусной и полезной.

В каменистой пустыне Афона, простирающейся от малого скита Святой Анны до Виглы, водятся во множестве огромные улитки, пригодные в пищу. Здесь же мне довелось видеть отцов, никогда не позволявших себе вареной пищи и поддерживавших силы лишь сырыми плодами и паксимадами (сухарями). Был тогда у нас в обители прекрасный обычай: из хлеба, остающегося от трапезы отцов, делать сухари для раздачи приходящим пустынникам. А те, приходя за благословением и зная, что монастырь наш собирает в Моноксилите богатый урожай отборных смокв, приносили с собой улиток и выменивали их на плоды.

Теперь, может быть, и нет на Святой Горе отцов, которые могли бы уподобиться постом древним монахам Фиваиды и Палестины, проводившим по десять и более дней без пищи или довольствовавшимся кто тремя смоквами, кто пятью финиками в день. Но и сегодня найдутся здесь – как в скитах и пустынях, так и в святых обителях – воздержники, обходящиеся без пищи по три – пять дней, либо вкушающие ее раз в день без елея, поскольку сухоядение для них – лучший обычай монаха. И таких отцов следует признавать равночестными древним, приняв во внимание условия Афона, которые требуют большего расхода сил, чем жаркие и сухие страны (что подтвердят и коренные их обитатели, и переселенцы, долго там прожившие)».

Скудный Афонский рацион был единым для всех подвижников святогорских, не исключая и живших на ней иерархов. Отец Гавриил с особенной любовью рассказывал об одном из таких епископов-подвижников, патриархе Иоакиме III.

«Стоило ему появиться на Афоне, и все здесь переменилось к лучшему. Стали стихать междоусобия в монастырях с разноплеменной по составу братией. Споры между главенствующими и зависимыми обителями утратили прежнюю остроту, ибо те и другие возложили упование на правый суд благодатного мужа, который он и совершил вскоре с высот патриаршего трона».

Но святителя Иоакима ему не удалось знать лично, хотя пример его был, по свидетельству отца Гавриила, не единичным.

«Придя на Афон в 1910 году, я застал проживавших там четырех иерархов. Кутлумушская обитель приняла на жительство Высокопреосвященного Нила Карпафского, столь же величавого видом и доброгласного, сколь и неутомимого в иноческих трудах. Скит Святой Анны стал приютом для Паисия Ниссийского, который увлекал всех не только сладкоречивыми и со властью произносимыми наставлениями, но и примером истинного подвижничества. В том же скиту пребывал на покое Досифей Метрийский, а в Ватопеде безмолвствовал бывший митрополит Меленикийский или Неврокопийский, в точности не знаю²⁰. Но сегодня, к несчастью, эти архиереи не находят подражателей среди священноначалия, и могилы патриархов в Великой Лавре, Ватопеде и Дионисиате не возбуждают ни в ком желания окончить свою жизнь в нерассеянном и блаженном испытании безмолвием».

Неудивительно, что видя пример маститых старцев, облеченных архиерейской властью, но вменивших славу мира ни во что, юный послушник на всю жизнь глубоко осознал смысл святогорского подвижничества как высшего подвига, направленного всецело на достижение Царствия Небесного и стяжание вечного блаженства о Святом Духе.

Через год послушнического испытания святогорские отцы сочли Георгия Казазиса достойным принятия малого ангельского образа, или, иначе, монашества. Подробный рассказ о трогательных обстоятельствах пострига и доброте к нему великого подвижника Игнатия Святогорца мы находим в воспоминаниях самого старца.

«Придя в свой монастырь за несколько дней до пострига, я познакомился с благоговейнейшим иеромонахом Игнатием, старцем семидесяти двух лет, который был тогда духовником не только Дионисиата, но и других обителей и скитов. Этот человек Божий в полной мере обладал даром сердечного участия и нелицемерной отеческой любви ко всем, особенно к приходящим для исповеди.

Я познакомился с ним при обстоятельствах, которые по исключительному их значению в моей жизни остаются незабываемыми и неложно доказывающими святость сего мужа.

Он пришел из каливы в Катунакии – самой возвышенной местности на южной стороне Святоименной Горы, чтоб помолиться за всенощной под Благовещение, выслушать акафист, принять исповедь у братий, а заодно, как мне стало известно, познакомиться со мной ввиду предстоящего посвящения. От игумена он узнал, что постриг мой, намеченный на самый день Благовещения, был отложен до Субботы акафиста ввиду одного происшествия.

Дело в том, что я, посланный накануне в Пантелеимонов монастырь, сверх обыденной постной пищи нечаянно вкусил за тамошней трапезой немного маслин, хотя на другой день мне предстояло стать монахом и первым приобщиться Святых Тайн.

Вечером, по обычаю, я пришел к всенощному бдению и среди прочего исповедовал своему приснопамятному старцу и игумену²¹ этот приключившийся от забвения грех. Строгий ревнитель иноческой дисциплины, честной старец усмотрел в нем препятствие к Святому Причащению и отложил постриг, дав мне заповедь в наступающий день Благовещения не вкушать ничего, кроме хлеба.

Старец-духовник не был извещен об этом и удивился, не видя во время первого часа²² положенных приготовлений к постригу. Когда же узнал у игумена причину, отеческое сердце его дрогнуло и он, отыскав меня во время Божественной Литургии, со слезами обнял и в утешение сказал: “Буду и я поститься и предаваться бдению с чадом моим!” Что и исполнил, не ходя к общей трапезе, но разделив со мною малую просфору в архондарике, и это в день Благовещения – один из двух дней в Святую Четыредесятницу, когда разрешена рыба!

К вечеру того же дня он спросил, где я буду предаваться бдению до ранней утрени, то есть до акафиста²³, и, услышав, что за отсутствием отдельной комнаты и из-за шума от множества паломников в гостинице мне хотелось пойти в ближайшую церковь святого Иоанна Златоуста, только и сказал: “Очень хорошо”.

Придя в храм после малого повечерия, я, к великому изумлению своему, застал там досточтимого старца, который уже поджидал меня и, благословив, тотчас велел трижды прочесть по принесенному мною Евхологию²⁴ канон из последования великого ангельского образа. Затем, преподав немало советов касательно монашеского пути, указал прочесть по имевшейся там книжице херетизмы²⁵ божественному Златоусту. А когда я, окончив чтение, обернулся, чтобы положить поклон духовнику, то увидел лицо его, как лицо Ангела (Деян.6:15). Упав к ногам старца, я сказал: “Благослови, отче!” – он же, коснувшись главы моей и осенив меня крестным знамением, произнес: “Благословенно имя Твое, Владыко всех!”

Посланный на служение за пределы монастыря, я не сподобился с тех пор видеть дивного старца, но знаю, что скончался он в 1925 году».

Постриженный в следующий за днем Благовещения праздник собора Гавриила Архангела – хранителя Пречистой Девы Марии, послушник Гавриил был наречен Гавриилом. Так Георгий Казасис стал монахом Гавриилом Дионисиатским.

Вскоре после пострижения он был отправлен в отдаленное монастырское подворье (метох²⁶) под названием Орфани.

Исторически на Святой Горе, помимо греческих, были также русские, сербские, болгарские, румынские, грузинские и прочие монастыри и скиты. Первая мировая война привела к раздору между ними, поскольку, несмотря на формальный нейтралитет, король Греции Константин откровенно симпатизировал Германии. Справедливости ради, следует отметить, что практически все монастыри на Афоне нарушили принцип невмешательства в политику. «Отношения между монахами греческих, болгарских и русских скитов… сильно обострились. Особенно нестерпимым стало положение русских монахов, которым приходилось подвергаться агрессии со стороны болгарских иноков Зографского монастыря. В одном из последних столкновений монахи Андреевского скита были прогнаны со своего участка земли в Кавале, причем около десяти русских монахов при явном попустительстве греческой администрации были объявлены военнопленными. Греческая администрация явно благоприятствовала немцам»²⁷.

«Столь же дружно действовали греки и болгары в гнусном деле снабжения припасами германских подводных лодок. Особенно заметное участие приняли болгарский монастырь Зограф и греческий Ватопед. Оба монастыря имеют свои удобные пристани (“арсаны”) и оба в течение веков пользовались русскими милостями»²⁸. Кроме того, в Ватопедском монастыре была обнаружена система сигнализации, служащая маяком для немецких подводных лодок²⁹, проложенная инженером-немцем за несколько лет до этого. Там же находилась электростанция и база для снабжения подводных лодок… Отец Гавриил все это время трудился на удаленном подворье Орфани в Северной Греции и не принимал участие в политических распрях на Афоне. Однако война и там достала его, о чем написано ниже.

14 октября 1915 года Болгария прекратила сохранять нейтралитет и объявила войну Сербии, выступив на стороне Германии, Австро-Венгрии и Турции. С 1913 года между Сербией и Грецией был заключен договор о взаимной помощи, обязывающий прийти на помощь в случае нападения на нее. Премьер-министр Греции Венизелос потребовал исполнения договора, но король отправил его в отставку. Державы Антанты (Россия, Великобритания и Франция) объявили блокаду Греции и потребовали демобилизации ее армии, которая могла угрожать тылу и сообщениям Салоникского фронта. В декабре Антанта потребовала сдачи греческого флота и подчинения ей важнейших государственных учреждений. Эти требования были приняты. Под давлением Антанты в октябре 1916 года Венизелос вновь стал премьер-министром. После этого король Константин 12 июня 1917 года отрекся от престола, назначив своим преемником второго сына Александра. 29 июня Греция объявила войну Германии…

Таким образом, недавний друг, Болгария, стала военным врагом Греции. С этого момента греческие монахи тоже были в опасности. Удаленное подворье Орфани на горе Пантагион на северо-востоке Греции было захвачено, разрушено и разграблено болгарами, воевавшими на стороне немцев. 23 июня 1917 года отец Гавриил и два монаха-помощника были схвачены болгарами и в качестве заложников направлены в Севлиево на севере Болгарии вместе со многими другими греческими монахами и священниками. Все они пережили огромные лишения и унижения на пути в Севлиево в течение семнадцати дней, а затем в течение двух лет в качестве заложников занимались тяжелым принудительным трудом. Отец Гавриил переносил невзгоды с необычайным терпением и силой духа. Это долгое и суровое испытание он живо и трогательно описал в книге «Воспоминания и ностальгия», две главы из которой приведем здесь.

«Уединившись в святой обители Богородицы Икосифини́ссис на Пангео горе, мы совершенно ничего не ведали из того, что происходит внизу, “в миру”, но иной раз слышали взрывы пушек в стороне Стримо́на и тихо радовались, что болгаро-немцы не могут добраться до Салоник. Тихая радость грела душу еще и оттого, что все фрукты вокруг начали созревать, деревья и поля от Серес до Драмы особенно красиво смотрелись с вершины горы. Наконец-то, думали мы, отступит ненадолго голод и будет недолгое облегчение народу всей Восточной Македонии.

Было 23 июля 1917 года. Все мы, 26 монахов обители и трое нас, беженцев-афонитов, готовились к празднику блаженного Иоанна, собираясь причаститься Святых Даров Господних. И вдруг вечером во врата обители кто-то начал громко стучать. Когда отцы открыли врата, в монастырь ворвались пятнадцать вооруженных болгар. Они сразу же отвели отцов обители в отдельное помещение и, выставив охрану, начали осматривать их кельи, якобы ища оружие. Но на самом деле они не брезговали и поживиться чем-нибудь ценным. Следующим утром нам разрешили отслужить Литургию, и мы приступили к Чаше все, и постившиеся, и не постившиеся, прося у друг друга прощения, так как не ведали, что нас ожидает впереди.

По причастии нашем болгаро-германцы нам объявили, что должны нас доставить в Драму. Мы заодно подготовились и к путешествию в вечность. Еще за четыре месяца до этого события отцами-монахами были спрятаны в укромное место мощи святых и святыни. Тогда уже начали появляться в наших местах переодетые болгарские офицеры, и в один день был налет и на обитель. Старенького игумена Неофита сильно избили и, угрожая вообще убить его, предупредили нас, чтобы мы не делали необдуманных поступков. Потом вытащили ценные свитки и книги из библиотеки, некоторые свалили посреди двора обители и сожгли. Тогда мы еще не знали их коварства…

Перед дорогой в неизвестность мы достали из хранилищ святыни, намереваясь взять их с собой. Захватчики вначале с невозмутимым видом наблюдали за тем, как мы поклонялись святым мощам и иконам, но когда мы хотели все сложить в телегу, они нас остановили. Их командир с ухмылкой сказал отцу игумену и его помощникам, что святыни останутся в обители, так как и они тоже христиане и хотят им поклоняться, а нам пообещали, что мы вернемся через пять-шесть дней обратно, и указали на врата обители, сказав, что пришло время уходить. Последний раз ударили в колокола. Каждому из нас с собой дали по два одеяла и выгнали нас из монастыря.

