№ 41. Неделя двадцать четвертая по Пятидесятнице
14. Братия, Христос есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду,
15. упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир,
16. и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем.
17. И, придя благовествовал мир вам, дальним и близким,
18. потому что через Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе.
19. Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу,
20. быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем,
21. на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе,
22. на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом.
Сегодня апостольское чтение о мире, и наше слово о том же. Где источник мира? Какое значение имеет мир духа в одиночной, семейной и общественной – гражданской ли то или церковной, жизни? При каких условиях может быть прочным мир?
Где источник мира? А отчего бывает тишина и ровное положение воды в море, в реке? Не оттого ли, что сверху воды не колеблет ветер и изнутри не тревожат плавающие в водах животные, подземные огненные извержения и др.? Так и в душе человека. Мир нарушается тогда, когда душу волнуют какие-либо страсти. И если много страстей, то каждая из них обнаруживает притязание на всю нашу душу, тянет ее к себе, а от того бывает борьба, тревога, теряется равновесие и спокойное положение нашего духа. Следовательно, грех – виновник тревог духовных и внешних нестроений. Он-то и произвел разлад и в древнем мире между евреями и язычниками. Еврей, возвышенный Богом над всеми народами, скоро возмечтал о себе, что он так высоко стоит над другими за свои достоинства и заслуги. И под влиянием этого чувства он презирал инородца и иноверца, считал его мерзостью, нечистым, старался не вступать ни в какие сношения с язычником. И язычники в свою очередь платили тем же еврею. Они смотрели на еврея как на суеверную, излишне мнительную, мелочную душу. И оттого они друг про друга и в устной речи, и в письменности распускали дурную молву. Да и между самими язычниками была страшная рознь, разлад. Даже ученые люди, по-видимому стоявшие выше предрассудков суеверной или грубой толпы народной, и те не хотели сказать доброго слова о достоинствах соседнего народа или правителя. Грек, описывая свою прошлую жизнь, обходил молчанием подвиги перса или римлянина. Римский историк тоже называл все остальные народы варварами и знал только себя, свои подвиги и победы. Из этого видно, что в основании жизни древнего человека или общества лежало раздраженное самолюбие. Каждый, как в зеркало, смотрел только на самого себя и услаждался своим лицом, хотя оно у иного было и невзрачно.
Понятно, такой порядок дел, такая разобщенность между людьми, произведенные грехом или самолюбием, вредны каждому в частности и всем вообще. Гордец развиваться не может, он живет в самообольщении, он не ждет себе помощи, не оказывает сочувствия и другому. Но в прекрасном Божием мире все так благоустроено, что одно поддерживается другим и зависит от другого, и только при взаимообщении возможна благоустроенность. Следовательно, нужно искоренить жалкое самолюбие – причину нестроения в мире. Кто же из людей способен и силен для этого? – Никто. Каждый думал в древности о себе и проникнуть не мог во всю бездну погибели людской. Никто из людей не может иметь ни сил на то, ни знать средств к исправлению расстроенной жизни в человечестве. Это и чувствовали как язычники, так и евреи. Никто не чист от скверны, если бы имел жизни хоть один день на земле. Я земля и пепел, говорили еврейские праведники. Язычники-философы ожидали преобразований только свыше, с неба, от Божества. Знаменитый греческий философ Платон говаривал: «Не быть порядку на земле, разве какая-нибудь Божественная судьба водворит его между людьми!» Таким ожидаемым Лицом свыше и был Христос Спаситель наш.
Гл. II, ст. 14. Он то и есть мир наш, соделавший из обоих (из еврея и язычника) одно (существо) – христианина, и разрушивший стоявшую посреди преграду. Еврей и язычник сначала, в лице первых потомков Адама и Евы, были братья между собою, составляли одну семью, один дом. Но потом самолюбие взяло свое, каждого из них отделило друг от друга, стало преградою к взаимообщению, снисходительности и прочному миру. Таким образом род человеческий, как бы дом, разделился на две половины; два брата, еврей и язычник, стали ненавистны друг другу, а ненависть между братьями бывает самая лютая в мире.
