«Своё» христианство и христианство Апостольское

Слово «христианин» впервые появляется в библейской Книге Деяний Апостолов: «Целый год собирались они в церкви и учили немалое число людей, и ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами» (Деян.11:26).

Христиане, о которых здесь идет речь – ученики Апостолов, и они собираются в Церкви. Христианин, согласно Библии, – это не просто человек, выросший в определённом народе. Христианских народов во времена Апостолов ещё не было. Это не просто человек с нравственными принципами – высокие нравственные принципы могли выказывать и иудеи, и языческие философы. Христианин – это человек, принадлежащий к определенному сообществу (Церкви) и пребывающий в учении Апостолов, на проповеди которых эта Церковь была основана.

Иначе говоря, христианство – это религиозная традиция, восходящая к Апостолам. Эта традиция может нравиться или нет, но она возникла и сформировалась задолго до нашего появления на свет. Она обладает определённым содержанием, которое от нас не зависит. Мы либо присоединяемся к этой традиции, либо нет.

Откуда же возникают все последующие переопределения слова «христианин»? Внутри христианской цивилизации Христос и Евангелие прочно утвердились в качестве точки отсчета. Само имя Христово означает абсолютное добро и правду – даже для многих атеистов. Евангелие – верят люди в него или нет – это фундаментальное повествование нашей культуры и цивилизации, которое отражается в миллионах образов музыки, искусства, литературы, обычного повседневного языка. Поэтому неудивительно, что даже неверующие люди могут апеллировать к Господу Иисусу как к образцу добра и правды.

Но, как это обычно бывает с человеческими взглядами на первоисточник добра, перед нами оказываются два пути – трудный и легкий. Трудный состоит в том, чтобы менять свои взгляды и поведение сообразно этому Источнику. Этот путь христианской жизни, и он предполагает значительные усилия. Мы читаем слово Божье и ищем Божьего водительства в молитве; мы присоединяемся к другим людям, которые верят в Господа и стремятся быть Ему угодными, – к Церкви. Мы – что бывает особенно трудно и неприятно – пересматриваем какие-то наши взгляды, которые, как мы обнаруживаем, расходятся с тем, что открыл нам Господь Иисус. Мы прилагаем усилия к изменению нашей жизни. В этом пути нас сопровождает и укрепляет благодать Божья, но он определенно не является путем наименьшего сопротивления.

Поэтому так легко соблазниться легким путем, который состоит в том, чтобы объявить свои нынешние представления, взгляды и поступки уже соответствующими образцу, предположив, что Христос полностью меня одобряет и поддерживает, а если и порицает кого, то именно тех, кого порицаю я. Поскольку Христос есть добро и правда, а я человек, несомненно, безупречно добрый и правдивый, Христос должен быть во всём со мной согласен.

В итоге люди берут свои представления – нравственные, религиозные, и даже политические – и просто приписывают их Господу Иисусу, Который, как предполагается, просто обязан им соответствовать. Конечно, от этого соблазна не застрахованы и люди вполне церковные, но церковная традиция постоянно предостерегает нас от такой опасности. Она постоянно напоминает нам, что мы – падшие существа, склонные грешить и ошибаться, и указывает на заповедь: «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх.20:7) .

Эта заповедь, конечно, запрещает пустое и неблагоговейное использование Имени, но, прежде всего, она о том, что имя Божье нельзя использовать в своих частных целях, пытаясь приписать своим взглядам сверхъестественный авторитет.

Нельзя приписывать свои предпочтения Богу – надо смиренно искать того, что угодно Ему. В Церкви нам постоянно напоминают о том, что мы – ограниченные и грешные существа, и нам не следует думать, что мнение Господа Бога будет всегда совпадать с нашим. Нам следует обратиться к Откровению – к Писанию и Преданию Церкви, чтобы понять, что нам открыл Бог и чего Он от нас хочет. Как сказано в Евангелии, «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 16:18).

Вне церковной традиции, если мы слышали о том, что Христос есть Праведник, но не научены с осторожностью оценивать свою собственную праведность, мы будем с лёгкостью приписывать Христу то, что мы сами считаем хорошим, игнорируя само Евангелие. И, конечно, тут будет трудно устоять перед соблазном обвинять Церковь в том, что она отошла от «истинного учения Иисуса». Ведь «учение Иисуса» – это то, что именно мы считаем правильным.