Два дня мы шли в Драму без хлеба и какой-нибудь еды, со старцем восьмидесяти лет, неся в руках помимо одеял и те пожитки, которые смогли взять с собой, под палящим июньским солнцем, по пыли окружающих дорогу болот. А вокруг нас гарцевали на монастырских мулах наши “вежливые” сопровождающие, постоянно выкрикивая: “Вперед, быстро!”. Несмотря на это, до Драмы мы добрались в добром здравии. В Драме нас завели во двор гимназии, в котором уже были собраны и другие клирики, и монахи их разных мест захваченной Македонии. Увидели мы там и знакомых нам отцов серрской обители святого Предтечи. Потом всех погнали на железнодорожный вокзал, где нас ожидали открытые, наполовину загруженные углем вагоны. Так началось наше печальное путешествие в плен, вдаль от Родины, в чужую Болгарию. На душе была тяжесть, но мы твердо решили не поддаваться ни на какие уговоры болгар, ни на какие угрозы и, если придется, умереть с чистой совестью и высоко поднятой головой как настоящие эллины.

Все 29 монахов нашей обители Икосифини́ссы поместились в один вагон, и мы были рады, что едем все вместе. В соседнем вагоне ехали продромиты (из обители Иоанна Предтечи), над нами стояло синее небо, и мы были благодарны нашим захватчикам болгарам за “оказанные почести”, радуясь, что вагон были открытыми, и мы не задыхались от жары.

К обеду следующего дня поезд прибыл в Суфли́, захваченное болгарами. Оказалось, что там был пресвитером эллин из Драмы и брат иеромонаха нашей обители – старца Икосифиниссы. Откуда-то он узнал, что в Драму согнали священников и монахов, а затем повезли в Болгарию. Узнав о прибытии поезда, он сразу же побежал на вокзал разыскать брата и избавить его из плена. Он подбегал к каждому вагону нашего товарняка и кричал на болгарском : “Есть здесь поп Поликарп из Ано Бродов?” видимо, кто-то из пленных его понял и указал на наш вагон. Вскочив к нам, он заговорил сначала на болгарском, а затем на чисто греческом: “Я брат попа Поликарпа и ищу его, кто знает, где он?”

Наш старец-духовник при первых его словах еще ниже опустил голову и хранил молчание. Он даже не взглянул на суетливого посетителя, а мы в недоумении смотрели на него. Внезапно посетитель, понял, что перед ним сидит его брат. Он легонько дотронулся до его плеча и тихо произнес: “Брат, это я, поп Георгий”. На что услышал ответ старца: “Уходи, я эллин и нет у меня брата-болгарина, и знать его не хочу”.

Мы замерли, пораженные таким поворотом событий, а брат старца, опустив голову, вышел на перрон.

В конце нашего путешествия случились еще более печальные события. По прибытии в Восточную Румынию, совсем недавно еще принадлежавшую Элладе, мы столкнулись с новоявленными янычарами. Оболгаренные наши соотечественники бросали в нас камни, землю, коровий навоз и кричали со злобой: “Проклятые греки!” Мужчины и женщины из греческих городов и поселков, с фракийским укладом жизни нас встречали как врагов!

А что неподвластно огню и топору?! Дым стелился по земле от недавних пожаров героической Ахиялы, Василико́, Со́зоагатуполиса и других близлежайших городков, сожженных во имя новой идеи и новой Родины! Кто-то из наших спросил у толпы, собравшейся у поезда, нет ли там кого из Ианнополиса, и мы хотим знать, почему они нас забрасывают камнями. И услышали мы ошеломляющий ответ: “Потому что вы эллины и должны умереть!” На чисто греческом!

Через семнадцать дней мы добрались до места нашего заточения – Севлие́во (городок между Плевной и Тырново на севере Болгарии), в праздник великомученицы Марины.

К поезду прибыл начальник охраны лагеря, пересчитал пленных и начал составлять списки по каким-то странным категориям. Он выяснял место рождения, фамилию и имя каждого, и делил всех на болгар, турок и эллинов. Во время этого выяснения личности произошел горячий спор между ним и пресвитером Хри́стосом из деревни Анастасья́. Спросив имя иерея, он произнес с насмешкой: “Очень красивое болгарское имя”.

Иерея возмутила такая наглость и национализм, и он спросил: “Неужто Христо́с мог быть болгарином? И потому-то и имя мое болгарское?” Эти слова подействовали на начальника охраны как красная тряпка на быка и то, что последовало, было похоже на извержение вулкана. Лицо болгарина налилось кровью, он начал топать ногами. Злобно злословить всё греческое, махал руками перед лицом иерея, боясь все же ударить. После взрыва эмоций, позвал охранников и приказал оставить нас во дворе под палящим полуденным солнцем, стоять два часа без права сесть и даже попить.

Голодные, жаждущие, измученные долгой дорогой многие старцы и больные начали падать без чувств, и только благодаря жалости одного надзирателя, который оказался греком из Дидимотихо, мы были избавлены от дальнейших мучений. Он разрешил нам отойти на три метра назад, в тень, и это придало нам терпения. Вот так начался наш двухгодичный плен, который трудно описать, чтоб передать весь ужас пережитого там.

“Предпочти плену смерть от острого меча” – подобное можно сказать и нам после всего пережитого в болгаро-германском лагере для пленных. Корка хлеба на весь день и компот из абрикосов, труд весь день до изнеможения, а ночью борьба с комарами, тараканами, холодом и сыростью.

Постелью для большинства из нас был тонкий коврик на земле, и нас выручили те одеяла, которые нам выдали в самом начале. В бараке, в котором нельзя было выпрямиться во весь рост, нас было по 25 человек. Свечей нам не давали, и зимой помещение не топилось. Иногда давали керосиновую лампу, которая больше коптила, чем светила.

По воскресеньям мы чаще сидели за колючей проволокой без всякого общения с внешним миром. Двести шестьдесят четыре иерея и монаха и два архиерея из разрываемой на части Македонии, попавшей в руки немцев и болгар. Седовласые старички из Кавалы, Архиды, Сева́смии; клирики, дьяконы, монахи стали пленными только потому, что родились эллинами.

Ночь внезапно все окутывала темнотой. Летняя жара и сырость проникали до самых костей. Зимний холод студил кровь в венах. Запах плесени на всю оставшуюся жизнь стал для нас запахом лагеря. Вязкая тьма, вой шакалов, крики болотной выпи и ушастой совы – вот постоянные спутники нашего иноземного плена.

Боль оттого, что ты вдали от родины, усугублялась голодом – корка хлеба и ржавая вода из железной бочки, весь день стоящей или на солнцепеке или под дождем. Где-то там далеко, дома, созрели фрукты и овощи, а здесь ты мечтаешь не увидеть рассвета.

“Что за место медвежьих берлог, что за дикость природы… И сколько видит глаз – болота и болота. Грязь, смешанная со слезами… Ах, как желаем вернуться к тебе, сладкая Родина наша, где и зимой в цвету деревья…”

Тяжел плен, и особенно тяжел вдали от родного края. Только в сравнении начинаешь ценить те маленькие радости, которые нас отличают от болгар. Тянешь вчетвером бочку с водой, чтоб все умылись и помыли руки, и гадаешь, где мой кофе, где наш утренний нектар… Кто спросит тебя, голоден ли ты? Хочешь ли пить? Здоров ли ты? А, может, умираешь?

А тут даже на законную жалобу слышишь: “Уходи… Проклятый народ”. Так они нас называли…

Иногда нас водили в воскресенье к Литургии, и там мы слышали то, что о нас говорили: “Смотрите на них, они похожи на иудеев, так же как те, распяли Христа и прокляты. Вернутся домой как пленники нашей непобедимой армии, если прежде не отдадут дьяволу свои грешные души”. Иной раз были слышны голоса и в нашу защиту: “Оставьте их в покое, они и так хуже цыган”.

Вот такой была та война, когда Македонию хотели сделать болгарской. И уже не удивляет образ мыслей европейцев, когда они говорят, что Пруссия все силы направляла на культурное завоевание…»

Отец Гавриил был освобожден в конце Первой мировой войны вместе с другими греческими заложниками в Северной Болгарии. Он вернулся в монастырь Дионисиат. И вновь был послан на подворье в Орфани – восстанавливать после разрушения болгарскими захватчиками. Как всегда, безропотно повинуясь старшим, мужественный отец Гавриил, укрепившись любовью к Богу и ближним, трудился упорно и вновь преуспел в его восстановлении. Он проработал там до 1922 года, когда был отозван назад в монастырь.

В 1930 году настоятель и другие старшие монахи Дионисиата избрали монаха Гавриила своим представителем в Карее, столице Священной Горы. Они увидели в нем человека в высшей степени разумного и многоопытного, наделенного многими добродетелями. Он занимал должность представителя почти четыре года. Этот опыт подготовил отца Гавриила к служению в монастыре святого Дионисия в должности настоятеля.

В 1935 году умер настоятель Досифей, и отец Гавриил был избран его преемником. Будучи в то время простым монахом, он был рукоположен сначала в диаконы, а затем в иереи и почтен саном архимандрита.

В 1936 году, в возрасте пятидесяти пяти лет, в день памяти основателя монастыря святого Дионисия, он был поставлен его настоятелем.

Братство насчитывало в то время 75 монахов. Его новый глава был полон сил и имел опыт страданий и невзгод. Он обладал знанием человеческой души, а также «искусства искусств и науки наук» – монашества, так как жизнь с ранних лет верой и правдой проводил жизнь общежительного монаха.

Любое монастырское послушание (вид работ), возложенные на инока, выявляет его сильные и слабые стороны, обличает его немощи, выводит его на новый виток духовного развития через покаяние и познание своей слабости.

Настоятельская должность – не исключение из этого правила. Это высокое требование требует от инока полного самоотречения, самоконтроля, мудрости и разумности в высшей ее степени.

Архимандрит Василий Гонтикакис, настоятель монастыря Ивирон, охарактеризовал отца Гавриила следующим образом: «Два слова, которые лучше всего выражают характер отца Гавриила – это зрелость и равновесие». Эти качества являлись сами по себе, спонтанно, так как исходили их глубин его существа. Каждое его действие, речь, его поведение и даже вид его лица говорили об этом. Он был подлинным и естественным в течение всей своей жизни и во всех ее проявлениях.

Священноинок Феоклит³⁰ говорит, что старец Гавриил в пятьдесят пять лет уже достиг высоких добродетелей: «Он уже созрел в добродетелях, особенно в смирении. Это нашло отражение в его кротком образе и благопристойном характере, в его одухотворенном голосе, который контрастируя с грубыми очертаниями его мужественной фигуры, был ровным, сладким, то мягко восходящим, то нисходящим… Как любящий отец, с великим смирением, для того чтобы укрепить меня, он поведал о своей монастырской жизни со времен молодости, включая хозяйственную деятельность на подворьях монастыря, его борьбу с духами злобы, его молитвы, его бдения, его посты и лишения… Он советовал пребывать в постоянном духовном бодрствовании, непрерывной молитве, изучении опыта аскетических отцов и обратил мое внимание на основополагающее значение смирения».

Отец Гавриил нес послушание настоятеля сорок лет. Оно в полной мере раскрыло его духовные таланты, но и принесло немало испытаний.

Грянула Вторая мировая война… Афонские монахи всех национальностей 22 марта 1940 года впервые за несколько столетий, провели ночное моление о установлении мира, а после него крестный ход. К нападению фашистской Италии на Грецию большинство насельников Святой Горы отнеслись с возмущением. В начале апреля 1941 года германские войска напали на Грецию и вскоре оккупировали Афон, при этом вместо греческого, был назначен немецкий комендант Святой Горы.

Над Афоном нависла реальная угроза потери независимости, древнего монашеского уклада и церковных святынь. Особенно монахов беспокоило, что союзники Германии – болгарские власти – выразили желание взять всю территорию Святой Горы под свой военный контроль. По мнению греческих монахов, болгары не просто намеревались оккупировать Афон, но и включить в дальнейшем Святую Гору в состав Болгарии. Поскольку болгарская армия заняла Эгейскую Фракию и приближалась к Афону, Священный Кинот посчитал, что разорение Святой Горы неминуемо, и решил воспрепятствовать этому. Опасения имели под собой почву, так как в Первую мировую войну болгары разорили несколько греческих монастырей и скитов в других частях Греции (на сам Афон болгарская армия не вступала). Кроме того, поступила информация, что и сейчас болгары, захватив Северную Македонию, уже разорили там два монастыря.

