Жизнь во Христе святого преподобного Серафима Вырицкого

Время, в которое Богом определено жить человеку – мне, Вам – только короткое мгновение в великой и трудной истории человечества. И оно вряд ли сильно разнится с тем, в которое жили наши предки. Да, сегодня у нас в стране, к счастью, нет войны, людей не преследуют за Правду, за Веру. Но это зло не сгинуло с лица земли, оно есть в других странах, не важно, близко или далеко находящихся от нас. А главное, в душе у нас самих не побеждены до конца распри, злоба, безверие. Вот что должно нас настораживать и печалить сегодня, заставлять преодолевать свою леность и трусость, взращивать в себе твердость и стойкость. Стойкость не только в защите своей страны, но и в обереге своего дома, своей семьи. А главное, надо всегда проявлять стойкость и последовательность в защите своей православной Веры. Это мужество надо проявлять ежедневно, ежечасно, и не только в большом, но чаще в самом малом. Потому что, по большому счету, нет малых добрых дел. Всякое дело, идущее от души, даже самое маленькое, достойно осуществления и признания. Это очень важно заметить, признать и одобрить богоугодные помыслы человека, вдохновить его даже на самый маленький поступок. И когда мы осознаем это и будем всегда стремиться поступать так, как велит нам сердце и поддерживать в этом других, тогда и сгинет в мире большое зло и беспредельное отчаяние все еще терзающее души людей.

Но, видно, слишком много в нашей жизни иного рода соблазнов, слишком много лживых кумиров, постоянно отвлекающих, туманящих взор, уводящих с пути истинного. Особенно много их появляется в последние годы. Они везде – не только на улице, в бесчисленных развлекательных центрах, но и прорываются в наши дома в виде непотребных, сеющих зло телефильмов, разрушающих наш разум идей. Люди, получив свободу и став перед выбором, в который раз оказались не готовы к нему.

А выбор этот есть, он один неизменен, никогда не подводящий человека – это путь к Богу. Вступившего на эту дорогу, не изменившего ей, ждет не только трудное испытание, но и великая Победа. Победа не только над злом, пороком, но и над своими сомнениями, слабостями. Только никогда не сворачивайте с этого пути. Отступничество, как и предательство, равносильно смерти – смерти души. Теперь я верю и знаю, когда-нибудь мы все-таки победим в этой долгой и трудной битве за душу человеческую, за твою, за мою, за великую душу, которую вдохнул Создатель в эту одиноко парящую во вселенной Землю. Лучшие сыны человеческие, праведники всей своей жизнью свидетельствуют нам – мы можем это сделать! И не случайно, по одной из достойнейших традиций православной церкви, этих спасателей рода славянского, не усомнившихся ни на мгновение в нашей великой Вере, канонизируют, причисляют к лику святых. И отрадно, что эти подвижники Духа, творившие на земле чудеса, спасавшие души людские, были не только в далеком прошлом, но и совсем недавно, а вполне возможно есть и сегодня. И это должно нас еще больше обнадеживать, укреплять нашу Веру.

К таким великим подвижникам, относится еще недавно живший на нашей земле, оберегавший и взращивающий наши души, герой этой весьма полезной и своевременной книги, старец иеросхимонах Серафим Вырицкий, канонизированный Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в августе 2000 года. Трудную, богоугодную жизнь прожил этот святой XX столетия. Было в ней и непонимание, и злобные гонения, и арест, и заключение. Но всегда оставалась с ним, помогала ему выстоять в часы великих испытаний, его неистребимая великая Вера. И даже когда в начале сороковых годов был арестован, а потом расстрелян его сын Николай, услышали близкие и родные его тихие слова: “Буди воля Божия”...

Он один из первых предупреждал о надвигающейся на Россию страшной беде. А когда началась Великая Отечественная война, этот несгибаемый старец, ноги и колени которого были смертельно поражены тяжкой болезнью, принял на себя новый великий подвиг: по несколько часов кряду молитвой на камне, перед образом Саровского чудотворца, он просил Господа простить грехи людские и избавить нашу страну от супостатов. А ведь можно было молиться не стоя больными коленями на камне, а в тишине часовни. Но когда страдал народ, преподобный отец Серафим не мог поступать иначе. Он отдавал себя всего без остатка – это был вопль к Богу. И Бог слышал его. Он даровал ему возможность творить чудо – исцелять больных и немощных, укреплять души колеблющихся и слабых.

Именно Серафим Вырицкий пророчил митрополиту Алексию (Симанскому) о скором избрании его патриархом Московским и всея Руси. И когда митрополит Алексий весной 1944 года посетил своего духовника, иеросхимонах Серафим подтвердил пророчество. 15 мая 1944 года почил о Господе Патриарх Сергий. И тогда на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 2 февраля 1945 года, как и предсказывал старец Серафим, Патриархом Московским и всея Руси единогласно был избран митрополит Алексий (Симанский).

Много пророчеств, о которых вы узнаете в этой книге, сбылось, стало явью. Еще больше чудес сотворил он для простых людей. Война поломала несметное число судеб, и тысячи людей со всех концов необъятной России шли к иеросхимонаху Серафиму со своими болями и тревогами, с надеждой хоть что-то узнать о судьбе своих родных и близких. Многим помогал старец, открывал глаза на этот непростой и трудный мир, но, главное – взращивал в людях Веру. А значит, возвращал им жизнь.

Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий отошел к вечности 3 апреля 1949 года. Но и сегодня его жизненный подвиг, его неистребимое подвижничество помогает нам стремиться вести достойную жизнь и хоть немного возвышает нас к Богу. Прочтите эту книгу и Вы прикоснетесь к чуду, которое открывает людям путь к вечности, в которой рядом с другими святыми, зовущими нас на жизненный подвиг, возвышается старец отец Серафим.

Генеральный директор ЗАО «Православная инициатива» Владимир Чертович

Святой Преподобный Серафим Вырицкий родился 31 марта 1866 года в Ярославской губернии, в деревне Вахромеево, в крестьянской семье. Уже с малых лет мальчик полюбил подолгу находиться в церкви; зачитывался он и житиями святых. Но юная жизнь не была безоблачной. Отец Василия умер, не дожив и до 40 лет, и десятилетний мальчик остался с больной матерью и маленькой сестрой Ольгой, став единственным кормильцем семьи.

Ему пришлось отправиться на заработки в Петербург – там он устроился в купеческую лавку в Гостином дворе к своему земляку. Мальчик проявлял большое рвение в работе, был крайне добросовестен. Все заработанные деньги Василий отсылал матери в деревню, а сам в свободное от работы время посещал богослужения в петербургских храмах. В шестнадцать лет хозяин назначил его младшим приказчиком, а уже в семнадцать – старшим. Старший приказчик уже считался заместителем хозяина. Жалование Василия выросло до немалых по тем временам двенадцати рублей – эти деньги все так же исправно он отправлял в родную деревню.

Однако в душе юноши давно уже жила заветная мечта – уйти в монастырь. И вот однажды он решил попытать счастья: с разрешения хозяина ранним утром пришел к вратам Александро-Невской Лавры и испросил встречи с наместником. Но по причине раннего часа ему предложили поговорить для начала с лаврским схимником. Юный Василий встал перед старцем на колени, умоляя взять его в монастырь на любых условиях. Однако ответ мудрого старца был иным: оставайся, мол, в миру, создай благочестивую семью, воспитай детей, а потом уже, вместе с супругою, посвяти оставшуюся жизнь монашескому подвигу.

Кроткий и смиренный Василий воспринял тогда слова лаврского старца как Божие благословение и всю последующую жизнь прожил так, как определил ему Бог через Своего посланника.

Будущая супруга Василия, Ольга Ивановна Найденова родилась в 1872 году в том же селе, что и сам Василий, также в крестьянской семье. История, предопределившая ее будущую жизнь удивительно похожа на то, что произошло с Василием. Дело было так: Ольга с отроческих лет мечтала о монашеской жизни, и однажды упросила родственников взять ее с собой на богомолье в Иверский женский монастырь. В обители Ольга встретилась и имела беседу со схимонахиней Пелагией. Известная старица благословила Ольгу жить в миру, выйти замуж за благочестивого мужчину и только после долгих лет семейной жизни, по обоюдному согласию, принять монашеский постриг.

Так и произошло. Ольга, достигнув семнадцати лет, вышла замуж за двадцатичетырехлетнего Василия Николаевича Муравьева. Судьба их детей была совершенно различной. Старший сын, Николай Васильевич Муравьев закончил в Санкт-Петербурге юридический факультет университета и авиационную школу, знал одиннадцать иностранных языков; был женат и имел троих детей. В годы Первой мировой Николай Муравьев служил авиатором в российской армии. Он был арестован и расстрелян в январе 1941 года. Второй ребенок четы Муравьевых, дочь Ольга, умерла в годовалом возрасте. После смерти дочери супруги, по обоюдному согласию, жили как брат и сестра. Имеются свидетельства, что они брали на воспитание приемных детей.

Вскоре после свадьбы Василия и Ольги хозяин купеческой лавки, в которой Василий служил старшим приказчиком, предложил ему стать компаньоном. Однако в 1892 году Василий решает открыть собственное дело, и тогда бывший уже хозяин щедро ссудил любимого приказчика деньгами для этого. Василий Николаевич занялся заготовкой пушнины; дело это пошло успешно, причем не только в России, но и во многих европейских странах.

Василий Николаевич оканчивает Высшие коммерческие курсы, становится купцом 2-й гильдии, одним из крупнейших мехоторговцев столицы и миллионером. Значительная часть зарабатываемых денег шла на нужды монастырей, храмов, богаделен. Дом Муравьевых всегда был открыт для нуждающихся, а по церковным праздникам и в дни чтимых святых супруги накрывали у себя столы с разнообразными кушаньями, и зазывали с улицы неимущих. После чтения «Отче наш» Василий Николаевич произносил небольшую речь, разъясняя смысл наступившего праздника. Когда трапеза заканчивалась, он приглашал всех посетить их в следующий праздник, щедро наделяя гостей подарками и деньгами. По коммерческим делам Василий Николаевич несколько раз ездил за границу. По некоторым данным, он побывал и на святой горе Афон.

Духовным отцом и наставником Василия Николаевича Муравьева был известный на всю Россию иеромонах Варнава из Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры, ныне прославленный в лике святых. Петербургский купец был одним из любимейших учеников старца. После кончины иеромонаха Варнавы Василий Муравьев твердо решил оставить мирскую жизнь. Непосредственным толчком к этому стал вот какой случай.

Однажды по возвращении из-за границы Василия Николаевича встретил в Санкт-Петербурге на вокзале личный кучер и повез его на квартиру. На одной из улиц Василий Николаевич увидел сидевшего на мостовой крестьянина в рубище, который громко повторял: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!» Почувствовав, что ему нужно поговорить с этим крестьянином, Василий Николаевич, к большому недовольству кучера, пригласил «оборванца» в свою карету и стал его расспрашивать.

Крестьянин рассказал, что в родной деревне остались у него семеро детей, жена и отец, больные тифом. Отец сказал ему: «Ты один у нас в силах, иди, продай лошадь, теперь весна, кто-нибудь купит на полевые работы, а на вырученные деньги купи корову, может быть, с ней мы выживем». Повел крестьянин лошадь в город, продал ее, но деньги у него отняли, так как он был очень слаб от голода и не мог сопротивляться обидчикам. Тогда он сел на мостовую и заплакал. Домой с пустыми руками возвращаться было невозможно. Решив умереть здесь, крестьянин повторял как бы сам себе: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!»

Тогда Василий Николаевич поехал с ним на рынок, купил пару лошадей, телегу, нагрузил ее продуктами, привязал к ней корову, затем подвел крестьянина к телеге и дал ему в руки вожжи. Тот стал отказываться, не веря своему счастью, на что получил ответ: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!»

Василий Николаевич приехал к себе домой, отпустил кучера и перед тем, как идти к жене, вызвал парикмахера. Тот пригласил его сесть в кресло, но Василий Николаевич взволнованно ходил по комнате, произнося вслух: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!» Парикмахер снова предложил свои услуги, но хозяин повторял: «Не как ты хочешь, а как Бог даст!» Вдруг парикмахер упал на колени: «Барин, откуда ты узнал про меня окаянного?» – и признался, что хотел убить его и ограбить. Василий Николаевич дал ему денег и велел исчезнуть из города.

После этого случая он раздал большую часть своего состояния, сделал вклады в Александро-Невскую Лавру, в Воскресенский Ново-Девичий женский монастырь Санкт-Петербурга, в Иверский женский монастырь, оставил значительные суммы и служащим в его деле. А сам принял монашеский постриг. Было ему тогда около пятидесяти лет.

