Из дневника Е. В. Гениевой

14/Х-26 г.

Слова отца А[лексия]: «Помысл к причастию никогда не бывает слева, а всегда справа». Надо слушать этот внутренний голос. Мне мешает самолюбие и тщеславие.

Отец Сергий говорил о трех законах духовной жизни:

1 – хранении себя,

2 – внимании к себе,

3 – рассуждении, рассудительности.

Хранить себя от внешнего загрязнения, возлюбить в себе чистоту, найти свое подлинное сокровище и внутренне жить в нем: жить не во внешнем, а в своем внутреннем, очищенном от всякой скверны мире. Это идет вразрез с рассуждениями мира, что все позволено – «дерзай на все», – в этом лицемерие. Наоборот, закон духовной жизни говорит о бережном отношении к себе, к своему сокровищу, надо хранить его, заботиться о нем, лелеять его и взращивать.

Внимание к себе направлено против мирского рассеяния, которое есть начало всякого греха. Если у тебя тоска, скука, тяжелое уныние – значит, не все благополучно в твоей душе. Мир говорит: рассейся, уйди в кинематограф, в театр, послушай радио – развлекись, и все пройдет, все будет хорошо. Нет, не пройдет, от себя не уйдешь. Наоборот, собери свой рассеянный дух, замкнись в себе, покайся, если надо, или так или иначе переживи свой упадок – приди в равновесие, и тогда только в мире и тишине ты можешь пойти куда хочешь. Можно заниматься всем – и наукой, и искусством – у кого такое устроение души, но вначале образуй собственную внутреннюю жизнь. «Собери мой рассеянный ум, Господи!»

Рассуждение, рассудительность – знать свою меру во всем и волю Божию.

Очистив сердце, придешь и к пределу молитвы, т. е. к молитве чистой. За ней уже созерцание Бога, уже не молитва, а пребывание в Боге – созерцание. Видение святых. Видение Христа ради юродивым Андреем Божией Матери во Влахернском храме.

* * *

Об исповеди. Слова Б: надо передавать конкретные факты, а не говорить в общих чертах и понятиях. Если приходится каяться во второй и третий раз в том же, то это только польза. Исповедь не имеет силы, если исповедующийся не переживает стыда от своего греха. Надо спросить: как же мне избавиться от этого, чтобы не повторять больше того же самого греха? Смысл в совете. Это ничего, что нет соответствия между тем, что переживаешь и что можешь объяснить словами.

* * *

Это свойство женской натуры – чувствовать глубоко, но не уметь выразить словами. Исповедь женщины всегда более конкретна.

От[ец] Сергий говорил, что «подобное познается подобным». В этом корень веры. Как оскверненное грехом сердце может чувствовать и знать Бога? – «Чистые сердцем Бога узрят» (ср.: Мф. 5:8).

Моя малая вера от загрязненного и оскверненного сердца. – Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (Пс. 50:12).

Меня мучают часто в лучшие минуты хульные мысли. От[ец] Серг[ий] говорит, что в этом не будешь отвечать перед Богом, но мне кажется, что это плохой признак. Это проявление душевной омертвелости.

Мой грех в постоянном самолюбовании и в пустой мечтательности. Вот бороться надо с праздными и глупыми мыслями. Была виновна в малодушии, в боязни уронить себя в мнении начальства (когда писала в местком бумагу).

* * *

17/Х-26 г.

От[ец] Серг[ий] говорил: в сердце есть потаенные «безопасные», по словам святых отцов, клети, в них – царство Христово; благодатию, данной при крещении, из этих клетей изгоняется диавол, и они становятся достоянием Бога.

Это не мешает человеку большей частью жить поверхностным слоем своего сердца, где все кипит, волнуется, бурлит. Человек, если он хочет жить духовной жизнью, если он стремится к чистоте своего сердца, должен чаще опускаться в глубину своего сердца, где царствует Христос, где мир и тишина. Каждый раз, когда человека охватывает какая-нибудь страсть и он хочет освободиться от нее, он должен заглянуть в глубь своего сердца, побыть один, успокоиться, но не дать выхода своей страсти, а каждая страсть имеет четыре ступени: 1. Сердце. 2. Взор. 3. Уста. 4. Руки, или дело (выполнение, переход и действие).

Если ты не можешь еще очистить свое сердце, не можешь в сердце превозмочь страсть, то отойди молча и успокойся, загляни вглубь себя и приведи свою душу в порядок.

Если ты не воздержался и взглянул с гневом, то во взоре выглянула вся мерзость твоя, но тогда промолчи.

Если ты не сумел промолчать и устами высказал всю ту скверну, которая скопилась в твоем сердце, то по крайней мере не приводи в действие своих злых чувств. Помни одно только, что никогда злом не победишь зла, что ты к чужому злу прибавишь и свое собственное и этим умножишь силу зла. Ответь на зло добром, – это трудно, но трудно сначала, а потом ощутишь мир, и покой, и радость, и ты будешь приучаться мало-помалу жить не поверхностным слоем души, где все неустойчиво, где каждую минуту может вспыхнуть буря и может сразу разрушить все твое духовное устроение, – а будешь жить потаенными, «безопасными» клетями своего сердца, где мир, и тишина, и царство Божие.

