Исторический очерк лжемессианских движений в иудействе

Особенность исторической жизни древнееврейского народа, заметная с первого взгляда, заключается в том, что взоры этого народа всегда были обращены к будущему. Для древнего еврея настоящее имело так мало значения, что даже в языке своём он не выработал глагольной формы для его выражения... Только в будущем видел о истинную цель своего существования и с наступлением «последних дней» ждал осуществления своих, лучших желаний и излияний всяких благ. Центральным пунктом этих ожиданий, как известно, служила идея грядущего Мессии. Обетование о Мессии, данное праотцам иудейского народа, всегда было присуще сознанию этого народа. Но в последние столетия ветхозаветной истории мессианская идея, постепенно уяснявшаяся и дополнявшаяся, сделалась идеей господствующей. Бывшая доселе, пожалуй, достоянием, только лучших людей из народа, мессианская идея теперь проникла в народные массы, и надежда па избавление чрез Мессию стала необходимым и существенным элементом иудейского благочестия. Естественно, что, сделавшись достоянием, народной массы и школьной учёности, мессианская идея, раскрытая у пророков, подверглась перетолкованиям, и пророческий образ Мессии и Его царства в сознании народном принял иной вид. Лучшие люди своего времени ожидали с наступлением мессианского царства отпущения грехов (Лк.1:17), служения Богу в правде и святости (Лк.1:75), просвещения язычников и духовного возрождения избранного народа, а в самом Мессии видели Сына Божия (Ин.1:49). Но такие представления о Мессии и мессианском, царстве были только у немногих. В сознании же большинства: мессианское царство получило более политический, чем духовный характер, и народная масса в грядущем Мессии ожидала вождя, подобного Моисею или Иисусу Навину, иерусалимского царя, освободителя от врагов, восстановителя древних, пределов Израильского царства. При этом к ясным, пророческими обетованиям о Мессии было сделано множество раввинских дополнений, противоречивших, друг другу, и потому в представлении о Мессии явилась чрезвычайная спутанность. Возникло учение, что Мессии должен предшествовать Илия (Мф.17:10) или какой-либо другой пророк, – в особенности Иеремия (Ин.1:21; Мк.6:15; Мк.16:14. О месте явления Мессии, уже во время земной жизни Спасителя, одни говорили, что он должен прийти из Вифлеема (Ин.7:49), другие утверждали: «Христос же когда прийдет, не будут знать, откуда Он» (Ин.7:27). В эпоху талмудическую неоднократно высказывалась мысль, что Мессия должен явиться на севере, что он выйдет из Рима, где будет пребывать некоторое время в скрытом состоянии. В особенности разнообразно определялось время пришествия Мессии. «Если кто-либо», читаем, в Талмуде, «скажет тебе чрез 400 лет после разрушения храма: купи это поле за один динарий, хотя оно стоить тысячу динариев, – не покупай, ибо в это время придет Мессия и мы будем избавлены: зачем же тебе терять динарий?» По мнению других раввинов, миру назначено существовать 85 юбилейных периодов; в последний из них, в начале или в конце, должен прийти Мессия. Один раввин нашёл свиток, в котором было сказано, что годом пришествия Мессии будет 4291 год от Сотворения мира. Другой же на вопрос о времени пришествия Мессии отвечал: «поди, спроси его самого». Отказываясь от точных определений наступления мессианского времени. Многие, при этом, утверждали, что Мессия явится внезапно, что он уже существует в мире, но, по причине грехов народа, пребывает в скрытом состоянии. Вместо точных определений времени пришествия Мессии указывались общие признаки близости этого пришествия. Но обычному представлению, раскрываемому в талмудической письменности, Мессия должен родиться в тяжёлые времена. Языческий мир тогда будет находиться в состоянии разложения, народы буду страдать от меча, голода, землетрясений и общественных смут. Последнее семилетие пред пришествием Мессии будет сопровождаться ежегодными новыми бедствиями. Печально будет и состояние Израиля. Безнравственность среди него достигнет высших пределов: не будет в нём ни истины, ни верности; сын будет издеваться над отцом, дочь восстанет на мать, мудрость книжников будет в презрении у всех. Однако же наряду с этим народ Израильский проявит покаяние и ревность о Законе, так как, по Талмуду, это необходимое условие пришествия Мессии.

Что касается личности Мессии, его природы и свойств, – то и относительно этого существовали в послебиблейском иудействе представления туманные и неопределённые. В них заметно выступала только одна черта, именно та, что Мессия будет человек, хотя и необыкновенный по своим дарованиям и качествам, воинственный царь, который сокрушит врагов Израиля, восстановит Иерусалим и возвратит свой народ в обетованную землю¹...

Мессианские ожидания иудеев послужили благоприятной почвой, на которой должно было распространяться учение Господа Иисуса Христа, пришедшего по исполнении времён. Но с тех пор, как в избранном народе произошло разделение, и масса его отказалась принять посланного Искупителя, мессианские чаяния стали только причиной частых брожений и смут. Напряженное ожидание пришествия Мессии, с одной стороны, и чрезвычайная неопределённость мессианских надежд, с другой, послужили поводом к тем лжемессианским движениям, краткий очерк которых мы намерены представить². Эти движения возникали неоднократно; не раз принимали они широкие размеры, охватывая большие районы, сопровождаясь смутами и кровавой борьбой. Некоторые из этих движений поднимались горячими самоотверженными ревнителями народной свободы, думавшими найти в славном имени Мессии средство объединения и возбуждения рассеянного народа. Другие вызывались ловкими авантюристами, эксплуатировавшими народное невежество и фанатизм. В иных случаях звание Мессии присвояли себе самообольщённые фантазёры и люди почти психически больные. История этих движений представляет любопытную и поучительную страничку книги судей послебиблейского иудейства. Хорошо характеризуя самый народ, эта история показывает, что мессианская идея неотделима от иудейской религии, и без неё последняя не имеет смысла и не может удовлетворять. Но, с другой стороны, из той же истории очевидно, что с осуществлением ветхозаветной мессианской идеи в христианстве, в иудействе эта идея осталась идеей беспочвенной и фантастической, служащей только источником нестроений печального фанатизма и частых разочарований...

