1. Одна из типовых нападок

Можно по-разному говорить о религии и атеизме; возможен глубокий, обстоятельный разговор, и мне доводилось иметь дело с серьезными, вдумчивыми атеистами, искренне стремящимися к честному и независимому суждению. Я искренне благодарен некоторым атеистическим авторам за то, что они помогли мне обрести одну из самых ценных привычек – привычку думать. Однако нередко серьезный разговор о серьезных вопросах подменяется трескучей пропагандой, рассчитанной на неосведомленную и – что еще печальнее – интеллектуально ленивую аудиторию. В такую пропаганду могут впадать как верующие, так и атеисты; ее вред прежде всего в том, что она поощряет и формирует привычку к интеллектуальной лени и интеллектуальной нечестности.

Один из штампов атеистической пропаганды я и хотел бы рассмотреть в этой статье. Общим местом пропаганды являются указания на преступления, совершенные под знаменами религии; посмотрите, мол, до какого безумия людей доводит вера в Бога. Следовательно, сама эта вера безумна и вредоносна. Этот аргумент повторяется постоянно, и мы можем найти его в недавно вышедшей (насколько мне известно, пока не переведенной) книге Ричарда Докинса God Delusion (то есть «Обман – или заблуждение – о Боге»; в более свободном переводе – «Бог как заблуждение»). Как сообщает сайт ВВС, книга «пользуется ошеломительным успехом и продается огромными тиражами». Аргументы, которые выдвигает Докинс, весьма типичны; поэтому я воспользуюсь его книгой, чтобы ответить на один из типовых атеистических доводов. Докинс пишет:

«В январе 2006 года я участвовал в телевизионной передаче на британском телевидении, которая называлась «Корень всего зла?». Поначалу мне не понравилось название; религия не является корнем всего зла, потому что ни одна вещь не может быть корнем всего сразу. Но меня порадовало объявление о передаче, которую четвертый канал разместил в газетах. Оно изображало небоскребы Манхеттена с заголовком «Вообразите мир без религии». Какая связь между картинкой и заголовком? Башни-близнецы явно оставались на своем месте. Вообразите вместе с Джоном Ленноном мир без религии. Вообразите мир без бомбистов-самоубийц, без терактов 11 сентября, без сожжения ведьм, без Порохового заговора¹, без индийских каст, без израильско-палестинских войн, без югославской резни, без преследования евреев за «христоубийство», без конфликта в Северной Ирландии, без «убийств чести»², без сияющих телепроповедников, стригущих деньги доверчивых простаков со словами «Бог хочет, чтобы Вы жертвовали все, что можете». Вообразите мир без Талибана, взрывающего древние статуи, мир без публичного обезглавливания богохульников, мир, в котором женщин не избивают плетьми за нарушение религиозных «приличий»».

Вообще-то можно согласиться с тем, что в мире без религии никакие талибы не рушили бы буддистских статуй – за неимением буддизма; и никто бы не преследовал евреев – за неимением самих евреев, как и других народов, цивилизаций и культур, созданных религиями. Однако, как я понял, автор немного не об этом, а о том, что религия, по его мнению, является источником всего этого зла. Что «убийства чести» или воинствующий национализм превосходно обходятся безо всякой религии, автор не знает; похоже, он склонен приписывать вообще все зло, происходящее в неатеистических обществах, именно религии. Докинс пишет в своей книге: «Существует трусливое нежелание использовать религиозные термины для названия враждующих фракций. В Северной Ирландии католики и протестанты иносказательно обозначаются как «националисты» и «лоялисты» соответственно. Само слово религия заменяется на общину, когда речь идет о межобщинных столкновениях».

В скобках я бы заметил, что многие участники североирландского (и не только) конфликта – такие же атеисты, как Докинс, католик и протестант означает для них именно принадлежность к общине. А упрек в «трусливом нежелании» называть вещи своими именами мы можем с успехом обратить к Докинсу.

