Точка зрения

В интернете ходит уже обросшая седой бородой шутка, что лучшие эксперты по латиноамериканской политике еще недавно были отличными вирусологами, а завтра они все сделаются контрразведчиками и по совместительству специалистами по нефти и газу. Те же люди являются прекрасными специалистами по борьбе с преступностью, которые, в отличие от властей, прекрасно знают, что надо делать, и, конечно, глубокими религиоведами, разбирающимися в мировых религиях намного лучше тех, кто их, собственно, практикует.

Разумеется, это не означает, что интернет полон настолько разносторонними гениями. Гений вы или нет, приобретение глубоких познаний в какой-либо сфере требует времени и усилий.

Это просто означает, что люди делают решительные суждения в вопросах, в которых не разбираются.

Это затрагивает самые разные области знаний – от медицины до ракетостроения, но особенно бросается в глаза в вопросах веры. Некоторые популярные нападки на Христианство и Церковь выдают настолько глубокую неосведомленность сетевых экспертов в предмете, что бывает совершенно неясно, как с ними спорить, – для спора нужна какая-то область пересечения, какие-то общие точки, а тут их просто нет. Человек критикует нечто, о чём не имеет ни малейшего представления.

Обычно при этом он говорит: «Я имею право на свою точку зрения».

Формально это верно – законы государства не запрещают мне делать необоснованные суждения. Вопрос в другом – хочу ли я, чтобы моя точка зрения как-то соотносилась с реальностью? В интернете (в том числе, русском) легко найти людей, которые верят в плоскую землю, – это их точка зрения, и они имеют на неё право. Но это ничего не меняет в том, что такая точка зрения ошибочна и свидетельствует о глубоком невежестве. Люди, которые верят, что наука возникла в борьбе с христианской верой, – тоже имеют право, но это – легко проверяемая неправда.

У нас могут складываться ложные точки зрения, и нам стоит внимательно относиться к тому, как работает наше сознание.

Но разве я не могу узнать всё, что нужно, за пять минут? Разве интернет не сделал доступной каждому человеку любую информацию? Это не совсем так по целому ряду причин.

Для начала, теоретическая доступность любой информации не делает её доступной на практике.

На какие-то сведения вы обязательно наткнетесь, а какие-то можно обнаружить только приложив сознательные усилия. Какую-то информацию вам сразу выдадут поисковики и алгоритмы социальных сетей, а какую-то вы могли бы, теоретически, найти, если бы знали, что искать.

Это определяется, главным образом, не вами. В какой-то мере алгоритмы пытаются предложить вам то, что, по мнению программистов, могло бы вас заинтересовать, в какой-то – то, что хотели бы продвинуть поставщики коммерческой рекламы и политической пропаганды.

Мировая сеть неизбежно формирует вокруг человека мягкий информационный кокон, который определяет, что он увидит, а что нет. Этот кокон – не тюрьма, вы вполне можете выйти за его пределы. Но для этого нужны сознательные усилия, а мы обычно избегаем их прилагать.

Люди склонны экономить усилия и действовать на автомате. Это не повод для обвинений в лени – просто так устроена наша психика. Мы не можем разбираться во всём – или хотя бы принимать во внимание всё. Мы неизбежно оставляем большую часто того, что достигает наших органов чувств, за пределами нашего сознания.

Мы воспринимаем реальность через плотные фильтры – и это неизбежно. Если эти фильтры отказывают (это бывает при некоторых психических расстройствах), люди теряют способность нормально ориентироваться в мире и жестоко страдают.

Некоторые факты мы считаем важными, а некоторые игнорируем. Некоторым сообщениям верим сразу и безоговорочно, а некоторые сразу склонны считать ложными.

В идеале мы могли бы отличать важное от неважного, то, на что стоит тратить время и силы, от того, что не заслуживает нашего внимания. Но в реальности это не так – мы не бесстрастные компьютеры. На то, как работают наши фильтры, оказывают влияние множество факторов, существенно искажающих картину.

«Склонность к подтверждению своей точки зрения» – психологический феномен, состоящий в том, что мы неосознанно подчеркиваем те сведения, которые хорошо ложатся в нашу картину мира, и игнорируем все остальные. Он в той или иной мере свойственен всем людям, и если вы совершенно отрицаете его за собой, это просто означает, что вы находитесь в его наиболее полной власти.

Наверное, вы замечали (я замечаю это за собой постоянно), что люди, которые согласны с нами, выглядят какими-то особенно умными и благородными – у них и на лицах написано какое-то внутреннее достоинство. А вот те, кто резко расходятся с нами во мнениях, производят отталкивающее впечатление – они глупые, злобные и на лицах у них написано, какие они неприятные типы.

