Грех Пилата. Слово, сказанное в церкви Киево-братского монастыря в пяток четвертой недели Великого поста, на вечернем богослужении, известном под названием пассии
Пилат же, хотя народу хотение сотворити, пусти им Варавву и предаде Иисуса, бив, да пропнут его (Мк.15:15).
Итак, Понтий Пилат соглашается исполнить преступное решение иудейского народа. Поставленный быть блюстителем неприкосновенности закона, он сам совершает беззаконие. Варавву, злодея, который должен быть наказан, он отпускает на свободу, а безгрешного Сына Человеческого, – Того, кто никогда не отступал от истины и не делал ничего, кроме добра, – осуждает на крестную смерть. И это вопиющее нарушение правды Понтий Пилат совершил не по неведению, не по ошибке, свойственной человеку, а вполне сознательно, с очевидной и определённой целью. В уничиженном Узнике, в безмолвии предстоящем судилищу, он не находит никакой вины. Он прямо заявляет народу: «аз ни единыя вины обретаю в Нем» (Ин 18:38). Из неистовых воплей толпы, подстрекаемой первосвященниками, из того усердия, с каким изобретается явная клевета на безмолвного Узника, Пилат убеждается, что этот Узник есть жертва зависти архиереев и книжников. «Ведяше бо», говорит евангелист, «яко зависти ради предаша Его» (Мк. 15:10). И голос совести, и законы отеческие, и законы той страны, которой управлял Пилат, повелевали ему отпустить невинного. И Пилат, действительно, не решается по первому требованию толпы осудить Иисуса Христа. «Искаше Пилат пустити Его» (Ин. 19:12). Но вот в толпе раздается имя кесаря. Истощившиеся в изобретении клеветы, видя, что клевета не достигает своей цели, первосвященники думают устрашить Пилата именем кесаря и тем побудить его к осуждению невинного. «Аще Сего пустиши», кричит по их наущению толпа, «неси друг кесарев» (Ин. 19:12)! Если ты пустишь Его, мы сделаем все, чтобы поколебать твою дружбу с кесарем! И коварный расчет оказывается верным. Не дав себе даже времени хорошенько поразмыслить о том, что́ выйдет из угрожающих криков толпы, каким образом, отпустив невинного и сохранив закон, можно потерять дружбу кесареву, Пилат старается скорее оградить эту дружбу. Он спешит скорее заслужить одобрение тех, которые угрожают ее поколебать и для этого соглашается исполнить преступное решение беззаконного соборища.
Итак, из желания заслужить одобрение иудейского народа и старейшин и из боязни потерять дружбу кесаря, Понтий Пилат соглашается пролить неповинную кровь. И посмотрите, какую тяжелую жертву приносит Пилат в угоду народному хотению! Привыкший повелевать, он сам соглашается исполнять чужие повеления. Гордый римлянин, в глубине своей души ненавидящий и презирающий этих стоящих у его лифостротона надменных и лицемерных первосвященников, Пилат делается слепым орудием в их руках и покорно исполняет их требования. Человек, бесспорно, разумный, с незаглохшею совестью, он отказывается и от разума, и от совести, и всецело отдается на волю народным страстям. Сравните теперь величающегося на своем судилище римского игемона с предстоящим судилищу уничиженным Узником. Какое бесконечное различие между ними! Этот божественный, теперь безмолвствующий Узник всю свою жизнь служил открытой Им истине, проповеданному Им евангелию. Он «на сие родихся, на сие приидох в мир, да свидетельствую истину» (Ин. 18:37), и свидетельствовал о ней, не ища славы от человек, не взирая на лица человеческие. От истины Он не отступал ни в слове, ни в деле. За истину Он пошел на крест и запечатлел ее своею пречистою кровию. А для Понтия Пилата – что есть истина, что требования долга и совести! Имя друга кесарева для него несравненно дороже имени друга правды! Людское одобрение для него выше истины и совести. Если теперь он соглашается купить это одобрение ценою невинной крови, ценою тяжкого преступления, то, значит, и всегда в глубине своей души он ставил это одобрение выше всего, значит, ради приобретения его или боязни потерять его он и всегда готов был пожертвовать и истиной, и добром, и своим личным достоинством.
