Путь исцеления души: Таинство покаяния

Почему мы все так стремимся к счастью, желаем радости, ищем блаженства? Подобно подсолнуху, который всегда обращается листьями к солнцу, сердце человека стремится к духовному свету.

В этом мире много развлечений, забав. Но по насыщении себя ими внутри почему-то остается неудовлетворенность, словно не хватает чего-то самого главного. Преподобный Силуан Афонский, который прошел жизненный путь от крепкого, разгульного молодца до умудренного афонского старца, писал: «Хоть в мире все красиво, но ничто земное не занимает меня, и душа жаждет только Господа. Познавшая Бога душа ничем не может удовлетвориться на земле, но все стремится ко Господу и кричит, как малое дитя, потерявшее мать: «Скучает душа моя по Тебе, и слезно ищу Тебя"».

Дело в том, что душа каждого из нас слишком драгоценна и уникальна, чтобы ее могло насытить хоть что-то земное. Как в храме царит удивительный мир, покой и тихая радость, так и душа, стяжавшая Божию благодать, имеет в себе сокровище вечных благ, несет в себе несказанную радость, становится на самом деле счастливой. «Ибо, – говорил святитель Игнатий Брянчанинов, – как «жизнь тела – от присутствия в нем души», так и «жизнь души – от присутствия в ней Святаго Духа». И нет для человека в этом мире ничего более дорогого и ценного, чем общение с Господом.

Однажды преподобный Серафим Саровский, еще будучи иеродиаконом, служил Литургию в Великий Четверг. Когда после Малого входа Преподобный возгласил в Царских вратах: «Господи, спаси благочестивыя и услыши ны!», а затем, по порядку службы, обратившись к народу, произнес: «И во веки веков!» – его вдруг озарил свет более яркий, чем солнечный. Взглянув на это сияние, он увидел идущего по воздуху от западных церковных врат Самого Господа Иисуса Христа – во славе, сияющего неизреченным светом, окруженного Небесными Силами. Уникальное, неведомое нам впечатление произвело это явление на преподобного Серафима. А благодатный свет, бывало, сиял и в лице самого угодника Божия, который всем приходящим к нему с удивительной любовью говорил: «Радость моя, Христос воскресе!»

Не часто даются такие видения людям. Но всегда они даются с единственной целью: еще раз убедить нас, что только в Боге можно найти истинную радость, счастье, бессмертие. И не только это, а еще и то, что Бог не далеко от каждого верующего человека и что в церкви Небо открыто навстречу каждому из нас. «С истинными христианами пребывает Сам Христос, и человек от соединения с Господом становится благородным, чистым», – говорил Псково-Печерский старец Савва. Потому-то как растению естественно обращать свои листья к солнцу, так и человеку естественно стремиться к Небесному Отцу – лишь в Нем мы находим успокоение.

Почему же мы часто испытываем словно какой-то невидимый груз, который давит, влечет нас к земле и даже далее – к преисподней? Почему так легко душа теряет радость и внутри воцаряется мрак? Есть два возможных пути для каждого человека – жить как придется, по обычаям не искорененных в себе страстей и греховных привычек или же попытаться найти и очистить в себе то лучшее, прекрасное, доброе, что вложил в душу каждого из нас Сам Господь Бог. Но чтобы идти по пути лучшему, важно понять, что происходит в нашей душе.

То, что мы увидим в собственной душе, замечательно описывает святитель Феофан Затворник: «Видали вы, как туман стелется по долине? Вот это точный образ мыслей наших. Все они ползают и стелются по земле. Но кроме этой низкоходности, они еще бурлят непрестанно, не стоят на одном, толкутся, как куча комаров летом... Под ними лежит сердце, и от них в сие сердце непрестанно падают удары и производят соответственное себе действие. Какая мысль, такое и движение сердца. Отсюда то радость, то досада, то зависть, то страх, то надежда, то самоуверенность, то отчаяние одни за другими возникают в сердце. Остановки нет и порядка никакого, так же, как и в мыслях. Сердце непрестанно дрожит от чувств, как осиновый лист».

Подобно тому как расстроенная арфа издает нескладные звуки, так и душа человека несет в себе странное, глубокое расстройство и потому рождает недобрые мысли и чувства. Наверняка каждый заметит, что часто желал не делать зла ни себе, ни ближним, но делал это, словно вопреки всякому здравому смыслу. И сколько бы раз ни приходилось сожалеть и раскаиваться, вновь и вновь мы повторяем свои ошибки. Сколько мук доставляют душе человека страсти зависти, гордости, уныния, мести, которые все возникают почти на пустом месте. Словно какая-то закваска греха и порока примешана к нашему сердцу.

Прекрасное сравнение указывает святитель Феофан: «Путник в горах видит пещеру, вход в которую прикрыт разросшеюся травою, внутри – мрак. Приложив ухо, он слышит там шипение змей, рычание и скрежет зубов диких зверей – это образ нашего сердца... Справедливо один из подвижников, внимательных к себе, созерцал сердце человеческое полным змей ядовитых, которые суть страсти. Когда загорается какая-либо страсть – это то же, как бы змей выходил из сердца и, обращаясь на него, уязвлял его своим жалом. И когда выползает змей – больно, и когда жалит – больно...»

Только зная все это, можно понять, что человеку мешает испытывать счастье грех.

Грех – это все, что не позволяет человеку быть с Богом и, как следствие, доставляет ему муку, делает его душу безобразной. Грех – своего рода ожог на душе человека: душа стремится к заманчивому наслаждению, подобно как неразумный ребенок тянет руку к заманчивому огню. И очень многие обожглись на, казалось бы, сладких желаниях: добрачных связях, коммерческих поисках, утверждении своего имиджа...

Был день, когда наши праотцы добровольно вкусили запретный плод. С тех пор душа, словно пленница, невольно стремится к порокам. Испорченность поразила глубины нашей души, и потому далеко не всегда на грех нас толкает кто-то со стороны. Есть повествование о древнем подвижнике, часто раздражавшемся на ближних и сокрушавшемся каждый раз о вспышке своего гнева. Он думал, что его гневливость происходит от негодных людей, и решил уйти жить в лес, чтобы в уединении более не сердиться. Отыскав в лесу место возле родника, подвижник приступил к устройству хижины. После работы он захотел пить и поставил кувшин под струю воды, однако кувшин перевернулся. Подвижник поставил второй раз, но от быстрого стремления воды кувшин перевернулся опять. В третий раз попытался подвижник набрать воды, и опять перевернулся кувшин. В гневе ударил подвижник свой кувшин о камни, а затем, глядя на черепки, сказал: «Я думал, что гнев в меня входит, а он из меня самого исходит».

Верно сказано в Евангелии: Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека (Мф. 15:19–20). Причина всех наших бед находится в нас самих. Бывает, мы думаем: «Раз согрешу – и больше не стану». Но есть в нашей жизни закон: пока не грешишь – ты свободный человек, а как согрешил – стал рабом греха. Не случайно сказал Господь: Всякий, делающий грех, есть раб греха (Ин. 8:34). Удивителен этот закон. Пока не грешишь, грех кажется мелкой забавой, но едва согрешил, так грех тянет душу к себе, словно на невидимой удочке.

Бывает еще, кто-то думает: «Как только захочу, так перестану грешить». Но как говорил святитель Иоанн Златоуст, «привычка имеет великую, очень великую силу: она обращается даже в необходимость природы». Как-то один человек, привязавшийся к торговым делам и наживе, опасно заболел.

Его родные, видя, что он может не пережить болезни, уговорили его пригласить священника для напутствия Святыми Дарами. Батюшка пришел, но в ту же минуту больной получил телеграмму, согласно которой требовались распоряжения по торговым делам. Тогда больной удалил священника, занялся торговыми распоряжениями и внезапно умер. Так долговременная привычка не позволила человеку покаяться в грехах даже перед самой смертью.

Грех – это всегда движение против Бога, против Его воли и заповедей. Но если человек становится против Бога, то кто оказывается рядом с его душой? Одним из самых горьких плодов греха является то, что к человеку, к его воле, уму, к самому его сердцу получают свободный доступ темные силы. Невидимый враг вкладывает в душу помыслы, мечтания и ощущения, принимаемые человеком как собственные. Козни диавола таковы, что он старается скрыть свою горечь под видом сласти, обольщает сердце призрачным подражанием истине. Но самое удивительное, что человек часто доволен своим состоянием, подобно голому королю, гордится иллюзорными благами, по сути, своей наготой. Поэтому святые отцы сквозь века взывают о том, как важно прозреть, увидеть свое положение, чтобы вновь обратиться к Богу.

Один инок, сидя в келье, услышал голос свыше: «Прииди, Я покажу тебе дела человеческие». Инок вышел, а явившийся Ангел указал ему на мурина (негра), который насек дров и, связав их, пытался поднять на плечи, но не мог. Вместо того, чтобы убавить дров, он нарубил их еще и, увеличив ношу, опять стал поднимать и опять был не в силах – так повторял многократно. Затем Ангел показал ему другого человека, который, стоя у колодца, черпал воду и лил в дырявую кадку, из которой вода опять убегала в колодец. Удивляясь, инок смотрел дальше. Он увидел церковь и как два человека, сидя на конях и держа бревно поперек дверей, силились внести его в храм, но не могли – бревно было гораздо длиннее, нежели широта двери, а повернуть его вдоль по дверям они не хотели.

Какой же был смысл показанного? Человек, секущий дрова, есть тот, кто живет во грехах и беспрестанно их умножает. Черпающий воду в дырявую кадку есть тот, кто, хотя и делает добро, но не оставляет своих грехов и тем самым обессмысливает свое добро. А два человека, несущие бревно, это те, кто имеют добродетели, но гордятся ими.

Итак, не будет человек счастливым, умножая грехи; не уберечь добра, предаваясь страстям; и наши собственные добродетели не спасут нашу душу, когда совершаются во славу нашего «я». Чего же не хватало людям, изображенным в упомянутой притче? Им не хватало Бога, искреннего обращения к Его помощи.

Спасение – это прежде всего бескорыстный дар Бога человеку. Ребенок не может заплатить своим родителям за рождение, душа возрождается в Таинствах Церкви по милости и любви Небесного Отца. Но спасение – это еще и искреннее стремление человека к Богу, принятие Его благодатной помощи. А чтобы принять дары Божии, к Богу необходимо идти, преодолевать свою гордость, преодолевать то, что мешает нам быть счастливыми, что препятствует нам быть с Богом.

Преподобный Иоанн Карпафский говорил: «Луна, то увеличиваясь, то умаляясь, изображает состояние человека, то добре действующего, то грешащего, и опять чрез покаяние вступающего на путь добродетели. Ум у согрешившего не погиб, как некие из вас думают, так же, как и у луны не тело умалилось, а свет. Так чрез покаяние человек опять возвращает себе свойственную ему светлость, как и луна, после умаления, опять облекается обычным светом».

В Церкви есть удивительное Таинство, способное восстановить, казалось бы, совсем утраченную красоту души, вернуть человека к Богу, подать ему духовную силу, привести к счастью. Это Покаяние. В древней книге Митериконе рассказывается, как одна монахиня пришла к старице, блаженной Сарре, и просила: «Помолись о мне, госпожа моя». Блаженная ей ответила: «Ни я не помилую тебя, ни Бог, если ты сама не будешь миловать себя, творя добродетели, как передали нам отцы». Но если мы не имеем добродетелей, напротив, только грехи, то как оказать милость душе своей? Покаянием! Оно – драгоценный дар, возвращающий сердцу чистоту и невинность. Покаяние называют деревом жизни, потому что как после холодной зимы в дереве вновь возрождается жизнь, так и умершая своими грехами для Бога душа в покаянии своем воскресает. Покаяние – чистый родник, источающий живую воду, она питает нас к вечности.

Иногда мы удивляемся примеру жизни святых людей, чистоте их сердца, мудрости их рассуждений. Недоумеваем, как возможно взойти человеку к таким духовным высотам? Порой в отчаянии мы считаем, что для нас закрыты двери Царства Божия. Но вот что говорит преподобный Силуан Афонский: «Святые были такие же люди, как все мы. Многие из них пришли от больших грехов, но покаянием достигли Царства Небесного. И все, кто приходит туда, приходят через покаяние, которое даровал нам Милостивый Господь Своими страданиями».

Епископу некоего города возвестили, что из числа замужних жен-христианок две ведут развратную жизнь. Опечалило епископа это известие. Подозревая, что, может быть, и другие ведут себя подобным образом, он обратился во время Литургии с молитвой к Богу, прося разрешить его недоумение. Молитва была услышана, и после совершения Таинства Евхаристии, когда присутствовавшие приступали один за другим к принятию Святых Таин, епископ стал видеть на лице каждого состояние его души.

