Бессмертие

Бессмертие. Вера в бессмертие есть одно из постоянных верований в человеческом роде; она так же древня, как сам человек и его религия. Эта вера существует с первобытных времен и с тех пор сохраняется в человеческом роде. Но человек не останавливается на одной ступени веры. Разум, развиваясь, требует проверки тех представлений и убеждений, которые возникли в нем вследствие хотя бы даже неотразимых требований религиозного сознания. Вопрос о бессмертии души, поэтому, для своего решения требует некоторых предположений, из которых такое решение является естественным выводом. Это такие предположения: бытие личного Бога, разумность или целесообразность мира, различие души и тела и понятие о нравственности, как стремление к абсолютному совершенству. Но еще более, чем требованиями теоретическими, вызывается вопрос о загробной судьбе человека интересами жизни практической. Отрицание истины бессмертия души и связанной с нею мысли о посмертном воздаянии, если оно будет вполне логически и последовательно проведено в приложении к практической жизни, способно разрушить в самом корне нашу нравственность и сообщить решительно эгоистический материалистический характер всей нашей жизни. Ямы и пием, утре бо умрем, – вот принцип деятельности, вполне логичести вытекающий из мысли, что вся наша жизнь ограничивается земным существованием. Мысль о бессмертии души первоначально возникла в сознании человеческого рода не вследствие каких-либо наблюдений над свойствами нашей природы. Истина бессмертия души существует у нас в форме непосредственного убеждения и образует вместе с истиною бытия Божия один из существенных элементов религии. Все народы как древнего, так и нового мира в той или другой форме признавали и признают загробное существование человека. Убеждение в загробной жизни составляет существенный элемент в каждой религии и находится в тесной связи с учением о Боге и нравственности. Самые общие формы, условливающие собою и определяющие бытие видимых предметов, суть: пространство, время и зависящее от того и другого движение. Но в отношении к этим формам душа и тело представляют существенные отличия. Каждое вещественное тело занимает определенное место в пространстве. Каждый видимый предмет ограничивается известным пространством; он слагается из определенных частей. Душа, напротив, составляет неделимое целое; никто не может ни механически раздробить, ни химически разложить наше «Я» на несколько отдельных частей. Далее, каждый предмет имеет известную фигуру, очертание, что мы замечаем посредством зрения и осязания. Но, несмотря на тесное общение души с телом, мы не можем точно определить ее границы и придать ей какое-нибудь внешнее очертание. Наша душа, как учили еще древние философы, не имеет ни вида, ни образа, Наше тело и его органы видимы и осязаемы; наших мыслей, представлений, чувств, желаний мы не можем видеть глазом или уловить другим каким-либо внешним чувством; о существовании душевных явлений дает нам знать только внутреннее чувство, самосознание, не имеющее ничего общего с отправлениями чувств внешних. Наконец, известно, что два каких-нибудь предмета не могут одновременно помещаться в одном и том же месте, по основному закону непроницаемости. Если бы душа была вещественна, то она не иначе могла бы существовать в теле, как занимая особенное, отдельное от других органических частей, место, какое например, есть в организме для каждой из его частей и органов. Но ни aнoтoмия, ни физиология не открыли такого незанятого или пустого места в организме, где бы могла поместиться душа. Опыт показывает, что психическая жизнь разлита по всему организму и что психическая деятельность совершается параллельно с деятельности органической. Способности человеческого духа не составляют отдельных, различных между собою частей души. Мысль, чувство, желание, представление и пр. взаимно проникаются и существуют совместно в одном и том же акте душевной жизни. Никогда, напр., не бывает, что, когда я чувствую, то ничего уже не думаю и не представляю, когда я мыслю, то ничего не желаю и не ощущаю удовольствия или неудовольствия и пр., что необходимо должно бы быть, если бы душа была материальна и сложна. Это первое, что должно сказать о различии души от тела. Второе. Самое общее свойство видимых предметов по отношению ко времени есть их постоянная изменчивость. По своему составу в каждом предмете постоянно, хотя часто,незаметно для нас, действуют химические и физические процессы, видоизменяющие и, наконец, разлагающие и уничтожающие его. Самое наше тело подвержено такому же закону; неизменна в «нем в течение его жизни только образовательная, органическая сила, тогда как материальные частицы тела в каждый момент постоянно меняются, прибывают и исчезают путем выделения различных неорганических элементов. Физиология утверждаат, что наше тело в течение нескольких лет совершенно обновляется и одна масса материальных частиц уступает место другой. Совершенно другой закон существует для нашей души, закон постоянства и неизменности. Наша личность сохраняется неизменной среди самых разнообразных изменений тела, среди прилива и отлива самых разнородных впечатлении Все воспринятое отвне душою – само одухотворяется, принимая на себя характер постоянства и неизменности. Образ предмета, представление его, хранится всегда в душе, тогда как самый предмет изменился и исчез. Известен психологический факт, что ничто, приобретенное душей, не терятся; это доказывает не только обыкновенное явление памятования, но и случаи внезапного почти чудесного возникновения в нашем сознании таких представлений, которые, повидимому, были совершенно забыты или на которые в свое время было обращено самое мимолетное внимание. Подобное явление было бы невозможно, если бы наши представления были привязаны к материальным частицам нашего организма, (напр., к частицам мозга); они исчезли бы с этими частицами, постоянно обновляемыми в своем составе. Если они