ДУША
Д. обозначает всего ч‑ка, поскольку он оживлен *духом жизни, а не является «частью», образующей в соединении с *телом ч-ское существо. Собственно говоря, она не обитает в теле, а выражается телом, к-рое в свою очередь, как и *плоть, обозначает всего ч‑ка. Если, в силу своей связи с Духом, Д. указывает на духовное происхождение ч‑ка, эта «духовность» глубоко коренится в конкретном мире, как это видно из расширительного применения данного термина.
В большинстве языков выражения, означающие Д. – евр. нефеш, греч. ψυχή, лат. anima – связаны более или менее непосредственно с образом дуновения.
1. Живой человек. – И действительно, дуновение или дыхание является отличительным признаком живого существа. Быть живым – значит еще иметь в себе дыхание (2Цар 1, 9; Деян 20, 10): когда ч-к умирает, Д. выходит (Быт 35, 18), испускается (Иер 15, 9) или изливается как жидкость (Ис 53, 12 евр); если он воскресает, Д. возвращается в него (3Цар 17, 21).
Так могли бы выражаться и Греки, и Семиты; но под этой тождественностью выражения скрывается различие перспективы. По довольно распространенному взгляду, ясно выраженному нек–рыми представителями греч. философии, Д. все более становится сущностным началом, существующим независимо от тела, в к-ром она находится и из к-рого выходит – это «спиритуалистическое» представление, основанное, по всей вероятности, на как бы нематериальном характере дуновения, в противоположность материальному телу. Для Семитов же, дуновение остается неотделимым от одушевляемого им тела; оно просто указывает, каким именно обр. конкретная жизнь проявляется в ч-ке, прежде всего в том, что в нем движется, даже тогда, когда он неподвижен во сне. Не здесь ли одна из глубоких причин, побудивших к отождествлению Д. с *кровью (Пс 71, 14)? Д. находится в крови (Лев 17, 10 сл.), она – сама кровь (Лев 17, 14; Втор 12, 23), т. е. живой ч-к.
2. Жизнь. – От понятия «живой» легко перейти к понятию «*жизнь», как показывает параллельное употребление обоих слов: «Не предай зверям душу горлицы Твоей; жизнь убогих Твоих не забудь навсегда» (Пс 73, 19), так и в законе возмездия выражение «душа за душу» может быть передано также «жизнь за жизнь» (Исх 21, 23). Т. обр. «жизнь» и «душа» часто оказываются равнозначными, хотя речь и не идет об одной только «духовной» жизни, в противоположении к жизни «телесной». Но с другой стороны, эта жизнь, долгое время остававшаяся ограниченной земным горизонтом, в конце оказывается открытой для жизни небесной, вечной. Поэтому следует каждый раз обращаться к контексту, чтобы уловить точный смысл слова.
В нек–рых случаях Д. рассматривается как принцип временной жизни. Люди боятся ее потерять (Ис Нав 9, 24; Деян 27, 34), хотели бы предохранить ее от смерти (1Цар 19, 11; Пс 6, 5), обеспечить ей безопасность (Лк 21, 19), когда чувствуют, что она под угрозой (Рим 11, 3 = 3Цар 19, 10; Мф 2, 20 = Исх 4, 19; Пс 34, 4; 37, 13). С другой стороны, не следует заботиться о ней сверх меры (Мф 6, 25 п), но нужно подвергать ее опасности (Флп 2, 30), предавать ее за пасомых (1Фес 2, 8). Именно ее и дает Христос (Мф 20, 28 п; Ин 10, 11, 15, 17), и по Его *примеру мы также должны ею жертвовать (Ин 13, 37 сл.; 15, 13; 1Ин 3, 16).
Если такая жертва жизнью возможна, то это не только вследствие уверенности, что Ягве может ее искупить (Пс 33, 23; 71, 14), а потому, что Христос в тех же самых словах открыл дар жизни вечной. Христос берет слово Д. в его различных смыслах. «Кто хочет Д. свою спасти, тот погубит ее: кто погубит Д. свою ради Меня, тот найдет ее» (Мф 16, 25; ср Мф 10, 39; Лк 14, 26; 17, 33; Ин 12, 25). Итак, «спасение Д.» является в конечном итоге победой жизни вечной, заложенной в Д. (Иак 1, 21; 5, 20; 1Петр 1, 9; Евр 10, 39).