Выйти из этого положения нелегко. Для этого нужно, прежде всего, признать, что Господь наш Иисус Христос – не символ всего хорошего и доброго, не белая стена, на которую нам удобно проецировать наши собственные ценности и идеалы, но, напротив, реальная (гораздо более реальная, чем что бы то ни было ещё) Личность, наш Создатель, Господь, Спаситель и Судия.

Открывая Евангелие, мы встречаем не мертвого учителя, взгляды которого мы могли бы творчески развить и переделать так, как мы сочли бы подходящим, но живого Бога и Спасителя, который обращает к нам Своё слово и ожидает от нас ответа.

Конечно, пройти через этот момент осознания – всё это на самом деле, Христос действительно воскрес, Он действительно грядёт со славою судить живых и мёртвых, – означает открыться навстречу глубочайшим переменам в своей жизни, и не все их хотят. Но быть христианином – это и значит поверить тому, что Христос говорит о Себе.

Итак, когда мы говорим, что какие-то люди не христиане, мы не оспариваем их культурную принадлежность и не выносим никаких суждений об их нравственном облике. Нехристианин вполне может быть нравственным человеком и добропорядочным гражданином. Просто проповедь Апостолов не об этом.

Она, в частности, о победе над смертью. Все мы – и добропорядочные люди, и негодяи, совершенно независимо от того, к каким народам и племенам мы принадлежим, – умрем. Все наши надежды и мечты, желания и устремления, окончатся тем, что наше тело окончательно развалится, и мы умрем. Конечно, мы, как и все живые существа, избегаем смерти – она нам отвратительна, в нас есть мощный инстинкт самосохранения. Но, в отличие от всех остальных животных, наше возмущение против смерти связано с чем-то более важным. Вне веры в личное бессмертие, она обессмысливает все наши мечты и достижения. Как говорит Хорхе Луис Борхес в стихотворении про двух дуэлянтов, «давно исчезли их лица, даже имен их нет». Конечно, вы можете посвятить себя другим людям, но эти люди тоже умрут. Любящие родители могут дать своим детям тепло и заботу, воспитание и образование, но они не могут дать им вечной жизни. Через миллион лет, после того как я, вы, и все, кого мы знали и любили, исчезнут с лица земли, Вселенная будет выглядеть точно так же, как и за миллион лет до этого. В одном атеистическом сетевом сообществе я видел картинку-демотиватор. Слева – изображение земли, как она выглядит из космоса. Справа – то же изображение земли из космоса. Сверху надписи: «Так выглядела планета до того, как ты появился на свет», «А так она будет выглядеть после твоей смерти». Мрачный смысл шутки в том, что два изображения совершенно идентичны. Был ли ты честным человеком или негодяем, о чём ты мечтал, кого любил – неважно, всё это обречено исчезнуть, оставив лишь эфемерные следы, которые тоже исчезнут.

Атеисты обычно не спорят с тем, что это крайне неутешительная картина, но говорят о том, что мы должны набраться мужества и посмотреть в лицо реальности. Проблема в том, что в бессмысленной вселенной мужество тоже бессмысленно – как и все остальное. Если истина такова – мы ей ничего не должны.

И вот проповедь Апостолов говорит о том, что это вовсе не истина – мы созданы Богом, созданы из любви и для жизни вечной и блаженной. Человек сотворён для того, чтобы разделить вечную жизнь самого Бога, войти в общение Святой Троицы. Мы созданы для чего-то бесконечно, немыслимо прекрасного и радостного, по отношению к чему все радости этого мира – не больше, чем бледная тень.

Мы отпали от Бога и нашей подлинной жизни в грех. Мы совершили и продолжаем совершать абсурдно глупый выбор: мы пытаемся найти прочное и подлинное счастье где-то вне и помимо Бога. В конечном итоге мы не находим ничего, кроме временного и вечного несчастья.

Грех – это не просто отдельные плохие поступки. Это катастрофа космических масштабов, глубоко исказившая всё лицо мира и саму нашу природу. Мы совершенно не в состоянии выкарабкаться из той беды, в которую сами себя и ввергли.

Но Бог приходит на помощь Своему погибающему творению – и в истории разворачивается Его замысел о нашем спасении.

Этот замысел достигает апогея в личности и деяниях Господа нашего Иисуса Христа, когда Сам Бог становится человеком, и поселяется среди нас. Через свою смерть и Воскресение Христос дарует нам прощение грехов и вечную жизнь, которую мы принимаем через покаяние и веру, пребывая в Церкви, которую Он основал.

