Тура́ев
Тура́ев Борис Александрович (1868–1920), академик, русский православный востоковед, историк Церкви, литургист. Родился в г.Новогрудке Минской губернии в дворянской семье. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1891), после чего продолжил занятия восточной филологией в Германии, Франции, Англии и Италии. Изучал египетскую *иероглифическую письменность под руководством *Масперо. *Болотов, с которым Тураева связывала тесная дружба, помог ему овладеть древнеэфиопским языком. В 1898 Тураев получил степень магистра, а в 1902 – доктора. В науке его принято называть «отцом русской египтологии и эфиопистики». Он в совершенстве владел чтением *клинописи, читал и переводил литературные памятники шумеров, вавилонян, ассирийцев, коптов.
Тураев преподавал в Петербургском университете, Петроградском богословском институте; в Москве заведовал египетским отделом Музея изящных искусств, участвовал в международных востоковедческих конгрессах (1908, 1912), принимал участие в работе над «Православной богословской энциклопедией». Он внес значительный вклад в изучение истории Эфиопской церкви, ее агиологии и культуры, выступал печатно как исследователь и переводчик древних текстов, популяризатор науки о *Древнем Востоке. В качестве специалиста по литургике Тураев был членом Поместного собора Русской Православной Церкви 1917–1918 гг. Под его руководством для собора был составлен проект богослужебной реформы, предусматривавшей 3 типа чинопоследований: для монастырей, для приходских храмов и для домовых церквей. Митрополит Евлогий (Георгиевский) в своих воспоминаниях отзывался о Тураеве как о «святом человеке, знавшем богослужение лучше духовенства». Вскоре после собора ученый вошел в группу христианской интеллигенции, основавшей в Петрограде Братство св. Софии.
«Б.А.Тураев был горячим и искренним патриотом, и поэтому он прилагал всемерные усилия, чтобы поднять уровень и престиж русской науки о древнем Востоке» (академик М.А.Коростовцев). Ему принадлежит свыше 400 монографий и статей, но главным его трудом является 2-томная «История Древнего Востока», трижды переиздававшаяся (СПб.,1911–1912; 1913–19142; Л.,1936), не считая литографического издания (СПб., 1896) и посмертного, незавершенного («Классический Восток», Л.,1924, т.1). Это был, по словам ученика Тураева академика *Струве, «единственный в мировой историографии труд, который довел историю Вавилонии, Ассирии, Сирии, Палестины, Ирана, Египта, Карфагена, Нубии, Аксума вплоть до позднейшего эллинизма». «История» Тураева является, кроме того, и обширной антологией древневосточных текстов, переведенных автором с языков оригинала.
Библейская тематика в трудах Тураева отражена преимущественно в его обобщающей «Истории». Она включает очерки истории *критики библейской, полемику с *панвавилонизмом, главу о древневосточной *этнографии, экскурсы в вопросы *сравнительно-религиозного изучения Библии. В частности, Тураев, указав на сходство законов *Пятикнижия с вавилонским кодексом *Хаммурапи, объясняет это сходство «своего рода рецепцией вавилонского права еще в глубокой древности в Палестине, в то время, когда она входила в зону влияния империи Хаммурапи». По его мнению, богословская мысль Египта и Вавилонии приблизилась к идее Логоса, а вавилонская поэзия впервые поставила вопрос о страдании праведника, который составляет центральную идею Книги Иова. Однако Тураев подчеркивает, что «Вавилон не знал пророков в библейском смысле и не произвел религиозного гения». По словам Тураева, хотя вавилонская космогония имеет точки соприкосновения с библейской, в ней нет «монотеистической идеи, какую вложил в сказание ветхозаветный гений и до какой ни одна культура древности не могла подняться». Сравнивая ветхозаветные псалмы и вавилонские гимны, Тураев писал, что в псалмах «главное – внутренняя потребность молитвы и очищения, покаяние грешника, сознающего моральную вину пред благим и правосудным Богом; здесь нет речи ни о магии, ни о произволе Божества, тогда как вавилонянин лишь под давлением беды думает о смягчении гнева своего бога при посредстве обряда и жреца».
Как и большинство представителей *русской библейско-исторической школы, Тураев сочетал в своих трудах православный подход к Библии с принципами *новой исагогики. Он придерживался *документарной теории происхождения Пятикнижия, в частности той ее формы, какую она приняла у Р.*Киттеля. В главе «Пророческое движение» Тураев рассмотрел общие черты раннего *профетизма и древневосточного института прорицателей, подчеркивая при этом необычайность эволюции профетизма, который, по его словам, «может быть с полным правом назван ступенью к христианству». Тураев показал, каким образом в рамках ветхозаветной традиции складывалось два течения: законническое и профетическое. Первое было «причиной гибели иудеев как политической единицы» и сделало их «невосприимчивыми к христианству». Второе было прелюдией к Новому Завету. Оно отразилось ярко у пророков и псалмопевцев. «Ни одна религия древности, – писал Тураев, – не поднялась так высоко в своем Богопознании и отчасти в этике, как большинство псалмопевцев, стоящих главным образом не на законнической и ритуалистической, а на древней пророческой духовной почве. Это мировоззрение они пронесли через века фарисейства и составили звено, связующее Исайю и Иеремию с Евангелием».
♦ Моавитяне, ЭСБЕ, т.29а; Восток (древний), НЭС, т.11; Библейская археология, НЭС, т.6; Египетская литература, М.,1920; прочие сочинения Тураева см. в книге: Древний Восток. Памяти академика Бориса Александровича Тураева, М.,1980, сб.2.
● Беляев Е.А., Б.А.Тураев, 1868–1920, «Труды Моск. Ин-та востоковедения», М.,1946, №3; *Глубоковский Н., Академик Борис Александрович Тураев как христианский учитель и ученый, «Русская Мысль», Прага, 1923, т.9–12; Струве В.В., Б.А.Тураев – крупнейший историк Древнего Востока, ВДИ, 1948, №2; Милибанд. БССВ.