Глава IV. Последование утрени

Полунощница и утреня хотя по раннему времени дня означают почти одно и то же, но различаются между собою тем, что первая должна быть совершаема в глубокую ночь, а вторая при начале дня, как показывают и названия их.

Аще убо есть великая Четыредесятница, начинаем трисвятое: аще же ни, по благословении, приидите, поклонимся. В Уставе, лист 352, на святую и великую Четыредесятницу, показано: и собравшеся в притворе, поем полунощницу. Посему в Четыредесятницу по окончании в притворе полунощницы и по входе во храм утреня начинается словами: Святый Боже, как важнейшими, о чем смотри ч. 1, гл. 10, §11. В прочие же дни, когда та же полунощница бывает в храме, это начало отлагается, и утреня просто начинается: приидите, поклонимся, и затем псалмы: Услышит тя Господь и проч.

Услышит тя Господь, и: Господи, силою Твоею. Апостол Павел повелевает прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за царя и за всех, иже во власти суть (1Тим.2:1–2). Соблюдая сию апостольскую заповедь, церковь прежде всех дневных молений предлагает на утрени моление о государе нашем и о всяком начальстве, дабы Бог, сохраняя их, наипаче споборствовал им и покорил врагов их, да и мы поживем тихое и безмолвное житие.

Вечерня начинается словами: Благословен Бог наш, а утреня: Слава Святей; причина сего показана будет ниже (гл. 7, §2).

Таже глаголем шестопсалмие. Шестопсалмие состоит из шести псалмов, как показывает и самое название. Пред началом шестопсалмия читается: Слава в вышних Богу, – трижды, Господи, устне мои – дважды, и наконец: Господи, что ся умножиша стужающии ми. Все эти слова, равно как и все шестопсалмие, читает один. Оно разделяется на две части, и в каждой по три псалма; к обеим частям в конце прилагается: слава и ныне и аллилуиа.

Всему этому причина следующая: аминь говорится потому, что оно есть слово утвердительное и значит: ей, ей! Потому при всеобщем молчании, означающем безмолвие и благоговение ангелов, созерцающих страшное величие Божие, один из назначенных для сего чтецов, представляя собой образ ангела, посланного от Бога, начинает петь ангельскую песнь, которая воспета была некогда при рождестве Господнем и которую сначала воспел один из ангелов, явившись пастырям, а потом и множество вой небесных, то есть Слава в вышних Богу. Это и есть начало славословия ангелов о нашем спасении. Посему и здесь один чтец поет: Слава в вышних Богу, и повторяет эти слова трижды во славу препрославленной Троицы, и потом, сказавши дважды: Господи, устне мои, прибавляет в честь Троицы третий стих: Господи, что ся умножиша стужающии ми. Затем он читает шесть утренних псалмов, произнося славословие чрез каждые три псалма для прославления Троицы.

Во время сего чтения, по уставу, свечи погашаются. Это бывает для того, дабы мы, не видя ничего глазами, слушали шестопсалмие со вниманием и со страхом, и дабы всякий, стоя в темноте, мог от умиления вздохнуть и прослезиться. Ибо ночью, если нет вблизи никакой зажженной свечи, то трудно видеть одному другого. А потому в Уставе и Служебнике приложено: таже глаголем шестопсалмие со всяким вниманием и страхом Божиим, яко Самому собеседующе Христу Богу нашему невидимо, и молящеся о гресех наших.

Молитвы утренние. Как на вечерни священник один и про себя читает светильничные молитвы, изображая Ходатая Христа Сына Божия, обещанного Адаму и всему человеческому роду: так точно и в начале утрени тот же священник, после трех псалмов шестопсалмия, начинает читать пред святыми дверьми утренние молитвы один и про себя, показывая такое же ходатайство об исполнении молений, содержащихся в шестопсалмии.