Василий Николаевич Муравьев принял монашеский постриг под именем Варнава в память о своем духовном наставнике. Поначалу он думал принять постриг в Троице-Сергиевой Лавре – у мощей своего учителя. Но неожиданно правящий архиерей епархии благословил его стать иноком Александро-Невской Лавры. В августе 1920 года Муравьев передает Лавре целое состояние – двадцать пять тысяч рублей в золотой монете. Он вступает в число послушников и начинает подвизаться там в качестве причетника, или пономаря, – низшего служителя при церкви. В скором времени брата Варнаву рукоположили в иеродиакона и возложили на него послушание заведующего кладбищенской конторой. А через год он получил послушание свечника и был возведен в иеромонаха. По воспоминаниям современников, на богослужения с участием отца Варнавы собиралось множество народа. Для своих проповедей он находил самые простые слова, но в его устах они приобретали особый смысл. Рос круг его духовных чад, вскоре у дверей кельи отца Варнавы стали появляться первые посетители. Еще через некоторое время иеромонах Варнава был избран членом Духовного Собора и назначен на один из ключевых административных постов Лавры – пост казначея.

В 1926 году архимандрит Сергий ввиду преклонного возраста и сильной болезненности сложил с себя обязанности духовника. Когда его спросили о преемнике, отец Сергий без колебаний назвал имя иеромонаха Варнавы. Так всего за несколько лет Муравьев прошел путь от пономаря до духовника главного монастыря России, в обязанности которого входило исповедовать членов епископата трех епархий – Петроградской, Олонецкой и Новгородской. Но перед этим отец Варнава решил принять великую схиму, что означало и принятие нового имени. Так инок Варнава превратился в схимника Серафима – в честь преподобного Серафима Саровского.

Весть о тогда уже проявившейся необычайной прозорливости духовника Лавры скоро распространилась среди верующих бывшей российской столицы. Старец часто служил в Покровском приделе Лаврской церкви, исповедовал и причащал народ. К нему постоянно стояла толпа посетителей. Принимал он людей и в своей келье. Когда пришедших было особенно много или старец заболевал, подавали записки с вопросами и получали ответы.

Вот одно из наиболее ярких свидетельств удивительной прозорливости старца. В 1927 году к Серафиму пришел за советом архиепископ Хутынский Алексий (Симанский), управляющий Новгородской епархией. Владыке Алексию предложили помочь в выезде за границу, чтобы спастись от почти неминуемо надвигающегося ареста или даже расстрела. Еще до того, как был задан вопрос, старец Серафим ответил: «Многие сейчас хотели бы за границу уехать. А на кого Россию оставляют? Ничего не страшитесь, Владыка, Вы нужны России. Вы будете Патриархом всея Руси, и будете править 25 лет. После Святейшего Патриарха Тихона у нас долго не будет Патриарха. Митрополит Сергий и года не будет Патриархом, потом Вы станете Патриархом. Будет война, и война страшная, всемирная, она приведет народ России к Богу. И у нас эти же правители будут открывать храмы, хотя сейчас закрывают». Так все спустя восемнадцать лет и исполнилось. Владыка Алексий впоследствии стал Патриархом Алексием I, и правил Православной Церковью 25 лет.

Волна большевистских репрессий против духовенства не миновала и великого старца. В одну ночь вся братия Лавры была арестована и отправлена в ссылки и лагеря, многие приняли мученическую кончину. Большая часть братии попала тогда на Соловки.

Вместе с другими иноками Лавры прошел страдальческий путь и старец Серафим. Везде – в лагерях и тюрьмах – продолжал он свой подвиг духовника и старца, укрепляя немощных и слабых, ободряя и вселяя веру. Он видел грядущее как настоящее, и потому так действенна для людей была его поддержка.

По свидетельству родственников старца, его супруга, Ольга Николаевна Муравьева, приняла монашество с именем Христины в 1919 году в Воскресенском НовоДевичьем монастыре Петрограда. Она также очень пострадала – ее постоянно вызывали на допросы в НКВД, желая выяснить, где находится муж, пытали, но она выдержала эти муки. Впоследствии она приняла схиму с именем Серафимы и скончалась в 1945 году.

В 1933 году старец возвратился из заключения и поселился в Вырице, что под Петербургом. Рассказывают, что привез его туда один военный из числа духовных чад. Все здоровье свое отец Серафим оставил в лагерях, его много били, сломали ребра. Врачи обнаружили у него множество болезней. Только благодаря тому, что старец находился в столь немощном состоянии и жизнь, на внешний взгляд, едва теплилась в нем, власти разрешили ему поселиться в Вырице, которая не зря считается одним из лучших российских климатических курортов.

После испытаний, гонений и ссылок у старца в полной мере раскрылся дар прозорливости, дар вдохновенной молитвы, дар чудотворений. Едва оправившись от болезней, немощный физически, он начал принимать всех нуждающихся в молитвенной помощи, в исцелении и утешении. Вырица стала тем местом, где по промыслу Божию старец Серафим продолжал свой подвиг молитвенника и печальника земли российской. Здесь он находился под покровом Божией Матери и своего Ангела – преподобного Серафима Саровского (об этом сам старец говорил своим духовным чадам). До сих пор стоит в Вырице построенная еще в 1913 году прекрасная двухэтажная деревянная церковь в честь Казанской иконы Божией Матери в память 300-летия Дома Романовых. С этим храмом неразрывно связана судьба Серафима Вырицкого и многих близких ему людей. Здесь старец служил, а после своей кончины упокоился на маленьком кладбище возле церкви.

В великом множестве шли к вырицкому старцу люди за молитвенной помощью, что, конечно же, не могло укрыться от властей. Неоднократно в келье старца проводились обыски. Обычно приезжали ночью. Но однажды машина приехала среди бела дня, и трое «в штатском» потребовали впустить их, чтобы забрать отца Серафима. Им ответили: «Дедушка болен, и переезд выдержать не сможет». Тогда старший из приехавших приказал позвать врача – и тот действительно обнаружил у старца множество заболеваний, от которых тот мог скончаться во время езды. Так Господь сохранил старца. В те годы к нему не раз наведывались сотрудники НКВД в поисках якобы укрытых церковных драгоценностей Лавры.

Совершенно немощный, почти все последние годы лежащий на одре болезни, отец Серафим ночами напролет молился, а днем тысячи людей приносили к нему свои скорби, болезни, заботы. Не будет преувеличением сказать, что море чудес совершалось в Вырице по молитвам старца – и особенно в годы Великой Отечественной войны.

Когда началась война, многие вырицкие жители приходили с вопросами: как быть, покидать ли свои дома, уезжать в эвакуацию или оставаться. Старец уверенно говорил: «Дома ваши будут целы. Вся Вырица сохранится, ни один человек здесь не погибнет». Так все и исполнилось. Немцы вошли в Вырицу в сентябре 1941 года, но никаких грабежей и убийств в поселке не было. В это время отец Серафим особенно молился о спасении душ людских, о сохранении поселка и его храмов.

Как рассказывают старожилы Вырицы, Казанскую церковь власти закрыли после Пасхи 1938 года, а перед самым приходом немцев произошел удивительный случай. Кто-то из советских командиров из тактических соображений приказал взорвать церковь. Со станции была послана подвода с лейтенантом, двумя красноармейцами и зарядами взрывчатки. Однако лейтенант оказался верующим человеком. Не исполнить приказ он не мог, взорвать храм тоже не мог. Он решил отдать свою жизнь и тем спасти храм. Лейтенант отошел за северную стену Казанской церкви – и через несколько мгновений красноармейцы услышали одиночный револьверный выстрел. Кинувшись на звук, они обнаружили лейтенанта уже мертвым. Рядом валялся револьвер. Красноармейцы положили тело погибшего на подводу и вернулись на станцию. За общей суматохой отступления о взрыве забыли, а через короткое время в Вырицу вошли немцы.

Почти сразу после оккупации церковь открыли, в ней совершались богослужения, молящихся было очень много.

В годы войны Казанский храм был единственным действующим храмом прифронтовой полосы в зоне оккупации.

Со стороны немецких властей возражений не было, так как в Вырице размещалась тыловая команда из православных румын (бывших в войну союзниками Гитлера). Румыны эти оказались уроженцами восточной части своей страны, прилегавшей к Советскому Союзу. Они говорили немного по-русски, понимали богослужение на церковно-славянском языке и потому часто ходили в Казанскую церковь. Прихожане вначале косились на солдат в немецкой форме, но потом привыкли, видя, как те молятся, соблюдают церковные правила. Начальником команды был немецкий капитан.

Немцы, прослышав о святом старце и его прозорливости, приходили к нему, интересовались, чем закончится война, победит ли Гитлер. Отец Серафим откровенно отвечал, что Германия Россию не победит: «Санкт- Петербурга вы никогда не возьмете. Мы – православная держава. Вера сейчас гонится, но через короткое время снова возродится». Капитану, начальнику команды, отец Серафим сказал: «Дойдешь до Польши, там твой конец. Домой не вернешься!»

...Много лет спустя, где-то в семидесятые годы в Вырицу приехал пожилой румын, служивший в этой команде, и поведал, что их начальник – капитан – был убит под Варшавой, как и предсказал отец Серафим. Исполнились и другие его пророчества военной поры. Несмотря на то, что ближе к концу войны в трех километрах от поселка, на станции Вырица, шли ожесточенные бои, в самом селе не пролилось ни капли человеческой крови; был разрушен только один дом.

Во время войны старец Серафим, кроме строгих постов и непрестанной келейной молитвы, принял на себя особый подвиг ради спасения России и ее народа от гибели: 1000 ночей стоял он на камне «в саду, в тиши ночной» пред иконой преподобного Серафима Саровского и с воздетыми руками молился, подражая подвигу своего небесного покровителя.

Старец молился Божией Матери и преподобному Серафиму, и мы имеем замечательное свидетельство о том, что молитва эта была воистину действенна. Зимой 1942 года келейнице старца матери Серафиме ночью приснился сон: старец Серафим в валенках и белом халате гонит по заснеженному полю множество вооруженных немецких солдат, которые в ужасе бегут от него. Утром, когда мать Серафима подошла за благословением, старец сказал: «Видела? Пойди теперь посуши валенки и халат». Действительно, ночью он выходил в зимний сад и молился на камне в валенках, набросив на себя белый халат для маскировки. Валенки и халат, как вспоминала мать Серафима, были мокрыми. Как старец выдерживал эти ночные бдения при его больных ногах – одному Богу известно.

Во время войны старец организовал как бы небольшой монастырь; около сорока человек трудилось под его руководством, им даже выделили участок земли.

...Еще полыхала война, а старец уже размышлял о мирной жизни, давал советы: как устраиваться, что делать после войны. Говорил он о преобразованиях в стране, о восстановлении храмов, монастырей, о возрождении Святого православия.

После войны в своем доме отец Серафим принимал огромное количество людей. Старец очень ослабел и редко уже вставал с постели, но поток приходящих не уменьшался. К нему шли жители Вырицы и ее окрестностей, шли ленинградцы, только что пережившие ужасы блокады, несли свои горести, беды, вопросы – и всех он принимал, сколько бы народа ни приходило. Возле его дома всегда можно было видеть людей, ожидающих своей очереди.

Особенно много было спрашивающих о пропавших без вести родных. Со всех концов России шли к старцу с вопросом, как молиться о своих близких. Старец отвечал, прозревая судьбу человека: «Молись как за живого», или «Молись об упокоении». Одной женщине на подобный вопрос ответил: «Да откуда я знаю, на каком паровике он сейчас приедет, вот уже на какой-то садится в Ленинграде. Точно не знаю: на этом или на следующем». Как оказалось, ее сын в это время возвращался в Вырицу.

Старец благословлял своих духовных чад строить гостиницы, то есть дома для приезжавших к нему за советом и молитвой. Те не имели ни копейки на стройку, но после благословения батюшки все неожиданно появлялось. И действительно, построили несколько домов. Старец направлял туда приезжавших.

После войны многим было негде жить. На комнаты была огромная очередь. Годами не могли люди устроиться с жильем. Приходили к отцу Серафиму, со слезами просили о помощи. Многим помогал он силой своего благословения и молитвой. Благословит батюшка пришедших, приласкает, и вскоре люди получали жилье.

Многие исцелялись по молитвам старца от тяжелых болезней. Когда кто-нибудь сильно болел, старец советовал принимать по столовой ложке освященной воды через каждый час. Говорил, что сильнее лекарства нет, чем вода да масло освященные. После совершения таинства елеосвящения или молебна, других треб, отец Серафим часто устраивал общие трапезы. Перед трапезой он преломлял хлеб и раздавал всем, благословляя при этом, и давал всем по три кусочка сахара. Часто батюшка давал болящим просфору, – и люди исцелялись от болезней.

...Наступила весна 1949 года. Старец сильно болел. Чада его молились об исцелении духовного отца, говорили, что очень жалко расставаться с батюшкой. Отец Серафим на это отвечал: «Неужели вы думаете, что Господь не услышит? Да если я протяну руки к Нему, Он сразу исцелит. Но не как я хочу – буди, Отче, воля Твоя, а не моя отныне и во веки. Пусть любые болезни посетят – да будет воля Твоя!»