При таком-то раздвоении человечества Христу нужно было разрушить преграды, основанные на гордом чувстве народности; нужно было обличить самолюбивые народные мечты и всем людям возвестить, что все они братья между собою, все дети одного Отца Небесного, все члены одной многочисленной семьи, одного Царства, в котором царит Своею правдою и любовью единый истинный Бог, ниспославший на землю для примирения человечества с Собою Своего Единородного Сына. Христос пришел объединить людей истиной и любовью.
Ст. 15. Он упразднил вражду между людьми Плотию Своею, в Своей крестной смерти доказавши высшую любовь к людям; а закон заповедей, касавшихся внешней обрядовой жизни евреев, он отменил и заменил Своим любвеобильным учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, то есть чтобы не гордились собою ни еврей, ни язычник, и чтобы каждый, оставив народные свои стремления, с именем христианина жил, как требует закон Христов, водворяющий смирение и мир в душу, в семью и потом в общество.
Ст. 16. И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем.
Главною причиною вражды у Бога с человеком есть грех наш, наша скверна. Какое же общение чистому с нечистым? Кое общение свету ко тьме (2Кор. VI, 14).
При таком отчуждении нашем от Бога Посредником за нас является Христос. Он, принявши нашу плоть, взялся удовлетворить Правосудию Божию за нас, взял наш грех, разрушил его как преграду, принесши Самого Себя в жертву. Таким образом, на кресте совершено наше примирение с Богом, с небом.
Ст. 17. И Христос, придя, благовествовал мир вам, дальним и ближним, т. е. и своим – евреям, и отдаленным за нечестие язычникам. Благовествовал Он мир и Своим учением, говоря: блаженны миротворцы (Мф. V, 9.); Я успокою вас (Мф. XI, 28), и особенно Своею жизнью. Кому Он не оказывал Своего благоволения при жизни? Кому из злостных людей, клеветавших на Него, не делал добра? Его хотят камнями побить – Он не карает. Ему дают заушение – Он мирно отвечает: за что ты бьешь Меня? (Ин. XVIII, 23). И Своим ученикам пред Своею смертью Он завещал мир: мир Мой оставляю вам, мир Мой даю вам (Ин. XIV, 27). А по воскресении Своем какое первое слово Он рек, явившись ученикам? Мир вам (Лк. XXIV, 36). Посылает их на проповедь, тоже повелевает приветствовать миром. Когда входите в дом, говорил Спаситель, приветствуйте словами: мир дому сему! (Мф. X, 12). Да и по смерти Своей Христос возвещал дальним, в аду селящим, примирение с Богом.
Ст. 18. Чрез Христа, пострадавшего за нас, все люди, и евреи, и мы, бывшие в лице наших предков язычниками, имеем доступ к Отцу, в одном Духе Святом, освящающем нас и охраняющем Церковь Христову до скончания века.
Ст. 19. Мы уже не чужие Богу и не пришельцы, но сограждане святым и свои – родные – Богу.
Такую близость, такое родство с Богом мы получили чрез Христа. Но иногда свои-то бывают хуже чужих. Так, Христос во своя прииде, и свои Его не приняли (Ин. I, 11), даже отдали Его на смерть в руки чужих. И мы, христиане, по имени-то свои Христу Богу, но каковы-то мы по жизни? Подобны ли сколько-нибудь Христу? А Он о нас приложил и прилагает всякое попечение. Он дал нам в руководители и пророков, и апостолов, чтобы мы только шли по прямой дороге к небу.
Ст. 20. Мы утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем.
