6. Борьба Докинза с «соблазном замысла»

Процесс эволюции требует ряда условий, которые сами по себе никак не могут быть его результатом. Он требует, в частности, тонкой настройки Вселенной. Сам Докинз признает факт такой настройки в книге «Бог как иллюзия»: «Само наше существование подтверждает факт «удобства» наших физических законов для возникновения жизни. Не случайно, глядя в ночное небо, мы видим звезды – они являются непременным условием существования большинства химических элементов, без которых не было бы жизни. Согласно расчетам физиков, окажись физические законы и константы лишь слегка другими, Вселенная развивалась бы так, что жизнь в ней была бы абсолютно невозможна... В книге «Просто шесть цифр» Мартин Риз перечисляет шесть основных постоянных, которые, по мнению ученых, сохраняют свою величину в любой точке Вселенной. Каждая из этих шести величин «точно настроена» в том смысле, что, будь она лишь немного другой, Вселенная значительно отличалась бы от нынешней и, возможно, была бы непригодна для жизни».

Вспоминает он об этом факте и в книге «Перерастая Бога», приводя в пример гравитационную постоянную G. Докинз пишет: «Если бы G было чуть меньше, гравитация была бы слишком слабой, чтобы собрать материю в сгустки. Не было бы ни галактик, ни звезд, ни химии, ни планет, ни эволюции, ни жизни. Если бы G было чуть больше, звезд, которые мы знаем, и которые вели бы себя известным нам образом, не существовало бы. Они бы все сжимались под своей собственной тяжестью и, вероятно, превращались бы в черные дыры. Ни звезд, ни планет, ни эволюции, ни жизни».

Таким образом, для того чтобы во Вселенной могла существовать жизнь, мироздание должно быть «тонко настроенным». Отметим, что ни Докинз, ни другие атеистические авторы самой тонкой настройки не отрицают. Это хорошо установленный факт о мироздании, в котором мы живем.

Какое же объяснение Докинз предлагает этому факту? Он высказывает три соображения.

Первое относится к так называемому «антропному принципу». Если бы Вселенная имела другие характеристики, в ней бы просто не было наблюдателей, чтобы отметить этот факт. Поэтому Вселенная, в которой есть разумные наблюдатели, с необходимостью будет обладать именно такими параметрами, которые допускают развитие разумной жизни. Мы же не удивляемся тому, что на Земле есть пригодная для дыхания атмосфера – если бы ее не было, не было бы и нас.

Но это соображение совершенно не отвечает на вопрос: «Почему Вселенная тонко настроена именно таким образом, чтобы поддерживать наше существование?».

Приведу популярный пример: допустим, человека расстреливает взвод солдат. Гремит залп, и приговоренный обнаруживает, что он жив и здоров. Он, естественно, задается вопросом – как он остался в живых?

Если мы скажем: «Ну, конечно, ты остался в живых! Иначе бы ты не ставил этого вопроса!» – мы просто констатируем очевидный факт и никак не ответим на его радостное недоумение. Факт того, что он остался в живых, требует какого-то объяснения – друзья приговоренного подкупили солдат, солдаты получили приказ стрелять мимо и т.д. «Они все случайно промахнулись», пожалуй, не будет хорошим объяснением.

Так и сказать: «Если бы Вселенная не была тонко настроена, нас бы не было, и мы бы не удивлялись её тонкой настройке» – никак не значит ответить на вопрос о причинах этого. Мы существуем, потому что Вселенная тонко настроена, а не Вселенная тонко настроена, потому что мы существуем. Мы не можем объяснять причину через следствие.

Второе соображение, которое предлагает Докинз, состоит в предположении, что существует огромное – или даже бесконечное – число вселенных, где мировые константы варьируются произвольным образом. В некоторых из этих вселенных они – чисто случайно – оказались благоприятными для жизни.

Но проблема с этим предположением в том, что его принятие является чистым актом веры. Мы не видели – и никогда не удивим – этих «других вселенных», получение данных из них невозможно, и вера в них является – в самом чистом виде – той самой «верой без доказательств», на которую Докинз так язвительно нападает.

Очевидно, догадываясь о слабости этих объяснений, Докинз выдвигает свой основной аргумент. Как он пишет в главе «Шаги к невероятному» в своей книге «Перерастая Бога», «Что-то достаточно умное – и достаточно сложное – чтобы конструировать вещи, может сформироваться во Вселенной только поздно, в результате долгого процесса восхождения от первоначальной простоты». Иначе говоря, Бог, способный тонко настроить Вселенную, был бы слишком сложным и поэтому невероятным объяснением.