В пророческом стихе: Бог Господь и явися нам прославляются два пришествия Христова: первое, как бы поутру, бывшее во плоти и нищете; второе во славе, имеющее быть на конце, как бы к вечеру мира, или ночью. Симеон Солунский (в гл. 309) пишет: «иерей тотчас, сотворив пред Богом утренние молитвы, по окончании шестопсалмия молится о всех, говоря мирную ектению (то есть миром Господу помолимся) и в это время зажигаются свечи, в ознаменование того, что слава Господня осияла их. Потом громогласно, в подражание славословию ангелов, поется: Бог Господь и явися нам. Ибо Христос, как Бог, явился к нам во плоти во имя Господа Отца Своего и Себя Самого (плотское Его пришествие изображает ночь). Поскольку Он родился ночью, так как нам, седящим во тьме и сени неведения, свет, велий возсия, по словам Исаии: то и мы, находясь в житии сем, как в ночи, ожидаем, что вожделенный Жених наших душ приидет к нам среди ночи». Итак, поскольку Христос родился ночью и ночью же придет опять, то и стих: Бог Господь, прославляющий два Его пришествия, поется всегда ночью, то есть на утренях, а не на других дневных славословиях; а если и поется на молебнах и на некоторых других дневных службах, то потому, что эти службы суть те же всенощные. Это показано будет в 4 части, в главе 14, §5.

Аллилуиа означает прежде всего хвалу Божию, потом то же самое, что и Бог Господь. Симеон Солунский (в гл. 347) говорит: «аллилуиа значит пришествие Бога, хождение и явление Его, и есть высокая похвала Его Домостроительства. Посему-то оно и поется часто, поется и перед Евангелием, так как аллилуиа означает присутствие Христово. Грядет Бог, – как бы так говорит оно, – Который пришел и опять имеет приити с небес». О сем пространнее см. ниже (§10). Песнь аллилуиа в Великий пост поется на всех утренях, вместо Бог Господь. Симеон Солунский (в гл. 337) говорит: «в дни же постные аллилуиа полагается вместо прокимна (Бог Господь), означает хвалу Божию, пришествие Божие и: Господь грядет; ибо оно выражает как первое, так и второе пришествие Спасителя; означает Его страдание и восстание, выражая, что грядет Господь пострадать и восстать нас ради, и опять придет в последнее время судить всю землю. Посему и мы, заботясь о себе, скорбя о грехах наших и ожидая Господа, должны очищать себя, стараться не торжествовать или праздновать, но в плаче взывать к Богу, восхвалять Его, призывать и ожидать Его пришествия».

Глаголется тропарь. Разные писатели от различных слов производят слово тропарь. Одни от слова τρόπος – нрав, образ жизни: потому что тропарь есть песнь, изображающая образ жизни святого или описание праздника. Иные от τροπαῖον – трофей или знак победы: потому что тропарь есть песнь, возглашающая победу святого или торжество праздника. Иные от τρόπος – троп, употребление известного слова не в собственном значении, а в значении другого предмета, по некоторому их между собою сходству: потому что такое употребление очень часто усматривается в тропарях, например: святые уподобляются звезде, отрасли благочестивого корня, лучам и проч.; а иногда соединяется в нем одно действие с другим, наиболее – земное с небесным и человеческое с божественным, как видно из тропарей на праздники Преображения и Успения. Другие от τρέπομαι – меняюсь, потому что тропари поются попеременно, то на одном, то на другом клиросе, и канонарх в это время переходит от одного клироса к другому. Последние же и справедливее всего производят сие слово от τρεπω – обращаю, поскольку тропари, а особенно в стихирах и канонах, превращаются различными способами, т.е. поются на различные гласы, приспособлены бывают к ирмосам и никогда не поются на один какой-нибудь голос. Марк Ефесский пишет: «тропари называем так от τρέπω – обращаю; потому что они всегда составляются по известному образцу и поются приспособительно к другим песням и известным образом (то есть на глас). Их же иногда называем стихирами, потому что пред ними поются стихи, взятые из псалмов Давидовых, или из другой какой-нибудь книги». Согласно с сим и Зонара слово тропарь производит от глагола τρέπω. Он пишет: «тропари называются так потому, что обращаются – τρεπόμενα – к ирмосам и к ним относятся, или потому, что в пении обращают – τρέπονται – голос поющих к пению и размеру ирмосов: ибо, если голос поющих не будет соответствовать напеву ирмосов, то никогда не будет согласного и приятного пения, и нельзя уже будет назвать такое пение сладкопением, но будет неприятный, безобразный и отвратительный крик». И новейшие писатели следуют тому же мнению. Некто из них пишет: «тропари обращаются – τρέπονται – к ирмосам, и ирмос служит им примерным и окончательным образцом».