Старец очень ослабел, совсем не вставал с постели, но требовал, чтобы к нему пропускали всех приходящих. Те, кто ухаживали за ним, жалели батюшку и не впускали людей. Но он духом знал, кто и зачем приходил; заставлял идти и возвращать тех, кого не пропустили. Бывало, снимали и возвращали людей прямо с поезда: так старец требовал.

Незадолго до кончины отец Серафим спал, не просыпаясь, двенадцать суток подряд. Приходивший врач слушал работу сердца, все эти дни пульс едва прослушивался. Когда батюшка проснулся, то сказал, обращаясь к матушке Серафиме: «Я побывал во многих странах. Лучше своей страны не нашел и лучше нашей веры не видел, говори всем, чтобы никто не отступал от Православия».

Перед кончиной отцу Серафиму явилась сама Пресвятая Богородица. Было это ночью. Старец знал, Кто его навестит, и сказал женщинам, что ухаживали за ним: «Зажгите все лампады». Божия Матерь явилась старцу у березы под окном его кельи. Отец Серафим сказал, чтобы березу эту ни в коем случае не срубали.

За две недели до кончины своей старец объявил отцу Алексию Кибардину, что Божия Матерь велела причащать его ежедневно. Отец Алексий рассказывал: «Якаждую ночь причащал старца по его слову. И вот однажды я проспал, не услышав звонка будильника. Проснувшись в четыре часа ночи (а причащал я его обычно часа в два), я надел дароносицу и в буквальном смысле слова побежал к старцу. Когда вошел в дом, а затем в келью, старец лежал необыкновенно сияющий. Я извинился, что проспал, на что отец Серафим ответил: «Батюшка, не беспокойтесь, меня уже ангелы причастили». Глядя на его лицо, было совершенно очевидно, что это истинно так».

Старец просил отца Алексия съездить в Москву и передать Патриарху Алексию I, что убогий Серафим через две недели отойдет к Господу и чтобы из семинарии и Духовной Академии приехали попрощаться с ним. Старец передал земной поклон и просил святых молитв Патриарха о нем. Как рассказал отец Алексий Кибардин, когда он передал Святейшему слова старца, Патриарх, ничего не отвечая, обратился к иконам, сделал три земных поклона с крестным знамением. Потом повернулся, по лицу его текли слезы. Он сказал: «Я уже четыре года Патриарх. Я стал Патриархом по его молитвам. И мне осталось служить еще 21 год. Так сказал этот святой старец».

В последние часы перед кончиной отец Серафим просил читать акафист Божией Матери, преподобному Серафиму Саровскому и святителю Николаю. Скончался старец ночью 3 апреля 1949 года. После его кончины в Вырице целую неделю чувствовалось благоухание.

Три дня шел ко гробу непрерывный поток людей. Святейший Патриарх Алексий I дал распоряжение митрополиту Ленинградскому Григорию, чтобы в семинарии и академии после кончины старца на три дня отменили занятия.

Похоронили старца Серафима на маленьком кладбище рядом с Казанским храмом. Кто побывает на его могиле, уже никогда этого не забудет. Много собралось в Вырице великих подвижников, освятивших своей молитвой эту землю, недаром стала Вырица местом паломничества, да и сам батюшка сказал, что Вырица будет нашим северным Иерусалимом.

Рядом с могилой старца Серафима погребены и другие подвижники, достойные его сомолитвенники: схимонахиня Серафима – мудрая старица и прозорливица; Фаина Сергеевна Кибардина – супруга протоиерея Алексия Кибардина; иеросхимонах Арсений – прозорливец, был духовником женского монастыря в Вырице; монахиня Нодина – подвижница и старица из Новодевичьего монастыря Петербурга; Григорий – благочестивый верующий, бывший старостой Казанского храма.

Через всю жизнь пронес отец Серафим любовь к своему Ангелу – преподобному Серафиму Саровскому. Недаром в келье батюшки была икона преподобного с частицей его мощей. Ныне эта икона находится на аналое в Казанском храме.

Многим из своих духовных чад старец завещал приходить к нему на могилу во всех бедах, скорбях, болезнях и беседовать с ним как с живым.

До сих пор помнят люди многие наставления Святого Преподобного Серафима Вырицкого. Учил он: "Хотя бы раз в жизни нужно поставить свечу за тех, кого мы обидели, обсчитали, у кого украли, не вернули долга». Старец говорил, что душу нам дал Господь, но тело наше – от родителей и прародителей наших, поэтому часть их грехов переходит к нам. Вот мы и должны молиться о наших родителях и прародителях и на исповедях приносить покаяние за всех них. Они ждут нашей молитвы и так радуются, когда мы молимся о них; а те, кто уже находится в Царстве Небесном, помогают нам.

Отца Серафима отличало постоянное благоговение перед судьбами Божиими. К тому же благоговению и покорности Богу приводил он и своих духовных детей. «... Всемогущий Господь управляет миром, и все, вершащееся в нем, совершается или по милости Божией, или по попущению Божию. Судьбы же Божии непостижимы для человека. Три святых отрока в пещи Вавилонской исповедовали Бога и воистину верили, что все духовные и гражданские бедствия попущены на них и на израильский народ по праведному суду Божию. Только такое воззрение на сущность всего происходящего привлекает в душу мир, не попускает увлекаться разгорячением, направляет зрение ума к Вечности и доставляет терпение в скорбях. Да и сами скорби представляются тогда кратковременными, ничтожными и мелочными.

Не сетуй на тяжесть креста, в день скорби поведай печаль Твою Господу, и Он утешит тебя», – наставлял батюшка тихим и мягким голосом, в котором всегда звучали какие-то особенные, теплые нотки.

«Уж сколько мы от Бога ни бегаем, все равно никуда не уйдем! Будем же умолять Господа, чтобы сохранил Он нас в верности Святой Православной Церкви», – с чувством глубокой веры говорил батюшка. По его советам многие оставляли греховную жизнь, стремились к духовному совершенствованию, забывая мирские привычки и пристрастия.

Батюшка часто назидал родных: «Никогда не надо просить у Господа ничего земного. Ему лучше нашего ведомо то, что нам полезно. Молитесь всегда так: «Предаю, Господи, себя, детей своих и всех родных и ближних в Твою святую волю».

Искренне считая себя грешником, достойным всяческого наказания, старец постоянно просил всех молиться о спасении его души.

Для батюшки не существовало возраста, национальности, общественного положения его посетителей – все были для него любимыми чадами, со всеми он общался по-отечески ласково. Более того, он обращался с ними, как с чадами больными – осторожно, с необыкновенным теплом и нежностью, снисходя к их духовным немощам. Бывало, прибывшие издалека усталые богомольцы подолгу ждали своей очереди, чтобы пройти к батюшке за благословением или для духовной беседы. Однако, пробыв даже недолгое время в келье старца, выходили возродившимися и просветленными. Не обращая внимание на недомогание, отец Серафим всегда умел быть бодрым и жизнерадостным, и от этого скорбь и печаль уходили из сердец человеческих.

В годы кровавых гонений, когда казалось, что Церковь обречена на скорое и полное уничтожение, отец Серафим открыто говорил о ее грядущем возрождении. Рассказывал о возрождении конкретных обителей – Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, Дивеева и других. Примечательно, что, предсказывая восстановление Александро-Невской Лавры, старец говорил о том, что вначале государство вернет Церкви как приходской храм Свято-Троицкий собор, а уже затем, через много лет, всю Лавру передадут монашествующим. Предсказывал также батюшка, что со временем будет основан монастырь и в Вырице, а Ленинград будет вновь переименован в Санкт- Петербург. Говорил старец и о том, что придет время, когда в Москве, Петербурге и ряде других городов России будут действовать православные радиостанции, в передачах которых можно будет услышать душеполезные назидания, молитвы и церковные песнопения.

Серафим Вырицкий как наяву видел нынешние времена и говорил по этому поводу: «Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога, и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой – настанет царство лжи и зла. Истинная Церковь всегда будет гонима, а спастись можно будет только скорбями и гонениями. Гонения же будут принимать самый изощренный, непредсказуемый характер. Страшно будет дожить до этих времен. Мы, слава Богу, не доживем, но тогда же из Казанского собора пойдет крестный ход в Александро-Невскую Лавру».

В ряде предсказаний вырицкого старца звучат весьма тревожные нотки: «Если русский народ не придет к покаянию, – говорил батюшка, – может случиться так, что вновь восстанет брат на брата».

Вырицкий старец не раз говорил, что Россия обладает бесценным сокровищем – она является хранительницей святой православной веры. Истинное просвещение есть просвещение души светом Православия. Не процветающий Запад, где конечной целью всего сущего является земное благополучие человека, а Русь, блаженная Русь, принявшая во младенчестве своем юродство Креста, сохранившая в глубинах своей необъятной души образ Христа Распятого и несущая его в сердце своем, есть истинный свет миру. Та Святая Русь, которая всегда жила предощущением горнего, прежде всего искала Царства Божия и правды Его и находилась в живом общении с небом. Вечная сила и красота Православия заключается в чудном единстве небесного и земного.

Батюшке открывалось духовное состояние его чад, где бы они ни находились, и если кому-то было особенно трудно, он кроме молитвенной помощи отправлял к скорбящим или больным своих посланцев, призывая приехать к нему в Вырицу, или посылая просфору, какой-то гостинец. Вот один из подобных случаев.

Как-то батюшка сказал своей духовной дочери Евдокии: «Вот тебе адрес, там живет раба Божия Анна, у нее горе выше головы, пусть она ко мне придет». По слову старца Евдокия разыскала эту Анну. Действительно, у той расстроилась жизнь с мужем, очень болели дети, и сама она была в отчаянии. Анна не знала, что отец Серафим живет в Вырице. Она до разгрома Лавры ходила к нему и очень скорбела, потеряв своего старца и утешителя. И в трудную для нее минуту старец сам позвал ее к себе, утешил, помог разрешить жизненные проблемы.

А вот другой случай. В годы блокады семья Сошальских жила в Ленинграде. До войны Зоя Сошальская часто бывала в Вырице у старца. Потом, во время бомбежек и артобстрелов она взяла за привычку мысленно, а то и вслух повторять: «Батюшка отец Серафим! Спаси-помоги!» После снятия блокады при первой же возможности она отправилась к старцу. Придя в его дом, Зоя первым делом спросила: «Батюшка, ты меня, наверное, уже забыл?» Старец с доброй улыбкой откликнулся: «Где уж тебя забудешь! Надоела мне, кричавши: спаси-помоги, отец Серафим!» Побеседовав с Зоей, старец благословил ее на принятие монашества в Пюхтицком монастыре и прибавил: «Будешь еще в Иерусалиме игуменьей...» Но потом добавил: «Нет, хватит с тебя, пожалуй, и послушания казначеи!..» Слова старца в точности сбылись. В 1954 году Зоя Сошальская была пострижена в мантию с именем Викторина. Через год ее направили в Горненский монастырь при Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Здесь она подвизалась почти двадцать лет, а в последние годы несла послушание казначеи.

Старец духом прозревал, кто к нему идет, часто говорил, что такая-то (такой-то) скоро будет – и та (или тот) и вправду приходили.

Один молодой мужчина совершенно спился, все таскал из дома. Жена с ребенком не выдержали такой жизни и ушли. Друг его узнал, что в Вырице живет старый монах, который лечит и алкоголиков, и начал уговаривать поехать: может быть, старец поможет исцелиться. Тот долго отказывался, но, наконец, поддался уговорам. Взяли билеты, доехали до Ленинграда. Когда приехали на Балтийский вокзал, друг этого пьяницы пошел в кассу за билетом, но пока стоял в очереди, его подопечный пошел в туалет и предложил кому-то за четвертинку свою одежду: отдал рубашку, нижнее белье, остался в одной фуфайке и брюках. Четвертинку выпил тут же. Друг разыскал его, но никак не мог понять, когда и где тот успел выпить. Сели в поезд, поехали.

Пришли к дому старца, вступили в сени, а он в это время объяснял притчу об овце, которую Пастырь идет разыскивать. Пьяница сказал: «Куда ты меня привел, здесь людей нет, все какие-то овцы». Пьяные часто становятся развязными, словоохотливыми, и враг дает им способность язвительно и насмешливо говорить и издеваться над святыней. Он стал упираться у двери: «Ни за что не войду сюда, нечего мне тут делать». И вдруг услышал голос старца: «Сергей, иди сюда». У него хмель вышибло, и он спросил у друга: «Откуда он меня знает?» А старец снова громко звал: «Сергей, который приехал ко мне с другом, заходи». Сергей вошел, увидел множество народа. Старец сказал: «Вот видите, дорогие братья и сестры, этого человека оставили мать и жена. Он дошел до ужасного состояния. Он только что на вокзале отдал за «маленькую» свое белье и рубашку и явился сюда в одной фуфайке. Люди оставили его, но не оставил его Бог, Он послал друга, который привез его сюда с надеждой на нашу помощь. Господь помог ему, потому что за него молились. Сейчас внутри этого человека идет страшная борьба – злой дух, вошедший в него, хочет, чтобы он ударил меня, ударил своего друга, чтобы убежал отсюда, и его очень трудно удержать здесь. Злому духу здесь очень плохо, ненавистно, здесь молятся, здесь святыни. И вот, дорогие мои, сейчас только от нас зависит, куда пойдет и кем станет этот несчастный человек. Давайте все вместе помолимся Господу и Божией Матери, чтобы они вразумили его, помогли этому человеку. Все зависит от нас, дорогие, давайте поможем этому человеку». Все, кто был, встали на колени и вместе со старцем стали молиться, кто как умел, некоторые даже заплакали.

