Слово на новый 1847 год
Помыслих дни первые и лета вечная помянух, и поучахся Пс.76:6.
По милосердию Отца Небесного, положившего во власти своей времена и годы, мы встречаем новый год, слушатели! – Каждый новый год естественно возводить мысль к воспоминанию событий – всемирных, народных и частных, потому что бытие мира, существование народов, жизнь каждого человека все это измеряется годами; и как жизнь всегда живущего течет непосредственно от Бога; а равно и события, которые несут с собою река времен и потоки жизни, управляются десницею мудрого и милосердого Промысла Божия: посему каждый новый год, сколько дает поучительных уроков, столько же и возбуждает благодарных чувств к Богу Промыслителю.
Но наступающее ныне новое лето, для нас, гораздо богатее прочих, и сладкими воспоминаниями прошедшего, и сильными уроками, из которых внимательный может поучиться тайнам Святого Промысла, и живыми ощущениями неизреченных нам благодеяний Божиих. Почему так? Потому что в наступающее сорок седьмое лето, Москва, столь славная по влиянию на судьбу России, исполняет седьмое столетие гражданской жизни своей. Пройдите внимательно мыслью от настоящего времени к тому незабвенному в нашей истории году, в который сей, ныне обширный и великий град, в немногих, может быть, хижинах, появляется на берегах почти неизвестной реки. Сколько на сем пространстве времени начертано имен, славных в просвещенном мире, незабвенных для отечества, сияющих в самой вечности! – Сколько сменилось событий, при которых сердце Русское не может не ощутить радостного, святого, неизъяснимого движения! Сколько совершилось перемен, великих и чудных, которые заставляют благоговеть пред десницею Неизменяемого, столь ясно открывающеюся в изменениях царств и народов!
И так посмотрим на новый год, как на звено бытия целой вселенной, как на эпоху значительную в существовании царственного града Москвы, как на предел, с которым жизнь каждого из нас приблизилась к вечности; посредством сего воззрения, в самом страшном для нас стремлении времен к своему концу – мы увидим перст Божий, который в сем быстром сокращении времени начертывает сколько назидательных, столько же и утешительных уроков.
Много в прошедшем поучительного, много утешительного для будущей судьбы нашей! Сложите вместе все происшедшее в человечестве; из сего сложения, как из сочетания букв и слогов, образуется слово, которое скажет вам поучение о действиях благого и попечительного Промысла. Соедините также события, разбросанные на пространстве семи столетий бытия Москвы; из них, как, из соединения различных речений, составится мысль, которая возвестит вам ту же тайну Промысла; разверните свиток минувших лет собственной жизни вашей, и на нем вы увидите начертание той же тайны, которая совершается и в вас и вас ведет к спасению.
Какая же это тайна? Для объяснения сей тайны позвольте предложить вопрос: почему мир, вскоре после падения погрузившийся в зло неверия и беззаконий, доселе хранит бытие свое? Ужели Всесвятый и Премудрый без цели, достойной его святости, дает и продолжает жизнь недостойным жизни по их беззакониям? Почему не изрекает последней минуты бытия земнородным? – не требует общего оброка с людей, погруженных в грех, т. е. смерти и погибели? Почему медлит исполнить свое слово, коим нынешняя небеса и земля сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков? Разум, конечно, не посмеет разрешать сих вопросов, и не может разрешить их; ему должно прибегнуть к Откровению. А что же говорит на сие Откровение? Оно говорит, что малое число праведных служит залогом милосердия Божия, коим хранится жизнь целых городов и народов. Господи! аще обрящутся в граде десять праведных, не погубиши ли града, вопрошает Авраам Бога, о судьбе нечестивого города. Не погублю, ответствует милосердый Господь, десятих ради. (Быт.18:32). Откровение открывает нам, что Господь видит среди нечестивого миpa людей, которые придут, или могут прийти в покаяние, и ради их медлит изрекать суд свой над миром. Не коснит Господь обетовать, – говорит Св. Ап. Петр, – но долготерпит, не хотя, да кто погибнет, но да все в покаянии приидут. (2Пет.3:7–9).
И ежели благочестивые и кающиеся составляют Церковь Божию: то видно, что Церковь есть главная цель Провидения; к ней устремлены все распоряжения промысла, все заботы бесконечной любви Божией. Развращенный мир потому хранится и не разрушается, что в нем зиждется Церковь Божия, что среди множества племен человеческих воспитывается небольшое в некоторые времена, но во всех временах великое семейство чад Божиих. Мысль сию утверждают и История Ветхозаветной Церкви, и изречения Писания. – Из бытописателей Ветхого Завета видно, что над некоторыми беззаконными племенами удержан праведный приговор погубления, некоторые царства языческие восставлены и утверждены, некоторые цари облечены силою, потому что сие нужно было для сохранения или для очищения Церкви.