* * *

От[ец] Серг]ий] по поводу Евангелия от Матфея, гл. 15. ст. 22–28 о хананеянке

Смысл этого Евангелия не в испытании веры, а нечто большее.

Христос своими словами, что Он пришел «к погибшим овцам дома Израилева» и что «нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам» – поставил женщину в привычные ей условия, таков взгляд иудеев на хананеев и самарян. И в этом Он испытывал не веру ее, Он ведь ей не сказал, что не может ей помочь, и женщина не усомнилась в этом, но из-за этих слов она могла бы возненавидеть и иудеев, и Христа, сказавшего ей эти жестокие слова. Она же со смирением ответила: «Так, Господи, но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их». Сила ее веры в этом величии смирения, почему и Христос сказал ей: «Велия вера твоя» – и исполнил то, что она просила.

* * *

28/Х1–26 г.

28. Х1–25 г. первый раз пришла в церковь.

Год тому назад я пришла сюда ко всенощной в субботу. От[ец] С[ергий] говорил в тот день проповедь о том, что никогда не поздно возвращение к Богу. После этого я уже не пропускала ни одной службы.

День Казанской Божией Матери, наш храмовый праздник. От[ец] С[ергий] говорил, что, если Церковь наша есть дом Матери Божией, мы должны <... > больше думать о Ней, о том, какой Она жила на земле. В этом тайна и святость Ее личности. Она совместила в Себе отношение ко Христу как к Сыну и как к Богу. Для Нее была большая опасность привычки относиться к Сыну как к одному из своих домашних. Так отнеслись ко Христу Его братья. Они не верили в Него, и Христос перед ними не сотворил ни одного чуда. Первое же чудо в Кане Галлилейской – было по вере Его Матери (см.: Ин. 2:3–11). В Ее отношении смирение и вера.

Нет опаснее, вреднее, как дерзость и вольность. С чувством благоговения и страха Божия должны мы приходить в церковь, которая есть поистине наш дом и вместе дом Отца нашего – дом Божий. Мы не должны позволять себе дерзости и вольности ни по отношению к братьям и сестрам, ни к отцу духовному, ни по отношению к своим домашним, и в свой дом мы должны нести то, что получаем в доме Божием.

* * *

13/Х1–26 г.

Слова Володи: «Духовная жизнь есть постоянное рвение о Боге».

С сегодняшнего дня должна положить начало новой жизни. Должна подготовиться к исповеди. Мучил очень грех перед М. Мой грех в том, что сказала явно неприятные для человека вещи и знала, что они вызовут раздражение. Говорила колкости с..., осуждала других.

На душе скверно, нечисто, мертвенно, оттого и дурные сны. Это постоянное самолюбование. Отсутствие смирения, болтливость. Не должна говорить против ... о причине нежелания ехать с ними, так как это внушает другому дурные чувства и пренебрежение к другим людям. Должна была бы скромно промолчать и сказать, что по болезни не смогла бы ехать. Нельзя говорить вещей, когда знаешь, что они возбуждают в другом зависть. В этом очень грешна, оттого на душе скверно и нет любви.

Даруй мне, Господи, дар покаяния и исповедания грехов своих и не остави меня грешную.

Даруй мне твердость и верность и жизнь в любви и вере.

* * *

27/Х1–26 г.

Была на исповеди. Даруй мне, Господи, положить начало благое.

Во мне много самолюбия, и это мешает духовному деланию. Господи, только не оставь меня. Даруй мне твердость, и веру, и любовь. Любовь к Тебе да уязвит мое сердце. От окамененного нечувствия избави меня, Боже.

Чтобы теперь не делать ничего своевольно, быть внимательной к своей душе, слышать голос совести. С завтрашнего дня начинается Рождественский пост. Воспользоваться им для духовного устроения.

От[ец] Серг[ий] говорил, что окаменение сердца бывает от двух причин: или от переутомления, человек превзошел свою меру своей силы, надорвался, потерял чувство Бога и Церкви и утерял смысл всей своей жизни в Боге. Это плохо, но это поправимо. Надо только отдохнуть. Отсюда следствие, что надо считаться со своими силами и в этом слушаться духовного отца.

Хуже, если человек не от излишка усердия и рвения, а от попустительства греху впадает в состояние окаменения. Тогда мало- помалу, как гангренозным состоянием, охватывается все его сердце, и человек умирает духовно.

Этого надо бояться. Каково бы ни было состояние душевное, надо молиться и просить Господа, и просящему дается всегда (см.: Мф. 7:7–8; Лк. 11:9–10).

От[ец] С[ергий] сказал мне, что надо взять за правило исповедоваться раз в месяц.

Дело очищения надо начинать с внешних поступков, а потом уже может наступить и очищение сердца.