И вдруг этот пьяница упал на пол и начал биться, сотрясаемый рыданиями. Долго он лежал и плакал, а народ молился. Наконец старец поднялся и сказал: «Он не будет больше пить, он хотел наложить на себя руки, но не сделал этого, потому что за него молились. Молитва ограждает и отражает страшные внушения темной силы. И особенно сильна молитва близких. Молитва матери, молитва друга – она имеет великую силу». Этот пьяница больше за всю жизнь не взял в рот спиртного, стал глубоко верующим человеком и духовным чадом старца.

Жили в Ленинграде муж и жена – врачи. Он – профессор, она – доцент, начальник глазного госпиталя, прекрасный врач, многим вернула зрение. Все годы Великой Отечественной войны были вместе на фронте. Муж очень хотел иметь детей, а она – нет, сделала восемнадцать абортов. В конце-концов муж оставил ее, нашел себе другую женщину.

Возвратившись с фронта в Ленинград, она никак не могла устроиться ни на работу, ни с жильем: квартира записана на мужа, а без прописки не берут никуда на работу. Оказалась буквально на улице без средств к существованию. Как член партии ходила в горком КПСС, но и там не помогли. Тогда она решила покончить с собой.

Идя в мрачном состоянии по улице, эта женщина неожиданно встретила знакомую фронтовичку. Та с участием расспросила ее о жизни и, узнав о постигших несчастьях, сказала, что в Вырице живет старик, который многим помогает и открывает будущее. Подумав, что это какой-то гадатель, врач решила поехать, так как терять все равно было нечего. В Вырице она нашла дом старца, там ее спросили: «Вы к батюшке?» Она возмутилась: «К какому батюшке! Не хватало только мне еще к попу попасть», – и выбежала вон. На улице по непонятной причине у нее отнялись ноги, она опустилась на обочину дороги и заплакала. Самыми последними словами ругала она мысленно мужа, партию, знакомую, пославшую ее к какому-то попу, но встать не могла: ноги не держали.

Вышла из дома женщина и сказала: «Вас зовет батюшка». Она категорически отказалась идти. Женщина подошла вторично и сказала: «Ваше имя Н., вы врач-окулист, только что приехали из Германии, вас зовет батюшка». Неожиданно для себя она встала и как бы против своей воли пошла в дом.

В келье она увидела старого монаха в схиме, лежащего на кровати. Тот ей сказал прямо, что во всех бедах виновата сама, убив своих детей. Поняв, что старцу открыта вся ее жизнь, она с плачем упала перед ним на колени. Он тут же утешил ее: «Поезжай в Смольный, тебя назначат заведующей клиникой в Петергофе, дадут комнату. Потом станешь опекуном одной пациентки и переедешь к ней в Петербург. Будешь приезжать ко мне, а потом и на могилку будешь ездить». «Что за сказки он говорит?» – подумала она. «Я не сказки говорю, но все, что сказано, сбудется» – ответил старец на ее мысли.

Действительно, она отправилась в Смольный, где ей дали назначение на работу в клинику Петергофа, и комнату там же, а впоследствии она перебралась в Ленинград. Дожила до глубокой старости, стала очень верующей и до конца дней своих ездила на могилу старца в Вырицу.

Был в Петербурге всеми уважаемый мастер Василий Акилович – плотник, столяр, кузнец, красавец, имел свои мастерские. Но постепенно пристрастился к водке, пропил свои мастерские, дом, имущество, дошел до того, что валялся на улице в непотребном виде. Отец Серафим его подобрал и сказал:

– Васенька, что ты такой плохой, а у меня нет кучера, мне нужна коляска, конь.

– Я не хочу, вот меня приглашают десятником по плотницкой части, – ответил Василий.

– Васенька, будешь не только десятником, но и сотником.

Тогда Василий Акилович бросил пить по молитвам старца, но очень не скоро понял пророчество: «будешь сотником». Действительно, прожил он сто лет и десять месяцев.

Один из вырицких жителей, знавших об этом пророчестве старца, вспоминал: «Иду мимо дома Василия Акиловича, а он сажает клубнику. Я ему говорю:

– Василий Акилович, тебе ведь уже сто лет! – Дескать, зачем сажать клубнику, коли умирать скоро?

– Да, – ответил тот, – а вот внуки скажут спасибо, а может еще кто-нибудь на поминках полакомится».

Патриарх Пимен наградил Василия Акиловича к столетию орденом святого равноапостольного князя Владимира. До самой кончины сохранял Василий крепость, не пропускал служб в храме и даже носил в праздники Евангелие весом около пуда.

В дождливую осеннюю пору в дверь дома старца постучала женщина со слепой дочерью. Матушка Серафима открыла дверь и сказала: «Батюшка очень слаб и сегодня никого не принимает». Женщина стала умолять передать старцу, что они проделали такой далекий путь, и просят все же принять их. Матушка сообщила старцу о пришедших, и он благословил впустить их. Войдя в келью, мать встала на колени, получила благословение и, обливаясь слезами, просила помочь ее слепой дочери. Батюшка помолился, взял маслица из горящей лампады, помазал глаза ребенка и велел завязать их платком, строго указав, чтобы развязали его на следующий день вечером.

Прошло немало времени, и вот однажды на пороге батюшкиной кельи снова появились двое: улыбающаяся мать и прозревшая ее дочь с громадным букетом цветов. Подойдя к батюшке, женщина опустилась перед ним на колени, и сказала, что Господь по его молитвам исцелил дочь от слепоты. Девочка преподнесла ему букет цветов, а отец Серафим ответил: «Возблагодарите Господа и Матерь Божию, это по вашей вере Господь послал вам исцеление, чтобы ты и дети твои в трудное время знали, что Он близок к сокрушенным и смиренным сердцем».

Однажды молодая супружеская пара принесла отцу Серафиму тысячу рублей. Тогда это были очень большие деньги. Серафим их не принял, а благословил отдать первому встречному по дороге на станцию. Этим встречным оказался... вдребезги пьяный мужчина. Молодая женщина растерянно сказала мужу: «Как же нам быть?» Однако тот невозмутимо ответил: «Поступим по словам батюшки...» Как только они вручили деньги этому мужчине, он моментально протрезвел: «Миленькие! Да как же мне вас благодарить! Вы меня от смерти спасли!» Оказалось, что этот несчастный работал в торговле, и у него образовалась недостача ровно на такую сумму. Денег дома не было, и ему грозила тюрьма. Он впал в отчаяние и решил наложить на себя руки. Для храбрости порядком выпил...

Один фронтовик рассказывал, как он, будучи старшим лейтенантом и командиром батальона, занял со своими солдатами спиртовой завод в Германии. Там стояли цистерны со спиртом. Все думали – ну вот теперь поживимся. Вдруг появился полковник и сказал комбату: «Приказываю вам немедленно расстрелять цистерны».

Старшему лейтенанту и в голову не пришло ослушаться. Дал приказ, и солдаты расстреляли цистерны из автоматов. Спирт полился отовсюду. Все стояли в недоумении, не понимая, зачем они это сделали. Тогда решили обратиться к полковнику, узнать, кто он и почему отдал такой приказ. А полковник как сквозь землю провалился. Комбат подумал: «Может, это было наваждение». Начал спрашивать у солдат, но все отвечали, что был полковник и был приказ. Как выяснилось впоследствии, в цистернах находился метиловый спирт, так что тех, кто выпил бы его, ожидала смерть. Вот такое непонятное происшествие.

Когда старший лейтенант вернулся с фронта домой, то увидел у матери в уголке с иконами фотографию монаха, в котором узнал полковника, приказавшего расстрелять цистерны. Он спросил ее, кто это. Мать ответила, что это духовный отец ее, иеросхимонах Серафим.

«Он молился за тебя всю войну, – сказала мать, – я его просила, чтобы молился за тебя, чтобы ты вернулся живым».

Одна женщина вернулась в Ленинград с детьми после эвакуации, а комната ее занята. Стала судиться. Жить негде, скиталась по квартирам. От переживаний заболела так, что не могла с постели встать: с сердцем совсем плохо. Все хотела к старцу поехать, а сил нет. Попросила знакомую спросить у батюшки, что делать, может, отступиться. Старец передал: «Пусть судится, комната ее будет». И, правда, вернули комнату – после седьмого разбирательства в суде.

Другая женщина по имени Анна пережила Ленинградскую блокаду в чужой квартире, сохранив ее и все находившиеся в ней вещи. Когда в 1946 году хозяева квартиры вернулись, она осталась без жилья и без прописки. Обращалась в разные инстанции, писала заявления, и всюду отказали, отчего пришла она в полное отчаяние. Кто-то посоветовал ей съездить в Вырицу к старцу Серафиму. Анна поехала к батюшке, который сказал ей кратко: «Будет у тебя и прописка и комната, не отчаивайся».

Буквально на следующий день Анну вызвали в домоуправление и предложили прописку и комнату в том же доме: в одной из квартир жили больные старые люди, которые нуждались в уходе. Управдом и паспортистка порекомендовали Анну как добросовестного и надежного человека, сохранившего чужую квартиру. Анну прописали и дали комнату «по уходу за больными и одинокими людьми».

Жила в Вырице женщина по имени Александра с тремя детьми. В Бога не верила. После войны ее муж не вернулся с фронта. Ей посоветовали: «В поселке живет старый монах, который предсказывает – спроси у него, может быть скажет, что с мужем». Пошла она к старцу вместе с глухонемой дочерью восьми лет. Ждать пришлось довольно долго. Александра стала уже нервничать, порываясь уйти. Наконец, зашла в келью к батюшке, постояла, и ничего не спросила. Старец махнул ей рукой: «Иди». А девочка захотела поближе подойти к дедушке, тем более, что старец что-то говорил, обращаясь к ней. Она показывала знаками, что не слышит и не понимает. Неожиданно старец заплакал и долго смотрел куда-то вверх. Девочке стало его жаль, и она подошла поближе, тогда старец взял со стола конфету, подал ей и девочка громко сказала: «Спасибо!» Батюшка обратился к ней: «Иди, скажи: извините, что я задержала дедушку». Девочка вышла из кельи и произнесла эти слова.

Александра рассказывала впоследствии: «Боже мой! Я как услышала свою дочь говорящей, а она ведь родилась глухонемой, прибежала в келью старца и упала на колени: «Батюшка! Простите!» Он сказал строго: «Ты в Бога не веришь, пришла ко мне как к гадалке. Я не гадаю, а молюсь, вот Господь дал, чтобы твоя дочь исцелилась. Так вот, не забывай об этом, я скоро отойду, приходи на мою могилку, только не забывай, приходи! Ты хотела узнать о своем муже, – он жив и вернется, но не в радость будет его возвращение, сначала поживет с тобой, а после уйдет к другой женщине».

Действительно, муж вскоре вернулся домой, но жизнь у них не сложилась, он изменял жене и, в конце концов, ушел из дома. Ни в церковь, ни к старцу на могилу Александра не ходила, пока не заболела – у нее начали отниматься ноги. «Тогда, – рассказывала Александра, – я вспомнила, что батюшка говорил и вот стала я плакать. Муж бросил, двое старших детей учились в институте, жили в общежитии, младшая дочь в интернате. Особенно тяжко ночью – никого в доме нет, а я плачу одна и говорю: «Сейчас бы, батюшка, пошла к тебе на могилку, да ног нет». И вдруг является отец Серафим передо мной, – не знаю, во сне или наяву, но дал он мне кусок хлеба: «Вот, на, подкрепись» – и я начала этот хлеб есть, а когда остался маленький кусочек, старец сказал: «А завтра встань, никого не проси, обмотай ноги одеялом и ползи на могилку, только сама! Раз приползешь, после на коленях уйдешь, а второй раз на коленях придешь – уйдешь на ногах». Не знаю, во сне или наяву было видение, но маленький кусочек хлеба остался у меня в руках».

Наутро Александра не смогла встать с постели, а просто упала на пол, обвязала ноги одеялом, уцепилась руками за табуретку, и толкая ее перед собой, выползла на улицу. До могилы старца она ползла несколько часов и ушла домой на коленях. А после следующего прихода ноги стали здоровыми.

Духовная дочь старца – Екатерина, 35-ти лет, опасно заболела. Врачи скрывали от нее диагноз, считая положение безнадежным, и посоветовали куда-нибудь определить двоих ее детей, так как предстоит длительное лечение. Для начала предложили отправиться в санаторий, выписали лекарства. Перед тем, как устроить детей и уехать в санаторий, Екатерина поехала к старцу Серафиму за благословением. Он дал ей святой воды, просфору и сказал: «Приедешь домой, просфору раздроби на мелкие кусочки и принимай натощак каждое утро по кусочку, запивая водичкой. Лекарств, что тебе выписали врачи, не принимай, никуда не езди». Так она и сделала.

