Беседа 16. На слова: «В начале бе Слово» (Ин. 1, 1)

Всякое евангельское изречение возвышеннее прочих наставлений Духа, поколику в последних глаголах нам чрез рабов-пророков, а в евангелиях самолично беседовал с нами Владыка. Наиболее же велегласный в самой евангельской проповеди, вещавший то, что невместимо всякому слуху и выше всякого разумения, есть Иоанн, сын громов. И теперь только слышали мы чтенное начало его евангельской книги. «В начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе Слово».

Знаю, что многие из тех, которые непричастны слову истины и кичатся мирской мудростью, дивились словам сим и отважились включить их в собственные свои сочинения; ибо диавол – тать, и наши учения разглашает своим провещателям. А если и плотская мудрость столько дивилась силе слов сих, что будем делать мы, ученики Духа? Мимоходом ли выслушаем и такое только сделаем заключение, что есть в них некоторая небольшая сила? Но кто столько страждет бесчувственностию, чтобы не поразиться такою красотою мысли, столь непостижимою глубиною догматов, и не пожелать истинного их уразумения?

Однако удивляться прекрасному не трудно; приобрести же точное понятие о том, что приводит в удивление, сие трудно и неудободостижимо. Ибо нет человека, который бы не превозносил похвалами и сего чувственного солнца, с услаждением смотря на его величину, красоту, соразмерность его лучей и яркий блеск. Впрочем, если поупорствует с большим усилием устремить свои взоры на солнечный круг, не только не увидит желаемого, но повредит наконец и верность зрения. Чему-то подобному, как думаю, подвергнется мысль, усиливающаяся произвести подобное исследование сих речений: «в начале бе Слово». Кто составит соответственное предмету понятие о начале? Какая сила речений окажется способною равносильно выразить представляемое в уме?

Намеревающийся передать нам богословие о Сыне Божием положил слову своему не другое какое начало, как начало всяческих. Дух Святой знал восстающих на славу Единородного; предуведал тех, которые будут предлагать нам лжеумствования, изобретаемые ими к погибели слушателей; а именно: «Если Сын рожден, то не был; и прежде нежели рожден, Его не было; и: из небытия пришел в самостоятельность». Подобное сему произносят языки, изощренные словопрением, паче всякого меча обоюдоострого. Поэтому, чтобы никто не мог сказать подобного сему, Дух Святой, предварив Евангелием, сказал: «в начале бе Слово». Если удержишь сие изречение,– не потерпишь ничего опасного от людей злохудожных. Ибо, если скажет кто: «Ежели Сын рожден, то не был»,– ты отвечай: «в начале бе». Но, скажет, как же был прежде нежели рожден? Ты не отступайся от этого «бе»; не оставляй сего «в начале». У начала невозможно представить какой-нибудь крайний предел; ничего не найдется, что было бы вне начала.

Да не приводит тебя в обман кто-нибудь многозначительностию речения. Ибо много начал у многих вещей этой жизни. Но одно начало – превыше всего. «Начало пути блага», сказала притча (Притч. 16, 6). Но «начало пути» – первое движение, откуда начинаем шествие, у которого можно найти предыдущее. «Начало премудрости страх Господень» (Пс. 110, 10). И у сего начала есть нечто другое предшествующее. Ибо в уразумении искусств служит началом изучение первых оснований. Потому страх Господень есть первое основание мудрости; но есть нечто первоначальнее сего начала, именно, состояние души в человеке еще не умудренном и не приявшем в себе страха Божия. Началами называются также гражданские власти, высочайшие достоинства; но сии начала служат началом только для некоторых, и каждое есть начало в отношении к чему-либо одному. Ибо начало черты – точка, начало поверхности – черта, а начало тела – поверхность. И начала сложного слова – буквы.

