№ 42. Неделя двадцать пятая по Пятидесятнице
1. Братия, я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны,
2. со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью,
3. стараясь сохранять единство духа в союзе мира.
4. Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания;
5. один Господь, одна вера, одно крещение,
6. один Бог и Отец всех, Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас.
Гл. IV, 1. Я, узник в Господе, умоляю вас поступать достойно звания, в которое вы призваны.
Это – увещание от учителя к ученикам, это – просьба от узника Господня к живущим на свободе. Св. апостол Павел говорит, чтобы мы вели жизнь, достойную своего звания. Что же называется званием и какое наше звание?
Званием называется то положение, которое дается человеку в общественной деятельности, и сообразно с этой деятельностью предоставляются ему те или иные права. При этом чем выше права, тем выше, труднее предполагаются и обязанности. В чем же состоит наше звание, которым мы должны дорожить?
Первое наше звание, наше достоинство – общечеловеческое. Человек создан по образу Божию, он поставлен Творцом выше всех тварей земных, он назначен быть царем над всем видимым миром. И для такого царственного положения человеку даны соответственные силы: ум и свобода.
Умом человек проникает в высшие области мироздания и благоговеет пред величием Создавшего; опускается вглубь земли – там поражается премудрым устройством вселенной, всемогуществом Творца; озираясь вокруг себя на поверхности земной, человек видит, что все прекрасно, все целесообразно, все на пользу ему, и при этом наблюдении над тварями невольно чувствует свое превосходство. Человеку остается ценить свое достоинство и следить за явлениями мировой жизни, вникать в действующие законы природы и чрез то, между прочим, познавать Законодателя и в любви к Нему находить свое блаженство. Таким образом, разум человека как отблеск высочайшего светозарного Ума составляет особое отличие человека в кругу творений земных. Как же человеку не быть благодарным Творцу? Как бы, казалось, ему не дорожить своими свойствами? Но в жизни бывает не так. При одном свете природного разума, например, ясно, что пьянствовать омерзительно, вредно, безумно; что безбожие есть сумасшествие (Пс. XIII, 1); что безнравственно и бессмысленно сквернословие. Однако ж люди забывают о своей чести, о своей душе, об ее достоинствах и служат своим страстям, являются послушными рабами греху. А они должны бы стать выше увлечений плоти и обольщений мира.
При уме человеку дана и соответственная свобода, т. е. способность располагать собою, своими духовными силами по своим соображениям. Ему открыто поприще – он может творить и доброе, и злое. Но так как свобода в человеке есть опять отражение Всесовершенного, Всесвободного Существа, по образу Коего человек и создан, то естественно, что самое лучшее проявление свободы в человеке бывает тогда, когда человек уподобляется своему Первообразу, когда он старается жить так, как велит Божий закон, как незаглушенная совесть указывает. Мы чувствуем, что в душе нашей есть желание чего-то лучшего, есть стремление к чему-то бесконечному. А что это означает, как не тоску по небесному житию, как не стремление к Богу – Источнику жизни? И действительно, чрез молитву к Богу и добрые дела человек находит успокоение и удовлетворение своим стремлениям, только такою жизнью он выполняет свое назначение и сохраняет свое достоинство. Как же жалок человек в чести сый, когда он своею дурною, пьяною жизнью приложися скотом бессмысленным и уподобися им (Пс. XXXXVIII, 13). Как же странны лукавномудрствующие ныне, которым не хочется считать себя, свою душу отображением Божества, а приятно сохранить и другим проповедовать убеждение, что человек почти ничем не отличается от высшей породы животных. Так-то называющие себя мудрыми обезумели (Рим. I, 22).
