Некоторые библейские основания почитания Пресвятой Богородицы

Благоговейное почитание Девы Марии, Матери Господа нашего Иисуса Христа, занимает чрезвычайно важное место в православном благочестии. Невозможно представить себе православного храма без иконы Богородицы и православного богослужения, в котором бы Она не прославлялась.

Это иногда вызывает недоумение, а порой и обширную критику. Людям кажется, что такое прославление Девы Марии – плод каких-то поздних искажений веры, проповеданной апостолами, уклонение чуть ли не в язычество, не находящее себе никакой опоры в Священном Писании.

В самом деле, есть ли у прославления Богородицы библейские основания? Мы увидим, что, несомненно, есть – хотя в этой статье мы коснемся лишь некоторых из них. Полное рассмотрение потребовало бы не статьи, а книги – и здесь мы только наметим общие контуры.

Перед тем как говорить о Матери Божией, нам стоит остановиться на более общем вопросе – можем ли мы прославлять святых и просить их молиться о нас?

Вопрос о прославлении как таковом относительно бесспорен. Мы находим непосредственно в Писании повеление «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр.13:7). Святой Апостол Иаков пишет о ветхозаветных святых: «Вот, мы ублажаем тех, которые терпели» (Иак.5:11).

Собственно, литература, аналогичная православным «житиям святых» существует в любом христианском исповедании – люди обращаются к примерам верующих, которые считаются образцами веры и служения, за вдохновением и наставлением.

Разногласия возникают дальше. Можем ли мы напрямую обратиться к этим людям – «радуйся!...», или «ублажаем тебя...»? И тем более можем ли мы обратиться к ним с просьбой – «молите Бога о нас»?

Люди, которые полагают это неверным, приводят обычно два соображения.

Некоторые критики молитвенного почитания святых придерживаются концепции, известной как «сон души». Предполагается, что никакой отдельной от тела души не существует, и в момент смерти сознание человека угасает – до того момента, когда он будет телесно воскрешен из мертвых. В промежутке между смертью и воскресением его просто нет – поэтому любые воззвания к усопшим святым бессмысленны.

Писание, однако, противоречит такому представлению, и нам стоит рассмотреть вопрос, что происходит с человеком после его смерти. В притче о богаче и Лазаре мы читаем: «Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его» (Лк.16:22).

При этом богач, будучи в аду, видит Авраама и Лазаря и обращается к первому с просьбой: «Отче Аврааме! умилосердись надо мною и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем» (Лк.16:24). На что получает ответ: «Чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь…» (Лк.16:25). Затем богач адресует Аврааму новую просьбу: «Так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения» (Лук.16:27:28).

Как следует из содержания притчи, богач осознает себя, знает, где он находится, ведет диалог с Авраамом, помнит о своих братьях и о том, кто такой Лазарь. Всё это указывает на то, что душа богача после смерти обладала разумом, сознанием, самосознанием, волей и памятью. Заметим, что события притчи разворачиваются задолго всеобщего воскресения – когда братья богача еще живы.

В сцене Преображения Господня мы видим, как «явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие» (Мф.17:3). Отметим, что если Илия и был взят на небо живым, то Моисей умер задолго до пришествия Мессии, и, стало быть, в беседе участвовала душа уже умершего Моисея.

Святой Апостол Павел говорит о своем мистическом видении, которое он пережил «в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает» (2Кор.12:2), подразумевая, что сознание может существовать – и переживать некий важный опыт – вне тела.

Что происходит с душой благочестивого человека после его смерти? Она исходит из тела и оказывается на небесах: «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. От того мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище» (2Кор.5:1:2). Она оказывается в непосредственном присутствии Христа: «Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас» (Флп.1:23:24). Смерть в понимании Апостола – это именно исход души из тела. «Итак, мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, – ибо мы ходим верою, а не видением, – то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа» (2Кор.5:6–8).