Решено было не ждать и упредить захватчиков. Отец Гавриил пошел на экстраординарный шаг ради спасения святынь и исконного уклада жизни Святой Горы – он написал письмо Гитлеру с просьбой сохранить монастыри от разрушения и взять Афон под личное покровительство. На немецкий язык письмо перевел монах Герасим из его же монастыря. Письмо было поддержано всеми монастырями, за исключением болгарского Зографа.

Письмо гласило:

Во Святой Горе. 13/26 апреля 1941.

Его Превосходительству

канцлеру славного Германского государства

господину Адольфу Хитлеру

в Берлин

Ваше Превосходительство,

С глубоким почтением мы, нижеподписавшиеся представители двадцати священных царских, патриарших и ставропигиальных монастырей Святой Горы Афонской, имеем исключительную честь обратиться к Вашему Превосходительству с горячей просьбой соблаговолить взять под свое высокое личное покровительство и попечение священное сие место, игуменами и представителями коего мы являемся, наследуя в этом основателям и благодетелям священного этого места – византийским императорам и их преемникам.

Святая Гора, Ваше Превосходительство, сформировалась в IX веке по Рождестве Христовом во всеправославное монашеское государство, где издревле живут в любви и согласии монахи различных православных национальностей, беспрепятственно прибывающие на Святую Гору; духовно она зависит от Вселенского Константинопольского Патриархата, административно самоуправляется Священным Собранием представителей двадцати священных и господствующих монастырей, а в государственном отношении находилась под покровительством и попечением византийских императоров и их наследников.

Это автономное государство было ограждено (в своих правах) последовательными уставами и хрисовулами³¹ основателей и благодетелей священных монастырей – византийских императоров Василия Македонянина (882), Иоанна Цимисхия (972), Константина Мономаха (1046), Мануила II Палеолога (1406), Стефана Душана (1346) и других славянских и угро-волошских государей, фирманами султанов и, наконец, Уставом 1926 года, коего два экземпляра прилагаем.

Утвержденный таким образом особенный и автономный строй священного сего места, бывший предметом обсуждения и решений различных международных договоров, был под конец огражден ст. 62 Берлинского договора 1878 года, следующего содержания: “Монахи Святой Горы Афонской, какова бы ни была страна их происхождения, сохраняют свои владения и прежние права и будут пользоваться без всякого исключения полным равенством прав и преимуществ”.

Целью и назначением подвизающихся во Святой Горе монахов, независимо от места их происхождения и национальности, на всем более чем тысячелетнем протяжении жизни Святой Горы является сохранение, преуспеяние и обеспечение священных ее обителей, возделывание посредством неутомимого трудолюбия подвизающихся в ней монахов церковной и классической письменности, аскетическая жизнь и непрестанная молитва о мире сего мира.

Сохранение этого строя автономного монашеского государства, совершенно удовлетворяющего всех подвизающихся во Святой Горе православных монахов независимо от национальности и соответствующего их цели и назначению, просим и молим горячо Ваше Превосходительство взять под свое высокое покровительство и попечение.

Царя царствующих и Господа господствующих от всей души и сердца умоляем даровать Вашему Превосходительству здравие и долгоденствие на благо славного германского народа и подписываемся с глубоким уважением.

Подписи и печати двадцати монастырей».

Кроме того, мастер резьбы по дереву монах Арсений Ксилоглиптис из скита Малой Анны искусно вырезал деревянное украшение с изображением Гитлера и надписью «о Адольф о мегас василиас» («Адольф – великий царь»). Оно было подарено вместе с посланием.

Вручение этого письма возымело удивительные последствия. Вскоре после инспекционной поездки последовал приказ германской военной администрации Салоник, запрещавший не только гражданским лицам, но и немецким и болгарским военным свободный проход на Святую Гору. В греческой газете «Новая Европа» от 29 апреля 1941 года было опубликовано распоряжение, подписанное генерал-майором Арензеном (начальником полевой комендатуры № 808): «Область Святой Горы находится под покровительством (протекторатом) германских военных сил. Воспрещается въезд в эту область всякому без письменного разрешения военного управления».

Контроль за исполнением этого решения был поручен отделению гестапо, размещенном в городе Уранополисе – у границы Афона. На Афонском полуострове были размещены караульные посты германской армии – в Великой Лавре св. Афанасия, на Вигле и на берегу, рядом с румынским скитом св. Иоанна Предтечи. Просьба властей Болгарии о расквартировании на Афоне солдат болгарского батальона была отклонена.

Вскоре на Афон прибыла группа немецких офицеров и ученых, представителей «великого царя». Как вспоминал монах Герасим Дионисиатский, многие офицер были очень образованными людьми и хорошо знали не только европейские языки, но и древнегреческий. Это в то время, когда и в Элладе древний язык почти никто не знал! Впрочем, в Германии в те времена древнегреческий изучался в некоторых гимназиях. Группа немецких офицеров и ученых обосновалась в Карее.

Для того чтобы вести переговоры с представителями «великого царя», требовался монах, знающий немецкий язык, а на Афоне в то время грамотных монахов было очень мало. Выручил русский иеромонах Софроний (Сахаров), который знал несколько европейских языков. Его-то и попросили сопровождать офицеров, чтобы убедить их в необходимости сохранения Святой Горы от разрушения. Но офицеры и лица в штатском, в свою очередь, приехали не просто посмотреть на жизнь монахов, а для работы в библиотеках…

Сейчас уже не является секретом, что для достижения власти над миром в недрах СС существовала структура, включавшая около пятидесяти институтов, в которых изучались рунические письмена, история арийцев, мифы и легенды разных народов, санскрит и многое другое. В районы Средней Азии, начиная с 30-х годов, отправлялись многочисленные немецкие экспедиции. Особенно тщательно изучался Тибет. Гитлер искал в этом районе земли поселения, где должно было сохраниться знание о сверхъестественных человеческих способностях. Лидер немецкой нации верил, что в этом районе должны проживать люди, обладающие оккультными знаниями, необходимыми для мирового господства. Этой верой объясняется факт появления колоний тибетских лам (монахов) в фашистской Германии.

Тем не менее, духовная мощь Святой Горы так и не открылась посланникам «великого царя» – ни через рукописи, ни через беседы с монахами. Зато отец Софроний своей образованностью, воспитанием и скромностью так поразил немцев, что рапорт, который они подали в ставку Гитлера после посещения Афона, был самым благожелательным. Ответ ставки также был положительный. В результате ни один из монастырей Афона во время оккупации не пострадал. Некоторые старые монахи даже сейчас вспоминают, что немецкие солдаты не входили с оружием в монастыри, складывая винтовки в козлы пред вратами обителей.

До сих пор ведутся дискуссии о том, прав ли был греческий блаженный отец Гавриил Дионисиатский, прав ли был русский иеромонах Софроний (Сахаров), прав ли был Кинот, прав ли был вообще весь Афон, написав такое письмо Гитлеру? Мнения разные. Но предельно ясно, что без него Святая Гора в том виде, в каком она есть сейчас, с ее уникальными древними рукописями Великой Лавры, с ее укладом жизни и самоуправлением в составе Греции, сохраниться бы не смогла.

Многие также ставят в вину отцу Гавриилу второе послание Гитлеру, написанное в 1943 году, в котором он выражает соболезнование фашистскому лидеру в связи с его борьбой с советскими властями. В оправдание афонского «настоятеля настоятелей» приведем его рассказ из книги «Лавсаик Святой Горы» о тяжелейших условиях жизни монахов русского Пантелеимонова монастыря при советской власти. Тогда православному сердцу станет понятно, что сердце отца Гавриила болело об утраченной русскими монахами Святой Руси.

«Духовную атмосферу этого многонаселенного монастыря в наши дни следует признать во много благоприятной и несравненно лучшей, чем во времена материального изобилия и богатства. Начальствующие заботятся о том, как свести концы с концами при громадных расходах, прочие же отцы, в большинстве своем старцы или пожилые, помышляют об исходе из суетного мира, где вечером водворяется плачь, и утром радость (Пс.29:6), где богатии обнищаша и взалкаша и только взыскающии Господа не лишатся всякого блага (Пс.33:11, по церковнославянскому тексту).

Здешние братия недоедают и часто хворают: сказывается и старость, которая, по пословице, не приходит одна, но с обычными во влажном климате Афона сердечнососудистыми и суставными болезнями. Однако, никто из пантелеимонитов не оставляет ни общей трапезы, ни тем более церковного собрания. Преутружденные годами насельники их последних сил приходят в храм, где выстаивают все положенные службы, а потом Божественную Литургию, совершая это в полном молчании и великой сосредоточенности. Они держатся с достоинством, не забывая, что принадлежат к великому народу, но таят в себе глубокую сердечную боль и лишь при случае доверительно вопрошают сведущих людей о происходящем в России. Печальное зрелище являют собой эти живые руины, лишенные самого необходимого утешения старости в виде сносной пищи и тепла. Грустно видеть, как пышное богослужение с золотыми ризами, драгоценными сосудами и мощным перезвоном пятидесяти колоколов сменяется скудной трапезой – рыбным или овощным супом (который называют здесь “борщ”) с капелькой масла (притом худшего качества) и редким продолжением – вторым блюдом или стаканом вина. Но и этой трапезой любовно делятся они с гостями и нищими. И почтенные гости, которым подают по русскому обычаю чай с печеньем, не устают изумляться старинным чашкам из тонкого позолоченного фарфора на золотых и серебряных подносах, оставшихся от былого великолепия».

О том, что сотрудничество с немцами отца Гавриила и большинства монахов было вынужденным шагом, а не искренним желанием. Свидетельствует тот факт, что он, как и многие другие монахи, прятал людей, скрывающихся от немцев.

Известен случай, когда блаженный отец Гавриил Дионисиатский укрыл раненного англичанина, которого преследовали немцы по кровавым следам. Спасаясь от немцев, тот прыгнул из окна на дерево, упал и сильно поранился. Раненого нужно было переправить из монастыря в Кавсокаливский скит, но случилось несчастье. Дело в том, что монахи спускали раненного от монастыря Дионисиат на носилках по крутому склону и поскользнулись… Англичанин вывалился на землю и у него открылась рана. Кровь уже невозможно было остановить. Решено было переправить раненого в монастырь святого Павла. Лодка монахов под покровом ночи благополучно добралась туда. И все же немцам донесли, что раненый находится в третьем по счету от Дафни монастыре. Немцы плохо ориентировались в географии Святой Горы:

– Где это?

– Считайте прибрежные монастыри: третьим будет монастырь святого Павла.

По случайности немцы начали счет с Симонопетра, который находится на горе и не является прибрежным. Из-за этого они высадились в Дионисиате. Но никого не нашли. Раненого предупредили. Пока лодка с немцами добиралась до обители святого Павла, англичанин был уже в Дионисиате. И там его чуть не обнаружили по кровавым следам, идущим к обители.

– Где этот раненый? Вот кровь… – потребовали ответа немцы.

– Это кровь мула, который разбил ногу! – ответил отец Гавриил спокойным голосом.

Так была спасена человеческая жизнь.

Соотнося мои скромные полномочия со страшным периодом, через который проходит

наше христианское сообщество с нравственной

и религиозной точек зрения, я считаю себя

также обязанным сделать пусть даже малый

вклад в общую сокровищницу нашей Церкви.

Архимандрит Гавриил Дионисиатский

После окончании Второй мировой войны блаженный старец Гавриил не мог оставаться равнодушным к бедам народов. Он считал фашизм великим заблуждением человечества. Но не только о нем возвышал свой глас пастырь Христов. Пошатнулись моральные устои всего человеческого сообщества, и умудренный Господом подвижник писал свои обличительные проповеди, наставляя в первую очередь соплеменников-эллинов.

XX век, принесший неисчислимые бедствия русскому Православию, был несказанно тяжел и для православных эллинов, особенно для афонского монашества.

После изгнания из Малой Азии более полутора миллионов греков в 1922 году греческое правительство распорядилось о передаче земельных владений афонских монастырей, особенно тех из них, что располагались на полуострове Халкидики, для размещения там малоазийских беженцев. За это правительство обязалось выплачивать ежегодно некую сумму, которая на деле явилась совершенно недостаточной, почти символической. В результате бо́льшая часть афонских монастырей оказалась в труднейшем материальном положении, потеряв свои метохи – поместья, что предопределило угасание и разрушение афонских обителей на протяжении 1920-х–1950-х годов.