На о[тце] С[ергии] явно благодать, перешедшая от его отца. Свойство духовной речи в том, что она каждому отвечает на то, что у него в душе, каждому на свое.

* * *

Разговор с оцом Сергием

Он мне сказал, что поститься мне не надо, только перед самым Рождеством несколько дней попоститься. Он мне сказал, что это не есть нерадивость, что можно и поститься во славу Божию, и не поститься во славу Божию.

На мой вопрос о театре он сказал, что отрицает театр с христианской точки зрения. Жизнь, не говоря уже о смерти, есть таинство, и разыгрывать жизнь на сцене нельзя. Иначе он относится к чтению (об этом мне надо подумать). Мне же он сказал, что если будет очень хотеться пойти, то можно пойти. Но только сказать ему сначала.

Одной женщине о[тец] С[ергий] сказал: «Ну, что же, терпи и благодари Бога, не было бы нападок и искушений – и спасаться бы нельзя было».

От[ец] С[ергий] мне сказал, что можно погубить душу и в пустыне и оставить ее незагрязненной в каком угодно обществе, что дело не в этом.

* * *

Беседа [отца Сергия] о молитве

В чем сущность духовной жизни? Христос сделал для нас все. Он принял «знак раба», пожил среди нас, на нашей грешной земле. Он отдал за нас и свою душу, и свое тело. Он приобщил нас к Себе, Своей жизни, и теперь нам надо войти в Его жизнь. Как в настоящем браке один человек отдается другому и в своих мыслях, в сердце, в своих поступках, так что как будто одна воля у этих двух существ, полное единомыслие душ и телес, так же и в этом нетленном браке Христа с душами человеческими, Его невестами. И это приобщение делается через Таинства, которые проходят через всю жизнь человека, а прикрепление к Христу – через молитву.

Молитва не есть беседа с Богом, но есть благодарение или прошение, хотя может быть и тем и другим. Молитва есть таинственное общение с Богом, она есть «со-сущее Богу».

И это общение с Богом, со Христом происходит тайно в сердце человеческом. Это тайна от всех: как кто молится, как относится к Таинствам, как совершается богослужение. И вся жизнь в Боге есть тайна. В тайне творите милостыню, втайне молитесь, как часто говорит об этом Евангелие (см.: Мф. 6:3–4; Мф. 6:6). Трудно сказать «Отче», но, сказав «Отче», скажешь потом и «наш».

* * *

Беседа отца Сергия о молитве 16/XII-26 г.

Для того чтобы жить духовной жизнью, необходимо войти в жизнь Христа. Христос для нашего спасения дал все (Церковь, Таинства), и теперь уже дело спасения зависит от нас самих.

Что значит войти в жизнь Христа? Это есть прежде всего уподобление Христу. Христос уничижил Себя, смирился до «зрака рабия», принял плоть человеческую, пожил на нашей грешной земле с тем, чтобы поднять человека от земли к небу. И в нас прежде всего должно быть это смирение Христово. Мы должны почувствовать себя тварью, созданием Божиим. Затем, как Христос выполнял на земле не Свою волю, а волю пославшего Его Отца, об этом Он все время говорит (например, моление о чаше (см.: Мф. 26:37–46; Мк. 14:33–42; Лк. 22:40–46)), так и мы должны отдать свою волю и сделать волю Божию своей волей.

Без послушания воле Божией ничего не достичь.

Затем, мы должны иметь терпение. Без этого вообще никакое дело не может удаться, и без этого невозможна молитва; молиться трудно, и надо терпеливо работать над собой, трудиться, и Господь, видя наши усилия, даст молитву молящемуся. Следовательно, в терпении должна быть надежда, – надежда на то, что Господь услышит и поможет, даст благодать Свою в помощь. Крест, который мы носим на груди, есть символ того, что мы обручены Христу.

* * *

Разговор с... 14/ХН-26 г.

Первое дело в духовной жизни есть молитва. Прежде всего требуется особое благословение на молитвенное правило, которое надо иметь непременно. У каждого оно может быть иным, часто в молитвенное правило входит Евангелие, или псалмы, или кафизмы, или тропари тому или другому святому. Можно присоединить сюда и свои любимые молитвы, и молитву своими словами, но непременно надо иметь определенное правило. Это важно хотя бы потому, что иногда может не быть духовного подъема, настроения, и тогда это молитвенное правило надо все равно исполнять как долг, чтобы никогда не прекращать молитвы. Да и само молитвенное правило создано с большой мудростью, оно постепенно вводит в молитвенный ритм. Затем, впоследствии своя молитва, мысль об этом, что имеешь свою молитву, может ввести в грех сомнения, гордости, а в этом большая духовная опасность.