Не тоже ли, братия, часто бывает и в нашей жизни! Не часто ли и мы – то из желания заслужить людское одобрение, то из боязни подвергнуться людскому осуждению, соглашаемся исполнять без разбора всякое «хотение народное», служить всяким вкусам и мнениям человеческим! И не думайте, чтобы во грехе Пилата виновны были только люди, занимающие в жизни положение, подобное Пилатову. Нет, в какую бы область житейских отношений мы ни посмотрели, везде найдутся подобные Пилату.
В самом деле. Есть между нами люди, которые посвящают свою жизнь служению науке, изысканиям в области прошедшего и настоящего, в области тайн природы и духа. Как часто их изысканиями движет более всего желание «зватися от человек «учителю, учителю» (Мф. 23:7)! И вот для достижения этого звания, в yгоду людям известного направления мысли, людям, «возлюбиша человецы паче тму, неже свет» (Ин. 3:19), Варавва отпускается на свободу, а Сын Человеческий осуждается на смерть, «истина сокрывается в неправде» (Рим. 1:18), самым позорным образом искажается, замалчивается, предаётся поруганию, а гадания помраченного ума человеческого, ложь, ясно сознаваемая, выдаётся за истину и в качестве истины проповедуется на всех торжищах миpa!
Есть между нами люди, которые посвящают себя служению искусству в различных его видах. Их служение должно бы состоять в том, чтобы будить в душе людей лучшие, высшие чувства, отвлекать от привязанности к житейской нечистоте и открывать духовные очи человека для высшего мира и его красот. И однако же как часто в обширной области искусства данные от Бога таланты обращаются на служение людским страстям! Мало ли известно таких произведений искусства, в которых, в угоду общественным вкусам, порок изображается в привлекательных красках, самоизмышлённые идеалы добродетели выставляются в качестве предметов восторженного удивления, а то, в чём заключается действительная добродетель, представляется смешным, низким и недостойным человека нашего времени!
Есть между нами люди, которые облечены властью, поставлены блюстителями закона, защитниками правды и карателями зла. Но не бывает ли, что они ради приобретения дружбы людей ещё более сильных нарушают закон и покровительствуют неправде!
Посмотрите, наконец, на все течение нашей обыденной жизни. Какое преувеличенное значение придаётся здесь людскому одобрению и как высоко ставится «народное хотение», «предания человеческая» (Мк. 7:8), заповеди, созданные людьми века сего! Заповеди Божии мы нарушаем непрестанно. а мелочные предписания человеческие, которыми обставлен каждый шаг члена современного общества, блюдём с величайшею точностью. Суда Божия, постигающего нарушителей Его святой воли, мы не страшимся: мы даже редко о нём вспоминаем. А пред угрожающими криками толпы: «неси друг», пред судом человеческим, пред насмешками и укоризнами, которыми мир карает преступающих его заповеди, мы трепещем. Этот суд постоянно пред нами, и мы, подобно Пилату, готовы сделать всё, чтобы склонить его неверные весы на свою сторону! Нас окружают иногда люди, которые сами равнодушны к вере и в других одобряют это равнодушие, которые благочестие считают уделом посредственных лиц, а в соблюдении церковных уставов и добрых христианских обычаев видят признак отсталости человека от своего времени. И редко ли, братие, случается, что мы из опасения потери дружбы этих людей, из боязни, что о нас скажут: «он отстал от своего времени» – являемся равнодушными к вере, иногда даже присоединяемся к тем, которые ругаются над нею, оставляем благочестивые обычаи, отрекаемся от своих христианских чувствований! В наши дни – дни преобладания себялюбивых и корыстных расчётов, дни притуплённости лучших чувств, общественное мнение снисходительно и даже одобрительно относится ко многому, что́ несовместимо с духом христианской веры и должно быть порицаемо. Но редко-ли бывает, что такое «хотение народное», такое мнение общественное мы ставим высшим правилом своей жизни, и словами – «так смотрят на это все» оправдываем свои безнравственные поступки и даём себе разрешение на множество ежедневно совершаемых грехов! Так бывает и тогда, когда ищется одно только людское одобрение. А что сказать о тех случаях, когда с этим соединяются корыстные житейские расчёты, когда ищется расположение людей сильных и влиятельных! Кому неизвестно, сколько лжи, сколько лицемерия, сколько клеветы, часто, допускается тогда!