Лица грешных видел он черными, как бы выгоревшими от зноя; глаза у них были красные, кровавые. У других людей лица были светлые, а одежды – яркой белизны. Тело Господне одних, принимавших его, сожигало и опаляло, других просвещало, соделывало подобными свету; входя в уста, оно разливало свет по всему телу. Наконец подошли и те две женщины, которые были обвинены перед епископом, тем большее обратил он на них внимание. Он увидел, что они приступают к Святому Таинству со светлыми и чистыми лицами, облеченные в мантии необыкновенной белизны. Когда они сделались причастницами Таинства Христова, то их как бы осветил свет. Снова обратился епископ к молитве, умоляя Бога объяснить показанное ему в откровении. Тогда предстал ему Ангел Господень и сказал: «Они раскаялись в своих поступках и отступили от них. Посредством слез, воздыханий и исповеди они соделались достойными Божественного Дара. Вдобавок дали обещание: если получат прощение в прежних грехах, никогда не позволять себе порочного поведения. За это они удостоились божественного изменения, разрешены от грехов, с тех пор живут воздержанно, благочестно и праведно». Услышав это, епископ удивился не столько изменению жен – это случается со многими, – сколько дару от Бога, Который не только избавил их от вечной муки, но даже сподобил благодати. Ангел же сказал ему: «Справедливо удивляешься как человек! Но Господь и Бог наш и ваш по естеству Своему благ и милосерд. Оставляющих свои греховные деяния и приступающих к Нему Он посредством исповеди не только избавляет от вечной муки, но и удостаивает почестей».

Покаяние – это путь, поиск утраченного, возвращение к Небесному Отцу. Покаяние – это духовное восхождение к Богу, которое совершается в Церкви. Именно в Церкви получили прощение и освящение две согрешившие христианки. Святая Церковь – «дом Божий» (1Тим. 3:15), и потому только тот, кто участвует в церковной жизни, приобщается благодати Спасителя. Эта благодать украшает кающегося человека лучше, чем все драгоценности мира.

В одном из древних патериков рассказывается, что в Египте была блудница необыкновенной красоты, очень богатая. Ее посещали люди знатные. Однажды она пришла к церкви и хотела войти в нее, но иподиакон, стоявший у дверей, не пустил ее, сказав: «Ты недостойна войти в дом Божий, потому что ты в нечистоте». Блудница настаивала на своем, но иподиакон не пускал ее. Они начали спорить. Шум услышал епископ и вышел к дверям. Падшая женщина сказала: «Иподиакон не пускает меня в церковь». Епископ ответил: «Невозможно войти тебе, потому что ты в нечистоте». Пораженная этим, она воскликнула: «С этого дня я уже не буду блудодействовать!» А епископ сказал: «Если ты принесешь сюда свое имение, то поверю, что оставишь грех». Блудница принесла свое имущество, епископ бросил его в огонь. После этого падшая женщина, обливаясь слезами, вошла в церковь и сказала: «Если здесь так поступили со мной, то что было бы там?» В патерике далее говорится, что она принесла покаяние и сделалась избранным сосудом благодати Божией.

Так желание приобщиться Церкви переросло в сердечное покаяние и спасло блудницу. Этот пример показателен и еще в одном отношении. Блудницу не пускали в храм, но она не обиделась и не ушла. Ее терпение и смиренное принятие упреков перевесили все ее ранее бывшие грехи. Она чувствовала, что в храме – неизмеримая святыня, ради которой можно все потерпеть. Так и любой человек, только что пришедший в церковь, если смирит свою гордость и потерпит возможные упреки, станет близок к Господу, Который в храме прощает кающемуся все грехи.

Таинства Церкви! Нет на земле сокровища более ценного! В них обильно подается благодать Духа Святого. Они преображают внутренний мир человека, возжигают в его душе неугасимую лампаду святости. Святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Богочеловек, родив нас во спасение Святым Крещением, вводит нас в теснейшее общение с Собою другим великим, непостижимым Таинством, Таинством Евхаристии, при посредстве которого мы соединяем и смешиваем наши тело и кровь с Телом и Кровию Богочеловека».

Одному старцу-подвижнику как-то было дано видение. Он увидел огненное море, волны которого вздымались и бурлили, представляя из себя страшное зрелище. На противоположном берегу располагался прекрасный сад, откуда доносилось пение птиц, неслось благоухание цветов. Подвижник услышал голос: «Перейди через это море». Но перейти не было возможности. Долго стоял он в раздумье, как перейти, и вновь услышал: «Возьми два крыла, которые дала Божественная Евхаристия: одно крыло – Божественная Плоть Христова, второе крыло – Животворящая Кровь Его. Без них, как ни велик был бы подвиг, достигнуть Царствия Небесного нельзя». Какой же смысл этого видения? Огненное море – наша жизнь, пронизанная грехом, страстями, словно огнем. Вздымающиеся волны – соблазны и искушения, которые не преодолеть одними своими силами. Прекрасный сад на другом берегу – Небесное Царство, блаженство утерянного некогда рая. До нас доносится его благоухание – человек интуитивно стремится к счастью, блаженству, но приобщиться к нему сам собою не может. Только Святые Тайны, причащение Тела и Крови Христовых, словно небесные крылья, способны возвысить душу над морем страстей, соделать ее причастницей райских благ.

«Причащение – это такой дар, который соединяет нас с Богом», – наставлял авва Исаия. Евхаристия, Святое Причастие, вводит в душу, достойно причастившуюся, чудный мир, тишину, оно унимает действие страстей. Евхаристия одухотворяет человека, воодушевляет его к хранению принятой Святыни, к постоянному блюдению своих ума и сердца, к благодарению Бога. По словам преподобного Исидора Пелусиота, «приобщением называется Причастие Божественных Таин потому, что оно дарует нам единение со Христом и делает нас соучастниками Царства Его». Достойное Причащение Святых Таин Христовых таинственно преображает и освящает человека, поскольку христианин здесь всем своим существом приобщается Господу.

Послушайте, что говорит святитель Иоанн Златоуст: «Когда видишь, что священник преподает тебе Дары, знай, что... это Христос простирает к тебе руку». «Звезда столь не сияет на небе, сколько сияет душа от света Божией благодати в тот час, когда она причащается». А как писал святитель Игнатий Брянчанинов, «Богочеловек посредством этого Таинства совершенно отторгнул нас от сродства с ветхим Адамом и ввел в теснейшее сродство, в единение с Собою. Как не спастись тем, которые с Богочеловеком составляют едино?» «Блаженнейшее соединение доставляется, когда с чистою совестью, очищаемою удалением от всякого греха, точным исполнением евангельских заповедей христианин приобщается Святейшего Тела Христова и Святейшей Его Крови, а вместе и соединенного с ними Божества Его».

Но чтобы быть достойным причастником, надо каяться. Нельзя предстать перед царем в разодранной одежде – невозможно взойти ко Господу в рубище грехов. Не наливают родниковую воду в сосуд, испачканный песком и глиной, – не поселяется Божия благодать в скверном сердце.

В царствование императора Феодосия произошло в городе Фессалониках народное возмущение. Разгневанный император послал туда воинов, которые умертвили более трех тысяч человек, в том числе много невинных. Вскоре Феодосий, находясь в Медиолане, отправился в церковь, чтобы причаститься Святых Таин. Но епископ города, святой Амвросий, не допустил царя к участию в Таинстве, требуя от него публичного покаяния в жестокости и невинной гибели людей. Феодосий в гневе возразил: «Разве не грешил подобно мне и Давид?» На это Амвросий ответил: «Если ты согрешил как Давид, то и покайся так же, как Давид». Слова епископа произвели сильное впечатление на императора, он исповедал свои прегрешения и умолял Бога о прощении. Тогда только святой Амвросий принял его в общение с Церковью и причастил Святых Таин. Никакие земные почести и звания, никакое земное величие не могут сами по себе соделать человека достойным причастником Святых Таин, лишь Таинство Покаяния открывает двери к сокровенному богообщению.

Святитель Игнатий Брянчанинов писал: «К Таинству Исповеди должно прибегать по возможности часто: душа того человека, который имеет обычай часто исповедовать свои согрешения, удерживается от согрешений воспоминанием о предстоящей исповеди; напротив того, не исповедуемые согрешения удобно повторяются, как бы совершенные в потемках или ночью». Исповедь врачует греховные раны души и предохраняет от впадения в грехи новые.

Спрошен был некий старец воином, принимает ли Бог раскаяние. Старец, поучив его многими словами, спросил: «Скажи мне, возлюбленный, если у тебя разорвется плащ, то выбросишь ли его вон?» Воин ответил: «Нет! Но я зашью его и опять буду носить». Тогда старец сказал: «Если ты так щадишь свою одежду, то тем более Бог разве не пощадит Свое творение?» И воин, убедившись в этом, отошел с радостью в свою страну.

Иногда нам кажется, что наши грехи слишком велики для того, чтобы мы пытались освободиться от них. Не хочется идти в храм, не хочется исповедоваться – пусто и тягостно на душе. Тягость и внутренний мрак говорят о том, что душе не хватает чего-то самого главного. Лишь благодать Духа Святого насыщает душу, исполняет ее неизреченным блаженством. Только та душа, которая сподобилась близости Богу, обретает утерянный рай, она исполняется неизреченных благ и духовной силы и потому способна противостоять любым испытаниям, поддерживать и укреплять других. Но чтобы приобщиться благодати, надо очистить себя от греха. Вся суть покаяния состоит во взыскании живого общения с Богом, в усвоении всей душой Его воли, в предании всего себя в руки Божии.

Покаяние есть выражение любви к Богу, потому что любящий Бога видит свое удаление от Небесного Отца и плачет, желая вернуться. Кто ощутил свое падение, осознал необходимость Спасителя, тот уже надеется не на себя, не на свои падшие силы, но единственно на Господа Бога, всего себя приносит в жертву Богу, стремится к Нему всем умом, сердцем, всем своим существом.

Покаяние естественно нам как действие нашей совести. Ведь совести свойственно изобличать нас в наших грехах. Тем самым совесть подсказывает, в чем мы должны изобличить себя на исповеди. Прислушаемся к голосу совести, раскроем себя на исповеди, и удивительная свобода, легкость и чистота воссияют в душе. «Всякая душа, потерявшая мир, должна покаяться, и Господь простит, и будет тогда радость и мир на душе», – говорил преподобный Силуан Афонский. Покаяние – это остаток первой, райской непорочности человека, осознание этой непорочности и скорбь об утере ее. Благодаря покаянию непорочность вновь возвращается человеку, и он вдруг осознает, что чистота и невинность лучше, чем все греховные утехи этого мира.

Однажды преподобный Пафнутий Боровский сидел на церковной паперти и погрузился в тонкую дремоту. Внезапно ему представилось, будто отверзаются монастырские врата и множество людей со свечами идут в церковь, посреди которых – князь Георгий Васильевич. Князь сперва поклонился храму Божию, а потом преподобному. Равным образом и ему поклонился Пафнутий и сказал: «Ты уже преставился, сын мой и князь?» «Действительно так», – отвечал Георгий. «Каково же ныне тебе там?» – спросил Пафнутий. Тот отвечал: «Твоими святыми молитвами, отче, благое даровал мне Бог, наипаче же потому, что когда я шел против агарян под Алексия, у тебя чисто покаялся». Когда начал звонить пономарь, преподобный очнулся от чудного видения и прославил Бога. Стоит сказать, что князь Георгий часто приходил на исповедь к преподобному Пафнутию, а своим родным говорил: «Всякий раз, когда иду на исповедь к старцу, колена у меня подгибаются от страха».

Не правда ли, страх возникает у каждого, кто думает о предстоящей исповеди, особенно если это первый опыт исповеди? Не зря святые отцы называли Таинство Исповеди судом прежде Страшного суда. Мы раскрываем свои тайные грехи, произносим то, в чем стыдно бывает признаться. Такая первая победа над самим собой дает душе необыкновенную силу. Напротив, часто свои грехи скрывает тот, кто просто не хочет с ними расстаться.

Здесь важно понять, что покаяние – не истязание человека, а очищение его от ненужных, греховных наслоений. Есть такая притча. Один человек очень хотел отблагодарить Бога и молился: «Господи, что мне подарить Тебе?» И вдруг Бог ответил ему: «Мне ничего не надо. Все, что есть у тебя, и так Мое, это Я дал тебе». Но человек настаивал: «Как же мне отблагодарить Тебя, что же мне дать Тебе?» Тогда Бог сказал: «Если ты любишь Меня, то отдай Мне твои грехи».