Кроме материальных потерь, монастыри в еще большей степени страдали от отсутствия новых молодых иноков: одни опасались афонитов как сторонников патриархов-реформаторов, другие хотели подвизаться в общежительных обителях, в то время как почти все обители Афона были идиоритмическими (идиоритмия – особножительный распорядок).

Олег Алексеевич Родионов в статье «Афонское монашество в ХХ веке: упадок и возрождение» пишет: «Достаточно красноречиво о процессах, происходивших на Афоне в ХХ веке, свидетельствуют цифры. В 1912 году (после “освобождения” Афона) там подвизалось 7432 монаха. Более половины из них были русскими. В 1947 году на Святой Горе было около трех тысяч монахов. В 1963 году – менее полутора тысяч. Впоследствии численность насельников Афона сокращалось примерно по 50 монахов в год, и в 1971 году их было всего 1146. После окончания Второй мировой войны на Святой Горе было зарегистрировано совсем немного новых монахов. Монастыри практически не пополнялись, и оттого многие полагали, что история монашеского Афона подходит к концу. Подчас подобные суждения получали весьма яркие подтверждения: в начале 1970-х годов в монастыре Симонопетра, братство которого уже на протяжении сорока лет не пополнялось новыми монахами, не нашлось никого, кто был бы в состоянии перенести тело почившего игумена: все были чрезвычайно немощны и весьма преклонного возраста…

Поэтому, несмотря на помпезные празднования тысячелетия Великой Лавры (преподносившиеся как “тысячелетие Святой Горы”) в 1963 году, в которых принимали участие пять патриархов, главы или представители всех поместных Православных Церквей, король Греции и множество других гостей, атмосфера в целом не отличалась особой праздничностью. Многие полагали, что эти празднества представляют собой не что иное, как похороны Святой Горы.

…Все перечисленное и создало ту своеобразную атмосферу, которую отмечали многие проницательные наблюдатели, посещавшие Афон в 1930-е-1960-е годы: великие и многолюдные некогда монастыри, во многих из которых к концу 1960-х годов остается менее десятка монахов, глубоких старцев, с одной стороны и небольшие, но сохраняющие древнее исихастское предание братства келий и некоторых скитов – с другой. Именно в последние устремлялись в эти годы взыскующие духовного совета и подлинного святоотеческого духа. Именно там выковывались новые звенья той “золотой цепи” святости, о которой писал преподобный Симеон Новый Богослов (Главы богословски умозрительные и практические, III, гл. 4). Однако, сокровенное делание монахов таких общин вполне могло бы остаться “углями, тлеющими под слоем золы” (выражение иеромонаха Макария Симонопетровского)»³².

Старец Гавриил Дионисиатский – один из тех иноков, чьими трудами стало возможно возрождение монашества на Афоне. К мирянам Эллады он обращал свой преподобнический глас с вершин афонского подвижничества, а иноков с любовью окормлял духовно, создавая все условия для их просвещения и духовного роста.

Святогорское аскетическое наследие, которым жил старец, он сделал доступным и для мирян, составив сборники изречений святогорских подвижников и их жизнеописаний. Как рассказывали братья, его современники, работа над книгами шла урывками, в редкие промежутки между хозяйственными и административными заботами.

Первая книга под названием «Новый Эвергетидский сборник» вышла в 1951 году.

За последующий двенадцатилетний период появилось еще шесть: «Лавсаик, или Собрание изречений подвижников Святой Горы» (1953), «Глас вопиющего из пустыни» (1955), «Мальтузианство, или Преступление геноцида» (1957), «Воспоминания и ностальгия Святогорья» (1958), «Монастырь святого Дионисия на Святой Горе» (1959) и «Монашеская жизнь по Святым Отцам» (1962). Еще три были написаны в семидесятых годах: «Руководство духовнику и исповедующемуся», «Духовные наставления» и «Византийские храмы Святой Горы». Первая из них была опубликована в 1971 году и неоднократно переиздавалась, две другие не были опубликованы. Предисловие к «Духовным наставлениям» датируется 15 июня 1973 года, а к «Византийским храмам…» – 20 декабря 1977 года. Отцу Гавриилу был 91 год, когда он закончил свою последнюю книгу…

В предисловии к «Лавсаику» отец Гавриил писал: «Во время моего длительного пребывания на Святой Горе я наблюдал, что большинство людей, даже интеллектуалов, не имеют подлинного знания святогорского монашества. Они считают, что оно чуждо добродетелей и аскетических достижений древних отцов Палестины, Египта и Ливии. Желая опровергнуть это предвзятое мнение, говорю им с бесхитростной любовью: те из вас, кто хочет получить ясное понятие о сегодняшнем монашестве и обоснованные суждения о его духовности и миссии, приходите в это благословенное место серьезно и без каких-либо предубеждений. И не ограничивайте себя посещением библиотек и поклонением святым мощам, но идите даже к наименьшему из монашествующих, которых Христос назвал братией. Идите до самой пустыни, и там вас ждет настоящая духовная работа. Среди этих скромных монахов вы найдете для себя драгоценные камни, твердые жемчужины долготерпения, произведения философии по Христу… Однако, поскольку не все из вас могут сделать это, несмотря на ваши добрые намерения, и потому что я вижу, что монашество с значительной мере недопонято, я беру на себя, с Божьей помощью, труд дать вам описание того, что я видел своими глазами и слышал своими ушами, а также того, что было связано с нами святыми свидетелями прошлого поколения».

Стремясь наставлять своих соотечественников – духовенство и мирян, монахов и монахинь, отец Гавриил также написал множество статей и писем своим духовным детям в Греции и за рубежом, просившим его совета. Сегодня мы можем обращаться к его книгам и письмам в поисках ответов на свои духовные запросы, в поисках веры.

Одной из самых популярных и известных книг архимандрита Гавриила Дионисиатского является «Глас вопиющего из пустыни». Она вышла в 1955 году, но проблемы, обсуждаемые в ней, мы и сегодня видим в нашем обществе.

В предисловии к ней старец пишет: «…согласно святому Екклесиасту, есть время молчать и есть время говорить (Еккл.3:7) и, соотнося мои скромные возможности со страшным периодом, через который проходит наше христианское сообщество с нравственной и религиозной точек зрения, я считаю себя также обязанным сделать пусть даже небольшой вклад в общую сокровищницу нашей Церкви».

В другой своей книге, «Мальтузианство, или Преступление геноцида», он также со смирением замечает: «Если случится так, что эта несовершенная работа моя отвратит какого-то грешника от пути заблуждения, слава Богу. Если же она не достигнет своей цели, то все равно пусть имя Божье будет благословенно. Я убежден, что благодать Святого Духа будет восполнять то, чего в ней (книге. – Сост.) недостает, до тех пор, пока более способные писатели не напишут произведения более полезные для верующих и славы нашего Бога. Аминь». И далее: «Павел, блаженный апостол Христа, писал в своем Послании к Римлянам: я должен и Эллинам и варварам, мудрецам и невеждам (Рим.1:14); и в другом месте он призывает: никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1Кор.10:24). Под этими утверждениями он подразумевает, что обязанностью и долгом каждого человека является помощь его братьям во Христе как в материальном, так и духовном плане. Держа в голове эти высказывания, а также вопросы, поступающие время от времени от других исповедующих собратьев относительно новой теории мальтузианства, которая из-за своих призывов избегать деторождения превратилась в религиозное и социальное бедствие, я решил написать данную книгу. В ней я предлагаю в меру своих сил то, что способствует обузданию этого зла».

Отдельного разговора требуют труды старца по обличению нововведений в греческой Церкви и его борьба с экуменическим движением в период правления патриарха Афинагора.

Богомудрый афонский подвижник отец Гавриил имел ясный и богопросвещенный взгляд на проблемы, с которыми сталкивается светское общество. В его наставлениях мы находим действенное руководство по спасению наших душ. Батюшка трудился не покладая рук и не теряя надежды на спасение, сохраняя истинное христианское упование. В одной из последних книг он написал следующее:

«По милости Божьей тяжкие годы чужеземной оккупации и партизанщины сменились временем политического и гражданского умиротворения. Среди обнадеживающих перемен можно различить и те, что особо благоприятны для нашего святоименного места. После горького опыта нестроений и смут, приходящих извне, молодежь возвращается к чистым родникам веры. Под влиянием знаменитого Катехизического движения мужает новое поколение христиан, впитывая идеалы верности Богу и Его Церкви, народу и семье. Приступает работать Господу – сознательно, а не на стихийном порыве, как и не в силу обстоятельств – новая поросль воинов Христовых, готовых отречься ветхого человека и имеющих в себе огонь, который пришел низвести на землю Сам Спаситель (см. Лк.12:49). И дивный поток сей будет день ото дня расширяться после того, как распахнет свои двери прославленная Афониада³³.

Твердо веруйте, что наши испытания преходящи, что посетит Господь людей Своих, что Всесвятая Владычица ходатайствует пред Ним за Свой удел, что печаль наша в радость будет и радости этой никто не отнимет от нас (Ин.16:20,22).

Как прекраснейшая среди пустыннолюбивых

горлиц, водружена обитель святого

Дионисия между небом и землей на скалистом и омываемом волнами берегу

(не имеющем, к слову сказать, ни на стопу

ноги (Деян.7:5) плодородной земли), где

немалым искусством и тяжкими трудами разбит

небольшой виноградник для утешения братии.

устремленный к небу и в лице своей братии

помышляющий только о горнем, монастырь

незыблемо высится на камне веры и неустанно

доставляет мед добродетели в общий улей

самоотвержения и братолюбия.

Архимандрит Гавриил Дионисиатский

Период настоятельств архимандрита Гавриила стал самым славным в истории монастыря Дионисиат в ХХ веке. Се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе, восклицает святой псалмопевец пророк Давид (Пс.132:1, по церковнославянскому тексту). Братия святой обители Дионисиатской на деле вкусила сладость купножития монашеского в это время.

Отец Гавриил совмещал редкие качества: вместе с дарованием организатора, администратора и строителя он был и духовно мудрым руководителем, жизнью которого стали аскетические традиции Святой Горы. Именно это сочетание принесло батюшке славу лучшего афонского игумена и звание «настоятель настоятелей Святой Горы Афон».

Отец Гавриил был подлинным хранителем духа Дионисиатского монастыря, его лучших аскетических традиций, последователем подвижников прежних веков, унаследовавших Царствие Небесное своим монашеским подвигом в Дионисиате. Глубокая любовь его к уставу и духу монастыря раскрывается в рассказе о родной обители.

«Придя более сорока лет назад в это священное место, я застал в нем подлинно богоносных отцов, прилежащих умной молитве и благоугождающих Богу в посте и бдении. До начала нашего столетия здесь, наряду с общей, была и неизменная во все дни постная трапеза. За нее ежедневно усаживалось четверо-пятеро отцов, по благословению лишь изредка вкушавших масло и в своей ревности о частом Причащении сообразующихся как с древним уставом монастыря, так и с творениями приснопамятного Никодима Святогорца, который служил для сего боголюбивого стада образцом. И поныне здешний обычай допускает более частое, чем в других местах Святой Горы, приобщение Святых Тайн. Каждые пятнадцать дней вне поста, дважды в неделю Великим постом и еженедельно в остальные посты приступают братия к Святой Чаше³⁴, игумен же заботится о том, чтобы этому по возможности предшествовали всенощные бдения, число коих доходит до пятидесяти в году. Запечатлеваясь в душе, агрипнии (бдения) Святой Горы приводят ее в состояние сладостного восторга, и вызывает в памяти образы отцов, словно застывших в безмолвном умилении и терпеливо ожидающих своей чреды воспеть хвалу Богу или облобызать святые мощи. Только те, кому посчастливилось достичь этого благословенного места и посетить дивные агрипнии, единственную в своем роде Литургию, заупокойные последования, чины освящения и прочие службы, – только те могут уразуметь всю меру их отличия от урезанного и совершаемого наспех богослужения приходских храмов… Сегодня здесь около пятидесяти насельников, пришедших из разных мест Греции, чтобы едиными устами и единым сердцем петь Богу, и объединенных одним стремлением – послужить месту своего покаяния»³⁵.

Монашеское служение – покаяние, боголюбие, творение благодетелей и молитва за мир – вот то, ради чего иноки живут на Афоне, по убеждениям преподобного настоятеля архимандрита Гавриила. И он не щадил своих сил, работая Господу.