Таким образом, становясь христианами, мы обретаем не культурную идентичность и не гражданскую добропорядочность. Это сами по себе вовсе не плохие вещи, и если они приходят вместе с верой, в этом нет ничего неправильного. Но вера не об этом – она о жизни вечной и блаженной. Христос воскрес из мертвых; и мы, доверившись Ему и последовав за Ним, будем воскрешены в «нетленных», то есть не подверженных смерти и разрушению, телах, чтобы войти в жизнь спасённого и преображённого мироздания. «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр.21:4). Итак, цель христианства – жизнь вечная и блаженная, вечное спасение.

Слово Божье обещает немыслимо прекрасную вечную жизнь всем, кто доверится Христу и последует за ним. И нам важно определиться с тем, правда ли это. Потому что, если это правда, – это самое важное, что вы только можете узнать в своей жизни.

То, как мы видим мир и самих себя, что мы считаем правильным и важным, определяется тем, во что мы всерьез верим. Правда ли то, что каждый из нас может обрести вечное благо или навеки его лишиться?

Иногда люди заявляют о том, что какие-то неприятные им скончавшиеся люди «горят в аду». Разумеется, они сами ни в какой ад не верят – это просто фигура речи, способ сказать, что они считают этих покойников очень плохими людьми, достойными всяческих кар. Говорить, напротив, о том, что кто-то отправится в рай – это не проявление серьезного убеждения в его реальности, а, опять таки, фигура речи. Мы часто избегаем продумывать всерьез, во что мы, собственно, веруем и что из этого следует.

На этом фоне библейское учение о том, что спасение предполагает некий выбор с нашей стороны, покаяние и веру, вызывает огорчение и гнев – и здесь между Церковью и нецерковными людьми неизбежно возникает напряжение.

Мы исходим из того (как это с предельной ясностью утверждается в Евангелии), что, если мы откажемся войти в дверь спасения, мы окажемся за дверью. Чтобы войти в рай, нужно покаяться и уверовать. Мы не можем обещать блаженного посмертия тем, кто отказывается это сделать, потому что Христос его не обещает.

Отказ пообещать рай всем и сразу выглядит со стороны внешних проявлением, по меньшей мере, недружелюбия. Как нередко пишут люди на форумах, кто вы такие, чтобы «отказывать людям в вечном спасении?». В самом деле, пообещать людям жизнь вечную и блаженную – это же просто благопожелание. Что вам жалко, что ли? От вас убудет? Что вы вредины-то такие?

Пообещать-то можно, но для этого надо с уверенностью исходить из того, что никакой вечной жизни нет. Если человек навсегда умирает в момент физической смерти, то мы можем обещать что угодно. Его (как и нас) всё равно не будет, чтобы предъявлять претензии. Я могу обещать какие угодно горы золота человеку, который через неделю умрет, – он не сможет ни потребовать с меня обещанного, ни даже огорчиться моему обману.

В случае если никакого рая и вечной жизни нет, мы можем с лёгкостью обещать рай кому угодно – всё равно мы все умрем и прекратим существование. Но если вечное спасение реально – как реальна и его утрата – то выдавать необоснованные обещания нельзя. Если Господь требует покаяния и веры, а мы уверяем, что это не нужно, мы губим человека обманом, и он справедливо упрекнёт нас в этом, когда обман раскроется.

Церковь, опираясь на Новый Завет, говорит о том, что нужно сделать для того, чтобы войти в вечную жизнь. Уверовать во Христа, то есть принять Его свидетельство о Себе, которое мы находим в Евангелии. Проявить эту веру в Крещении, Евхаристии и хранении заповедей. Эти требования ставит не Церковь, а сам Христос; и в них нет ничего невыполнимого. Там, где они невыполнимы – например, человек уверовал во Христа, но сидит в тюрьме в ожидании казни, и никто не собирается преподавать ему Крещение – Бог видит это и принимает веру человека. Но если мы имеем возможность приступить к Таинству и пренебрегаем ей – мы, согласно Евангелию, просто не верим.

Как Христос говорит о Таинстве Крещения, «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк.16:16). И о Евхаристии: «Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин.6:53–54).

Стать христианином – значит принять слова Иисуса как истину, и истину, относящуюся ко мне лично.

Конечно, мы можем назвать «христианством» что-то своё – но зачем? Какую пользу мы получим? Мы только жестоко ограбим самих себя, закрывшись от той, подлинной Благой Вести, которая открывает нам врата вечной жизни.