Ряд восстаний, поднимавшихся иудеями во имя ложно понятой мессианской идеи, начался ещё во время Ирода великого, когда произвёл смуту Езекия, отец Иуды Галилеянина³. По смерти Ирода, вся Иудея, как сообщает И. Флавий, была наполнена разбоями, и каждая волна мятежников провозглашала себе особенных царей⁴. В основе этого брожения, без сомнения, лежали мессианские мечты. По крайней мере, Иуда Галилеянин, два раза поднимавший восстание и имевший «самые дерзновенные замыслы» (И. Флавий), был не простой революционер, а человек проникнутый теократическими стремлениями. Возмущение Иуды Галилеянина, как известно, впоследствии ставилось в параллель с движением, произведённым проповедью Иисуса Христа (Деян.5:37). Сам Господь Иисус, Христос, предвидел выступление лжемессий и предупредил о них своих учеников. «Восстанут», говорил Он, «лжехристы и лжеепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных... Итак, если скажут вам: вот Он в пустыне, не выходите; вот Он в потаенных комнатах, не верьте» (Мф.24:24–26; ср. Лк.18:22). И действительно, в течение сорокалетнего периода, протекшего от основания Церкви до разрушения Иерусалима, явился целый ряд ложных пророков, быстро сходивших со сцены, но успевавших, тем не менее, вызывать народное брожение. Так, в правление Кусния Фада возникло движение иудеев под предводительством Февды, который выдавал себя за пророка и увёл толпы народа к Иордану, чтобы совершить здесь чудесный переход через реку⁵. В правление Феликса, «прелестники и обманщики», выдавая себя за вдохновенных от Бога людей, уводили легковерных в пустыню, чтобы показать там знамения скорого освобождения⁶. Около того же времени один египтянин, выдававший себя за пророка, привлёк на свою сторону до 30000 иудеев, и повел эту толпу на гору Елеонскую, обещаясь показать, как по его слову падут стены Иерусалима⁷. Народное движение, приведшее к войне с Римлянами в 70 г., также возникло главным образом на почве ложных мессианских чаяний. «Что особенно возбуждало (иудеев) предпринять эту войну», говорит И. Флавий, «так это содержащееся в их священных книгах неясное предсказание, будто около этого времени один из их соотечественников будет правителем всей обитаемой земли. Это предсказание, по мнению иудеев, относилось главным образом к ним, и многие из мудрых мужей были введены в заблуждение»⁸. Надежда на внезапное явление Мессии для спасения не покидала народа, несмотря на очевидно неблагоприятный исход войны. Руководители восстания сами заботились о поддержании этих надежд и с этою целью посылали в толпу ложных пророков, возвещавших о скорой помощи Божией. Даже в самый день сожжения храма один ложный пророк уверял всех, что Бог повелел народу войти в храм, чтобы увидеть там знамение спасения⁹.

Но собственно первое сильное движение в иудействе, происходившее на почве мессианской идеи, относится к 30 годам II ст., к царствованию императора Адриана. Главным руководителем восстания в это время был знаменитый раввин Акиба, а во главе мятежников стал Бар-Кохба, объявивший себя мессией. Личность этого лжемессии известна весьма мало. Первоначальное имя его Бар-Косиба указывает, вероятно, на то, что он был родом из города Косибы или Кесиба. Есть предположение, что по своему происхождению он был самарянин. Народная молва окружила его ореолом величия. О Бар-Кохбе, напр., рассказывали, что он обладал необыкновенной физической силой и коленом мог раздроблять те камни, которые употреблялись для метательных орудий. Говорили, далее, что он мог выбрасывать горящую смолу. Его самоотвержение и мужество, по рассказам, не знало границ. Чтобы убедиться в храбрости своих воинов, он предложил принимать в войско только тех, которые согласятся прежде отрубить себе один палец. Когда же это суровое предложение было отвергнуто, Бар-Кохба будто бы требовал, чтобы каждый поступавший в войско мог на всём скаку вырвать с корнем небольшое дерево.

Когда раввин Акиба увидел в первый раз Бар-Косибу, последний произвёл на него столь сильное впечатление, что раввин воскликнул: «вот мессианский царь»! Усматривая на нём исполнение пророчества Валаама о звезде, имеющей взойти от Иакова, Акиба дал новому царю имя Бар-Кохба, сын звезды. Раввин был уверен и старался уверить других, что чрез нового царя осуществится слова пророка Аггея: «потрясу Я небо и землю, и ниспровергну престолы царств, и истреблю силу царств языческих». Были и такие, которые к надеждам Акибы на скорое наступление мессианского царства отнеслись скептически. «Скорее мох вырастет на щеках у тебя, чем придёт Мессия», говорил, напр., Акиб Иоханан бен-Торта. Однако этот скептицизм не охладил надежд Акибы, и раввин достиг того, что Бар-Кохба признан был всем народом за мессианского царя. Во главе многочисленного войска, собравшегося со всех, стран и достигавшего, по свидетельству источников, 400 и даже более тысяч, мессия предпринял борьбу за свободу иудейского народа. Надежда на свою силу и уверенность в счастливом исходе борьбы была так велика, что, начиная войну, Бар-Кохба, воскликнул: «Боже, если не хочешь Ты помогать нам, то по крайней мере не помогай нашим врагам, и тогда мы не будем побеждены». Нападение многочисленной фанатической толпы, предводимой лжемиссией, было столь неудержимо, что незначительные римские гарнизоны, во главе которых стоял тогда Тинний Руф, не могли сопротивляться. Дион Кассий говорит, что в течение одного года Бар-Кохба завоевал 50 укреплённых мест, 985 городов и деревень, подчинил своей власти Галилею, Самарию, Иудею и, таким образом, основал новое израильское царство. Желая заявить о своей независимости от Римлян, Бар-Кохба выпустил свои монеты, с эмблемами торжества иудейства и с обозначением новой эры. Иудеи уверовали в наступление свободы. Многие из них, доселе скрывавшие своё происхождение, вновь подвергли себя операции обрезания, дабы не лишиться участи в мессианском царстве. Это торжество иудейства, по-видимому, сопровождалось притеснениями иудеев-христиан, живших в Палестине. Новый мессия не был, по крайней мере, к ним благосклонен. Иустин Мученик и историк Евсевий сообщают, что он принуждал христиан отрекаться от Христа и принимать участие в войне, а за неисполнение этого подвергал тяжёлым наказаниям.

Новое царство стояло в течении двух лет. Присылаемые из Рима подкрепления терпели одно за другим поражения, и Адриан должен был вызвать из Британии лучшего своего полководца Юлия Севера. Началась продолжительная и упорная борьба. Положение мятежников было прочно. Ряд крепостей, воздвигнутых Бар–Кохбою на севере и в центре страны, преграждал римским войскам путь к главному опорному пункту восставших и местопребывания самого Бар-Кохбы, Бетаре. Уклоняясь по возможности от большого сражения, Юлий Север решился взять город путём продолжительной осады. Истребляя отдельные небольшие отряды мятежников, отнимая средства к доставке провианта, римский полководец постепенно взял одно укрепление за другим и железным кольцом окружил Бетару. Здесь находился самозваный иудейский царь с лучшею частью своего войска и с множеством беглецов, успевших спастись от римского меча и собравшихся отовсюду. В небольшом городе, благодаря этому, составилось такое многочисленное население, что, по гиперболическому выражению талмуда, одни школьники могли бы забросать неприятеля писчими тростями. Осада продолжалась целый год, и только после этого, в злополучный для иудеев день 9 Аба, Бетара была взята. Это взятие столицы так быстро павшего мессианского царства сопровождалось страшными жестокостями. По иудейским сказаниям, кровь текла рекой и, устремившись в море, была в состоянии порвать крепкие скалы, окружавшие город; вся молодежь иудейская, по тем же сказаниям, погибла в бою, и спасся от смерти только один сын патриарха.