Обычное стихословие. В Уставе (лист 2) показано: тоже стихологисуем Псалтирь на глас 8-й первую кафисму. Посему стихословие Псалтири и стихословить Псалтирь, значит – петь по стихам Псалтирь на обоих клиросах. Это ясно доказывает Кедрин, в истории IV века: «в двадцать третие лето царствования Константина», пишет он, «Флавиан, епископ антиохийский, разделив лики певцев, первый научил попеременно петь Давидово псалмопение». Это же стихословие описывает Василий Великий в 204 письме: «потому», говорит он, «восставши от молитвы, переходят к псалмопению». И иногда, разделившись на две половины, поют, одни отвечая другим, утверждаясь таким образом в слове Божием и умножая в себе внимание и смирение сердца. Наконец, опять один начинает петь, и за ним другие снова поют низким голосом».

В стихословии после некоторых псалмов прилагается слава и ныне и аллилуиа. Первыми двумя словами, то есть слава и ныне, славословят вообще все три Лица Святой Троицы, а последним – аллилуиа проповедуются два пришествия Христова, первое, уже исполнившееся – Его воплощение, и второе – будущее Его пришествие. Симеон Солунский (в гл. 309) говорит: «и так, по порядку Псалтири, совершается стихословие. После же трех псалмов бывает славословие с аллилуиа; Троице – словами: слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу; а воплощению Слова – словом аллилуиа, означающими Бог грядет; и потому оно означает как первое явление Спасителя на земле, во плоти и нищете бывшее, так и последнее, ожидаемое нами со славою с небес».

Почему здесь аллилуиа, означающее первое и второе пришествие Христово, поется трижды, а не дважды, то это бывает по той же причине, по которой и Приидите, покланимся, обращаемое к единому Христу, произносится трижды, о чем сказано выше (в гл. 1, §12). По окончании стихословия, пред каноном, пятидесятый псалом не стихословится на обоих ликах.

Василий Великий в вышеприведенном месте говорит: «И так, проведши ночь в разных песнопениях, на рассвете все вообще, как бы одними устами и одним сердцем, воспевают Господу покаянный псалом (пятидесятый), и всякий слова его применяет к самому себе».

По непорочных. Вся 17 кафизма от второго слова первого псалма: непорочнии, названы непорочны. Псалмы же, поемые только в праздники, как: Хвалите имя Господне и: Исповедайтеся Господеви, называются вообще полиелей. Слово это означает или многомилостивое, потому что во втором из этих псалмов много раз повторяется слово милость; или же намекает о большом количестве елея, потому что во время пения этих псалмов возжигаются везде по храму свечи и елей. Полиелей происходит от πολύς – многий и ἐ'λεος – милость, или ἐλαία – олива, маслина. Относительно последнего значения, в Уставе, лист 35, показано: «в начале же полиелеа подобает вжигати вся свещи, и оставляти я горети до скончания 5-й песни, и тогда паки погашати».

И по Благословен еси, Господи, т.е. после тех тропарей, пред которыми поется: Благословен еси, Господи.

Одни из утренних воскресных антифонов называются степенны. Иоанн Дамаскин, творец сих утренних воскресных антифонов, заимствовал для них все мысли из тех псалмов Давидовых, которые пред собою имеют надписание: песнь степеней. Таких псалмов, имеющих пред собою надписание: песнь степеней, и потому называющихся степенными, в Псалтири находится 15, начиная от 119 до 133. Все они, исключая 131, 132 и 133, изложены в утренних воскресных антифонах первых четырех гласов. Потом те же псалмы опять повторяются и в других четырех гласах; а сверх того, в антифонах восьмого гласа, и именно в четвертом, отдельно изложен 132 псалом. Все псалмы, имеющие надписание: песнь степеней, исполнены горячего чувства к Богу и имеют отношение ко всем тем, которые признают себя странниками и пришельцами на земле, оплакивают свои бедствия и воздыхают о покое отечества небесного; и таким образом эти люди стремятся к восхождению, как бы по ступеням снизу вверх, то есть от земли на небо, от места странствования в отечество, от скорби к радости и от бедствий к блаженному покою. Почему и утренние воскресные антифоны, которые заимствованы из тех псалмов и содержат в себе те же мысли, называются степенны. Другие же антифоны, которые отдельно поют на литургии, не могут быть названы степенны, потому что содержание их взято не из степенных псалмов.