Известной заслугой архимандрита Гавриила является не только забота о духовном состоянии братии, но и внешнем благоустроении обители. Он реконструировал гостевой дом обители, где и сегодня паломники могут принять душ, редкое удовольствие для святогорских гостиниц. Отдельного рассказа требует труд отца Гавриила по спасению обветшавших монастырских хранилищ.

Святая обитель Дионисиат издревле славилась не только своим строгим уставом, но и великолепной ризницей, и обширной библиотекой, и хранилищем святынь.

Главной реликвией монастыря является, безусловно, правая рука Иоанна Предтечи. Также здесь хранятся мощи апостола Луки, святого Нифонта, патриарха Константинопольского, многих других православных святых, а также части Креста Господня.

В ризнице монастыря сохранилось множество ценных реликвий, в частности крест Елены Палеолог, эпитафий, церковная утварь, облачения, кресты и многие другие сокровища. Много ценных икон находится в хранилище.

В их ряду особое место занимает чудотворный образ «Приветствие Богородицы» (Акафистная). Предание приписывает ее авторство апостолу Луке. Она написана в редкой технике энкаустики (воскомастики). Это подарок императора Алексея III монастырю в честь основания обители.

Считается, что именно эта икона спасла Константинополь во время осады аварами и славянами в 626 году. Образ пронесли по стенам города, после чего в войсках осаждающих началась эпидемия, и они отступили. Через девятьсот лет икона была похищена пиратами, однако, разыгравшийся шторм едва не разбил пиратский корабль о скалы и прекратился только после того, что пираты вернули икону в Дионисиат. Еще одна попытка овладеть иконой относится к XVIII веку, когда правивший здесь турецкий паша отнял образ у монахов, однако, вернул икону на место, после того как ему во сне явилась Богородица.

Библиотека монастыря столь же богата: в ней хранятся хрисовулы, сигиллии³⁶, 804 рукописи, 27 свитков на пергаменте и более 10 тысяч печатных книг. Самой старой рукописью является Афонский кодекс IX века, состоящий из 259 листов пергамента и содержащий тексты четырех канонических Евангелий.

Прикоснуться к этой сокровищнице афонских документов и преданий желали многие паломники и гости обители. Но далеко не каждому давали допуск в нее, так как находились среди посетителей и те, кто тайно выносил манускрипты для продажи в коллекции сильных мира сего.

Со временем своды здания, где размещалась библиотека, обветшали, оно нуждалось в ремонте. Игумен Гавриил сумел добыть нужные средства и произвел обширную реконструкцию, значительно расширив его площадь. Руководить библиотекой он назначил ученого монаха отца Евфимия.

Благодаря трудам отца Гавриила и отца Евфимия библиотека сейчас по-прежнему очень богата и хорошо упорядочена. Она располагается в красивом и надежно защищенном зале реконструированного нового крыла и насчитывает около 1 100 рукописей на пергаменте, бомбазине (шелковой ткани) и бумаге, а также 27 пергаментных свитков. Печатных книг в библиотеке более 15 тысяч. Теперь в ней хранятся труды и самого отца Гавриила, и его ученика, инока Феоклета Дионисиатского, который оставил после себя значительное литературное наследие. В него входят отмеченная наградами книга «Между небом и землей», рассказывающая о святогорском монашестве, и сочинение «Диалоги об Афоне», посвященное богословию умной молитвы.

«Дионисиатская община исторически не имела возможности заниматься земледелием, и все внимание сосредоточила на внутреннем делании. Девизом монастыря изначально была земная нищета и всецелое посвящение себя деланию духовному, – рассказывал отец Гавриил о родном Дионисиате. – Обитель преподобного Дионисия впервые упоминается в грамоте, полученной ею от патриарха Константинопольского Антония в 1389 году, где она определяется как “не имеющая никакого богатства, но полагающаяся лишь на Бога и милость самодержца”. Второе упоминание о Дионисиате находим в духовном завещании самого его устроителя, преподобного Дионисия, который, в частности, напоминал своим ученикам, что “пребывающий в общежитии да последует правилу”».

Монастырский собор возвышается почти в самом центре узкого двора. Он посвящен святому Иоанну Предтече, в честь его рождества. Был построен и расписан фресками в 1537–1547 годах на средства воеводы Петра, о чем свидетельствует соответствующая надпись над входом храма. Пятиугольный и покрытый свинцовой кровлей, храм внутри очень темный, поскольку вокруг него стоит много зданий. Архитектура здесь следует стилю других афонских соборов.

Стены собора украшены удивительными фресками кисти известного греческого художника Цорзиса, мастера критской школы. Этот художник подражает Феофану, однако несколько отличается от последнего манерой изображения складок одежд, а также большей схематичностью и аскетической строгостью, которые характеризуют его образы. Что касается выбора тем, он следует общей иконографической программе, прослеживающейся и в других соборах: в правом нефе сохранились изображения ктитора Петра и его детей в полный рост с соответствующей надписью.

Замечателен и резной деревянный иконостас собора (XVIII в.) с исключительно богатым декором, полностью покрытый позолотой. Кроме более поздних икон (1805 – 1818 гг.), здесь находится несколько более ранних, в том числе пять икон большого деисиса³⁷ работы критского художника Евфросина (1542 г.). В другой части храма находятся иконы Христа и Богородицы, а также большой крест, относящиеся к более раннему иконостасу. В святом алтаре, на хорах и в других местах находятся и другие иконы большой художественной и исторической ценности, датируемые XIV веком и более поздним временем. Наконец, следует отметить здесь также несколько произведений скульптуры из дерева и слоновой кости, каковыми являются митрополичий престол, аналои на обоих хорах для певчих, а также изготовленный в 1685 году святой алтарь.

Кроме главного храма, монастырь имеет также много часовен как на территории внутри стен, так и за ее пределами. Наиболее значительной из них является часовня Богородицы Акафистной слева от литийного притвора, внутри собора с фресками живописца Макария (1615 г.), которые, к сожалению, в 1890 году были покрыты новым слоем живописи работы Михаила Кесареаса, о чем свидетельствует надпись на притолоке двери. В этой часовне сохранилась самая ранняя из икон Богородицы, написанная в технике воскового литья (воскомастики), известная как икона «Приветствие Богородице», о которой мы упоминали выше. На территории монастыря находятся также следующие часовни: святого Нифонта, святого Николая, святого Георгия (1609 г.), святых бессребреников, Архангелов с фресками конца XVI века работы монахов Даниила и Меркурия, святого Иоанна Богослова (1608 г.) и святого Иоанна Златоуста.

За пределами монастыря, в различных его кафизмах и пустынях, находятся часовни святого Онуфрия, Богородицы, святого Иакова, брата Божьего, святого Димитрия, двенадцати апостолов и всех святых с фресками 1610 года, выполненными упомянутыми выше живописцами Даниилом и Меркурием. Дионисиевому монастырю принадлежат также семь келий в Карее, из которых келья святого Стефана является его представительством.

Почти несуществующий монастырский двор составляют только три небольших прохода. К юго-западу от собора находится встроенная в одно из крыльев общая трапеза, создание которой принадлежит также воеводе Петру. Близ трапезной возвышается трехэтажная звонница, на которой находятся старинные монастырские часы.

Схимонах Константин (Каварнос) из Аризонского монастыря преподобного Антония Великого, известный исследователь византийского искусства, в одной из бесед с архимандритом Гавриилом выразил интерес к афонской иконописи. Тогда богомудрый настоятель обратил его внимание на знаменитые апокалиптические фрески Дионисиата – уникальные росписи пророческого характера на наружных стенах трапезной обители. Созданные в XVII веке, фрески изображают картины современной нам войны, в том числе атомные бомбы, бомбоубежища, самолеты-истребители и огнеметы. Там есть изображения некоего «космического луча», с которым человечество, слава Богу, пока не знакомо. Впервые на эти фрески обратили внимание солдаты и офицеры немецких войск во время оккупации 1941 года. Их поразила точность этих изображений.

В своей книге «Блаженный старец Гавриил Дионисиатский» Константин (Каварнос) передает сказанные ему слова старца: « Глядя на эти иконы, созданные более четырехсот лет назад, наблюдатель может подумать, что он смотрит на фотографии современного разрушения городов. Здания, опрокинутые и лежащие в руинах, испуганные мужчины, женщины и дети, ютящиеся в подземных убежищах вместе с правителями и солдатами и в состоянии агонии глядящие на пылающие снаряды, падающие с неба, чтобы принести разрушение, – вещи, о которых ученик Христа евангелист Иоанн написал в главе 6 Апокалипсиса, стихи 13–17».

Во фрагменте фрески, повествующей о снятии шестой печати, иконописец фактически изображает военные бомбардировки и людей в укрытии.

Но особенно выразительно боговдохновенный художник пишет сцену «Пятый Ангел вострубил». Справа вверху изображен трубящий Ангел, обращенный к центру, тогда как большую часть композиции занимает построенный из равной величины камней «кладезь бездны» со звездой и человеческим ликом (головой) в дыму, поднимающемся из колодца в виде гриба. Из-за дыма солнце и луна затемнены, тогда как люди внизу пали мертвыми. Одновременно с небес падают многочисленные крылатые чудища (саранча) с человеческими головами, царскими венцами и хвостами с жалом, предназначенным, чтобы жалить людей, не носящих печати Божьей на челе. Эта сцена пророчески напоминает нам об атомном оружии.

На страницах книги «В Божьей пристани» Константин (Каварнос) описал своими словами, опираясь на замечания отца Гавриила по этому поводу, такую композицию: «Она показывает существа, подобные саранче с человеческими головами, железными руками, крыльями и длинными, похожими на облака хвостами. Эти существа летают на разных высотах вокруг большого месива – похожего на гриб огромного облака, поднимающегося из ямы. Вокруг разбросаны мертвые человеческие тела». На эту фреску глава 9 книги Откровение. Она была истолкована отцом Гавриилом следующим образом: «Подобные саранче существа символизируют собой реактивные самолеты, грибовидное облако – облака, образованные взрывом атомных бомб, а мертвецы – тех, кто умрет от войн с применением таких самолетов и бомб».

Схимонах Константин (Каварнос) приводит и слова отца Гавриила о пророческих фресках из книги «Глас вопиющего из пустыни»: «На протяжении веков первобытные народы земли жили в мире, в степях, в пустынях, в оазисах и джунглях. Они тоже жили с ножом и копьем, как участники общего проклятия, борясь в основном, с дикими животными ради своего выживания. Затем приходит сегодняшняя “цивилизация”, чтобы “цивилизовать их”, снабжает их современными средствами войны и готовит их к великому Армагеддону, к бойне третьей части человечества. Много раз человечество имело горький опыт бедствий и заранее знает, что катастрофа наступит, но не хочет ее избегать. В сознании лидеров, политических и военных, царит злоба, властвует убийство. Для достижения своих адских целей они используют лицемерие. Они организуют Лигу Наций, мирные конвенции, конференции по разоружению, Организацию Объединенных Наций ради видимости. На самом же деле они делают это с целью выведать исподтишка намерения, планы и изобретения своих оппонентов. Ситуация та же – тот же антагонизм, та же бесстыдная эксплуатация людей под другими видами притворства, другими предлогами, другими формами “благочестия”, приписываемого их нечестным начинаниям…

…Пока есть время, давайте очнемся от летаргии безразличия, и пусть каждый выполнит свой долг по предотвращению катастрофы… Когда человек ненавидит убийство, ненавидит пролитие крови, изгоняет из своего сердца порывы зверской ярости и в него входит любовь к Богу, любовь к ближнему и из этой любви проистекают сочувствие к друзьям и врагам, чувство привязанности, желание справедливости между ними, когда эта христианская любовь восторжествует, тогда стены, разделяющие людей, рухнут, и мир сам собой расширится настолько, чтобы вместить и накормить все человечество».

Отец Гавриил завершает эту главу такой молитвой: «Господи Боже наш, дай нам мир, Господи Боже наш, спаси нас. Положи благость на сердца правителей земли, пробуди их править тихими путями, чтобы, вследствие мирного состояния их душ, и мы могли вести спокойную жизнь, во славу пресвятого имени Твоего».

Дионисиат всегда отличался строгим богослужебным уставом, долгими бдениями и частыми молитвенными собраниями в течении суток. Отец Гавриил сохранил эту традицию в полной мере. Сам, будучи прекрасным чтецом, он украшал богослужение своим молитвенным предстоянием. Отец Сотириус, настоятель храма святого Иоанна Предтечи в Салониках, вспоминает, что многие паломники и иноки стекались в Дионисиат, чтобы послушать умилительное чтение шестопсалмия отцом Гавриилом.

