Путем Господним. Воспоминания Ольги Сергеевны Новочадовой

3 августа нынешнего [2011] года скончалась Ольга Сергеевна Новочадова (NB: дочь родного брата Владимира Семеновича Новочадова – протоиерея Сергия), жительница нашего города, прихожанка Алексеевского храма, замечательный человек… Отпевание совершал протоиерей Виктор Аксенов. Отец Виктор часто называл Ольгу Сергеевну примером для всех нас в духовной жизни. Когда рядом есть человек, на которого можно ориентироваться – это настоящее счастье, дарованное Господом. Ольга Сергеевна всегда могла не только дать неоценимый совет, но и выступить в роли наставника. Думается, многим она помогла… Она была тонким знатоком богослужения и церковного пения. Не случайно хор во время отпевания был многочисленным, собрались певчие из многих храмов города и района. 21 сентября, в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы, исполняется 40 дней со дня ее кончины.

Мне посчастливилось близко знать Ольгу Сергеевну последние семь лет. О ней хочется рассказывать, хотя она не любила быть на виду, не желала, чтобы при её жизни публиковались какие-то, пусть даже интересные, факты, касающиеся её биографии, даже фотографироваться избегала. Однако можно с уверенностью свидетельствовать: всё, что эта женщина так доверительно рассказывала мне, – чистая правда, зафиксированная документально.

Ольга Сергеевна появилась на свет 22 июня 1925 года в семье священника Сергия и Людмилы Михайловны Новочадовых. Отец Сергий служил в храме Донской иконы Божией Матери с. Лопатино в Мордовии. Его младший брат Дмитрий был протодиаконом Богоявленского Елоховского собора в Москве. Служил в Ростове-на-Дону, вел активную борьбу с обновленцами. Сохранились воспоминания священника Павла Чехранова о том, как он вместе с отцом Димитрием Новочадовым был арестован и осужден на три года Соловков. Это был первый арест о. Димитрия. Вскоре после освобождения, отец Димитрий переехал в Москву и служил протодиаконом у митрополита Сергия (Страгородского). Затем был вторично арестован и осужден. Дальнейшая его судьба неизвестна. О его служении и могучем голосе вспоминают современники. Протодиакон Дмитрий в числе прочего духовенства совершал отпевание Святейшего Патриарха Тихона в 1925 году.

У отца Сергия был еще и старший брат, Владимир, который закончил Московскую духовную Академию, где учился вместе с будущим патриархом Алексием I, но священного сана не принял. Он всегда говорил: «Два брата – священники, время тяжелое, они всю жизнь будут служить Богу. Когда их заберут, кто будет заботиться о маме? А я буду заботиться о маме: она ведь нуждается в помощи!» Имя ученого-богослова Владимира Семеновича Новочадова известно пока лишь узкому кругу его почитателей. О нем и его трудах надо сказать особо. В 1930-х годах он работал в канцелярии Ленинградской епархии. Делом всей жизни этого выдающегося человека было составление Энциклопедии по трудам отцов Православной церкви, начиная с апостольских времен и до начала ХХ века. Начал он свою работу еще будучи преподавателем Оренбургской духовной семинарии, а заканчивал в годы жестоких гонений на Русскую Церковь. Хотя семья отца Сергия жила в Мордовии, связь между братьями никогда не прерывалась. Репрессии 1930-х годов не пощадили родных и близких Ольги Сергеевны Новочадовой. 25 февраля 1932 года постановлением тройки ОГПУ отец Сергий был обвинен по ст. 58−10 УК РСФСР и приговорен к трем годам лишения свободы. Еще до ареста всю семью выселили из дома, не разрешив взять с собой никаких вещей. Тогда в семье было уже четверо детей: Петр, Ольга, Виктор и двухнедельная Ирина. Сразу же арестовали и маму. Ее несколько недель содержали в холодном сарае. Грудную Ирину взяла себе местная жительница, и тем самым спасла ей жизнь. Ольга Сергеевна ласково называла эту женщину мордовочкой. Когда маму отпустили, она уже, конечно, не могла кормить ребенка, и Ирину пришлось оставить жить в семье «мордовочки». Старшие дети остались одни, без присмотра, их приютили местные жители. Ольга и младший Витя жили вместе у кого-то из знакомых. Мама постоянно отлучалась то в поисках пропитания, то в хлопотах за мужа. Стояла зима. Однажды случилось несчастье. Маленький Витя побежал за мамой в одной рубашонке, босиком. Через несколько дней он умер от переохлаждения.