Однако взятием Бетары не был ещё положен конец мессианскому движению, поднятому Бар-Кохбою. Рассеявшиеся мятежники успели образовать снова большие банды, которые, пользуясь знанием горных проходов и пещер, стали наносить чувствительные удары римлянами. На место Бар-Кохбы явились два новые царя, которые овладели местностью вблизи Тивериадского моря. Но счастье скоро им изменило, и дело, за которое боролись иудеи, погибло безвозвратно. Вместо желанной свободы, иудеи достигли только того, что страна превратилась почти в пустыню. В неравной борьбе, по свидетельству Диона Кассия, погибло более полумиллиона иудеев. Тысячи пленных по самым низким ценам продавались на рынках Газы и Хеврона, а не проданный остаток был отослан в Египет. Укрывавшиеся в пещерах беглецы, служившие предметом охоты для римлян, доходили до такого состояния, что должны были питаться трупами, валявшимися повсюду. Помимо этого, Адриан жестоко отмстил иудеям за их мессианские надежды и приложил все старания к тому, чтобы подавить в них все мечты о политической свободе. Подобно Антиоху Епифану, пытавшемуся иногда эллинизировать Палестину, и Адриан хотел превратить её в языческую страну. Священный город иудейский, – будущая столица ожидавшегося мессианского царства, был выстроен вновь, но по образцу городов греческих. На месте, где стоял некогда храм Иеговы, было воздвигнуто капище Юпитеру Капитолийскому; на Голгофе был построен храм Венеры, а городские улицы украсились статуями богов римских, греческих, финикийских и статуей самого императора. Оскорбление, нанесённое национальному чувству иудеев, увеличивалось ещё тем, что на южных воротах города было сделано рельефное изображение свиной головы, а древнее название – Иерусалим, было заменено новым Элия Капитолина.

Так заплатили иудеи за свою первую попытку основать мессианское царство по самоизмышлённому идеалу. Эта неудача надолго заставила иудеев забыть мессианские мечты, но не подавила их окончательно. Когда в конце IV в. началось великое переселение народов, когда у прежней всемирной империи отнимались одна за другою большие области и даже самый «вечный город» пал под ударами варваров, иудейские надежды на Мессию оживились вновь. В войнах и бедствиях увидели, согласно раввинским толкованиям, признаки скорого пришествия Мессии, а на основании изречения Сивиллы ожидали наступления его в 440 году. Возбуждённый подобными надеждами, один человек на острове Крите стал выдавать себя за Мессию и вместе с тем за Моисея. В течение целого года он путешествовал по острову, проповедуя о наступлении мессианского времени и обещая всех, желающих следовать за ним, вести по морю, как по суше в обетованную землю. Поверивших в проповеди новоявленного мессии нашлось немало. Они раздали своё имущество, бросили обычные занятия и ожидали только дня, назначенного для перехода через море. Когда настал этот день, и толпа иудеев с женами и детьми собралась на берегу моря, лжемессия повелел всем броситься с утёса, выдающегося над морем, уверяя, что море расступится пред ними. Послушавшиеся этого приказания, конечно, погибли, – в том числе и сам лжемессия. Только теперь все убедились в обмане, но приписывали его демону, принявшему человеческий вид. Историк Сократ добавляет к этому, что многие из иудеев, устыдившись происшествия, приняли крещение.

Со времени неудачной попытки критского пророка мы не слышим о лжемессианских движениях в иудействе до VIII века. Но в VIII в. под влиянием притеснений со стороны магометан вновь оживают в иудействе мессианские надежды. При халифе Омаре II (717–720), который запрещал иудеям строить синагоги и пропагандировал всеми мерами среди них магометанство, в Сирии явился один человек, по имени Серен, объявивший себя мессией. Задачей своей, впрочем, Серен ставил не одно доставление политической свободы иудеям, а и реформирование иудейства. Предпринятая лжемессией реформа имела антиталмудический характер. Серен, напр., отменил талмудические законы о пище, устранил предписанные в Талмуде молитвенные формулы, признав дозволенными браки в степенях, запрещённых в Талмуде, и т. п. Хотя движение, возбуждённое Сереном, не достигло по-видимому слишком широких размеров, однако слух о нём дошёл все-таки до Испании. Увлечённые мечтами, испанские иудеи решились бросить своё имущество и земли и идти за новым мессией. Но их мессианские мечты скоро были разрушены. Серен был схвачен и представлен на суд халифа. Для доказательства пророческого достоинства ему предложено было ответить на несколько трудных вопросов, но он оказался не в состоянии. Уличённый таким путём в самозванстве, Серен, как обманщик, был отдан для наказания самим иудеям, а его последователи принесли покаяние в своих заблуждениях.

Более широкие размеры имело лжемессианское движение, возникшее через 30 лет по смерти Серена и вызванное также магометанскими притеснениями. Имя Мессии и на этот раз принял Обайя Абу-Иса, бен-Исаак, происходивший из персидского города Иснагани. В источниках сообщается, что это был человек довольно образованный, хорошо знавший Библию и Талмуд и способный даже к литературному труду. Неожиданное исцеление от проказы, которою заболел Абу-Иса, породило в его склонной к фантазёрству голове мысль о предлежащем ему высоком назначении. Он стал себя считать предтечей Мессии, но таким, который во всём ему равен. Постепенно затем Абу-Иса уверовал и в своё мессианство. И вот, он выступил с проповедью о том, что настало время освобождения иудеев от ига народов и что это освобождение имеет быть совершено им. В скором времени около воинствующего мессии собралось до 10 тысяч иудеев, готовых бороться за свою свободу. Последовав за новым царём, они при этом приняли и новое учение, данное им и в некоторых пунктах отличавшееся от талмудического. Современные обстоятельства давали надежду на успех предприятия. В то время вспыхнули восстания в разных областях халифата, и Мерван II, последний халиф из дома Омайядов должен был вести борьбу за престол с Аббасидами. Борьба эта была для него неудачна: войска его были разбиты, и сам он должен был спасаться бегством в Египет, где и был убит. Благодаря стечению таких обстоятельств, Абу-Иса успел на несколько лет утвердиться в окрестностях Иснагани, создав здесь нечто в роде иудейского царства. Это царство существовало несколько лет, так как и преемник Мервана Абуль-Аббас был занят борьбой с не признававшими его полководцами Мервана. Когда эта борьба была окончена, Абу-Иса счёл более безопасным переселиться из окрестностей Иснагани на север в область Раи, пустив молву, что цель его переселения – привлечение к войне за освобождение живших здесь иудеев – потомков Моисея. Вскоре после водворения некоторого спокойствия в халифате, Абу-Иса должен был сражаться с многочисленной армией халифа. Рассказывают, что пред началом битвы он обвёл чертой известное пространство и заявил, что иудеи до тех пор будут непобедимы, пока не выйдут за пределы черты. Но, забыв это предупреждение, лжемессия выехал на своём боевом коне за черту и был убит. После него, однако же осталась в Иснагани небольшая секта его последователей, исавитов, существовавшая до Х в.