Слово ипакои значит по буквальному переводу повиновение, послушание и внимание. Некто написал: «ипакои есть тропарь достойный удивления; и когда он поется в церкви, то все, наклонившись, слушают его с благоговейным молчанием и внимательным умом». И потому ипакои значит – тропарь, достойный слушания и внимания. Поскольку ипакои поставляются всегда на месте седальнов, при чтении которых позволялось сидеть, то ипакои есть такой тропарь, заменяющий собою седальны, который, за его высокое содержание, должно слушать не сидя, но стоя и со вниманием. О семь подробнее смотри ниже (§18, о седальнах).

И глаголет утреннее Евангелие. В церкви Божественное Евангелие читают иногда диаконы, а иногда иереи; диаконы на священнодействии (литургии), иереи же на утрени. Иерей глаголет утреннее Евангелие для того, чтобы прежде напитать Божественным словом тех, которых в следующем священнодействии (то есть литургии) будет питать Божественным хлебом. Долг питать верных прежде словом, а потом хлебом, иерей заимствует из примера Самого Христа, Который питал Свою церковь прежде учением, а потом Таинством Тела Своего. Таким образом Он и ученикам повелел прежде научать, а потом крестить: шедше, сказал Он, научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Целование Евангелия. В воскресные утрени сам иерей выносит Евангелие для целования; он выходит из алтаря, как от гроба, и держит Евангелие, показуя, как ангел, Христа, Которого проповедывал. Приходящие кланяются Евангелию, как ученики, и целуют его, как мироносицы жены, и все поют: Воскресение Христово видевше.

И начинаем канон. Здесь сначала должно сказать что есть канон? что есть песнь? почему всякий канон состоит из девяти песней? почему в каноне вторая песнь по большей части опускается? – почему на восьмой песне, вместо славы, поется: Благословим Отца и Сына, и в катавасии на той же песни поется: Хвалим, благословим? Для чего к девятой песни прилагаем Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим, и потом: Величит душа моя Господа? – И наконец, что такое ирмос, и что катавасия? Зонара, объясняя слово песнь, говорит: «канон потому так называется, что имеет известное и определенное число тропарей, содержащихся в девяти песнях». Итак, канон есть такое совокупление песней и тропарей, где песни находятся в определенном числе, а тропари имеют определенную меру. Тот же Зонара говорит дальше: «песнь называется так не потому, что поется на музыкальных инструментах, но потому, что песнь Богу стройно воспевается живым голосом: ибо песнь есть пение, устроенное в благодарение и хвалу Богу. Песней же девять, потому что девять песней изображают собою порядок небесной иерархии и небесного песнопения. И по другой причине в каноне заключается девять песней, чтобы, то есть, все вместе, они таинственно образовали Пресвятую Троицу, в честь Которой издревле они и установлены отцами. Ибо, ежели скажем трижды три, то поистине составится число девять, из которого и образовали св. отцы сие песнопение (канон), дабы оно составлено было из тройственной троицы и заключалось в той же троице». Короче некто сказал: «во всяком каноне песней бывает числом девять, и это число есть последнее из главных чисел, ибо после девяти чисел следуют десятки, сотни и тысячи, которые все составляются из этих же основных чисел». Итак, канон есть граница, которая не преступает меры, состоящей из девяти главных чисел. Каждая песнь имеет притом свой смысл. Первая есть песнь Мариамы, сестры Моисеевой, воспетая по переходе израильтян чрез Чермное море, и начинается: поим Господеви, славно бо прославися. Вторая – Моисеева, по переходе иудеев чрез пустыню, начало ее: вонми, небо, и возглаголю. Третья – благодарственная молитва Анны, матери Самуила пророка, когда она разрешилась от неплодства священным плодом, сыном своим Самуилом. Сия песнь прообразовала церковь, сначала неплодствующую, но потом, по обетованию, возделавшую и родившую иереев, подобно Самуилу, чрез иереев царей, как, напр., Давида, и от него апостолов и иерархов, а чрез них и христианских царей; песнь сия начинается: утвердися сердце мое во Господе. Четвертая – пророка Аввакума, который из Фоман видел Бога, грядущего из горы приосененныя, то есть видел грядущее от востока, незаходящее Солнце – Христа, рождшегося от Девы; начало сей песни: Господи, услышах слух Твой и убояхся. Пятая – Исаии, который предвозвестил чудо, яко се Дева во чреве приимет и родит Еммануила. Этот пророк предсказал и много другого утешительного, как, напр., восстание из мертвых. Начало сей песни: от нощи утренюет дух мой к Тебе, Боже. Шестая – песнь Ионы, который тридневным своим пребыванием в ките прообразовал тридневно Погребенного и Восставшего. Начало ее: возопих в скорби моей к Господу Богу. Седьмая – песнь трех отроков, неопаленных в пещи, что было образом божественного воплощения; песнь сия начинается: благословен еси, Господи, Боже отец наших. Восьмую песнь составляет славословие трех отроков, к которому призывали они всякое создание всей вселенной, ясно показывая, что они знали снисшедшего Бога и оросившего их в пещи, по образу священнейшего крещения; начало сей песни: благословите, вся дела Господня, Господа, пойте и превозносите Его во веки. Девятая песнь заключает в себе пророчество Захария, которое он произнес по рождении сына своего Крестителя, который по званию своему был предшественником и предтечею благодати; начало песни: благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людем Своим. Сии девять песней, как тройственный образ Пребожественной Троицы, церковь поет всякий день в канонах, как песни победительные и выражающие благодать Божию.

