Слово о блаженном Христа ради юродстве, рождающем крайнее смирение и привлекающем небесную благодать Святаго Духа

Христа ради юродивые были мудрыми по Богу и безумными для мира, святыми по своему внутреннему устроению и умалишенными по своему внешнему виду. Своим безгрешным, святым лицедейством и благословенным актерством они попрали и совершенно лишили достоинства отвратительную личину, проклятое человеческое «я», от которого происходит всякое зло. Этим святым методом они боролись с человекоугодием, поражали тщеславие и всякое мирское притворство и похвальбу. Таких было много на Святой Горе, никому неизвестных и ведомых лишь Богу, невидимых для людей и явных для Ангелов.

* * *

Преподобный Максим Кавсокаливит

Преподобный Максим Кавсокаливит пришел в Пустыню Святой Горы в 1320 году. Тогда Афон был поистине безлюднейшим местом.

Блаженный, не желая, чтобы добродетель его стала явной, по написанному: помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф.6:6), прибегал к благословенной тактике юродства, которая по причине добровольного самоуничижения приводит подвижника в состояние совершенного смирения, бесстрастия и святости.

Творя умную молитву и пребывая в состоянии высоких созерцаний, он сжигал одну свою хижину из ветвей и строил другую, которую затем тоже сжигал. Поэтому его прозвали Кавсокаливитом³¹², а местность – Кавсокаливией.

Многие, не зная этого человека, говорили, что он прельщен и безумен.

Кроме подвига юродства святой Максим нес также и подвиг нестяжательности. Не имея совсем ничего – ни инструментов, ни запасной одежды, ни даже иголки, он жил, подобно птицам небесным, в полной беспопечительности и беззаветной преданности своему Господу.

* * *

В 1768 году почил Христа ради юродивый монах Фотий, о котором нам сообщает Кесарий Дапонте³¹³.

Фотий был совершенно нестяжательным, не имел своего жилища, но жил в огромном платане, ходил босым и носил одну-единственную одежду. Он часто совершал разные нелепые поступки: то притворялся, что гневается, то постригал волосы и бороду, то носил венки из травы и цветов, показывая себя безумным. У него был деревянный меч и стамеска.

Впрочем, говорил отец Фотий вполне разумно и обладал прозорливостью. Занимался он изготовлением ложек и продавал их довольно дешево. Если ему давали больше денег, не брал. Часто он жил на подаяния.

В то же время Фотий непрестанно совершал молитву, повторяя «Богородице Дево, радуйся». Как-то его спросили, видел ли он Пресвятую Богородицу, и он с готовностью ответил: «Много раз... я видел Иверскую...». Хотя он ни разу не был в Иверском монастыре.

* * *

Говорят, что преподобный Савва, Христа ради юродивый, и неизвестный святой Евдоким из Ватопедского монастыря³¹⁴ – это одно и то же лицо.

Он проводил жизнь, свойственную Ангелам и бесплотным.

В пустынных местах он питался дикой травой, в городах и селениях – тем, что давали в качестве милостыни. У него не было ни каливы, ни постели, ни одежды, ни друзей, ни знакомых... Ходил отец Савва совершенно обнаженным, если не считать тряпицы, покрывавшей самые сокровенные части тела. Он руководствовался словами Священного Писания: Мы безумны Христа ради... Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас, мы благословляем; гонят нас, мы терпим; хулят нас, мы молим; мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне (1Кор.4:10,11–13).

Как-то шел отец Савва в один город на Кипре, нагой, «безумный», не имеющий пристанища. Одна женщина сказала: «Какое прекрасное тело у этого человека». Святой, с одной стороны, чтобы пресечь стремление к неге и удовольствию, а с другой – чтобы вразумить женщину не восхищаться суетными и плотскими предметами, пошел и упал в некое вместилище грязи и нечистот. Оттуда он выбрался черным и измазанным, источая зловоние.

Этот случай потряс многих очевидцев, особенно ставшую причиной этому женщину, которая горячо и со слезами каялась.

* * *

Дионисий, Христа ради юродивый (1814–1880) из скита Кавсокаливия, однажды в Великую Пятницу тайно молился в кириаконе в темном углу у дверей. Он думал, что никто его не видит, весь был поглощен молитвой, а ум его пребывал в неком экстатическом состоянии, так что казалось, что он находится в мире ином.

Некоторые отцы узнали его и говорили между собой:

– Видели блаженного?

– Видели. Посмотрите, что с ним творится!

Только имевшие благоговение могли почувствовать ту высоту, на которую поднялось его сердце по лествице сладчайшей умной молитвы.

Но когда блаженный пришел в себя и заметил интерес к себе, начал совершать обычные нелепые поступки и движения, чтобы казаться для всех безумным.

Да, такова была тактика Христа ради юродивого Дионисия – скрывать от всех свою добродетель. Только немногим он открывал свое сердце и обсуждал с ними различные духовные вопросы. Большинство монахов и мирян считали его человеком неуравновешенным и безумным.

* * *

Последователем великого аскета Хаджи-Георгия был духовник папа-Симеон, родом из Спарты, который после роспуска братства Хаджи-Георгия жил в келлии Святой Троицы Иверского монастыря в верхней оконечности Кареи. Одно время он преподавал греческий язык монахам русской келлии Святого Стефана.

