Слова к пастве при перемещениях на новую кафедру

13 марта в церкви Тифлисской Духовной семинарии Владыка отслужил Божественную литургию и в своем слове к семинаристам сказал:

«Пастыри Церкви первее всего обязаны учить свою паству, и учить не одним словом или проповедью – но еще более делом, добрым житием, личным примером; одни сухие поучения мало назидают и мало привлекают к добру. Возвещайте же слово Божие денно и нощно, благовременно и безвременно.

Другой способ учительства пастырского – это совершение богослужения и отправление разных треб. Наше богослужение со всеми священными обрядами само по себе в высшей степени назидательно, даже более назидательно, чем проповедь. Совершайте же службу Божию истово, неспешно, благоговейно и разумно, памятуя, что проклят, кто дело Господне делает небрежно (Иер.48:10).

А теперь вам открывается и новое широкое поприще для учительства в церковно-приходских школах и школах грамоты. Народ любит эту школу и доверяет ей. Так идите же, други, и в эту школу охотно; несите в народ свет истинного просвещения: это благородное дело вполне прилично вашему званию. Наша епархия слишком широка. Жатвы в ней очень много, а делателей мало... Поэтому со всем тщанием и усердием готовьтесь к своему будущему служению; запасайтесь необходимыми для сего познания, пока еще пребываете под сенью сего духовного заведения».

Последнее назидание Владыки было выслушано воспитанниками семинарии с глубоким и сосредоточенным вниманием. Особенно сильное впечатление произвели на всех заключительные слова Владыки: «Это – мое последнее назидание вам при отшествии моем; примите его с любовью; оно не рассчитано на красноречие, а вылилось из глубины горячо любящей Вас пастырской души. Отпустите же и вы меня с миром и любовью. Если я по невнимательности, или по недомыслию, или по неправильному взгляду на вещи обидел или преогорчил кого-либо, покройте это любовью своею и споспешествуйте мне молитвами своими, в которых я так нуждаюсь ныне. Благословение Господне да пребывает с вами всегда, ныне и присно».

От семинарской корпорации Владыке была поднесена Иверская икона Божией Матери; Владыка благодарил семинарскую корпорацию за добрые чувства и приношения и, между прочим, высказал, что душа его смущается пред тяжестью предстоящего ему великого служения, для коего недостаточно было бы и более крепких сил человеческих. «Глубоко сознаю, – говорил Владыка, – что несмь достоин внити под кров собора великих святителей Московских; я как бы слышу их укоризненный голос: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? (Мф.22:12). И ныне меня ободряет только упование на помощь Господа Бога, на предстательство Пресвятой Владычицы Богородицы и на наши молитвы, братия моя. Не искал я почести сего вышнего звания и дверьми вхожу во двор овчий, а не инуде (Ин.10:1)»...

14-го марта Владыка прибыл в церковь святой Нины на Кукийском православном кладбище, чтобы совершить последнюю, прощальную литургию по всем усопшим. В обычное время святитель сказал глубоко прочувствованное слово. В этом слове, воодушевленном и искреннем, Владыка Митрополит указал, что обычай посещать могилы кладбища, виден еще с Евангельских повествований: «Мария и Марфа были у гробницы Лазаря; подобно им и жены-мироносицы шли ко гробу Спасителя, чтобы помазать тело своего Божественного Учителя. Так и мы, по примеру святых жен, – продолжал далее Владыка, – окинем духовным оком кладбище, посетим могилы умерших. Вот читаем надпись: могилы юноши и молодой девицы. Какие мысли эти могилы возбуждают в нас?» Указав затем на могилы богатого человека, бедного и еще на могилу скоропостижно умершего, Владыка выяснил, какие мысли и чувства возникают у нас при посещении той или другой могилы. Наконец, в заключение своего вдохновенного и образного слова, проповедник обратил внимание слушателей еще на одну могилу, которую сейчас копают и которая, может быть, приготовляется для одного из нас... Впечатление от произнесенного слова было настолько глубокое, что весьма многие из присутствующих не могли удержать невольных слез умиления.

15 марта, в последний день своего пребывания в Тифлисе, митрополит Владимир служил в Сионском кафедральном соборе. В конце литургии он обратился к своей бывшей пастве со следующим прощальным словом: Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас принося с радостью молитву мою, за ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне, будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа. (Флп.1:3–6).