Св. Писание также ясно изрекает сию истину. – Именно, что это значит? Семя свято стояние его: так говорит Св. Пр. Исаия о народе Иудейском. (Ис.6:13). и еще: аще не бы Господь Саваоф оставил нам семени, яко Содома убо быхом, и Гоморру уподобилися быхом. (Рим.9:29). Что сказал Пророк об одном народе, приложите ко всему человечеству и всему миру. Не значит ли, что ежели мир хранит свое бытие, то это потому, что в нем прозябает и растет святое семя сынов благодати, в котором таится жизнь целой вселенной?
Подобно сему, Св. Иоанн Богослов видит, как праведный Бог удерживает месть свою и медлит поражать мир казнями. От чего же это? От того, что еще не исполнилось число избранных, что еще не запечатлены все рабы истинного Бога. Доколе Владыко Святый и Истинный не судиши, и не мстиши крови нашей от живущих на земли, – так вопиют в слух тайновидца подвижники, избиенные за слово Божие. И даны быша, – продолжает Богослов, – коемуждо их ризы белы и речено бысть: да почиют еще время мало, дóндеже исполнят число клевреты и братия их, имущие избиени быти, якоже и тии. (Откр.6:10–11). После сего он же слышит, как Ангел сильным гласом воскликнул другим четырем, им же дано бысть предити землю и море: не вредите ни земли, ни моря, ни древес, дóндеже запечатлеет рабы Бога нашего на челах их. (Откр.7:2.3).
Наконец Св. Ап. Павел, поучая о последней судьбе мира, говорит: тайна уже деется беззакония, точию держай ныне, дóндеже от среды будет. (2Сол. 2:7). Отступление, так должно понимать слова Св. Апост., которое будет предшествовать кончине мира, уже началось. Но сия тайна не раскроется дотоль, доколе не оттеснена и не отстранена от мира та сила, которая останавливает ее полное раскрытие. – Какая же это сила, которая препятствует раскрыться тайне беззакония, и следственно замедляет разрушение мира? Это любовь, по учению того же Апостола, от чиста сердца, совести благия и веры нелицемерныя. (1Тим. 1: 4). Будет время, когда любовь иссякнет, подавленная множеством беззаконий, и тогда, по глаголу Спасителя, настанет последняя година вселенной. А где живет сия святая бескорыстная любовь, ежели не в Церкви Христовой, в сердцах истинно верующих? Или лучше, не составляет ли она самого существа Христовой Церкви?
И так мир хранится Церковью и для Церкви; Церковью облагораживается человечество; с возрастанием Церкви небо и земля приближаются к своему славному обновлению. Вот святая тайна Промысла в отношении к бытию целого мира.
Сия же тайна, или часть сей тайны является в хранении и возвышении Боголюбивого града Москвы.
Что это значит? Москва возрастает под тяжкими ударами бедствий. Много раз огонь проходить по стогнам ея и пеплом устилает путь свой: Москва возрождается из пепла. Многократно враги наносят ей жестокие раны: Москва собирает последние силы и торжествует над врагами, или чудесно от них избавляется. Не один раз смерть на крыльях гибельной болезни носится по жилищам ее: Москва скоро восстает и облекается новою силою. При каждом столетии изрекается ей новое и сильное испытание. Москва терпит – покорно преклоняется под руку испытующего, и идет от славы в славу.
Кроме сего Москва укрепляется в гражданской жизни, страждет, борется со страданиями, процветает, возвышается: и во всех изменениях, Церковь, как мать, приемлет деятельное и сильное участие. Мужи, рукою коих Промысл хранил и прославлял Москву, ежели не всегда принадлежали к Церкви по сану и званию, то всегда были тесно соединены с нею по духу веры и благочестия.
Остановимся на событиях, которыми Москва совершила путь к настоящей славе, и мы уверимся в сей истине. Именно: Даниил утверждает независимость Москвы; и кто же Даниил по отношению к Церкви? Один из ее Святых подвижников, Ангел церкви, Св. Петр благословляет начатки Даниила и прорекает славную судьбу Москвы. Иоанн, осененный благословением Святители, имеет и возрастает в духе благочестия и печется о внешнем устроении Церкви: по той мере благословение Божие является над Москвой, и пророчество Святаго Пастыря начинает оправдываться в благоприятных событиях. Москва берет первенство над другими областями. Кто не согласится, что победа Димитрия открыла Москве путь к новой славе и величию? и кто же не знает, что самым победоносным оружием победителя была молитва смиренного пустынника Сергия?
