Глава 8. О том, что ничего не должно делать напоказ

1. Авва Антоний услышал об одном молодом монахе, что сотворил на пути такое чудо: увидев некоторых старцев, которые путешествовали и утомились на пути, он велел диким ослам подойти к ним и на себе нести старцев, пока не дойдут до Антония. Когда старцы рассказали об этом авве Антонию, он сказал им: мне кажется, что монах сей есть корабль, исполненный благ, но не знаю, войдет ли он в пристань. Спустя несколько времени, авва Антоний вдруг начал плакать, рвать на себе волосы и рыдать. – Ученики спросили его: о чем плачешь, авва? – Старец отвечал им: сейчас пал великий столп Церкви! Это он говорил о молодом монахе. Но пойдите сами к нему, продолжал он, и посмотрите, что случилось! – Ученики идут, и находят монаха сидящим на рогоже и оплакивающим грех, который он сделал. – Увидев учеников Антония, монах говорит им: скажите старцу, чтобы он умолил Бога – дать мне только десять дней жизни, –  и я надеюсь очистить грех свой и покаяться. Но по прошествии пяти дней он скончался.

2. Некоторые братия и монахи хвалили авве Антонию одного монаха. Антоний сравнениями испытывал, перенесет ли уничижение, и увидев, что не переносит презрения, сказал ему: ты подобен селу, которое спереди красиво, а сзади разграблено разбойниками.

3. Говорили об авве Арсении и авве Феодоре Фермейском, что они более всякого зла ненавидели славу пред человеками. Почему авва Арсений редко показывался кому-либо; а авва Феодор, хотя и показывался людям, но был для них, как меч.

4. Авва Исаия сказал: великий и важный подвиг – победить тщеславие и преуспеть в разум Божий. Ибо впадший в руки злой сей страсти, тщеславия, очуждается мира и сердце его ожесточается к святым людям, и в довершение зла он впадает в высокоумие, а таковая гордость есть мать всех зол. Ты же, верный раб Христов! держи в сокровенности делание свое, и остерегайся, со скорбию сердца, как бы из человекоугодия не погубить мзды твоего делания. Ибо делающий на показ людям уже «воспринимает мзду свою» (Матф. 6, 2), как сказал Господь.

5. Еще сказал он: любящий прославляться от людей, не может быть без зависти; а имеющий зависть не может приобрести смиренномудрия; а таковый предал душу свою врагам своим: они вовлекают ее во всякое зло, и погубляют ее.

6. Еще сказал: убегай тщеславия, – и удостоишься славы Божией в будущем веке.

7. Некто Евлогий, ученик святого Иоанна, архиепископа Константинопольского, пресвитер и подвижник, постился по два дня, а иногда продолжал пост и по целой неделе, вкушая только хлеб с солью, и был прославляем людьми. Пришел он к авве Иосифу в Панефо, надеясь найти у него еще большую строгость в жизни. Старец принял его с радостью, и предложил в утешение все, что имел. Но ученики Евлогия говорят: пресвитер, кроме хлеба с водою и солью, ничего другого не ест. Авва же Иосиф ел молча. В продолжении трех дней посетившие не слышали, чтобы авва Иосиф и ученики его пели или молились. Ибо они это делали тайно. – Евлогий и ученики его пошли, не получив никакой пользы. По устроению Божию сделалось темно, – и они, заблудившись на пути, воротились к старцу. Прежде нежели постучались, они услышали, что авва Иосиф и ученики его поют. Долго простояв, наконец постучались. Старец принял их с радостию. Ученики Евлогия, так как был сильный жар, и Евлогий томился жаждою, налили в сосуд воды, и подали ему. Вода эта была смешана из морской и речной, и Евлогий не мог пить. Старец отвечал ему: брат неосторожен, – и по ошибке примешал морской воды. Евлогий продолжал просить старца, желая узнать истину. Размышляя сам с собою, Евлогий припал к старцу, и просил его объяснить причину поведения их, говоря: авва! Что это значит: прежде вы не пели, а теперь, когда мы ушли, стали петь? И взяв сосуд, чтобы напиться воды, я нашел в нем соленую воду? И Иосиф сказал ему: та малая чаша вина – есть чаша любви, а это – вода, которую всегда пьют братия. И научил его разсуждению помыслов и отсек от него человеческое. Евлогий сделался снисходителен, и в последствии ел все предлагаемое, научился и сам делать втайне, и сказал старцу: подлинно, ваше делание есть истинное.