Изволением Верховного Архиерея, Господа и Бога нашего Иисуса Христа, чрез благочестивого помазанника Его мне указано, братие, другое место пастырского служения.

Не дерзаю испытывать судьбы Божии. Глава Церкви, Господь наш Иисус Христос, Коему дана всякая власть на небе и на земле (Мф.28:18), не открывает нам ни причин, ни целей промыслительных действий в управлении Своею Церковию. Не знаю и того, буду ли я способен понести бремя, на меня возлагаемое, ибо это зависит не от нашей немощи, а от Его помощи. Сама десница Господня подает мне жребий и указует путь – кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу? (Деян.11:17), то есть кто я такой, чтобы спорить с Богом? Обязанный творить волю Пославшего, иду в указанное место с упованием на милость Его, с готовностью трудиться на пользу Церкви Святой, насколько благоугодно будет Ему даровать мне разума и сил на предлежащем поприще высокого служения.

Вот уже совершено мною последнее служение в этом святилище, и недалек уже час разлуки с вами. Не осудите, возлюбленные чада, если с откровенностью скажу, что чем ближе подвигается этот час, тем тяжелее становится на душе. Должно быть, справедлива та познанная опытом истина, что тогда только можно видеть, какими глубокими корнями дерево связано с почвою, когда его вырывают из нее и пересаживают на другое место, – тогда только мы чувствуем, как крепки нити, связующие нас с близкими нашему сердцу, когда приходится разрывать их. Недолго, только пять лет служил я у вас, но и в это короткое время я успел сжиться с вами и приобрести внимание и снисходительность одних, доверие и преданность других и полюбить вас тою христианскою любовью, которая долго терпит, всему верит (1Кор.13:4,7). Не естественна ли отсюда та внутренняя туга, которую испытываю я в настоящие дни разлуки? И что удивительного в том, если у меня является потребность высказать вам сейчас некоторые из своих личных чувствований и ощущений, причем само собою понятно, что личные чувствования я должен освятить словом Божиим и посредством его дать им правильное направление. В этом случае я не могу припомнить никакого другого изречения Священного Писания, которое так соответствовало бы всему, что наполняет сейчас мое сердце, как приведенное мною изречение апостола Павла к Филиппийцам. Чувство благодарности, которое в нем высказывается, есть и мое чувство к вам; уверенность и надежда на дальнейшее преуспеяние Филиппийской Церкви, высказываемое Апостолом, есть мое искреннее желание для вас. Оглядываясь назад, и я должен сказать: Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас принося с радостью молитву мою, за ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне; а заглядывая в будущее, и я могу сказать: будучи уверен в том, что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа.

Апостол Павел пишет это послание издалека, из Рима, где он за проповедь Евангелия заключен был в узы. Прошло немало лет с тех пор, как он в первый раз пришел в Филиппы и основал там христианскую общину – первую общину на материке Европы. И с тех пор установились самые искренние, самые задушевные отношения между ним и этой общиной. Из всех Церквей, основанных им в разных городах Малой Азии и Греции, ни одна не была к нему так привержена, как Церковь Филиппийская. С того дня, когда Лидия, порфиропродавщица, и начальник филиппийской синагоги обратились ко Христу, там непрерывно проповедовалось Евангелие, и эта проповедь приносила обильные плоды. Хотя буря гонений, воздвигнутых против Павла, и наставила его уйти оттуда, но слово жизни распространялось все более и более и не могло быть заглушено никакими гонениями. Хотя сильные распри того времени – распри между христианами из иудеев и христианами из язычников из-за того, обязателен или нет для христиан Закон Моисеев, – и волновали и приводили в беспорядок все другие христианские общины, хотя всюду, где только ни появлялся святой Апостол для основания Церквей, его преследовали христиане из иудеев, старясь поселять недоверие к нему, однако Церковь Филиппийская никогда не поддавалась этим вредным влияниям и всегда относилась к нему и его проповеднической деятельности с полным доверием, почему и он восклицает в приведенном месте из глубины своего сердца: Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас принося с радостью молитву мою, за ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне.

Возлюбленные братие! Окидывая своим взором время моего служения у вас, и я могу сказать то же: Благодарю Бога моего, и могу обещать вам, что не только сегодня, но и в продолжение всей моей жизни, пока сохранит мне Бог свет памяти, буду иметь в своем сердце эту благодарность.