Далее, невинно пролитая кровь царственного отрока навлекает новые и сильные бедствия на Россию. Москва выдерживает кровавый подвиг за жизнь и независимость Отечества. Выходят на поприще достойные вечной славы подвижники, и среди них вы увидите пастырей и служителей церкви: твёрдого Гермогена, деятельного Авраамия и мудрого Филарета. Но посмотрите еще на Москву в сию годину искушений, и вы еще более убедитесь, что Церковь была твердою ее опорою. Кажется, Москва ослабевает в подвиге: а смиренная обитель иноков стоит как твердый оплот, отражает врагов и ободряет Москву. Наконец Москва наводнена иноплеменниками, огонь превращает в пепел жилища ее, меч пожинает ее жителей; последняя надежда Отечества – незабвенный Пожарский изнемог от ран; при сем зрелище вы скажете с глубоким вздохом: погибла Москва и Отечество! В самом деле, кажется, потерялась сила в народе; но она не потерялась в Церкви, потому что Церковь приемлет ее от бесконечного в силах Господа Иисуса. Сергий, уже опочивший в небе от своего подвига, сходит с небес и вдыхает новую силу в одного простого гражданина. Сергий трижды является к Минину и возбуждает его к подвигам за отечество, с сих пор бодрость воскресает в народе, все приходит в движение Пожарский восстает и препоясуется мужеством, Москва поражает врагов, искупляет своею кровию независимость Отечества, и, увенчав свой подвиг благословенным избранием на царство Михаила, упрочивает счастье и славу России.
Видите ли, как Святая Церковь бодрствовала над спасением Москвы. Присоедините к сему еще те события, при которых сама Святейшая Матерь Всесильного Господа, своим мановением, удаляла от Москвы ужасные тучи несчастий, и что же? – Напрасно ли Всесвятый испытует град сей, и проводить его сквозь огнь скорбей и бедствий? Напрасно ли для его спасения ополчает не токмо земную, но и небесную Церковь свою? Можно предугадать, что Господь хранит сей град, как мать хранит колыбель, в которой развивается жизнь младенца, любезного сердцу его. Так и здесь открывается та же тайна Промысла. Испытуя и храня Москву, Бог очищает и хранит в ней Церковь свою!
В самом деле, ежели дух православной Церкви состоит в духе истинной веры и любви христианской: то Москва оставалась доселе верною своему назначению. Я не говорю уже о православии: Москва всегда была столицей православной веры. Она не преклонила главы пред западом, и доселе еще не охладела к святым преданиям отцов, не заразилась духом иноверных обычаев. К сожалению, в настоящем веке много можно встретить возражений противу сей мысли: но частные уклонения некоторых, и также в некоторых действиях от обычаев древней православной Церкви, не мешают быть православным общему духу Москвы.
Любовь к отчизне и человечеству всегда составляла и ныне составляет отличительные свойства Москвичей. Чтобы увериться в сем, вспомните ту эпоху, в которую завоеватель царств и народов двинул на нас силы почти целой Европы. С какою ревностью восстала тогда Москва на защиту Отечества по мановению Благословенного Александра? Каких жертв не принесло благородное дворянство? Каким благородным усердием ознаменовало себя купечество? С каким самоотвержением жители Москвы, оставив жилища и имения – видели пламя горящих домов, радуясь, что гордый враг не найдет в них отдыха и успокоения! Гори, гори святая жертва! Так восклицал тогда Архипастырь, современный сему великому событию. И жертва веры и любви не осталась тщетною; но принесла самые вожделенные плоды для человечества. Именно, надменный враг покрыт вечным стыдом и уничтожен, угнетенные народы восставлены и успокоены, мир водворен в Европе, Отечество взошло на верх славы и величия: все это не тогда ли изречено Божественною судьбой, когда высокоумный Галл, как голодный, зверь, бегал по стогнам Москвы, опустошенной пожаром, и в ожесточении дерзал оскорблять Московскую Святыню.