Покаяние – это освобождение человека от того, что для него самого лишнее, что доставляет ему только муку и тягость. Что будет с человеком, который долго не смывает со своего тела грязь? Он может заболеть, да и другие люди будут сторониться от такого. Так и душевная грязь оскверняет человека – от такого сторонятся Ангелы. Грех чужероден, избавление от него есть подлинная свобода. Представьте еще воздушный шар: если он обременен лишним грузом, то не поднимется к небу. Так и душа человека как возвысится к Небесному Отцу, если обременена греховным грузом? В покаянии Бог отнимает у человека грехи и попаляет их, чтобы человек духовно возвысился.

Покаяние начинается с искреннего раскаяния о грехе, совершается через исповедь перед священником, завершается молитвой священнослужителя над главой кающегося. Посредством священника грехи прощает Сам Бог. Исповеданный грех теперь становится вне нашей души. Он выходит из нее, подобно тому как выходит из тела заноза, и хотя впоследствии рана может напоминать о себе болью, но занозы там больше нет – грех прощен, душа стала свободна.

Многие люди понимают необходимость исповеди, но боятся прийти в храм. Одни не решаются рассказать все свои грехи, другие думают, что слишком привыкли к дурной жизни и исповедь не поможет им. Этот страх важно перебороть. Представьте, что у кого-то болит зуб, а человек все откладывает и не решается пойти лечить его. Зуб может сгнить и дать осложнения на весь организм. Так и откладывая покаяние, можно окончательно повредить своей душе.

Иногда человек прикрывается ложным стыдом, что он еще не готов к исповеди, к храму, что он крайне недостоин пред Богом. Конечно, в душу каждого вложено чувство нашего недостоинства пред Богом. К тому же, сам стыд показывает, что человек своими грехами перестал соответствовать тому святому призванию, которое вложено в душу каждого. Но это не значит, что, раз мы недостойны, то и не надо к Богу идти. Здесь, на земле, человек никогда не станет полностью достойным и потому никогда не приготовится к исповеди полностью, а промедление бывает равно смерти. Ведь чем раньше мы освобождаемся от грехов, тем раньше в нашей душе воцарятся удивительный мир, свобода и радость. Пройдя исповедь, человек понимает, что совершенно напрасно не решался идти, что исповедь укрепила его, исцелила от тайных недугов.

Напрасно стеснение и перед священником. Мы каемся перед Богом, а священник – только свидетель. «Надо веровать в самое Таинство Исповеди, в его силу, а не в исполнителя Таинства», – писал преподобный Никон Оптинский. К тому же, на исповеди батюшке исповедуют столько грехов, что все его личные эмоции отступают назад. Священник радуется, когда люди каются во всех своих темных сторонах жизни, потому что тогда они становятся ближе к Богу.

Как-то старцу Иосифу Оптинскому рассказали про одну особу, которая умерла без исповеди и причащения, потому что в ее приходе был священник, о котором она знала что-то нехорошее и не захотела у него исповедоваться. Старец очень пожалел умершую, что она так поступила, и сказал, что не должно смущаться жизнью иерея, поскольку рука его только действует, а Таинство совершает благодать. А Псково-Печерский старец Савва говорил: «Не ради меня, но ради благодати священства, на мне лежащей и во мне пребывающей, прощаются грехи на исповеди, и потому не священник прощает, а Бог прощает и разрешает, священник же только посредник между Богом и человеком».

Есть у преподобного старца Варсонофия Оптинского такое признание: «Какая у диавола тактика? Вам это надо знать. Он, зная, что какой-либо человек в чем не покаялся, всячески препятствует его покаянию. С этою целью он всячески умаливает степень тяжести греха, внушая такие мысли: «Это не важно, Бог тебе это без исповеди духовнику простит», – и тому подобное. И даже старается, чтобы человек забыл об этом грехе. Видите, как хитер враг. Он отлично знает, что исповедью смываются все грехи».

Давайте вспомним такую простую вещь. Чтобы обратиться к врачу, надо заметить свою болезнь и желать исцеления. И чтобы обратиться к Небесному Врачу, надо видеть свои грехи – духовные недуги. Иначе как человек поймет, от чего ему нужно освобождаться, если не увидит собственных грехов? Для каждого из нас важно познание своих немощей, видение своего падения. Послушаем святителя Игнатия Брянчанинова: «Чем более человек вглядывается в грех свой, чем более вдается в плач о себе, тем он приятнее, доступнее для Духа Святого, Который, как врач, приступает только к сознающим себя больными, напротив того, отвращается от богатящихся суетным своим самомнением».

Болезнь имеет симптомы, а грехи, глубоко поразившие наше естество, проявляются в различных духовных немощах. Допустим, на молитве мы бываем рассеянны, в храме во время богослужения не внимательны, для чтения духовных книг у нас нет времени, а ведь все это – последствия маловерия, духовного бесчувствия, слабой любви к Богу. Мы можем заметить, что не терпим обид и упреков, бываем упрямы и неуступчивы – это проявление гордости и самолюбия. Мы насмешливы и скоры на колкое слово, любим в присутствии других быть «на высоте» – все это признаки тщеславия.

Как важно увидеть, в чем мы погрешаем против Бога, против ближних и против самих себя (см. перечисление некоторых из них в конце книг). Ведь открывая свои грехи против Бога, мы устраним препятствия на нашем пути к Нему; открывая грехи против ближних, мы научимся ближних любить; а открывая грехи против самих себя, мы перестанем вредить своим собственным душам.

Святые отцы говорят, что зрение греха своего возводит к смиренномудрию, дарует нищету духовную. Нищета духовная – первое блаженство (среди заповедей блаженств), основание для стяжания всех прочих блаженств. Но что такое смиренномудрие и что такое нищета духовная? Нищета духовная – это ви́дение, что без Бога мы нищи, бессильны духовно. Под смиренномудрием подразумевается такое глубокое сознание человеком своей нищеты духовной, при котором он считает себя хуже всех и ниже всех, а потому никого никогда не осуждает, ни на кого не клевещет, говорит тихо, спокойно, редко, ни о чем не спорит, никогда не празднословит и не пустословит, не обманывает, с радостью переносит обиды, любит труд, никого не огорчает и ничью совесть не уязвляет. Таковы признаки истинного смирения.

Обратим внимание на поучительный случай, который произошел с преподобным Антонием Великим. Когда он молился в своей келье, однажды был к нему голос: «Антоний! Ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии». Услышав это, старец отправился в Александрию; разыскав кожевника, сказал: «Поведай мне дела твои». Кожевник ответил: «Не знаю за собою, чтоб я сделал когда-либо и что-либо доброе: по этой причине, вставая рано с постели моей, прежде нежели выйду на работу, говорю сам себе: все жители этого города, от большого до малого, войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои. Эти же слова повторяю в сердце моем, прежде нежели лягу спать». Услышав это, Антоний ответил: «Поистине, сын мой, ты как искусный ювелир, сидя спокойно в доме твоем, стяжал Царство Божие; я, хотя всю жизнь мою провожу в пустыне, но не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами твоими». Так кожевник стяжал Царство Божие только благодаря тому, что осознавал себя грешным, смиренно молился и никого не осуждал.

Итак, душа тогда бывает способна к исцелению, когда сознает свою греховность. Видение своих немощей побуждает устремляться чистой молитвой к Богу. «Вся надежда такой души сосредоточена в Боге, – говорит святитель Игнатий, – и потому нет для нее причин к развлечению при молитве; она молится, совокупляя воедино свои силы и устремляясь к Богу всем существом своим; она по возможности часто прибегает к молитве, она молится непрестанно». Такой человек повергает себя в сокрушении сердца пред Богом, в нем не возникнет и тени превозношения. Он чужд всякой фальши, всякой неестественности и самообмана.

Зрение греха своего есть таинственное созерцание духа. Это созерцание рождается, в частности, когда мы стараемся исполнять заповеди Евангелия. «Подвижник только что начнет исполнять их <заповеди>, – замечает святитель Игнатий, – как и увидит, что он исполняет их весьма недостаточно, нечисто, что он ежечасно увлекается страстями своими, то есть поврежденною волею, к деятельности, воспрещаемой заповедями». Действительно, исполнение заповедей открывает в нас внутреннюю неустроенность, которую мы доселе не видели. Тогда-то мы понимаем, насколько далеки мы от жизни евангельской, сколько еще нам нужно трудиться над самими собой, и в чем именно нам нужно каяться.

33

Исповедь – это не просто беседа о своих недостатках, не просто осведомление духовника о себе. Исповедь – это жажда чистоты, очищения. Это – горячее покаяние сердца, которое рождается из ощущения святыни, которую человек обретает в Боге, и из ощущения своего глубокого недостоинства.

Недостаточно видеть свои грехи, важно стремление души к очищению в Боге. Как говорят святые отцы, из зрения греха своего рождается плач – сокрушение духа человеческого о своей удаленности от Бога. Такой плач может быть даже без слез. Это особый вид смирения, заключающийся в сердечном чувстве покаяния, в скорби сердца о нашем падении, в глубокой печали о греховности и немощи человека.

«Кто соединяет с молитвою плач, – писал святитель Игнатий, – тот подвизается по указанию Самого Бога, подвизается правильно, законно. В свое время он пожнет обильный плод: радость достоверного спасения. Кто устранил из молитвы плач, тот трудится в противность установлению Божию, тот не пожнет никаких плодов. Мало этого, пожнет терние самомнения, самообольщения, погибели».

Святые отцы говорят, что на Страшном суде мы не будем осуждены, что не богословствовали или не творили чудес, но будем осуждены, что не плакали о своих грехах. Именно в плаче, в этом глубочайшем сокрушении духа по поводу того, что мы должны быть с Богом, но живем без Бога, выражается живое чувство покаяния.

Одному угоднику Божию, святому Нифонту, дана была от Бога благодать прозорливости. Однажды он пришел в церковь и увидел, что небо над ним разверзлось и образовался путь, ведущий от земли на небо, к Престолу Божию. По этому пути Ангелы несли душу кого-то умершего, а за ними спешили демоны и неистово кричали: «Зачем от нас уносите эту душу? Или вы не знаете, что она, живя на земле, была и блудница, и разбойница, и сребролюбива, во всех грехах она была виновна?» «Знаем, – отвечали им Ангелы, – знаем, что эта душа – величайшая грешница, но знаем и то, что она много плакала о своих грехах и перед смертью исповедовалась в них, за что Господь и простил ей все грехи». «Если уж эта душа получила прощение от Бога, – закричали демоны, – так возьмите себе всех грешников!» На вопль демонов Ангелы ответили: «Помните всегда, что все грешники, которые исповедуют грехи свои с сокрушением, получают от Бога прощение, а кто умрет, не раскаявшись, того Бог осудит на вечные мучения с вами». Такова ценность покаяния, плача!

Но бывает, мы чувствуем в душе высокоумие, тщеславие, самодовольство. Человек, порой незаметно для самого себя, уверен в своем духовном достоинстве, мечтает о присутствии в себе добродетелей. О чем плакать такому? – Бесчувствие в сердце, пустота в душе. Не потому ли мы иной раз не знаем, в чем нам надо каяться на исповеди? У святых отцов это называется прелестью мнения: человек мнит себя кем-то особенным, наслаждается самим собой. Просто в душе живет ложное ощущение себя добродетельным. В таком случае святые отцы советуют плакать об отсутствии плача. Сокрушаться о бесчувствии собственной души. Ведь, как гласит мудрость, Господу приятнее грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью.

Плач предохраняет от самообольщения, ведь христианин плачет о своей удаленности от Бога, он искренен пред Богом в своем плаче, в нем не возникнет и тени мнения о каком-либо своем достоинстве. Плачущий не ищет в молитве наслаждения, поскольку наслаждение несвойственно падшему; плачущий в молитве распинает свою греховную волю, ищет освободиться от всего, что в его душе мешает исполнению воли Божией.

Зрение греха своего и плач пред Богом – вот существо покаяния и аскетического делания христианина. Зрение греха своего и плач неразрывны друг от друга. Зрение греха своего порождает плач, а плач заключает в себе видение своей падшести. По словам святителя Игнатия Брянчанинова, «тогда только мы можем прийти в смирение духа, когда увидим в самих себе падение человечества, его плен, жестокое господство над нами демонов и вечной смерти; только тогда можем возопить к Богу молитвою и плачем из глубины сердца, от всей души, и таким воплем, таким сознанием своей погибели и беспомощной немощи привлечь к себе в помощь Божественную благодать». «Весь вдайся в зрение греха твоего, в плач о нем! Тогда, в свое время, узришь воссоздание твое непостижимым, тем более необъяснимым действием Святого Духа. Он придет к тебе, когда ты не чаешь Его, воздействует в тебе, когда ты признаешь себя вполне недостойным Его!»