Так, братие, грех Пилата в различных видах повторяется и в наши дни. И в наши дни, ради дружбы людской, часто приносится в жертву истина, добро и справедливость, и всякое xoтение человеческое предпочитается заповедям евангельским и уставам церковным!
Но Понтий Пилат, распявший Господа Иисуса Христа из боязни лишиться дружбы кесаревой, принадлежал к числу людей древнего мира, которые, по слову апостола, были «сынами нощи и тьмы» (1Фес. 5:5), потеряли свет истины и в поисках за ним пришли только к отрицанию его существования. Пилат принадлежал к тому языческому миру, который не «имел упования» (1Фес. 4:13) в будущем и «предан был в неискусен ум, творити неподобная» (Рим. 1:28). Не удивительно, поэтому, что Пилат дружбу кесареву ставит выше всего и ради одобрения народного жертвует истиной, попирает требования долга и совести. Но так-ли должны поступать мы, которые именуемся последователями Господа Иисуса Христа и которым открыты «путь и истина и живот» (Ин. 14:6).
Нет, братие, для христианина есть имя более почетное, чем имя друга кесарева. «Вы друзи Мои есте», сказал Господь Иисус Христос, «аще творите, елика Аз заповедаю вам“ (Ин. 15:14). Итак, христианин может быть другом Самого Господа Иисуса Христа. Эта дружба дороже всего. Её нужно искать прежде всего и более, чем дружбу сынов человеческих, о которых сказал псалмопевец: «не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в них-же несть спасения: изыдет дух его, и возвратится в землю свою: в той день погибнут вся помышления его» (Пс. 145:3–4). А дружба Христова для того, кто приобретет её, пребудет во веки неизменной. Эта дружба может быть приобретена только неуклонным соблюдением святых заповедей Господа Иисуса Христа, только осуществлением в жизни истины, Им проповеданной и заключающейся в Евангелии. Евангельская истина, поэтому, выше всяких хотений человеческих! Её должны мы прежде всего осуществлять, не взирая на лица человеческие, не ища славы от человек. Сам Господь Иисус Христос, поведавший миру эту истину, никогда не отступал от неё ни в словах, ни в делах, и за неё претерпел ужасные муки крестной смерти. Верные последователи Христовы за эту истину терпели поношение и уничижение, шли в темницу и ссылку, на кресты и костры и в ней одной находили свет, отраду и утешение. Так и всякий из нас, братие, кто хочет быть верным последователем Христа и другом Его, не должен отступать от истины евангельской, столбом и утверждением которой служит церковь. И тот, кто ради житейских выгод, ради приобретения дружбы человеческой или из боязни потери её, стыдится исполнять требования этой истины, попирает Христовы заповеди и ставит на место их противные им мнения человеческие, – тот не может быть другом Христовым. «Всяк убо», говорит Господь, «иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех» (Мф. 10:32–33).