Недалеко от села располагался поселок Зубова поляна, где находился переправочный пункт для заключенных. В бараках Зубовой поляны сидели, вернее, стояли, так как из-за огромного числа людей даже сесть было нельзя, Отец Сергий потерялся в огромной массе заключенных, а с отцом Михаилом Сеславинским, находившимся вместе с ним в лагере, матушке его однажды разрешили «свидание»: так назвали короткую встречу на расстоянии. Отца Михаила вывели на прогулку, а ей разрешили издалека на него посмотреть. Вскоре после этого заключенных отправили по этапу. Протоиерей Михаил Сеславинский умер в ссылке на Севере.

Ольга Сергеевна вспоминала, что их, детей, на улице постоянно дразнили и обижали. Отец Сергий вернулся из первой ссылки в 1933 году. Его трудно было узнать: изможденный, седой, потерял все зубы. Возвращение отца Сергия было таким долгожданным! Ольга Сергеевна на всю жизнь запомнила, как в открытой двери в клубах морозного воздуха под общее восклицание: «Отец Сергий!» – появился их папа. Ольга Сергеевна часто вспоминала про это и рассказывала так живо, что казалось, сейчас откроется дверь, и появится отец Сергий. После ссылки отец Сергий прослужил в храме около трех лет. Он стал усиленно заниматься с дочерью русским языком. Ольга училась в первом классе в мордовской школе, и отец очень расстраивался, что она учится на мордовском языке, совершенно забывая свой родной, русский. Началась кропотливая работа над языком. Ежедневно Ольга писала диктанты с грамматическим разбором. Отец очень любил Тургенева и часто диктовал отрывки из произведений писателя. Вместе с этим отец Сергий учил Ольгу славянскому языку и стал заниматься со старшим сыном и дочерью церковным пением. Она изучила церковный устав, выучила все гласы. В таком раннем возрасте она уже знала наизусть, например, ирмосы воскресных канонов всех гласов, и запомнила их на всю жизнь. Отец Сергий стал брать Ольгу с собой на службы. Когда прихожане заказывали требы, Ольга (тогда ученица первого-второго класса) пела и читала, помогая отцу. Через всю жизнь Ольга Сергеевна пронесла любовь к духовной музыке и церковным песнопениям. Когда я сетовала, что мне никак не даются гласовые распевы, она объясняла мне отличие стихирных и тропарных напевов, могла спеть различные песнопения воскресной службы, великих и двунадесятых праздников. Особенно ей нравились великопостные напевы, а из них – великопостные ектении. Ольга Сергеевна изучала творчество духовных композиторов, особенно любила произведения протоиерея Петра Турчанинова.

Рассказывать о своем отце Ольга Сергеевна очень любила. О. Сергий, без сомнения, предполагал, что в любой момент он может разделить судьбу многих священнослужителей и вновь оказаться под арестом, и поэтому много времени уделял своим детям, словно спешил их воспитывать. Всего несколько лет дети провели с отцом, но драгоценное семя, посеянное им в их душах, возросло и принесло плоды. Мне всегда казалось, что дочь хранит не только добрую память о нем, но и частичку его чистого, честного, любящего, мужественного сердца. Как Ольга Сергеевна печалилась о том, что самый младший брат, Николай, не сохранил в памяти ласки и заботы своего папы! Отец Сергий не успел, многое не успел. Большевистский террор и последующие репрессии, будто кровавый нож, рассекли судьбы людей, разделили семьи, заставили раздвоиться человеческие души.