В Достопамятных сказаниях есть удивительные слова, которые произнес авва Форт: «Пребывающие в Боге и на Него единого взирающие настолько благочестивы, что не должны даже и думать о какой-нибудь обиде, хотя бы тысячу раз случилось им быть обиженными». Ведь имея в сердце самое ценное, а точнее, бесценное сокровище – общение с Господом, мы ничего не утратим, если кто-то уничижает нас. Но, увы, к подобной духовной высоте надо долго и терпеливо идти.

Как часто мы оправдываем себя, словно хотим доказать, что мы праведны, безошибочны, мудры. Или иногда говорим в своем сердце: «Да, я, конечно же, грешен, но уж не как вон тот человек. Вот этот наверняка глупей меня, а этот вообще собой ничего не представляет, тогда как я вполне достойная личность». И всегда после такого самооправдания в душе почему-то остается осадок, какая-то нечистота, на сердце нет мира.

Некогда преподобный Пимен Великий сказал: «Если всегда и во всем будем обвинять себя, то везде найдем покой». Как это понять?

Дело в том, что укорение себя воздействует на душу противоположно самооправданию. Посмотрите, что происходит с каждым из нас при оправдании себя. Душевные страсти возрастают до неимоверных размеров, проникают во все наши мысли, чувства и действия. Человек думает, что он в таком-то случае вовсе не согрешил, а если и согрешил, то в силу сложившихся обстоятельств – значит, сам он не так уж и плох. Так постепенно самооправдание утверждает в человеке гордыню, удаляет его от Бога, оставляет в незнании самого себя.

Самоукорение же есть путь к приобретению смирения, важнейшей добродетели в духовной жизни. Что такое смирение? Познать смирение и его святую силу можно лишь опытно. А святитель Игнатий Брянчанинов писал: «В отвержении оправдания, в обвинении себя и в прошении прощения при всех тех случаях, при которых в обыкновенной мирской жизни прибегают к оправданиям и умножают их, заключается великая таинственная купля святого смирения». Не случайно созвучны слова «смирение» и «мир». Ведь смирение влечет за собою в душу мир, тишину, безмолвие, лишь оно одно открывает сердце Богу. Вот почему, укоряя себя, мы везде найдем покой.

Есть в Достопамятных сказаниях такая история. Областной правитель, услышав о старце авве Моисее, пошел со своими людьми в скит, чтобы видеть его. Встретившись случайно с ним самим, спросили его: «Скажи нам, старец, где келья аввы Моисея?» Авва ответил: «Чего вы хотите от него? Он глупый человек». Правитель, когда пришел в церковь, сказал клирикам: «Я слышал о делах аввы Моисея и пришел увидеть его. И вот встретился с нами старец на дороге в Египет. Мы спросили у него: «Где келья аввы Моисея?» А он отвечал: «Чего вы хотите от него? Он глупый человек"». Выслушав это, клирики опечалились. Они спросили: «Каков по виду этот старец, который так поносил святого?» Им отвечали: «Старец был в ветхой одежде, высокий и черный». Тогда клирики догадались: «Это сам авва Моисей. Он говорил так, не желая встречаться с вами». Правитель возвратился, получив большую пользу для души.

Так, удивительно величайшие подвижники, которые для многих служили примером добродетели, специально уничижали себя, и это уничижение служило к их большей духовной славе. А иногда самоуничижение производило исцеления и чудеса. Ведь оно было неотлучно от святого смирения. Некая женщина, болевшая раком, отправилась искать авву Лонгина, о котором знала только по слухам. Он жил в девяти милях к западу от Александрии. Когда женщина пришла, старец собирал дрова на берегу моря. Не зная, что это сам Лонгин, она спросила: «Где живет авва Лонгин?» Авва ответил: «Чего ты хочешь от этого обманщика? Не ходи к нему. Какое у тебя дело к нему?» Женщина сказала ему о своей болезни. Авва Лонгин перекрестил больное место и отпустил ее, сказав: «Ступай, Бог исцелит тебя, а Лонгин ничем не может тебе помочь». Женщина поверила слову старца и тотчас исцелилась. После того, рассказывая об этом случае и описывая старца, она узнала, что целитель ее и был сам Лонгин.

Смиренное слово аввы Лонгина исцелило недуг страждущей женщины. Так и самоукорение кающегося человека исцеляет его душу от нравственных недугов – тайных страстей. Человек не может чисто и искренно раскаяться в своих грехах на Таинстве Исповеди, если оправдывает себя. Потому так важно научиться укорять себя – это подготавливает к чистому, искреннему покаянию. Самоукорение важно еще и потому, что порой мы не видим за собой никаких грехов. И потому, только поняв свое недостоинство и удаление от Бога, можно лучше видеть свои грехи, а значит, осознать, что же нам надо в себе побеждать, от чего же нам нужно освобождаться посредством исповеди.

Два неких инока впали в тяжкий грех. Через некоторое время они раскаялись и сказали: «Какую пользу мы получили, оставив ангельский образ и впав в скверное житие? Не ждет ли нас за это мука вечная? Пойдем опять в пустыню, покаемся. Господь примет наше покаяние». Рассудив так, они пошли в монастырь, открыли свой грех духовному отцу, и он в качестве епитимии повелел им год пребывать в затворе, питаясь хлебом и водой. Прошел год, и было открыто старцам монастыря, что прощены иноки Богом. Отворив их келии, отцы вывели их. Что же оказалось? Один монах был весьма худ и бледен, вышел весь в печали, другой же был весел, цветущ лицом и торжествовал. Отцы удивились такой противоположности и спросили скорбящего брата: «Как ты пребывал в своей келье?» Инок отвечал: «Я помышлял о содеянном мною зле и представлял себе адскую муку, в которую я должен был идти». Затем спросили радовавшегося инока: «Ты о чем размышлял в своей келии?» Сей сказал: «Я прославлял Бога, исторгшего меня из скверного жития и снова приведшего в ангельский образ, и, хваля Бога, веселился». Тогда старцы сказали: «Покаяние обоих было приятно Богу, ибо Он обоих простил».

В данном случае важно сказать: покаяние нельзя отождествлять с унынием. Видение своих грехов и сокрушение пред Богом не есть безнадежие. Напротив, покаяние – это обретение надежды, приобщение к любви и милости Небесного Отца, прикосновение к Его всеочищающей деснице. Покаяние – это духовное, внутреннее соприкосновение с той Евангельской истиной, что на небесах радость бывает об одном грешнике кающемся (Лк. 15:5–7).

Бывает, человек одержим какой-то страстью, и все говорят ему, что он – величайший грешник, грязь, а не человек. На самом деле, его душа драгоценна, дорога Богу. Потому его и соблазняет невидимый враг, что душа имеет величайшую ценность. Порой и сам человек думает, что он безнадежно погиб, что исповедь не поможет ему, что очищение его грехов не возможно. А вот в древнем церковно-историческом произведении «Лавсаике» приводится повествование аввы Коприя: «Соседняя сторона была бесплодна, и владевшие ею поселяне, посеяв хлеб, собирали его разве что вдвое против посеянного. Ибо червь, зарождаясь в колосе, повреждал всю жатву. Земледельцы, оглашенные нами и сделавшиеся христианами, просили нас помолиться о жатве. Я сказал им: «Если вы имеете веру в Бога, то и этот пустынный песок будет приносить вам плод». Они немедленно набрали вот этого песка, по которому мы ходим, и принесли к нам, прося нашего благословения. Когда я помолился, чтобы было по вере их, они посеяли песок на полях вместе с хлебом, и земля их стала плодороднее всякой земли в Египте». Если же обыкновенный песок принес такой плод – благодаря вере христиан в Бога, то тем более кающаяся во грехах душа принесет плод духовный – благодаря надежде на Бога. Как нежная мать желает своему ребенку только самого лучшего, так и Господь, Творец всех людей, хочет, чтобы человек был счастлив. Но за счастье необходимо сражаться с теми грехами и дурными привычками, которые отнимают нас 44 от Небесного Отца, приковывают к себе. И пусть первой победой станет искренняя исповедь в своих грехах! Так, говорю вам, – сказано в Евангелии, – бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся (Лк. 15:10).

Итак, важно увидеть ценность своей души, понять, что наша душа нужна Богу. И вы можете заметить, что наставления святых отцов Православной Церкви всегда проникнуты искренней верой в премилосердного Господа, в них предощущение радости истинной, радости вечной. Святитель Игнатий Брянчанинов, будучи настоятелем Троице-Сергиевой пустыни возле Петербурга, уделял особое внимание искоренению в своих духовных учениках страсти уныния. «Уныние не от Бога, – говорил он, – исповедуй грех и будь весел». Итак, Господь привел вас к покаянию – радуйтесь!

Дело в том, что бывает нечистая, смутная радость, которая рождается от услаждения грехом. Но истинная радость есть сияние чистого сердца, плод покаяния, печали по Богу. И это именно радость надежды на Бога. Господь подает очищающемуся сердцу особый дар, который святые отцы называют извещением. Это – утешение сердца, тихое утешение, являющееся в душе после покаяния. И мир души рождается от чистой совести. Пребывающий в покаянной молитве обретает мир сердца, так как в его душе – упование на единого Бога, а это и есть радость надежды на Бога.

В Прологе рассказывается, как один молодой человек, родом с Кипра, и несколько его соотечественников попали в плен к персам. Спустя какое-то время некоторые из них бежали и вернулись на Кипр. Родители молодого человека стали спрашивать их о своем сыне, и они сказали, что сын их умер и что они сами погребли его тело. Однако возвратившиеся из плена ошиблись, так как плохо знали сына этих родителей и в тяжелых условиях плена признали его в другом, действительно умершем молодом человеке. Родители поверили и стали молиться о сыне как об умершем, особенно же усердно молились о нем три раза в год: на Пасху, в Пятидесятницу и на Рождество Христово. Прошло четыре года, и сын, считавшийся умершим, возвратился домой. Обрадованные родители сказали ему: «А ведь мы считали тебя умершим и три 46 раза в год особенно усердно молились о тебе». «В какие дни вы так молились?» – спросил сын. «На Пасху, в Пятидесятницу и на Рождество Христово», – отвечали родители. «Так знайте же, – сказал он, – что именно в эти три дня приходил ко мне некто в белых ризах, сиявших, как солнце, снимал с меня узы, выводил из темницы, и я был свободен целый день, никем не видимый. На другой день утром я опять обретался в узах и в темнице».

Такова сила молитвы – она способна освобождать из плена, и не только земного, вещественного. Молитва – духовное делание и потому дарует свободу духовную, выводит душу из плена страстей и греха, возвращает блудного сына к объятиям Отца Небесного.

В чем состоит необходимость молитвы? В том, что мы отпали от Бога, потеряли блаженство, вечную радость, но стремимся обрести утерянное и потому молимся. Именно покаяние становится чистым истоком молитвы. Молитва есть в некоторой степени возвращение утерянного, поскольку наше блаженство – в потерянном богообщении; в молитве мы и обретаем его вновь, так как в молитве мы общаемся с Богом.

Как счастье временное бывает при встрече с любимым и любящим нас человеком, так счастье вечное – при встрече с Небесным Отцом. Стяжание Духа Святого, словно вдох свежего воздуха, насыщает душу и исполняет ее неизреченной чистотой. Святитель Игнатий Брянчанинов говорил: «Что воздух для жизни тела, то Дух Святый для жизни души. Душа посредством молитвы дышит этим святым таинственным воздухом». И молитва «от соединения духа человеческого с Духом Господа» рождает духовные добродетели, «она заимствует добродетели из источника благ – Бога, – усвояет их тому человеку, который молитвою старается пребывать в общении с Богом».

Как научиться правильной молитве? А как бы вы стали молиться, если бы от этого зависела ваша жизнь, допустим, спасение от смерти? Наверное, вы молились бы тогда самым сердцем, искренно и внимательно. А ведь молитва и избавляет человека от смерти, во-первых, от смерти духовной – возрождает душу для Господа, во-вторых, и от временной смерти, когда на это есть воля Божия.