Пять лет был я архипастырем в стране этой. Все эти годы падают на время моей епископской молодости. Поступив сюда почти на первых порах своего епископского служения, я не обладал еще достаточною опытностью, так что годы, проведенные между вами, были для меня годами практической школы и пастырской науки, когда я должен был не столько учить, сколько учиться, – учиться познавать людей в их разнообразных особенностях, учиться не по книгам, людьми только написанным, но по книге более содержательной, написанной Самим Богом, – по книге человеческого сердца. Возможно ли, чтобы такое время духовного роста и самоусовершенствования когда-либо исчезло из моей памяти? За все время пребывания у вас жизнь моя текла ровно, спокойно, безмятежно. По крайней мере, я не могу припомнить ни одной ссоры, ни одного столкновения, так что во все это время ни разу не заходило солнце во гневе моем.

Но моя благодарность не ограничивается одними только личными обстоятельства ми жизни. Нет, я благодарю Бога моего в особенности за вас и при всяком воспоминании о вас. И прежде всего благодарю Его за ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне. Мы живем в такое время, когда религиозная жизнь видимо угасает среди людей великого света, когда многие из людей ничего не хотят знать о Церкви, религии и христианстве, когда у одних обнаруживается сознательная вражда против всякой религии, а у других – полнейшее к ней равнодушие. Что религиозная жизнь так же необходима для внутреннего благосостояния человека, как вдыхание чистого, свежего воздуха, что человек без религиозных потребностей похож на рабочего, никогда не выходящего из душной атмосферы какой-нибудь мастерской, – этого в настоящее время многие совсем не понимают! Что без религиозной жизни невозможно доброе воспитание детей – этого не признают. Еще хуже относятся в наше время к церковности. За религией еще оставляют некоторую долю значения, но за Церковью – никакой. И прежде всего многие совсем не признают того, что для христианина, как члена христианской Церкви, обязательно участвовать в общественной молитве, в общественном богослужении. И хотя нельзя сказать, чтобы наше тифлисское православное общество свободно было от этого вредоносного духа времен, хотя и здесь найдутся люди, которые, оставив пути древние, вступили, по слову пророка Иеремии, на стези пути непроложенного (Иер.18:15), и почти никогда не переступают порога церкви, – тем не менее, однако же, я говорю: Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, всегда во всякой молитве моей за всех вас принося с радостью молитву мою, за ваше участие в благовествовании от первого дня даже доныне. Ибо как в продолжение всего моего служения у вас я всегда поставлял для себя правилом назидать в своих поучениях положительным только раскрытием смысла слова Божия, а не обличать и бранить тех, которые далеки от нас и не слушают нас, – так и сейчас, при расставании с вами, я имею в виду не тех, которые чужды церковной жизни, но вас, постоянно посещающих храм Божий, деятельно участвующих в церковной жизни и евангельское благовествование об Иисусе принимающих как дорогую весть о спасении. В продолжение своего у вас служения я не мог не заметить между вами многих истинно христианских добродетелей, не мог, например, не заметить склонности к честному труду, терпению и безропотному перенесению своей бедности; не мог не заметить даже у беднейших людей готовности жертвовать на украшение храмов и делиться с ними последним. Короче, не мог не заметить, что Евангелие и между вами, как Божественная сила, обнаруживает свое могущественное действие, что среди вас есть люди, жаждущие живой воды, которые не только не бегают от проповеди слова Божия, – что составляет сейчас обыкновенное явление, – но ищут ее и собираются к ней из самых отдаленных окраин нашего города. Благодарю Бога моего за это ваше участие в благовестововании, и притом не за вас только, но и за себя самого, и за братий моих сопастырей. Ибо ничто, как показывает опыт, так не ослабляет энергии проповедника, как пустая церковь, – и наоборот, ничто так не поощряет его к неослабной деятельности, как внимание слушателей к его речам. Не проповедник только составляет проповедь, но и общество помогает ему в этом. Уверенность, что труд его не пропадает, что его многие и охотно будут слушать, воодушевляет и подкрепляет проповедника. Вот почему с таким же правом можно сказать: проповедник делает церковь полною, как и наоборот – полная церковь делает проповедника. И вот, между прочим, благодарю вас и за это поощрение, которое находил я у вас, благодарю за всю ту пользу, которую я получил у вас, от вас и чрез вас.