3. Человеческая личность. – Если жизнь – самое драгоценное благо для ч‑ка (1Цар 26, 24), то спасти свою Д. – значит спасти самого себя; т. обр. слово Д. начинает обозначать личность.
«Душою» – беря ее как объект – называют всякое живое существо, даже животное (Быт 1, 20 сл, 24; 2, 19); но чаще всего речь идет о людях: так говорится, напр., о доме из «семидесяти душ» (Быт 46, 27 = Деян 7, 14; ср Втор 10, 22; Деян 2, 41; 27, 37). Д. это ч-к, кто–то (Лев 5, 1…; 24, 17; Мк 3, 4; Деян 2, 43; 1Петр 3, 20; Откр 8, 9), напр., в противопоставлении пассажиров грузу корабля (Деян 27, 10 слав.: не токмо бремене и корабля, но и душ наших). В последней степени объективации даже труп, в память того, чем он был, может быть назван «душой скончавшейся» (см слав. Числ 6, 6). Д. же, как субъект, совпадает с нашим «я», так же, как и *сердце или *плоть – но с большим оттенком внутренней углубленности и жизненной силы: восклицание «Жива Д. моя!» (Втор 32, 40; Ам 6, 8; 2Кор 1, 23) означает глубоко осознанное обязательство того, кто приносит *клятву. Давид любил Ионафана «как свою Д.» (1Цар 18, 1.3). Это «я» выражается и в различных видах деятельности, к-рые не всегда «духовны». Напр., богач говорит: «Скажу Д. моей: Д., покойся, ешь, пей, веселись. И сказал ему Бог: безумный, в эту ночь Д. твою (твою жизнь) потребуют у тебя» (Лк 12, 19 сл.). Упоминание Д. подчеркивает любовь и волю к жизни, подобную до нек–рой степени силе жажды в иссохшей гортани (Пс 62, 2) Жаждущая и алчущая Д. может быть насыщена (Пс 106, 9; Иер 31, 14). Состояния Д. включают и чувство веселия (Пс 85, 4) и чувства смущения (Ин 12, 27) и скорби (Мф 26, 38 = Пс 41, 6), чувство успокоения (Флп 2, 19) и чувство изнеможения (Евр 12, 3). Д. желает подкрепиться, чтобы быть в состоянии дать отцовское благословение (Быт 27, 4) или чтобы перенести гонение (Деян 14, 22). Она создана, чтобы любить (Быт 34, 3) или ненавидеть (Пс 10, 5), чтобы благоволить к кому–либо (Мф 12, 18 – Ис 42, 2; Евр 10, 38 – Авв 2, 4), чтобы безраздельно искать Бога (Мф 22, 37 п – Втор 6, 5; Еф 6, 6; Кол 3, 23) и благословлять Господа вовеки (Пс 102, 1).
При такой полноте понимания слова Д. нек–рые выражения могут снова обрести свою первоначальную силу: Д. должны «освящаться» (1Петр 1, 22). За них Павел «истощает» себя (2Кор 12, 15), о них пекутся духовные наставники (Евр 13, 17), Иисус обещает Д. покой (Мф 11, 29). Эти Д. – существа во плоти, но в них заложено семя жизни, семя вечности (1Петр 1, 9).