Вскоре, осенью, храм закрыли. Отец Сергий поехал в Москву к «дедушке» (так на конспиративном языке называли митрополита Сергия (Страгородского), будущего Патриарха). По благословению владыки священник Сергий Новочадов в середине 1930-х годов переехал в Егорьевск и стал служить в храме святого благоверного князя Александра Невского. Вместе с ним переехала в Егорьевск и вся его семья. Отец Сергий вновь часто брал дочь с собой на службы. После службы она всегда тихонечко сидела в стороне и ждала отца. Ольга стала учиться в пятом классе школы № 5. Эта школа считалась образцовой, а Ольга была одной из лучших ее учениц. Самый первый свой диктант в этой школе она написала без единой ошибки. И на протяжении всей ее учебы лучше нее диктанты в школе не писал никто! Через год на красном полотнище при входе в школу появилось имя Ольги Новочадовой как лучшей ученицы школы. Я спрашивала Ольгу Сергеевну: «А здесь, в Егорьевске, как относились к Вашему происхождению – из среды духовенства?» Она ответила, что в школе детей никто не дразнил, многие из учителей сами были благородного происхождения, «из бывших», и верующие. Вспоминала Ольга Сергеевна такой случай: учительница Антонина Андреевна должна был провести с детьми антирелигиозную беседу. Она сумела построить свой рассказ так, что в нем не прозвучала хула на Бога. Один из учеников встал и сказал, что у них в классе учится дочка попа. Реакцию учителя на уроке Ольга Сергеевна не помнила, но Антонина Андреевна вскоре появилась в доме Новочадовых. Они с матушкой Людмилой очень долго о чем-то разговаривали, а после этого визита Антонина Андреевна стала дружить с семьей своей ученицы.

Вскоре пришла печальная весть: в Ленинграде арестован брат отца Сергия – Владимир Семёнович Новочадов. Шкафы с рукописями и библиотекой были опечатаны. В ночь ареста брат жены, В. Н. Шелков, вскрыл печати, открыл шкаф и вынул из него все одиннадцать томов рукописной Энциклопедии и унес их домой. Все тома Энциклопедии были сохранены родственниками даже во время блокады Ленинграда. После ареста Владимира Семёновича, Людмила Михайловна перевезла восьмидесятилетнюю свекровь в Егорьевск. Когда после войны стали наводить справки о судьбе Новочадова, то ответ был один – о «таких» ничего не сообщают… Позже стало известно, что Владимир Семенович Новочадов был расстрелян 20 декабря 1937 года в Ленинградской области, на Левашовской пустоши.

В Егорьевске тоже становилось неспокойно. Храмы закрывались, началась новая волна репрессий. Во второй половине 1930-х годов судимым по политическим статьям разрешалось проживать не ближе сто первого километра от Москвы. В Егорьевске поселилось очень много прошедших лагеря и ссылки священников. В гости к Новочадовым часто приходили друзья отца. Среди них протоиерей Петр, настоятель храма Григория Неокесарийского на Большой Полянке в Москве, священник из г. Спасска (ныне Пензенской области, расположен в десяти километрах от родного села отца Сергия – Лопатино) отец Александр. Очень дружили Новочадовы с игуменией Свято-Троицкого Мариинского женского монастыря Вячеславой, которая после смерти в 1907 году игумении Олимпиады, родной сестры Никифора Михайловича Бардыгина, приняла под своё начало монастырь. После казахстанской ссылки мать Вячеслава с сестрами Троицкого монастыря вернулась в Егорьевск и ходила молиться в Алексеевскую церковь. Отец Сергий долгие часы проводил в беседах с матушкой Вячеславой, иногда они даже вместе пели что-то из песнопений. При случае отец Сергий передавал приветы «бабушке» – так конспиративно называли игумению. В то время очень трудно было с вещами. Летом дети бегали босиком, зимой носили лапти. Ольга научилась очень искусно шнуровать лапти, они всегда выглядели очень привлекательно. Но наступал новый учебный год, а Ольге даже нечего было в школу надеть. Монахиня Вячеслава принесла свое монашеское облачение – теперь его никому нельзя было даже показывать. Из игуменской мантии Ольге сшили к школе платье. Смастерила платье Анастасия Николаевна, искусная портниха. Она была женой Бориса Степановича Балашова, регента Елоховского собора Москвы. Балашовы жили в Егорьевске и тоже очень дружили с Новочадовыми.

