Красота

Что касается красоты блаженного и бессмертного Естества, не думай, слушатель, что это нечто телесное, но это некая слава и великолепие неизреченное, некий свет неприступный. Показывая эту красоту Исаия пророк говорит: вокруг Него стоя ли Серафимы… двумя крылами закрывал каждый лицо свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф (Ис. 6, 2–3)! А делают это, как тот же святой Иоанн Златоуст толкует, Ангелы святые от удивления, от ужаса, от благолепия оного, и от великолепной славы. Видеть сию красоту желал святой Давид: Когда приду и явлюсь лицу Божию? Как лань охотно стремится к источникам вод, так душа моя стремится к Тебе, Боже (Пс. 41, 3–2). Желал и Филипп: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас (Ин. 14, 8). Этой красотой блаженные духи от начала ненасытно наслаждаются и вовеки наслаждаться будут. Лицезрением этой красоты насыщаются души праведных и вовеки насыщаться будут. Но что много о том говорить, чего не только ум человеческий, но и ангельский понять не может? Сподоби нас, Милосердый Господи, по Своей неизреченной благости, красотой этой в свое время насыщаться.

* * *

О, как мы, бедные человеки, проданы под грех! Как потемнело золото, изменилось серебро доброе(Плач. 4, 1)! Как помрачилась прекраснейшая душ наших красота! Где любезная красота наша – образ Божий?

* * *

Видишь прекрасного, ангелоподобного человека. От этого возведи ум свой к внутреннему человеку, то есть душе, и подумай, насколько прекраснее душа – образ и подобие Божие, которую Бог в таком прекрасном обиталище поселил. От этого научись познавать и почитать благородство, красоту и великолепие души, и ее, бессмертную, добрыми делами, верой, любовью, терпением, целомудрием украшать, а не тело – прах и пепел.

* * *

О, разумная, но убогая и бедная тварь! Не примечаешь ли, как мир прельщает тебя, как Еву яблоко запрещенное, и суета его пленяет несмысленное сердце твое? Если видимая красота нравится тебе, обрати очи свои на красное солнце, луну и звезды, на поля, деревья, травы и цветы, на птицы, рыбы и прочие животные и прочие Божии создания, и удивляйся им, и от тех познавай Создателя их и своего и красоту Его. Если Он такие красивые создания сотворил, как несравненно прекрасен Он Сам, Который создал это! Этой красоты ищи, которая всех красот источник, наслаждающиеся которой сытости не знают, но чем более видят ее, тем более желают ее. Но нет к тому охоты, не нравится то, что само по себе прекрасно, ибо суетной похвалы и чести не приносит!.. Надо то делать и о том стараться, что мир хвалит, почитает, прославляет и чему удивляется, и от того самому похваляемым, почитаемым и прославляемым быть!.. К этому ослеплению страстная и слепая плоть и прелесть мира приводит бедного человека.

* * *

Тело как ни украшается, красоты не прибавится ему: рябой, черный, морщинистый, конопатый, косоглазый – как ни украшается, таков же неизменно и пребывает. Душа же чем более удаляется от мира и мирских похотей и чем более совлекается ветхого человека с делами его и облекается в нового чело века (Кол. 3, 9–10), тем прекраснее делается. Ибо тогда образ Божий, который есть божественное и неизреченное ее украшение, показывается в ней, как в очищаемом зеркале смотрящего в него образ виден. Ныне красота души не видна на теле, когда праведные и грешные один внешний вид имеют, хотя и святой души благообразие и грешной безобразие из дел и слов часто примечается, как от вкуса яблоко. Но тогда, когда откроются сыны Божии и сыны мира сего, покажется благолепие души, образ Божий в себе имеющей. Тогда она, как солнце, блистание красоты своей издаст и на теле, с которым здесь служила Богу, красоту свою явит: тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф. 13, 43). Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему (1Ин. 3, 2). О, какова будет слава чад Божиих, которые ныне, не заботясь о теле своем, о красоте души своей пекутся, а лукавым миром, как мусор, презренными и попранными считаются: Богу подобны будут! Ибо Бог одевается светом, как ризою (Пс. 103, 2), так и чада Его просветятся.

Этой красоты желай и ищи, христианин, пока обретается. А что тебе в телесной красоте, которая ныне цветет, а наутро увядает и в ничто обращается? Поэтому как желающие войти в чертог земного царя, и перед лицом его явиться, и к трапезе его приобщиться, очищают себя и одеваются в лучшее и пристойнейшее платье, чтобы негнусными пред очами царскими показаться, так тем более желающий войти в чертог Небесного Царя, и перед светлейшим Его лицом предстать, и к великой той вечери приобщиться, должен очистить себя от скверны и порока, ибо не войдет в него ничто нечистое (Откр. 21, 27), – и достойной того чертога одеждой одеться, дабы не услышать от Царя страшного гласа: друг! как ты вошел сюда не в брачной одеж де? (Мф. 22, 12), – и с посрамлением не быть изверженным и вверженным во тьму кромешную, где будет плач и скрежет зубов (Мф. 22, 13).

