№ 31. Неделя четырнадцатая по Пятидесятнице
21. Братия, утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог,
22. Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши.
23. Бога призываю во свидетели на душу мою, что, щадя вас, я доселе не приходил в Коринф,
24. не потому, будто мы берем власть над верою вашею; но мы споспешествуем радости вашей: ибо верою вы тверды.
1. Итак я разсудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением.
2. Ибо если я огорчаю вас, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною?
3. Это самое и писал я вам, дабы, придя, не иметь огорчения от тех, о которых мне надлежало радоваться: ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас.
4. От великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам.
Святой апостол Павел в конце первого своего послания к коринфянам предуведомил их, что ему желательно вскоре быть у них (1Кор. XVI, 5–6). Но по обстоятельствам и особым побуждениям он не мог исполнить своего обещания вскорости. Человек предполагает, а Бог располагает. Враги же Павловы, видя, что Павел не исполнил своего обещания в точности, стали говорить про него, что он и вообще человек неверный своему слову, – говорит то, а делает другое, да таково и учение его: то учит так, то иначе. Так-то вражда любит из мухи делать слона, из-за одного поступка заключать о всем строе человека и чернить его, хотя иное в его жизни происходит и по не зависящим от него обстоятельствам или по побуждениям добрым, но не известным для других.
По поводу этих, пущенных в Коринфе, толков для утверждения добрых, доверчивых христиан св. апостол и написал второе письмо к коринфянам. Он успокаивает их и в то же время обличает злые языки и сердца.
Он почти клятвенно заверяет в искренности своей, в чистоте и неизменности своего учения: Верен Бог, что слово наше к вам не было то «да», то «нет». Ибо Сын Божий, проповеданный, есть всегда Один, есть самосущая Истина; и, следовательно, мы среди вас под влиянием Духа Святого говорили только одну чистую истину, которую и я, и вы в спасение наше сохраняем доселе по милости Божией (2Кор. I, 19–20).
Гл. I, ст. 21. Утверждающий нас с вами во Христе своею благодатию и помазавший нас, преподающий нам в обилии дары Духа Святого есть Господь Бог. Следовательно, в учении и в сохранении истины мы предохранены от заблуждения. Господь наделил нас дарами Своими подобно тому, как в Ветхом Завете Он чрез помазание елеем сообщал нужную силу Духа Святого царям, первосвященникам и пророкам.
Ст. 22. Он и запечатлел нас, т. е. Он в действиях даровал такие осязательные и убедительные свидетельства Своей Божественной помощи, как например в чудесах, что всякий не предубежденный, не злой должен признать во мне, как бы так говорит св. Павел, служение апостольское или особенное мое посланничество. Но как Господь верен Своему слову, так и посланников Своих делает также верными и постоянными в учении. Св. апостол и вынужден был похвалиться: вы меня к сему принудили, говорит он; у меня ни в чем нет недостатка против высших Апостолов, хотя я сам-то и ничто. Признаки Апостола во мне оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами (2 Кор. XII, 11–12). И Господь дал всем нам, а не только мне, залог Духа, т. е. чувство благодатного действия, чутье истины в сердца наша. Это ощущение в людях верующих и постоянно живущих в страхе Божием сохраняется почти постоянно. Мир, тишина, благоволение к людям, прощение их слабостей, преданность в волю Божию, терпеливое перенесение скорбей и других трудностей – вот все это служит доказательством присутствия благодати Духа Святого в сердцах наших. А таким-то, постоянно богобоязненным и любвеобильным к людям, и был апостол Павел. У многих же из нас, грешных, это благодатное состояние в сердце не бывает постоянно и посещает не часто: мы иногда испытываем в себе отраду, особенное неземное спокойствие во время или после молитвы домашней и церковной, или во время причащения Святых Даров и после того несколько минут, или когда сделаем доброе дело, особенно врагу нашему.
Тогда нашей душе бывает так сладостно, так радостно. Сам Дух Святой, радующийся нашей добродетели, тотчас же и награждает ее, и дает знать душе нашей о Себе благодатным миром. Такие благодатные состояния в душе человека лучше всяких слов уверяют в бытии Бога, в Его Промысле, в истинности христианской веры и не допустят душу простую изменить истине.
Что же касается другого обвинения на апостола – за неверность его своим обещаниям, то и здесь апостол с особенной ревностью охраняет свою честь благовидными побуждениями.