Второе наше природное звание – народное. Мы славяне, русские. А каждый исторический народ имеет свои особенные черты, свои оттенки, которыми он отличается от другого и выделяется из семьи общечеловеческой. Отличительные черты русских занесены уже в историю. Это – незлобие, миролюбие, по которому русский скоро забывает нанесенную обиду, как только видит в супостате желание мира и сознание виновности. Потом: русский никогда не думал обходиться без власти и при недостатке ее приглашал ее извне. Припомните просьбу русских язычников к варяжским князьям: «Земля наша велика и обильна, а порядку в ней нет; приходите княжить и владеть нами». Этот пример свидетельствует, что сердцу русского человека издревле присуща любовь к порядку, законности и благоговение пред властью. Проследите и дальнейшую судьбу русского народа, как он предан власти, над ним поставленной; как терпеливо несет свою участь, веруя, что ничего без воли Божией не бывает, что, значит, так Богу угодно. Не этими ли достоинствами он и возвеличился в мире? Не миролюбием ли благоразумным он привлекает к себе честные сердца иноплеменных? Не добротою ли своею он укрощает и уничтожает злобу в других? В частных отношениях наши предки отличались честностью, были верны своему слову, добродушны и приветливы. У них изречение: «да будет мне стыдно, если я не сдержу данного слова» – было ручательством вместо клятвы, и этому заверению оказывали полное уважение. Какие прекрасные стороны русского сердца отмечены в истории! Какое глубокое уважение они приобретают от потомков! Как же нам не дорожить своим народным именем, своею родною честью?! Но так ли у нас теперь жизнь ведется? Так же ли честно? Так же ли миролюбиво и братолюбиво? Дорожат ли у нас и ныне своим словом? И считают ли ныне стыдом нарушить оное? К прискорбию, мы видим, что честность в слове ослабевает. А непамятозлобие так ли процветает у нас, как в древности? Обратитесь к судам и посмотрите, сколько делают судьям хлопот, сколько дорогого времени отнимают у них дела по оскорблению словом? Уж как будто нельзя и простить обидевшему? Как будто бы ты, христианин, любящий судиться, в других случаях так дорожишь своим именем, своею честью, что никогда не унижаешь их? И не постыдно ли, что оскорбление чести на суде удовлетворяется не сознанием только виновности, а лептами виновного? Еще прискорбнее борьба за жизнь или смерть для удовлетворения оскорбленного, слишком раздраженного самолюбия. Ах, братия! Ходите же достойно вашего русского имени и вашей чести. Прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас. Всякое раздражение… гнев… и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас (Еф. IV, 32, 31). Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф. IV, 29).
Звание, нами приобретаемое, – это есть звание христианское. Мы называемся чадами Света, сынами Божиими, наследниками Богу, сонаследниками Христу, друзьями Ему. Мы называемся православными, т. е. право и истинно славящими Господа, твердо верующими, и обязываемся верно соблюдать в жизни Христов закон. Какие высокие, досточтимые названия! Какие нам даны вместе с тем широкие права! Как нужно ими дорожить! Сколько нужно нам быть благодарными Богу, удостоившему нас Православия! Существенные черты Православия: истина в учении и любовь к Богу и ближнему. Мы – чада Света. Но светит ли свет наш пред людьми? Усердны ли мы в проповедовании веры нашей заблуждающимся? А святая вера наша усердно изучается блуждающими вне ограды Православия, и на нашу Православную Церковь с надеждою взирают многие честные иноверующие; они в ней видят чистую Христову истину и надежный путь к спасению, все средства к просвещению ума Богопознанием, к укреплению сердца и воли душеполезными правилами. Да не явимся мы, православные, равнодушными к своему вероисповеданию; да будем достойными чадами своей Церкви! Будем поступать, вести жизнь, достойную своего православного звания. А в чем нам следует проявлять свою веру?
Ст. 2. Во-первых, в смиренномудрии и кротости, т. е. мы не должны ни гордиться своим правоверием, ни хвастать им, ни издеваться над заблуждающимися и верующими иначе. Напротив, мы должны с благоговением и благодарностью к Богу памятовать и сообщать о нашем правоверии как даре благодати Божией, посланном нам.
Во-вторых, в долготерпении, т. е. в безропотном перенесении всех подвигов, а также и обыденных лишений и скорбей за имя Христово, за свое вероисповедание; гонят ли нас, презирают ли за честность, смеются ли над нашими верованиями, приходится ли рассуждать о нашей Церкви или разъяснять неправды иномыслия – всюду постоянно нужно долготерпение, но не вспыльчивость или ревность не по разуму. Чрез терпение при гонениях православный как истинный последователь Христа приобретает венец славы. Чрез терпение, чрез сдержанность даже в рассуждениях о вере можно приобрести ко Христу душу, испытующую нас о нашем уповании. Такое терпение, естественно, предполагает снисхождение к немощной совести брата заблуждающегося, уважение к его любознательности. Вот почему апостол, завещевая долготерпение, внушает вместе с тем снисходить друг ко другу любовию как союзом совершенства, как главным условием мира. Такая-то любовь к Богу и ближнему и составляет отличительное свойство Православия.