8. Брат пришел однажды к авве Феодору Фермейскому и пробыл при нем три дня, прося у него наставления. Но авва не отвечал ему, – и брат пошел печальный. Ученик аввы говорит ему: авва, почему ты не сказал брату слова? – он пошел с печалью. Старец отвечал ему: правда, я не сказал ему слова, но потому, что он торговец, и хочет прославляться чужими словами.

9. Другой брат спросил его: хочешь ли, авва, – в продолжении нескольких дней не буду есть хлеба? Хорошо сделаешь, отвечал авва, – я сам сделал так же. – Брат говорит ему: итак я хочу снести чечевицу мою на толчею, чтобы сделать из нее муку. Авва Феодор отвечал ему: если ты опять хочешь идти на толчею, то сделай себе хлеб, – какая же теперь нужда такого выноса чечевицы?

10. Иной брат пришел к нему и начал говорить и рассуждать о таких делах, в которых он еще не упражнялся. Старец говорит ему: ты еще не приобрел корабля, не положил на него своих пожитков, и прежде плавания уже прибыл в город. Но наперед сделай дело, а потом приходи рассуждать о том, о чем теперь говоришь.

11. Авва Кассиан рассказывал: пришел брат к авве Серапиону, – старец убеждал его сотворить молитвословие по последованию; но брат отказался, называя себя грешником, недостойным и самого образа монашеского. Старец хотел омыть ему ноги; но брат не допустил его, под тем же предлогом. Авва убедил его вкусить пищи, – и в то время, как он ел, старался с любовью вразумить его, говоря: сын мой! ежели хочешь себе пользы, то сиди в келье своей, будь внимателен к себе и к своему рукоделию; ибо выходя из кельи ты не получишь столько пользы, сколько пребывая в ней. – Брат, выслушав наставление, огорчился и так изменился в своем лице, что это не могло укрыться от старца. Посему авва Серапион сказал ему: вот сей час ты говорил: я грешник, – обвинял себя, как недостойного жизни; а теперь так рассердился, когда я с любовью напомнил тебе о долге! Если хочешь быть истинно смиренным, то учись твердо переносить сказанное тебе от другого, и не говори праздных слов. – Брат, выслушав сие, раскаялся пред старцем, и удалился от него, получив большую пользу.

12. Областной правитель, слышав об авве Моисее, пришел однажды в Скит, чтобы видеть его. Об этом сказали старцу; он встал и побежал к болоту. Правитель, встретившись с ним, говорит ему: скажи нам, старец, где келья аввы Моисея? – Авва отвечал: чего вы хотите от него? Он человек глупый и грешный. Правитель, когда пришел в церковь, сказал клирикам: я слышал о делах аввы Моисея, и пошел посмотреть его, – и вот встретился с нами старец на дороге в Египет: мы спросили у него – где келья аввы Моисея? А он отвечал нам: чего вы хотите от него, – он человек глупый и грешный. – Выслушав его это клирики опечалились и спросили: какой по виду этот старец, который так поносил святого? – Им отвечали: старец был высокий и черный, в ветхой одежде. Тогда клирики сказали: это сам авва Моисей, – он сказал это на самого себя потому, что не желал встретиться с вами. – Правитель возвратился, получив большую пользу.

13. Брат спросил авву Матоя: если я уйду жить в какое-либо место, то как посоветуешь мне жить там? – Старец отвечает ему: в каком бы месте ни жил ты, не старайся выказывать свое имя тем, что – вот я не хожу в собрание, или не ем вечери любви. Это приобретет тебе пустую славу, а впоследствии будет беспокоить тебя; ибо мирские люди, где слышат об этом, туда и бегут.