Все мы, христиане, словами апостола Павла уподобляемся зданию. В угловой основе этого здания Сам Христос, пророки и апостолы составляют другие части основания, опираясь на Христа. Душа каждого из нас должна входить в укладку этого здания и быть так хорошо приспособленной к общему плану Божию при постройке здания, чтобы она не производила неправильности или некрасоты. А для этого она должна быть равна, подобна, так сказать, так же гладка, каковы основные камни. Как кирпичи в каменной постройке должны быть и по виду, и по плотности равны один другому и одинаково связываться и укладываться (тогда и здание будет благонадежно), так и наши души в общем здании христианства должны соответствовать общей воле Бога как главного Зиждителя. А такое приспособление зависит от нас самих, от нашего уподобления Христу.
Христос есть мир наш. Так только при господстве мира в душе или в обществе возможна христианская, спасительная благоустроенность и возрастание – процветание христианской Церкви. Возьмите в пример свою душу. Если душа не волнуется какою-либо страстью, например мщения, тщеславия, гордости, тогда занятия в доме или на службе идут успешно, и радостно трудиться. Нет в душе мира? – Дело нейдет на ум или из рук валится, мало заботы о других; весь мир опостылел тогда; да как-то и молиться-то не хочется, или молитва не возносится как следует. А обратите внимание на семью. Рассорятся муж с женою, каждый проводит время в отчуждении, и один действует наперекор другому; ворчат, брюзжат, бранятся при детях и таким образом учат их вражде, ссорам или приучают их не уважать самих себя; а иногда при продолжительной супружеской ссоре доходит дело до неверности, до тяжбы. Если и между братьями, и особенно их женами, нет мира – общее хозяйство их расстраивается; каждый думает о себе, о своих выгодах, каждый не хочет трудиться для чести и имени своих почтенных родителей, для общего благосостояния, забывая, что этим он и себе вредит. При общем содействии и братском общении больше успеха в предприятиях.
Что сказать о раздорах общественных, о борьбе и вражде между народами, о войне? Кому они не чувствительны и не известны? И мирные соседние государства, и даже целый образованный свет несет громадный ущерб в образовании умственном, в жизненных удобствах и предприятиях из-за чужой войны, быть может, поднятой ради раздраженного самолюбия одного какого-либо властелина. И вот подданные обоих воюющих государств для удовлетворения самолюбия, быть может, навсегда оставляют семью, добрую жену, детей-малолеток, хозяйство – и идут на поле битвы; там беспощадно льется кровь неповинная, гибнут сотни тысяч людей, сиротеют сотни тысяч семейств. Раздается из уст вдовиц и сироток плач и вопль велий к небу и к людям о помощи. Сокращается от бедности и горя и жизнь осиротелых. Расстраивается общая государственная жизнь; прекращается торговля, промышленность, останавливается образование народа; рушатся вековые здания – изящные памятники славного прошлого. Всюду развалины, всюду смерть. Кровь человеческая и трупы человеческие, перемешавшись с трупами животных, покрывают землю, заражается воздух, разносится на всю вселенную моровая язва – плод людской злости и гордости, не захотевшей жить в мире с соседом, хотя сосед-то, быть может, и не намеренно обидел или готов был просить прощения в обиде маловажной.
Вот вам, братья, плоды раздоров, вражды в семье и обществе. Можете и по этому судить, как спасителен, как благотворен мир для всех и каждого. Плохой мир, говорит пословица, лучше доброй, т. е. по-видимому законной, брани. Кто любит вражду, ссоры, тяжбы, кто не умеет прощать другому и не заботится о примирении с ним, тот не живет в духе Христовом.
Ст. 20. Мирные же люди и миролюбивые живут, утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным, твердым, непоколебимым камнем.
Ст. 21. На Христе и Его учении все здание, т. е. христианское все общество, слагаясь при посредстве миролюбия стройно, возрастает в святый храм в Господе. Следовательно, по слову апостола, жизнь человечества может развиваться, возрастать, и, как ныне говорят, прогрессирует, совершенствуется только на Христе и на духе евангельском. Прогресс человечества не был, не бывает и не будет вне христианства. Без христианства он немыслим. Что же называется прогрессом?