Во время канона церковь положила три ектении, образуя этим, в честь Троицы, три статьи в каноне. Те же мысли и то же содержание, какое заключается в сих девяти песнях, находятся и у Иоанна Дамаскина, и изображаются во всех его ирмосах и в канонах всех гласов, находящихся в Ирмологии. Узнав содержание всякой песни, мы легко можем понять, почему церковь опускает вторую песнь: вонми, небо, и возглаголю, в течение всего года. В ней заключается не пение какое-нибудь к Богу, но обличение и угрозы на развратных и непокорных иудеев. Посему церковь и повелевает петь сию песнь в одно только время Четыредесятницы, в которое угрозами и печальными предсказаниями старается устрашить грешников, дабы чрез то возбудить их к покаянию. Причину сию полагает и Зонара: «опускается же вторая песнь потому, что она не есть песнь Богу, но воззвание и угроза иудеям, изобличение их нечестия и предсказание казней, имеющих их постигнуть». Посему, хотя и во всяком каноне: сообразно с девятеричным числом, заключается, кажется, и песней девять, но второй песни в числе их, кроме Четыредесятницы, нигде не находится. И это опущение не должно считать опущением или погрешностью, но сделано оно по вышеприведенной причине. Почему и в Ирмологии над сею второю песнию показано: подобает ведати, яко вторая песнь никогда же стихословится, токмо во единой Четыредесятнице.

На конце всякой песни последний тропарь есть Богородичен, который полагается из особенного усердия к Пресвятой Богородице Деве и составляется соответственно содержанию, заключающемуся в тропарях. На всякой песни, при втором от конца тропаре, полагается: слава, а при последнем, Богородичне: и ныне. Но на восьмой песни слава отлагается, а вместо того читается: благословим Отца и Сына, и проч.; и в катавасии прибавляется: хвалим, благословим, поем, покланяемся Господеви. Этим показывается, что три еврейские отрока первыми словами теми изобразили некогда Троицу, а вторыми – прославили воплощение Христа Господа. Потом после восьмой и пред девятой песнию воспеваем виновницу и посредницу воплощения Христова, восклицая: Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим. Симеон Солунский (в гл. 349) пишет: «сладкопесненно и громогласно поется вся песнь святых трех отроков с благословите (седьмая и восьмая), чрез которую они – словами: благословим Отца и Сына и Святаго Духа, в пещи прославили Троицу, а словами: хвалим, благословим, поем, покланяемся Господеви, – воплощение Христово. Поскольку все благое получили мы от единого Бога Всесвятой Троицы и Слова, единого от Троицы, – Им мы возваны от великого падения, восстали, озарены истинным Его светом и вознесены на небеса: то тотчас, в девятой песни воспеваем и виновницу воплощения Слова, говоря: Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим». Наконец, так как самое воплощение последовало в Новом Завете, то оно и возвещается не словами Ветхого, но словами Нового Завета и собственными словами Богоматери: величит душа Моя Господа и проч. Симеон Солунский (в гл. 310) пишет: «и в девятой песни, и пред нею, поется песнь Честнейшая всех, единой Всенепорочной, Пресвятой и Чистой Богородице и Преславной Марии, – песнь пророческая и богословская, священная и святейшая из всех песней, ибо она изречена о неискусомужном рождестве Ее, чрез которое Воплотившийся восприял нас по обещанию, данному Аврааму, как Нового Израиля».