Движение, вызванное Абу-Исой, не ограничилось только Персией: мессианские мечты охватили в это время и Палестину. Эти мечты поддерживались тем, что халифат стал распадаться и, по-видимому, приходил конец магометанскому владычеству; а некоторые фантазеры, пророчествуя о близком пришествии Мессии, ещё более их подогревали. Так, в это время явилось в Палестине сочинение под заглавием: «Тайны р. Симона бен-Иохаи». Это сочинение имело апокалиптический характер. В нём рассказывается, что р. Симон бен-Иохан постился 40 дней, чтобы узнать конец плена. Ему были открыты «тайны конца» и словами Чисел 24, 21 возвещено о господстве измаильтян. Опечаленный раввин сказал: «неужели недостаточно того, что сделал нам Эдом (Рим)? Теперь должно наступить ещё владычество измаильтян». После этих слов является ангел лица Метатрон и утешает его, сообщая, что чрез измаильтян Израиль освободится от Эдома. Далее в форме пророчества излагается история магометанского владычества до халифа Мервана II. Царствование этого последнего Омайада апокалиптически рассматривается как конец магометанского владычества после которого наступит мессианское царство. После Мервана новый царь будет царствовать три месяца, затем в течение девяти месяцев Израиль будет снова находиться под властью Эдома. После этого явится первый Мессия или предтеча Мессии, потомок Ефрема. Он введёт иудеев в Иерусалим, построит храм и восстановит жертвенный культ. Тогда выступит противник Мессии Армилаос – демоническое существо отвратительного вида, сын сатаны и камня. Он будет вести войну с Мессией и изгонит израильтян в пустыню, где Мессия погибнет, а народ очистит себя в горниле страданий. Вслед за этим придёт истинный Мессия, сын Давида; но Израиль, зная, что один мессия уже погиб, не уверует в него и захочет побить его камнями. Тогда сам Иегова явит Мессию в славе на облаках небесных, убьёт Армилаоса, введёт израильтян в Иерусалим, и таким образом начнётся двухтысячелетнее мессианское царство, имеющее окончить судом.

В период крестовых походов – время всеобщего одушевления и брожения умов – мы снова видим целый ряд мессианских движений среди иудеев. Так, в 1017 г. явился ложный мессия во Франции, в 1117 г. в Кордове, а в 1127 г. в Феце, около 1160 г. в Багдаде и около 1179 г. в Йемене. Из этих лжемессий в своё время много наделали шума багдадский мессия Давид Альрои или Ибн-Альрухи, жизнь которого послужила сюжетом для исторического романа знаменитого некогда лорда Д’Израэли.

Давид Альрои родился в Амадии и обучался в Багдаде. По свидетельству еврейского путешественника Вениамина Тудельского, посетившего Багдад в половине ХII в, Давид Альрои получил блестящее по тому времени образование. Он был знатоком закона Моисеева и раввинских постановлений, изучил арабскую литературу, многие науки и в числе их магию. Когда он явился из Багдада в свой родной город Амадию, то изумил всех своими познаниями. При своём блестящем образовании Альрои обладал замечательною красотою, сильным характером и непомерным честолюбием. Между тем обстоятельства времени были таковы, что разжигали честолюбивые стремления, давая возможность талантливым и энергичным людям выдвигаться из толпы. Слабость халифов, замешательства на востоке, вызванные крестовыми походами, всё это порождало смуты и создавало почву, на которой легко могли достигать крупных успехов такие люди, как Нуреддин и Саладин. Поэтому и Альрои не удовлетворился скромным положением приближённого правителя города: ему захотелось выступить на широком поприще. И вот, он попытался воспользоваться средством, которым до него уже пользовались некоторые с успехом. Давид Альрои стал проповедовать, что он есть обещанный избавитель иудейского народа, и ему назначено свыше свергнуть магометанское иго. Сам он сначала не называл себя Мессией. Но Вениамин Тудельский сообщает, что он явил себя евреям в ложных знамениях, и потому его стали звать «наш мессия». Своей резиденцией Альрои имел Амадию. Отсюда он писал послания в Моссул, Багдад и другие места, приглашая собираться в Амадию, принося под одеждой оружие для освободительной войны. Этот призыв встретил особенное сочувствие в Багдаде. Багдадские евреи «насколько уверовали в наступление мессианского царства, что в ослеплении своём сделались жертвой ловкой эксплуатации двух обманщиков. Показывая подложные письма, писанные будто бы самим Мессией, эти обманщики уверили евреев, что в известную ночь все они, как птицы, полетят из Багдада в Иерусалим. Для этого они предлагали одеться в зеленые одежды, взойти на крыши и ждать определённого часа. В надежде на скорое получение мессианских благ легковерные фантазёры отдали ловким авантюристам своё имущество для раздачи бедным. Между тем наступила и назначенная ночь. Собравшиеся на крышах иудеи в волнении ждали желанного часа отлета; женщины и дети плакали, все двигались, делая попытки лететь. Наступивший рассвет обнаружил, конечно, обман, а знаменитая ночь надолго осталась памятной в Багдаде под именем aom-el-tajaron – год полёта.

Стечение в Амадию множества иудеев, привлечённых письмами Альрои, сначала не обращало внимания властей, который думали, что толпу привлекает только слава знаменитого ученого. Но скоро значение движения было понято, и мессия, по-видимому, должен был вследствие этого исчезнуть из Амадии. Вениамин Тудельский, передавая те легенды, которые уже в это время успели окружить личность лжемессии, рассказывает, что Давид Альрои был призван в Багдад к персидскому царю. Ему предложили вопрос, действительно ли он царь Иудейский, и он ответил утвердительно. Тогда халиф приказал посадить его в тюрьму. Но по прошествии трёх дней Альрои неожиданно явился пред царём, освободившись из тюрьмы собственными средствами. Когда царь, увидев его, спросил, кем он был освобождён, то Альрои с гордостью отвечал: «своею мудростью и своим искусством, благодаря которым я не боюсь ни тебя, ни твоих слуг». После такого дерзкого ответа хотели вновь схватить Альрои, но он сделался невидим. За ним была послана погоня; тогда Альрои, подойди к реке, вынул из кармана платок и, переплыв на нём реку, спасся от преследования царских слуг. В этот же день он силою шем-гамфораша прошёл десятидневный путь и прибыл в Амадию к утешению своих последователей.

Не желая силою подавлять начавшееся движение, халиф предложил представителям багдадской и еврейской общины остановить распространение движения путём увещания заблуждающихся. Рош-Галута и представители багдадской колонии евреев, действительно, отправили к Альрои следующее послание: «Знай, что не наступило ещё время нашего искупления, и признаков его мы не видим, посему мы приказываем тебе не продолжать начатого тобою дела: если же не послушаешь, то отлучён будешь от общества израилева». Подобные же увещательные письма Альрои получил от моссульских раввинов Заккаи и Иосифа. Но увещания не оказали желаемого действия. Тогда решили остановить пропаганду Альрои путём насилия: подкупленный большою суммой денег, тесть Альрои согласился убить его и действительно, привёл своё обещание в исполнение, воспользовавшись сном зятя. Таким образом дело Альрои погибло: но во многих городах всё-таки остались его последователи, которые продолжали чтить его и даже клялись его именем.

