Герасим (Князев), архимандрит

Герасим Князев, архимандрит, бывший настоятель Московского Симонова монастыря, происходил из купцов и «словесным наукам не обучался». С 1791 г. он был игуменом Николаевского Моденского монастыря Новгородской епархии, а 19 мая 1795 г. был переведен в Тихвин Богородицкий монастырь с возведением в сан архимандрита. В 1805 г. Герасиму и будущим по нем архимандритам были присвоены все отличия при священнослужении, какие присвоены Кирилло-Белоозерскому архимандриту. В 1806 г. ему было дано право носить на скрижалях мантии икону Благовещения и Тихвинскую икону Богоматери и совершать богослужение во всем подобно архимандриту Полтавского Крестовоздвиженского монастыря. 15 февраля 1810 г. Герасим был переведен в Московский Симонов монастырь с сохранением всех прежде полученных им преимуществ. Во время нашествия на Москву французов Герасим проявил особую распорядительность в деле спасения не только церковного имущества Симонова монастыря, но и сокровищ других монастырей и Успенского собора, отправленных им в Вологду. В 1813 г. он был награжден орденом Владимира 3-й ст., в 1816 г. тем же орденом 2-й степени. В 1821 г. он был уволен на покой и умер 6 июня 1829 г., на 78-м году. Он был погребен в Симонове монастыре, за алтарем Успенского собора. Герасим пользовался в Москве популярностью среди купечества. Он держался строго охранительного направления и сплачивал около себя всех противников сомнительных, с православной точки зрения, новшеств. «Добренькие сыны Греко-Российской Церкви», по словам Герасима, в смущении духа приносили к нему «новопечатные книжки, и плакали и горевали», говоря: «смотрите, батюшка, что ныне печатают». В число этих книг попали не только мистические книги вроде «Таинства Креста», но и «Мученики» Шатобриана. Печалясь о том, что враги Церкви «из сих овечек стада Христова утаскивают к себе», Герасим обличал еретиков и вольнодумцев в донесениях, которые он подавал высшим властям, митрополитам Амвросию и Серафиму, а через Юрьевского архимандрита Фотия и самому «великому слуге Божию» графу Аракчееву. Герасим пользовался особым расположением Фотия. «Возлюбленный о Господе брате, рабе верный Христов и сподвижник, отче преподобный Герасим, – писал Фотий Герасиму после падения министра духовных дел кн. А. Н. Голицына, – знаю, что ты, яко Савва Освященный, ревновал, ревнуешь за Св. Церковь и за Св. Веру; сладко мне слышать твои слова и подвиги; порадуйся, старче преподобный! министр наш один Господь Иисус Христос во славу Бога Отца». Люди противоположных взглядов не стеснялись в своих отзывах о Герасиме и его «овечках». Известный Невзоров «добреньких овечек» Герасима называл «богатыми торгашами, во время войны нажившими от крови и слез миллионы», а его самого причислял к духовным лицам, которые «любят быть на свадьбе в Кане и попировать в Вифании, а от Голгофы прочь».

Строев, «Списки Иерархов», 64, 102; «Тихвинские монастыри», СПб., 1854 г., 20–21; «Краткое описание Моск. Ставропиг. общежит. Симонова монастыря» (Тромонина), 29; Евстафий, Архим., «Моск. Муж. Ставропиг. Симонов монастырь», 21; Котович, «Духовная Цензура в России», 97–100, 758–768; «Русск. Арх.», 1868 г., 946–947.