Через несколько недель Екатерина явилась на осмотр к врачам – те были очень удивлены и спросили, чем она лечилась. Она не открыла правды, не желая подвести батюшку, и сказала лишь, что принимала те лекарства, которые ей выписали. Тогда лечащии врач признался: «Сейчас вы совершенно здоровы, и я могу открыть, что у вас была болезнь легких, от которой остается в живых один больной из сотни». С того времени Екатерина не лечилась у врачей, а только молилась Господу и ездила к своему духовному отцу и старцу.

Однажды к батюшке пришли пожилые супруги со своими проблемами. Жена сетовала на то, что она уже много лет тяжело больна, и здоровье с каждым годом ухудшается, просила батюшкиных молитв. Старец сказал: «Вам необходимо повенчаться». Супруги стали возражать, что они не имеют плотского общения, что у них уже взрослые дети и даже внуки. «Закон принять никогда не поздно», – сказал батюшка.

Они повенчались по слову старца, и Господь после этого послал жене исцеление от болезни. Супруги прожили долгую и счастливую жизнь.

Однажды принесли к старцу отрока пятнадцати лет с больной ногой, начавшей уже гнить. Врачи требовали немедленной ампутации. Старец дал святой воды и велел смачивать ногу. Через год больной пришел сам за благословением к старцу. После призыва в армию юношу взяли в десантные войска, и он совершил множество прыжков с парашютом. Никаких следов болезни не осталось и в помине.

Один вырицкий житель сломал позвоночник во время катания на лыжах. Родственники сразу побежали к отцу Серафиму, прося помолиться об исцелении. Старец успокоил их, сказав, что все будет в порядке. Приехавшие по вызову врачи очень удивились: как это больной может ходить при переломе позвоночника! Им ответили, что старец Серафим помог. Тогда врачи сказали: «Это такой хирург, который и без нас обойдется».

Врач-гомеопат (верующая) пробыла несколько лет в ссылке за то, что продолжала лечить людей, несмотря на запрет властей. Возвратившись, она перестала принимать больных, так как боялась новой ссылки. Но как только перестала лечить, сама ослепла. Далее приводим ее собственный рассказ.

«Услышала я, что живет в Вырице старец, который может помочь в беде. Попросила мужа, чтобы отвез меня к нему. Я не знала тогда, что мы уже были у этого старца много лет назад, когда он еще не был в схиме и жил под другим именем. Тогда муж начал выпивать, и мы вместе ходили к старцу, который исцелил мужа от этого страшного недуга.

Когда муж привел меня к старцу, я, конечно, не могла его узнать, а он все помнил и знал о нас. Прошу его:

– Батюшка, помолитесь, слепая уже два года.

– А зачем тебе глаза?

– Ну как же, зачем глаза, ведь не вижу ничего.

– А откуда ты знаешь, что я могу помочь?

– Я слышала от других, Вы помолитесь, помогите.

– Я не помогаю, Бог помогает. А зачем я тебя буду лечить? Ты же убежала, побоялась, чтобы тебя не посадили. Побоялась и никого не принимаешь. Вот поэтому Господь и послал тебе слепоту, раз ты не хочешь видеть горя других людей, и не хочешь помогать.

– Ой, батюшка, я обещаю, что если вернется зрение, пусть сошлют куда угодно, буду лечить людей, пока жива.

– Смотри, – говорит старец, обращаясь к мужу, – а ты помнишь, как давал слово, что не будешь пить, курить! Зачем снова начал? А сейчас жену привез для исцеления? Ты такой же виновник ее болезни. Ты ослепил ее тоже. Она слепа глазами, а ты слепой духом.

Долго вразумлял нас старец, и мы вспомнили, как уже приходили к нему раньше, и покаялись, просили прощения. После этого батюшка сказал: «Принесите маслице». Когда принесли масло, он велел: «Помажь глаза». Я помазала. Через час или два он сказал: «А теперь несите святой воды». Принесли святой воды. Я промыла ею глаза по указанию старца и прозрела! Увидела его, лежащего на постели. Радости моей не было предела. Батюшка сказал: «Молчи и никому не говори, где исцелилась!» После этого я никогда и никому из больных не отказывала в помощи».

Многие рассказывали о случаях помощи отца Серафима во время нападения хулиганов или во время искушений от темной силы при призывании батюшки.

После войны по окраинам Вырицы ходить было опасно – грабили, избивали. Одна женщина возвращалась поздно вечером с поезда, и у моста на нее напали двое мужчин. Она взмолилась: «Батюшка Серафим, помоги!» – и оба бандита чего-то испугались, в ужасе прижались к забору, закрывая лица руками. Так ее оградила молитва отца Серафима.

Одна женщина была на приеме у батюшки в его доме. Когда она уходила, отец Серафим сказал: «Выйдешь на Коммунальный проспект, пройдешь мост над оврагом и встретишься с военным. Он в очень большой беде, передай ему этот пакет». В пакете была порядочная сумма денег.

Действительно, за мостом она встретила офицера. Сначала она застеснялась предложить деньги, но из послушания старцу подошла и сказала, что отец Серафим велел передать ему эти деньги. Офицер, взяв деньги, заплакал и поведал женщине, что у него недавно сгорел дом со всем имуществом. Спросил, где живет этот святой старец, чтобы тотчас зайти и поблагодарить его.

Приходил к батюшке мальчик, который постоянно бывал в церкви, молился Богу. Старец всегда встречал его словами: «Вот молитвенничек мой пришел», клал руку на голову и благословлял. Мальчику плохо давалась математика, и однажды он пошел с бабушкой к отцу Серафиму с просьбой о помощи. Батюшка дал ему вместе с благословением конфетку, сказав, чтобы каждое утро съедал натощак по кусочку, и дела с учебой пойдут хорошо. И действительно, пошли хорошие оценки.

У старца было много духовных чад, которые позже стали священниками. Пришел как-то к нему молодой мужчина. Не успел ни о чем спросить, а старец подал ему протоиерейский наперсный крест и сказал: «Вот такой крест тебе подойдет».

Этот мужчина стал священником, протоиереем, и до самой кончины старца окормлялся у него. Оба сына его тоже стали священниками, а один из них – архиереем.

Приходил к отцу Серафиму один бухгалтер, который до революции закончил финансовый институт. И ему старец подал наперсный крест, – и тот стал священником.

Пришла женщина к старцу:

– Сын пьет, живет нечестиво, бьет меня, слезы не просыхают, помолитесь за него, батюшка.

– А ты благодари Господа за это.

– Как это, батюшка, почему?

– А если бы он не пил, ты и в храм не пошла бы, и ко мне не пришла бы. Иди, молись за сына своего, ни одна капля слезы материнской не пропадет. Материнская молитва великую силу имеет. А сын твой умрет христианином.

Все случилось по словам старца. Сын ее заболел раком и буквально сгорел за несколько месяцев. Но как он каялся в конце жизни! Нельзя было смотреть на него без слез. Он у всех просил прощения и говорил: «Покайтесь, родные мои; страшно, страшно мы живем, погибаем». Умирал радостный и примиренный с Богом. Перед кончиной попросил позвать священника, исповедался и причастился. Мать после смерти сына всю жизнь посвятила служению Церкви – трудилась в бедных храмах.

Один из духовных чад старца во время службы в армии пристрастился к водке. Был он прекрасным мастером-краснодеревцем. Когда пришел домой, поначалу родные терпели его пьянство, но настал момент, когда терпение истощилось, и его просто перестали пускать в дом. Несколько ночей он ночевал где придется, то на вокзале, то в каких-то подвалах. И вот однажды, уже хорошо выпив, решил покончить с собой таким образом: купил бутылку политуры и выпил ее до дна. Дело было зимой, он лежал в ледяном подвале на полу и ожидал, когда придет смерть. Как он впоследствии вспоминал, боль была невыносимая, а смерть все не приходила. Он уже просил: «Господи, я хочу умереть, возьми мою жизнь», – а смерти не было. Потом пришло забытье, после которого он очнулся совершенно трезвым, ничего внутри не болело. Он встал и пошел домой, но как только за дверью услышали его голос, сказали: «Уходи, не пустим тебя». И тогда он вспомнил о старце Серафиме, приехал на вокзал и сел в поезд до Вырицы. Пришел на могилу старца и начал молиться: «Батюшка, устрой мою жизнь. Я хочу лучше умереть, чем жить так».

Как раз в это время подошел к могиле старца отец Алексий Кибардин, который знал его, расспросил, что привело его к старцу, почему такой потерянный вид. Все рассказал он отцу Алексию. Во время их беседы к могиле подошла одна из духовных чад старца. Отец Алексий сказал ей: «Возьми его в свой дом жить, не пожалеешь. Он прекрасный мастер, сам отделает себе комнату на втором этаже, или в сарае устроит себе жилье». Та ужаснулась: «Ведь он пьет!» Отец Алексий снова сказал: «Послушайся, не пожалеешь». Она послушалась и в самом деле ни разу не пожалела о том, что приняла в свой дом этого человека.

Дело в том, что с момента беседы с отцом Алексием на могилке старца этот мужчина до конца жизни не взял в рот спиртного. Будучи замечательным краснодеревцем, он очень много потрудился для храмов – резал иконостасы, киоты для икон, помогал людям в строительстве. Он сам говорил, что старец спас его от гибели и исцелил от пьянства.

«Во время оккупации Вырицы немцами мы с сестрой собрались менять вещи на хлеб и пошли к отцу Серафиму за благословением. Сестра моя, Антонина, была неверующая и вот, когда мы пришли и матушка провела нас к отцу Серафиму, сестра подошла к нему и сказала: «Я в Бога не верю и крест не ношу!»

Отец Серафим ответил: «Знаю, Тонюшка, что ты не веришь в Бога, но придет время, и ты будешь верить. У тебя муж занимает высокий пост, еще не кончится война, как он тебя найдет, и вы будете очень хорошо жить. Но пройдет время, и пойдут горести, потери – вот тогда ты и обратишься к Богу!»

Все подтвердилось впоследствии, муж нашел ее с сыном, жили они хорошо, но вот смерть сына, потом умер муж, и осталась Тонюшка одна, тогда и обратилась к Богу.

Когда я подошла к батюшке, он сказал: «Ты веришь в Бога, и не забывай Его, предстоит тебе дальняя дорога, пойдете вы с сестрой вдвоем, благословляю вас и советую взять двое санок (а это было зимой), так как вы много наменяете хлеба». Батюшка даже назвал деревню «Быки», где мы сменяем вещи на хлеб и продолжил: «Когда сменяете, советую вам ехать проселочными дорогами, а не по шоссе, так как там отберут хлеб».

Все получилось по словам старца, но вот беда, не послушались мы отца Серафима, взяли одни санки и мучились весь обратный путь, так как много наменяли.

Я часто ходила к отцу Серафиму, и он много советов добрых давал, и молился за меня, грешную. У меня был сын маленький и мама. И вот батюшка сказал, что мне предстоит дальняя дорога, большие испытания, после которых не скоро вернусь, а потом будем жить втроем. Я подумала тогда: мама, сын и я!

Но все вышло иначе. Отправили меня в лагерь, а когда через много лет я освободилась и пришла домой, сын отказался от меня, а мама была уже старая. Тогда я усомнилась в предсказании старца, но в 1992 году меня взяли чужие люди в семью и нас теперь трое – так сбылось предсказание отца Серафима, и я хожу на могилу батюшки, плачу и прошу у него прощения».

Поставила бедная старушка свечку на могилке отца Серафима, а было это на праздник преподобного Серафима Саровского. Потом подумала – и еще две свечки купила и отнесла к могиле. На следующий день пришло ей письмо от знакомой, в котором была вложена икона из Иерусалима и один рубль – ровно столько, сколько она потратила на свечи. Так старец откликнулся на усердие своего чада.

Одному человеку приснился сон, что он едет на электричке к преподобному Серафиму, подъехал к месту и запомнилось все. Был он в недоумении, тем более, что сон был в день праздника преподобного Серафима Саровского. Но вот во время пребывания в Ленинграде ему предложили поехать на могилку старца Серафима в Вырицу. Приехал на электричке – и узнал место, которое видел во сне, и Казанский храм…

В Вырице, на улице Кирова, жила Валентина Ивановна, женщина с нелегкой судьбой. Ее мать и дочь были инвалидами – девочка от рождения страдала немотой, а мать не могла обходиться без костылей. Медицинские методы лечения результатов не давали, и Валентина обратилась к старцу. Отец Серафим сказал ей тогда: «Господь поможет тебе, молись! Твоя материнская молитва должна помочь дочери». Валентина коленопреклоненно долго молилась перед батюшкиными иконами. Вместе с ней возносил свои прошения к Отцу нашему Небесному и отец Серафим. Через некоторое время он сказал: «Вставай, Господь услышал твою молитву. Велика молитва матери. Пусть девочка подойдет ко мне». Батюшка накрыл голову ребенка епитрахилью и еще раз произнес: «Господь услышал молитву твоей матери...» С того момента девочка стала говорить. Через несколько дней мать Валентины, с трудом добравшаяся до дома старца на костылях, в несказанной радости возвращалась домой без всякой посторонней помощи, словно заново родившийся человек...