Сохранились воспоминания схимонаха Константина (Каварноса) о посещении им Дионисиата, где он говел и причащался.

«Как правило, на Афоне причащение паломникам не благословляется без предварительной исповеди. Отец Гавриил объяснил мне это и сказал, что исповедует меня во время утрени. Он сказал, что в какой-то момент службы один из монахов подойдет ко мне и приведет меня в покои настоятеля. Такой вариант выглядел идеальным. Длинная служба утрени, которая начинается примерно через два часа после полуночи и происходит в центральном соборе святого Иоанна Предтечи, вызывает раскаяние, располагает к прямому и искреннему исповеданию своих грехов. Такому состоянию души способствует темнота храма, освещенного лишь небольшой священной лампадой перед иконами иконостаса, чтение священных текстов и пение священных песнопений…

Меня разбудили ритмичные звуки била – специальной деревянной доски, созывающей на молитву, по которому ударял небольшим деревянным молотком один из монахов. Я встал с кровати в гостевом доме, оделся и пошел в церковь. Войдя в нее, я прошел к иконам в основной части храма, поклонился им и занял свое место.

Из утрени мне особенно запомнилось чтение шестопсалмия старцем в начале службы. В мирских церквах шестопсалмие (Псалмы 3, 37, 62, 87, 102, 142), как правило, читается быстро, без должного внимания и чувства. Отец Гавриил читал его медленно, искренне, как сердечную молитву, с акцентом на определенные слова и фразы. Он говорил так, как будто он находился в присутствии Самого Всемогущего Бога, умоляя Бога помиловать его и даровать ему Свою благодать.

…Этот способ произнесения шестопсалмия был обычным для него… Его чтение было свободно от всякого актерства, от любых попыток сентиментально подчеркнуть то или иное слово. Чтение было и не поспешным, и не медлительным. Это был иной голос, иной ритм, послание, которое шло из неизвестных глубин и вело далеко, где каждый уставший человек находит покой, где тот, кто в горе, находит утешение, и кто духовно спит, пробуждается. От такого чтения я чувствовал прилив радости, света и красоты в тишине темного храма.

…Спустя весьма долгое время после прочтения шестопсалмия ко мне подошел монах и попросил меня следовать за ним. Отец Гавриил ждал меня. Он попросил меня признаться во всем, что я помнил, во всех согрешениях от момента моей предыдущей исповеди где-либо на Святой Горе. Чтобы помочь мне в этом, он задал мне несколько вопросов, на которые я ответил. Вскоре после этого он дал мне разрешение получить Святое Причастие во время Божественной Литургии, которая следовала за утреней. Я благоговейно поцеловал его руку, получил его благословение и вернулся в церковь, чтобы достоять утреню».

Ученик отца Гавриила святогорский инок и духовный писатель монах Феоклет Дионисиатский говорит об искусстве духовничества батюшки, особенно открывшемуся через его книги: «Со страниц его “Руководства духовнику и исповедующемуся” говорит не только мудрый, проницательный и утешающий врачеватель душ, но и сострадательный брат и наставник, когда дело касается каких-то психологических проблем. Их он сочувственно старается исцелить. Он стремится просветить и спасти грешника благодатью Божией. …Я знал братскую любовь моего старца, проявленную ко всем нуждающимся. Однако я признаюсь, что только через чтение его книг я открыл глубину его милосердного отеческого расположения к тем, кто обращался к нему за помощью».

В качестве примера наставлений отца Гавриила братии приведем его рассказ из очерка о Дионисиате, опубликованном в книге «Лавсаик».

«Сегодня во всех монастырях, в том числе и у нас, можно встретить иеромонахов и монахов, соперничающих за право занять лучшую келью. Однако у прежних отцов, и не стародавних, а непосредственных наших предшественников, иеромонахам отводились кельи, примыкающие к монастырскому двору и доныне называемые “пападакия” (священнические), скромные и непритязательные. А простым монахам – кельи, расположенные ниже. И, хотя последние были темными, тесными и дальними, все соперничали из-за них.

В честных эримитириях мы с волнением взираем сегодня на свидетелей благого их подвига – кольца в стене, служившие опорой во время уединенной молитв, углубления на каменном полу от бесчисленных поклонов и едва приметный в углу дощатый настил для краткого отдыха. И даже в наши дни, когда во многих охладела любовь (Мф.24:12) к подвигу, остаются отцы, которые постоянным жилищем своим считают храм Господень и не покидают его поутру, когда настает перерыв между службами, но проводят в нем время от полунощницы до Литургии, то есть еще шесть-семь часов.

Но дабы никто не подумал, что нам памятно лишь доброе, вспомним случай, происшедший за пять лет до нашего прихода в обитель и хорошо известный всем тогдашним насельникам.

25 ноября 1950 года за вечерней трапезой читали житие святой великомученицы Екатерины, и вышло так, что чтение завершилось до конца трапезы. Когда растерянный чтец умолк, не зная, чем заполнить оставшееся время, один из младших братий, Неофит, отличавшийся крайней простотой, посоветовал начать житие мученика Меркурия, чья память отмечается тогда же. Присутствовавший за столом старец Симеон, который был в тот год уставщиком обители, разгневался на вмешательство простеца Неофита в его прямые обязанности, воскликнул: “Умолкни!” – чем весьма опечалил братий и, разумеется, себя самого, но более всех – Неофита. Ибо тот действовал из братолюбивого чувства, желая выручить чтеца, а не из пренебрежения к уставу.

Не прошло и пяти минут, как братия поднялись от трапезы. И, едва чтец начал благодарственную молитву, старец Симеон рухнул на пол, будто громом поверженный. Умер он, как выяснилось потом к общей скорби, но и к общему изумлению, от разрыва сердца. И тогда трепет объял всех припомнивших слова Господа: смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят Отца Моего Небесного (Мф.18:10). Мы не знаем конечного суда Божьего, но надеемся, что беспредельное Его милосердие имело в виду, во-первых, вразумление остальных братий и, во-вторых, наказание самого выказавшего презрение во искупление его вины. По общему признанию, старец Симеон, крайний ревнитель церковного благочиния, был всем хорош: целомудрен, благоговеен, и разве лишь несколько груб с собратиями. Одним словом, у него, как и у юродивых дев из притчи, недоставало “елея”, то есть милосердия. Мы зачастую бываем жестки с убогими и немощными, не думая об опасности, которой сами себя подвергаем, и забывая, что воздыхания обижаемых и ходатайства их Ангела хранителя немедленно достигают слуха Того, Кто сказал: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:40).

Из монашествующих нашего поколения величайшим простецом был старец Виссарион – совершенно неграмотный и по этой причине свыше пятнадцати лет исполнявший в монастыре самые “низкие” послушания. Но как раз этот препростой брат, всегда беспрекословно повиновавшийся каждому и со страхом совершавший дело своего покаяния, дважды сподобился видеть Предтечу и Крестителя Господня Иоанна.

Первый раз это произошло наяву, когда он проходил мельничное послушание в нашем метохе Мариания, что в Халкидики. Явившись брату Виссариону, когда тот бодрствовал, святой сказал: “Трудись и впредь, чадо мое, со страхом Божиим, как доселе, и будь безмолвен ради спасения души твоей!” Во время второго явления, бывшего во сне, угодник Божий поведал ему, что немного не доходя до мельницы и довольно глубоко под землей сокрыта церковь, которую необходимо раскопать и очистить. Что и произошло, ко всеобщему изумлению, ибо об этой церкви никто прежде не слышал. Год назад этот бесхитростный и многоусердный брат был послан экономом в Каламицу, где находится другой небольшой наш метох, и неленостно там подвизался. В сентябре минувшего года он, восьмидесятипятилетний, но пребывающий в полном здравии, предузнал свою кончину, и приведя в порядок дела метоха, удалился в близлежащий поселок на побережье. Там отец Виссарион простился со всеми знавшими его и сказал, что отправляется умирать в монастырь. Едва ступив на пристань Дионисиата, старец взглянул на монастырь и произнес: Да прославится имя твое, честный Предтече! Вот ты и сподобил меня приехать, чтобы умереть в домишке твоем! Отец Виссарион достиг обители в пятницу. Провел этот день в посте и в субботу причастился Святых Тайн. А в воскресенье утром отправился в монастырскую больницу, где вскоре и отошел ко Господу в мире и преподобии, о чем молится наша Церковь.

Как не прогневаться Небесному Отцу при виде обид и насмешек, которым подвергаются работающие Ему в простоте чистого сердца? Итак, познаем отсюда тяжесть сего греха и не будем впредь пренебрегать собратиями нашими, памятуя слова царственного пророка: Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков и уничижение людей (Пс.21:7, по церковнославянскому тексту) и апостола Павла, восшедшего на третье небо, но продолжавшего именовать себя извергом (см. 1Кор.15:8). А сравнив свое ничтожество с высотой их добродетели и увидев, что мы воистину черви, будем смиряться и приобретем в том верный залог спасения, по слову Псалмопевца: смирихся, и спасе́ мя (Пс.114:5, по церковнославянскому тексту)».

По мнению архимандрита Василия (Гонтикакиса), отец Гавриил «руководил лучшим общежительным монастырем на Святой Горе в то время, когда многие люди монашество презирали и игнорировали. Он спас свой монастырь и Святую Гору от многих опасностей благодаря дарованной ему Богом мудрости…».

Как разумный человек, архимандрит Гавриил понимал, что обители нужны выдающиеся наставники, подражая которым братия захочет идти по тяжелому и тернистому пути иноческого делания. «Мы же, – со смирением признавал он, – напрасно тратим время и силы, управляя монастырем».

Его внимание привлекла братия из общины известного афонского подвижника Иосифа Исихаста.

На одном из праздников в соседнем монастыре святого Павла к отцу Гавриилу подошел отец Харалампий из этой общины и попросил прощения за то, что без его настоятельского благословения исповедал обратившихся к нему иноков Дионисиата. Как повествует монах Иосиф Ватопедский, жизнеописатель старца Харалампия, «этот мудрый старец (отец Гавриил) ответил: “Святой отец духовник, ты обязан принимать на исповедь монахов, хотя бы даже они и приходили к тебе, не имея на это благословения своего старца. Твой долг – принять их, поддержать и утешить. Потому что раз они идут к тебе, значит, ты им необходим…” Так разрешилось это недоумение».

Спустя некоторое время отец Харалампий получил предложение от архимандрита Гавриила стать духовником Дионисиата. Но отец Харалампий не спешил принять его.

В книге «Наставник молитвы Иисусовой. Жизнеописание старца Харалампия Дионисиатского» монах Иосиф пишет: «Однажды, вследствие какого-то недоразумения молодые монахи монастыря Дионисиат (в те годы в святогорских братствах и без того было совсем немного молодежи) собрались навсегда покинуть свою обитель. Отец Харалампий как духовник уже имел некоторую известность, и они, ища поддержки в своем намерении, пришли к нему. Кажется, что сам святой Предтеча направил их к нам. Старец принял братьев, но после беседы с ними и строгого вразумления они… повесив головы, вернулись назад в свой монастырь.

Отец Гавриил, увидев их снова в монастыре, спросил, что стало причиной их возвращения? Узнав, что их направил назад мудрый игумен, на следующий же день отправился в Новый Скит, где располагалась община. Поблагодарив отца Харалампия за поддержку, он снова предложил ему официально стать духовником монастыря Дионисиат. Старец отказался и был неумолим. Видя его непреклонность, мудрый игумен сказал:

– Принеси мне епитрахиль.

Старец становится на колени, наклоняет голову, игумен накрывает его епитрахилью и говорит:

– Вот я, возложив на себя эту епитрахиль, повелеваю тебе, за послушание, с сегодняшнего дня вступить в должность духовника нашей святой обители.

Так и случилось. Кто не почитает епитрахили? Поэтому отец Харалампий, отбросив все возражения, ответил:

– Благословите, геронда³⁸. Воля Божия да будет.

Это было в начале 1959 года. С тех пор, пока братство отца Иосифа в 1967 году не переехало в келью хиландарского монастыря Буразери, старец Харалампий нес послушание духовника монастыря Дионисиат.

Но и после переезда в Буразери отец Гавриил не оставлял надежду вернуть духовника отца Харалампия. Многие годы он просил его переехать в Дионисиат, но тот упорно отказывался.

Наконец отец Гавриил решил сделать старца Харалампия своим преемником на посту игумена обители Дионисиат и позволить отцу Харалампию сохранить черты порядка жизни братства Иосифа Исихаста в Дионисиате. Тогда отец Харалампий уступил просьбам своих духовных чад из монастыря Дионисиат. Они заверили его, что оба братства объединятся, и будет одно стадо и один Пастырь (Ин.10:16).