В самом деле, нам есть что рассказать о фанатизме, нетерпимости и преследованиях за убеждения. Наша страна очень пострадала от фанатизма и нетерпимости – думаю, что больше, чем любая другая страна в мире, исключая Камбоджу. Ужас этих событий ни в коем случае не следует забывать. Нам следует хранить память о них так же упорно, как евреи хранят память об ужасе Холокоста, потому что слова «тот, кто забывает уроки истории, обречен на их повторение» – это не только страшные, это еще и верные слова. Мы должны помнить жертв фанатизма, расстрелянных в затылок, изрубленных шашками, уморенных голодом или умерщвленных многими другими способами; мы должны помнить произведения культуры и искусства, уничтоженные фанатиками; мы должны помнить созданную ими одну из страшнейших тираний в истории. А еще мы должны помнить, что это был атеистический фанатизм. Это не клерикалы расстреливали атеистов на Бутовском полигоне; дело обстояло ровно наоборот. Историческая реальность такова, что атеистические фанатики убили гораздо больше народу, чем исламские экстремисты и инквизиторы вместе взятые. Я не хочу этим сказать, что все атеисты сплошь кровожадные фанатики – это не так – но лишь обратить внимание на тот факт, что одна из самых разрушительных форм фанатизма, большевизм, был именно атеистическим. Поэтому считать ненависть, фанатизм и преследования порождением религии, а тем более рекомендовать атеизм как средство от всех этих бедствий – значит объявлять всю русскую (и не только) историю ХХ века как бы не бывшей. Докинс пишет:

«Вопрос не в том, были ли Сталин и Гитлер атеистами, а в том, можно ли утверждать, что под влиянием атеизма люди систематически совершают злые дела. Нет ни малейших подтверждений, что это так».

И в нашей стране, и в других странах люди, громогласно заявлявшие о своих атеистических убеждениях, преследовали верующих именно с целью насаждения атеизма и искоренения религии. Когда люди жгли церкви и убивали священников и мирян – у нас, в Испании, в Мексике, много еще где, – они делали это именно под атеистическими лозунгами. И для Докинса (и иже с ним) «не существует ни малейших подтверждений, что люди совершали злые дела под влиянием атеизма»! Что же сказать на это? Докинс упрекает протестантов-фундаменталистов в том, что никакие свидетельства не убеждают их в реальности эволюции, в то время как честный ученый всегда готов пересмотреть свои взгляды. Но теория эволюции – это все же теория, в то время как атеистические гонения – факт. Многочисленные новомученики российские, испанские, мексиканские, китайские и многие другие, имена и обстоятельства смерти которых нередко хорошо известны, пострадавшие именно от атеистов и именно за веру, не существуют для Докинса. Я не думаю, что Докинс сознательно лжет. Было бы неверно представлять его хитро подмигивающим и приговаривающим «здорово я обманул этих лопухов, моих читателей». Я думаю, он себе верит – точно так же, как, например, ревизионист Дэвид Ирвинг искренен в своем отрицании Холокоста. Человек может просто в упор не видеть того, что не вписывается в его картину мира, независимо от того, верующий он или атеист. Атеизм от этого совершенно не лечит.

Аргумент «от исторических злодеяний» звучал довольно внушительно в устах, например, деятелей эпохи просвещения. Им (и их слушателям) было не с чем сравнивать. Но вскоре Европа увидела ничуть не менее впечатляющие преступления, совершенные под знаменами просвещения и разума. «Адские колонны» генерала Тюрро занялись франко-французским геноцидом в Вандее, а революционные солдаты принялись расстреливать монахинь за отказ отречься от обетов. С тех пор опыт французского, испанского, мексиканского и особенно русского атеизма показал, что фанатичные преследования, резня, тирания и охота на ведьм совершались под антирелигиозными знаменами в еще больших масштабах, чем под религиозными.

Есть очевидный способ установить, ответственен ли фактор Х за явление У – продолжается ли это явление по устранении этого фактора. Если мы избавились от «врачей-убийц», а пациентам стало только хуже, мы, пожалуй напрасно грешили на врачей; если обвиняемый схвачен и казнен, а серийные убийства продолжаются, значит, схватили мы кого-то не того; если, наконец, мы избавились от религии и верующих, а бедствия и злодеяния, ранее приписываемые религии, не только не прекратились, но приобрели еще больший размах, значит, дело было не в религии. Если со злодеяниями стало только хуже в ситуации, когда обвинить в этом религию решительно невозможно, значит, отнюдь не религия является причиной злодеяний. Признание этого еще не означает отказа от атеизма как такового; это означает отказ от фобии в стиле «все невзгоды, вся беда от коварного попа». А еще это означает более трезвый, то есть более пессимистичный взгляд на падшую человеческую природу.