Пред Богом должно открыть себя полностью, открыть пред Ним все тайники сердца, и молитва наша к Нему должна быть чистым и искренним вздохом души. Молитва не совместима с артистичностью. Она не может произноситься, словно напоказ, в эмоциональном возбуждении, когда человек как будто демонстрирует: «вот я молюсь». Подлинная духовная жизнь проникается простотой, безыскусственностью, когда мы ощущаем себя созданием, предстоящим Всесильному и Всеблагому Богу.

«Риза души твоей должна сиять белизною простоты, – говорил святитель Игнатий. – Ничего не должно быть тут сложного! Не должны примешиваться лукавые помыслы и ощущения тщеславия, лицемерства, притворства, человекоугодия, высокоумия, сладострастия – этих темных и зловонных пятен, которыми бывает испещрена душевная одежда молящихся фарисеев». Где искренняя вера в Бога и искреннее стремление к Нему, там простота души. Такая душа чужда всякой неискренности, фальши, неестественности, искусственности. Она не нуждается в личине, ни с кем себя не сравнивает и видит всех лучшими себя. Человек, молящийся от самого сердца, не мечтает о себе, но поставляет себя пред Богом таким, каким является на самом деле, потому что всецело предает себя Господу.

«Приноси Господу в молитвах твоих младенческое лепетание, простую младенческую мысль, – не красноречие, не разум.

Если не обратитесь – как бы из язычества и магометанства, из вашей сложности и двуличности – и не будете, – сказал Господь, – как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18:3)», – так наставлял святитель Игнатий. Святые отцы не советуют сочинять своих многоглаголивых и красноречивых молитв, чтобы не увлекаться изяществом собственных выражений. Для Господа приятнее младенческое лепетание души, умалившейся от зрения своих немощей. А святая Церковь, как бесценная сокровищница, имеет в себе составленные отцами Церкви молитвы на всякую нужду и потребность.

Путь духовной жизни есть внутреннее восхождение, непрестанное отвержение греха и стремление к Господу. Этот путь не мыслим без усилия, подвига и труда. Святитель Игнатий говорил: «Не ищи в молитве наслаждений: они отнюдь не свойственны грешнику. Желание грешника ощутить наслаждение есть уже самообольщение. Ищи, чтоб ожило твое мертвое, окаменевшее сердце, чтоб оно раскрылось для ощущения греховности своей, своего падения, своего ничтожества, чтоб оно увидело их, созналось в них с самоотвержением».

Душа христианина бескорыстна, она не ищет себе каких-то наград, не почитает свои добрые дела за заслуги пред Богом. Благодать Духа Святого вверяется тому, кто признает самого себя недостойным благодати. Как наставляет тот же святитель, «Божие приходит само по себе, – в то время, когда мы не ожидаем его и не надеемся получить его. Но чтоб последовало к нам благоволение Божие, нужно предочищение себя покаянием. В покаянии совмещаются все заповеди Божии. Покаянием вводится христианин сперва в страх Божий, потом в Божественную любовь».

Нам не должно искать какого-то отдельного от Бога самоусовершенствования, пытаться достичь для самоуслаждения каких-то «благодатных» состояний, какой-то «духовной» силы. Христианская жизнь ведет человека к совершенству, но совершенство не поставляется как особая, отдельная от Бога, цель существования. Иначе в этом заключалась бы корысть, заключалась бы попытка удовлетворить желание своего отдельного «я», отдельного именно от Бога. Мы потому и приступаем к христианскому деланию, что так угодно Богу, а в Нем вся наша жизнь, все наше благо, и нам просто необходимо непрестанно возносить к Нему ум и сердце.

Из истории Рима известно, что Тарпея, дочь начальника крепости на Капитолийском холме, согласилась впустить сабинских солдат, соблазнившись их золотыми браслетами. Она их впустила с условием, что солдаты подарят ей все украшения, которые носят на левой руке. Воины исполнили обещание: их предводитель Гатиус первый вручил ей свой щит и браслеты, а солдаты стали бросать в нее свои драгоценные украшения и щиты, пока она не упала мертвой под их тяжестью. Так небольшое желание стало причиной гибели.

Бывает, мы еще не приступили к исповеди, а внутри уже появляется сомнение: «Какие у меня особые грехи? Стоит ли каяться в этой мелочи? Пусть на исповедь идут те, кто грешил посущественней».

Действительно, многие скажут о себе, что они никого не убивали, не грабили, не подвергали насилию. Если произнесли недоброе слово – что ж, эта немощь свойственна всем. А грех мыслью – разве то грех?

В духовных книгах приводится повествование одной игуменьи, в обители которой жила ее племянница, рано умершая.

Игуменья много скорбела о ней и молилась, чтобы Господь открыл, где теперь находится душа ее племянницы. Что же открылось ей? Явилась душа племянницы и поведала о своих страшных мучениях. В рассказе несчастной были такие о себе признания: «По молодости моей, по моей собственной неосторожности, я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и любовью к нему и, хотя считала то за грех, но стыдилась открыться при исповеди духовнику... И вот за это порочное услаждение моей девической мысли нечистыми мечтаниями, по смерти моей, святые Ангелы возгнушались мной и с огорчением оставили меня в демонских руках... И вот я теперь сгораю в пламени геенском, бесконечно буду гореть и никогда, никогда, вовеки не сгорю, потому что нет конца мучению для отверженников неба!..» В повествовании говорится, что после своих слов страдалица застонала, будучи охвачена огненной лавой, и так исчезла от глаз испуганной игуменьи. Такова цена греху мысленному!

Не случайно святые отцы говорили, что началом всякого зла является ложная мысль или чувство. Если душа принимает греховный помысел или чувство и услаждается ими, то постепенно они лишают ее духовной свободы, порабощают падшим ангелам. И вот являются в нас помыслы, мечтания, ощущения, которые оскверняют наш внутренний мир, возжигают в нас жажду страстей. Как же нам с ними быть?

Святитель Димитрий Ростовский сказал: «Как один большой камень, будучи привязан к шее человека, погрузит его в воду, так и песок, хотя и мелкий сам по себе, но если им будет насыпан полный мешок и привязан к шее человека, так же погрузит человека в бездну, как и большой камень. Вот как должно смотреть на малые, но умножающиеся прегрешения». И не лучше ли открывать свои грехи на исповеди здесь, тем самым освобождать себя от будущих мук, нежели говорить о своих грехах из ада, увы, уже без надежды спасения?

Есть грехи тонкие, едва заметные, но очень живучие – самомнение, гордость, зависть, обидчивость, ропот, уныние, маловерие. Иной раз мы считаем их за естественную принадлежность своей души. Это все равно, как если бы кто полагал, что нормальным состоянием человека должны быть простуда и насморк. «Не говори, что то или другое – ничтожная мелочь, – говорил епископ Мелитопольский Кирилл, – мелочи много значат в жизни. Рана, сделанная иглою, иногда поражает вернее, чем болезнь, обнимающая все тело. Иногда от искры делается пожар, с которым справиться невозможно и который беспощадно пожирает все, что собрано было годами и сберегаемо с величайшим вниманием».

Такие грехи подобны моли, которая мала размером, но способна испортить дорогой и прекрасный наряд. Так и человек, оправдывающий себя в своих мелких грехах, ходит в разодранной ризе – пустят ли такого в царские чертоги? И потому бывает, человек хоть никого не убивал и не грабил, часто не имеет подлинной радости – тайные, едва заметные, неискорененные страсти осквернили его. Спросили одного мудреца про некоего завистливого человека, отчего он ходит с пасмурным, невеселым лицом. «Оттого, – ответил мудрец, – что либо ему приключилось какое несчастье, либо ближнему его посчастливилось». Так мелкая, казалось бы, страсть отняла у человека радость сердца.

Лишь научившись побеждать свои мелкие страсти, возможно желать победы над соблазнами более опасными. А преподобный Силуан Афонский писал: «Тем, кто борется с грехом, Господь дает не только прощение, но и благодать Святого Духа, Который радует душу и дает ей глубокий и сладкий мир».

Бывает, человек видит свои грехи, понимает, что он весь погряз в страстях, но думает, что освободиться от них невозможно, какой смысл идти на исповедь?

Есть древняя притча. В некотором городе была красавица-блудница, имевшая много любовников. Князь сделал ей предложение: «Обещай жить целомудренно, и я согласен, чтоб ты была моей супругой». Она обещала. Князь женился на ней и взял ее в свой дом. Узнав об этом, ее прежние любовники рассуждали между собой так: если мы пойдем прямо в дом, то князь подвергнет нас пытке. Вот что сделаем: подойдем незаметно к дому, свистнем ей. Она узнает наш свист и выйдет к нам, тогда уж мы не будем виноваты. Так и сделали. Но она, услышав свист, заткнула уши, убежала во внутреннюю комнату и заперла за собой дверь. Блудница – это душа; ее любовники – страсти; князь – Христос; внутренняя комната – вечная обитель; свистящие любовники – демоны и страсти, которые, убоявшись, удалятся от нее.

Когда человек убежден, что не сможет преодолеть своих страстей, то в какой-то мере он прав: мы не можем победить страсть только своими силами. Но человек хранит в себе образ Божий, а Бог всемогущ, и с Его помощью человек одолеет любого врага, превозможет любую немощь. Порой решительное желание души, жажда внутреннего преображения, подобно твердому обещанию блудницы жить целомудренно, вмиг меняет в душе все ценности, и то, что до этого привлекало, теперь отталкивает, а что было непонятным и чуждым, теперь начинает нравиться.

Праведный Алексий Мечев наставлял: «Нужно, чтобы грех опротивел, чтобы все это перегорело внутри, в сердце, когда начнешь вспоминать... И вот тогда-то уж грех нам будет противен и мы уже не вернемся к нему». В каком случае человек к чему-то стремится и в каком – чего-либо избегает? Стремится тогда, когда имеет к чему-то любовь и внутреннюю симпатию, избегает, когда ненавидит и имеет внутри антипатию. Имея антипатию к страсти, мы будем сторониться ее.

Имея любовь к Богу, мы будем устремляться к Нему.

Итак, если страсти, словно старые приятели, зовут нас к себе своим заманчивым свистом, скроемся от них во внутреннюю комнату – посвятим ум и сердце не воспоминанию прежних грехов и страстных наслаждений, а общению с Господом. Богообщение – сокровенное делание, таинственно преображающее душу, вселяющее в нее свет Христов. Как при восходе солнца цветы и растения устремляются к небу, так и в общении с Господом душа восходит от земных страстей к Небесам.

Однако удивительное дело: когда мы молимся, то полагаем, что Бог видит нас, а когда грешим, то делаем это так, как будто Он нас не видит. А если постараться помнить о Боге всегда и везде, знать, что Он видит наш каждый поступок и каждое движение нашего сердца? В минуту преступного, страстного желания вспомним, что Бог находится рядом, что Он видит нас искушаемых, и что мы можем обратиться к Нему за помощью прямо в эту минуту. Тогда сердце верующее и верное не посрамится.

Бывает, страсти в христианине живут долгие годы, иногда низлагаются лишь к концу жизни. Но и в этом проявляется премудрость Промысла Божия, направленная к пользе нашей духовной жизни. Мудро говорил об этом святитель Игнатий: «Опасно преждевременное бесстрастие! Опасно преждевременное получение наслаждения Божественною благодатию. Дары сверхъестественные могут погубить подвижника, не наученного немощи своей падениями, неопытного в жизни, неискусного в борьбе с греховными помыслами, не ознакомленного подробно с лукавством и злобой демонов, с удобоизменяемостью человеческого естества... Он может злоупотребить самою благодатию Божиего. По причине ее он может превознестись над ближними; по причине ее он может подвергнуться самонадеянности», за чем следует потеря благодати и душевная смерть.

Нам важно понять, что истинная цель искоренения страстей, как, впрочем, и всей духовной жизни, – не поиск самоусовершенствования или сверхъестественных даров, а достижение смирения, подчинение своей воли воле Божией. Без смирения бесстрастие ведет к превозношению. Длительная же и, как поначалу кажется, безуспешная борьба со страстями смиряет надменный дух человека, заставляет сознаться в своем падении, в необходимости спасения, уничтожает надежду на себя, переносит надежду на Спасителя.

Поэтому нельзя требовать от себя полного бесстрастия, засуживать себя по поводу погрешностей и проступков – им свойственно возникать в нашей страстной природе, и мы должны признать себя страстными, признать, что мы не можем не впадать в погрешности. Вместе с тем, покаяние дается не для потакания греху: признав себя грешными, должно ли сидеть сложа руки? От любой поблажки себе из души надолго уйдет состояние мира. Не следование за страстями, а борьба с ними возводит душу к смирению. А смирение хранит в себе живое упование на Спасителя, который подаст в свое время духовное торжество.