Молитва создана великими подвижниками, достигшими ее в высшей степени, т. е. молитвы чистой (лишенной посторонних помыслов), а мы, может быть, только в редкие минуты достигаем этого, но через молитвы этих святых мы приобщаемся и вводимся в эту настоящую духовную жизнь. Молитва «Положи, Господи, хранение устом моим» относится к двум случаям. Во-первых, через наш язык выносится то скверное, что есть в душе, и своей грязью и скверной мы заражаем других, поэтому лучше промолчать, чтобы не выносить своей скверны наружу и не умножать тем зла. Вообще же на все должно быть рассуждение. Иногда бывает хорошо промолчать, иногда сказать. Но делать это надо так, чтобы не нарушать своего внутреннего устроения. Говорить можно тогда, когда не чувствуешь в своей душе смущения. Ко второму случаю эта молитва относится так. В душе есть святая святых, которую не стоит и даже нельзя выносить наружу. Это есть тайна. К этому относятся некоторые заповеди духовного отца, лично тебе данные.

* * *

22/ХII-26 г.

Беседа с отцом Сергием о молитве

Какие трудности встречает молящийся.

Во-первых, мешают страсти. Какая бы ни была страсть, она отвлекает от молитвы, мысль молящегося приковывается к данному помыслу, услаждается им. И это будет уже не молитва, а мечтание, услаждение собственным помыслом.

Затем, наши повседневные занятия – у кого служба, у кого домашние заботы, – целый день человек занят, суетится, живет без мысли о Боге, и ясно, что, становясь на молитву, его обуревают мысли о житейских делах и заботах. Надо так жить, чтобы каждое дело делалось во славу Божию.

Затем, препятствует молитве, т. е. соединению с Богом, диавол, то внушая сон на молитве, то внушая помыслы и разговоры в церкви, то расслаблением (человек вдруг почувствует такую слабость, что начинает опираться на стенку), то рассеянием помыслов, и т. д.

Затем, препятствием к молитве служит незнание и невнимание к своей мере в отдыхе, в пище, во сне. Человек или может отдаваться праздности, или пресыщаться, и тогда ум его тяжелеет, сердце становится холодным, его клонит ко сну на молитве. Наоборот, человек может слишком сверх своих сил переутомиться, и это тоже вредит его молитве. <... >

* * *

6/III-27 г. Прощеное воскресенье

О[тец] Сергий просил нас не «губить» себя («Не губите себя, милые», – сказал он). То есть мы, отказываясь все же от мира, терпя много насмешек и даже оскорблений, должны стремиться к тому, чтобы жизнь наша не была бесплодной, чтобы наши труды не пропали даром. Мы должны быть последовательными в своей жизни, т. е. проводить действительно в жизнь то, что считаем истиной. Христос Своей жизнью дал нам образец христианской жизни. Он был для всех слуга, и вот таким же слугой («прислугой») является в нашей церкви, в нашей маленькой церковной семье духовный отец.

* * *

17/III-27 г.

О[тец] Сергий говорил о том пути духовной жизни, который раскрывает нам Св[ятая Церковь подготовительными неделями к посту и самим постом.

Первая подготовительная неделя есть неделя о мытаре и фарисее. Первое дело в духовной жизни есть познание самого себя. Не только надо иметь сознание своих грехов, но, главное, надо чувствовать в себе образ Божий, свое сыновство Богу и в смирении припадать к Богу. «Боже, милостив буди ко мне грешному». Но надо, чтобы это раскаяние, это покаяние в своих грехах было деятельным, активным, надо идти путем подвига, путем борьбы со своими страстями и похотями, это указывается неделей о блудном сыне. Следующая неделя – об изгнании Адама и Евы, которая говорит нам о потерянном рае, т. е. [о потере] чистоты душевной и связанного с ней покоя. Адам не о грехах своих плачет, а он плачет о потерянном своем рае, и нам надо войти в его плач и стенание об утерянном в себе образе Божием. Далее, в неделю

Торжества Православия, Церковь указывает нам путь, возможный для спасения, через благодатные Таинства Церкви возможно дело восстановления человека. Следующая неделя преображения (учение Григория Паламы о Фаворском свете). При нашем труде и подвиге в деле очищения себя и при благодатном действии и помощи Божией для нашей души наступает возрождение и преображение. Даже на нас, маленьких и грешных, но людей, которые в течение многих лет живут христианской жизнью, заметно это преображение души и тела. О таком человеке говорят, что он светится. Но путь к этому Фаворскому свету лежит через крест, через страдания, через терпеливое перенесение своей жизни, подвига, выпавшего на твою долю. Неся терпеливо со смирением и упованием свой крест, мы тем самым входим в жизнь Христа, понесшего на Себе все страдания нашей жизни, все наши кресты. Следовательно, не свой крест мы несем, а Его Крест, мы входим тем в Его дело, дело искупления человечества.

И вот последующие пятая и шестая недели и прославляют как раз тех святых, которые шли этим подвигом добрым, в своей жизни они прошли этот путь настоящей духовной жизни. Это преп[одобный] Иоанн Лествичник и преп[одобная] Мария Египетская. Образец «мужа» и «жены». Книга Иоанна Лествичника посвящена на три четверти борьбе со страстями, а Мария Египетская 17 лет боролась со своей страстью и действительно достигла полного преображения души и тела. Таков путь, ведущий нас к славе Божией и бессмертию.