Прогрессом называется усовершенствование человеческой нравственной, умственной и затем внешней жизни. Возможно ли улучшение нравственной жизни вне христианства? Мир дохристианский доказал невозможность улучшения, а прямо и ясно сознавал ухудшение человечества, хотя развитие и изобретательность ума человеческого возможны и помимо истинного христианства. Но ум еще не составляет всего человека. У человека есть еще воля, есть совесть. И если при развитом уме зла воля, подавлена совесть, то человек или человеческое общество не благоденствует, а расстраивается и ухудшается.
Развитие и усовершенствование человека возможно бывает тогда, когда: 1) он свободен; 2) когда он миролюбив и наслаждается миром; 3) когда он имеет вокруг себя сочувствие и довольно благоприятную внешнюю обстановку.
Грех сдавил свободу человеческую – и человек стал рабом природы, тяжким тружеником, детски бессильным в саморазвитии. К нему и пришел на помощь Искупитель. Он принял на Себя наш грех, снял с нас кару за него, открыл нам светлую дорогу и каждому из нас предоставил полную волю развиваться или не развиваться под влиянием Его спасительного учения.
И действительно, истинное христианство одинаково относится ко всем людям; никого оно не отвергает, никого не презирает; напротив, всех равно зовет в Царство Божие и принимает каждого, если только он искренно желает того (Ин. VI, 37). Но истинное христианство в то же время не влечет никого насильно – не спешит умножать число своих последователей, но терпит и выжидает, пока сам человек не решит: следовать или не следовать Евангелию; пока сам не убедится, что от веры в Спасителя и от жизни, согласной с верою, зависит его вечная судьба. Из этого видно, что христианство смотрит на человека как на разумно-свободное создание Божие. Таким образом, дух христианства есть дух нравственной свободы.
Признавая человека существом разумно-свободным, христианство требует, чтобы каждый, называющий себя верующим во Христа Спасителя, веровал в Него искренно, от всей души и чтобы, раз добровольно уверовавши, не изменял Христу никогда, что бы ни предстояло его душе.
Такое отношение христианства к душе человека заставляет человека подумать о себе, о своем положении. И если христианство так осторожно обращается с душою каждого, не навязываясь и не притесняя никого, то и христианин должен иметь уважение к самому себе и к другим такое же; и каждый истинный христианин, уважающий себя и знающий свои немощи, не имеет побуждений гордиться, выставляться собою, своим правоверием, унижаться пред другими, уступать верованиям чуждых, притеснять другого. При таком взаимообщении естественно предполагать и уважение чужих прав и обязанностей, следствием чего бывает согласие в обществе, мир, развитие умственных и нравственных сил, благопоспешество и благоустроенность.
Далее. Христианство смотрит на человека не только как на разумно-свободное создание Божие; оно считает его в то же время существом падшим, унизившим себя через грех, внесшим во вселенную множество нестроений, а себе принесшим кучу бед, напастей и трудов. Следовательно, человек не только существо падшее, но и существо несчастное, жалкое.
Он без высшей помощи ничего не мог сделать доброго; он только жалел о падении, каялся, искал себе выхода к лучшей жизни. И Создатель услышал стоны человека; явился Спаситель, Сын Божий, Который отдал Самого Себя на уничижение, чтобы поднять человека; мало того, – отдал на самую позорную смерть, чтобы только Своей смертью искупить нас от клятвы и дать возможность достигать блаженства вечного.