Необходимо выделить две грани и крайности, которых следует избегать: требование от себя скорого бесстрастия и беспечное пребывание в страстях. Придержимся золотой середины – смиренного моления к Спасителю о помощи с сознанием свойственной нам греховности и с возможным противлением всем нашим страстям.

Бывает, человек, живший долгое время в грехах без покаяния, когда начинает каяться и исправляться, вдруг чувствует какое-то душевное мучение. В сердце появляется страх, беспокойство, печаль. Одна из причин этого – душе открывается ее истинное состояние, ее подлинное одиночество, обнаженность от благодати Духа Святого. Другая причина – наша духовная косность, боязнь изменяться. Думаем: «Мы уже привыкли так жить. Может быть, нам и так сойдет». И словно кто-то рядом нашептывает: «Ты еще не так стар, зачем тебе терзать себя исповедью».

Некто из святых отцов, обитающих в пустыне, встал на молитву в самую полночь и вдруг услышал звук воинской трубы, созывающей на битву. Он подумал: откуда в такой безлюдной пустыне быть войскам и войне? Тогда явился ему демон и сказал: «Да, конечно, война, потому что ты стоишь на молитве; ложись себе и спи, если хочешь, чтобы мы не воевали с тобою! Мы воюем только с теми, кто вооружается против нас доброю молитвою, а с ленивыми не боремся!»

Здесь важно понять, что в мире духовном к нам, по причине нашей падшести, ближе всего духи падшие. Они не борются с ленивыми, но препятствуют тем, кто хочет путем молитвы и искренней исповеди идти к Богу. Они внушают нам мысли и чувства, которые мы иногда принимаем за собственные, и всегда эти мысли о том, чтобы мы отказались от жизни духовной. Им вторит и наше испорченное естество. Посмотрите, как иногда бывает трудно исповедать абсолютно все свои грехи, искренно открыть все свои ошибки и преткновения. Возникает целая внутренняя брань! И во многом потому, что демоны боятся нашего покаяния, всячески препятствуют ему, ведь они утрачивают власть над человеком, который откровенно исповедал свои падения.

Некий христианин видел в церкви, как одна женщина каялась в своих грехах перед крестом и Евангелием священнику. И когда она называла грех, каждый раз выпадала изо рта ее небольшая змея, так что у ног ее было набросано множество выпавших змей. Одна же большая голова змеи показывалась изо рта много раз: то хотела выйти, то опять уходила внутрь, но так она и не вышла. Когда женщина окончила свою исповедь, то все выпавшие змеи вновь вернулись к ней: вошли обратно. Когда она отошла от исповеди, христианин подошел к ней и рассказал, что он видел. Тогда женщина, как бы спохватившись, с сожалением сказала: «Я все хотела открыть свой большой грех духовнику, но так и постеснялась сказать о нем ему».

Послушаем святителя Феофана Затворника: «Есть одно препагубное лукавство в сердцах наших: все грехи раскрывают иногда охотно, исключая самый главный, который больше всех срамит и стыдом покрывает лицо наше. Чаще всего это плотский грех, но и всякий другой может встать в разряд сей. В ком есть такая немощь, тот готов бывает и все подвиги подъять, и всякие добродетели совершить, лишь бы неприкосновенною осталась любимая болезнь. А у Господа таков закон: не давай Мне милостыни, когда страдаешь нецеломудрием, не давай поста, когда обременен любостяжанием, не давай труда молитвенного, когда болен тщеславием. Свою рану открывай, чтобы исцелиться и украситься противоположною добродетелию. Воодушевись же, всякая душа, преодолеть себя в том особенно, что противится преодолению ».

Как важно понять: призрачен страх исповедать грехи! Призрачен стыд! Откроем свою душу, раскроем грехи на исповеди и увидим, что нам даруется несравненно прекрасное, доброе, лучшее из того, что у нас до этого было. «Если человек не все говорит духовнику, то его дорога кривая и не ведет ко спасению, а кто все говорит, тот прямо пойдет в Царство Небесное», – писал преподобный Силуан Афонский.

Некоторое время назад в окрестностях Вологды заболел приходской священник. Он уже приближался к кончине, как вдруг увидел свою постель окруженной демонами, которые готовились похитить его душу и низвести во ад. В этот момент явились три ангела, и один из них, став у постели, начал препираться с отвратительным демоном, державшим открытую книгу, в которой были записаны все грехи умирающего. Между тем пришел еще один священник, чтобы напутствовать собрата. Началась исповедь, и больной стал со страхом смотреть в открытую книгу и произносить записанные там грехи. При этом он ясно увидел, что едва исповедовал грех, как тот исчезал из книги, в которой вместо записи теперь оставался пробел. Так своим исповедованием он изгладил из бесовской книги все свои грехи. Более того, ему было дано исцеление, так чтобы теперь он мог поведать своим ближним в назидание увиденное.

Так совершается невидимая брань с невидимым врагом. Он соблазняет нас на грех и внушает страх перед исповедью, а мы откровением своих грехов изглаждаем их со страниц своей совести и обретаем свободу от силы темной.

Вместе с тем, в духовной жизни важно учесть: святые отцы советуют не акцентировать внимания на собственных бранях. Иногда душа сочиняет, фантазирует их сама, сражаясь с плодами собственного воображения. В духовной жизни для нас главный плод и цель – пребывание своим умом, сердцем на Небе, в Боге. Во всей духовной жизни для нас главное – Сам Господь Бог наш, жизнь в Нем, по Его воле и заповедям. Необходимо приблизиться к Нему, устроить из сердца своего обитель для Духа Святого, а Господь Сам поразит всех наших врагов. Преподобный Никодим Святогорец говорил: «Мир сердца – и цель брани духовной, и самое мощное средство для одержания победы в ней. Почему, когда страстное смятение прокрадется в сердце, не бросайся на страсть, чтоб побороть ее, а сойди поскорее в сердце и напрягись умирить его. Как только умирится сердце, и борьбе конец».

Если возникает внутреннее борение, в частности, препятствующее идти исповедовать свои грехи, то лучше всего просто проигнорировать эту брань. В простоте души идти на исповедь, не слушая никаких подступающих и смущающих помыслов. А откровенное покаяние, исповедь своих грехов и внутренних движений души вмиг уничтожит всякие брани. В этом смысле преподобный Силуан Афонский сказал: «Приди к духовнику и получишь рай».

В Прологе хранится рассказ инока Афанасия о чудесном видении: «Однажды мне пришла мысль: что ожидает в будущей жизни трудящихся здесь ради своего спасения? С этой мыслью я почувствовал себя как бы в восторге, и некто пришел ко мне и, сказав: «Ступай за мной», – привел меня в какоето чудное, исполненное света место и поставил при столь чудных дверях, что красоту их передать невозможно. И слышал я, что множество людей за дверьми непрестанно славят Бога. Подлинно, братья, чудная, неизглаголанная жизнь в Царствии Небесном! Праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13:43); там для них ...мир и радость во Святом Духе (Рим. 14:17); там служат они Господу и зрят лицо Его. И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь освещает их (Апок. 22:3–5). Там, наконец, такие блага и такие радости, о которых мы и помыслить не можем (1Кор. 2:9). Когда мы стали стучать в двери с целью войти в них, изнутри некто спросил нас: «Чего вы хотите?» Путеводитель отвечал: «Мы хотим пройти через двери». Голос же внутри сказал: «Никто, пребывающий в лености, не входит сюда, но если хотите войти, ступайте назад и подвизайтесь, нисколько не помышляя о благах суетного мира».

Видели вы, как на выполотом поле вновь растут сорняки? Так и в нашей душе – через какое-то время после исповеди почему-то вновь появляются греховные плевелы – недобрые мысли, нечистые чувства, опять тянет на грех. Недостаточно один раз исповедоваться, необходим непрестанный труд над собой. В чем же дело? Несомненно, что грех уничтожается исповеданием его перед священником. Но самые корни греха истребляются хранением своего внутреннего мира, победой над появляющимися в уме и сердце греховными прилогами. «Не делай зла, даже и в шутку, – учил преподобный авва Дорофей, – ибо случается, что иной сначала шутя делает зло, а после и нехотя им увлекается».

Помните слова Спасителя: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф. 26:41); А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте (Мк. 13:37). Потому так важна постоянная внутренняя бдительность, то, что называется у святых отцов трезвением. Как научиться этому?

Авва Серапион говорил: «Как воины, стоя перед царем своим, не могут уклониться ни направо, ни налево, так и человек, если стоит перед Богом и каждый час взирает на Него со страхом, не может страшиться своего врага». Мы не способны взирать на Бога нашими телесными глазами, но духовным взором, умом и сердцем, мы можем устремляться к Богу – чистой молитвой к Нему! Молитва – златая связь человека с Господом, духовный светильник, родник чистоты. И как огонь очищает золото, устраняя из него все примеси и придавая ему удивительный блеск, так и молитва попаляет в душе все греховные примеси, доставляя ей сияние святости и невиданную красоту.

Представьте чугунный котел. Когда он лежит без дела, по нему бегают разные насекомые. Но если накалить котел на огне, то на него не опустится ни одна муха со своими бактериями. Так и душа, согреваемая молитвой Богу, оказывается недоступна дурным помыслам, страстным желаниям, темному воздействию демонов. Это каждый может проверить на собственном опыте: в минуту скорби, когда гнетут проблемы или сердце разрывается от недобрых чувств, стоит начать молиться Господу, и все внутри успокоится, умиротворится.

Святые отцы говорят об особом значении краткой молитвы, о том, как важно постоянно произносить молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного». Наш ум обыкновенно рассеян, он подобен траве, легко развеваемой прикосновением ветра, быстро предается мечтам, фантазиям, лишним тревогам или же страстным помыслам. Как важно человеку владеть своим собственным умом, своими мыслями, собственным воображением. А внимательная и искренняя молитва Спасителю собирает ум воедино, подобно тому как терпеливый горшечник собирает воедино разбитый сосуд. Душа человека – сосуд для благодати Духа Святого, Который подает целостность разбитому грехом естеству человека.

Искренняя молитва очищает и исцеляет сердце, душа облекается благодатью, миром, а затем и особой духовной мудростью. Чистая молитва к Господу – духовная лампада, при свете которой становятся ясными все проблемы души, она просвещает сердце. Тогда душа видит и отгоняет от себя всякий помысел, лишающий мира, вносящий в душу смущение.

Преподобный Серафим Саровский говорил: «Бог есть огонь, согревающий и воспламеняющий сердца и утробы. Итак, если ощутим в сердцах своих холод, который от диавола, ибо диавол холоден, то призовем Господа. Он придет, согреет наше сердце совершенною любовью не только к Нему, но и к ближнему. И от лица теплоты убежит хлад ненавистника добра».

Молящийся человек поймет, какие пожелания возникают в сердце – угодны ли они Господу. Кто привык обращаться умом и сердцем к Богу, тот не будет раздумывать, выпить или воздержаться, соблудить или жить целомудренно, сделать аборт или родить своего ребенка. Человек, привыкший к молитве Иисусовой, сразу же чувствует, какое из возникших желаний приведет ко греху, а какое – к добродетели. Непрестанная молитва к Спасителю сохранит наше сердце чистым. Молитва и хранение души от греха созидают в сердце обитель для Духа Святого, Который дарует душе неизреченное блаженство.

В период говения, то есть подготовки к Таинству Исповеди и Причащению Святых Таин, христианин постится, то есть ограничивает себя в употреблении пищи животного происхождения, а также хранит меру в самом количестве еды. Зачем это нужно?

Представьте, что с одной стороны от вас играет музыкант на скрипке, а с другой трудится рабочий с отбойным молотком. Разберете ли вы мелодию скрипки? Или увидите только движение смычка по струнам? Так и в жизни человека все внешние впечатления, мирские удовольствия не дают услышать голос Небесного Отца. Кто сумеет остановить отбойный молоток страстей, тот услышит слово Божие, вступит в общение с Господом. На это направлен пост. Он погашает привязанность к чувственным удовольствиям, чтобы человек насладился духовными истинами.

Святитель Игнатий Брянчанинов писал: «Телесный подвиг нужен даже и для святых, соделавшихся храмами Святого Духа, чтоб тело, оставленное без обуздания, не ожило для страстных движений и не послужило причиною появления в освященном человеке скверных ощущений и помыслов, столько несвойственных для нерукотворенного, духовного храма Божия».

Обратите внимание. Пресыщение влечет за собой в душу ожесточение, напыщенность, разные страстные пожелания. А пост смиряет душу. Ведь доставляемое постом чувство голода избавляет человека от самодовольства и самомнения, открывает человеку его немощь, заставляет чаще вспоминать про Бога. Молитва постящегося делается особенно сильной, произносится не поверхностно, а из самой души, из глубины сердца, направляет, возносит его к Богу.