Христос обещает благоразумному разбойнику: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лук.23:43) – «ныне же», а не долгое время спустя, после общего воскресения.

Итак, Библия многократно указывает на то, что после смерти человека его душа продолжает жить сознательной жизнью.

Проявляют ли святые на небесах интерес к происходящему на земле? Писание прямым текстом говорит, что да. Мученики (мы можем еще раз заметить, что это происходит до воскресения мертвых) взывают к Богу о правосудии и обуздании творящегося на земле зла: «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число» (Откр.6:9–11).

Что, исходя из этого, мы можем сказать о Деве Марии, благословенной Матери нашего Господа? Где Она пребывает? На небесах, со Христом, как и все святые. Что Она делает? Молится, как и они.

Другое возражение, которое часто доводится слышать, – просьбы, обращенные к Деве Марии, подрывают уникальность Христа как единственного, к Кому следует обращаться за спасением.

Священное Писание говорит: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (1Тим.2:5:6) – разве не запрещает этот стих искать себе каких-то еще ходатаев и посредников?

Смотря что мы имеем в виду. Господь Иисус – действительно уникальный Посредник между Богом и человеческим родом. В Нём Бог и человек являются одной Личностью. По Своей Божественной природе Господь Иисус единосущен Отцу и Святому Духу, а по человеческой – всем людям, являясь, таким образом, родственником всем нам.

В этом смысле у нас, конечно, нет и не может быть никаких других посредников. Христос есть в абсолютном и уникальном смысле наш Ходатай перед Отцом (1Ин.2:1). Однако это никоим образом не делает невозможным ходатайственную молитву со стороны других лиц. Более того, мы постоянно находим в Писании примеры такого рода молитв.

Тот же Иов должен выступить ходатаем за своих друзей: «И раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов» (Иов.42:8). Авраам ходатайствует за Содом (Быт.18:23–33). Пророк Божий Моисей ходатайствует за народ, впавший в идолопоклонство: «И возвратился Моисей к Господу и сказал: о, народ сей сделал великий грех: сделал себе золотого бога; прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх.32:31:32). Заступническую молитву о народе возносит к Богу пророк Иеремия (Иер.14:7:8)

В Новом Завете нам прямо заповедано молиться друг за друга (например, Иак.5:16), и, более того, святой Апостол Павел неоднократно просит молиться за него и его спутников (Кол.4:3; 1Фес.5:25; 2Фес.3:1; Евр.13:18).

В любой общине, которая признает Священное Писание, люди молятся друг за друга – и обращаются с просьбами о таких молитвах. Если слова Апостола «Братия! молитесь о нас» (1Фес.5:25) не противоречат его же словам «един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1Тим.2:5), то и молитвенное воззвание «все святые, молите Бога о нас!» не противоречит. В обоих случаях речь идет об одном и том же – просьбе о заступнической молитве.

Матерь нашего Господа занимает уникальное место среди святых из-за Её исключительной роли в истории спасения. Само пришествие Спасителя и всё устроение нашего спасения совершилось благодаря Её смиренному согласию: «Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему» (Лук.1:38). Будучи Матерью воплощенного Бога, Она несравненно ближе к Нему, чем какое-либо еще из Его творений. Когда Церковь называет Её «Честнейшей херувим и славнейшей без сравнения серафим», то есть превосходящей ангелов, это не поэтическое преувеличение – это констатация факта, и в частности, той истины, что Бог не воангелился, а вочеловечился.

Некоторых смущают термины «Богородица» и «Матерь Божия» применительно к Деве Марии. Обоснованы ли такие возвышенные титулы Священным Писанием? Можем ли мы говорить о Женщине, какой бы святой Она ни была, как о Матери Бога?