Среди духовных чад отца Серафима были один инженер с женою. Детей у них не было. Молодая женщина попросила у батюшки благословения взять из приюта приемного сына. Он благословил. Мальчик оказался очень милым, с хорошим характером. Когда ему исполнилось три года, он тяжело заболел. Доктора и лекарства не помогали. Ребенок был при смерти. Приемный отец пригласил известного специалиста по детским болезням. Тот осмотрел ребенка и объявил родителям, что мальчик ночью умрет. Обещал заехать утром, чтобы написать свидетельство о смерти. Уходя, доктор указал рукой на иконы: «Наша наука здесь бессильна. Разве только святые его спасут...» Маленький страдалец метался в бреду. Черты личика обострились, губы посинели, изо рта сочилась пена, ногти тоже были синие. Он хрипло дышал.

Мать не выдержала и побежала в Лавру к батюшке. Отец Серафим посоветовал ей вернувшись домой помолиться Божией Матери, Николаю-угоднику и преподобному Серафиму. Опустилась она на колени подле кроватки, спрятала голову в одеяльце и стала молиться. Ночью незаметно для себя задремала. Когда забрезжило утро, она боялась поднять глаза, думая, что ребенок уже скончался. Вошел муж. Они откинули одеяло: мальчик мирно спал, и на его щечках проступил чуть заметный румянец. Дышал он ровно и спокойно. В радостном испуге, не веря себе, родители позвали жившего по соседству врача. Он посмотрел на спящего ребенка и рассердился: «Зачем вы меня беспокоили, вызывая к здоровому мальчику? Он ничем не болен».

Явился и вчерашний доктор: «Где усопший?» – тихо спросил он. Ему показали на мальчика, который завтракал, сидя в постели. «Ничего не понимаю! – пожал плечами знаменитый врач, – тут, действительно, произошло чудо».

С благоговением вспоминает старца Любовь Николаевна Спиридонова:

...К батюшке Серафиму я часто ездила еще до войны. Шла к нему, как на праздник. С ним было очень просто и необыкновенно хорошо. Сила была в нем от Бога великая. Когда благословлял, то душа до небес взлетала. Уходя от любимого старца, порою думала: «Не в раю ли я побывала?»

Когда началась война, моего сынишку Бориса эвакуировали вместе со школой в Сибирь, а я осталась в блокадном городе. Работала в Боткинской больнице все годы войны. В одном из редких писем, которые приходили с Большой земли по дороге жизни, Борис написал мне, что сильно ушиб ногу, и она часто болит.

По возвращении оказалось, что у мальчика уже несколько лет продолжается хроническое воспаление надкостницы в голеностопном суставе. Гноилась кость, и в районе пятки была кровоточащая незаживающая опухоль. Врачи безуспешно пытались ему помочь, но в конце концов отказались. Мне же они заявили, что эта болезнь неизлечима. Оставалось просить помощи только у Господа...

Весной 1945 г. мы с сестрой поехали в Вырицу. Господь помог быстро отыскать новый дом, куда переехал старец. Батюшка, как и прежде, принял нас с радостью и тут же сказал: «Все будет хорошо! Ножка у Бориса обязательно заживет». Он дал мне святой воды и объяснил, как надо ею пользоваться: «Поставьте ногу в чистую теплую ванночку, а моей водичкой поливайте крестообразно больное место с молитвой. На ночь также ставьте компрессы». Благословив нас, велел передать свое благословение и сынишке. Через месяц у Бориса утихли боли и начал спадать отек.

Возблагодарив Господа и о. Серафима, мы вновь отправились в Вырицу уже с сынишкой. За время болезни нога его очень ослабла, и мы с сестрой вели его под руки. Батюшка принял нас без очереди и сердечно радовался, что дело пошло на поправку. Он очень ласково побеседовал с Борисом, дал ему просфорочку, еще святой водички и благословил. Помню, с каким состраданием, теплом и любовью смотрел тогда на нас великий старец. Казалось, что от него исходит сияние. На станцию Борис возвращался уже без посторонней помощи. Вскоре от «неизлечимой» болезни не осталось и следа, а через некоторое время мы даже забыли, какая нога болела у Бориса.

В 1948 г. его призвали в армию, где служил он в воздушно-десантных войсках и успешно совершал прыжки с парашютом...

Галина Матвеевна Иванова всего один раз видела вырицкого подвижника, но эта встреча определила ее дальнейшую жизнь.

...С моей бабушкой, Марией Федоровной Ефимовой, мы приехали к старцу в конце февраля 1946 г. Для нашей семьи это было неимоверно тяжелое время. В годы войны без вести пропал мой отец, бабушка не могла работать по болезни, а меня никуда не брали, ибо мне еще не было 16 лет, и я не имела паспорта. Добрые люди посоветовали обратиться за помощью к о. Серафиму.

Ехали мы к батюшке с молитвой и надеждой. У домика о. Серафима было полным-полно народа. Все с волнением и упованием ждали встречи со старцем. Наконец подошла и наша очередь...

Вот и келья батюшки. Как описать словами то, что сразу вошло в наши сердца?! Это был воистину святой лик. Я увидела перед собою живую икону. Как ласково и тепло он встретил нас! Вмиг стало радостно и спокойно на душе. Во взгляде о. Серафима было что-то бесконечно родное и отеческое. Батюшка недолго посмотрел на меня и промолвил, сразу назвав по имени: «Вот и девица питерская, Галинушка, ко мне пришла! Ты у меня первый и последний раз. Подойди, я благословлю тебя». Всей душой потянулась я к старцу. Он благословил меня и сказал: «С этим благословением я даю тебе счастье. Знаю, что тебе никак не устроиться на службу. Приготовь все свои документы – завтра к тебе придут, и ты получишь хорошую работу. А еще я хочу дать тебе поручение: после моей кончины придет время, когда ты встретишься с нашим Высокопреосвященным Митрополитом Григорием. Напомни ему обо мне – пусть помолится и положит поклончик за убогого Серафима...» Еще батюшка сказал мне, что я буду петь в хоре Никольского кафедрального собора.

Записал батюшка имена наших родных в свой помянничек, благословил нас на дорогу и дал гостинцев: пряников, конфет и яблок. Вышли мы от него – в душе тишина и свет...

На следующий день к нам пришла знакомая моей бабушки и сказала, что нашла мне место на военной картографической фабрике. Меня сразу оформили на работу, как и предсказал о. Серафим.

Сбылись и другие его слова. Со временем я стала певчей Никольского кафедрального собора. После блаженной кончины батюшки Господь, действительно, сподобил меня быть на приеме у Владыки Григория (Чукова). Тогда я сказала ему: «Ваше Высокопреосвященство! Вырицкий старец, иеросхимонах Серафим завещал мне напомнить Вам о нем». На это Митрополит ответил: «Я всегда молился о здравии болящего о. Серафима, и теперь постоянно поминаю его светлое имя!»...

Родилась я в 1931 г. в Санкт-Петербурге. Когда разразилась военная гроза, всей семьей остались в блокадном городе. В 1942 г. погиб папа, в 1943 – мама. До 1944 г. мы с младшей сестренкой Лидочкой были в детском доме, а затем нас взяла на воспитание наша тетушка, Матрона Степановна. С нами жила также осиротевшая двоюродная сестра Нина, которая была на три года старше меня.

Родители мои и все наши родственники были людьми верующими. У тетушки Матроны были духовные книги – Библия и жития святых свт. Димитрия Ростовского. Очень любила я слушать Слово Божие, да и сама читала при всяком удобном случае. В пятнадцать лет появилось у меня сильное желание уйти в монастырь – подвизаться и подражать святым угодникам Божиим. Все больше и больше возгоралась моя душа, но когда человек становится на путь спасения, тогда-то и начинаются для него искушения. Так и для меня начались дни тяжелых испытаний и горьких слез.

Тетушка Матрона категорически воспротивилась моему благому намерению. Сначала она сказала, что необходимо получить благословение от правящего архиерея епархии. Тогда у нас на кафедре был митрополит Григорий (Чуков). Владыка Григорий принял меня и с радостью благословил. Тогда тетя вновь стала возражать, говоря, что надо теперь знать волю Божию и иметь благословение от старца.

Это было летом 1948 г. Когда я приехала в Вырицу, то буквально ужаснулась – дом старца и ближайшие подходы к нему окружало великое множество людей. Кто-то прохаживался по улице, кто-то сидел на траве, кто-то стоял у дверей дома и молился, ожидая, когда выйдет келейница батюшки, мать Серафима. Когда же она, наконец, вышла, я впервые увидела монахиню в апостольнике и скуфье. У меня дрогнуло сердце – она была словно ангел! Я сразу подумала: «Смогу ли я быть такой? Ведь я такая грешница, а эти люди святые...» Вдруг произошло чудо – матушка Серафима подошла прямо ко мне и спросила: «Девочка! А ты что приехала? Что у тебя случилось?» Я тут же ответила: «Дело у меня очень важное – мне надо знать волю Божию». Она пошла к батюшке, тут же вернулась и, взяв меня за руку, сказала: «Батюшка благословил зайти!»

С молитвой я вошла в келью. Меня сразу поразил вид старца, такой он был весь светлый, поистине сияющий и необыкновенно ласковый. Я упала перед ним на колени и разрыдалась. Очень долго не могла успокоиться – видно, все, что у меня накопилось – вылилось. Батюшка успокоил меня, благословил, погладил по голове и говорит: «Ну, расскажи мне о себе». Я подробно стала говорить, что сейчас работаю в архиве; рассказала где работала раньше, а про монастырь боюсь и заикнуться. Старец все слушает и молчит. Его молчание стало меня смущать, я опять начала плакать... И вдруг вырвалось из глубины души: «Батюшка! Я очень хочу в монастырь!» Отец Серафим сразу оживился и ласково говорит: «Вот, деточка, это твой путь. Сама Матерь Божия тебя избрала!» Он показал рукой на фотографию, которая висела на стене. Я увидела чудную обитель. Это была Пюхтица. «Вот сюда и лежит твой путь», – сказал батюшка. Я не могу передать состояние, которое тогда меня охватило. Душу мою наполнила радость, хотелось непрестанно благодарить Господа, я опять припала в слезах к рукам святого старца. Он благословил меня, дал просфору и сказал, что будет за меня молиться. Я вышла от батюшки самым счастливым человеком...

Когда же приехала домой, тетушка еще более, чем прежде, воспротивилась моему решению: «Никуда тебя не пущу, мало ли, что старец сказал!» Вновь сердце мое переполнили тяжелые скорби.

Осенью в город на Неве приехала из Пюхтицы матушка-игумения Рафаила. Мне удалось встретиться с ней. Увидев меня, настоятельница стала сокрушаться: «Ты еще такая молоденькая да слабенькая, а у нас тяжелые послушания – хлеб сами выпекаем, дрова пилим, на скотном дворе работаем». Я упала на колени и говорю: «Матушка! Я все буду делать за святое послушание, вы меня только научите». Видя мое искреннее желание, настоятельница благословила меня: «Бери расчет и приезжай». Благословила она и мою сестру Нину, за которую я также просила.

Вскоре я подала заявление на увольнение с выездом из города. Но когда тетя Матрона узнала об этом, то тут же пришла к директору архива и сказала, чтобы расчет мне не давали: «Она в монастырь хочет!» В ту пору это было, конечно, из ряда вон выходящим явлением. Вот здесь, кажется, поднялась на меня вся преисподняя, и я была вынуждена вторично поехать к батюшке Серафиму. Вновь произошло чудо – он принял меня, хотя был очень слаб. Я поведала милому старцу о своих бедах, рассказала все как есть: тетушка не отпускает. Отец Серафим опять повторил мне: «Ты должна жить в монастыре. Матерь Божия тебя призывает! Твою тетю и младшую сестренку Господь не оставит». На прощание старец сказал, чтобы тетушка Матрона обязательно к нему приехала.

Матрона Степановна несколько дней не могла собраться с духом, чтобы поехать к батюшке Серафиму, но не выполнить благословение старца она не могла. Вернулась она из Вырицы совершенно другим человеком. Все дивились ее перемене. Она только тихо плакала, приговаривая: «Ты ведь еще совсем ребенок, но да будет воля Божия!»

С большими трудностями мне все-таки удалось уволиться с работы. 24 января 1949 г. наш духовник о. Николай отслужил у нас дома молебен, и в ночь на 25 января мы с Ниночкой, наконец, отправились в Эстонию. Как знак особой милости Божией мы впервые в жизни увидели в пять часов утра на станции Йыхвэ дивное северное сияние. Оттуда нашли попутную машину до Куремяэ и благополучно прибыли в монастырь. Здесь нас сразу устроили к старицам по кельям, и началась наша монашеская жизнь...