Но не таково оное Начало. Ибо ни с чем оно не связано, ничему не подчинено, не в отношении к чему-либо рассматривается, но свободно и независимо, отрешено от всякого отношения к другому; за него не преступает разумение; для него нельзя и найти чего-либо запредельного. Ибо, если станешь усиливаться представлением ума перейти за сие начало, то найдешь, что оно само идет вперед тебя и предваряет твои мысли. Дай уму своему идти, сколько хочет, и простираться выше и выше; потом найдешь, что ум, после тысячекратных скитаний и после напрасных усилий, опять возвращается к самому себе, потому что не может оставить начало ниже себя. Поэтому всегда оказывается, что начало простирается далее мыслимого и обширнее его.

Итак: «в начале бе Слово». О чудо! Как все речения равносильно сопряжены между собою! Слово «бе», равнозначительно с словом «в начале». Где хулитель? Где язык христоборный, говорящий: «Было некогда, когда Он не был?» – Слушай, что говорит Евангелие: «в начале бе». А если был в начале, то когда же не был? Нечестие ли их оплакивать мне или с отвращением смотреть на их невежество? Но «прежде нежели рожден, Его не было»? Но знаешь ли «когда» рожден, чтобы это «прежде» относить ко времени? Ибо «прежде» – речение времени, предполагающее давность одного сравнительно с другим. А есть ли сообразность, чтобы Творец времени имел рождение, подлежащее именованиям, употребляемым о времени? Итак: «в начале бе». Ежели не отступишь от сего «бе», то лукавой хуле не дашь никакого доступа. Ибо находящиеся на море, когда держатся на двух якорях, презирают бурю; так и ты, если душа твоя будет укрыта под защитой сих речений, посмеешься этому лукавому смятению, какое духи злобы производят в мире, приводя в колебание веру многих.

Но мысль наша доискивается: кто «бе в начале»? Сказано: «Слово». Какое слово? Человеческое ли слово? или слово ангельское? Так, Апостол открыл нам, что и Ангелы имеют свой собственный язык, когда сказал: «аще языки человеческими глаголю и ангельскими» (1Кор. 13, 1). Притом понятие слова двояко: есть слово, произносимое голосом, но по произношении исчезает в воздухе; и есть слово внутреннее, заключенное в сердцах наших, мысленное и иное искусственное слово.

Посему смотри, чтобы не ввела тебя в обман подобоименность слова. Ибо как быть в начале человеческому слову, когда человек получил начало бытия уже потом? Прежде человека – звери, прежде человека – скоты, все пресмыкающиеся, все живущее на суше и в воде, птицы небесные, звезды, солнце, луна, растения, семена, земля, море, небо; поэтому не человеческое слово «бе в начале»; но и не ангельское; потому что всякая тварь позднее веков от Творца получила начало бытия. Но и слово в сердце, и оно новее каждого мысленного предмета.

Напротив того, боголепно понимай Слово. Ибо беседующий с тобою об Единородном, Его наименовал Словом, как несколько после называет Его светом, и жизнию, и воскресением. И ты, слыша речение: «свет», не обращаешься к этому чувственному и глазам видимому свету; и слыша речение: «жизнь», не разумеешь сей общей жизни, какою живут и бессловесные; так слыша и речение: «слово», остерегайся, чтобы, по немощи своей мысли, не увлечься в мысли, пресмыкающиеся по земле и низкие, но исследуй смысл речения. Почему Слово? Чтобы показано было, что произошел из ума. Почему Слово? Потому что рожден бесстрастно. Почему Слово? Потому что Сын – образ Родившегося, всецело показывающий в Себе Родившего, ничего не отделивший от Него, и Сам в Себе совершенный, как и наше слово изображает собою целое наше понятие. Ибо что помыслили мы в сердце, то же самое произнесли речью; и выговоренное есть изображение сердечного мышления, потому что слово произносится от избытка сердца. Сердце наше есть как бы некоторый источник, а произносимое слово – как бы некоторый ручей, текущий из сего источника. Поэтому утекает столько же, сколько источено первоначально; каково сокровенное, таково и обнаруженное. Итак, наименовал Словом, чтобы изобразить тебе бесстрастное рождение Отца, изложить богословское учение о совершенном существовании Сына, а чрез сие показал довременное единение Сына со Отцом. Ибо и наше слово – порождение ума, рождаемое бесстрастно; оно не отсекается, не отделяется, не истекает; но всецелый ум, пребывая в собственном своем составе, производит всецелое и совершенное слово; и происшедшее слово заключает в себе всю силу породившего ума. Почему, что благочестиво, то из речения: «слово», бери в богословие об Единородном; а что найдешь несходным и видимо несообразным, того избегай и всеми мерами старайся то миновать.