сохраняются постоянно в душе, – то это ясно показывает их нематериальный характер. Третье. – Вникая в причины движений видимых предметов, мы находим, что они происходят всегда от действия на них каких-либо других предметов, посторонних для них. Так, движения механические происходят от внешнего толчка, передаваемая другим телом, которое, в свою очередь, получило начало своего движения от других двигателей. На этом основании – материя сама по себе обыкновенно признается инертною, недеятельною. Но совершенно иного рода свойства мы замечаем в нашей душе. Она выражает себя в своей деятельности независимо от принудительных внешних влияний или побуждений, даже вопреки им, действуя единственно из своего внутреннего начала. Я могу сделать это и не сделать; могу, напр., переносить голод, вопреки требованиям организма, работать, несмотря на усталость и т. п. Такого рода способность души свободно производить разного рода действия без всяких внешних возбуждений – способность, ничего подобного которой не замечаем в предметах материальных, указывает опять на существенное отличие души от тела. Наконец, обратимся к качественным определениям свойств психических и физических. О качественных свойствах предметов вещественных мы получаем понятие посредством чувств внешних; эти свойства общеизвестны; они суть: цвет, плотность, запах, вкус и пр. Ни одного из этих свойств мы не можем приписать явлениям психическим. Взамен этих физических свойств душа наша обнаруживает такого рода своеобразные явления, которые совершенно немыслимы в предметах материальных, напр., мысли, чувствования, желания. Наиболее характерное из этих явлений, лежащее в основе других, есть сознание, которое, начиная от простого самоощущения, постепенно восходит до самосознания. Итак, душа и тело противоположны по всем существенным своим свойствам. Отсюда мы в праве с вероятности заключить, что душа должна быть противоположна телу и в отношении к неизвестному еще нам её свойству – жизни по смерти тела. Если предметы вещественные, вследствие своих физических свойств, подвержены разрушению и уничтожению, то душа в силу своей особенной природы должна быть неразрушимой, безсмертной. Чтобы с большею уверенностью можно было говорить об этом, обратим внимание на свойства души, её простоту и самодеятельность. Эти коренные свойства души дают достаточно твердые основания для заключения о возможности существования души и по разрушении тела. Уничтожение души, при её самостоятельности вообще есть нечто в высшей степени невероятное с точки зрения не только рассудка, но и опыта. Естествознание не допускает возможности уничтожения ни одной даже самой ничтожной частицы материи никакими естественнными и искуственными способами. Когда сгорает, напр., какое-нибудь вещество, кажется, что при этом уничтожилось все, что есть в нем сгораемого и остались только несгораемые вещества (в виде золы), а между тем на самом деле все вещество сохраняется и только переходит в формы различных газов. Душа по своей нематериальной сущности, по своей неделимости и неразлагаемости на какие-либо простые элементы, не может быть доступна никакому влиянию разлагающего действия физических причин. Не будучи по своей природе разложима на составные части, она могла бы погибнуть только через моментальное исчезновение; но уничтожить душу никакая физическая сила не может. Другое существенное свойство души отличающее ее от внешних видимых предметов, есть ее самодеятельность, саможизненность. Отличаясь этим свойством от предметов вещественных, душа, вследствие своей невещественной природы, обладает способности не только просто существовать, но и жить, развиваться независимо от одних только внешних соотношений с другими материальными предметами. Наша душа не есть пассивная только хранительница впечатлений внешнего мира, но начало самодеятельное; она не есть tabula rasa, или мертвое зеркало, в котором мелькают тени и образы окружающих ее предметов, и которое остается снова простым, безжизненным зеркалом, как скоро эти предметы отражаться в ней не будут, что случится в разрушением организма и его внешних чувств; нет, она зеркало живое, не только оставившее на себе и усвоившее впечатления внешнего мира, но и самостоятельно переработавшее их в различные представления, понтия и пр. Все это показывает, что душа, как существо саможизненное, может не только существовать после смерти тела, но жить с сохранением и своих существенных свойств, т.-е. разума, свободы и сознания, а также всего приобретенного и своеобразно переработанного в период своей земной жизни, что и составляет её индивидуальность. Все, ею приобретенное в настоящей жизни, – конкретные впечатления, мысли, чувствования и пр. – остается с нею навсегда и вытравить из памяти нажитое ею на земле никто и ничто не в состоянии. Касательно того, что вообще становится с душою по разрушении телесной природы, возможны лишь одни догадки. Можно только предполагать, что с душею по переходе её в вечность все бывает совершенно иначе, чем как различно думают об этом, на основании одних соображений ума, далеко недостаточных для проникновения в тайны вечности. По богооткровенному учению христианства, душу после смерти ожидает сознательное Б., в котором окончательно раскрывается все внутреннее содержание души, проявлявшееся менее ясно в земной жизни; поэтому блаженный или горестный характер Б. зависит от того, в каком направлении развивалась душа при жизни, что она совершила. Будущая жизнь должна быть углублением нашей земной жизни. На земле человек никогда не узнает полной истины, не увидит совершенной красоты, не достигнет высочайшего нравственного сосовершенства и полного блаженства. Но чтобы усовершенствование и искание его имели смысл, необходимо, чтобы существовала надежда, что они увенчаются успехом. Поэтому разумная жизнь возможна только в том случае, если мы признаем бессмертие души, т. к. только в будущей жизни наши стремления и искания найдут свое осуществление.