Нам не хочется их читать и знакомиться с их, несомненно, глупыми и подлыми мыслями. Мне самому приходится прилагать усилия, чтобы внимательно прочитать и, по возможности, благожелательно понять человека, который возразил мне в ходе дискуссии в социальных сетях.

Ведь он намекает на то, что я неправ! Что мои познания не настолько глубоки, а мой интеллект не настолько блестящ, как это очевидно мне и должно быть очевидно всем достойным людям!

В самом деле, когда точка зрения становится моей точкой зрения, в которую я вложился и гордо вынес на публику, она перестает быть просто одним из описаний мира – верным или нет, а становится именно моей. С ней связана моя гордость и мое восприятие себя как умного, компетентного, знающего и уважаемого человека. Собеседник, ставящий её под вопрос, больно ранит мое самолюбие – как если бы он находил мой наряд клоунским, а мою прическу – идиотской.

Я вынужден сражаться за мою точку зрения независимо от того, насколько обоснованной она выглядит – ведь теперь речь идет не о том, верно ли она описывает реальность, а обо мне. «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Некомпетентный болван, пересказывающий чушь, носящуюся туда и сюда по интернету, или уважаемый эксперт?

Я вполне мог принять определенную точку зрения по случайным причинам – мне показались симпатичными люди, которые её излагали, или, наоборот, её противники вызвали раздражение, но с тех пор как я начал высказывать её публично, она оказалась связана с моим личным достоинством и самоуважением. Гордость заставит меня отстаивать её до победного конца.

Более того, «точка зрения» играет и важную социальную функцию. Заявляя её в публичном пространстве, я посылаю сигнал другим людям, которые могут её разделять, – «мы с тобой одной крови, ты и я».

Она становится сигналом, по которому распознаются свои и чужие, выстраиваются или разрываются отношения, сразу определяется, кто тут хороший, заслуживающий доверия человек, а кто – подозрительный тип, с которым не стоит иметь дела.

«Правильная точка зрения» – в этом случае не «точка зрения, правильно описывающая реальность», а «точка зрения, благодаря которой нужные мне люди воспринимают меня как своего». В этом может и не быть, и, скорее, нет, сознательного лукавства. Человек обычно совершенно искренне верит в то, во что ему полезно и приятно верить – и что обеспечивает ему симпатии людей, в эмоциональной поддержке которых он нуждается. Впрочем, не только эмоциональной. Дадут ли вам рекомендации, возьмут ли вас на работу, продвинут ли по службе вас или другого сотрудника – сильно зависит от того, придерживаетесь ли вы правильной точки зрения.

Глядя на то, с каким усердием западные корпорации продвигают мультигендерную повестку и засовывают разноцветных персонажей в детские мультфильмы и вообще куда угодно, можно подумать, что они там с ума сошли. Нет, конечно, – соответствующие сотрудники действуют вполне рационально и в своих интересах. Они усиленно посылают сигнал – «Мы свои! Поощряйте и продвигайте нас!»

Люди вообще склонны действовать таким образом, в том числе и мы сами.

Итак, «точка зрения» функционирует не только как попытка описания реальности, но и как средство самоутверждения и выстраивания социальных связей. А выбираем мы ее по причинам, очень часто далеким от её, содержания.

Это было так и в до-интернетную эпоху, но Глобальная сеть всё это чрезвычайно усилила. Она породила явление, которое американский философ Том Николз обозначил как «смерть экспертизы».

Кажется, что должно быть наоборот – глобальные средства связи дают нам возможность обратиться к тем, кто действительно разбирается в предмете, а им самим – высказаться на неограниченную аудиторию.

Увы, это не так. Эксперт – это человек, который годами получал образование в соответствующей области, потом еще годами (или десятилетиями) работал по профильной специальности. Он приложил огромные, многолетние усилия к тому, чтобы овладеть предметом. Но, скорее всего, люди в Сети будут слушать не его по целому ряду причин. Эксперт очень редко является красивой девушкой или артистичным юношей – он вообще обычно не молод. Он говорит долго, утомительно и, как правило, неопределенно – «с одной стороны, с другой стороны», «если мы учтем фактор Х, то нам следует, с некоторой вероятностью, ожидать эффекта У». Чтобы его понять, надо самому хоть немного разбираться в его области. Его знания обычно никак не касаются сердечных струн аудитории – он не умеет ни как следует проклясть её врагов, ни восхвалить её героев, ни польстить ей, ни сыграть на её страхах.

В Сети нетрудно найти профессиональные лекции по различным важным предметам, но число их просмотров невелико.