Братие! Если когда, то именно в этот момент особенно глубоко чувствуется мною скорбь разлуки с этим дорогим и любезным мне местом пастырского служения. И если что может облегчить настоящую тяжесть этой разлуки с вами, так это надежда Апостола, что Господь, начавший в час доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа, то есть Господь, начавший в вас доброе дело религиозно-нравственного воспитания, продолжит и доведет его до самого дня Суда Христова. Мы, ваши пастыри духовные, тоже сеятели семени слова Божия. Но мы не должны при этом забывать слов Спасителя: Ученик не выше учителя, и слуга не выше господина своего (Мф.10:24). Если Сам Господь наш Иисус Христос – Этот Великий Сеятель – высказал притчей Своей о сеятеле, что только часть одна из посеянного Им семени приносит плод, то что должны сказать мы, сеющие часто совсем неумелыми руками? – То, конечно, что многое из того, что мы сеем, не приносит никакого плода. Многое и из того, что старался, в частности, и я внедрить в сердца ваши относительно, например, улучшения религиозно-нравственного воспитания детей ваших, ровно как и других нравственных начал, не принесло желаемой пользы. Буря современных стремлений к устроению внешнего благосостояния, к материальным приобретениям снесла эти семена с почвы – и они, подобно семенам, павшим, по слову Спасителя, при дороге, оказались затоптанными на базаре житейской суеты. Искушения и прелести мира для многих кажутся заманчивее, чем возбуждения к святой жизни, которые составляют предмет нашей проповеди. Тем не менее, и думается и верится, что иное семя упало и на добрую почву – на восприимчивое сердце, и там при помощи Божией зреет, и плод правды приносит, так что в этом отношении и наша проповедническая и пастырская деятельность не была совершенно бесплодна, так что и я могу сказать, по крайней мере, в отношении некоторых из вас, то же, что сказал некогда Апостол: начавший в вас доброе дело будет, совершать его даже до дня Иисуса Христа. Не на своей деятельности основываю я эту надежду и уверенность в дальнейшем преуспеянии в нравственном и усовершенствовании нашем. – Нет. Моя уверенность основывается на том, что слово Божие – Евангелие везде и всюду действует как сила Божия, делающая счастливыми всех, которые в него веруют, что дух Господень постоянно перерабатывает сердца и сообщается им. Правда, неутомимо работает и дух времени и производит такое могущественное влияние на сынов века сего, что в настоящее время целые массы отторгнуты им от Церкви и религии. Однако это ничуть не говорит еще о невозможности нравственного преуспеяния нашего общества. Человеческое сердце не может обходиться без религии. Будучи отторгнуто от нее силою каких-либо случайных обстоятельств, оно при первом же толчке снова хватается за нее, как утопающий за спасающую руку. Пока в нашем обществе есть труждающиеся и обремененные, до тех пор будут и такие, которые последуют зову: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф.11:28). Пока будут здесь алчущие и жаждущие правды, до тех пор будут и такие, которые последуют зову: Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром (Откр.22:17). Пока будут здесь грешники, терзаемые совестью, до тех пор будут и ищущие спасения у Того, Который один только может сказать: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои (Мф.9:2). Пока есть здесь крестоносцы, будут и такие, которые ищут для себя утешения, взирая на крест Спасителя. Пока есть здесь удрученные скорбью, до отчаяния доходящие сердца, будут и такие, которые, прислушиваясь к благовествованию о любви Бога и Отца, находят в этом для себя утешение и подкрепление. Вот на чем основывается наша уверенность, что, какие бы бури и невзгоды ни колебали нашу Церковь, – Царство Божие в нашем обществе будет расти и расти, что всегда здесь будут истинные поклонники Бога и что начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Ииcyca Христа.