* * *

26/Ш-27 г. Крестопоклонная неделя Почему мы кланяемся Кресту Господню. Несение креста есть существо христианской жизни. В христианстве нет героев. Герои – это люди на минуту, в лучшем случае на час. В христианстве есть подвижники. Крест – это воля к принятию скорбей.

Христианство есть жизнь в радости и покое, поэтому никаких самовольных принятых на себя страданий, лишений, даже усилий. Но если выпадут на долю страдания, испытания, искушения, то надо принимать их без ропота и переносить с терпением и осознанием на душе: «Да будет Твоя святая воля во мне, Господи». Поэтому каждый должен с терпением в радости нести свой жизненный крест – семейный, личный, общественный – и не только нести свой крест, но и нести кресты других людей с любовью и терпением. Таковы должны быть отношения между отцом духовным и детьми, между матерью, отцом и детьми, между мужем и женой и, наконец, между духовными братьями и сестрами.

Но нельзя делать ничего самовольно, это ни к чему, а надо жить так, чтобы всегда быть готовым и мужественным на всякое страдание: готово сердце мое, готово сердце мое! (Пс: 56:8). Ведь надо не только начать жить, надо не временный подвиг, а надо прожить целую жизнь, и прожить ее в Боге.

* * *

17/III-27 г.

Исповедь у отца Сергия

Не позволил читать беллетристику, не потому, что этого вообще нельзя делать, но нельзя мне сейчас. Все можно, все позволено, но не все полезно (см.: 1Кор. 6:12; 10:23).

Хульные мысли могут быть грехом, если человек копается в них, во всяком случае каяться в этом надо.

Сохранять память о Боге в течение дня надо путем молитвы Иисусовой, и с этого надо начинать: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешную».

* * *

2/IV-27 г.

Проповедь отца Сергия. День памяти Иоанна Лествичника

По существу нет разницы между жизнью монашеской и в миру, все различие лишь в степени.

Для нас великое счастье, что мы живем в то время, когда так резко, так определенно и с такой силой обнажаются диавол и Бог и от нас зависит выбрать тот или иной путь.

Основная мысль Иоанна Лествичника, что между Царством Божием и земной жизнью нет иного средостения, кроме греха. Святые еще здесь, на земле, ощущали Царствие Божие, имели его в себе, и для них естественен переход и в жизнь загробную. Об этом внутреннем состоянии Царствия Божия нам нужно больше всего заботиться. Снискание его возможно при двух условиях – внимания к себе и обуздания своего языка.

* * *

6/IV-27 г.

О[тец] Сергий сказал: Благовещение есть величайший праздник. Надо помнить, что Благовещение относится не только к Матери Божией, но и к каждому из нас. Это есть праздник приготовления своей души. Где началось дело Христово, там мы должны кончить. Мы должны пойти навстречу Христу. Он сошел с небес, с высоты, а мы идем к Нему от земли.

* * *

19/IV-27 г.

Насчет икон. О[тец] С[ергий] сказал, чтобы я сняла лишние, что не надо дразнить. И еще сказал, чтобы я и вообще все мы очень старались как можно лучше работать, чтобы нас не считали лоботрясами.

* * *

18/IV-27 г.

Сегодня хоронили Женю. Она умерла от скоротечной чахотки. О[тец] С [ергий] читал ее письма. В гробу у нее было замечательное лицо.

О[тец] С [ергий] сказал: «Молчание есть матерь молитвы». Говорить с пользой может лишь тот, кто научился молчать. Положи, Господи, хранение устом моим и дверь ограждения о устнах моих (Пс. 140:3).

Другое условие молитвы – это познание себя, сознание своего греха без всяких ему извинений и оправданий.

* * *

20/IV-27 г.

Исповедь

0[тец] С [ергий] сказал мне, что дело не в том, что все одни и те же грехи, это так и должно быть, ведь если у человека больное сердце, он все с этим же будет приходить к доктору, но что дело в исправлении.

Потом он мне сказал, – когда я ему рассказывала о [том,] что, когда он уехал, у меня было облегчение, что я могу теперь опять жить как хочу, – что это не грех, если я для него делала все, что было надо.

Относительно лампады он мне сказал, что надо повесить шторы, чтобы не было видно с улицы, или зажигать ее ночью.

Он спросил, есть ли у меня злоба, зависть, клевещу ли я на кого. Он мне сказал, что частое хождение в церковь может быть для меня безусловно вредным и что мне надо выработать с ним мою меру, чтобы я непременно пришла к нему после Пасхи, тогда мы с ним поговорим и о молитве, и [о том,] что можно сказать...