О Деве Марии не только можем, но и должны: это неизбежно, если мы разделяем общую всем христианам веру в Божество Христа. Конечно, Дева Мария родила Иисуса по человеческой, а не по божественной природе – но в Иисусе Христе Бог и человек являются одной личностью. Если верно, что Иисус – Бог, а Дева Мария – Матерь Иисуса, то из этого неизбежно следует, что Дева Мария – Матерь Божия. Её связывают с воплощенным Богом отношения Материнства. Но это не только с неизбежностью следует из нашей веры в Боговоплощение; это прямо утверждается в Писании.

Первый раз, когда Иисуса вообще исповедуют Господом, это происходит через Деву Марию. Святая Елисавета, исполнившись Святого Духа, восклицает: «И откуда это мне, что пришла Матерь Господа (греч.: ἡ μήτηρ τοῦ κυρίου) моего ко мне?» (Лук.1:43). Слово «κύριος» (кириос) – «Господь», использованное в греческом тексте, обычно относится к Богу – как в той же речи Елисаветы, «И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа» (Лук.1:45). «Матерь Господа» (которой Елизавета исповедует Деву Марию) – и есть Матерь Божия.

Другое важное упоминание Девы Марии в Священном Писании – это образ «жены, облеченной в солнце» в 12 главе книги Откровения. Он получал в истории Церкви два основных толкования: 1. Новозаветная Церковь. 2. Конкретная личность – Дева Мария, Матерь Господа Иисуса. Каждое из этих толкований находит опору в тексте, но ни одно из них не исчерпывает его полностью. Можно сказать, что текст говорит о Деве Марии Богородице – но не только о Ней; о Церкви – но не только о Церкви. Более того, это наложение образов само по себе имеет немалое богословское значение. Рассмотрим текст Откровения подробно:

«И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения» (Откр.12:1:2).

«Солнцем Правды» Пророк Малахия называет Мессию (Мал.4:2). «Муки и боль рождения» невозможно отнести к физическому Рождеству Спасителя – в евангельском описании которого муки не подразумеваются: «и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лук.2:7).

Однако «муки рождения» используются в Писании метафорически – как страдания, которые должны перенести люди Божьи ради наступления грядущего мессианского Царства. Например: «Женщина, когда рождает, терпит скорбь, потому что пришел час ее; но когда родит младенца, уже не помнит скорби от радости, потому что родился человек в мир. Так и вы теперь имеете печаль; но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас» (Иоан.16:21:22). Или «ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это – начало болезней» (Мф.24:7,8; Мк.13:8). (Буквально – мук рождения.)

Этот же образ «мук рождения» может быть распространён и на праведников ветхозаветного Израиля, которые, претерпевая трагические испытания его истории, с верой и надеждой ожидали прихода Мессии, пока Он не явился в среде народа.

Мессию, однако, рождает конкретная Дева из среды израильского народа – Мария, на Которую ясно указывают и нижеследующие стихи:

«И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим. Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца. И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его» (Откр.12:3–5).

Под драконом, несомненно, понимается сатана – и противостояние Жены и дракона вызывает в памяти протоевангелие из Быт.3: «И вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт.3:15).

Это Пророчество относится к Рождению Мессии, которое совершается от конкретной Жены – Девы Марии. «Младенец мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным» – Христос; тайновидец здесь цитирует второй, «коронационный» псалом:

«Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя; проси у Меня, и дам народы в наследие Тебе и пределы земли во владение Тебе; Ты поразишь их жезлом железным; сокрушишь их, как сосуд горшечника» (Пс.2:6–9).

Апостолы в книге Деяний относят этот псалом к Господу Иисусу (Деян.4:25), что достаточно очевидно – власть над всеми народами принадлежит Мессии, причем идентичность пасущего жезлом железным как Мессии еще раз подчеркивается далее в книге Откровения (Откр.19:12–15).

Младенец есть конкретная личность – Господь наш Иисус Христос – и Матерь, родившая Его, есть также конкретная личность – Дева Мария Богородица. Попытка дракона «пожрать Младенца» относится, в частности, к попытке Ирода (подстрекаемого сатаной) убить новорожденного Младенца Иисуса.

