Что желательно для поднятия современного иконописания?

Близко стоя к делу иконописания и принимая к сердцу все, касающееся его, я хотел бы поделиться с членами Общества, православным духовенством и заказчиками икон своими взглядами на то, на что я считаю должным,по смыслу Православной Церкви, обратить особенное внимание.

Начну с того, что выскажу свое мнение касательно:1) состояния, в котором находится иконописание в настоящее время, 2) тех недостатков, какие замечаются в работах иконописцев и 3) мер, которые, по моему мнению, улучшить положение дела.

Представим себе портрет какого-нибудь лица. Не будем, конечно, говорить о таком, недостатки которого во всех отношениях бросаются всем в глаза, но возьмём такой, который и нарисован правильно и написан хорошо и колоритно. Если такой портрет не имеет никакого сходства с оригиналом, то какое же значение может он иметь для друзей и знакомых того лица, с которого написан?

Так и икона или священная картина, если не имеет сходства с описанием, принятым и установленным Церковью, никакого смысла для верующих иметь не может. А такие несходства очень часто встречаются в работах наших иконописцев, из которых некоторые не придерживаются исторической правды по неведению, а некоторые вследствие погони за яркостью красок и оригинальностью композиции.

Чтобы не впасть в подобную ошибку при писании икон, следовало бы придерживаться таких правил: 1) икона должна быть по рисунку правильна, все фигуры и части их – пропорциональны и соразмерны, 2) костюмы на фигурах должны соответствовать положению и типу каждого святого, 3) требуется, чтобы лица святых, как великопостников, во всем отказывающих себе, были худощавы и не возмущали бы религиозного чувства верующих фигурой полной и лицом румяным и 4) в положении фигур и в одежде должна быть скромность, простота и естественность.

Ведь довольно странно видеть перед собой св. угодника, изображенного растрепанным, в какой-нибудь вычурной позе, с вытянутой вперед ногой или что-нибудь в этом роде. Мы, ведь, когда снимаем с себя портрет, то стараемся причесаться, поправиться. Тем паче надо обращать большее внимание на портрет святого, т.е. на икону, которая служит для нашего нравственного подкрепления и для того, чтобы при взгляде на нее мы мысленно обращались с молитвой к святому, на ней изображенному. Да и потому ещё не следует изображать святого в непристойном виде, что они постоянно находятся перед Всевышнем в молитве за нас грешных, а стоять перед Господом в смелой или ленивой и небрежной позе – немыслимо. Если нам не приятно, когда наши подчиненные или ученики, люди равные нам по общечеловеческому существу, позволяют себе при нас не совсем скромные движения или непочтительные слова, то как же можно стоять так перед Господом, нашим Творцом и Спасителем, тем более святым, находящимся в непрестанном общении с Богом, отказавшимся от всего земного для служенрия Царю Небесному, отдавшим всего себя воле Божией, кротким, покорным, смиренным. Даже и такие слабые по натуре существа, как юные мученицы, и те, идя на страдание и смерть, не гордились перед Господом своими подвигами и заслугами, а шли с кротостью и преданностью воле Творца.

Есть, конечно, картины, где рядом со святыми изображены и другие люди, или мучители, или зрители страданий святых; этих, без сомнения, можно изображать и краснощекими, полными, как служащих своей плоти, и в разнузданных позах, как не имеющих нравственно-христианских чувств и сожаления к мучению святых, и растрепанными по внешности, как растрепаны и разнузданы и их чувства. Таким изображением их можно резче отделить от святых.

Конечно, повторяю, странно и даже неприятно смотреть на такую икону, где святые изображены в несоответственном виде. А такие иконы встречаются нередко. Да не одних святых пишут неправильно, такая же участь постигает и изображения Херувимов и Серафимов. Многие художники изображают их в виде голеньких купидонов, или в виде детских головок с крылышками и рисуют их часто выше изображения Господа, не обращающими на Него никакого внимания, а играющими и вертящимися между собой. Такое небрежное отношение к служителям Божиим показывает лишь то, что пишущий их не понимает, как разумны, сильны и даже страшны в своей силе эти бесплотные духи.

Нередко также и Ангелов и Архангелов можно видеть изображенными в уродливых позах с голыми руками и коленями; пишущий их так оправдывает себя тем, что это необходимо для красоты и разнообразия композиции.

Что же остается говорить о тех иконописцах, которые и в изображениях Господа и св. Девы Марии допускают большую небрежность и невнимание. Так они Бога Саваофа и Спасителя пишут иногда растрепанными, без пояса, сидящими неприлично или гордо, с откинутой ногой, с разлетающейся одеждой и волосами. То же можно сказать и об изображении Богородицы: Ее, всегда кроткую, скромную, смиренную, полную воздержания, не любившую никогда выделяться от других людей, пишут с распущенными волосами, с отстающим покрывалом.

Как же могут иконы с таким небрежным изображением святых действовать на души людей простых или не сильных в вере? Что могут они подумать или сказать? Не даст ли это повод им, или ещё более людям совсем неверующим или противникам религии сказать: «посмотрите, если Господь с Богоматерью и святыми имеют неприличные им позы и костюмы, то что же нам-то, грешным, остается делать»? Отсюда ясно видно, что подобным изображениям фигур и поз святых иконописцы легко могут вводить в соблазн других, а Господь Сам сказал, <…>¹ «горе тому человеку, через которого соблазн приходит». (Мф.18:6). Всякий ведь, понимает, насколько икона, написанная правильно, хорошо и верно, возвышает молитвенное настроение человека, настолько икона, написанная небрежно, неверно, <…> возмущает и оскорбляет религиозное чувство христианина.

Чтобы избежать подобного нежелательного действия, иконописцу предстоит много труда. Ему, не говоря уже о знании техники искусства, необходимо: 1) хорошо изучить священную историю и получше вдуматься в жизнеописание изображаемого святого, чтобы по возможности не уклоняться от исторической правды; 2) до тех пор добиваться верности изображаемого типа и должного выражения лица и всей фигуры, пока это ему не удастся настолько, что написанная икона на него самого произведёт такое сильное впечатление, что он первый от полности чувства искренно, усердно помолится тому святому, изображение которого он пишет. Вот тогда-то и можно надеяться получить от иконы должное впечатление и на других людей.

На заказчиках также лежит некоторая обязанность по отношении иконописцев. Если они сами будут обращать должное внимание и требовать, чтобы икона была правильно и верно нарисована и написана в христианском духе, то иконописец поневоле должен будет трудиться с большим вниманием, если не ради самого дела, то хоть бы для того, чтобы угодить заказчику.

Господам заказчикам икон я посоветовал бы не забывать, что по первому взгляду на икону нельзя говорить, хороша она или дурна, а следует прежде внимательно рассмотреть её, сверяясь со священной историей и жизнеописанием святого, и уже по тщательной проверке можно будет высказать свое мнение писавшему её, а то часто очень поспешные отзывы или одобряют недостойного или незаслуженно оскорбляют хорошего художника, наводя на него уныние и мысли, подобно следующей; «напишешь хорошо, старательно, обдуманно – не нравится, напишешь неправильно, небрежно, но игриво и цветисто – говорят хорошо. Так зачем же и стараться, когда и дурное может сойти за хорошее».

Нет, хороших и достойных иконописцев надо ценить и труды их беречь, – их и так немного; если же придётся реставрировать их работу, то надо по возможности стараться выбирать для этого людей знающих и понимающих, а не поддаваться уверениям первых попавшихся, предлагающих свои услуги и говорящих, что они сделают хорошо и добросовестно. Может быть и в самом деле они будут стараться, но по недостатку знания и по неумению могут всё испортить. Таким образом уже многие лучшие произведения наших первоклассных мастеров погибли безвозвратно, а с ними поэтому погибли и наши лучшие образцы. А эти погибшие произведения были по работе замечательны, мастера, писавшие их, работали под руководством святых, которые могли быть нам образцами. Мы же своей небрежностью оскорбили их, как можем также оскорбить и других художников и охладить их старание и охоту усовершенствоваться.

Перейдём теперь к мерам, которые, как я говорил, могли бы улучшить положение дела и повести его далеко вперёд.

Как для того, чтобы портрет вышел похожим, нужно чаще проверять его с оригиналом, так и для того, чтобы изображение на иконе соответствовало известному типу святого, надо иметь перед собой образец, по которому можно бы лучше судить о сходстве. Приготовить такие модели или образцы могут отчасти члены Общества Любителей Духовного Просвещения, а отчасти православное духовенство на основании исторических и археологических сведений и при помощи сведений сведующих художников. Нельзя же весь труд, в самом деле, возложить на одного иконописца: ему и так много приходится учиться и технике рисования и письму красками, и композиции, и перспективы, и анатомии и разнообразным типам народностей.

Поэтому на членах Общества Любителей Духовного Просвещения и православном духовенстве лежит нравственный долг снабдить иконописцев сведениями относительно изображений святых. Эти сведения или описания могут приблизительно такого рода: св. угодник (имя) был родом грек, или русский, болгарин, еврей, итальянец и т.п., из такой-то местности (название её), такого-то роста; если рост нельзя определить точно по житию или другим учёным историческим или духовным книгам, то обозначить его приблизительно, таких-то лет, носил такую-то одежду, занимался тем-то и тем-то и т.д.

Если подобных материалов для некоторых изображений достать будет нельзя, как например, для пророков и святых, живших до Р.Х., то описания их можно делать со слов о них истории. Довольствоваться же одним только подлинником, составленным г. Филимоновым, и некоторыми записками иконописцев, слишком недостаточно. В первом, например, не сказано, какого роста был тот или другой святой, к какой народности он принадлежал, а это весьма важно для правильного письма икон.

Собрав по возможности все сведения, касающиеся жизни того или другого святого, следует потом составить описание его общего характера и отличительных черт его деятельности, вроде следующего:

Иоанн Златоуст, родом грек, из такой-то местности (написать, как называется эта местность в настоящее время), был ростом весьма мал; если есть приблизительная мера, то обозначить её, телом очень сух, в плечах узок; его бледное, морщинистое лицо, обрамленное короткой, редкой с сединой бородой, имело крупные губы и уши, широкий нос, очень большие энергичные и умные глаза; русые, кудрявые, короткие и редкие волосы покрывали его несоразмерно большую голову, сидевшую на очень тонкой шее. Жизнь его была в высшей степени энергична и самоотвержена. В начале своей службы он носил, будучи патриархом, фелон, а впоследствии, как подарок царской одежды, саккос, красный с вышитыми по нему золотом кругами и крестами, и омофор белой шерсти с вышитыми крестами и струями.

Этих сведений, конечно, не совсем достаточно, но кроме этого я больше ничего не мог собрать, да иконописцу это и трудно; учёное же духовенство имеет большую возможность делать более подробные описания, как общего типа, так и характера, костюма и климатических условий, в которых жил святой.

Подобные описания могут служить хорошим образцом для иконописца. Я не спорю, что такой труд составления подлинника не может окончиться скоро, тем более, что для того, чтобы привыкнуть и уметь писать по таким описаниям, иконописцам придется переучиваться и перевоспитывать себя, что сразу, конечно, сделать трудно. Спешить с этим делом, следовательно, нельзя: надо дать ему развиваться постепенно, положить же начало ему желательно бы поскорее.

Но одним описанием внешности, характера и деятельности святого вопрос ещё не исчерпывается. За ним следуют другие два: 1) Как облегчить труд иконописца при выработке известного типа, 2) как и на какие средства вырабатывать модели и где помещать их.

Первый вопрос важен в том отношении, что ведь, не все же иконописцы могут быть такими талантливыми художниками, чтобы по описанию суметь составить известный тип. Да на это, кроме таланта, нужно и время и особенная подготовка, а, ведь, большая часть наших иконописцев учится только копировать с готовых произведений. Но и это не так легко, и многие, очень многие из них не в состоянии бывают достигнуть умения хорошо копировать. Конечно, плохим копировальщикам лучше бы всего послушаться совета о. протоиерея Извякова и бросить иконопись, заняться вместо неё другим ремеслом. Для хороших же мастеров можно найти способ облегчить их труды. Лучше всего, конечно, для этой цели послужат гимновые образцы. Они могут быть моделями не только для изображения одного известного святого, но и целого ряда других, типы которых ещё будут вырабатываться, но, конечно, одной лишь с ним национальности.

Теперь перейдём к другому вопросу, как вырабатывать эти типы, на какие средства, где искать таких художников, которые могли бы заняться этим делом, и куда помещать уже готовые модели.

По выработке описания общего характера и жизни св. угодника по духовным и историческим книгам или по калькам, снятым со старинных икон, найдутся и художники, которые, под непосредственным надзором избранных членов комиссии, послужат на пользу делу иконописания выработкой типов.

По окончании и по осмотре общим собранием членов модели могут оставляться при Епархиальной библиотеке, и желающие воспользоваться ими могут их зарисовать или же покупать с них фотографические снимки и даже формальные копии их; таким образом и потраченные на них средства будут окупаться, да и кроме того у нас на Руси, слава Богу, ещё не мало жертвователей, которые, я думаю, с удовольствием помогут этому благому начинанию.

Таким образом, у нас постепенно выработается лицевой с описанием подлинник, и иконописцы и художники не будут затрудняться при выработке типов и не будут иметь надобности измышлять их, а будут только при разных композициях, согласно сюжета, давать различные выражения лицу известного типа. Это, конечно, уже не так трудно будет сделать, потому что гипсовую голову можно ставить в разных поворотах при каком угодно освещении.

Иконописец академик В.Д. Фартусов