Подлинный пост, однако, не только телесное воздержание. Это ограничение себя во всем, что приземляет духовно-нравственные стремления человека. В пост положено воздерживаться от супружеских отношений, легкомысленных развлечений и суетных, ненужных забот, допустим, просмотра телевизионных передач. Именно в это время следует отказаться от таких вредных привычек, как курение, сквернословие и злоупотребление алкоголем.

А вот что говорил святитель Иоанн Златоуст: «Пусть постятся не одни уста, но и зрение, и слух, и ноги, и руки, и все члены нашего тела. Пусть постятся руки, пребывая чистыми от хищения и любостяжания. Пусть постятся ноги, перестав ходить на противозаконные дела. Пусть постятся глаза – зрение есть пища очей. Всего нелепее было бы воздерживаться от пищи, а глазами пожирать то, что запрещено. Ты не ешь мяса? Не пожирай же глазами своими сладострастия. Пусть постится слух; а пост слуха в том, чтобы не внимать злословию и клевете. Пусть и язык постится от сквернословия и ругательства, ибо что пользы, если мы от птиц и рыб воздерживаемся, а братьев наших угрызаем и съедаем. Злословящий пожирает тело брата, угрызает плоть ближнего».

Рассказывают, что преподобный Антоний Великий однажды пришел в недоумение по поводу Божественного Промысла в мире, молился и говорил: «Господи! Отчего некоторые из людей достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?» Долго был он занят таким размышлением, и пришел к нему голос: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это – душевредно».

Наверное, каждый человек рано или поздно задается вопросом: почему приходится терпеть столько скорбей? Ответ, данный святому Антонию, показывает, что не всегда нам полезно искать рационального объяснения. И тем не менее подсказка есть в словах святителя Игнатия Брянчанинова: «Искушения и скорби ниспосылаются человеку для его пользы: образованная ими душа делается сильною, честною пред Господом своим. Если она претерпит все до конца в уповании на Бога, то невозможно ей лишиться благ, обещанных Святым Духом, и совершенного освобождения от страстей».

Именно скорбь часто помогает человеку понять свое собственное духовное состояние, прийти к искреннему покаянию. Как это совершается? Дело в том, что всякая скорбь обнаруживает в сердце скрытые страсти, приводя их в движение. До скорби человек представлялся себе спокойным и мирным, но пришла скорбь, и открылись невиданные доселе страсти: гнев, печаль, уныние, гордость, неверие. Увидев страсти, человек самой жизнью познает свою немощь, понимает нужду в Спасителе, начинает каяться.

Скорбь действует противоположно наслаждению. Обратите внимание. Разве может человек, пребывая в наслаждении, долго помнить о Боге и вечной жизни? Нет, он беспечен. Скорбь снимает с души усыпляющее покрывало нечувствия, она способствует его молитве к Богу. Поэтому, как писал святитель Игнатий, «от действия их (скорбей) подвижник по необходимости должен возлагать надежду на Бога. От усиления надежды на Бога слабее самонадеянность; с уменьшением самонадеянности уменьшается самомнение. С ослаблением этих недугов начинает зарождаться в душе истинное смирение».

Как-то спросили одного великого старца: «Если кто во грехах состарится и по старости уже не сможет ни поститься, ни бдеть, ни трудиться для спасения души, ни раздать милостыни, так как у него ничего нет, как может такой спастись?» Старец ответил: «Таким же образом, как спасся мытарь, как и Давид сказал: смирихся, и спасе мя Господь (Пс. 114:5), то есть покаянием и смирением. Сим путем может спастись бедный и больной, и престарелый, грубый и невежда». Понять это нам помогают именно скорби. Благодаря скорбям душа учится правильному, чистому покаянию.

Господь никогда не бывает так близок сердцу христианина, как во время молитвы его в скорби, когда помощь Божия взыскивается всеми силами души. Как писал святитель Игнатий, «человек до вступления в искушения молится Богу как чужой ему, а подвергшись ради Его искушениям, молится Ему как свой». Преодолевая скорби, христианин укрепляется в молитве, в предании себя воле Божией. Вслед за скорбями Господь всегда посылает утешение, и это рождает живую веру в Бога, Который неусыпно печется о спасении каждого человека.

Некогда в Персии жил благочестивый христианин по имени Иаков. Он был близок к самому царю, язычнику по своей вере. Однажды царь решил совершить жертвоприношение, и юноша, забыв слова Господа о том, что всякий, кто отречется от Христа перед людьми, от того и Он отречется пред Отцом Небесным (Мф. 10:33), поклонился бессмысленным идолам вместе с царем. Об этом поступке узнали жена Иакова и его мать. Они написали письмо, в котором горько упрекали его за отречение от христианской веры, а в заключение грозили отказаться от него, если он не раскается в своем грехе. Прочитав письмо, Иаков смутился и погрузился в глубокую думу: «Если мать моя, супруга моя так чуждаются меня, что ж мне будет в будущий век, когда приидет Бог судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его?» Затем он вторично прочитал письмо и воскликнул: «Заблудший! Моли твоего Искупителя, чтобы простил страшный грех твой... Он милосерд и не хочет смерти грешника, но с радостью приемлет кающегося». С того времени Иаков днем и ночью со слезами молился перед распятием Спасителя, молился, пока некоторые из язычников не увидели его. Они сообщили царю, что Иаков, пренебрегая языческими богами, молитвенно обращается к Иисусу Христу. За это Иакова вскоре отдали на казнь. Но через свое мученическое исповедание он взошел к небесным обителям, получив от Бога прощение в грехе отступничества.

Каков бы ни был грех человека, покаяние способно изгладить его, а Господь нередко устраивает нашу жизнь так, чтобы посредством земных скорбей мы смогли понять свои грехи, раскаяться в них, тем самым освободиться от самого страшного груза, влекущего в ад, взойти к неизреченному счастью Небесного Царства. Не случайно покаяние называют вторым крещением. Как в Таинстве Крещения мы один раз умерли для первородного греха и получили освящение, так в покаянии мы вновь умираем для греха и вновь воскресаем для святости.

Святые отцы говорят, что на Страшном суде кающиеся грешники получат удел вместе со святыми, тогда как непокаявшиеся пойдут в муку вечную. В тот день вор увидит своего друга, с которым воровал вместе, стоящим среди праведников, а себя – осужденным во ад. Разбойник увидит своего друга-разбойника среди оправданных, а себя – в числе осужденных на муки. Блудник увидит блудницу, с которой творил свои темные дела, стоящей в числе святых, а себя – осужденным в геенну. Почему же эти грешники окажутся среди святых и праведных? Потому, что покаялись в своих грехах, искренно исповедались, а покаяние делает грешников чистыми. Борьба со своими грехами возводит человека к лику мучеников, к уделу праведников.

Удивительный святой XIX–XX веков преподобный Силуан Афонский писал: «Знает душа моя милость Бога к грешному человеку, и истину пишу пред лицом Божиим, что все мы, грешные, спасемся и ни одна душа не погибнет, если покаемся, ибо Господь так благ по естеству, что невозможно описать никакими словами». Если бы мы ведали, какова к нам любовь нашего Небесного Отца, то мы не позволяли бы себе так легко преступать Его заповеди и спешили бы скорее к святым Таинствам, в которых душа вновь обретает детскую чистоту.

Но иногда мы унываем. И кажется: хотим исправить себя, а ничего не получается. Думаем помогать ближним, а сердце сухо и холодно. Хотим соблюдать заповеди, а не получается. Вместо любви в нас самолюбие, вместо искренности – лукавство, вместо чистоты – нечестие. Как быть? Авва Исаия говорил: «Печаль по Богу не ввергает человека в отчаяние, напротив того, утешает его, внушая ему: «Не бойся, снова прибегни к Богу, Он Благ и Милосерд; Он знает, что человек немощен, и помогает ему"».

Да, врачевание застарелых недугов совершается не скоро. Испорченность сильно проникла наше естество, можно ли ждать скорого исцеления? Но терпение рождает добрый плод. Дар чистоты подается тому, кто явил в себе верность Господу.

Святые отцы говорят, что кающемуся человеку Бог подает особые дары. Так, за приносимое душой покаяние, за ее сокрушение, печаль о грехах в сердце явится умиление – первый признак оживления сердца в отношении к Богу и вечности. За собственное покаяние Господь дарует христианину покаяние благодатное, так что христианин чувствует неизреченную нищету духа, начало всех блаженств.

В очищаемом сердце рождается живая вера в Бога, глубокое ощущение Его присутствия. В душе водворяется глубочайший мир Божий. Теперь душа не возмущается, словно непостоянное море, волнами вражды и ропота, она избавлена от внутреннего греховного возбуждения. Христианин освобождается от всех смущений и страхов. Мир Христов усваивает душе добродетели Евангелия, и потому этот мир соединен с тихой радостью.

Христианин зрит в ближних образ Божий, а в молитве влечется несказанной любовью к Господу. Сердце приходит в состояние младенческой простоты и невинности. Внутри воцарится чистота, соделывающая человека достойным сосудом для Духа Святого. Очистивший свое сердце зрит невидимого для чувственных очей Бога (Мф. 5:8), и Бог вселяется в чистое сердце. Сердце исполняется сладостной любви и благодарности Богу, все естество человека воспевает торжественную песнь хвалы милосердному и премудрому Богу.

Искренняя исповедь, как весенняя заря, вселяет в душу свежесть новой жизни. Искренняя исповедь даром доставляет то, о чем плачет душа каждого человека – невинность и святость сердца. Откровенность на исповеди есть счастье, потому что неизреченным способом делает нас соучастниками Царства Небесного. Как говорил святитель Феофан Затворник, «покаяние Господь нам дал как умывальницу небесную. Оно всю душу вычищает, как снег белу делает». Покаяние – радость очищаемого сердца. Оно отнимает греховную печаль, изымает из сердца мрачное уныние. Свет благодати, озаряя кающуюся душу, дарует веселье пасхальное.

Не убоимся чисто, искренно исповедаться в своих грехах!

Принесем Господу Богу покаяние нашего сердца!

Чтобы лучше знать собственные грехи, бывает полезно обращать внимание на уже существующие общие перечни грехов. Они помогают нам понять, в чем именно мы могли согрешить. Однако подготавливаться к исповеди только по существующим перечням не достаточно. Важно заглянуть в книгу собственной совести, вспомнить, в чем именно мы были не правы, в чем погрешили, важно заметить свои греховные привычки, желания. А существующие перечни грехов только в общих чертах подсказывают, какие у нас могут быть страсти и грехи.

(составлено святителем Игнатием Брянчаниновым из святоотеческих писаний)

«Знай, – писал преподобный Ефрем Сирин, – что есть восемь помыслов, которыми производится все худое: чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, безвременная печаль, уныние, тщеславие, гордость. Они-то и ведут брань со всяким человеком».

1. Чревообъядение

Объядение, пьянство, нехранение и разрешение постов, тайноядение, лакомство, вообще нарушение воздержания. Неправильное и излишнее любление плоти, ее живота и покоя, из чего составляется самолюбие, от которого нехранение верности к Богу, Церкви, добродетели и людям.

2. Любодеяние

Блудное разжение, блудные ощущения и пожелание тела, блудные ощущение и пожелание души и сердца (скоктание), принятие нечистых помыслов, беседа с ними, услаждение ими, соизволение им, медление в них. Блудные мечтания и пленения. Нехранение чувств, в особенности осязания, в чем дерзость, погубляющая все добродетели. Сквернословие и чтение сладострастных книг. Грехи блудные естественные: блуд и прелюбодеяние. Грехи блудные противоестественные: малакия, мужеложство, скотоложство и им подобные.

3. Сребролюбие

Любление денег, вообще любление имущества движимого и недвижимого. Желание обогатиться. Размышление о средствах к обогащению. Мечтание богатства. Опасение старости, нечаянной нищеты, болезненности, изгнания. Скупость. Корыстолюбие. Неверие Богу, неупование на Его промысл. Пристрастия или болезненная излишняя любовь к разным тленным предметам, лишающая душу свободы. Увлечение суетными попечениями. Любление подарков. Присвоение чужого. Лихва. Жестокосердие к нищей братии и ко всем нуждающимся. Воровство. Разбой.

4. Гнев

Вспыльчивость, приятие гневных помыслов; мечтание гнева и отмщения, возмущение сердца яростию, помрачение ею ума; непристойный крик, спор, бранные, жесткие и колкие слова, ударение, толкание, убийство. Памятозлобие, ненависть, вражда, мщение, оклеветание, осуждение, возмущение и обида ближнего.