Ирмос происходить от глагола εἰ'ρω связываю, соединяю, и есть тропарь, соединяющий собою все прочие тропари той же песни. Во время пения греки редко смотрят в нотные книги, даже мало их имеют; а потому, для пения, они твердо помнят только некоторые общие тропари, по примеру которых поют и прочие тропари, заключающие в себе равное число слогов. Поэтому над каждою песнию надписывают они или все, или только первоначальные слова тех общих тропарей, дабы означить, что по примеру их надобно петь и следующие за ними тропари. Такие тропари, надписываемые или всеми или одними только первоначальными словами, в канонах называются ирмосы, а в стихирах – подобны. Это самое и утверждают писатели. Некто написал: «ирмосом называется такой тропарь, который составлен известным образом и назначен для пения, и который, чтобы не было излишества, соединяется и соглашается, в числе речений, с прочими тропарями». То есть, чтобы ирмос был настоящим образцом и примером для прочих тропарей, которые должны составляться по образцу его. Марк Ефесский говорит: «ирмосы называются так потому, что к ним приплетаются прочие тропари, так что из них образуется как бы одна цепь». Зонара в объяснении на воскресные каноны св. Дамаскина пишет: «ирмос называется так потому, что показывает, в каком порядке и связи должны следовать другие тропари, и каким образом и напевом их должно петь». Итак, название ирмос происходит от того, что он соединяет и привязывает к себе в пении последующие тропари, которые поются по образцу его: так как и всякий тропарь есть та самая песнь, которая обращается по образцу ирмоса или подобна, как сказано выше (о тропаре, в §9). Посему нигде в канонах ирмос, а в стихирах подобен, не бывает обширнее тропарей своих, ни тропари обширнее ирмоса или подобна; но, как в поэтических стихах, последующие строфы всегда бывают сходны в числе стоп или слогов с первыми, так и тропари должны иметь столько же стоп или слогов, сколько их имеет ирмос или подобен. Ирмос и подобен тем различаются, что первый поется пред тропарями, а другой не поется никогда, но только указывает, как нужно петь тропари. Что сказано об ирмосе и подобных, то надо разуметь и о том, когда канонарх пред стихирами возглашает глас октоиха или минеи, говорит прокимен, или поет: да исправится; или когда один из стоящих на клиросе поет: во Царствии Твоем; непорочнии в путь, аллилуиа; заповеди Твоя; помилуй раба Твоего; имя Твое, аллилуиа и проч., всем этим дается знать, что и следующие за сими словами стихи должно петь по тому же образцу. Посему эти речения, которые один говорит или поет, похожи отчасти на ирмосы или подобны. Об этом будет сказано отдельно в своем месте.

Катавасия, χαταβασία descensio, значит схождение, выход, соглашение. Итак, катавасия есть такой ирмос, для пения которого оба лика выходят на средину, соединяются и вместе поют, или который поется хотя и без соединения на средине, но вместе обоими ликами, единогласно. То и другое и доныне исполняется у греков и в русских обителях, особенно многолюдных. Катавасии, положенные в праздники и заимствованные из праздничных же ирмосов, повторяются до отдания сих праздников, для большего их почитания; но когда нет особенных праздников, то катавасии берутся из канона Богородичного в честь Божией Матери, или другие какие-нибудь; но при всех этих Богородичных или посторонних катавасиях сходство слогов с тропарями не соблюдается, как это бывает при ирмосах. Все такие катавасии поются совокупно, единственно для большего прославления окончательной песни.