«В начале бе Слово». А если бы сказал: «в начале бе» Сын, то с наименованием Сына привходило бы у тебя понятие о страсти; потому что рождаемое у нас рождается во времени, рождается со страстию. Посему предварительно наименовал Словом, предупреждая неприличные предположения, чтобы душу твою сохранить неуязвленною.

«И Слово бе у Бога». Опять «бе», ради говорящих хульно, что Сына не было. Где было Слово? Не в месте, потому что не объемлется местом беспредельное. Где же было? «У Бога». Отец не в месте, и Сын не в каком-либо объеме, и не в известном очертании заключен; но как бесконечен Отец, так бесконечен и Сын. Что ни представишь умом, куда ни пойдешь духом своим,– найдешь, что всюду сораспростерта Ипостась Сына.

«И Слово бе у Бога». Подивись точности каждого речения; не сказал: в Боге было Слово, но «у Бога», чтобы изобразить отличительное свойство Ипостаси. Не сказал: в Боге, чтобы не подать повода к слиянию Ипостаси. Ибо лукава и эта хула, когда стараются все смешать, говорят, что одно подлежащее – Отец и Сын и Святой Дух, но одному предмету даны различные наименования. Лукаво это нечестие; его не менее должно бегать, как и тех, которые хульно утверждают, что Сын Божий по сущности не подобен Богу и Отцу.

«И Слово бе у Бога». Речением: слово, воспользовавшись для того, чтобы показать бесстрастие в рождении, вскоре потом устранил и вред, какой могли бы извлечь и из самого речения: «Слово». И как бы сам себя спасая от клеветы хулителей, говорит: что такое «Слово? – Бог бе Слово». Не ухищряйся в каких-то различениях слов и, по своей злонамеренности, не наноси никакой хулы учению Духа. Тебе дано определение: покорись Господу. «Бог бе Слово».

«Сей бе искони у Бога» (Ин. 1:2). Евангелист опять в немногих речениях сокращенно излагает все свое богословие, какое передал нам об Единородном. Кто «Сей»? «Сей» Слово – Бог. Ибо когда довел в тебе до правильности понятие о Нем, посредством учения как бы напечатлел в душе твоей неведомое, и вселил бы в сердце твоем Слово-Христа: тогда говорит: «Сей». Каков «Сей»? Не обращай взоров вовне, теряя из виду Того, Кто показан тебе этим указательным речением; но войди в таинницу своей души, и о Ком научен, что Он – Бог Сущий в начале, происшедший как Слово, и Сущий у Бога, Того познав, Тому почудившись, и поклонившись Владыке своему, утвердившемуся в тебе посредством учения, познай, что «Сей бе искони», то есть всегда у Бога Отца Своего.

Храните немногие речения, как печать назнаменовав в своей памяти. Они будут нерушимою стеною при устремлении наветующих; они – спасительное ограждение для душ от нападающих. Придет ли кто к тебе, и скажет: «Не сущий рожден; ибо если был, то как рожден?» – Ты как демонского голоса бегай этой хулы на славу Единородного; а сам возвратись и прибегни к евангельским речениям: «в начале бе Слово, и Слово бе у Бога, и Бог бе слово. Сей бе искони у Бога». Четырекратно скажи: «бе», и отразишь это их: «не был».

Сии основания веры да будут незыблемы. На них, Бог даст, будут созидать и прочее. Ибо не возможно беседовать с вами вдруг о всем: иначе продолжительностию слова соделаем для вас бесполезным трудолюбиво собранное. Мысль, не имея сил обнять все одним разом, подвергнется тому же, что терпит чрево, которое при излишестве насыщения не способно переваривать сообщаемого ему. Потому желаю вам, чтобы вы усладились вкушением и воспользовались предложенным. А я готов служить вам и прочим, о Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков! Аминь.