82. В Великий четверг

Величайшие и непостижимые дела совершены Господом в нынешний день, – кто может уразуметь их своим бедным умом? – Господь, во-первых, умывает ноги ученикам Своим; Творец и Владыка всей твари преклоняет главу к ногам предателя Своего – Иуды! И это для чего? Для того только, чтобы и нас научить величайшим двум добродетелям – смирению и любви к ближним, в которых поистине все существо, все достоинство, вся полнота и все величие христианина заключается. Смиряйся и считай себя ниже всех человеков – и ты подражать станешь смирению Сына Божия. Люби всякого ближнего – самого злейшего врага своего люби – и ты поступишь по примеру Богочеловека. Второе – еще удивительнейшее, и для самих ангелов непостижимое совершил Господь дело. После ветхозаветной, иудейской Пасхи – Господь совершил Пасху новозаветную, или святейшую Евхаристию. Кто может уразуметь величие сего таинства? примите и ядите – сие есть тело Мое, – приимите и пийте – сия есть кровь Моя, – сие творите в Мое воспоминание⁹⁶.

В этом одном таинстве заключается вечная наша жизнь: ибо в одном Христе заключается, содержится, находится жизнь вечная, которую нам дарует Христос Господь, чтобы только дать нам вечный залог нашего воскресения, нашего бессмертия, нашей вечной жизни. Как это велико и непостижимо для нашего бедного разума! Потому, что это дело Божие, и притом дело величайшее, а дело Божие всегда имеет тайну; ты только веруй – и ешь, веруй и пей, и бойся и благоговей. Как чист должен быть принимающий то и другое! Как свят должен быть совершающий пастырь! О, кто из грешных может быть чист и достоин для совершения онаго? Подумать об этом страшно! На что сами ангелы с трепетом взирают по причине сияния от плоти и крови блистающего, – то самое мы бедные, грешные и несчастные принимаем в уста, – огнем духовным всепоядающим питаемся, кровью все грешное омывающее обагряемся. Как не возгорится рука совершающая, которая хотя бы чище лучей солнечных, не может быть достойна для совершения этого выше-ангельского служения? Как не опаляются уста, недостойно принимающие сию вышенебесную святыню? И как часто мы без трепета приступаем к совершению этой величайшей святыни, и как часто без рассуждения преподаем ее грешнейшим человекам? Увы! быть может и совершитель преподающий, и грешник принимающий – один совершает, а другой принимает – только в судьи вечное осуждение? Сыне Божий! Ты один можешь усмотреть и снисходить нашему крайнему недостоинству! Велико наше недостоинство, и безмерно Твое милосердие, Господи! Правда, что мы, принимая святейшее Твое тело и Твою кровь, в глубоком смирении и сокрушении сердца, мы признаем себя всегда недостойными грешниками. Твое бесконечное милосердие, Твоя безмерная милость и щедроты Твои – властны спасти нас или погубить! Достойные или недостойные, но дерзаем погрузиться во глубину язв Тобою на кресте принятых! Третье событие усматриваем в саду Гефсиманском: Господь и Бог молится до кровавого пота: – кто из нас когда-либо молился так прилежно, – а Господь верно и за нас молился. Молился, но Иуда приступал уже к предательскому лобзанию. Велика, необъятна и непостижимо горька была чаша предстоящей Господу смерти, наполненная грехами человеческими. Сердцеведец Бог видел это глубочайшее море грехов наших, видел пучину злобы своих врагов, видел обширную и темную область бесов, желавших не смерти Богочеловека, но погибели всего рода человеческого и, быть может, радовавшихся, когда в молитве человеческая природа говорила: «Отче! да мимо идет от Мене чаша сия»; – но как возрыдал ад, когда Божество продолжало молитву: «однако не как Я хочу, а как Ты, Отче, хочешь – да будет воля Твоя», и как вострепетали демоны, зная и чувствуя, что со смертью Сына Божия разрушится царство ада и упразднится смерть, – что настал конец царству диавола и начался суд над князем мира сего, который некогда изгнан будет вон – в бездну ада, в преисподнюю; – и предал Себя Господь и Царь славы в бесславные и нечистые руки тех, которые пришли за Ним с мечами и дрекольями в сад Гефсиманский: – Он не вызвал для прогнания их легион ангелов, потому что был послушен Отцу Небесному даже до смерти, смерти же крестныя.

Ах! помяни и нас грешных, Боже, егда, приидеши во царствии Твоем. Аминь.