В 1939 году был закрыт храм Александра Невского, из Егорьевска стали высылать всех «неблагонадежных». О. Сергий уехал в Киржач, а матушка с детьми осталась в Егорьевске. Ему изредка удавалось навещать семью, он добирался пешком по тайным тропкам, скрываясь от посторонних глаз, чтобы по дороге его не арестовали. За домом Новочадовых, конечно, следили. В один из таких визитов, по доносу, отец Сергий был арестован. Младший сын Николай тогда еще был мал, но он и сейчас ясно помнит, что в дом пришли незнакомые люди в форме и с собакой. О. Сергий простился с женой, поцеловал детей. И его увели…

Началась Великая Отечественная война. Отец Сергий сидел в Егорьевском СИЗО. Однажды Людмилу Михайловну вызвали и предложили проститься с мужем перед его отправкой по этапу. Со стороны властей в то время это был неожиданно великодушный жест. Однако на самом деле они с сатанинской хитростью и жестокостью как раз лишили Новочадовых возможности бросить друг на друга прощальный взгляд. Матушка с детьми долго сидела в ожидании свидания, а в это время отца Сергия в сопровождении двух конвоиров вели пешком от СИЗО до вокзала. Рассказывают, что он постоянно оборачивался в надежде увидеть своих родных и попрощаться с ними, искал глазами своих детей и жену, но так никого и не нашел. В голодные военные годы жить Людмиле Михайловне с детьми было не на что. Ни огорода, ни запасов у них не было. Продукты выдавались по карточкам, но их не хватало на пропитание. Семья голодала. Из тюрьмы чудом дошло письмо от о. Сергия. Он писал, что находится в Йошкар-Оле на лесозаготовках, очень страдает от голода, сильно пообносился. Но послать ему было нечего. Из лагерей мало кто возвращался домой. Часто родственники многие десятилетия не знали о судьбе своих близких. А заключенные использовали любую возможность сообщить о себе. Они запоминали адреса и имена родных и близких друг друга, чтобы при случае можно было послать весточку. Так дошла весть о смерти отца Сергия: один из сокамерников сообщил, что отец Сергий умер в заключении 1 сентября 1942 года в день памяти Донской иконы Божией Матери, которую так почитал. Имя Сергея Семеновича Новочадова я нашла в «Книге памяти Республики Мордовия». Ольга Сергеевна никогда не старалась искать какие-то сведения о своем отце. Она всегда говорила, что это ни к чему, потому что Богу и без того все ведомо. Людмила Михайловна от голода с каждым днем слабела все больше и больше. Скудную пищу, которую удавалось раздобыть, она отдавала детям. Скоро у нее не осталось сил, даже чтобы двигаться. Она лежала на кровати, вся опухшая и изможденная, и не было никакой надежды на ее выздоровление. В слезной коленопреклоненной молитве Ольга обратилась к Пресвятой Богородице. После того, как был прочитан Акафист Казанской иконе Божией Матери, у Людмилы Михайловны вдруг открылось сильное кровотечение, кровь пошла горлом. Срочно вызвали доктора. Когда врач осмотрел больную, то констатировал, что кровотечение спасло ей жизнь. Людмила Михайловна прожила 93 года и умерла в 1988 году.