Итак, христиане, дорожа своим званием и достоинством, пребудем усердными к Православию, в скорби… терпеливы, в молитве постоянны; …единомысленны между собою, добры друг к другу. Если возможно, будем в мире со всеми людьми (Рим. XII, 12, 16, 18).
Веротерпимость, разумное, осторожное отношение к чужим верованиям и религиозным обрядам, уважение чужой совести искони было в русском законодательстве и во внешней жизни. Она основывается на общехристианской любви к ближнему и имеет целью сохранить, упрочить мир в обществе русском; мир же и есть условие благоденствия. Так смотрит на эту терпимость и св. апостол Павел.
Ст. 2–3. Снисходите друг ко другу любовью, стараясь сохранять единство духа в союзе мира. Трудновата заповедь, предложенная апостолом: сохранять единство духа в союзе мира. Нужно уменье соблюсти единение духа при разнохарактерности лиц, а особенно при разноверии. Часто приходится встречать, что сохраняют мир, мирволя другому, жертвуя честными своими убеждениями, унижая свое достоинство, потакая высшему, от которого получают хлеб, содержание, благоприятное положение. Желательно ли такое единодушие, когда во избежание размолвки один прикрывает проступки другого, например в растрате общественных сумм, и чрез то вредит общественному благополучию? Нет, не такое нужно благоснисхождение и забота не о таком единстве духа. Нужно, желательно и полезно то единение духа, которое имеет и началом, и целью любовь к Православию, к истине и честности. Только при этой святой силе все мы можем составить (ст. 4) единое, могучее, долговечное тело, одну душу, одну общину, как все мы и призваны к одной надежде нашего звания, т. е. к тому, чтобы все мы правильно исповедовали Единого, Всемогущего, Истинного Господа, одну православную веру и принимали одно крещение во имя Святой Троицы для нашего спасения.
Да, православные, должна быть одна вера. И Христос приходил на землю затем, чтобы возвестить людям истину, которая не двоится и не троится. Руководясь истиною, человек по прямому пути чрез едино крещение идет к цели своего звания. Для единой веры дано и одно крещение. Чтобы крещение считалось истинным, православным, для этого требуется совершать его во имя Святой Троицы чрез троекратное погружение и в крайности чрез окропление, и притом так, чтобы при первом погружении сказано было: «Крещается раб Божий, или раба Божия, (имя) во имя Отца, аминь»; при втором: «Сына, аминь»; при третьем: «и Святаго Духа, аминь, ныне и присно и во веки веков, аминь». Это правило нужно знать всем вам, православные, потому что в крайних случаях дозволяется крестить всякому правоверующему, например вдали от приходского причта, за болезнью или отсутствием священнослужителя, или по опасности за жизнь младенца. А в жизни эти случаи бывают; оттого-то из мирян чаще всех совершают крещение над младенцами повивальные бабки.
Едина вера… Единоверие при братской любви и благоснисхождении объединяет народы, упрочивает общественные связи, дарует мир державам и постоянное сочувствие в достижении даже народных целей и таким образом на земле устрояет Царство Божие. При этом единении духа различие в обрядах, особенности народных вкусов для проявления своего религиозного чувства не производят недоразумений, напротив, составляют красоту и полноту жизни, подобно тому, как пестрота цветов на зеленом луге делает украшение месту.
Как хорошо было бы, если бы все люди, создания Божий, признавали, исповедовали и любили единого истинного Бога,
(ст. 6) единого Отца всех, Который Царь над всеми и действует чрез всех всячески, чтобы спасти человека. При единении духа чрез веру и любовь – Господь жил бы во всех нас.
Но, к сожалению, приходится видеть или слышать в людях православных и инославных холодное отношение к вере Христовой.
Так, говорят снисходительные православные, но мало вникавшие в существо своего и чужого вероисповедания, что у нас с иноверцами разница будто только в обрядах. Как жаль слышать это из уст правоверного! Но пусть этими словами успокаивают себя иноверцы. Им эта отговорка по сердцу. А для нас она – позор. Если бы разница была только в обрядах, тогда давно христиане соединились бы между собою; тогда не происходили бы сильные споры религиозные; подавно не поднимались бы религиозные ужаснейшие войны среди христиан, каковы были в XVI и XVII веках на западе христианствовавшей Европы. Значит, в иноверии есть особенности не только в обрядах. А причину разъединения и разноверия нужно искать глубже – в самом духе вероисповеданий. Возьмем пока в сравнение три христианских вероисповедания: православное, римско-католическое и протестантское. В каком они родстве между собою? Что общего у них? И в чем разность?