Ст. 23. Бога призываю в свидетели на душу мою, что… я доселе не приходил в Коринф не по слабохарактерности моей, а, собственно, щадя и любя вас, чтобы, пришедши прежде вашего исправления от первого моего письма к вам, мне не употреблять над вами и вашим упорством истинную, отеческую, апостольскую строгость. Апостол не желал показывать над коринфянами своей власти и начальствования; он хотел действовать на них силою любви. Он выжидал, какое действие возымеет на них его первое письмо: одумаются ли они, исправятся ли. И для него гораздо приятнее было встретиться с коринфянами в их городе уже исправившимися, чем упорными, легкомысленными и горделивыми. В последнем случае жизнь апостола среди них могла бы сопровождаться такими же скорбями, какие он испытал у них и какие только при помощи Божией перенес в первое посещение их города (1Кор. II, 3). Зачем же идти на общую скорбь и, быть может, не столько полезную борьбу в Коринф, когда чрез несколько времени, немного спустя можно пожить в Коринфе при взаимной любви и единодушии? Потому св. апостол так мудро и удержал себя от посещения Коринфа, щадя коринфян. Нужно и нам удерживаться от случаев к неприятным столкновениям; слабый мир лучше, по-видимому, законной размолвки.
Ст. 24. Я не тороплюсь придти к вам, потому что я не желаю показывать своей власти над вашей верой, слабой, требующей иногда строгого исправления. Но мне приятнее быть участником, споспешником вашей радости, а не свидетелем скорби и борьбы вашей с вашей же леностью и упорством. Теперь и я вместе с вами радуюсь за вас: ибо вы верою тверды. Вы тверды верою, т. е. отчасти утвердились после моего письма к вам, как мне сообщено об вас, а также лучшие из вас постоянно оставались твердыми в вере, несмотря на окружающие их соблазны и нестроения.
Гл. II, ст. 1. Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением, т. е. со скорбью для вас и для меня, до тех пор, пока вы не исправитесь.
Ст. 2. Ибо если я огорчаю вас с целью быть вам полезным и сам в то же время скорблю, то кто обрадует меня, как не тот, кто огорчен мною? Кто утешит меня, если не вы, – своим детским послушанием, своим исправлением? Так отец или мать, огорчая своих детей, сами чувствуют боль в сердце не меньше своих огорчаемых детей. И все это делают для общей пользы, для своей чести и для блага своих детей как общественных деятелей в настоящем или будущем.
Ст. 3. Это самое и писал я вам; с этой целью и сделал вам в первом письме строгие укоризны и внушения, чтобы вы до моего прихода исправили у вас беспорядки, прекратили распри, объединились любовью; чтобы по моем приходе к вам мне не иметь огорчения, скорби от тех людей, об исправлении которых мне желательно было бы и надлежало бы радоваться; ибо я во всех вас уверен, что моя радость есть радость и для всех вас.
Я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими я не желаю вас видеть, также чтобы и вам не встретить, не найти и меня таким, т. е. строгим обличителем, взыскательным, наказующим, каким вы не желаете меня видеть среди вас после долгой разлуки с вами; чтобы мне не найти у вас раздоров, клевет, обид, гордости и других беспорядков (2 Кор. XII, 20). Следовательно, от коринфян зависело видеть апостола таким или иным. И так как им радостнее было видеть апостола добрым, радующимся, а не печальным, то они и должны были исправиться; а св. апостол Павел готов был ждать этого исправления и отложил свое пришествие в их город до того времени, пока там не благоустроится жизнь христианская.
Наперед же и послал свое первое письмо, строго обличительное. Но чтобы коринфяне не подумали, что обличения эти были написаны от лица, как бы имеющего власть над их верою, со строгою укоризною, с негодованием, без всякого сострадания к грешным, св. апостол, успокаивая дух коринфян и предрасполагая их к себе, пишет:
Ст. 4. Не с негодованием, не яко власть имеяй, не для того, чтобы огорчить вас, писал я вам первое письмо; нет, оно написано от великой скорби и стесненного сердца, среди многих слез, пролитых при изображении ваших беспорядков. Я писал к вам, собственно, для того, чтобы вы, познали мою отеческую любовь, какую я в избытке имею к вам и под влиянием которой я и писал вам строгие внушения. Поймите же, коринфяне, мое благожелание вам; не огорчайтесь моим правдивым словом. Так, православные, и ныне нужно ценить не столько слово ласковое, ласкательное и уклончивое, сколько слово прямое, для иных кажущееся резким, но зато благонамеренное, общеполезное. Правда ведь всегда глаза колет. И нож хирурга-врача боль производит, но зато после бывает исправление тела, облегчение недугов.
Не будем и мы, православные, доверять дурной молве о каком-либо общественном деятеле, если видим или слышим про его крутые меры в управлении или про его сильные и строгие приказы. Благонамеренность, любовь к общему благу заставляет быть строгим ко вредящим общественному благоустройству.
И дай Бог, чтобы побольше было людей правдивых, честных, трудолюбивых, и говорящих, и действующих во имя общей пользы, чтобы их слова и меры достигали целей так же успешно, как достиг того св. апостол в Коринфе.