1. Душа и жизненное начало. Д. – символ жизни, но не ее источник. И в этом второе различие, глубоко разделяющее семитское и платоново мироощущения. Согласно Платону, Д. отожествляется с духом, эманацией к-рого она в какой–то мере является, и сообщает т. обр. ч-ку подлинную автономность. Для Семитов же, источник жизни Д., не Д., а Бог, действующий посредством Своего *Духа: «И вдунул (Бог) в лицо его дыхание (нешамах) жизни, и стал человек душою (нефеш) живою» (Быт 2, 7). В каждом живом существе есть «дыхание Духа (= дуновения) жизни» (Быт 7, 22), без к-рого оно обречено смерти. Это дуновение дается ему на все время его смертной жизни: «Отнимешь дух их – умирают и в персть свою возвращаются; пошлешь дух Твой – созидаются» (Пс 103, 29 сл.) Д. (ψυχή), жизненное начало, и дух (πνεύμα), являющийся ее источником, различаются т. обр. в глубинах ч-ского существа, там, куда может иметь доступ только Слово Божие (Евр 4, 12). В плане хр–ском, благодаря этому различению между Д. и духом, можно говорить о «людях душевных, не имеющих духа» (Иуд 19) или о «душевных» верующих, к-рые из «духовного» состояния, в к-рое их возвело крещение, вернулись к состоянию «земному» (1Кор 2, 14; 15, 44; Иак 3, 15).
2. Душа и загробная жизнь. – Непосредственное следствие: в отличие от духа, о к-ром не говорится, что он умирает, но утверждается, что он возвращается к Ягве (Иов 34, 14 сл.; Пс 30, 6; Екк 12, 7), Д. может умереть (Числ 23, 10; Суд 16, 30; Иез 13, 19), может быть предана смерти (Пс 77, 50), как кости (Иез 37, 1–14) или плоть (Пс 62, 2; 15, 9 сл.). Она нисходит в шеол, дабы вести там ущербное существование *теней и *мертвых, вдали от «земли живых», о к-рой она больше ничего не знает (Иов 14, 21 сл.; Екк 9, 5, 10), но также и вдали от Бога, к-рого она не в состоянии славить (Пс 87, 11 слл), ибо умершие обитают в стране *молчания (Пс 93, 17; 113, 25 Словом, ее больше «нет» (Иов 7, 8, 21; Пс 38, 14).
Однако, эту Д., сошедшую в глубины бездны (Пс 29, 4; 48, 16; Притч 23, 14), всемогущество Божие может оттуда вывести (2 Макк 7, 9, 14, 23) и вновь оживить рассеянные кости: вера в это тверда.
3. Душа и тело. – Если Д. идут в шеол, то это не значит, что они там «живут» без тела: их «существование» не есть настоящее существование потому именно, что они не могут проявлять себя, не имея тела. В силу этого, учение о бессмертии ч‑ка не отожествляется с представлением о духовности Д. По всей вероятности нет оснований считать, что оно введено книгой Прем. в наследие библ. откр. Не чуждый, конечно, эллинизма, автор кн. Прем, при случае использует термины, принадлежащие греч. антропологии, но его умонастроение всегда остается иным. Несомненно, «тленное тело обременяет Д. и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум» (Прем 9, 15), но тут речь идет об уме ч‑ка, а не о духе жизни, и в особенности, не возникает вопроса о том, чтобы презирать материю (ср 13, 3) или тело: «Будучи добрым, я вошел в тело чистое» – говорит священнописатель (8, 19 сл.). Т. обр., если и есть различие между Д. и телом, то не с тем, чтобы принимать в расчет подлинное существование отделенной Д.; как и в евр. апокалипсисах того времени, Д. идут в ад (16, 14). Бог, у к-рого они в руке (3, 1; 4, 14), может воскресить их, раз Он сотворил *ч‑ка для нетления (2, 23).
Библия, приписывающая всему ч-ку то, что позже будут относить только к Д. вследствие различения между Д. и телом, дает тем не менее неущербленное верование в бессмертие. Д., ожидающие воздаяния под жертвенником (Откр 6, 9; 20, 4; Прем 2, 22), существуют там только как призыв к *воскресению, делу Духа жизни, а не какой–либо имманентной силы. В Д. Бог заложил семя вечности, к-рое прорастет в свое время (Иак 1, 21; 5, 20). Весь *ч-к станет снова «душою живою» и, как говорит ап. Павел, «телом духовным»; он *воскреснет в своей цельности (1Кор 15, 45; ср Быт 2, 7).
XLD
– > Воскресение – дух – жизнь II 3 – кровь ВЗ – плоть – смерть – тело – человек