Эксперт не может состязаться с артистом разговорного жанра, который умеет овладеть вниманием, по-простому объяснить и сыграть на струнах. Тот, кто говорит длинно, сложно и сухо, всегда проиграет тому, кто говорит увлекательно, эмоционально и ярко.

Интернет, таким образом, создает огромные возможности для ложных претензий на компетентность – и предоставляет трибуну людям, которые дадут ясную, увлекательную, волнующую, понятную, и при этом, как минимум, упрощенную, а то и просто ложную картину реальности.

Возможность составить свое мнение, посмотрев пятиминутный ролик со смартфона в метро, и потом поделиться этим мнением в Сети, делает совершенно излишними напряженные попытки разобраться в вопросе. И оставляет совершенно невостребованными суждения компетентных экспертов.

Эксперт – это человек, который годами учебы и работы заслужил право принадлежать к экспертному сообществу, признавшему его своим. Может ли он говорить неправду? Да. Человеческое знание всегда несовершенно. Эксперт – тоже человек, и он находится под давлением тех же психологических и социальных факторов, о которых мы говорили.

Но он находится в существенно лучшем положении, потому что он прошел через процесс получения образования.

Он, по крайней мере, признаёт, что суждения нуждаются в обоснованиях, что поиск достоверного знания предполагает некоторую дисциплину, и, что особенно важно, смиренную готовность время от времени убеждаться в своей неправоте.

Важно помнить и о том, что время универсальных гениев – как Леонардо да Винчи или Михаил Ломоносов – прошло, и выдающийся специалист в одной области может ничего не понимать в другой. Выдающийся физик может делать философски безграмотные утверждения. Академик-математик – писать смехотворно шарлатанские книги по истории. Талантливый биолог – проявлять глубокую безграмотность в истории науки.

Значит ли это, что достоверное знание невозможно, и есть только бесконечное число различных «точек зрения» и «интерпретаций»? Нет, и хотя есть люди, которые провозглашают такую позицию, никто не придерживается её всерьез – заболев, они обычно обращаются к врачам, а не к шаманам, и вообще, когда речь идет о чем-то важном, вовсе не считают, что истина по тому или иному конкретному вопросу недостижима.

Мы можем знать, например, что помогает от такой-то формы рака, а что – нет. Какой текст действительно создан в глубокой древности, а какой является современной подделкой. Как говорил выдающийся отечественный лингвист Андрей Зализняк, «Истина существует, и целью науки является её поиск».

Экспертное знание не абсолютно – эксперты живые люди. Но знания имеют значение. Невежество – не такая уж безобидная вещь. Если вы верите в плоскую землю и не являетесь пилотом гражданской авиации или капитаном дальнего плавания – это вполне может сойти вам с рук. Намного опаснее, если вы верите в «народные рецепты» лечения опасных болезней.

Поверхностные и непродуманные суждения в важных вопросах могут дорого обойтись нам – и другим людям. Мы свободны в нашем выборе, в том числе нашей точки зрения, но не свободны в последствиях этого выбора.

Есть вопросы, которые можно переадресовать другим, – специалистам, разбирающимся в этом. Нет ничего унизительного в том, чтобы признать нашу некомпетентность. Никто, кроме Бога, не может разбираться сразу во всём.

Но совсем печально, если вы имеете ложную точку зрения на самые фундаментальные вопросы жизни – «для чего мы существуем?», «есть ли Бог?», «есть ли что-то за пределами этой жизни?», «каковы наши обязанности по отношению к ближним и на чем они основаны?» Это вопросы, которые лежат в области религии и отчасти философии.

Можно вообще отказаться ставить перед собой эти вопросы – но это не будет означать, что у нас нет мировоззрения. Это просто будет значить, что оно остается непродуманным и скрытым от нас самих, что мы не знаем, во что верим, и что лежит в основании тех решений, которые мы принимаем.

Об этом есть грустный, но верный афоризм: «Если вы не знаете, куда направляетесь, вы туда, скорее всего, и не дойдете». Если мы не знаем, зачем живем, мы рискуем прожить свою жизнь впустую.

Вопросы о природе реальности, о смысле жизни, о надежде перед лицом зла и смерти стоит рассмотреть в первую очередь – ведь от них зависит, как мы отвечаем на все остальные вопросы.

Но, увы, и здесь – может быть, здесь особенно – интернет заполнен поверхностными и некомпетентными суждениями, от «все религии учат одному и тому же», до «наука доказала , что Бога нет».

В любом важном вопросе невозможно обойтись пятиминутными роликами; он требует серьезного, вдумчивого исследования. Это особенно важно в вопросах веры – они требуют серьезного отношения, вложения времени и усилий. В них нельзя довольствоваться «точкой зрения». В них нужно искать истину. И она определенно стоит того, чтобы её найти.