Позвольте же мне отбыть от вас, братие, с надеждою, что и вы с своей стороны сделаете все, чтобы Господь, начавший в вас доброе дело, мог без препятствий с вашей стороны довести его до конца. Прошу вас, мужья и жены, – ведите вашу брачную жизнь в страхе Божием и благочестии, во взаимной любви и целомудрии, воспитывайте ваших детей в страхе Божием, в наказании и учении Господнем, взращивайте в них те добрые семена, которые посеяны в сердцах их Церковью и школою. Прошу вас, юные дети, – сохраняйте в сердцах ваших простоту и невинность, столь любезные Богу. Прошу вас, продающие и ведущие торговлю, – ведите свое торговое дело без всякой неправды, без всякой неумеренности желаний, без всякого вида лжи и обмана. Прошу вас, начальствующие и судии, – сохраняйте благоговейное повиновение законам. Прошу вас, подчиненные и подсудимые, – сохраняй те повиновение и покорность властям, поставленным от Господа. Прошу вас, учащие и учащиеся, – помните, что начало мудрости – страх Господень (Притч.1:7), поэтому учите и учитесь первее всего этому страху, как первоисточнику всякой мудрости. Прошу вас, братие-сопастыри, – будьте достойными носителями благодати, держите как можно выше знамя религии и Церкви Православной. Сейте семя слова Божия терпеливо. Ваше дело – сеять, передавать людям не слово человеческое, а слово Божие. Кто знает, не падет ли завтра или послезавтра дождь с небеси, – и твердая земля размягчится, и семя даст плод свой...

С искренним желанием всех благ, временных и вечных, оставляю вас, отцы и братие! Отпустите и вы меня, молю вас, с миром, покрыв любовью вашею все недостатки и грехи мои, если я по недальновидности, или недомыслию, или неправильному суждению причинил кому-либо огорчение или несправедливость. По заповеди Апостола: носите бремена друг друга (Гал.6:2) – не откажите в снисхождении и недостойному вашему пастырю и напутствуйте меня благословением и молитвами вашими.

Благодать Господа нашего Иисуса Христа да будет со всеми вами. Аминь.

В субботу, 28 марта, состоялось торжественное вступление митрополита Владимира на Московскую святительскую кафедру. В Казанском соборе на Красной площади в ответ на приветственную речь настоятеля владыка Владимир произнес следующую ответную речь:

«Сердечно благодарю вас за привет. Назначение на Московскую кафедру по неисповедимым судьбам Промысла было для меня совершенно неожиданно, так как я не искал ее. Не знаю, способен ли я взять на себя эти многотрудные обязанности, и не без смущения я принимаю новое бремя правления и успокаиваю себя тем, что сердцем Помазанника Божия при назначении меня сюда руководила десница Господня!..

Дерзая по воле Божией, которой противиться нельзя, стать у кормила правления нового, великого корабля Церкви Московской, я вступаю в первопрестольный град Москву с любовью к новой пастве, с миром и пожеланиями всякого добра и сердечно молю, чтобы Господь Бог привел мне прийтись по сердцу этой дорогой моей новой пастве».

В Успенском соборе Кремля владыка Владимир также произнес речь к собравшимся:

«Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

В настоящее время я Промыслом Божиим облечен званием архипастыря Московской Церкви и священноархимандрита Сергиевой Лавры, Смутился дух мой, что «рек о мне Господь мой», и дрогнуло мое сердце, когда я узнал о новом моем назначении. Идти с жезлом пастыря на место, освященное святыми и великими подвигами святителей Московских, принять бремя управления Церковью Московской, столь славной своими историческими деяниями, взойти «на эту гору», на которой стояли великие святители Церкви Русской, – это нелегко и страшно для духа и более крепкого, чем мой. Вот почему дрогнуло мое сердце; я вступаю с боязнью услышать глас угодников Божиих святителей Московских: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? (Мф.22:12). Верю, братие, что не достоин войти в этот чертог Царицы Небесной, скорблю, что не могу достойным образом заместить славную и древнюю кафедру святителей Московских. Но не по своей воле я сюда вступаю, а по воле Господа Бога – а кто может противиться воле Божией? Я вхожу с желанием мира, добра, любви и пользы Церкви Московской; вхожу двором, не прелазя инуде (Ин.10:1). О, если бы Господь Бог привел меня прийтись по сердцу этой дорогой моей новой пастве!

Вступая в служение в этом великом и знаменитом в истории Русской соборном храме, я обращаюсь к вам, братие, словами святого апостола Павла, обращенным к римским христианам при отправлении его в Иерусалим: умоляю вас, братия, Господом нашим Иисусом Христом и любовью Духа, подвизаться со мною в молитвах за меня, к Богу (Рим.15:30), чтобы мое служение было не бесполезно для моей паствы.