Несколько лет спустя после изложенного события, около 1172 г. возникло мессианское движение среди иудеев в Иемене. Жившие в Аравии иудеи много терпели от магометанского фанатизма. Среди них не только вводился насильственным путём ислам, но даже явился один проповедник иудей, доказывавший словами закона, что магометанство есть новое божественное откровение, высшее иудейского, и что в Пятикнижии есть пророчества о Магомете. Смущение, произведённое такою проповедью, ещё более увеличилось, когда какой-то фантазёр стал выдавать себя за предтечу мессии, возвещал наступление мессианского времени и убеждал всех раздавать своё имущество в ожидании будущих благ. Ложный пророк нашёл себе последователей. Большинство, однако, было поставлено его проповедью в недоумение, не зная, что предпринимать и как смотреть на обстоятельства времени. Тогда для разрешения недоумений йеменские иудеи обратились к знаменитому Маймониду и действительно получили от него увещательное и утешительное послание. В своём послании Маймонид защищает превосходство иудейства пред магометанством и христианством и советует твёрдо держаться его, не смущаясь постигающими его последователей бедствиями. Переходя, затем, к мессианским чаяниям йеменских иудеев и их недоумениям относительно пришествия Мессии, Маймонид разъясняет, что время пришествия Мессии сокрыто пророками, и все вычисления этого времени, – особенно путём астрологическим, ­– ложны. Указывая на недавние мессианские движения в Феце, Кордове и во Франции, Маймонид выставляет на вид, что они принесли только несчастия, потому что вызваны ложными надеждами. Однако, отрицая возможность точного определения времени пришествия Мессии, Маймонид сообщает, что по преданию, сохраняемому в его роде, в 1216 г. снова начнётся действие пророческого духа, как предуготовление к мессианскому времени. Это послание, подорвав доверю к йеменскому мессии, положило конец вызванному им движению. Проповедовавший беспрепятственно в течение года лжемессия, наконец, был схвачен и представлен на суд. На суде он продолжал всех уверять в своём посланничестве от Бога. Фанатик предложил даже доказать это чудесным знаменем, – воскреснуть, после того как ему будет отрублена голова. Судья согласился на это, обещаясь сам сделаться последователем лжемессии, если он действительно совершит предложенное им знамение. Лжемессия, конечно, погиб, а ревностные последователи его долго ещё ждали его воскресения.

В половине ХIII в., как известно, на историческую сцену выступили в качестве завоевателей монголы. С изумительной быстротой они совершили длинный путь по Европе и Азии, неся всюду опустошение и смерть. Появление монголов произвело сильное впечатление на умы всех. Благочестивые люди из христиан склонны были видеть в них посланных самим Богом мстителей за различные грехи, которыми омрачилась жизнь христианских обществ. Другие готовы были признать в них полчища Гога и Магога, предводимые антихристом. Но торжество монголов над христианами и магометанами и бедствия, которые несли они всюду, для иудеев были признаком скорого явления Мессии. И вот, в половине ХIII в. снова оживляются среди них мессианские надежды. В Палестине, особенно пострадавшей от монгольского нашествия, появляется даже особое сочинение, в котором автор, описывая обстоятельства своего времени, старается убедить, что они предвозвещают несомненное осуществление надежды Израиля и скорое пришествие Мессии.

С XIII в. возникают также мессианские движения и на новой почве, – на почве иудейского мистицизма, известного под именем Каббалы. Туманная каббалистическая система, с которой пущено было в оборот множество тёмных понятий, спутала религиозные представления иудейства и массу его увлекла к мистическим бредням. Мессианская идея составляет один из основных пунктов каббалистического учения. Содействовать наступлению мессианского или небесного царства, определить время наступления его путём комбинаций букв и чисел – в этом каббалисты видели одну из главных своих задач.

Первое лжемессианское движение, возникшее на почве мистицизма, связано с именем Абрагама бен-Самуила Абулафии. Это был человек образованный, но в то же время эксцентрик, авантюрист, полный идей fixes. Его приключения начались путешествием на берег р. Саббатиона, – в баснословную страну, где, по иудейскому убеждению, живут остатки пленённых ассирийским царём жителей десятиколенного царства. Происходившие в то время завоевания монголов не позволили, однако, Абулафии окончить предпринятого путешествия. Он возвращается в Европу и здесь, в Италии изучает философию Маймонида, а в Испании занимается каббалою. Не найдя полного удовлетворения в этом, Абулафия стремится достигнуть состояния пророческого озарения, как единственного пути для приобретения истины. При помощи различных средств, Абулафия действительно достигает, по его мнению, того, что в душу его «изливается божественная полнота» и душа соединяется с нею «как-бы в поцелуе». Тогда Абулафия начинает выдавать себя за пророка и настолько убеждается в своём посланничестве, что предпринимает рискованную попытку обратить в иудейство папу Мартина IV. Едва не поплатившийся жизнью за свою попытку, Абулафия затем появляется в Сицилии, начинает выдавать себя за мессию и издаёт даже особое сочинение, в котором излагает доказательства своего мессианства. Последователей нового мессии нашлось очень много. Но вместе с тем появились сочинения, написанные против него и разоблачавшие его обман. Абулафия, произведши смуту, удалился на один небольшой островок вблизи Мальты и посвятил себя литературной деятельности. Но после него остались два ученика, которые выступили в Испании в качестве провозвестников наступления мессианского царства. Это были мистики, подобные Абулафии. Один из них рассказывал о себе, что в юности он был неграмотным человеком; но ангел, который часто являлся ему и во сне и наяву, сообщил ему способность сразу написать объемистое каббалистическое сочинение – «Чудо мудрости». Иудеи, смущаемые такими рассказами, обратились за разъяснением к р. Соломону Адерету. Учёный раввин высказался против нового пророка, утверждая, что пророчество возможно только в Палестине и что пророческий дух не может сойти на полного невежду, каким был, по его собственному сознанию, новоявленный пророк. Между тем этот последний продолжал свою проповедь и назначил в 1295 г., в 4 месяце, открытие мессианского царства. Уверовавшие собрались в синагогу, ожидая трубного звука, возвещающего явление Мессии, но вместо этого каждый, как рассказывали потом, в назначенный час увидел на своей одежде белый крест.

В начале XV в. в качестве мессии чудотворца выступил в испанском городе Цисперос некий Яков Альконсаро. Но вскоре он, по словам Гретца, имел столь печальный конец, что иудейские писатели стыдились даже говорить о нём, и он предан был полному забвению.

Отмеченные неудачные попытки устроения мессианского царства, с одной стороны, и увеличивавшаяся тяжесть общественного положения иудеев, с другой, были причиной того, что многие из иудеев дошли даже до отрицания мессианских надежд. Это побудило знаменитого Исаака Абарбанела написать три сочинения в защиту мессианских верований. В этих сочинениях Абарбанел собрал и изъяснил мессианские места из книги пр. Даниила и из других пророческих писаний, опроверг попутно возражения против этих мест и христианские толкования их. Но в своём стремлении укрепить мессианскую идею в иудействе, Абарбанел дошёл до того, что точно определил время пришествия Мессии, дав этим новую пищу мистически настроенным умам. По сделанному Абарбанелом вычислению Мессия должен явиться в 1503 г., а царство его откроется чрез 4 седмины лет, т. е. 1531 г. Опираясь на авторитет Абарбанела и воспользовавшись его вычислениями, в 1502 г. Ашер Леммлейн выступил вблизи Венеции с проповедью о том, что чрез полгода придёт Мессия. Снова иудеи стали ждать того дня, когда все христианские церкви вдруг разрушатся, а они, предводимые огненным и облачным столбом, пойдут из Европы в святой город. Снова началось приготовление к великому дню путём покаяния, постов, милостыни. При этом еврейские надежды были столь твёрды, а приготовления к осуществлению их столь деятельны, что даже некоторые христиане поколебались в своей вере в Мессию уже пришедшего. Конечно, и 1503 г. не принёс иудеям желанного счастья, а Исаак Абарбанел, переживший этот год, должен был отказаться от своих вычислений мессианского времени.