5. Печаль

Огорчение, тоска, отсечение надежды на Бога, сомнение в обетованиях Божиих, неблагодарение Богу за все случающееся, малодушие, нетерпеливость, несамоукорение, скорбь на ближнего, ропот, отречение от креста, покушение сойти с него.

6. Уныние

Леность ко всякому доброму делу, в особенности к молитве. Оставление церковного и келейного правила. Оставление непрестанной молитвы и душеполезного чтения. Невнимание и поспешность в молитве. Небрежение. Неблагоговение. Праздность. Излишнее успокоение сном, лежанием и всякого рода негою. Перехождение с места на место. Частые выходы из келии, прогулки и посещения друзей. Празднословие. Шутки. Кощуны. Оставление поклонов и прочих подвигов телесных. Забвение грехов своих. Забвение заповедей Христовых. Нерадение. Пленение. Лишение страха Божия. Ожесточение. Нечувствие. Отчаяние.

7. Тщеславие

Искание славы человеческой. Хвастовство. Желание и искание земных почестей. Любление красивых одежд, экипажей, прислуги и келейных вещей. Внимание к красоте своего лица, приятности голоса и прочим качествам тела. Расположение к наукам и искусствам гибнущим сего века, искание успеть в них для приобретения временной, земной славы. Стыд исповедовать свои грехи. Скрытие их пред людьми и отцом духовным. Лукавство. Словооправдание. Прекословие. Составление своего разума. Лицемерие. Ложь. Лесть. Человекоугодие. Зависть. Уничижение ближнего. Переменчивость нрава. Притворство. Бессовестность. Нрав и жизнь бесовские.

8. Гордость

Презрение ближнего. Предпочтение себя всем. Дерзость. Омрачение, дебелость ума и сердца. Пригвождение их к земному. Хула. Неверие. Прелесть. Лжеименный разум. Непокорность Закону Божию и Церкви. Последование своей плотской воле. Чтение книг еретических, развратных и суетных. Неповиновение властям. Колкое насмешничество. Оставление христоподражательного смирения и молчания. Потеря простоты. Потеря любви к Богу и ближнему. Ложная философия. Ересь. Безбожие. Невежество. Смерть души.

1. Воздержание

Удержание от излишнего употребления пищи и пития, в особенности от употребления в излишестве вина. Хранение точное постов, установленных Церковию. Обуздание плоти умеренным и постоянно одинаковым употреблением пищи, от чего начинают ослабевать вообще все страсти, а в особенности самолюбие, которое состоит в бессловесном люблении плоти, живота и покоя ее.

2. Целомудрие

Уклонение от всякого рода блудных дел. Уклонение от сладострастных бесед и чтения, от произношения скверных, сладострастных, двусмысленных слов. Хранение чувств, особенно зрения и слуха, а еще более осязания. Скромность. Отвержение помышлений и мечтаний блудных. Молчание. Безмолвие. Служение больным и увечным. Воспоминание о смерти и аде. Начало целомудрия – неколеблющийся ум от блудных помыслов и мечтаний; совершенство целомудрия – чистота, зрящая Бога.

3. Нестяжание

Удовлетворение себя одним необходимым. Ненависть к роскоши и неге. Милосердие к нищим. Любление нищеты евангельской. Упование на Промысл Божий. Последование Христовым заповедям. Спокойствие и свобода духа. Беспопечительность. Мягкость сердца.

4. Кротость

Уклонение от гневливых помыслов и от возмущения сердца яростию. Терпение. Последование Христу, призывающему ученика своего на крест. Мир сердечный. Тишина ума. Твердость и мужество христианские. Неощущение оскорблений. Незлобие.

5. Блаженный плач

Ощущение падения, общего всем человекам, и собственной нищеты душевной. Сетование о них. Плач ума. Болезненное сокрушение сердца. Прозябающие от них легкость совести, благодатное утешение и радование. Надежда на милосердие Божие. Благодарение Богу в скорбях, покорное их переношение от зрения множества грехов своих. Готовность терпеть. Очищение ума. Облегчение от страстей. Умерщвление миру. Желание молитвы, уединения, послушания, смирения, исповедания грехов своих.

6. Трезвение

Усердие ко всякому доброму делу. Неленостное исправление церковного и келейного правила. Внимание при молитве. Тщательное наблюдение за всеми делами, словами и помышлениями своими.

Крайняя недоверчивость к себе. Непрестанное пребывание в молитве и Слове Божием. Благоговение. Постоянное бодрствование над собою. Хранение себя от многого сна, изнеженности, празднословия, шуток и острых слов. Любление нощных бдений, поклонов и прочих подвигов, доставляющих бодрость душе. Редкое, по возможности, исхождение из келии. Воспоминание о вечных благах, желание и ожидание их.

7. Смирение

Страх Божий. Ощущение его при молитве. Боязнь, рождающаяся при особенно чистой молитве, когда особенно сильно ощущаются присутствие и величие Божии, чтоб не исчезнуть и не обратиться в ничто. Глубокое познание своего ничтожества. Изменение взора на ближних, причем они, без всякого принуждения, кажутся так смирившемуся, превосходнее его по всем отношениям. Явление простодушия от живой веры. Ненависть к похвале человеческой. Постоянное обвинение и укоренив себя. Правота и прямота. Беспристрастие. Мертвость ко всему. Умиление. Познание таинства, сокровенного в кресте Христовом. Желание распять себя миру и страстям, стремление к этому распятию. Отвержение и забвение льстивых обычаев и слов, скромных по принуждению или умыслу, или навыку притворяться. Восприятие буйства евангельского. Отвержение премудрости земной как непотребной для неба. Презрение всего, что в человеках высоко, и мерзость пред

Богом (Лк. 16:15). Оставление словооправдания. Молчание пред обижающими, изученное в Евангелии. Отложение всех собственных умствований и приятие разума евангельского. Низложение всякого помысла, взимающегося на разум Христов. Смиренномудрие или духовное рассуждение. Сознательное во всем послушание Церкви.

8. Любовь

Изменение во время молитвы страха Божия в любовь Божию. Верность Господу, доказываемая постоянным отвержением всякого греховного помысла и ощущения. Несказанное, сладостное влечение всего человека любовию Господу Иисусу Христу и к поклоняемой Святой Троице. Зрение в ближних образа Божия и Христа; проистекающее от этого духовного видения предпочтение себе всех ближних и благоговейное почитание их о Господе. Любовь к ближним братская, чистая, ко всем равная, беспристрастная, радостная, пламенеющая одинаково к друзьям и врагам. Восхищение в молитву и любовь ума, сердца и всего тела. Несказанное наслаждение тела радостию духовною. Упоение духовное. Расслабление телесных членов при духовном утешении. Бездействие телесных чувств при молитве. Разрешение от немоты сердечного языка. Прекращение молитвы от духовной сладости. Молчание ума. Просвещение ума и сердца. Молитвенная сила, побеждающая грех. Мир Христов. Отступление всех страстей. Поглощение всех разумений превосходящим разумом Христовым. Богословие. Познание существ бестелесных. Немощь греховных помыслов, не могущих изобразиться в душе. Сладость и обильное утешение при скорбях. Зрение устроений человеческих. Глубина смирения и уничиженнейшего о себе мнения...

Конец бесконечен!

1. По отношению к Богу

Считаешь ли ты священным долгом своим приобретать верное и отчетливое познание о Боге и о прочих истинах и предметах святой веры?

Любишь ли ты Бога всем сердцем и всей душой более всего?

Любовь и благоговение свое к Богу не нарушал ли ты часто помыслами неверия или маловерия, холодностью или рассеянностью при богослужении, во храме или дома, стоя на молитве, опущением ежедневных молитв, утром и вечером, и даже совершенным небрежением о них?

Не прогневлял ли ты Бога невниманием к урокам, подаваемым нам жизнью, путями Промысла Божия?

Не огорчал ли ты Господа малодушным ропотом на неправедные якобы судьбы Его Промысла или неблагодарностью за благодеяния, или глумлением над предметами святой веры, над святыми угодниками Божиими, священными обрядами и постановлениями церковными?

2. По отношению к ближним

Любишь ли ты ближних своих, по заповеди Христовой, как самого себя?

Уважаешь ли ты в них достоинство людей, во всем подобных тебе, имеющих одни с тобою нравственные силы и права на одно и то же царствие в загробной жизни?

Ценишь ли ты в них высокое имя христиан, запечатленных даром Духа Святого, искупленных Кровию Христовой, назначенных к наследию вечного блаженства?

Не смотрел ли ты на ближних как на орудие к удовлетворению нечистых страстей, как на средство к достижению постыдных целей?

Не оскорблял ли ты их неосновательным подозрением или недоверием, презрением, клеветою, ненавистью, осуждением, злопамятством, мстительностью, злорадованием при их скорбях и печалях?

Не присваивал ли ты чужой собственности хищничеством или обманом, лихоимством или другим образом?

Не нанес ли вреда имуществу, чести, доброму имени и даже здоровью ближних?

3. По отношению к самому себе

Дорожишь ли ты своим достоинством человеческим и христианским?

Хранишь ли ты чистоту своей души и тела?

Удерживаешься ли ты от всего, что противно трезвости и целомудрию?

Избегаешь ли ты грехов невоздержания, неумеренности в пище и питии, так воспламеняющих нечистые страсти в душе и беспорядочные движения в теле?

Верен ли ты обетам, данным Богу?

Не изрекал ли ты языком своим ложных, скверных и соблазнительных слов?

Не употреблял ли ты очей своих, рук, ног и всего тела на вред себе и на пагубу другим?

Достойно ли вел себя в звании, в коем поставлен ты Промыслом?

Богатство, честь и другие дары и преимущества свои употреблял ли ты с пользою и достойно славы Божией?

В каком состоянии ты находишься в отношении к своему спасению, то есть положено ли в тебе начало спасения посредством истинного, всесовершенного и неизменного покаяния, хотя бы и встречались в твоей жизни преткновения и даже падения?

Живешь ли ты благодатной жизнью христианской или находишься в состоянии греха, нечувствия, нераскаянности и мертвости духовной, хотя и исповедуешься часто?

Желаешь ли искренно спасения души своей, то есть сознаешь ли ты тяжесть греха, которым оскорбляется величие Божие, прогневляется любовь и милосердие Отца Небесного, попирается кровь Сына Божия, бесчестится благодать Всесвятого Духа?

Чувствуешь ли ты всю опасность греховной жизни, которая лишает нас славы чад Божиих, изгоняет из светлого Царства Божия, делает душу нашу предметом отвращения святых Ангелов, игралищем злых и нечистых духов и из существа Богоподобного обращает нас в скотов несмысленных?

Трепещет ли сердце твое при одной мысли об утрате жизни вечной, о лишении Царства Божия на всю вечность?

Содрогается ли все существо твое при помышлении о нескончаемой вечности мучений, ожидающих грешника по смерти?

Грехи против Господа Бога

Верование снам, ворожбе, встречам и другим приметам. Сомнения в вере. Леность к молитве и рассеянность при ней. Нехождение в церковь, долгая небытность у исповеди и святого причастия. Лицемерие в богопочтении. Хула или только ропот на Бога в душе и на словах. Намерение поднять на себя руки. Напрасная божба. Обещание Богу неисполненное. Кощунство над священным. Гнев с упоминанием нечистой силы. Ядение или питие в воскресные и праздничные дни до окончания Литургии. Нарушение постов или неточное соблюдение их, рабочее дело в праздники.

Грехи против ближнего

Неусердие к своей должности или к своему делу в общежитии. Непочтение к высшим или старшим. Неисполнение обещания человеку. Неуплата долгов. Отнятие силой или тайное присвоение себе чужого. Скупость на милостыню. Личная обида ближнему. Пересуды. Оклеветание. Проклинание других. Напрасные подозрения. Незащищение невинного человека или дела правого с потерей для них. Убийство. Непочтение к родителям. Несмотрение с христианской заботливостью за детьми. Гнев, вражда в семейной или домашней жизни.

Грехи против самих себя

Праздные или скверные мысли в душе. Желание зла ближнему. Лживость слова, речи. Раздражительность. Строптивость или самолюбие. Зависть. Жестокосердие. Чувствительность к огорчениям или обидам. Мщение. Сребролюбие. Пристрастие к наслаждениям. Сквернословие. Песни соблазнительные. Нетрезвость и многоядение. Блуд. Прелюбодеяние. Неестественный блуд. Неисправление своей жизни.