Но, замечу, нужно знать, при каких условиях пастырское служение может быть угодно Богу и полезно для пасомых. Это вопрос очень серьезный. Святым нравится только святое, происходящее из источника доброго и чистого, а что исходит от себялюбия, своекорыстия, угодничества, искательства, что рассчитано на свои выгоды, то не может быть одобрено святыми. Если в жизни и деятельности пастыря Церкви Христовой не будет светить свет, исходяй от Отца светов (Иак.1:17), то да не дерзает ожидать такой пастырь похвалы от святых: он служит не святым, а суетному миру. Если пастырь в своих проповедях будет блистать красноречием, но будет проповедовать не так, как учили святые апостолы Христовы, он может получить осуждение свыше. Если в его и благих начинаниях будет проявляться горделивое «я», то похвалы ему будут от мира, а не от Бога. Если пастырь приобретет своим поведением благорасположение общества, но если этот успех будет достигнут неправильными средствами, то он, защищенный судом человеческим, не будет оправдан на суде Божием. Если пастырь искательством, человекоугодием, лестью получит награду на земле, то он не получит ее на небе, – там ему дадут имя лукавого и неключимого раба. Я сказал это потому, чтобы показать, как трудно служение здесь, чтобы оно было неложно пред Богом и Спасителем нашим.

Отцы и братия! Сегодня я в первый раз на Московской кафедре приступаю к совершению Бескровной Жертвы. Вознесите ваши молитвы к Отцу светов, да даст Он мне неосужденно совершить сегодня Божественное приношение и чтобы благодать Божия не оставляла меня во время прохождения архипастырского служения Московской Церкви. Аминь».

После богослужения владыка Владимир отправился в Архангельский собор Кремля. Преподав присутствующим святительское благословение, святитель обратился к ним с прочувствованным словом, приблизительно следующего содержания:

«Отцы и братия! Буря жизни, носившая меня по волнам от места к месту, наконец, привела меня к берегам этой надежной пристани, и притом не в качестве только малого корабельщика, а в качестве кормчего корабля, в звании архипастыря Московской Церкви.

Управлять таким кораблем – дело многотрудное и для совершеннейших из людей, а я – меньший из братий по немощам моим. Со страхом и трепетом вступаю я на новое поприще своего служения со словами и твердою уверенностью, что сила Божия совершается в немощи (2Кор.12:9). Я ношу в своем сердце твердое упование в помощь и укрепление незримое и видимое.

Первая моя помощь и надежда – это Христос, Великий Архиерей, Сам блюдущий созданную Им Церковь, Небесный Кормчий. Он укрощает море, Он может укротить и море житейских страстей.

Вторая надежда моя и помощь – это великие святители Московские; они прославили свою паству, устремляясь к тому, чтобы отобразить Христа в умах и сердцах своей паствы. Оставят ли они без помощи эту ниву? Я уповаю, что они помогут мне в деле моего архипастырского служения здесь.

Затем к вам обращаюсь я, отцы и сопастыри мои! Трудно быть кормчим Московской Церкви без вашего содействия! Я мало знаком с нравами и обычаями здешней жизни, потому от всей души прошу вас знакомить меня со всеми опасностями для плавания по этому житейскому морю нашего корабля, со всеми незримыми для меня мелями и подводными камнями.

Приглашая вас работать Господеви вместе со мною неленостно, я вполне убежден, что вы добрыми советами предотвратите наваждение врагов видимых и невидимых и окажете мне существенную и необходимую помощь. Помогайте же мне неусыпным бдением на страже своего служения, путем нравственного воздействия на пасомых. Христианская древность не напрасно называет вас очами и ушами епископа. Только в единении заключается сила, и лишь в общей энергии – оплот против врагов церковного корабля.

Наконец, обращаюсь теперь ко всем братиям Церкви о посильной помощи, и в особенности к власть имущим и к тем, в ком живет нравственная сила, могущая производить благотворное церковное действие; общими усилиями мы все будем содействовать к достижению тихого пристанища! О, как много пользы может принести единодушная борьба против врагов.

Призывая на вас Божие благословение, прошу вас и молю: примите меня с любовью и доверием без всякого предубеждения».

В последний раз вижу я вас здесь, дорогие отцы, братья и сестры. В последний раз я принес Бескровную Жертву на этом святом престоле и помянул себя и вас. Государю Императору было благоугодно указать мне другое место служения. От юности повинуясь власти и сознавая, что сердце царево в руце Божией (Притч.21:1), я покорился этому велению, хотя с глубокой сердечной скорбью и принял это назначение.