Вскоре после этого на почве мистицизма, порождённого каббалою, началось новое мессианское движение, волновавшее еврейский мир в течение нескольких лет. Виновником этого движения был Давид Реубени, личность весьма тёмная. Давид Реубени явился в Европе в качестве посла от иудеев, составлявших в Аравии независимое царство, в которое входили иудеи колена Рувима и Гада. После долгих скитаний по разным городам востока Реубени появился в 1524 г. в Венеции и пустил молву, что цель его миссии – исходатайствовать помощь у папы и королей для борьбы с магометанами и для изгнания Турок из Палестины. Внешность Реубени обращала на него внимание: чрезвычайно малый рост, чёрный цвет кожи, необыкновенная худоба, угрюмый вид – всё это сообщало ему некоторую таинственность. А тогдашнее общество, возбуждённое новыми открытиями, было весьма склонно верить всему неожиданному. Поверили поэтому и рассказам Реубени о существовании иудейского царства в Азии. Реубени нашёл даже доступ ко двору папы Климента VII, а последним был рекомендован португальскому королю, мечтавшему о расширении своих владений путём борьбы с магометанами. Все эти обстоятельства произвели сильное впечатление на португальских иудеев; они усмотрели в них признак скорого наступления спасения, а в Реубени признали предтечу Мессии. Из Португалии радостная весть перешла в Испанию, вызвав энтузиазм. Здесь явилась одна пророчица, которая рассказывала, что она в видениях беседует с Моисеем и ангелами и от них узнала о скором возвращении иудеев в обетованную землю. На смену пророчицы, погибшей вместе с своими последователями на костре инквизиции, выступил некто Иаков Бераб, всем объявлявший, что он скоро умрёт и затем через три дня воскреснет для спасения иудеев. Был сожжён и этот пророк, но атмосфера, в которой жили иудеи не была рассеяна. В качестве проповедника мессианской идеи выступил вскоре молодой, сильно экзальтированный человек, Соломон Молхо. Уже ранее он был подвержен галлюцинациям, имевшим мессианскую почву. Когда же явился Реубени и своим появлением ещё более возбудил мессианские надежды, галлюцинации окончательно овладели Соломоном Молхо. Он постоянно видел видения, в одном из которых ему было открыто, что вскоре на него сойдёт Дух Божий, и он начнёт совершать знамения мессианского времени. Таинственный голос повелевал экзальтированному юноше переходить из одного места в другое: он проповедовал в Салониках, в Венеции в Риме, постоянно подвергаясь опасности сделаться жертвой инквизиции. В конце концов Молхо, в сообществе с Реубени, отправился в Регенсбург к императору Карлу V. Какие были цели этой поездки, точно неизвестно. Но рассказывают, что фанатик хотел склонить в иудейство самого императора. Эта попытка привела его на суд инквизиции, и на этот раз он уже не избежал смертного приговора. В конце 1532 г. Молхо был сожжён на костре. Но за ним уже настолько упрочилась репутация пророка и чудотворца, что его смерти многие не поверили. Рассказывали, что чрез восемь дней его видели живым в разных местах; каббалисты же истолковали его смерть, как необходимое условие и признак скорого наступления мессианского царства.

После смерти Молхо мессианская пропаганда умолкает. Но внутри народа в это время идёт деятельная работа мысли, вырабатывается иудейская мистика, формируется сложная и запутанная система каббалы, основой которой служит мессианская идея. Господство мистического направления в иудействе сделало его ещё более, чем прежде, восприимчивым к учениям различных фанатиков и породило в XVII в. новое весьма обширное по своим размерам мессианское движение. Это движение связано с именем Саббатая Цеви.