В значительной степени этому способствовали пожелания и предложения многих членов нашего братства, которые уже после первых близких контактов с монастырем были, подобно рыбам, уловлены в его сети. После многих уговоров, которые непрестанно поступали отовсюду, старец вынужден уступить. Со словами: “Воля Господня да будет” – отец Харалампий согласился с предложением своих чад».

Монах Иосиф пишет: «С уверенностью я могу засвидетельствовать, что в целом вся монастырская братия, от приснопамятного старого игумена отца Гавриила, соборных старцев обители и до последнего послушника, относились к новому игумену с подобающим уважением.

Конечно, в братстве, насчитывающем около сорока человек, иной раз проявлялись и человеческие немощи. Но вмешательство отца Харалампия, облеченного игуменской властью и пользующегося всеобщим уважением, вновь все расставляло по своим местам, способствуя упорядоченному, мирному течению монастырской жизни».

Мудрый архимандрит Гавриил, уже находясь на покое, всячески поддерживал нового игумена отца Харалампия, видя, что братия Дионисиата противятся обычаям братства Иосифа Исихаста.

В общине старца Иосифа было принято ежедневно совершать ночную Литургию, и новый игумен отец Харалампий следовал этому порядку десятилетиями. В Дионисиате же, с его строгим богослужебным уставом, это казалось лишним многим из братии. Тогда отец Харалампий взял на себя подвиг самолично служить ночную Литургию, не оставляя при этом и полных уставных служб Дионисиата.

Как рассказывает монах Иосиф, «незадолго до окончания утрени отец Харалампий уходил в один из параклисов³⁹ нашего монастыря, чтобы там без суеты совершить Божественное священнодействие.

Приснопамятный отец Гавриил, и будучи игуменом, и уже уйдя на покой, всегда молился на ежедневной уставной Литургии, совершаемой чередным иеромонахом в пределе Акафистной иконы Божией Матери. Видя, что новый игумен постоянно отсутствует, он спросил, почему его никогда не видно на Литургии? Услышав, что тот каждый день служит в параклисе, он очень удивился и воскликнул: “Надо же, это что-то новое… чтобы игумен служил каждый день…”

Увидев вскоре отца Харалампия, старый игумен наклонился, чтобы поцеловать его руку. Старец из уважения немножко отодвинулся назад, но отец Гавриил вновь, со словами “Благословящего и нас освящающего…” нагнулся к его руке, чтобы поцеловать ее. “Отец игумен, – сказал он, – примите мои поздравления. Сегодня я узнал, что вы ежедневно совершаете Божественную Литургию. Наш монастырь может этим только гордиться”».

Еще одним воспитанником старца Иосифа был монах Феоклит Дионисиатский – один из великих духовных писателей ХХ столетия, а также видный святогорский деятель.

Рассудительный и мудрый старец, отец Гавриил, вскоре после прихода в начале 1940-х годов в Дионисиат будущего отца Феоклита, тогда послушника Феодора, понял. То он станет избранным сосудом, светом обители и всей Святой Горы, равно как и Церкви вообще… И поэтому очень скоро в возрасте 27 лет (в 1943 году) постриг его в великую схиму. Как послушник он выделялся. Служил на кухне, в трапезной, в архондарике, в представительстве монастыря, на подворье Моноксилитис и т.д. Но не замедлил обнаружиться и его писательский талант.

Он имел рядом с собой ученного, наделенного даром рассуждения старца Гавриила, который и помогал ему развивать данный ему талант. Вначале после тяжелого искуса на низких послушаниях, решением собора старцев он становится представителем монастыря в Священном Киноте Святой Горы.

По благословению старца Гавриила монах Феоклет пишет свой первый труд «Между небом и землей», посвященный афонскому монашеству. Эта книга получила премию Афинской академии, а ее автор сразу стал известен. С тех пор отец Феоклет стал писать статьи в научные и популярные издания о красоте иноческой жизни на Святой Горе, и этим сделал огромный вклад в возрождение афонского монашества.

Также немаловажно упомянуть, что именно отец Феоклет осуществил глубокое исследование жизни преподобного Никодима Святогорца, жившего также в Дионисиате, и этим ускорил его канонизацию.

После канонизации преподобного Никодима и юбилейных торжеств на Святой Горе отец Феоклет был назначен преподавателем Афинского университета, где читал лекции по патрологии. Многие помнят его выдающиеся выступления, посвященные святителю Григорию Паламе и другим основоположникам исихазма.

Вместе с тем, отец Феоклет много сделал для перехода заброшенных афонских киновий от идоритмического распорядка жизни⁴⁰ к общежительному. Монах Иосиф пишет: «Когда отец Феоклет стал представителем, девять из двадцати монастырей были идиоритмами. Даже не знаю, сколько трудов и молитв он предпринял для того, чтобы наполнить монастыри насельниками; для того, чтобы возвратить идиоритмов к общежительному уставу.

Вершиной его деятельности стало то, что произошло с Ватопедом. Отец Феоклет сказал мне: “Я созову эксархию по вопросу Ватопеда”. Колеблясь, я отвечал ему: “Старче, там внутри осиное гнездо, как мы войдем туда?” И тот с уверенностью в нашей Пресвятой Покровительнице сказал: “Так как этого хочет наша Панагия⁴¹, Она будет действовать с нами”. Действительно только чудом может быть объяснено, как сильный, но пришедший в упадок монастырь Ватопед превратился в образцовый общежительный монастырь. И это дело, по человеческим меркам, прежде всего, сделано монахом Феоклетом».

Но еще большим подвигом отца Феоклета можно назвать его противостояние расколу на Афоне в период предстоятельства патриарха Афинагора I.

Монах Иосиф пишет: «Период с 1965 по 1973 год был для Святоименной Горы и для всего православного мира периодом страшного испытания. В этот период патриархом был приснопамятный Афинагор.

Мы не в состоянии судить, верил ли он в то, что говорил, или был великим дипломатом. Но и дипломатия в церковном пространстве не имеет места, когда речь идет о догматах. Прежде всего он приступил в 1965 году к знаменитому снятию анафем по поводу схизмы⁴², деяние недопустимое, поскольку не решены вопросы схизмы между Православной и Западной Церквами. Но этого мало, он привел в смущение святогорцев заявлениями совершенно антиправославного характера, как, например, “единение без условий и границ”, “низшие догматы”, “догмат противоположен любви” и т.д. Возмущенные святогорцы в большинстве своем просто прекратили поминовение патриарха. Достаточно многие, и даже благочестивые, но простецы, увлеклись в зилотство⁴³, каковое с того времени и до ныне сохраняется в монастыре Есфигмен. Много протестантов было и из Греции, и отдельно со Святой Горы».

Официальную позицию Святой Горы выражает ее Кинот. В то время многие представители обителей в Киноте были малообразованными. Видное место среди них занимал отец Феоклет, и в те годы его имя было тождественно имени Кинота.

Он взял на себя просвещение благочестивых простецов-святогорцев в том, что Церковь не «прекратилась», как неразумно высказывались многие зилоты. В этой борьбе приснопамятный отец Феоклет сыграл главную роль.

И действительно, патриарх Афинагор вскоре ушел. Его преемником на престоле стал смиренный Димитрий. Он успокоил верных. Однако остатки зилотства живут и в наши дни.

Вместе с учеником своим Феоклетом старец архимандрит Гавриил много проповедовал среди верующих, разъясняя заблуждения патриарха-экумениста Афинагора I.

В 1948 году под давлением США турецкие власти заменили патриарха Максима, симпатизирующего Русской Православной Церкви на Афинагора, известного своими заявлениями о борьбе со «зверем, пожирающим человечество, – СССР».

26 января 1949 года патриарх Афинагор прибыл в Стамбул из США на борту самолета Президента США Гарри Трумэна, и префект Стамбула выдал ему турецкий паспорт сразу же после прибытия в аэропорт. На следующий день в соборе святого Георгия на Фанаре состоялась его интронизация. На борту самолета Афинагора сопровождал влиятельный американский грек Спирос Скурас, в то время президент кинокомпании 20th Century Fox, по настойчивой рекомендации которого в 1948 году США поддержали кандидатуру Афинагора в качестве Константинопольского патриарха.

В известительном послании новый патриарх выразил намерение укреплять отношения с другими Православными поместными Церквами, «чтоб переживаемые современные тяжелые обстоятельства и настоящее совсем неутешительное состояние всего человечества» не привели «к охлаждению самой веры у слабых и простых и не умалили дела Церкви».

В 1951 году патриарх заявил о своем намерении созвать «Всеправославный Великий и Святой собор», а также стал активно взаимодействовать с монофизитскими⁴⁴ церквами с целью заключить унию.

В то время политическая ситуация не благоприятствовала православным грекам. Находясь в рассеянии на территории мусульманского государства Турции, греческое Православие постоянно терпело притеснения, особенно в период кипрского кризиса 1955 года. Взрыв в Фесалонике турецкого консульства, разрушивший дом, где родился Кемаль Ататюрк, вызвал антигреческий погром в Стамбуле, во время которого были сожжены 56 православных храмов, учинены насилия над священниками (один убит), разграблены и разрушены 2,5 тысяч греческих жилых домов и магазинов. Экстремисты проводили провокационные демонстрации у патриаршей резиденции. Власти не давали разрешения на постройку нового здания Патриархии взамен сгоревшего в 1941 году (оно было получено лишь через пятьдесят лет). В 1964 году была закрыта патриаршая типография, прекратилось издание церковной периодики, в том числе журнала «Православие» и основанного Афинагором в 1951 году еженедельника «Апостол Андрей»; в 1971 году было закрыто Халкинское богословское училище, существовавшее с 1844 года.

В связи с этими событиями, а также из-за своих либеральных экуменистических воззрений патриарх Афинагор стал проводить политику сближения с Ватиканом. Подобные попытки уже были в греческой истории. Показателен пример флорентийской унии, не принесшей эллинам ничего, кроме новых потерь.

Богомудрый старец отец Гавриил видел, что патриарх идет по ложному пути, принеся православные догматы в жертву внешнему благополучию греческого народа. Духовным зрением он проникал в будущее и видел, что греки оказались в опасности: им угрожали не только внешние враги, но и лжеучителя, советующие отречься от истин Православия в угоду папизму.

Борьба блаженного Гавриила против экуменизма патриарха Афинагора началась с заявления, которое было опубликовано в декабре 1963 года в афинской религиозной газете «Православная пресса» под заголовком «Мы не допустим предательства Православия. Воззвание православных монахов». Оно было подписано Филофеем (Зервакосом), игуменом монастыря Логгобарда на острове Парос, Гавриилом, игуменом монастыря Дионисиат, и Харалампосом (Василопулосом), настоятелем монастыря Петраки в Афинах, основателем и издателем «Православной прессы».

В феврале 1964 года в той же газете было опубликовано еще одно открытое письмо против экуменистических инициатив патриарха Афинагора, подписанное отцом Гавриилом, тогда еще игуменом Дионисиатского монастыря, и архимандритом Виссарионом, игуменом Григориатского монастыря. В том же номере было опубликовано и второе письмо против православного участия в экуменическом движении, озаглавленное «Печальный и антиправославный диалог» подписанное настоятелем Гавриилом.

В следующем месяце в «Православной прессе» появилось новое воззвание против экуменистической деятельности Афинагора под названием «Воззвание отцов-святогорцев к православному греческому народу». Оно было подписано отцом Гавриилом, чье имя стояло первым, за ним следовали имена нескольких других игуменов и большого количества монахов.

В апреле 1964 года в этой же газете была опубликована статья против экуменизма, подписанная только отцом Гавриилом, озаглавленная «Православие и Римское католичество за последние сто лет. Те, кто спешат в союз, тщетно трудятся». Позднее в том же году, в декабре, он представил статью с названием «Синоптическое рассмотрение вопроса о союзе между Православной Церковью и Римско-католической церковью». Эти статьи предупреждали греческий народ о катастрофических последствиях унии церквей, сопоставимые с флорентийской унией в XV веке, чтобы предотвратить возможность создания еще одного союза Афинагором.

Отец Гавриил пишет, что объединение с католиками возможно только через их покаяние, а все, достигаемое другим путем, лишь внесет новые смуты в Церковь. С отеческой любовью он обличает патриарха Афинагора, духовником которого был некоторое время, и предостерегает его от ошибочных поступков, приносящих соблазн Христову стаду: «Мы с особым уважением обращаемся к Его Святейшеству Вселенскому патриарху с просьбой, чтобы он отменил свой визит в Рим, который, по слухам, запланирован. Все увидят в нем не простой визит патриарха к папе, а паломничество Православия к папизму…».