И вот я теперь стою здесь уже не как ваш архипастырь, а как путник, требующий молитвы и благословения от первосвятителей и сонма архиереев Москвы.

В жизни каждого человека нет тяжелее минуты, как минута расставания с людьми, с которыми он был связан узами духовного родства, как в данном случае для меня является любимая мною московская паства, среди которой я пробыл пятнадцать лет. Много за это время было пережито и радостных и печальных дней. Пришлось пережить и японскую войну, и смуту. Пришлось переживать и страшные стихийные бедствия: бурю и наводнение, причинившие массу бедствия жителям города Москвы. Всякому известно, что несчастные события скорее всего скрепляют добрые отношения между людьми. Оно так и случилось. Я сжился с Москвою и твердо уже рассчитывал служить на кафедре Московской до конца моей жизни и здесь же сложить свои кости. Но Всеблагий Господь судил иначе. Я верую, что Промысел Божий все делает ко благу человека; может быть, это перемещение принесет общую пользу. Может быть, на новом месте обновится моя энергия, обновится мой дух, чтобы исполнилось слово Писания: не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр.13:14). Может быть, мой преемник на Московской кафедре больше принесет пользы, нежели я. Он исправит неоконченное и проведет в жизнь новые, благие начинания.

И вот теперь я скажу с сердечною скорбью: прости, любимая златоглавая первопрестольная белокаменная Москва. Видит Бог, я любил тебя всей полнотой своей души. Любил я этот златоглавый, полный священных воспоминаний, старинный русский Кремль, где совершились выдающиеся события из русской истории. Любил я этот святой, полный драгоценных святынь храм. Любил я и другие храмы Москвы, где наши благочестивые предки приносили молитвы в тяжелые минуты жизни России, коих так много было в Москве. В этих храмах так уютно, тепло, все в них располагает к молитве, в них слышится голос предков – основателей великой России.

Прости меня, особенно мною любимый храм Христа Спасителя, краса не только Москвы, не только России, но и всего мира. Твой величественный вид невольно напоминает величие Творца; твоя высота к небу возвышает дух к молитве.

Простите меня и сонм моих помощников. Скажу, что все, что сделал я полезного для паствы, сделано благодаря вашему голосу и указаниям. Вы всегда старались делать все полезное для блага паствы и служили не только за страх, но и за совесть.

Прости меня и вся благочестивая московская паства, которая неопустительно посещала богослужения. Прости меня во всех моих вольных и невольных прегрешениях. У меня всегда было на душе желание никогда никого не оскорблять и не обижать. Но, однако, мог ли я, при немощи человеческой, не оскорблять и не обижать делом и словом и помышлением? Но молю вас, покройте, возлюбленные, вашею любовью грехи мои. Пусть мир и любовь водворится между мною и вами. И я усердно молю Господа Бога, чтобы Он изгладил из книги жизни все обиды и оскорбления. Мир и любовь оставляю вам. Да благословит Господь по молитвам московских святителей всех вас.

Вот с какими мыслями, возлюбленные братия и сестры, я вас оставляю. Но прошу и вас в свою очередь: по христианской обязанности не оставьте меня в ваших молитвах. Меня теперь поставили кормчим великого корабля. Господи, какое бремя Ты на меня возлагаешь! Это бремя едва ли по силам людям. Но не на свои силы надеюсь я, а на силу Пастыреначальника нашего, Иисуса Христа. Если Он одним словом укрощал бурю на море, то Он может одним словом укротить бурное море житейское, среди которого я теперь пребываю.

И я обращаюсь к Пастыреначальнику; прошу и вас вознести со мной молитвы, да дарует Он мне, грешному, силу и крепость к прохождению нового высокого и ответственного служения.

Волны житейского моря, по Божию изволению, принесли мою ладью к святому граду Киеву. Призванный быть кормчим духовного корабля Киевской Церкви, я невольно сравнивал себя с кормчим вещественного корабля, обуреваемого в бурном и безбрежном море страшными волнами. Я ясно представляю себе ту опасность, какой может подвергнуться этот корабль при наличии страшной бури, подводных скал и морских пиратов... Как осторожен должен быть кормчий, сознающий всю ответственность за участь плывущих на корабле! Как зорко должен он следить за своими сотрудниками, помыслы которых должны быть сосредоточены на единой общей цели!.. Разве не случается, что слуги кормчего и даже сами плывущие на корабле вступают в заговор с морскими разбойниками и делаются соучастниками их нападений на корабль?..