Но Москва не истощилась в любви от того, что побуждаемая любовью принесла себя в жертву всесожжения. Напротив она и теперь на подвиге любви и милосердия и на подвиге самом угодном Господу. Ныне по мановению Благочестивейшего Монарха Николая Павловича она продолжает быть сердцем градов Российских, и сердцем, исполненным любви и сострадания. Посмотрите: в Москву стремятся из близких и отдаленных областей России сирые и разнообразно бедствующие. Пойдем, говорят они, под благотворное небо Москвы. Там благодетельная рука ежедневно расстилает трапезы для насыщения алчных. Там друзья человечества простерли кровы, для успокоения дряхлых, сирых и несчастных; там Христианское милосердие изливает целебный елей на раны болящих; там небесная любовь подает неистощимые сосцы свои, для воспитания словесным млеком Боговедения, детей, которые от сиротства или нищеты лишены способов воспитания. Там тянутся длинные ряды зданий. Они подобны своим величием царским чертогам; но в них живут не царь и не вельможи, а по милости Царя и Царицы, находят успокоение люди, угнетенные судьбою, воины и граждане, истощившие жизнь свою на бескорыстное служение обществу, старцы пережившие детей своих, жены лишенные супругов, дети, для коих нет нежного лона матери, нет теплого взора отеческого.
Что же после сего сказать проповеднику? Ему осталось только благословить Господа Бога, согревшего толикою любовью сердца Москвитян, и просить Его, чтобы сей дух Веры и любви Христианской никогда не ослабевал в жителях Москвы. Впрочем, ежели нужно для сего побуждение, то самое сильное и живое побуждение к милосердию мы имеем в действиях Благочестивейшего Государя Императора. Они все суть живоносные движения любви – любви самой бескорыстной и неутомимой. Миллионы людей подвластны Государю, они пьют потоки щедрот Его, спокойно живут под Его неусыпным попечением, наслаждаются счастьем, согреваясь Его любовью. Множество племен разноверных, разнородных, разноязычных управляются мановением десницы Его, и ни одно из них не исключается из Его отеческой заботливости. Все умиленно взирают к Нему, как к солнцу, проливающему свет на злых и добрых, все животворятся дыханием любви Его; не понимают друг друга, но разумеют мановение благодетельной власти Его, и стоят в непоколебимом согласии. Множество народов с благоговением наблюдают движение скипетра Его, и Его силою и мудростью доселе держат знамя мира, некогда посреди их водруженное рукою Русских. Самые враги испытывают силу любви Его, самые непокорные племена не лишены Его милосердия.
Но обратимся к предположенному порядку размышления. Каждый новый год и каждому из нас, внушает ту же тайну Промысла. Размыслите, для чего продолжается жизнь ваша? Ужели для того, чтоб иждивать ее в роскоши и чувственных удовольствиях, в искании земных почестей, в приобретении ничтожных богатств? Нет, живот наш должен быть сокрыть в Боге, по выражению Св. Апостола, а по сему и цель, для которой хранится наша жизнь, должна быть святая, высокая, достойная любви Божией к человеку. Какая же это цель? Та, чтоб временную жизнь ты употреблял на образование внутренней церкви твоей. Протеки теперь мыслью прошедшие годы, и вспомни, не испытал ли ты болезней, скорбей, строгих посещений Божиих, и наконец незаслуженных Его милостей? И это опять не без особенной цели. Может быть нужно было тело твое, которое назначено быть храмом Божиим, очистить от нечистых похотей плоти, в духе твоем сокрушить идолов гордости, корысти и жестокости, в чувстве потушить языческий огнь тщеславия, в сердце истребить зависть, вражду и пристрастие. Нужно, чтоб все желания и дела твои соделались созвучною псалтирью, возвещающею славу Христа Спасителя. Не для того ли Господь смирил угль твой, отнимая успех в твоих начинаниях, чтоб ум твой покорялся вере, и силою веры мог всегда зреть пред собою И. Христа? Не для того ли являл тебе свое милосердие, чтоб ты, побежденный милосердием, дал ему вселиться в сердце твоем? Не для того ли возвел тебя на высшую степень служения, чтоб ты имел более случаев доказать твою веру в Бога, твердость в правде, бескорыстие в трудах и любовь к человечеству.
Видите ли, как каждый новый год возводит мысль нашу к тайне Промысла, которая должна совершиться в нас, для нашего спасения. – Но и каждый новый год жизни служит побуждением к тому, чтоб мы старались содействовать к совершению в нас спасительной тайны сей. Ибо не поучает ли нас каждый наступивший год о сокращении жизни нашей? Не говорит ли, что мы стали ближе к вечности, и должны поспешить приготовлениями переселиться в нее? Не побуждает ли каждого из нас заранее соединиться со Христом сею единою утехою человека, в минуту прекращения временной жизни его? В самом деле, вспомни как престарелый Симеон, приняв в объятия свои младенца Иисуса, – с радостью перешагнул из времени в вечность: обыми и ты всеми чувствами души твоей Спасителя: и ты спокойно кончишь путь временной жизни, бесстрашно пройдешь мрачную область смерти, и с миром преселишься в страну бессмертия. – Аминь.