«Христианство всегда, во всяком положении человека обращается к нему с участием и стремится облегчить скорби или бедность его. Пример того Сам Христос. Сколько чудесных исцелений совершил Он над прокаженными, глухонемыми, слепыми и бесноватыми. Он отзывается на голос всякого, кто говорит: умилосердись, помоги! Он помогает и горю отца, у которого сын при смерти, и горю матери, у которой дочь в муках беснования, и скорби господина о болезни своего доброго слуги. Он утешает в горе сестер, лишившихся брата; Сам возмущается духом, проливает слезы и возвращает умершего к жизни. Он плачет о неблагодарном городе, прозирая его грозное будущее, сокрытое до времени от его жителей; Сам не имеет места, где главу подклонить; и в то же время не упускает случая подать нуждающемуся то, что может. Предлагает Своим слушателям духовную пищу, но не забывает и о необходимости для них пищи телесной; Он милосердует о народе, когда тот, долго следуя за Ним, начинает чувствовать голод; не слушает совета Своих учеников отпустить народ, чтобы, отправившись без куска хлеба, тот не ослабел в дороге, и Сам насыщает, – и не одним только хлебом, а и рыбой; за неимением достаточного количества пищи творит даже чудо. Он не хочет огорчить человека отказом в его искренней просьбе придти на брак и не считает нестоящим внимания то, что могло омрачить несколько брачное пиршество, когда оказался недостаток в вине, но, приказав наполнить водою шесть водоносов, претворяет ее в вино. Он негодует на учеников, отказывающих детям в удовольствии прикоснуться к Учителю, и Сам обращается к ним, ласкает их, обнимает и возлагает на их головы Свои руки, преподавая им то благословение, без которого никто не может быть чадом Отца Небесного. Он посылает Своих учеников к овцам погибшим дома Израилева с проповедью о приближении Царствия Небесного для истомленных душ; но не упускает из виду и истерзанных болезнями тел; дает даже прямую чудодейственную заповедь – болящих исцелять, прокаженных очищать, мертвых воскрешать, бесов изгонять, и все это даром, без всякого вынуждения платы за такие благодеяния, чтобы кого-либо не отяготить (Мф. X, 8). Он заботится о всех страждущих и утомленных телесно до того, что называет их братьями Своими меньшими и, во имя этого братства требуя от всех полного участия к ним и сострадания, обещает за то благословение Отца Небесного и вечно-блаженное царствование на небе. Эту черту, т. е. деятельное сочувствие телесным нуждам и страданиям бедного человечества, Он представляет столь существенною и необходимою для каждого, что в ком нет ее, того Он не признает и Своим последователем, того Он относит к безжалостному обществу дьявола с его слугами и обрекает на одинаковую с ними судьбу.
Но обращаясь с состраданием к бедствиям человечества физическим, христианство еще больше показывает участие к страданиям собственно души, к недугам умственным и нравственным, и стремится их уврачевать, уничтожить. Этого оно достигает тем, что берет под свою защиту всех грешников и заблуждающихся, не мстит им, не карает, не отталкивает их с презрением, не обрекает на погибель; но умоляет одуматься, ищет только их исправления, ожидает его до самой последней минуты их жизни, пока еще смерть не успела положить решительный приговор о ней, и прощает немедленно, как скоро человек сознает свою виновность пред Богом и совестью и решится исправиться».
Таким образом, дух христианства есть дух жалости к бедствиям человека, дух сочувствия к радостям его, ко внешней его спокойной жизни. Следовательно, и каждый истинный христианин, «если только он ввел христианство в свою жизнь и убеждения, не может не сочувствовать, с одной стороны, тому, что в каком бы то ни было отношении служит к материальному благосостоянию людей; таково развитие промышленности, умножающей и улучшающей способы удовлетворения потребностей телесной природы, таковы все открытия в области естествознания, все изобретения на пользу человека, уменьшающие внешние страдания и освобождающие человека более или менее от томительного рабства природы, порабощая человеку саму природу. Тем более истинный христианин не может не радоваться тому, что благоприятствует умственному и нравственному развитию его самого и его ближних, что содействует распространению истины и правды на земле».