Истинный последователь Христов не должен, подобно Пилату, смущаться даже и тогда, когда неуклонное соблюдение заповедей Христовых угрожает ему потерей дружбы человеческой, когда за это соблюдение он подвергается осуждению, упрекам и укоризнам людей века сего. «Мир», братие, по слову апостола, «весь во зле лежит“ (1Ин. 5:19), и «все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очима и гордость житейская» (1Ин. 2: 16). Поэтому и люди, иже «от мира суть, сего ради от мира глаголют» (1Ин. 4: 5), всегда любят более тьму, нежели свет. Людям мира сего всегда слово крестное будет казаться безумием, потому что всегда будет посрамлять их ложную мудрость. Люди мира сего в истинной добродетели всегда будут видеть тяжелое неудобоносимое иго и всегда будут напрягать силы своего ума к тому, чтобы путём ложных мудрований свергнуть с себя это иго. Во все дни, как и во дни Псалмопевца, праведник будет говорить: «И покрых постом душу мою, и бысть в поношенье мне; и положих одеяние мое вретище, и бых им в притчу. О мне глумляхуся седящии во вратех, и о мне пояху пиющии вино» (Пс. 68:10–13). Что же, неужели нужно страшиться этого глумления? Но какую же силу, братие, может иметь человеческое осуждение для того, кто знает, что он имеет другом своим Самого Господа Иисуса Христа! Пусть осуждают люди, когда оправдывает Тот, кто некогда «обличит мир» в неправедных суждениях (Ин. 16: 8) и будет судить судящих землю! Разве не сказал Господь Иисус Христос всем навлекающим соблюдением заповедей Его вражду мира сего: «блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5: 11–12). Разве не говорить св. апостол: «аще добро творяще и страждуще терпите, сие угодно пред Богом. На сие бо и звани бысте» (1Петр. 2:20–21)! Разве мы не имеем ободряющих примеров в лице целого сонма славных страдальцев за евангельскую истину! Великий учитель вселенской церкви Иоанн Златоуст, с неустанною ревностью проповедывавший Христову истину, никогда не изменявший ей в угоду людским хотениям и за неё много страдавший, так говорит об этих своих страданиях: «Я готов пролить кровь свою, лишь бы мог сколько-нибудь воспрепятствовать распространению зла. Нисколько не беспокоит меня ненависть и злоба врагов моих!... Я презираю страх мира сего и посмеиваюсь над его благами; не боюсь нищеты и не желаю богатства, не страшусь смерти и не пристрастен к жизни... Христос со мною, – кого мне бояться? Пусть поднимаются на меня волны, пусть море, пусть неистовство сильных, – всё это слабее паутины»! Такая ревность о истине Христовой должна, братие, одушевлять и каждого из нас. И только тот, кто более всего ищет дружбы Христовой, для кого заповеди евангельские и уставы церкви выше всего, – только тот может надлежащим образом осуществить своё жизненное призвание, быть во всяком служении истинно полезным членом своего общества. А для кого дороже всего дружба человеческая, кто, подобно Пилату, её более всего ищет, тот стоит на скользком и тернистом пути, в том не может быть ничего твёрдого и прочного. В самом деле. Посмотрите на этот народ, мятущийся у претории Пилата. Как непостоянны его приговоры, как быстро меняются его суждения! Четыре дня тому назад он с масличными ветвями в руках встречала Господа Иисуса Христа, входящего в Иерусалим, бросал к Его ногам свои одежды и приветствовал Его криками: «осанна, благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев» (Ин. 12: 13). Теперь Того, Кого называл царем, как злодея привлекает на суд и неистово кричит: «распни, распни Его» (Лк. 23: 21). А несколько позже будет расходиться с Голгофы, «биюще перси своя» (Лк. 23: 48). Посмотрите далее, что́ часто бывает в жизни! Кого ценят в одном месте, того презирают в другом. Здесь видят в вас одни добродетели, там усматривают только пороки. Здесь похваляют вашу неподкупность, вашу честность, ваше бескорыстие, а там, напротив, обвиняют вас в пристрасти, в коварстве, считают корыстолюбцем и лицемером. Так непостоянны, так противоречивы приговоры человеческого суда об одном и том же! Поэтому тот, кто, подобно Пилату, выше всего ставить человеческий суд, ему служит и его более всего боится, тот должен быть всегда готов отпустить преступного Варавву и осудить безгрешного Господа Иисуса Христа, поддержать справедливость и оказать содействие неправде, порицать истину и восхвалять ложь. Такой человек, как корабль, потерявший кормило, должен по воле изменчивого ветра плыть по житейскому морю, бросаясь то в одну сторону, то в другую. И мы, действительно, видим, что такой человек пред глазами людей иногда творит добро, а там, куда не достигают людские взоры, предается страстям и порокам. Там, где ценится добродетель, он соглашается на время облечься в одежду добродетели, а где одобрение людское приобретается поруганием добродетели, он идет этим путём. И при этом, как Пилат, омывает руки и говорит, – «не повинен есть от крове Праведнаго» (Мф. 27:24), то есть всякое нарушение закона оправдывает, представляя его необходимым. Судите, как мало можно положиться на такого человека, как мало исполнить он своё жизненное призвание!