Бесспорно, что положение кормчего очень опасное, трудное и в высшей степени ответственное. Но как душа бесконечно важнее тела, так и положение кормчего духовного корабля несравненно сложнее и бесконечно ответственнее, чем положение кормчего вещественного корабля... Мы переживаем чрезвычайно опасный момент исторической жизни нашей Православной Церкви. Не забудьте, что политическая война сопровождается страшным натиском на нашу Церковь самых утонченных, самых опасных лжеучений... Житейское море в области церковной жизни скрывает на поверхности и в своих пучинах столько подводных скал, столько всевозможных опасностей, что кормчему Христова корабля нужно усугубить свою бдительность для сохранения от крушений порученного ему от Бога корабля...

Святая Лавра давно близка моему сердцу. Еще учась в здешней Академии, я не раз и не два хаживал сюда насладиться духовной радостью, насытиться глубокими религиозно-нравственными переживаниями. И в последние десять лет не раз и не два приходилось мне здесь бывать... Но то я бывал здесь гостем, а теперь неожиданно для меня, и быть может еще неожиданней для вас, Господь привел мне прибыть к вам, братие, не гостем, а начальником, войти сюда с пастырским жезлом... Всюду, где Господь указывал мне служение, я старался назидать своих пасомых словом церковным. Что же я вам, братие, скажу ныне? Я всегда стараюсь взоры своих слушателей устремить туда, к небесам, так как главное зло нашей жизни в том, что многие живут так, как будто они не должны и не думают умирать. Я поэтому всегда объявлял жестокую брань миру сему. Я срывал с него маску лжи и прелести, коей он обольщает и увлекает на свои пути легкомысленных людей, не понимающих, что скрывает мир за этой обольстительной маской. Но не вам, братия-иноки, давно оставившим мир с его прелестями, говорить об этом. Вы сами давно порвали связи с миром. А потому я обращаюсь к вам с другим назиданием: я призываю вас, братие, возблагодарить Господа Бога за то, что Он помог вам уйти из мира. Ведь сколько людей искренне завидуют вам. Они изнывают в тяжкой брани с миром, они всю жизнь рвутся из оков суеты – но никак не могут разорвать крепкие цепи мира, никак не могут уйти из мира; они так стремятся в горний Иерусалим, но вот и поныне остаются в Вавилоне, и, подобно евреям, они плачут, горько плачут, повесивши арфы свои на ивы... Действительно, братие, как не завидовать здесь живущим. Чего вам недостает? Мир не грозит вам ежеминутной гибелью, как живущим за этими стенами снятой обители. Если мир и врывается временами на эти стены, то как кратковременный гость, пришедший отдохнуть душою, утешиться теми духовными радостями, коими живущие здесь наслаждаются день и ночь. И сколько радости, сколько наслаждения в дивных службах церковных Святой Лавры, сколько утехи, сколько веселья жить среди сонма святых угодников Божиих, почивающих в здешний пещерах!

Но и этого мало, некоторых из вас Господь сподобил Своего благословения: Он приблизил вас к жертвеннику Своему, Он дал вам благодать Духа Своего совершать величайшую Тайну – разумею Евхаристию, коей не могут совершать даже святые Ангелы, пред коей трепещут Небесные Силы. Дух Святый, снизшедший на вас в Таинстве Священства, дал вам такие чрезвычайные полномочия!

А потому, призывая вас к благодарению Господу Богу за чрезвычайные Его милости к вам, напоминаю вам, братие, и то, что усердною молитвою возгревается и умножается благодать Божия в нас. Как ни крепки, как ни высоки стены обители, но они не спасут нас от мирского соблазна и искушения, если мы не будем пребывать в постоянной молитве. Никакие самые длинные службы церковные не освятят нас, если мы не будем очищать свое сердце слезами покаянной молитвы. А потому будем же, братие, горячо и единодушно молиться Господу Богу и Его Пречистой Матери, так возлюбившей сие святое место, да укрепляются стопы наши на путях правды и истины. Будем припадать с горячей молитвою к святым мощам угодников Божиих, здесь, на сем святом месте подвизавшихся и почивших, да помогут они и нам сохранить себя от мирского мятежа и соблазна. Будем усердно взывать к Святому Духу: Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны и спаси, Блаже, души наша! Аминь.