76. О начале и конце нашего спасения

«Конец венчает дело». Присловье это или поговорка – человеческая, разумом человеческим выдумана, но она весьма справедлива и многознаменательна. Мало ли есть истин, которые взяты из священного писания? Мало ли в священном писании изречений, мыслей и слов, которые взяты из жизни людей, и от образа речи человеческой; например: притчи Христовы; они все взяты от образа жизни, дел человеческих, но имеют духовный смысл и инознаменательное разумение и весьма многосмысленны. Таким образом и слова: «конец венчает дело», – не то же ли, что Господь сказал: «претерпевый до конца, тот спасен будет»? В самом деле: начни ты дом строить, да не окончи его, – не осмеют ли тебя люди? То же самое нужно сказать и о всяком деле и о всякой вещи. Но вещь как вещь, необходима только в жизни временной; хотя сто раз начинай, но не оканчивай, все это дело не суть важное. Мало ли в жизни вещей начинают, но не оканчивают, или – потому, что хозяин умер, или потому, что средств на эту вещь не стало, или она оказалась не нужной; но в деле спасения начать оное и не окончить – значит подвергать себя не суду человеческому, но суду Божию. Скажете: «конец спасения за гробом»? Почему же не сказать: перед дверями гроба? К прискорбию, мы тысячу раз начинаем дело спасения, и все же его не оканчиваем. Где же начало спасения? И удивительно, что начало дела человеческого бывает всегда далеко от конца, а конец от начала; например: начало постройки дома, судна, плетения сетки, начало оранки, посева – да и всякого дела; – в один день можно что-нибудь серьезное начать, но не кончить; а иное дело нельзя окончить в год, в два и даже в десять лет. Так постройка храма Божия во имя св. Митрофана тридцать лет строилась; в Москве храм один строится уже около ста лет; церковь в Риме строилась 500 лет. Совсем не такое дело спасения нашего: начало оного почти сливается с концом: перестал грешить, умертвил все страсти, покаялся во всех грехах, хотя перед смертью, спасен будешь; но вот горе, что мы не совершенно каемся, не во всех грехах, что мы любимые грехи оставляем в запасе для себя, что мы страстей не хотим умертвить, что мы после покаяния еще более согрешаем. Значит, мы не начинаем еще спасаться как следует, а если бы начали, то и спаслись бы. Спрашивается: когда же начнем свое спасение, когда перестанем грешить? Перед смертью?! А что, если смерть застанет нас на распутье нашей жизни, до начала нашего спасения, прежде нежели мы покаемся? Когда же мы серьезно начнем наше спасение? А Бог долготерпит, ожидая нашего обращения к Нему, нашего покаяния, начала нашего спасения. Долго терпит, а долго ли еще будет терпеть грехам нашим? Пока поразит смертью скоропостижной, пока нашлет всенародную болезнь и прикажет смерти поразить всех без разбору? Не лучше ли жить свято, непорочно, безгрешно? Не лучше ли быть готовым ко встрече смерти каждый день? А ведь это зависит от нашей воли: бросил все грехи, смирился перед Богом и людьми, возымел в мыслях и в сердце одного Бога, разорвал на исповеди рукописания всех грехов своих, – и дело спасения при нас. Так-то так, но на деле выходит иначе. Мы грешим, грешим, и конца нашим грехам не предвидится. Значит – не хотим ни начать, ни кончить дело спасения нашего.

Боже! Боже! Спаси нас, как знаешь. Аминь.