14. Авва Нистерой Великий ходил однажды по пустыне с одним братом. Увидев дракона, они побежали. Брат говорит ему: и ты, отец, боишься? – Старец отвечал: нет, сын, не боюся; но мне нужно было убежать, – иначе я не убежал бы от духа тщеславия.

15. Некогда правитель страны пожелал видеть авву Пимена; но старец не позволил увидеть себя. Правитель после того взял сына сестры его, будто бы за какое-то преступление, и посадил в тюрьму, сказав: если хочет старец, – пусть просит за него, я отпущу его. – Сестра Пимена со слезами пришла к дверям кельи его; но старец ничего не отвечал ей. Она начала поносить его и взывала: медное сердце! сжалься надо мною, – у меня один только сын и есть! – Старец послал сказать ей: Пимен не родил детей. – Сестра так и ушла от него. – Правитель, узнав об этом, сказал: хотя бы он только словесно приказал мне, – и я бы отпустил его. Но старец отзывался так: исследуй по законам: если он достоин смерти, пусть умрет; а если нет, то делай что хочешь.

16. Авва Пимен сказал: усильно домогающийся любви человеческой, лишается любви Божией. Не хорошо всем нравиться, – ибо сказано: «горе, егда добре рекуть вам вси человеци» (Лук. 6, 26).

17. Еще сказал: приучай сердце твое соблюдать то, чему учит язык твой.

18. Еще сказал: люди совершенны только на словах, а делают очень мало.

19. Некогда авва Аделфий, епископ Нилопольский с братиями пришел к авве Сисою, в гору св. Антония. Это было постом. Старец убедил их вкусить пищи утром. Когда они начали есть, – вот некоторые стучатся в дверь. – Старец Сисой сказал ученику своему: дай им немного кашицы: они устали. – Нет, сказал ему епископ, оставь это, чтобы не сказали, что авва Сисой с утра ест. – Старец, выслушав его, сказал ученику: пойди, дай им, о чем я говорил тебе. – Те же, увидев кашицу, говорили: у вас есть странники, – и старец не ест ли с вами? – Да, отвечал им брат. – Они стали скорбеть и говорили так: да простит вам Бог, что вы заставили старца в этот час вкусить пищи! Или вы не знаете, что за эту малую пищу, он будет изнурять себя в продолжении многих дней? – Услышав это, епископ поклонился старцу, и говорит: прости мне, авва, – я помыслил человеческое, а ты сделал, как угодно Богу. – Авва Сисой отвечает ему: если Бог не прославит человека; то слава человеческая ничего не значит.

20. Авва Амун Раифский говорил авве Сисою: когда я читаю Писание, то помысл внушает мне искать изящного слова, дабы я мог что-либо сказать пред людьми. – Нет нужды стараться об этом, сказал ему старец; но лучше в чистоте ума приобретай себе то, о чем надобно помышлять и говорить.

21. Некогда областной начальник пришел видеть авву Симона. Авва, услышав об этом, опоясался и влез на финиковое дерево, чтобы очистить его. Пришедшие кричали ему: старец, где здесь отшельник? – Здесь нет отшельника, отвечал авва. – Получив такой ответ, они удалились.

22. В другое время пришел иной начальник посмотреть на Симона. Клирики предварили авву, и сказали: авва, приготовься! Один начальник, услышав о тебе, идет принять от тебя благословение. – Хорошо, я приготовлюсь, – сказал Симон. Надев на себя кентон, и взяв в руки хлеба с сыром, авва вышел к воротам, сел и начал есть. – начальник пришел с своею свитою, и увидев старца, посмотрел на него с презрением, и говорил: это ли отшельник, о котором слышали? – И отвернувшись, они тотчас удалились.

23. Святая Синклитикия сказала: как открытое сокровище оскудевает, так и добродетель, узнаваемая и разглашаемая, помрачается; как тает воск от огня, так и душа от похвал разсеивается и теряет свою силу.

24. Еще сказала: не возможно в одно и то же время – быть траве и семени; так точно не возможно, при окружающей нас мирской славе, сотворить плод небесный.