Вот как Докинз развивает эту мысль в главе «Черпая смелость в науке»: «Есть искушение подумать, что творческий разум – какого-то рода Бог, божественный настройщик, позаботился о тонкой настройке. Этому искушению надо твердо противостоять. По причине, которую мы рассматривали в предыдущих главах. Тонкая настройка всех этих параметров может выглядеть невероятной, учитывая множество вариантов, которые они могли бы иметь. Но, какой бы невероятной ни выглядела точность настройки, любой Бог, способный настроить Вселенную с такой точностью, должен быть, по меньшей мере, столь же невероятен. Как иначе Он был бы в состоянии это сделать? Введение Бога в наше рассуждение не решает проблему. Оно просто отодвигает её на ступень назад. Это, с сокрушительной очевидностью, не объяснение». Это главный аргумент Докинза, и его стоит рассмотреть подробнее.

Собственно, Докинз повторяет в совершенно неизменном виде аргумент, который выдвинул в книге 2006 года «Бог как иллюзия»: «Любой творческий разум, достаточно сложный, чтобы что-либо замыслить, может появиться только в результате длительного процесса постепенной эволюции... Бога-творца использовать для объяснения сложно организованной Вселенной нельзя, потому что любой бог, способный что-либо сотворить, сам должен быть достаточно сложным; и тогда возникает аналогичный вопрос о его появлении... Бог же, как и любой мыслящий, принимающий решения и рассчитывающий их последствия сложный субъект, – исключительно невероятен – в том же самом статистическом смысле, как и те объекты, которые он призван объяснить».

Иначе говоря, бессмысленно привлекать для объяснения сложности в природе ещё более сложного Бога – к тому же, по мнению Докинза, это немедленно вызывает вопрос: «Кто создал Бога»?

За время, прошедшее с выхода «Бога как иллюзии» (2006) и до появления книги «Перерастая Бога» (2019), этот аргумент подвергся уничтожающей критике, которой Докинз явно объявил беспощадный, не допускающий никаких исключений игнор. Просто поразительно, как Докинзу удается совершенно игнорировать любые возражения. Но рассмотрим главные из их доводов.

Во-первых, чтобы объяснение было принято, оно не обязательно должно само иметь объяснение. Иначе наука просто не могла бы существовать и расширять границы нашего познания, за которыми всегда остается что-то необъясненное. Если археологи находят, скажем, ракушки, явно искусственно обработанные с целью превратить их в украшения, они будут правы, предположив, что это сделали какие-то древние люди, – при этом они могут не знать, и не догадываться, и не быть в состоянии объяснить, что это были за люди и откуда они появились. Объяснение «эту болезнь вызывает болезнетворный микроорганизм» может быть верным и совершенно приемлемым, даже если ученый пока ничего не может нам сказать о происхождении этого микроорганизма.

Вопрос «кто создал Бога» просто говорит о том, что Докинз не понимает христианской концепции Бога – Который не создан и пребывает всегда. Но, в любом случае, этот вопрос не имеет отношения к делу. Объяснение феномена через указание на его причину может быть вполне состоятельным и без объяснения причины самой этой причины.

Во-вторых, предполагаемая сложность причины еще не дает нам оснований отвергать её в качестве объяснения. Философ Альвин Плантинга приводит такой пример. Допустим, мы обнаруживаем на Луне какие-то сложные механизмы. Мы предположим, что их создала какая-то внеземная цивилизация. Но – мог бы нам возразить поклонник Докинза – предполагаемая цивилизация должна быть чем-то гораздо более сложным, чем сами механизмы. Поэтому мы должны искать каких угодно объяснений, кроме этого. Сочтем ли мы этот довод убедительным? Едва ли.

В-третьих, Бог христианского теизма вовсе не является «сложным». Он, напротив, прост. Очевидно, Докинз представляет себе разум, создавший Вселенную, как что-то вроде суперкомпьютера или супермозга. Мозг – весьма сложная структура, а представить себе сознание вне материального мозга Докинз не в состоянии. Но Бог не состоит из множества элементов, соединенных в определенном порядке, как мозг или компьютер. Он не требует себе материального носителя, тем более сложного. Он – чистый Дух.

Даже наше сознание, «я», не является сложным, не разбирается на части. Мы можем иметь сложные переживания, мыслить сложные идеи, представлять сложные картины, управлять сложными процессами, но само наше «я» при этом остается простым. Бог может создать чрезвычайно сложную Вселенную и управлять ею, но это никак не предполагает Его сложности.

Таким образом, главный аргумент, который Докинз выдвигает против веры в Бога, оказывается очевидно несостоятельным по целому ряду причин, и мы оказываемся перед тонко настроенной Вселенной, оставляющей, как и признает сам Докинз, ошеломляющее впечатление стоящего за ней творящего Разума.