Когда православному христианину, проживающему в неправославной стране, сообщат, что православный предстоятель молится вместе с неправославными и признает, что вера у всех христиан одна и та же, то станет ли этот православный добираться до своей церкви за много миль от него, вместо того, чтобы посещать службу, креститься и получать Святое Причастие в любой христианской церкви рядом с ним?»

«Монашеский мир Греции следит с нарастающим опасением и тревогой за поспешными объединительными тенденциями, которые начали проявляться некоторое время назад, и прежде всего за настойчивостью Вселенского патриарха Афинагора касательно дискуссий – в неблагоприятных обстоятельствах – с Ватиканом. Эта его настойчивость стала буквально немыслимой после более чем надменной позиции Римской церкви и ее многочисленных враждебных действий против Православия, а именно:

1). Усиленное утверждение главенства папы при каждой возможности и тем самым письмом, которое папа недавно прислал во Вселенский Патриархат;

2). Постоянно растущее моральное и материальное укрепление Униатской церкви в Греции Ватиканом с целью разрушать Православие ее деятельностью;

3). Усиление папского прозелитизма (перехода в католицизм членов других конфессий) за счет православных.

Монашество Православной Церкви ни в коем случае не против объединения всех христиан в одно стадо. Однако, оно считает, что это объединение предполагает осуждение ложных убеждений и ересей и отказ от них, возвращение христиан к апостольскому и святоотеческому учению и традициям, которые только Восточная Православная Церковь сохранила нетронутыми на протяжении веков. Что касается “диалога” (что, в сущности, равно переговорам о союзе), православные иеромонахи и монахи полагают, что плодотворного контакта не удастся достичь без следующих исходных предпосылок:

1). Обсуждения должны вестись на равных позициях. Это означает, что папа должен прямо заявить, что он отказывается от своей претензии на главенство по отношению к Православной Церкви. Без этого фраза “на равных условиях” является обманом;

2). Немедленное упразднение унии и связанных с ней организаций до начала диалога или любого другого контакта. До тех пор пока существует униатская, ложно названная “Единая Восточная Церковь”, диалог не может иметь никакой другой цели, кроме как присоединения Православной Церкви именно к ней. Однако, “Единая Восточная Церковь”, по словам самого Ватикана, уже со времени псевдособора во Флоренции объединилась с Римом, сохраняя, по папской снисходительности, обряды Православной Церкви, но без каких-либо оговорок признавая главенство папы, будучи под его абсолютной, диктаторской властью;

3). Прекращение деятельности папской церкви в Греции по обращению в католицизм православных греков через свои учебные заведения и притворную благотворительную деятельность, такую как предоставление денег детям бедных семей, выдачу стипендий и т.д.;

Начало диалога (а по сути переговоров) без выполнения перечисленных трех условий представляет собой раболепный и опасный акт со стороны православных, который ведет к полному подчинению Православия римскому главенству».

По словам схимонаха Константина (Каварноса), «своей мужественной борьбой против экуменических инициатив и действий тогдашнего Вселенского Патриархата, стойкой защитой Божественного учения Православной Церкви благословенный отец Гавриил поставил себя в ряд с такими исповедниками православной веры, как святитель Афанасий Великий, святитель Григорий Палама, его ученик Иосиф Вриенний и святитель Марк, епископ Эфесский».

После своего ухода с должности настоятеля Дионисиатской обители архимандрит Гавриил остался заботливым пастырем и отцом для монашества и мирян.

Схимонах Константин (Каварнос) пишет: «Он выступал с красноречивыми вдохновляющими лекциями в Салониках, Ларисе, Кавале и других городах. Его выступления поражали ясностью мыслей и суждений, а также богатыми знаниями по многим темам. Он продолжал свои лекции даже после того. Как сломал правую ногу 5 января 1979 года. Когда он сломал другую ногу, 14 октября того же года, он должен был оставаться на кровати в больнице монастыря до самой своей смерти 24 октября 1983 года. Прикованный к постели, он непрестанно молился, исповедовался и продолжал утешать советами других».

Подробное описаний последних лет жизни отца Гавриила м находим в книге монаха Иосифа Дионисиатского «Старец Арсений Пещерник». Отец Арсений, верный друг и сподвижник старца Иосифа Исихаста, последние годы жизни провел в Дионисиате, где особенно сблизился в архимандритом Гавриилом.

Монах Иосиф пишет: «От юности они оба предали себя Богу, одинаковое время провели в монашестве; будучи ровесниками, они и преставились в один год и перешли в небесные обители, чтобы получить воздаяние за свои монашеские труды.

На протяжении четырех лет мы сподоблялись вкушать их медоточивого слова – плод их многолетнего духовного опыта. И удивительно то, что до самого часа своего исхода они оба сохраняли ясность ума без каких бы то ни было расстройств психики или галлюцинаций, что обычно случается с очень старыми людьми.

Первые два-три года эти два святых старца, держа свои старческие жезлы, обходили братий на послушаниях, укрепляя их в трудах. Исполнявшие трудные послушания знают, как точно росой, освежало повара или гостиничника лишь одно присутствие старца. А если из священных уст услышишь и два сладких слова, тогда душа чувствует себя отдохнувшей, молодеет и с двойной ревностью продолжает свой труд. В ушах одного повара, как рассказывал он сам, каждую секунду звучало утешительное слово старца: “Так как вы сделали это одному из братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.25:40). Ты, чадо мое, услышишь это от Господа”».

Бесспорно то, что братия, работавшие в Моноксилите⁴⁵, всегда сподоблялись особого благоволения великого старца Гавриила. Им он всегда давал двойные благословения: во-первых, потому, что этот святой старец начинал там свой монашеский искус, а во-вторых, потому, что на протяжении всех лет его игуменства это подворье кормило монастырь. Кроме того, служащие там братия, оделенные от остальной монастырской братии, считаются как бы находящимися в «изгнании».

Но вскоре из-за продолжительных болезней оба старца, Гавриил и Арсений, попали в монастырскую больницу.

«Благодаря ясности ума, которая отличала обоих старцев, больница нашего монастыря стала настоящим духовным центром, куда зачастили все, от игумена до последнего монаха и многие из паломников, – пишет монах Иосиф. – Два медбрата нашего монастыря – отец Иаков и отец Каллиник – без устали по очереди несли свое послушание, хотя у них было благословение ухаживать и за другими престарелыми монахами. Но в данном случае Божия Матерь и святой Иоанн Предтеча оставили их на этом послушании, чтобы они обогатились последними благословениями двух современных нам великих людей афонского монашеского государства. Безусловно, было бы несправедливо умолчать и о добровольной помощи других братьев, таких как монахи Агапий, Нифонт, Серафим и прочие, старавшиеся облегчить ежедневные труды наших медбратьев».

Смиренный игумен не только без ропота, но и с любовью и благодарностью принял из десницы Господней жребий своей болезни. Его ноги были сломаны так, что уже не могли срастись. Несмотря на тяжкие страдания, приснопамятный старец Гавриил говорил монаху Иосифу: «Поверь мне, обязанности по управлению монастырем не оставляли мне времени следить за собой. Только теперь я почувствовал сладость непрестанной молитвы и безмолвия».

«Эта сладость молитвы, посетившая его на одре болезни, была не чем иным, как присутствием и свидетельством Святого Духа о том, насколько угодил Богу этот святой старец на посту игумена», – пишет автор в книге «Старец Арсений Пещерник».

В этот период схимонах Константин (Каварнос) также посещал отца Гавриила. Он описывает этот визит так: «Я подошел к блаженному старцу и сказал, кто я такой. Он очень плохо слышал, и я не смог продолжить с ним разговор. С благоговением я поцеловал его правую руку, и он благословил меня особым образом.

…Потом я подошел к отцу Арсению, который тоже был прикован к постели. Я напомнил ему, что встречался с ним много лет назад в Новом Скиту в общине старца Иосифа Исихаста. Он не смог припомнить эту встречу. Его физическое состояние было лучше, чем у отца Гавриила. Я с почтением поцеловал его правую руку и получил его благословение.

Я покинул больницу, с одной стороны, опечаленный физическим состоянием этих святых мужей, но, с другой стороны, счастливый от того, что я имел возможность увидеть их перед из отходом в небесные обители и получил их благословение».

В последние месяцы старцы находились в полном бессилии, приближался час их кончины. Первым отошел ко Христу старец Арсений.

Монах Иосиф пишет: «1 сентября 1983 года. Лето на исходе. Оно предвозвещает одновременно об исходе двух столетних небошественных подвижников. Один за другим они передают эстафету…

Старец Арсений встречает начало сентября изможденным, но с ясным умом до самого конца, в полной готовности ожидая великого отшествия. По очереди прощается с братией, дает советы. Все происходит естественно и спокойно, как будто переселяется в другое место. Но в то же время счет идет уже на минуты. Сообщение получено. Его исполнение как бы немного запаздывает. Но вот благословенный час пришел – глубокой ночью, в полночь с 1 на 2 сентября. На мгновение показалось, что лицо старца просияло, и затем душа его, подобно птичке, улетела к небу.

…Что касается старца Гавриила, то совпало так, что последние часы жизни своего сподвижника он находился в предсмертном беспамятстве. Это случалось два-три раза, но он снова приходил в себя. В этот раз, как только он пришел в сознание, первым его вопросом было, что стало с другим старцем.

Медбрат говорит ему:

– Он почил, геронда.

Отец Гавриил помолчал немного, а потом с удивлением сказал:

– Хороший старчик.

– Откуда Вы это знаете, геронда?

– Я увидел его в ярком свете, подпоясанного красным поясом.

Поинтересовавшись тем, что означает красный пояс, я узнал, что, согласно отцам, это символ девства и бесстрастия.

Но отец Арсений не замедлил забрать с собой и своего сподвижника – самого старца Гавриила, который дней через сорок последовал за ним согласно со своим давнишним предречением».

Схимонах Константин (Каварнос) рассказал, что за день до смерти отец Гавриил увидел рядом с собой юношу, одетого в белые одежды, святого Ангела. Старец спросил монаха, который был неподалеку: «Кто этот молодой человек, который стоит рядом с тобой?» Брат по имени Каллиник ответил: «Это святой Ангел, который пришел забрать твою душу». Отец Гавриил кивнул головой в знак, что он понял.

На следующий день, в воскресенье, после Причастия, тот же брат спросил старца, как тот себя чувствует. Старец ответил, подняв руки и глаза к небу. Через пять часов святой Ангел, которого он видел ранее, принял его благословенную душу.

Его смерть всколыхнула все население Афона. Толпы монахов, священников, многие настоятели, все представители Священного Кинота при Карее и три митрополита пришли в монастырь Дионисия на похороны отца Гавриила и затем проследовали к монастырскому кладбищу, чтобы похоронить там его святое тело…

Взволнованные речи были произнесены, – речи, выражающие любовь, почтение и признание заслуг великого старца, который отошел ко Господу после того, как сиял светом Православия на Святой Горе на протяжении трех четвертей века».

Схиархимандрит Херувим (Карамбелас) пишет об отце Гаврииле: «Сорок лет был он игуменом Дионисиата, но труды его и заботы охватывали всю Святую Гору, а также все Православие, всю Грецию, весь мир. В течение полувека достойно, почти в одиночестве выполнял он нелегкие труды собирания и записи сведений о жизни Афона и представил на суд и церковной, и мирской власти свою духовную родину с ошеломляющим успехом. Своими трудами и подвигами, добродетелями и нравственной чистотой, дарами и талантами, украшавшими его, выделялся как образцовый монах, назидательный автор, проницательный духовник, мудрый и справедливый игумен. Своей мудростью и опытностью он вдохновлял и учил смирению и аскетизму, научал афонским преданиям и путям духовной брани. Он был недремлющим хранителем Православия и православного благочестия, а также горячим патриотом. Скончался в глубокой старости в возрасте 97 лет»⁴⁶.

Монах Иосиф в заключении своей книги о старце Арсении приводит пророчество архимандрита Гавриила о их смерти: «…Как-то в 1966 году игумен Гавриил посетил нас в Новом Скиту. Из беседы со старцем Арсением он убедился, что они ровесники не только по возрасту, но и по годам, проведенным в монашестве. И тогда игумен сказал: “Ну, в таком случае мы – два старца – умрем вместе”. Слово это стало настоящим пророчеством».