Закончилась Великая Отечественная война. Теперь все было по-другому. Не было папы, не вернулся с войны старший брат Петр, Ольга была уже взрослой, училась в Москве, но часто приезжала в Егорьевск навестить родных. Одно из ярких воспоминаний послевоенного времени – открытие храма Александра Невского. На Пасхальной службе 1946 года прихожан было столько, что нельзя было ни пошевелиться, ни вздохнуть. По словам Ольги Сергеевны, освящал храм и совершал Пасхальное богослужение митрофорный протоиерей Федор Хитров. Храм был разгромлен, в иконостасе вместо икон – пустые проемы, все поломано и порушено, но Ольга так соскучилась по богослужению, что ничего этого не замечала. Позже Ольга Сергеевна работала в строительном тресте, проектном институте при министерстве связи в Москве, объездила всю страну. «Нет, не всю, на Северном полюсе не побывала», – шутила она. Ее дорога домой проходила мимо Елоховского собора. Ольга Сергеевна очень любила этот собор: там когда-то служил ее дядя, протодиакон Димитрий Новочадов. Очень нравилось ей пение хора под управлением регента Николая Комарова. Ольга Сергеевна старалась не пропускать духовные беседы, которые проводил с прихожанами протопресвитер Николай Федорович Колчицкий. О. Николай – выдающийся деятель Русской Православной Церкви, ближайший сотрудник патриарха Алексия I. Помимо проповедей на Литургии, после всенощного бдения в субботу он собирал прихожан для духовных бесед. Отец Николай был замечательным рассказчиком. Ольге Сергеевне особенно запомнились его воспоминания о паломнических поездках на Святую Землю. С удовольствием рассказывала Ольга Сергеевна о том, что в кинотеатрах Москвы шли великолепные фильмы о жизни русских и зарубежных композиторов. Она очень любила смотреть эти фильмы, особенно о Глинке, Чайковском, Мусоргском, Верди. А «Реквием» Моцарта, особенно его 7 часть, был, пожалуй, самым любимым ее классическим произведением и всегда вызывал у нее слезы. «Как там поют скрипки!» – восхищалась она.

В начале 80-х годов Ольга Сергеевна вышла на пенсию и переехала жить в Егорьевск. Она была прихожанкой храма Александра Невского, а потом Алексеевского храма на ул. Нечаевской. Она очень любила Алексеевский храм, в который ходила последние годы своей жизни. Долгое время Ольга Сергеевна ухаживала за больной мамой, сестрой Ириной и Марией, близким их семье человеком. На ее руках были три тяжело страдающих человека, но об этом Ольга Сергеевна вспоминала как об одном из самых счастливых периодов своей жизни. Ведь сейчас она могла послужить Богу. Выше физических трудов она ставила исполнение своего христианского долга.

В последние годы, когда уже собственные болезни очень изводили ее, она, превозмогая боли, все равно направлялась на службу. Болезни брали свое, но Ольга Сергеевна не сдавалась. Дорога, которую молодой человек осилит за несколько минут, у нее занимал больше часа. Когда ходить пешком уже не было сил, она добиралась до храма на такси. Ровный спокойный голос, приветливая улыбка, удивительная выдержка никак не выдавали того, что каждое движение требовало от нее неимоверных усилий. Ольга Сергеевна всегда поражала меня своим оптимизмом. В одну из наших встреч она с горящими от восторга глазами говорила о том, как ей хочется жить, как много интересного она еще не узнала, и сожалела, что побывать на Северном полюсе у нее, наверное, уже не получится. Рассказывая о своих близких, она просила поминать их в молитвах и сама непрестанно молилась перед иконами, которые как семейная святыня остались ей после ее дедов и родителей.

Ольги Сергеевны уже нет с нами, ее всегда будет очень не хватать. Истинная православная христианка, она имела живую веру, стяжала духовные дары: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание (см.: Гал. 5:22−23). В тяжелые годы гонений многие наши соотечественники покинули Родину, спасаясь от репрессий. Потомки некоторых из них, являясь русскими по происхождению, давно утратили свое духовное родство с Россией. Господь судил семье Новочадовых нести свой крест на родной земле. Несмотря на постоянные скорби и преследования, они сохранили верность Христу и до конца шли путем Господним.

Борзова Галина Анатольевна, регент храма святителя Николая Чудотворца с. Николо-Крутины г. о. Егорьевск Московской области