Православная Церковь свято сохраняет учение Христово, записанное во св. Евангелии и посланиях св. апостолов; и кроме того соблюдает правила, хотя и не записанные апостолами, но переданные ими изустно своим преемникам, т. е. епископам. Эти пастыри ввели правила апостольские в жизнь своих пасомых в Иерусалиме, в Коринфе, в Риме, в Ефесе, в Александрии, в Константинополе, а отсюда и в России, и в других местах.
Таким образом, учение Христово и апостольское доселе хранится у православных, и Церковь наша называется Христовою, Апостольскою.
Римско-католическая Церковь не осталась верною учению Христа и св. апостолов. Она – целая община – стала сначала слегка уклоняться от общепринятых обычаев. А потом, чем более римские архиереи богатели и возвышались, тем более они стали предписывать к непременному исполнению такие правила, которые уже вовсе не согласны с духом учения Христова. И наконец дело дошло до того, что римский архиерей вздумал собою заслонить лицо Спасителя нашего и объявил, что он – папа – видимая глава Церкви, что он непогрешим, что без его благословения и помимо его нельзя войти в Царство Небесное. И стали римские христиане поклоняться своему архиерею, как божеству какому; сажают его в алтаре на престоле и, поклоняясь ему, целуют его туфлю, на которой изображен спасительный наш Животворящий Крест Христов! Вот до чего доходят помрачение ума и слепота сердца!
Но такое учение и обычай возмущали души некоторых римских католиков. И вот они не захотели слушаться папы и исполнять папские выдумки. Они заявили неудовольствие – протест – и отделились. Тогда образовалась протестантская община. Но что она? Поправила ли дело христианства? Воротилась ли к древней святыне – к истинному Христову учению и апостольской жизни? Нет, она пошла только наперекор папству. Папа говорит: я один только могу понимать и толковать слово Божие, миряне же должны веровать по-моему; а протестанты заявили, что все люди могут толковать слово Божие, и таким образом у них вместо одного папы стали все папами; а оттого у них сколько голов, столько и вер. Христос же пришел на землю утвердить единую истинную веру. Так судите сами, справедливы ли протестанты? И в обрядах ли только разница? Римские католики уж слишком много заботились о внешних обрядах, а протестанты наперекор им отвергли почти все обряды. Но это еще не все.
Различие Православия от других вероисповеданий и по жизни поразительно.
Православная Церковь руководится духом христианской любви, которая, по апостолу, долготерпит, милосердствует… не завидует… не ищет своего… сорадуется истине во всяком народе (1Кор. XIII, 4). Власть в Православной Церкви есть власть отеческая, чадолюбивая.
Нельзя того сказать о римском католичестве. История достаточно имеет примеров не любви христианской в римско-католическом обществе, а злости, зависти, козней и т. п. Власть же римского архиерея – власть деспота, тирана; ему должны все повиноваться; пред ним должны преклоняться, благоговеть, молчать.
У протестантов любовь христианская по самому начальному стремлению к свободе доходит до полного равнодушия к учению Христову, до безразличия в вере. Значит, у них истинное христианство исчезает, так сказать, расходится в частных мнениях. Широта взглядов у них необъятная, религиозных мнений о Христе и его учении – бездна; свободомыслие у них беспредельное. Отсюда вышли вольнодумцы и разнесли, и разносят вольномыслие по всему свету на погибель душам. Отсюда-то и возникали порывы к низвержению власти, к безначалию. Таким образом, в папстве живет деспотизм, тирания; в протестантстве гнездится дух широкой, неумеренной свободы.
А истина-то, говорят, посредине.
И действительно, Православная Церковь благословляет власть, считает ее права священными и в то же время освящает разумную свободу всякого подчиненного. В ней нет крайностей: ни папского деспотизма, ни протестантской вольности во всех и каждом.
После всего вышеизложенного кажется понятным, что в вероисповеданиях христианских разница состоит не в тех или иных обрядах, но в самых существенных признаках.
Поэтому, православные, любите святую свою, спасительную, единственно истинную Церковь с ее учением. Нет лучше ее. Недаром теперь и иноверцы обращают взоры и сердца к нашему Православию; признают в нем залог мира и в нем только видят исход из своих затруднительных религиозных недоразумений. Американцы и германцы усердно и дружно принялись за изучение нашей веры.
Будем молиться: Да будет едино стадо и един Пастырь (Ин. X, 16), да живет во всех душах единый Бог и Отец всех.