Отец Алексий Кибардин был одним из самых близких духовных чад старца Серафима. Их первая встреча состоялась сразу после революции, когда отец Алексий пришел к старцу за советом и решением своей судьбы. А в 1945 году митрополит Ленинградский Алексий (будущий патриарх Алексий I) направил отца Алексия служить священником в Вырицком храме. Тогда состоялась вторая встреча отца Алексия со старцем. Он же проводил батюшку Серафима в жизнь вечную. Отец Алексий сам был великим угодником Божиим, и особенно радостно вспоминать о нем в связи с жизнью старца Серафима.

Алексий Кибардин родился в 1882 году в Омске в семье священника. С детства проявились у него выдающиеся способности и особенная память: он запоминал труднейшие тексты с первого прочтения, во время учебы ничего не записывал, все оставалось в памяти. По традиции, принятой в семьях священников, он должен был идти в духовную семинарию. Но как раз после окончания гимназии вышел указ, разрешавший детям священников поступать в светские высшие учебные заведения. Алексий серьезно поговорил с отцом, объяснив, что у него нет желания стать священником, но есть большое стремление и способности стать ученым, поэтому он просит благословения отца поступать в университет. Воспитав сына в глубокой вере, родители были спокойны за него, и благословили на учение.

И вот Алексий поступил в университет на филологическое отделение, где быстро стал одним из лучших студентов. Преподаватели сразу обратили на него внимание, ибо он ничего не записывал на лекциях. Придя домой, он составлял конспекты лекций, но на занятиях только слушал и воспринимал. Благодаря своим способностям он оказался на особом учете университетского начальства. Через некоторое время Алексию предложили перейти на отделение иностранных отношений. Это было очень почетное предложение, так как там учились дети высокопоставленных родителей; на этом отделении готовили кандидатов для ответственных постов в государстве, для дипломатической службы. Алексий принял предложение, но не оставлял и занятий филологией, так что по окончании университета у него было два диплома. Во время учебы Алексий вступил в студенческое научное общество. Его работами заинтересовались профессора. В 21 год он написал кандидатскую диссертацию и успешно защитил ее. К тому времени он знал в совершенстве основные европейские языки: французский, немецкий, английский, итальянский.

О нем знали в дипломатическом корпусе и там смотрели на него, как на будущего посла. После окончания университета Алексий написал и защитил докторскую диссертацию по международному праву. Он знал все конституции, изучил законы многих стран и мог быть послан в любую страну. Поскольку Алексий считал, что миссия должна быть и духовной, то он экстерном сдал экзамены за духовную семинарию. Неожиданно Алексию сделали почетное предложение, которое более соответствовало его устремлениям: ему предложили стать ректором одного из высших учебных заведений. Алексий решил, что он будет заниматься наукой, а не дипломатией, закончит книгу, которую уже начал писать, станет профессором.

Но поскольку Алексий был человеком верующим, то для решения такого серьезного вопроса, как выбор дальнейшего направления жизни, он пришел за наставлением к своему духовнику, который был заместителем Петербургского митрополита. Он преподавал Закон Божий в университете и был официальным духовным наставником студентов, учившихся на отделении международных отношений.

Когда Алексий изложил духовнику свои намерения, тот сказал, что предлагает ему совсем другое – рукоположение в священника. Алексий ответил, что если бы у него были такие намерения, то он пошел бы в Духовную Академию. Но он хочет заниматься наукой, быть полезным для России. Ему предложена поездка по Европе и на Дальний Восток. «Но ты и так везде побываешь», – ответил духовник. Алексий категорически отказался и просил благословения на занятия наукой. Духовник объяснил Алексию, что он говорит не от себя – это предложение сделано по поручению самых высокопоставленных людей в стране, – и просил не отказываться так категорически, а повременить и подумать несколько дней. В конце разговора духовник сказал:

– Если вы не согласитесь, можете ответить мне письмом. Разрешение на выезд вам дадут. Но все же очень прошу взвесить все, ведь я не мог без достаточных оснований сделать вам такое предложение – это великая ответственность.

Алексий вышел после этого разговора в большом недоумении, стал молиться и просить Господа вразумить, как разрешить жизненную ситуацию, дать знак, как поступить. После раздумий Алексий решил, что не может избрать путь священника, потому что его призвание – наука. Он пошел на почту и попросил бланк телеграммы, написал текст с отказом и пошел отдавать для передачи.

У самого окошка он с удивлением заметил, что сделал в простом тексте глупейшую ошибку. Попросил второй бланк, переписал текст – и снова обнаружил, что ошибся. Это его изумило, потому что русский язык он знал прекрасно и писал практически без ошибок. С большим смущением попросил он третий бланк и постарался как можно внимательнее переписать текст – снова ошибка.

Здесь он вспомнил о своей молитве, просьбе о вразумлении и понял, что ошибки эти не случайны. Взяв все три бланка, он поехал к духовнику – тот принял его сразу и как будто ждал его. Алексий рассказал о телеграммах, показал их, и духовник согласился, что это явное указание Божие. Алексий дал согласие на рукоположение. Но по существовавшей тогда в России традиции перед рукоположением необходимо было жениться.

На вопрос духовника, нет ли у Алексия кого-нибудь на примете, тот ответил, что у него вообще нет ни одной знакомой девушки, так как за все время учебы с ними практически не общался. Тогда духовник спросил, может быть, Алексий где-нибудь встречал девушку, которая ему понравилась. Тогда Алексий вспомнил об одном поразившем его случае. Было это на выпускном вечере курса, на котором по разрешению Императора присутствовали девушки из института благородных девиц (на международном отделении университета учились одни мужчины). Он увидел в уголке красивую девушку, которая сидела рядом с пожилой женщиной – видимо, матерью, и не веселилась, как ее подруги.

Особенно поразился Алексий, когда один из его товарищей пригласил эту девушку на танец, и та ответила: «Благодарю вас, но я не танцую».

Алексий удивился тогда, – как это может быть: девушка – и не танцует? Запомнил он и имя ее, поскольку подруги обращались к ней – Фаина. Алексий описал внешность девушки и ее матери, и духовник сказал: «Я ее знаю – Сама Царица Небесная выбрала вам невесту. Это дочь настоятеля собора в Царском Селе – он профессор Духовной Академии, а мать преподает в институте благородных девиц. Это одна из самых образованных семей в Петербурге».

Духовник приготовил письмо от самого митрополита и направил Алексия в Царское Село. Алексий пришел по указанному адресу, увидел старинный особняк, позвонил. Дверь открыл хозяин дома. Увидев докторский значок у такого молодого человека, он удивился, но скоро все выяснилось. Алексий попросил благословения и передал письмо митрополита, после чего рассказал о себе. Мать Фаины сказала:

– В тот вечер мы впервые в жизни были на балу, не могли ослушаться императорского указа.

– Я тоже впервые, – признался Алексий.

Родители согласились отдать за него дочь, если та не будет возражать. Но Фаина напомнила им: «Вы же обещали не выдавать меня замуж, пока я не окончу институт».

Отец с матерью развели руками, – дочь не хочет даже выйти и взглянуть на жениха. Снова пошли родители к дочери и убедили ее хотя бы поговорить с молодым человеком. Алексий рассказал о себе. Фаина объяснила, что до окончания института не хочет думать о замужестве (было ей тогда 17 лет), и описала, какой должна быть жена священника, указав на свою маму. В конце она сказала:

– Желаю, чтобы вам Господь такую матушку послал как мама моя.

Алексий так растерялся, что задал глупейший вопрос:

– А вы не подскажете, где можно невесту найти?

Впоследствии отец Алексий рассказывал, что вышел после этого разговора, как мокрая курица.

Отец Фаины чувствовал, что этот человек пришел в их семью по промыслу Божию, и решил применить отцовскую власть. Он сказал дочери:

– Это просьба митрополита. Если ты откажешься, на всех нас ляжет пятно непослушания. Мы решили, что ты должна выйти замуж за Алексия.

Фаина подчинилась отцовской воле. Когда Алексий сообщил духовнику о согласии невесты, ему был дан от митрополита срок в две недели для рукоположения. В большой спешке приготовили все к свадьбе. После венчания совершили рукоположение в Исаакиевском кафедральном соборе. Первые три дня после этого отец Алексий жил в алтаре собора, после чего в течение сорока дней служил сорок заказных литургий, и вся семья молилась и просила благословения Божией Матери на брак.

Все это время отец Алексий жил с Фаиной как брат с сестрой, они даже называли друг друга на «вы». Отец Алексий был назначен священником в Исаакиевский собор. Это вызвало зависть и ропот некоторых из служивших там. В Исаакиевском соборе было всегда 40 священников, а отец Алексий оказался сорок первым. Кроме того, он не окончил Духовной Академии, а по обычаю таких не рукополагали сразу в священники, они должны были некоторое время служить диаконами.

Алексий и Фаина как будто были созданы друг для друга, это был духовный союз прежде всего. Родились у них двое сыновей, после чего они по обоюдному согласию стали жить как брат с сестрой. Отец Алексий окончил Духовную Академию, стал кандидатом богословия. Продолжал преподавательскую деятельность в университете и в 26 лет стал профессором по международному праву.

И вот однажды отец Алексий получил приглашение явиться ко Двору Его Императорского Величества. Карета ждала его у дома. В тот день сам Император Николай II принял отца Алексия и сообщил ему новость, которая потрясла того:

– По рассмотрению митрополита и по Нашему желанию вы избираетесь священником Двора и духовником Императора. Не удивляйтесь, вас восемь лет готовили для этого: четыре года университета и четыре года священства за вами внимательно наблюдали и мы знаем о вас все главное. Нам известна ваша семья, родители, ваша жизнь с самых пеленок.

– Но я молод и неопытен, чтобы быть духовником, – ответил отец Алексий, – кроме того, при Дворе есть пожилые уважаемые люди, – как я буду исповедовать их? У нас есть старцы, опытные священники, монахи.

Император продолжал:

– Вас не на легкое место избрали, а на крест. Это место очень опасное. Многие станут завидовать – «какой счастливец, сам Император его взял». Но вы знаете международное право, знаете законы и должны понимать, что останетесь без головы, если разгласите тайны, которые будут вам доверены. Я буду на исповеди открывать вам самое сокровенное в своей жизни. Вы будете посвящены в тайны государственные, для меня очень удобно, что вы знаете языки и сможете быть моим переводчиком; будете сопровождать меня во всех поездках за границу; везде, где мы окажемся, будете служить и благословлять, совершать требы как священник. Вас избирают на великое и ответственное служение России.

Отец Алексий стал духовником Императора и священником Двора. Он сопровождал Императора, объехав с ним почти весь мир. Фаина Сергеевна во всех поездках сопровождала мужа.

Но вот грянула революция. Тогда-то отец Алексий и пришел к старцу. Его жизни как духовнику Императора грозила опасность, и он хотел уехать за границу. Отец Алексий спросил, как поступить – уехать за границу или остаться в России. Старец ответил:

– Никуда не поезжай, оставайся, ты здесь будешь нужен!

Отец Алексий поверил словам старца и принял их как волю Божию о своей судьбе.

Пять лет отсидел отец Алексий в заключении, после чего был освобожден – исполнились слова старца, он оказался нужен как юрист-международник, а таких специалистов в России в то время было немного. Через некоторое время он был незаменим как великий знаток международного права.

В 1945 году отца Алексия вызвал митрополит Ленинградский Алексий, с которым он был знаком еще до революции, и предложил оставить гражданскую специальность. Отец Алексий с радостью согласился, и Владыка направил его настоятелем в Казанский храм в Вырице, сказав:

– Вам этот храм должен быть особенно близок, ведь его построили в честь 300-летия дома Романовых.

Так началось служение отца Алексия в Вырице. Супруга была с ним рядом, дети к тому времени уже выросли, и жили отдельно.

Сразу по приезде в Вырицу отец Алексий зашел к старцу Серафиму. Тот встретил его словами:

– Будешь моим духовником.

И сразу ответил на мысленное возражение отца Алексия:

– Какой гордец, Императора исповедовал, а убогого Серафима не хочешь. Ничего, еще архиереем будешь.

– Как, батюшка, у меня же семья?

Но старец перевел разговор на другую тему. Отец Алексий приходил к отцу Серафиму, исповедовал, причащал. Старец беседовал с ним, расспрашивал об Императоре, о жизни других стран, в которых побывал отец Алексий – эта тема особенно интересовала его.

Однажды (было это в 1949 году) они, как обычно, начали беседовать. Старец неожиданно прервал разговор, сказав: «Явилась Женщина», – сделав ударение на слове «явилась». Отец Алексий не обратил внимания на эти слова. Старец снова сказал:

– Вот, Женщина явилась.

Опять не понял отец Алексий и хотел продолжить беседу. Тогда старец говорит:

– Я тебе сказал «явилась», а не «пришла» – Божия Матерь явилась и сказала, чтобы ты меня две недели до самой кончины причащал ежедневно.