Если я буду жить не по силам, то мне может быть очень худо. 0[тец] С[ергий] сказал, какое значение имеет исповедь. Господом дано для нас все, и все Таинства – крещение, причащение, миропомазание – все это дано от Бога, мы тут ни при чем, а вот в Таинстве покаяния дело уже в нас, это дар, который приносим мы Богу – «Господи, возьми мое бремя тяжкое грехов»¹³... Без нашего участия Господь нам помочь не может. Как вот все равно медицина для выздоровления человека пользуется теми природными свойствами, которые заложены в организме человека, и только присоединяет свои средства, чтобы повысить деятельность нашего же организма. <...>¹⁴

<...> Ведь предстоит в его мере чаша испытания, возможно, что уже скоро нельзя будет собираться здесь для общей молитвы, ведь чем жить останется? Много легче будет, если будет это единение, любовное единение друг с другом, забота друг о друге. А этого в нас всех нет; есть, наоборот, и вражда, и зависть, и осуждение. Потом мы должны признать, что не понимаем своего времени, в котором живем. Сейчас делают страшное дело – закрывают церкви, и многие относятся к этому легко: «ну, что же, теперь это так делают»; это дерзкое отношение, это та дерзость и вольность, которые мы вносим в богослужение и в отношение свое к Таинствам. Другие, наоборот, впадают в уныние, что все пропало, все гибнет, и это не верно. Надо только стремиться к сохранению своего внутреннего завета с Господом.

* * *

3/V-29 г. Вынос Плащаницы

Погребение – это есть великое дело. Было время, когда Христос и Его человеческая природа нуждались в людях, и Никодим и Иосиф послужили Ему погребением (см.: Ин. 19:38–42). Мы верим, что в богослужении открывается нам вечность, и вот сегодня мы можем послужить Ему участием в Его погребении, в сознании своего недостоинства, в любви к Нему.

* * *

4/V-29 г. 3 часа утра. Страстная Пятница – Погребение О[тец] Сергий говорил:

В эти труднейшие дни, в которые мы живем, – гонений, поношений, лишений часто всего необходимого, насмешек, клеветы, – мы должны перед Гробом Господним дать обещание установить свой личный завет с Господом. Ничего, что мы грешим, что на душе тяготеет грех, важно, как мы сейчас живем или вернее, как хотим жить, каковы наши стремления, к чему наша любовь.

Сегодняшняя служба скорбная, она есть плач о Господе, но уже и в ней есть радостные проблески; такова вся жизнь человеческая: через скорби, через покаяние проходит христианин, но, по мере очищения себя от скверны, он начинает чувствовать в себе иную жизнь, радостную, и не где-нибудь, а в своей душе, не где- нибудь, а в своей жизни начинает чувствовать Воскресение Христово, а с Ним вместе и воскресение своей души.

О[тец] С[ергий] говорит, что нет большей радости для духовного отца, как помочь своему духовному сыну или дочери, поэтому стыдиться исповедовать свои грехи есть ложь, извращение стыда. Стыдно грешить, но нет стыда в том, что человек хочет излечиться от своего недуга. Настоящая, глубокая связь с духовным отцом и зарождается только тогда, когда вся душа открыта, когда духовный отец чувствует, что он помогает.

Когда о[тцу] С[ергию] в день его десятилетия [службы] подарили икону Тайной вечери и один из братьев прочел обращение к нему от всей церкви. о[тец] С[ергий] сказал, что не остановил его только потому, что в сказанном есть маленькая доля правды, поскольку в каждом человеке есть образ Божий, есть святость, но что в остальном слова его есть обличение ему, нерадивому, недостаточно внимательному. Он знает, что это обращение церкви вызвано большой любовью к о[тцу] Алексию, которая потом перенесена была и на него.

Многая лета о [тцу] Сергию.

Вечная память о [тцу] Алексию.

* * *

5/V-29 г. Первый день Пасхи

О[тец] К. сказал: От избытка сердца уста глаголют (Мф. 12:34). Плод деятельности о[тца] С[ергия] уже налицо – это собравшиеся духовные дети со всех концов Москвы, многие приезжают из провинции.

На глазах видно, как много работает над собой о[тец] С[ергий], какая с ним перемена. Разговор с о[тцом] А. Тот сказал, что о[тец] С[ергий] не хотел быть священником, но однажды он пришел и сказал отцу, что будет священником.

Пламенность о[тца] С[ергия], его глубокая, настоящая вера, которая ведет его верно и по общественному, церковному пути. Его мудрость и чуткость заставляют верить, что он поведет церковь и теперь по верному пути.

Его глубокое смирение, благодаря которому он себя рассматривает только как продолжателя того, что было сделано о [тцом] А[лексием]. Но в религиозной жизни всегда скрывается индивидуальность, и несмотря на то что все осталось как бы по- прежнему, все традиции, индивидуальность о[тца] С[ергия] сильно чувствуется. Это обнаруживается отчасти в богослужении, где многие стороны нашли свое более выявленное выражение. Характерно то, что под словом [Маросейка] понимается не шумная улица, а этот тихий уголок, который, как маяк, освещает путь многим и помогает жить.