* * *

Бог есть Красота всех красот, которой Ангелы святые и все Божии угодники насытиться не могут. Красивое солнце, луну, звезды сотворил Он, то несравненно превосходную красоту имеет Сам. В славу и великолепие Ты облекся, Ты одеваешься светом, как одеждою (Пс. 103, 1–2), – говорит Ему Псаломник, Духом Божиим просвещаемый и восхищаемый. Под красотой же этой понимается не телесная, а духовная некая любезность и благодать, всю красоту телесную несравненно превосходящие, и духи святых неизреченно веселящие. Бог есть Дух (Ин. 4, 24), и что ни есть в Боге, то духовное, и есть Сам Бог. Некую каплю этой сладкой и увеселительной благодати и ныне любящие Бога в сердцах своих ощущают, когда со Псаломником иногда восклицают так: Боже, Боже мой, к Тебе с утра обращаюсь: возжаждала Тебя душа моя (Пс. 62, 2)!

* * *

Красота души показывается и в теле человеческом, в котором душа, как в доме своем, обитает. Посмотри на юного человека, который красотою лица и прочими естественными дарованиями одарен: как красив! Какое животное с ним сравниться может? Если так красиво тело – дом и жилище души, – как прекрасна душа, которая в нем обитает!

* * *

Как верою душа обручается в невесту краснейшему Сыну Божьему (Ос. 2, 19–20), и красоту себе от Него получает, так той же верою и сохраняет ее. Кто имеет истинную и живую веру, тот имеет доброту и красоту душевную.

* * *

Как монета, не имеющая царского образа и надписи, не годится в казну государеву, и как не имеющие одеяния брачного на брак не допускаются, и к царю на вечерю не входят, как только одетые в одежды праздничные, так душа, не имеющая прекрасного образа Небесного Царя, в общение со святыми, тою добротою ознаменованных и украшенных, не годится и не приемлется, и, ризою оправдания Христова не одетая, в чертог Небесного Царствия не допускается, и с брака Агнца изгонится. Поэтому принуждена будет такая душа, за дверьми оставшись, бесполезно сетовать, плакать и рыдать.

Поищем же, о христианин, не постигнет ли и нас тот бесполезный плач и рыдание. Зачем, о христиане, вне нас ищем красоты в тленном мире? Внутри нас можем сыскать такую красоту, которая всю красоту мира сего превосходит. Образ Божий есть украшение наше. Что сего прекраснее, славнее, достойнее, великолепнее, удивительнее и любезнее может быть и помыслиться может? Этой красоте вся красота солнца, луны, звезд, прекрасных птиц, трав, цветов, деревьев и всего созданного мира, и вся красота и великолепие царей, князей, вельмож и прочих прославленных на земле, и всякая красота лица человеческого, и прочая, какая может быть красота, уступить должна; даже ничто перед той есть, ибо Божественная красота и доброта подобна несозданной и бесконечной Красоте.

Зачем желаем и ищем внешнего благородства, высокородия, чести, славы, достоинства, преимущества? Внутри нас благороднейшую душу имеем, созданную по образу Божьему, ради которой Царь Небесный на землю пришел, жил, трудился, терпел, страдал и умер и обещал и хочет нас сынами Божьими сделать, вечное и Небесное нам Царствие подать и славы Своей участниками сотворить. Какая слава и благородство с этой славою и благородством сравниться может? Всякая слава царей и князей земных, воедино собранная, ничто против такой славы. Если праведно делают люди, которые, оставив меньшее и худшее, ищут большего и лучшего, то почему христиане не делают так? Почему пренебрегают истинной, лучшей и большей славой и гоняются за меньшей и худшей или даже ложной? Что мира сего титул и слава? Имя пустое, на языках человеческих носимое и в ушах звенящее. Отними имя – и будет прославленный, как простой. Ибо все люди по естеству равны, всякий человек – земля и пепел и снедь червей.

Но кто из христиан не желает прославиться на земле? Кто не хочет благородным и высокородным называться? Кто не хочет князем, вельможей и другим знаменитым быть? Кто не с великою радостью приемлет подаваемую честь и ранг мирской? Больше того, кто не ищет с прилежанием того, чтобы в чести и славе мира сего быть? Сколько на то христиане полагают трудов и иждивений! Не хочу много говорить о том, что всем известно. Но благороднейшую свою душу почтить и прославить, благородство и достоинство, которое она в начале имела и потеряла, о Христе возвратить, честь и славу ей сыскать, которые Христос пришел ей подать, мало кто старается. Весьма мало таких.

О имя – христианин! Насколько ты великое и славное, настолько христианами, а особенно в нынешнем веке, презираемое и попираемое! Поэтому заблуждаются все те христиане, которые чести и славы на земле ищут, но честь и славу небесную, к которой позваны, оставляют; красотою мирских вещей, как Ева яблоком, от древнего змия предлагаемой, прельщаются и любуются, но красоты душевной не разумеют и не ищут о Христе. Надо всем таким христианам опасаться, чтобы к ним не относилось то страшное слово, которое сказано о званных на вечерю великую, но отрекшихся: никто из тех званых не вкусит моей вечери (Лк. 14, 24).