Саббатай Цеви был родом из Смирны (род. в 1636 г.). Хотя он был сын бедных родителей, однако имел возможность получить хорошее образование. Его внимание, впрочем, привлекали главным образом каббалистическая философия и литература, в особенности библия каббалы – книга Зогар. Познакомившись с теорией каббалы, Саббатай не задумался провести её и в жизнь. Средоточным пунктом кабалистики XVI и XVII вв. было убеждение в скором наступлении мессианского времени или времени спасения. Но спасению всеобщему, учили каббалисты, должно предшествовать спасение личное. После грехопадения к божественным, чистым элементам души применились элементы нечистые, демонические. Новый порядок жизни наступит только тогда, когда все люди выделят из своих душ демонические элементы, препятствующие совершенству. Это освобождение души от нечистого и злого доступно каждому, кто посвящён в тайны каббалы и исполняет известные религиозные упражнения. Тот же человек, который некогда выработает в себе самую чистую, божественную душу, будет Мессией, воплощённым первочеловеком и «частью божества». Он уничтожить демонские силы и освободит все души от примешавшихся к ним нечистых элементов. Проникшись этой теорией, Саббатай, ещё юношей, стал вести уединённую жизнь, совершать частые омовения, предавался продолжительным молитвам, подвергал себя изнурительным постам. Постепенно Саббатай пришёл к мысли, что ему удалось приобрести чистую душу и что ему принадлежит мессианское достоинство. Укреплению этой мысли в нём способствовало то, что он рано обратил на себя общее внимание: всех привлекала его необыкновенно красивая наружность и чрезвычайно приятный голос, все считали его за подвиги святым человеком, а в его глубоких познаниях в области каббалы видели даже дар свыше. К 1648 г., на который каббалисты назначали наступление мессианского царства, мысль о мессианском достоинстве уже настолько окрепла у Саббатая, что он решил выступить с этою мыслью открыто. И вот однажды в синагоге он громогласно произнёс священную тетраграмму, желая показать этим, что пришёл уже мессия и талмудическое запрещение произнесения тетраграммы потеряло свою силу. За этот поступок Саббатай с своими учениками был отлучён от синагоги и должен был удалиться из Смирны в Константинополь. Здесь в лице некоего Яхини, знаменитого проповедника и собирателя рукописей, Саббатай нашёл себе деятельного помощника. Для того, чтобы ещё более убедить Саббатая в его мессианском достоинстве, Яхини доставил ему одну древнюю, конечно, подложную рукопись. В этой рукописи заключалось следующее пророчество: «Я, Авраам, сидел 40 лет в пещере и дивился, что ещё не наступает время чудес. Тогда раздался таинственный голос: вот родится сын у Мордохея Цеви, в лето от сотворения мира 5386 (1626) и будет назван Саббатаем. Он сокрушит великого дракона, он истинный Мессия и будет вести войну без оружия». Из Константинополя Саббатай, окончательно убеждённый в своём мессианстве, перешёл в Салоники, потом в Асины и, наконец, попал в Каир. Всюду он приобретал малочисленных последователей. В Каире, между прочим, он нашёл ревностного последователя себе в лице одного богатого и высокопоставленного еврея Рафаила Иосифа Хелеби. Мало по малу Саббатай вошёл в такое доверие у него, что последний предоставил в его распоряжение все свои богатства. Доверие влиятельного и чиновного человека ещё более, конечно, подняло авторитет Саббатая, а громадные средства дали ему возможность всюду благотворить и тем увеличивать свою популярность. Саббатай теперь имел уже последователей всюду. Особенно много популярности Саббатая содействовал газский раввин Натан Леви. Хорошо предвидевший те выгоды, которые можно было извлечь из возникавшего движения, Натан решил примкнуть к нему и сделался союзником Саббатая. Он выбрал себе роль пророка Илии и уверял всех, что в него переселилась душа этого пророка и что он имеет приготовить путь Мессии. Натан стал рассылать во все синагоги послания, в которых, ссылаясь на бывшие ему откровения, возвещал о явлении Мессии. «Братья, сыны Израилевы, – писал Натан¹⁰, да будет вам ведомо, что родился мессия наш в городе Смирне, по имени Саббатай Цеви, царство которого вскоре наступит. Он сорвёт корону с главы царя измаильского и наденет на свою главу, а султан последует за ним, как раб ханаанитянин, ибо ему принадлежит власть. После этого мессия наш вдруг исчезнет и не будет известно, жив ли он, или умер. Он же меж тем пойдёт по ту сторону реки Самбатион, где его ждёт учитель наш Моисей; последний имеет дочь Ревекку, которую возьмёт себе в жены наш мессия... Тогда сойдёт с неба лев, и вместо языка в пасти его будет торчать семиглавая змия, и огонь будет извергаться из пасти льва, и поедет наш мессия (на льве) и поведёт Моисей и всех евреев в Иерусалим. На дороге встретит их Гог и Магог с многочисленным, как песок на берегу моря, войском, и мессия наш не мечём будет воевать, но дыханием уст своих убьёт нечестивцев и словом Божиим повергнет их на землю. И когда придёт мессия наш со всеми евреями в Иерусалим, тогда Бог спустит с неба святой храм, построенный из золота и бриллиантов, которые озарять блеском весь город Иерусалим, и тотчас мессия наш будет творить жертвоприношения Господу. После этого будет воскресение мертвых». Не смотря на всю свою бессмысленность, послание Натана было встречено с доверием и энтузиазмом. В то же время друге ученики Саббатая разъезжали по разным городам Европы и Азии с проповедью о явившемся мессии. Результатом этого было то, что движение приняло громадные размеры, и уверовавшие в Саббатая считались десятками тысяч. В 1665 г., в день нового года, в Смирне, которая была избрана резиденцией, Саббатай трубными звуками объявить себя в синагоге еврейским мессией, а народ восторженно кричал: «да живёт царь наш, наш мессия». Одушевление, охватившее всю многочисленную еврейскую общину, было столь велико, что Смирна сделалась городом исступлённых. Обычные занятия были брошены, появились во множестве пророки и сновидцы, синагоги целые дни оглашались то воплями кающихся, то радостными кликами покаявшихся. Ежедневно прибывали в город новые толпы уверовавших, желавших удостоиться чести лицезреть мессию, а уходя, они разносили молву о царе иудейском в самые отдалённые углы. Ближайшие ученики Саббатая деятельно распространяли всюду весть о явившемся мессии и его необыкновенных делах. Даже представители английских и голландских торговых контор, жившие в Смирне, сочли нужным сообщить в Европу о чрезвычайных событиях, совершающихся в городе. Имя Саббатая поэтому сделалось известным всюду. В городах Италии, Германии, Франции и Польши говорили о Саббатае на биржах, его именем совершали заклинания, в честь его возносили молитвы и совершали обряды в синагогах. Между прочим, появление Саббатая произвело сильное волнение и среди евреев, живших в пределах Малороссии. Иоанникий Галятовский, написавший по этому поводу своё сочинение Мессия правдивый, рассказывает, что «на Волыни, в Подолии, во всей малой Росси, во всём княжестве литовском и в польском королевстве» «глупые жиды, быв обмануты, торжествовали, веселились, радовались, что мессия на облаке возьмет их в Иерусалим». Малорусские евреи, по словам Галятовского, «побросали домы, имения, ничего не хотели делать; вот мессия, говорили, немедленно проводит их до Палестины в Иерусалим. Они постились для своего мессии по нескольку дней, даже детям не давали есть по целому дню; зимою в суровую стужу мылись под льдом, читая новосоставленную молитву, и многие умирали от суровой стужи». «Тогда», продолжает Галятовский, «сильно величались они пред христианами, смеялись над ними, сочиняли похвальбы, грозили своим мессиею ложным, обещались мстить христианам, которые властвуют над ними: вот, говорили они, мы будем вашими панами, гетманами, воеводами, сенаторами; все христианские паша, князья и цари будут у иудеев кучерами, пастухами, земледельцами, жнецами». Еврейскими мечтами увлекались даже и некоторые из христиан. «Некоторые из христиан, сообщает Галятовский, «будучи малодушны, слыша, о чудесах ложного мессии, видя самохвальство жидов, стали было склоняться мыслью к ложному жидовскому мессии». В виду этого в шестидесятых годах ХVII ст. в южной России неизвестным лицом было составлено сочинение против Саббатая под заглавием: «Дивный початок и странный конец». С такою же полемическою целью издал в 1665 г. своё сочинение Мессия правдивый и Иоанникий Галятовский¹¹.

Между тем как Саббатай, довольствуясь воздаваемыми ему почестями, проживал в Смирне и не предпринимал дальнейших действий, его сотрудники выработали некоторый план: они поставили своею целью борьбу с раввинистическим иудейством. Одним из основных положений каббалистов было то, что в период благодати обрядовые законы иудейства потеряют своё значение. Так как, по воззрению саббатаинцев, этот период уже наступил, то они считали необязательным для себя тору. Отмену закона саббатаинцы начали с упразднения поста 10 аба. С этою целью секретарь Саббатая Самуил Примо издал от его имени такое послание: «Единый и перворожденный сын Божий, Саббатай Цеви, мессия и избавитель израильского народа всем сынам Израиля мир! После того как вы удостоились видеть день и исполнение слова Божия чрез пророков, ваши сетования и печали должны превратиться в радость, и посты ваши в праздники, ибо вы не будете более плакать. Радуйтесь с пением и песнью и обратите день, который вы прежде проводили в печали, в день ликования, потому что я явился». Авторитет Саббатая был уже так высок, что послание достигло желанной цели у многих, хотя некоторые строгие ревнители талмуда, представлявшие мессию в образе раввина, были смущены посланием и ради него отшатнулись от Саббатая.