Не таков, братие, тот, кто выше всего ставить дружбу Христову и «славу, яже от Бога» (Ин. 5:44). Тому нет нужды, как трости, колеблемой ветром, склоняться то на одну сторону, то на другую, ибо путь его определён, ибо «глагол Господень», которым он руководится, «пребывает во веки» неизменным (1Пет. 1:25). Тому тайна и ненаказанность не могут служить поводом к пороку, ибо пред ним всегда тот суд, на котором обнаружатся все тайны и будут оценены по достоинству все помышления, слова и дела человеческие! Такой человек, если служит науке, не станет скрывать истину и проповедовать ложь, если служить искусству, не будет восхвалять порок и представлять смешною добродетель, если облечен властью, всегда будет содействовать только правде! Такой человек, значит, будет и истинным христианином, и истинно полезным сыном отечества, и истинно добрым человеком!
Итак, братие, должно непрестанно помнить, что дружба Христова и слава, яже от Бога, выше дружбы и славы, яже от человек. О снискании дружбы Христовой нужно заботиться более всего, и от исполнения заповедей Христовых, чем приобретается эта дружба, не должно отступать никогда: ни ради приобретения дружбы людской, ни из боязни потерять её. Одобрение людское должно ценить, но только тогда, когда оно приобретается добрыми делами. Осуждения людского должно страшиться, но только в делах злых и беззаконных, в таких делах, которые осуждаются и Богом. Хотения человеческие, мнения и желания, в которых выражает дух времени, должно исполнять и принимать, но при этом непрестанно нужно помнить слова апостола: «возлюбленные, не всякому духу веруйте, но искушайте духи, аще от Бога суть: яко мнози лжепророцы изыдоша в мир. О сем познавайте Духа Божия и духа лестча: всяк дух, иже исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть: и всяк дух, иже не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть» (1Ин. 4:1–3). Служить желаниям и мнениям человеческим должно только тогда, когда они не противоречат воле Божией, угождать людям, по слову апостола, нужно только «во благое к созиданию» (Рим. 15:2), то есть только в делах, угодных Богу и законных. Такое именно угождениe людям разумеет апостол Павел, когда называет себя человекоугодником и говорит о себе: «аз во всем всем угождаю, не иский своея пользы, но многих, да спасутся» (1Кор. 10:33)..., «свободен бо сый от всех, всем себе поработих, да множайшыя приобрящу..., Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1Кор. 9: 19,22).
Тот же, кто угождает людям даже в делах беззаконных, кто, или ища дружбы людей или боясь потери её, ниспровергает заповедь Христову и, подобно Пилату, на место её ставит преступное хотение человеческое, тот перестает быть не только другом Господа Иисуса Христа, а даже и рабом Его. «Аще бо бых еще человеком угождал», говорить апостол, «Христом раб не бых убо был» (Гал. 1:10). Но тогда какую пользу принесёт человеческая дружба! Аминь.