25. Некогда во время праздника в Келлиях, братия вкушали трапезу в церкви. Там был брат, не едящий вареной пищи. – прислужнику сказали: один из братий говорит – я не ем вареного, но соль. – Прислужник подозвал другого брата, и сказал пред всем собранием: такой-то брат не ест вареного, – принеси ему соли. Тогда встал один из старцев, и сказал брату: лучше бы тебе сегодня есть в своей келье мясо, нежели услышать такое слово пред всем собранием.

26. Один брат – подвижник, не едящий хлеба, пришел к одному великому старцу. Там случились и другие странники. – Старец приготовил им немного вареной пищи. – Когда они сели, чтобы вкусить, брат-подвижник положил для себя только размоченной чечевицы, – и они ели. Когда встали, старец отвел его, и наедине сказал: брат, если ты прийдешь к кому, не открывай образа жизни своей, – и если хочешь сохранить оный, сиди в своей келье, и никуда не выходи. – Убежденный словом старца, он стал быть снисходительным при встрече с братиями.

27. Сказывали о скитских подвижниках: если кто видел их дела, то они считали их уже не добродетелью, а грехом.

28. Старец сказал: человекоугодие истребляет всю сочность человека, и делает его сухим.

29. Еще сказал: открывающий и разглашающий добрые дела свои подобен сеющему на поверхности земли: прилетают птицы небесные, и съедают семя. А скрывающий житие свое подобен сеющему на браздах пашни, – он пожнет обильный плод.

30. Старец сказал: или беги, удаляясь от людей; или шути с людьми и миром, делая из себя юродивого.

31. Рассказывал один из отцев: в Палестине при реке, близ села, где пребывал блаженный Силуан, жил один брат, принявший на себя юродство. Если встречался с ним брат, он тотчас начинал смеяться, так что впоследствии все чуждались его, и удалялись. – Случилось трем отцам прийти к авве Силуану. По совершении молитвы, они просили его послать с ними кого-либо, дабы посмотреть на братий, в келиях их. Они говорили старцу: окажи любовь прикажи брату сводить нас ко всем братиям. – Старец при них сказал брату: своди их ко всем отцам; а наедине сказал ему: смотри, не води их к юродивому брату, дабы не соблазнились. – Проходя по келиям братий, отцы говорили провожавшему: окажи любовь – своди нас ко всем братиям. – Хорошо, говорил он им. Но, по слову старца, не водил их в келью юродивого. – Когда они возвратились к старцу, он спросил их: видели братий? – Да, отвечали они, – благодарим! Только мы скорбим о том, что не ко всем ходили. – Старец говорит провожавшему их: не говорил ли я тебе – ко всем своди их? – Я так и сделал, отвечал брат. – Уходя, отцы опять сказали старцу: искренно благодарим тебя, что видели братий, но только о том скорбим, что не всех видели. – Тогда наедине брат говорит старцу: я не водил их к юродивому брату. – Как скоро ушли отцы, старец рассуждая сам с собою о случившемся, уходит к этому брату, принявшему на себя юродство, и не постучавшись, но тихонько отворивши дверь, внезапно входит к нему, и находит его сидящим на скамейке, и при нем две корзины, – одна с правой стороны, а другая – с левой. – Как скоро он увидал старца, то по обычаю начал смеяться. – Старец говорит ему: оставь это теперь, и объясни мне что значит сидение твое? – Он опять засмеялся. – Авва Силуан говорит ему: ты знаешь, что я кроме субботы и воскресения не выхожу из кельи, но ныне вышел я среди седмицы, – ибо Бог мой послал меня к тебе. – Устрашенный сим, брат повергся пред старцем и говорит ему: прости мне, отец, – я каждое утро сажусь, имея пред собою сии камешки; и если родится во мне добрый помысл, – кладу камешек в эту корзину, а если злой, – кладу в левую корзину; вечером считаю камешки, – и если найду их более в правой корзине, то вкушаю пищу; а если в левой, – то не вкушаю. И если утром опять придет ко мне злой помысл, то говорю себе самому: смотри, что ты делаешь, – ты опять не должен есть! – Услышав это, авва Силуан подивился и сказал: поистине приходившие отцы были – святые ангелы, желавшие объявить добродетель брата; ибо в пришествие их произошла великая во мне радость и веселие духовное.