Еще одна черта в христианстве: оно явилось на земле не за тем только, чтобы помочь человеку в нужде, горе, но чтобы дать ему силы к высшей лучшей деятельности. Эти силы и получены человеком от Духа Святого.
Лень, беспечность, нерадение и низкая жизнь чужды духу христианства. Оно благословляет труд, благоразумие, любознательность, любомудрие, предприимчивость общеполезную. Таким образом, оно всюду проникает, просвещает все побуждения, все изгибы духа человеческого и чрез то является источником всеобщего развития, всевозможных усовершенствований по нравственности и изобретательности ума и по удобствам жизни.
Христиане! В ком запылало пламя евангельского учения и Христовой любви, тот не может не стремиться к развитию все большему и большему, не может остановиться сердцем на одной какой-либо добродетели или на каком-либо круге людей. Его душа будет сочувствовать всем и каждому без различия звания и вероисповедания, в чужой радости и горе, и не только сочувствовать, но и делать дело, чтобы горести устранять, а радости умножать в мире. Вот тут-то и есть беспрерывное усовершенствование в добре, желание быть более и более полезным. Вот что и составляет дух христианства. Душа такого человека есть жилище Божие.
Ст. 22. Слушатели! На Христе как на краеугольном камне и мы устрояемся, или должны устрояться, в жилище Божие Духом Святым, просвещающим и освящающим Своею благодатию всякого верующего.
Православные мои слушатели! Повторим вкратце выше вам подробно объясненное.
Христос есть мир наш. Он постоянно возвещал, внушал мир верующим в Него. Он знал, что мир есть необходимое условие счастья человеческого на земле и залог вечного мира, покоя в Царствии Отца Небесного.
Заботимся ли мы о мире и сознаем ли свою обязанность водворять мир и в своей душе, в своей семье и среди соседей? Христос особенно ублажает миротворцев, их называет даже сынами Божиими. А жаль видеть, как иные идут к судье за удовлетворением самолюбия из-за одного какого-либо слова, резко и в горячности высказанного. И не хотят даже в слове простить. Тратят время на судебное разбирательство, несут убытки, наносят вред и свидетелям, отрывая их от работы и заработков. Мало того, требуют иногда и присягу для такого маловажного и обыденного дела, как обмолвка в разговоре с соседом или соседкой. И что еще страннее, здесь ищут не удовлетворения своей чести, а денежного взыскания, штрафа, платы за дурное слово с виновного. Таким образом, тяжущийся христианин свою честь и дурное слово, ему сказанное ближним, оценивает и оплачивает какими-нибудь грошами или рублями.
Правда, случается, что у судьи бывает примирение и прощение, но только после вызова всех свидетелей, после разбирательства дела. К чему же эта тревога, когда можно было помириться с соперником своим на пути, еще не доходя до судьи (Мф. V, 25), или даже дома?.. И домашнее прощение обиды было бы гораздо радостнее душе, чем прощение у судьи, так сказать, уже внушенное.
Примем, братия, свое искреннее участие в выполнении воли Господа Бога. Сколько возможно от нас, будем иметь мир со всеми людьми (Рим. XII, 18). Как хорошо, как красиво, когда люди, как братья, живут вместе, в мире. Яко тамо заповеди Господь благословение и живот до века (Пс. CXXXII, 1, 3). Где тишь да гладь, там и Божья благодать.
Такой мир в семье и обществе ведь легко возможен. Будем укрощать наше самолюбие, нашу гордость. Будем взаимно уступчивыми и терпеливыми, постоянно уважать чужую личность и сожалеть о промахе или слабостях другого, и отстранять от него падения; тогда в душе нашей не возникнет чувства страсти вести раздоры и ссоры. Потому-то и узнают, что мы Христовы ученики, если проявим такое миролюбие между собою (Ин. XIII, 35). Мир всем вам, братия. Аминь.