Ответ о[тца] С[ергия]. Он говорит, что эти слова о[тца] К. его обличают, что о[тец] К. сам не понимает, что он говорит, что ему ведь лучше, чем кому-нибудь другому, знать все недостатки. Он еще раз повторяет, что никогда не хотел быть духовником, что его любимое дело было проповедничество. Сейчас, вследствие перегруженности, ему трудно вести это дело, что своим проповедям он не придает никакой цены, что он многословен и просит брать только основное, главные мысли своей проповеди.

Ему поневоле пришлось полюбить свое дело духовного руководителя многих; он страшно привязался к своим духовным детям. Вот раньше, в первые годы, он подходил ко всем с открытой душой, не ограждая себя, без всякой защиты, и часто встречал отпор, желание сознательно причинить ему боль. Он думал, что если он сам первый попросит прощения, то он этим все устроит, вернее, не видел, не понимал, что в человеке, кроме доброго образа Божия, временами пробуждается и бурлит злая, скверная часть души. И вот, не учитывая этого, он часто страдал сильно, ему причинялась его духовными детьми большая боль.

Теперь он относится к этому спокойно. Теперь он подходит по-другому, через молитву, через очищение своей совести, через примирение именно со своей совестью, и потому он остается спокоен, осознаёт, что его решение вынесено через очищенную совесть, через успокоенное сердце, и потому решил быть строг и неизменен в своих решениях.

За последнее время он чувствует, что ему важно покаяние и молитва; раньше ему самому мало приходилось молиться, многие богослужения проходили почти мимо него, все исповедь, исповедь, а вот эту Пасху ему удалось провести более молитвенно, и он чувствует, какое это для него большое значение имеет.

Еще о[тец] С[ергий] сказал, что лучше всех его понимала всегда и помогала ему сестра Павла, которая отчасти и надорвалась в ту пору.

* * *

9/VI ст[арого] ст[иля] – 29 г. День памяти о[тца] Алексия На кресте о [тца] Алексия написано: «Друг друга тяготы носите» (Гал. 6:2). Любовь – это существо христианской жизни, Сам Христос сказал: По тому узнают, что вы Моиученики, егда имате любовь между собой (ср.: Ин. 13:35).

0[тец] А[лексий] являл пример такой любви, отдачи себя всякому, кто к нему приходил; каждый уходил от него утешенный, ободренный. Такое отношение должно быть прежде всего к своей семье, а потом и к своим по духу (духовному отцу, братьям, сестрам), должен быть мир между собой, забота друг о друге, помощь друг другу. В этом только надо соблюдать меру, нельзя слишком разбрасываться, надо заботиться по крайней мере хоть о самых близких.

* * *

9/VI-29 г. Всенощная под Троицу

О[тец] С[ергий] говорил: ему пришлось как-то зайти в один сад, где он бывал ежегодно и где все ему знакомо. Деревья стояли в цвету, и на фоне зелени странно выделялись черные, обглоданные вишневые деревья, их тронуло морозом в ту суровую зиму; и вот странно, на одном из черных деревьев сбоку пробивалось несколько зеленых свежих веточек; все кругом было так же мертво и черно, и только эти веточки говорили о жизни. Так и в душе человеческой, пускай в ней всё в тлении, в омертвении, но надо найти в себе хотя бы маленькое семечко благодатной жизни, надо суметь почувствовать его, надо молиться о его взрастании и укреплении в себе. Надо сказать: «Господи, у меня ничего нет, все во мне мертвенно и пусто, а вот это, Господи, я наскреб в своей душе, помоги и укрепи меня».

* * *

10/VI старого стиля – 29 г. День Св[ятой]Троицы 0[тец] Серг[ий] сказал, в чем сущность Троицы: единство во множественности. В мире все многообразно, находится в различии.

Каждый человек имеет свою индивидуальность, свое дарование. Тот дар, который дан человеку, может быть употреблен или для служения другим, следовательно, для пребывания в единении с другими, или же под влиянием греха из самолюбия или тщеславия этот же дар может вести человека к самоугодию, к самоутверждению, к разъединению и вражде. Это будет проявление диавола, который все смешивает, перепутывает. Так и у нас в церкви пусть каждый служит тем даром, который получил от Господа: одни пишут иконы, другие поют, третьи читают, четвертые по дарованию к порядку убирают церковь, и т. д. Но не надо только в свое служение приносить тщеславность, самолюбие.

Затем, и все души различны по своему устроению, у каждого свой душевный дар, которым он может служить другим, помогать другим. Человек вялый нуждается в энергичном, человек, находящийся в унынии, нуждается в бодрости и веселом нраве другого, и т. д. Есть люди с особым даром любви.

Троичность Божества есть выражение этого единства, которое должно проницать всю жизнь.

* * *

7/V-29 г. ст[арого] ст[иля]

С о[тцом] С[ергием] произошел страшный случай: в лесу под Москвой на него с целью грабежа напали двое и потребовали денег.

О[тец] С[ергий] сказал, что у него нет с собой, что он даст им, когда они дойдут до дачи. Тогда один из грабителей несколько раз ударил батюшку по голове и шее дубиной; другой останавливал и говорил: «На кого ты поднял руку, как тебе не стыдно, зачем ты так бьешь его?» О[тец] С[ергий] закричал. В лесу кто-то был, грабитель испугался и убежал; второй остался и проводил о[тца] С[ергия] до дачи; когда о[тец] С[ергий] предложил ему денег, он отказался.