Таже седален. Редко или почти никогда восточные христиане не сидят во время славословия, согласуясь с мнением Тертуллиана, который в книге о молитве говорит: «непристойно вообще сидеть в присутствии и пред лицем того, кого ты боишься и почитаешь, а тем более нечестиво сидеть пред Лицем Бога Живаго, Которому предстоят и ангелы со страхом и трепетом». Однако есть время, когда христианам позволено сидеть, т.е. во время седальнов. На воскресной службе восьмого гласа сказано: «по втором стихословии на седальнах, слава и ныне Богородичен, не седяще поем, но стояще и со страхом и благоговением: о Тебе радуется». Посему сей Богородичен, как ипакои, по его превосходству, не сидя, но стоя петь должны. И еще на утрени в Великий пяток сказано: «не седим же на сицевых седальнах, за еже священнику кадити святый алтарь, но стояще поем я». Следовательно прочие седальны поются сидя, почему и называются седальны.

Так как на утрени Великого пятка седальны поются стоя, а другого времени для сидения не определено, то и вся утреня Великого пятка называется стоянием, так точно, как и весь акафист, поемый в субботу в Похвалу Пресвятой Богородицы, есть также не седален. К этим седальнам, которые, исключая некоторых, поются сидя, и к ипакоям, которые всегда поются стоя, прилагаются некоторые посторонние поучения и это по двум причинам: 1) для телесного успокоены и 2) для научения. Марк Ефесский говорит: «потом прочитываем некоторую часть Псалтири, прерывая это чтение славословиями и тропарями, называемыми седальными; и на седальнах сидя читаем что-нибудь, взятое со стороны, как для пользы, так и для отдохновения». И Симеон Солунский (в гл. 311) пишет: «таким образом и сидим, и воспеваем, с одной стороны, для телесного успокоения, а с другой потому, что и стоя и сидя нужно воспевать Бога. Когда же бывает праздник, то для общего научения нечто и прочитывается». Это самое повелевает исполнять и 19 правило собора Лаодикийского. О чем смотри в книге Правил.

Кондак или контак, χοντάχιον происходит от слова χόνδος или χόντος (Graeco-barbarum, по лексикону Scapulae – curtus), краткий, сокращенный, и οἰχι%`ον domuncula, domucilum – домик. Из сих двух слов сложенное χοντάχιον значит малый, имеющий немногие покои домик; а в церкви он есть краткая песнь, т.е. вкратце заключающая в себе содержание праздника или похвалу святому.

Икос же, οἶχος, domus – полный и обширный дом; в церковных же книгах так называется песнь, или объясняющая сущность праздника, или содержащая похвалу святому заключащуюся в кондаке, но пространнее. По сей причине икос всегда следует после кондака и один никогда не читается. Как контак или кондак в отношении к икосу есть малая или краткая песнь: так греки к именам и людей, имеющих малый рост, прилагают слово χόντος. Кедрин (в истории 10-го столетия) говорит, что «Стефана, доместика западных полков, за малый рост называли Контостефаном».

Синаксарий есть краткое историческое сказание о празднике или о святом; а потому это слово и переводится – сокращение. В сочинении таких синаксариев первое место занимает Никифор Каллист, который написал их на все главнейшие по триоди праздники. В них он объясняет причины празднуемого дня и другие обстоятельства праздника. Синаксарии находятся не в одной только триоди, от Недели мытаря и фарисея до Недели всех святых, а и в прологе, где помещены синаксарии на все прочие праздники и все дни, и также какие синаксарии триоди читаются после шестой песни и после тропаря и икоса. Кондак и икосы, читаемые пред синаксарием, заменяют здесь седальны или ипакои. Симеон Солунский (в гл. 312) пишет: «по шести песней, когда иерей скажет возглас, читается кондак, в котором сокращенно излагается похвала празднику; а после – так называемый икос, то есть дом, потому что он содержит сущность праздника или жития святого и дополняет содержание кондака, который составляет краткое песнопение. После же прочитывается так называемый синаксарий».