Слова о жене, преследуемой драконом и спасающейся в пустыне, можно отнести к Церкви, против которой диавол воздвигает гонения: «Когда же дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола. И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени» (Откр.12:13:14).

Образ пустыни напоминает Исход народа Божьего из Египта, например: «Сорок лет Ты питал их в пустыне; они ни в чем не терпели недостатка; одежды их не ветшали, и ноги их не пухли» (Неем.9:21).

Подобно тому как Бог выводит Израиль из Египта, в Новом завете Он выводит христиан из рабства греха и смерти.

«И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей» (Откр.12:15:16).

«Река из пасти змия» напоминает о «потоках беззакония» (Пс.17:5) из псалма; поскольку диавол есть «лжец и отец лжи» (Иоан.8:44), из уст его исходит ложь, и под «рекой» уместно понимать потоки лжи, клеветы и беззакония, направляемые диаволом против Церкви. Вместе с тем под рекой подразумеваются и сами гонители Церкви, выступающие на стороне зла.

«Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей» (Откр.12:16).

В Ветхом Завете земля поглощает обманщиков и злодеев.

«И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Откр.12:17).

Здесь под «женой» вполне прозрачно подразумевается Церковь, против которой воюет сатана.

У читателя, конечно, может возникнуть затруднение – так о ком же тут идет речь? Кто эта Жена? Дева Мария или Церковь?

Это становится понятнее, если мы обратим внимание на такую особенность библейского мировидения, как отождествление народа в целом с определенной личностью. Например, само слово «Израиль» первоначально возникает как личное имя, которое Иаков, один из прародителей израильского народа, получает от Бога (Быт.32:28).

Но затем это личное имя переносится на весь народ, например, Пророк, обращаясь к народу в целом, говорит: «Не бойся, червь Иаков, малолюдный Израиль, – Я помогаю тебе, говорит Господь и Искупитель твой, Святый Израилев» (Ис.41:14).

В Новом Завете мы видим, как Христос отождествляет Себя со Своим народом, Церковью, так, что гнать Церковь – значит гнать Его. Как в рассказе об обращении Савла: «Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня?» (Деян.9:4).

Дева Мария, таким образом, может выступать олицетворением всей Церкви; все чада Церкви есть также и Её чада. Писание говорит, что мы усыновлены Богу во Христе и сделались, как говорит св. Иоанн Златоуст, «братьями Единородного» (см. например, Евр.2:11).

Но, сделавшись братьями Господу, христиане тем самым усыновляются Его Матери – как Господь и говорит любимому ученику: «Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Иоан.19:26:27).

То есть «Жена, облечённая в солнце» обозначает Деву Марию, в Которой персонифицируется Церковь.

Еёобраз носит, несомненно, царственный, поразительно величественный характер – венец на Её главе есть знак царственной власти.

Этот венец отвечает на еще одно недоумение – уместно ли называть Деву Марию «Царицей Небесной», как это делает Церковь. Кто же еще носит царственный венец, как не царица?

Еще одно недоумение, которое стоит рассмотреть, связано с тем, что Церковь исповедует Деву Марию «Приснодевой», то есть «Всегда-Девой». Мысль о том, что после Рождества Спасителя Дева Мария и Иосиф жили обычной супружеской жизнью и имели еще детей, поражает православного христианина своей неуместностью.

Дело не в том, что в супружестве как таковом есть что-то неправильное или унизительное – конечно, нет. Но нам представляется, что это выглядело бы как инструментальное использование Девы Марии, Которую бы Бог употребил для Воплощения, а потом отложил в сторону, вернув к обычной супружеской жизни. Уникальность тех отношений, которые Бог навсегда установил с Девой Марией, исключает такое развитие событий.

Святость означает «отделенность для Бога»; «святые сосуды», например, можно использовать только для богослужения в храме; из них нельзя пить на дружеской пирушке – не потому, что пирушка сама по себе недопустима, а потому что для неё нельзя использовать святые сосуды. Нет ничего плохого в складах или магазинах – но нельзя превращать в магазин или склад здание, которое было храмом и местом особого Божьего присутствия; храм должен оставаться храмом навсегда.