О[тец] С[ергий] говорит, что нет ничего случайного, что для него в этом «случае» есть большая польза в том, что он почувствовал себя недалеко от смерти, чувство, которое человек должен всегда иметь в себе, и что вот так Господь все же избавил его. И для нас должна быть польза в этом.

Я много думала об этом. Первое время я с этим случаем никак не могла примириться и даже не потому, что о[тец] С[ергий] был на волоске от смерти, а что на него подняли руку, на человека, к которому все относятся с благоговением, если бы они знали только, на кого они подняли руку. Я думаю только, что это не может быть пустой случай, что с о[тцом] С[ергием] это, во всяком случае, не может быть.

Мне кажется иногда, что для о [тца] С [ергия] этот случай должен быть к величайшему смирению. Ведь кто знает, может быть, ему очень трудно и представляет духовную опасность видеть к себе всегда благоговейное отношение, отношение, как ко Христу (на исповеди по крайней мере), а тут его уничижили, подошли как к простому человеку, просто чтобы ограбить.

А мы только должны помнить, что так в одну минуту мы можем лишиться самого дорогого, а потому бережно и с любовью охранять, и беречь, и дорожить, а главное, чувствовать, что стараемся идти одним с ним путем, что внутренне мы тесно с ним связаны.

* * *

30/VI-29 г.

Мое отношение к духовному отцу. Первое время мне было очень трудно подойти к о[тцу] С[ергию]. После каждой исповеди, после каждого разговора я чувствовала, что моя душа в основном, главном закрыта от него; в том, что я сама говорила, ему чувствовалась фальшь, говорила часто по неловкому чувству, чтобы не молчать. Помню однажды, после одной исповеди, неудовлетворенная, в стыде и горе, я твердо решила, что никогда больше не приду в церковь; я долго стояла, плакала и молилась: «Господи, мне так хорошо было здесь, а теперь все кончено, я не могу сюда больше прийти». Дома в постели, плача, сквозь сон я все время чувствовала, что вот и конец, в церковь я больше не приду; вместе с тем какое-то чувство покоя охватывало все сильнее, и когда проснулась утром, то на душе было легко и спокойно; состояние пристыженности, недоброжелательства к о[тцу] С[ергию] исчезло: я быстро вскочила и ушла в церковь причащаться.

И вот первые годы подойти к отцу Сергию помогал сам Господь.

Теперь основное, чем болеет душа, раскрыто, на исповеди мне спокойно, нет неудовлетворенности, стыда, что не так сказано, только исповедь мне приходится писать, говорить с отцом Сергием я не умею. И теперь, конечно, часто огорчаюсь и до слез, потому что ведь редко, редко когда удается поговорить с о [тцом] Сергием, чтобы получить твердую уверенность, что делаешь правильно. Но вместе с тем сейчас твердо чувствую одно – к духовному отцу можно подходить только через молитву, тогда весь его образ. то, что слышишь от него в проповедях, обращенных не лично к тебе, а ко всем, подскажет, как надо поступить в том или ином случае. А главное, когда чувствуешь, что внутренне живешь с ним одной жизнью, и это дает спокойствие и твердость.

[...] сказала мне, что ее часто упрекают, что для нее слишком много значит авторитет о [тца] С[ергия], что она слепо идет за ним. Я думаю, что такие упреки совсем не верны. Дело не в авторитете, а в полном доверии к душе своего духовного отца. Самое главное ведь в основном принять его душу, и тогда действительно каждое его слово принимается как свое, единственное для тебя нужное. И, конечно, есть твердая уверенность, что в основном, главном, о[тец] С[ергий] ошибиться не может. Вот почему мне всегда бывает очень больно, когда кто-нибудь жалуется на о [тца] С[ергия]. Рассудить духовного отца с его духовным сыном или дочерью может только Господь через молитву, и я на себе испытала, что это верно.

Потом, судить своего духовного отца с кем-нибудь нельзя хотя бы потому, что этим убиваешь то чувство благоговения, которое в такой сильной степени должно быть к духовному отцу. Если к каждому человеку надо подходить благоговейно, почитая в нем образ Божий, то как же надо относиться к духовному отцу, когда на исповеди приходишь к нему, как ко Христу. Я вот чувствую, что во всех огорчениях, связанных с о[тцом] С[ергием], всегда виновата сама, потому что не духовно, слишком по-человечески подходишь, ищешь утешения, особого к себе отношения, а ведь этого всего может не быть, а вместе с тем можно жить одной внутренней жизнью с духовным отцом.

[...] сказала мне, что страшно только одно – грех, а ко всему, что с тобой ни случается, надо относиться так, что все делается по попущению Божиему, и в этом смысле мы не во власти людей и обстоятельств. Только самой нужно соблюдать правду всегда и во всем.