Ексапостиларий буквально с греческого значит посылаемый, а по существенному смыслу есть светилен или тропарь, заключающий в себе моления о ниспослании света и просвещения нашего ума к следующему после того хвалению Бога, заключающемуся в хвалебных псалмах и в великом славословии, в которых призываются хвалить Бога все одушевленные и неодушевленные твари. Посему за ексапостиларием всегда следуют псалмы: Хвалите Господа с небес; воспойте Господеви песнь нову; хвалите Бога во святых Его, а потом и самое славословие. По такому содержанию, в сем месте тропарь этот иногда надписывается: ексапостиларий, а иногда – светилен. Симеон Солунский (в гл. 313) ексапостиларий называет также светильном: «ексапостиларий», пишет он, «как заключающий в себе мысль: ниспосли свет Твой, читается, как светилен, прежде хвалений, и таким образом призываются к хвалениям все создания, ангелы и все твари – воздать хвалу Создавшему их. После же пения положенных песней хвалитных и после: слава и ныне в честь Троицы, следует великое славословие». Но Марк Эфесский утверждает, что в ексапостиларии преимущественно прославляется послание учеников Христовых и апостолов к народам, а потому и различает ексапостиларий от светильна. «В конце канона присовокупляем некоторые тропари, прилично названные светильнами и ексапостилариями: ибо первые прославляют присутствие света и просят о воссиянии света мысленного, а вторые воспевают по воскресным дням послание учеников во языки». Посему в ексапостилариях, читаемых в воскресные и некоторые праздничные дни, по большей части упоминаются апостолы. А в прочие праздники, особенно в простые дни, читается светилен, φωταγωγιχός, в котором всегда испрашивается ниспослание света к Богохвалению, заключающемуся в хвалитех и великом славословии, как было сказано выше.

На хвалитех. Псалмы 148, 149 и 150, по частому в оных повторению: хвалите, у греков именуются хвалитны. Марк Эфесский пишет: «после этого, взяв из числа прочих, поем некоторые три псалма, которые и называем хвалитны; потому что в них содержится славословие и хвала Богу от всей твари, ибо говорится: хвалите то-то и то-то».

Славословие, воспетое ангелами при рождестве Христове, на утрени повторяется дважды. Первый раз пред шестопсалмием, а второй на сем месте; то содержит одни только ангельские слова, а к этому прибавляются для пополнения и другие; то читается одним, а это поется совокупно многими, а потому-то славословие называется малым, а это великим. Симеон Солунский (в гл. 313) пишет: «и после приличных хвалитных песней читается слава и ныне в честь Троицы, и потом поется великое славословие. Оно уже было изречено прежде (пред шестопсалмием), то есть слава в вышних Богу; но теперь оно пространнее и поется совокупно всеми, как воспевающее таинство, явившееся не пастырям только, но всему миру и всем народам». И (в гл. 314) тот же Симеон Солунский пишет: «песнь сия издревле составлена отцами и называется великим славословием. Итак, всякому верному надобно поучаться в нем и знать его, и воссылать его к Богу всякий день, утром и вечером». Вот почему великое славословие и помещается на всех утренях и на всех повечериях. Марк Ефесский говорит: «потом присовокупляем так называемое славословие, по причине окончания ночи и начала дня. Оно чудно и превосходно сложено из выражений Ветхого и Нового Завета, прилично подобранных». Это великое славословие есть поистине древнее и сложено еще в первые христианские времена. Ибо им христиане первого апостольского века прославляли Божество Христово и неустрашимо защищали Господа нашего Иисуса Христа против злословий язычников. Плиний Секунд доносил Траяну о христианах своего времени: «что заблуждение или ошибка и преступление христиан состоит в том только, что они имеют обыкновение в определенный день собираться до рассвета и совокупно воссылать песнь Христу, как Богу». Об этом же говорит и Тертуллиан (во 2 гл.). Евсевий, писатель древний (в кн. 5, гл. 28), против ереси Артемона пишет: «верные братия воспевают некоторые псалмы и песни, еще издревле сложенные, славословя ими Христа Бога и приписывая Ему Божество». Отцы Антиохийского собора говорят о Павле Самосатском, что он отменил петь песни, установленные в честь Господа Иисуса Христа. Что в числе этих песней было и великое славословие, это некоторые утверждают положительно. Да и в Постановлениях апостольских, у Климента (кн. 7, гл. 48), находится утренняя молитва, которая мало различается от настоящего великого славословия. Это великое славословие было в употреблении и во времена Афанасия Великого; потому что он, в книге о девстве, повелевает петь всякое утро: слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение: хвалим Тя, благословим Тя, кланяемся Тебе и проч.