Дева Мария, став сосудом Боговоплощения, приобрела святость, превосходящую святость чего бы то ни было в сотворенной вселенной; Её возвращение к обычной жизни невозможно.

Традиция отрицания приснодевства Девы Марии восходит к протестантской Реформации, деятели которой резко восстали против почитания Девы католиками, полагая, что Она как-то затеняет Господа Иисуса как единственного посредника между Богом и людьми. Кроме того, они видели (с некоторым основанием) в почитании Девы одну из духовных опор монашества – института, который Реформация также стремилась упразднить.

Они ссылались на то, что в Евангелии неоднократно упоминаются «братья» и «сестры» Иисуса, в том числе названные по именам: «Иаков, Иосия, Иуда и Симон» (Мк.6:3).

Слово «братья» в Библии может означать разные степени родства – родных, сводных, двоюродных, и если мы обратимся к библейскому тексту, то заметим, что братья Иисуса ведут себя по отношению к Нему довольно надменно, скорее, как старшие по отношению к младшему, а не наоборот.

«И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя... И пришли Матерь и братья Его и, стоя вне дома, послали к Нему звать Его» (Мк.3:21–31).

Мы понимаем, почему Мать пошла с братьями – из любви к Иисусу, – но как объяснить поведение самых братьев? В патриархальном обществе старшинство значило очень много, и если бы младшие братья повели себя так по отношению к старшему, это было бы крайне скандально.

В Евангелии от Иоанна мы видим со стороны братьев не просто неверие, а такой взгляд свысока, который был бы необъясним, если бы они были младшими – но совершенно понятен, если они старше, и видят в поведении Господа Иисуса нарушение того, что они считают должным порядком: «Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. Ибо и братья Его не веровали в Него» (Иоан.7:3–5).

Таким образом, Писание, скорее, указывает на братьев Иисуса как на старших родственников, то есть явно не детей Девы Марии.

Вспомним и усыновление Иоанна Деве Марии, которое Господь совершает на Кресте:

«Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Иоан.19:26:27).

Это усыновление подразумевает, что других детей, которые могли бы позаботиться о Деве Марии, у Неё не было.

Церковный историк Евсевий Кесарийский приводит мнение, что братья Господни являются детьми святого Иосифа от первого брака. В самом деле, если Иосиф был

благочестивым вдовцом, это хорошо объясняет и то, что после повествования о детстве Господа Иосиф больше не упоминается в Евангелии – вероятно, он был значительно старше Девы Марии и к тому времени уже скончался.

В Евангелии от Луки Мария произносит пророчество: «И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды» (Лк.1:46–48).

Где осуществляется это пророчество? Где мы находим все эти поколения, которые, по Её слову, «ублажают», то есть прославляют и называют блаженной? В Церкви, и самая частая молитва, обращенная к Матери Божией, прямо составлена из слов Писания: «Богородица Дево, радуйся, благодатная Мария, Господь с Тобою благословенна Ты в женах (Лк.1:28, слова Архангела Гавриила и святой Елисаветы) и благословен плод чрева Твоего (Лк.1:42, слова святой Елисаветы), яко Спаса родила еси душ наших».

Но не только эта молитва, а всё церковное почитание Матери Божией находит себе, как мы видим, прочную опору в Священном Писании. Как, отметим, и во всем опыте Церкви.

Церковь есть небесная семья, в который мы усыновлены Богу и приведены в самое близкое родство с Его святыми. Как пишет Апостол, «Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (Еф.2:19).

Сделавшись родными Богу и Его святым, мы с благоговением и благодарностью признаём, что обрели в лице Матери Господа и нашу Матерь, к Которой обращаемся со словами древнего песнопения: «Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, присноблаженную и пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую херувим и славнейшую без сравнения серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем».