№ 25. Неделя восьмая по Пятидесятнице
10. Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях.
11. Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры.
12. Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов».
13. Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?
14. Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия,
15. дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя.
16. Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю.
17. Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова.
18. Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия.
Сегодня мы слышали в апостольском чтении о распрях и раскольниках, появившихся в Коринфской Церкви еще при жизни св. апостола Павла. Коринфяне-греки, издавна еще в язычестве известные духом гордости и разъединения, едва успели принять христианство, как уже начали по-прежнему образовывать отдельные кружки, скопища, и у них возникли споры. Из-за чего? Из-за того, что одному коринфянину нравился апостол Павел, другому – Петр, третьему – Аполлос, а четвертый, вероятно, пренебрегая служением апостолов, с гордостью величал себя христовцем, не в смысле смиренного ученика Христова, а с презрением всякой церковной власти над собою.
Нетрудно понять, как прискорбно было услышать смиренному св. апостолу Павлу о таких раздорах, возникших из-за личности проповедников христианства. Эти раздоры и споры из-за превосходства одного учителя пред другим и их проповеди, будто бы не одинаковой, и вызвали св. апостола изложить слышанное нами сегодня учение.
Св. апостол предрасполагает коринфян к единению не силою угроз, а любовью, слезною просьбою. Он пишет:
(гл. I, ст. 10) умоляю вас, братия, не ради меня, потрудившегося много среди вас, но ради имени и чести Спасителя, распятого за нас, Господа нашего Иисуса Христа, Единственной Главы нашей, от Которого все христиане получают благодатные силы и свет, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях.
Продолжительная размолвка, раздор, а тем более разделение на враждебные партии, особенно религиозные, до добра не доведут. Начинаются они обыкновенно из-за благочестивого будто бы побуждения, ради спасения души; ведутся и поддерживаются под влиянием самолюбия на погибель сердцу, а заканчиваются озлобленным отпадением от Христа. Известно из истории, что никогда в мире не бывало таких упорных и злостных войн, каковы войны религиозные. А возникают-то они из-за разномыслия в веровании. Очевидно, в таком разномыслии, поддерживаемом внешними защитительными средствами, не может быть духа Христова, духа терпения, благоснисхождения и сожаления о заблуждающих.
Св. апостол, зная последствия раздоров и споров, и умоляет прекратить их в самом начале.
Ст. 11. От домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть распри.
Ст. 12. Я разумею то, что у вас одни говорят: «я Павлов», другие – «я Аполлосов», третьи – "я Кифин», а четвертые – «я Христов». Стало быть, в одном христианском обществе уже начали признавать четыре главы – четырех учителей, и притом так, что при уважении к одному учителю сторонники его презирали других.
Я Павлов. Здесь апостол говорил о христианах, преданных ему самому. Любили христиане св. апостола Павла за его всецелую любовь к людям, за его простоту речи, за ту черту в его проповеди, что язычники и помимо еврейского обрезания спасутся чрез веру во Христа Спасителя. Но и эта партия Павлова заслуживала укоризну от апостола Павла, очевидно, за то, что она ставила его выше всех и хвастала тем, будто она одна владеет истинным познанием и свободою духа; и за то, что резко и без всякой снисходительности и внимания отталкивала от себя довольно ограниченных христиан из иудеев, которые имели одинаковые с ними права, смеялась над их мнительностью и оскорбляла их совесть наперекор апостольскому установлению вкушением идоложертвенного мяса (Деян. XV, 29).
Но другим коринфянам нравилась проповедь блестящая, красноречивая, многоученая, свидетельствующая о знакомстве с философами и их мыслями. Любили иные за это другого проповедника, сотрудника Павлова, ученого александрийца красноречивого Аполлоса (Деян. XVIII, 24–28) и предпочитали его Павлу. Павел же красноречия нарочно в проповеди не употреблял, хотя был и сильнее Аполлоса в слове. Оттого-то иные коринфяне, как и вообще южные жители, любящие пестроту цветов, разнообразие картин и красоту речи, не гоняясь за обилием мыслей, и предпочли Аполлоса Павлу. Такие говорили: Я Аполлосов.
Но ведь один человек способен на такое занятие, а другой – на другое. Св. апостол Павел говорит о себе, что я насадил на почве Христовой, а Аполлос поливал; но воз-растил-10 Бог (1Кор. III, 6). Насаждающий и поливающий суть одно, одинаково работники в саду Христовом, в Церкви Божией, и каждый получит свою награду по своему труду (1Кор. III, 8). Поэтому-то и не следует верующим превозносить одного учителя пред другим до забвения о Боге, Едином Учителе.
Я Кифин, т. е. Петров. Апостола Петра особенно любили христиане из иудеев, и именно за то, что он несколько времени по вознесении Господнем думал, будто еврейский закон и обрезание обязательны для всякого язычника при обращении его ко Христу и будто бы помимо еврейства нельзя сделаться христианином. Кроме того, эти христиане из иудеев восставали против апостольской жизни Павла. Они разглашали про Павла, будто он лжеапостол, и противопоставляли ему тех апостолов единственно истинными, которые лично обращались со Христом, были призваны и наставлены Им Самим во дни Его земной жизни. Под влиянием этих мыслей они и предпочитали апостолу Павлу апостола Петра.
А я Христов, говорил иной коринфянин. От чистого ли сердца и со смирением ли говорил этот человек? Или с гордостью и сознанием превосходства своего над другими партиями павловцев, петровцев и аполлосовцев? Это трудно решить. Есть об этом вопросе различные мнения, достойные внимания. По мнению одних, эти христовцы составляли тоже не похвальную партию. Потому что, говорят, если бы они были истинными христианами, то св. апостол выставил бы их образцовыми для других партий, а этого он не сделал. Напротив, в дальнейшем изображении он не исключает их, а наравне с другими тремя сектами в укор и им говорит: разве разделился Христос? (1Кор. I, 13) Из этого можно, говорят иные, заключать, что христовцы считали Самого Христа Главою своей партии и Его имя усвоили своей секте, подобно тому, как павловцы – имя Павла, петровцы – имя Петра, аполлосовцы – имя Аполлоса. Название этой секты по сходству с названиями других партий объясняют предположением, что христовцы или, по крайней мере, их начальники, основатели секты, были учениками и слушателями Самого Иисуса Христа и особенно много мечтали о таком своем знакомстве со Христом по плоти. Очень возможное дело, что спустя двадцать, тридцать лет по смерти Христа было еще в живых немало его слушателей, рассеявшихся среди христианских обществ по большим городам.
Как бы то ни было, но на основании названия с вероятностью заключают, что эта партия считала Христа своим Главою и притом в исключительном смысле, так что совершенно отвергала всякую церковную власть, Богом установленную в посредство между Им и грешными людьми, и не уважала, и знать не хотела ни одного апостола. Такие сектанты были в древности, существуют и ныне. Например, есть у нас в русском расколе у беспоповцев так называемое «Спасово согласие» или «христовцы» в Северной Америке.
Другие думают, что христовцы – это были настоящие христиане. Святой Иоанн Златоуст, изъясняя слова я Христов, говорит: «Но для чего Павел присовокупил – Аз же Христов? Если согрешали те, которые прилеплялись к людям, то также грешили и те, которые прилеплялись ко Христу? Нет, он укорял их не за то, что они назывались Христовыми, а за то, что не все они делали это».
Известное дело, что и ныне люди с мнительной совестью, с неумеренной ревностью за вероучение и за обряд выставляют себя как бы особыми посланниками – учениками Христовыми, выделяются из толпы и с гордостью и желчностью смотрят на других.
Возьмем в пример наших раскольников. Что было в Коринфской Церкви с их партиями, то совершается и у нас в расколе. И у нас рвения и споры, начавшиеся, по-видимому, из-за маловажных предметов, по различию вкусов и из-за нешироких взглядов, а особенно из-за личностей Аввакума, Лазаря, кн. Львова, породили и ереси, и расколы. Появились горделивые вожаки: протопопы Аввакумы, старцы едва грамотные Онуфрии, дьячки Данилы, Федосеи, безграмотные крестьяне Кузьмы и разные отставные лица, даже Акулины. От них образовались, народились секты, толки или согласия раздорные: аввакумовщина, акулиновщина. Заговорили заблуждающие упорные: «Я федосеевец, я онуфриевец, я по старой вере, я по Белокриницкому священству, я принадлежу к Рогожскому, а я к Преображенскому кладбищу». Наплодилось и у нас на Руси так много сект, что им и числа нет. Но заблуждения путь чрезвычайно извилист и ветвист. И вот гибнут многие души на распутиях своих неразумных толков, не согласных и враждующих между собою согласий.
Братия-старообрядцы! Да не будут в вас распри; умоляем вас именем Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно с нами, православными, и не было между нами разделений, и чтобы вы были соединены в одном духе и в одних мыслях с нами. Всякое царство разделившееся не станет, не будет прочно, сказал Христос (Мф. XII, 25). Жалко бывает видеть, когда раздоры бывают в маленькой семье; тем прискорбнее видеть прения и раздвоения в родном, дорогом сердцу отечестве.
Ст. 13. Разве разделился Христос? Христос есть Глава, а все христиане составляют одно Тело, и каждый христианин является членом Тела. Следовательно, жизнь христианина правильная бывает только тогда, когда он слушается своей Главы – Христа, живет Его духом, Его силами. Господь Владыка один – одного духа должны быть и верующие в Него, и Ему одному нужно и служить; не дело избирать себе кого-либо из людей в вожди, унижая Христа; не похвально прилепляться к человеку до забвения о Боге – будет ли то Павел апостол или Петр.
Разве Павел распялся за вас? говорит апостол Павел про себя, или во имя Павла вы крестились? За нас и за самого Павла распялся Христос Господь. Все верующие крестились во Христа и обязались навсегда служить Ему. Зачем же называть себя, свой круг верований именами людей: Павла, Петра, Лютера, Кальвина, Аввакума? Самое дорогое, самое отрадное для нас имя – это имя Христа Спасителя. К чему же, братия, раздоры? Откуда…вражды и распри в нас? не от вожделений, не от страстей ли наших, воюющих в членах наших? (Иак. IV, 1) Не от гордости ли нашей – отродья дьявольского, не от зависти ли, введшей грех и усиливающееся отпадение в мире от Бога? Ах! нужно всячески, сколько возможно заботиться об устранении ссор и раздоров. В них искра для больших пожаров. И счастлив человек, если он успевает потушить раздор в начале. Еще больше блажен тот, кто сам не подавал повода к раздорам, ссорам и расколам. Таков был св. апостол Павел. Он очень радовался тому, что он мало крестил людей, так что немногочисленные крестники его не могли составить секту с его именем. Он говорит:
(ст. 14) благодарю Бога, что я никого из вас, коринфяне, имеющих раздоры и расколы, не крестил, кроме известного в Коринфе начальника синагоги Криспа (Деян. XVIII, 8) и доброго Гаия странноприимца (Рим. XVI, 23).
Ст. 15. Дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя. В старину любили называть себя именами своих крестителей или восприемников; да и теперь есть у нас обычай, законом утвержденный, на иных крестниках сохранять по крайней мере фамилию своего восприемника или лица, усыновившего дитя.
Ст. 16. Св. апостол крестил еще дом, семью, Стефана добродетельного, оказывавшего радушие православным христианам (1Кор. XVI, 15). Крестил ли я еще кого в Коринфе? Не знаю, говорит св. апостол.
Ст. 17. Ибо Христос послал меня не столько крестить, сколько благовествовать. Совершение таинства крещения, исполнение обрядов, треб церковных – дело более легкое, чем проповедание. Проповедь, научение людей истинной вере – вот что составляло главную обязанность апостолов: шедше научите вся языки, сделайте их Моими учениками и верными последователями чрез крещение их во имя Святой Троицы и чрез внушение соблюдать Мои заповеди (Мф. XXVIII, 19–20), говорит Христос. Поэтому св. апостолы и отклоняли от себя дела менее важные, как-то – заботы по церковному хозяйству (Деян. VI, 2). Для таких низких должностей по хозяйству апостолы избрали себе в помощники диаконов; а для продолжения учительства, совершения таинств и для удовлетворения других различных нужд они избрали себе в преемники епископов и священников. Известно, что апостолы путешествовали для проповеди со многими спутниками, которых и оставляли вместо себя в христианских общинах, только что просвещенных, а сами шли далее со словом о Христе.
Потому-то апостол и сказал: Христос послал меня не крестить, а благовествовать, и притом не в премудрости слова. Значит, живая речь, устная проповедь была первым делом апостолов – они несколько лет по вознесении Господнем благоустрояли и поддерживали общества христианские, не написавши ни одной строчки, а только устною проповедию или передачею своих распоряжений чрез верных людей на словах к отсутствующим и отдаленным христианам. Значит, Священное Предание было обязательно для первых христиан, как писанный закон; и оно было благоговейно охраняемо и строго передаваемо. Оттого-то и мы, православные, многие обряды, не записанные у апостолов, но сохранившиеся от их времен, доселе свято сохраняем, как досточтимые и глубокознаменательные памятники мудрости апостольской, каково, например, крестное знамение, совершаемое нами на молитве.
Св. апостол Павел, от природы даровитый, сильный словом и высокообразованный, назначен был благовествовать, проповедовать о Христе и христианстве не в премудрости слова: т. е. не красноречиво, не глубокомысленно, без искусственных риторических украшений, не с мыслью поражать слушателей своей ученостью, а простою, безыскусственною речью привлекать сердца к истине и в послушание вере Христовой. Истина, собственно говоря, не нуждается в цветах – в прикрасах слова и в изворотливости ума. Она проста, как, например, дважды два – четыре. Тут красноречие излишне. Так и в деле проповеди Христовой. Сам Христос есть Истина; Он Сам говорил к народу просто, понятно. Св. Евангелие есть единственная в мире, народная, вселенская книга, и проповедники Христовы должны заботиться более всего об истине, а не об украшении ее.
Благовествовать послан был апостол не в премудрости слова, чем любили в то время хвалиться, особенно греческие ораторы, в Афинах и Коринфе, не в убедительных словах человеческой мудрости, обставленной доказательствами, но в явлении духа истины и в силе убеждения религиозного (1Кор. II, 4). Апостол так и проповедовал простым слогом для того, чтобы не упразднить, не уничижить, не заслонить своим красноречием, своим лицом силы, значения и спасительности Креста Христова, крестных заслуг Спасителя Нашего (1Кор. I, 17); чтобы вера…утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией (1Кор. II, 5).
Св. апостол предложил коринфянам такое учение и в таких словах, которые не каждому коринфянину были приятны и любопытны, именно: он предложил им проповедь о Христе и Кресте Его, и о страдальческом кресте каждого, желающего последовать Христу.
Понятно, что эта проповедь многих отстранила от Павла, и они пошли слушать философствующего Аполлоса, увлеклись им; предпочли его Павлу и стали говорить, что Аполлос лучше и выше Павла, что они ученики Аполлоса, а не Павла, проповедующего просто о предмете тяжелом, неудобоносимом. Так и во все времена.
Ст. 18. Слово о кресте, проповедь о Христе и подвижничестве, необходимом в христианстве, для погибающих, для не думающих о спасении своем, есть юродство, кажется глупостью, проповедью устарелой, отсталой, несовременной, и само христианство со своими формами будто бы уже отживающим. Люди, мчащиеся вперед без оглядки, неизвестно к какой цели, думают, что душа человеческая вообще может с годами переродиться и будет правильно жить другими силами помимо Христовой благодати, без скорбей, лишений и мучений. Нет, уже здешняя обыденная жизнь показывает, что, несмотря на всевозможные улучшения внешнего быта, на быстрые шаги так называемого прогресса, болезни и бедность, а следовательно, и страдания не уменьшаются, а нравственность в людях не улучшается. Следовательно, если нет в душе человека христианства: нет страха Божия и надежды на помощь от Господа – такой человек – жалкий человек, в нем самом юродство, он – погибающее существо, он – плотский человек, не понимает и не принимает того, что от Духа Божия, например проповедь о Кресте, потому он почитает сие безумием и не может разуметь, что о сем надобно судить духовно, благочестиво настроенным (1Кор. II, 14). А для верующих, спасаемых, думающих и заботящихся о своем спасении, проповедь о Кресте Христовом, молитва ко Господу Распятому за нас есть воистину высшая в трудных минутах жизни помощь, есть сила Божия. И в самом деле, кому в скорбях, обидах и болезнях не приходилось иметь утешение единственно только в молитве пред распятым Христом и в размышлении о страданиях Его? Он Сам был искушен всячески, перенес все страдания; может Он помочь и нам в наших скорбях. Премудро наша Церковь внушила нам творить на себе часто, но сознательно, крестное знамение и носить на шее крестик. Эти внешние знаки напоминают нам о Распятом за нас, о постоянной любви Его к нам.
Христос однажды и навсегда в тяжкую минуту разлуки с учениками, увещевая их быть единомысленными с Ним, учил их, что пока они будут одно с Ним, до тех пор в обществе христиан будет жизненность и сила. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода… Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет (Ин. XV, 5–6). Так, действительно, и сбывается слово Христово пред нашими глазами в обществах, отпадших от истины Христовой.
Да будут все едино, молился Христос пред Своими страданиями о Своих последователях (Ин. XVII, 21). Умоляем же и мы вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы при различии обрядов говорили одно с нами и не было между нами разделений; чтобы вы соединены были в одном духе Христовом и в одних мыслях, в одних догматах православных. Кто Павел? кто Аполлос? Они только служители Божий, соработники у Бога, а вы – Божий ветви. Павел насадил, Аполлос поливал, а возрастил Бог (1Кор. III, 5–6). Ему подобает от нас всякая слава, честь и поклонение.