Через некоторое время папа-Симеон вернулся к себе на родину и трудился как духовник и приходской священник. Но жажда безмолвия снедала его сердце, и он принял на себя подвиг юродства. Удалившись в одну пещеру в окрестностях селения, он всю зиму питался одной травой, которую собирал и сушил себе летом. Хлеба не ел совсем. Более того, блаженный притворялся немым и ни с кем не разговаривал. Одни знали, что он добродетелен и притворяется, а другие считали его сумасшедшим. Однако сам он знал, что делает.

Умер папа-Симеон в одиночестве и безвестности. Доподлинно же знал его один лишь Отец Небесный, видящий тайное (Мф.6:6) и явно воздавший венец славы этому добродетельному подвижнику молчания и юродства.

* * *

Подобным ему юродивым Христа ради был Феофилакт Кавсокаливит. О нем мне рассказывал приснопамятный старец Михаил Кавсокаливит. Он знал его и ходил к нему в пещеру Святого Нифонта. Только там блаженный снимал с себя покров юродства, и они говорили об умной молитве, об очищении от страстей. Приходя в скит, отец Феофилакт притворялся глухонемым. Он измазывал свое лицо углем и бродил повсюду, ударяя в пустой газовый баллончик, как человек умственно ущербный.

В монахи он был пострижен в 1896 году, а с 1924 года в течение четырех лет подвизался в пещере Святого Нифонта, питаясь одними сухарями с водой. Рукоделием его была резьба по дереву. Он изготавливал деревянные ложки, расчески, кресты и энколпионы³¹⁵. Вырученные от рукоделия деньги отец Феофилакт раздавал нуждающимся, потому что был совершенно нестяжателен. Старцу Михаилу он рассказывал о многих своих духовных видениях, о которых тот и поведал нам с великим умилением и восторгом.

* * *

Всечестная игуменья монастыря Пресвятой Богородицы в Дамасте монахиня Кассиана с сестрами рассказывают о поистине удивительном житии старца Илариона из Святой Анны. Он, прожив в Святой Анне в качестве ученика тридцать лет, стал затем игуменом монастыря Святого Стефана в Метеорах, после ухода на покой исполнял обязанности служащего священника в монастыре Святого Георгия в Малесине и, наконец, почил в монастыре в Дамасте (в 1962 году), прослужив там последние семь лет своей жизни.

Сей блаженный подвижник не допускал никаких отступлений от своего дивного афонского аскетического жительства. Живя в миру, он отличался многими добродетелями, особенно нестяжанием (все его имущество состояло из торбы, ложки, вилки, ножичка, чашки, ковшичка для кофе и глиняного горшка) и милосердием (он не держал у себя даже драхмы, постоянно и незаметно благотворя нищим). Кроме того, он нес также великий подвиг юродства во Христе.

Притворяясь блаженным, старец носил на спине торбу, наполненную камнями, согласно апостольскому изречению, усмиряя и порабощая тело свое (ср.: 1Кор.9:27).

Все для себя он делал сам, не принимая никакой заботы о себе. Готовил самостоятельно один раз на всю неделю и принимал пищу через два дня.

Однажды одна сестра монахиня из благих побуждений, желая послужить старцу, отстирала и прогладила его одежды. Увидев их чистыми и ухоженными, он бросил их на землю, стал топтать ногами и приговаривал себе с насмешкой: «Иларий, муларий³¹⁶, надевай их теперь, накрахмаленные и проглаженные!».

Как-то его посадил к себе в машину некий генерал, встретив его бредущим по дороге. Старец не только не проронил ни слова, но не проявил даже особой к нему приветливости.

Заболев в старости, он не принимал врача. Почил он в мире, непрерывно повторяя молитву «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Было у него и множество духовных видений.

* * *

Один сербский исихаст, отец Иустин, безмолвствующий в келлии Святого Евфимия, которая расположена выше русского монастыря Святого Пантелеймона, рассказал мне о блаженном Иакове³¹⁷.

«К нам приходил аскет Иаков, когда я жил в келлии Святого Артемия на Святой Анне. Босой, нечесаный, в штопаном-перештопаном подряснике (он ходил в нем все 50 лет своей жизни на Афоне) ...

Однажды падал снег, и было очень холодно. Он пришел в мою каливу и позвал меня.

– Где ты был? – спросил я его.

– Я был в Дафни. Разведи огонь, я замерзаю, – сказал он.

Когда огонь был разведен, я сказал ему, что приготовлю постель для ночлега.

– Я останусь здесь под деревом, – ответил он.

Большую часть своей жизни он ночевал под деревьями, в лесной чаще или в кустах. Я настаивал, и он согласился переночевать в сарае для дров.

Утром Иаков отправился в Святую Анну к приснопамятному папа-Павлу, хорошему духовнику, и его ученику отцу Серафиму. Ночевал он там рядом с печью, однако тяжело заболел и в конце концов умер, упокоенный в последние дни упомянутыми отцами из скита Святой Анны».

* * *

Старца Иакова-юродивого принял как-то у себя отец Савва Духовник из Нового Скита. Он взял его многократно штопанный подрясник, чтобы постирать, и с вечера положил в лохань с водой. Утром юродивый старец Иаков встал до восхода солнца, взял свой мокрый подрясник, надел его и удалился в неизвестном направлении.