Стремясь к более широкому поприщу деятельности, С. Цеви в начале 1666 г. решил переселиться из Смирны в Константинополь. Предварительно свою власть над земным шаром он разделил между своими родственниками и учениками, предоставив каждому по целой стране. Между прочим, один бедный еврей получил в дар от мессии одно королевство. Честолюбивые люди предложили бедняку громадные суммы денег за будущую корону, но он, в надежде на большие выгоды, отклонил это предложение. Так велика была самоуверенность Саббатая и вера обманутых им учеников! Однако обстоятельства Саббатая стали складываться совершенно неожиданным образом. Пред самым Константинополем Саббатай был схвачен, как опасный агитатор, и заключён в тюрьму. Но вера в него, как в мессию, была так крепка, что и это обстоятельство её не поколебало. В тюремном заключении Саббатая увидели необходимый момент мессианских страданий, которые, по древнему учению, должны предшествовать славе Мессии. А друзья мессии, между тем, проповедовали всюду о наступлении мессианского царства и распространяли ложные известия о почестях, которых удостоен, будто бы, Сабботай в столице Турции. Толпы уверовавших продолжали поэтому приходить к Саббатаю, и движение не только не прекращалось, но даже всё более разрасталось. Благодаря щедрости своих почитателей, сам Саббатай жил в тюрьме, особенно после того, как он был переведён из Константинополя в Абидос, по-царски. Турецкое правительство, однако же, решило положить конец брожению, охватившему многочисленное еврейское население столицы. С этою целью придуман был план обращения Саббатая в магометанство. Устрашённый угрозами смертной казни, Саббатай Цеви действительно принял ислам и из иудейского мессии превратился в Мехмет-Эфенди, привратника при дворце султана. Распространившееся известие об этом необыкновенном событии произвело смущение среди последователей Саббатая, и многие из наиболее слабых верующих отреклись от своего мессии. Но ревностные ученики Саббатая сумели даже примирить и факт его отступничества с мессианством: переход Саббатая в ислам был представлен, как величайшая тайна. Цель этого перехода, говорили, заключается в том, чтобы, принявши демонскую оболочку, уничтожить нечистые силы в самом источнике их, чтобы освободить те чистые элементы души, которые есть и в магометанах. Последователи Саббатая, сделавшись теперь партией, тем фанатичнее отстаивали свои идеи, чем ревностнее восставали против них антисаббатианцы. Между тем, сам Саббатай после того, как ослабел надзор за ним, снова завязал непосредственные отношения с евреями под предлогом магометанской пропаганды среди них. Он выступил в качестве проповедника и даже написал небольшое сочинение, в котором доказывал, что и по принятии ислама он остаётся все-таки мессией. Скоро он был удален от должности при дворце султана и отправлен на жительство на один остров. Когда же и сюда к нему стали являться евреи, он, по просьбе представителей константинопольской еврейской общины, был сослан в отдалённую и дикую местность Албании, и здесь, в небольшом городке Дульциньо, умер, оставленный всеми (в 1676 г.).

Саббатай сошёл со сцены, но мессианское движение, вызванное им, долго ещё продолжалось, вспыхивая по временам с значительною силой. В различных местах явился целый ряд преемников Саббатая. Они старались поддержать веру в его мессианство, составляли его биографии, наполненные сказаниями о мнимых чудесах, выпускали сочинения о наступлении мессианского царства и создавали на основе каббалы новые теории спасения Израиля. Каббалистические бредни саббатианцев особенно благоприятную почву для себя находили в Турции и Польше, где еврейская масса отличалась крайним невежеством. Впрочем, это было время, когда мессианизмом увлекались даже такие просвещённые люди, как еврейский поэт Луццато, пришедший к мысли, что он есть обещанный мессия и призван спасти Израиля и весь мир.

Вскоре после смерти Саббатая один из учеников его Мордохей из Айзенштадта, переселившийся в Польшу, стал доказывать, что Саббатай есть истинный Мессия, что он не умер действительною смертью, а чрез три года явится опять и будет продолжать начатое дело спасения. Запутавшись в дебрях каббалистики, Мордохей дошёл до того, что стал считать себя за воскресшего Саббатая и за мессию из дома Давидова. Саббатай, говорить он, не мог совершить спасения, потому что он был богат, а Мессия должен быть бедным; так как он, Мордохей, беден и гоним, то он и есть истинный мессия. Мордохей намеревался было идти в Рим, чтобы приготовить грешный город к мессианскому времени. При этом он предупреждал своих последователей, что обстоятельства заставят его, может быть, принять крещение. Но до Рима он не дошёл и, вернувшись в Польшу, впал здесь в сумасшествие.

Почти одновременно с этим явился мессия в Салониках. Это был Иаков Цеви брат вдовы Саббатая, выдававшийся ею за сына умершего лжемессии. Салоникские иудеи охотно уверовали в него и утверждали, что в него переселились души двух мессий одного из дома Давидова, другого из дома Иосифа. На сторону Иакова Цеви стали даже некоторые авторитетные в Салониках талмудисты. Но особенно много примкнуло к Иакову Цеви людей молодых. Этому содействовала составленная им теория спасения. Греховность мира, рассуждал он, может быть уничтожена только преизбытком греха. Отсюда Иаков Цеви для наступления спасения считал необходимым грех и потому допускал полную свободу в отношениях полов. Разврат, царивший среди членов нового царства, возбудил, наконец, негодование ортодоксальных раввинов, и они донесли о новой секте турецкому правительству, требуя расследования и строгого наказания виновных. Чтобы избавиться от этого наказания, сам лжемессия и его последователи приняли магометанство. Иаков Цеви, как истинный мусульманин, отправился даже в Мекку, но во время путешествия умер в Александрии. Из его последователей потом составилась, существовавшая до последнего времени, секта, воззрения и обряды которой представляли смесь магометанства и иудейства.

На почве того же саббатианства в Польше возникли во второй половин ХVIII в. секты хассидеев и Франкистов.

Хассидеи, последователи Иуды Хасида из Дубно, поставили своей задачей содействовать скорейшему наступлению мессианского царства. Они думали достигнуть этого путём строгого поста и покаяния. Уверенный в близком наступлении мессианского царства Хасид вместе с своими многочисленными последователями решил переселиться в Иерусалим, чтобы здесь ожидать Мессию. Но в Иерусалиме Хасид умер, а его последователи, разочаровавшись в своих надеждах, частью приняли ислам, частью же обратились в христианство. Секта, таким образом, распалась, чтобы, спустя некоторое время, вновь возродиться в форме неохасидизма, который может быть назван ессейством в современном иудействе.

Основателем секты франкистов был галицийский еврей Янкель Лейбович, прозванный франком или френком за то, что он долго проживал в Турции. Из каббалистической системы саббатианцев Янкель Франк особенно усвоил учение о переселении душ. Он пришёл к заключению, что душа мессии переходить в разных лиц: Давид, Илия, Магомет, Саббатай Цеви были, по мнению Франка, истинные мессии. Воплощением души мессии считал Франк и самого себя, и в 1755 году стал проповедовать это в разных местах Польши. Последователей себе он находит преимущественно среди саббатинцев, которые называли его «Святым Господом» и верили, что он творит чудеса. Особенность учения франкистов состояла в отрицании Талмуда и в предпочтении ему книги Зогар. Вследствие этой особенности франкисты назывались ещё «зогаритами» или «противоталмудистами». Оппозиция всему талмудическому была причиной того, что ортодоксальное иудейство повело энергическую борьбу против новой секты, обвинив пред правительством членов её в крайней безнравственности. Защищаясь от этого обвинения, франкисты объявили себя исповедующими учение христианское, и в доказательство своих слов, большинство из них приняло крещение.

Движением, вызванным Саббатаем Цеви, заканчивается история иудейского лжемессианизма. Испытавшее неоднократно печальные последствия увлечений ложно понятой мессианской идеей, с этого времени иудейство начинает относиться к ней иначе. Некоторые раввины и писатели еврейские теперь уже стараются доказать, что учение о пришествии Мессии никогда не принадлежало к догматам еврейской веры и что отвергающий это учение не может считаться вероотступником. «Это учение», говорит один раввин, «до того ослабело в практической жизни евреев, что его смело можно отнести к идеальной области вероучений, не имеющих никогда применения к общественной жизни народа»¹². «Идея мессианизма», заявляет другой еврейский писатель, «не составляет основного догмата первоначального еврейского вероучения: ни Моисеев закон, ни Мишна не упоминают о чём-нибудь подобном; даже в позднейшей гемаре один авторитетный амораит осмеливается утверждать, что «нет Мессии у Израиля», чего бы он не сделал, если бы вера в Мессию составляла обязательный догмат»¹³.

В. Рыбинский