Перед кончиной своей старец сказал отцу Алексию:

– Я назвал тебя архиереем и смутил тебя. Похоронишь меня, а на пасхальной неделе и не захочешь, а тебя возьмут, и дадут 25 лет – это архиерейская почесть, далеко будешь служить, и тебя будут слушаться как архиерея. А как побудешь архиереем, встретимся, – будешь ходить ко мне на могилку и на могилку жены своей – они будут рядом. Я умру, а ты после меня еще 15 лет проживешь.

До самой кончины старца отец Алексий причащал его ежедневно, а после кончины – хоронил его. На Страстной неделе в канун праздника Благовещения отца Алексия арестовали. Как и предсказал старец, в день Пасхи его осудили на 25 лет.

Отец Алексий отбывал срок в Забайкалье, в месте заключения было много священства, верующих. К нему относились, действительно, как к архиерею, многие обращались к нему за советами, просили благословения на все дела, даже лагерное начальство считалось с ним, так как он был прекрасный юрист, помогал в делопроизводстве. Господь дал ему дар рассуждения и утешения. В лагере он стал настоящим старцем. Отец Алексии говорил впоследствии, как благодарил он Господа за эту ссылку – как нужен оказался в этом месте, скольким людям Господь посылал через него помощь и как нужны в заключении верующие люди, – для спасения душ многих.

Так прошло пять лет, наступил 1953 год – год смерти Сталина. Верующим разрешили открыто молиться.

В лагере был антиминс, на праздники служили, собирались, пели каноны, акафисты. Все ждали перемен, ожидали амнистии, зная, что начался пересмотр дел, но свобода никак не приходила. И вот приблизился праздник Пасхи 1955 года. Отец Алексий благословил приготовить все необходимое к торжественному служению, весь лагерь пришел в движение, шили ризы, вытачивали из дерева сосуды для богослужения. Накануне Пасхи начальник лагеря вызвал отца Алексия и спросил, почему заключенные возбуждены. Отец Алексий успокоил его, сказав, что никаких возмущений не будет и быть не может – сегодня наступает великий праздник Пасхи.

Перед началом пасхальной службы освятили престол – и вдруг все чудесно изменилось – появились 40 священников в белых ризах, сшитых из простыней и покрывал. В половине двенадцатого ночи хор запел ирмос канона «Волною морскою». Тогда явилось знамение – по Байкалу прошла огромная волна, ударила с шумом о берег, окатив водою всех собравшихся под открытым небом встречать Пасху,– и откатилась, затихая. Вдруг зажглись тысячи лучин – все пространство озарилось огнями. Ровно в полночь священство и весь народ запели: «Воскресение Твое Христе Спасе, Ангели поют на небесех и нас на земли сподоби чистым сердцем Тебе славити»,– тысячи голосов подхватили пасхальное песнопение. Оно разносилось над лесом, над водами Байкала, поднималось к небу. Многие молились со слезами – и заключенные, и солдаты, и даже лагерное начальство.

Отец Алексий первым воскликнул: «Христос Воскресе!» – «Воистину Воскресе!» – ответили 20 тысяч голосов, эхо ответа понеслось в тайгу, и все леса, облака, воды, вся природа откликнулись на этот призыв. В это время в воздух поднялись тысячи птиц. Они летали над лагерем, ликовали, радовались с людьми. Началась литургия – служили 40 священников, было приготовлено 40 деревянных чаш и все 20 тысяч заключенных причащались. Все христосовались друг с другом. Отец Алексий громко прочел огласительное слово святителя Иоанна Златоуста, 40 священников вышли с крестами, и все прикладывались ко кресту.

Такое чудо сотворил Господь на берегах Байкала – не было, наверное, такой Пасхи нигде на Земле. После службы начали разговляться – были даже яйца, куличи и пасхи. Начальник лагеря был поражен – откуда все это явилось! Он спросил у отца Алексия, сколько дней празднуется Пасха, и, узнав, попросил объявить, что три дня все могут на работу не выходить – благодать Божия и радость Пасхи коснулась сердца начальника. Один из заключенных, бывший до революции корреспондентом, побывавший во многих странах, сказал отцу Алексию: «Я был на праздновании Пасхи в Иерусалиме, в Константинополе, в других благословенных местах, но такой благодати, как сегодня, не ощутил нигде и никогда».

Близились дни освобождения, все томились в ожидании, и вот однажды отец Алексий сказал в проповеди: «Мы знаем с вами, что святитель Николай – великий заступник, скорый помощник и чудотворец, он помогает даже иноверцам. Давайте помолимся святителю Николаю о нашем освобождении и попостимся три дня перед его праздником». 40 человек согласились три дня не вкушать пищи, но выдержали пост только 26 человек (вместе с отцом Алексием, который причастил всех постившихся). И в день памяти святителя Николая 22 мая (по гражданскому календарю) 1955 года пришло известие об освобождении этих двадцати шести человек. Как сокрушались тогда не выдержавшие поста!

После освобождения начальник лагеря пригласил отца Алексия к себе в дом, угостил его. «Я никогда не встречал такого человека, как вы, – сказал он, – день празднования Пасхи до глубины поразил меня. Я прошу вас молиться за меня; может быть, Господь и меня помилует и обратит к Себе».

Он вручил отцу Алексию билет в мягкий вагон до Москвы (билет был оплачен до Ленинграда, но прямого поезда не было, нужно было делать пересадку в Москве).

Ехал с радостью и надеждой. Все мысли были о встрече с родными. В Ленинграде жил сын, профессор медицины, невестка Вера Дмитриевна (она в юности собиралась в монастырь, но отец Алексий как-то спросил, не согласится ли она выйти замуж за его сына – и она согласилась), внук Алеша – дорогие и любящие люди. Отец Алексий вспоминал, что не только расслабился по дороге, но и совершил большой грех – не поблагодарил Бога, думал только о встрече с родными, о покое на старости лет. Он говорил позже: «Когда тревога, то мы до Бога. Получать хорошо, а поблагодарить Бога – не хватает времени и сил».

В Москве, выйдя из вагона, упал прямо на Ярославском вокзале и встать не мог – его парализовало, отнялась левая сторона, и сказать ничего не может. Хорошо, что рядом оказался священник из Калинина, с которым он ехал в одном купе. Кое-как нацарапал записку, чтобы не отправляли в больницу, а как-нибудь посадили в поезд на Ленинград – билет есть и там встречают. Ему помогли, положили на полку в вагоне. Родные ждали его на вокзале, привезли домой – тут уже все стали молиться и плакать. Отец Алексий просил прощения у Господа и Матери Божией, у Ангела-хранителя и святителя Николая.

Через месяц он оправился от болезни и был направлен служить на старое место – священником Казанского храма в Вырице. Как и предсказывал старец Серафим, отец Алексий ходил на могилку к старцу и супруге своей – они погребены рядом, у Казанского храма. Очень любил детей, целыми днями занимался с ними, обучал Закону Божию, угощал сладостями. Он собирал сведения о жизни старца, записывал случаи его благодатной помощи людям.

Знавшие отца Алексия в те годы говорят, что молитва его была непрестанной: даже когда он спал, губы его шевелились, произнося Иисусову молитву. Старец Серафим предсказал, что отец Алексий переживет его на 15 лет, – и тот закончил свой земной путь в точно указанный срок. За три дня до кончины ему явился старец и возвестил о предстоящем уходе. Отец Алексий велел приготовить все для своего погребения, причастился и отошел ко Господу смертью праведника 5 апреля 1964 года. Отпевали его 13 священников.

Последний духовник последнего Российского Императора – протоиерей Алексий Кибардин похоронен на Вырицком городском кладбище.

Была у старца духовная дочь Ольга. Происходила она из знатного рода, отец ее был известным генералом, участником русско-японской войны. Мать ее умерла, когда Ольга была еще совсем маленькой. Овдовев, отец женился во второй раз. Брак был счастливым, мачеха любила свою приемную дочь, и сама Ольга впоследствии говорила, что мачеха у нее самая лучшая. Отец был человеком глубоко верующим и благочестивым. Однажды, когда дочь немного подросла, он подвел ее к иконе Казанской Божией Матери и сказал:

– Вот твоя настоящая Мать, у Нее спрашивай благословение на все дела.

Так по слову отца Ольга с самого детства молилась Божией Матери, спрашивая прежде всего у Нее о своих детских желаниях. Сначала это были просьбы о новых туфельках или платье – и всегда эти просьбы выполнялись. Девочка была абсолютно убеждена, что Божия Матерь исполнит любую ее просьбу и доверчиво просила Ее обо всех нуждах.

Когда Ольга выросла, поступила в институт благородных девиц и, закончив его, стала задумываться о том, как устроить жизнь. Душа ее стремилась к монашеству, но она не знала, выдержит ли суровую монастырскую жизнь. Тогда она попросила Божию Матерь разрешить ее сомнения, какой путь выбрать, и сказала: «Если Тебе не угодно, чтобы я стала монахиней, то пошли мне такого жениха, как сын помещика из соседнего с нами имения в деревне – верующего, скромного, благородного».

И буквально через очень короткое время родители этого юноши приехали сватать Ольгу. Она поняла, что и эту ее просьбу Божия Матерь исполнила, значит Сама Пречистая благословляет ее на брак. Стали готовиться к свадьбе. На венчании в Исаакиевском соборе должен был присутствовать сам Государь. Невесте сшили подвенечное платье, все родные и близкие радовались предстоящему торжеству, но, как рассказывала сама Ольга, у нее было совершенно иное состояние – ощущение трагедии, как будто ее собирают на похороны, а не к венцу.

В день венчания невеста ожидала у себя в доме, когда подъедет карета жениха, родители уже отправились в собор. Ольга чувствовала: что-то происходит не так, как должно, была тяжесть на сердце, и тогда она встала на колени перед иконой Божией Матери и помолилась Ей со словами: «Пречистая, если муж мой не сохранится таким, каков он сейчас, и мы не сможем создать настоящую счастливую семью, устрой так, чтобы все было по Твоей воле, а не по моей».

В это время на другом конце Санкт-Петербурга жених ожидал своего брата-офицера, который должен бьи прибыть на лошадях, чтобы заехать с ним за невестой и отправиться на венчание в собор. По неизвестной причине брат задерживался. Жених очень волновался – уже приближалось время, назначенное для венчания, а кареты с братом все нет. Наконец брат появился, взмыленный, с извинениями за опоздание, и пошел переодеваться, оставив свое оружие на столе в комнате. Жених, возбужденный и взволнованный, ругаясь на брата, увидел на столе пистолет, взял его в руки и нечаянно выстрелил в себя. Ни о каком самоубийстве, конечно, и речи быть не могло – несчастный случай, но, конечно, произошедший не без Промысла Божия.

Это был ответ на молитву Ольги. Когда Ольга узнала о смерти жениха, как была в подвенечном платье, помчалась в собор, куда привезли тело жениха. В тот же день совершили отпевание.

Ольга пережила тяжелейшее потрясение, десять дней не могла ничего есть, почти не спала, очень ослабела и только лежала на кровати. Врачи обнаружили у нее скоротечную чахотку. Родители не знали, что делать, как помочь. Но вот на десятый день ей явилась святая мученица Параскева с палкой и стала гнать ее из дома со словами:

– Иди в Гатчину, там великая святыня – часть Животворящего древа Креста Господня и рука святого Иоанна крестителя. Там получишь облегчение от болезни, потом пойдешь в место, где находится храм с чудотворным образом моим, искупаешься в источнике, исповедаешься, причастишься. Там исцелишься от болезни, потом пойдешь в деревню, где находится чудотворный образ мой – и получишь указание, что делать дальше. Весь путь пройдешь пешком, только перед самым концом тебя немного подвезут.

Ольга встала с постели и прошла пешком до Гатчины, где получила облегчение от тяжелого душевного состояния. Затем она направилась к храму со скульптурным чудотворным образом мученицы Параскевы, искупалась в источнике, исповедалась и причастилась. Действительно, весь путь Ольга прошла пешком, и лишь за полторы версты от храма ее подобрал извозчик.

В храме ей снова явилась святая Параскева и сказала:

– Господь исцеляет тебя окончательно, и до семидесяти лет ничем не будешь болеть. А как вернешься домой, сходи к старцу, он укажет тебе, как жить дальше.

Началась первая мировая война, и отец ушел на фронт. Случилось так, что в доме кончились запасы, и Ольга с мачехой очень бедствовали, не было ни еды, ни денег. Мачеха узнала, где принимает людей старец Серафим, и отправила Ольгу к нему, дав ровно столько мелочи, чтобы доехать на трамвае. Ольга села на трамвай, вышла на указанной остановке и встретила нищую, которая попросила у нее подаяния. Ольга отдала все, что у нее осталось на обратный билет, и пошла к старцу.

Когда она вошла в дом, старец сразу велел позвать ее и спросил:

– Что, замуж не вышла? Почему не спросила благословения?

Затем подал просфору со словами:

– Поешь и будешь сыта. Потерпите, скоро у вас все будет в доме.

Ольга подумала: «Как я наемся такой маленькой просфорой?» Но когда съела половину просфоры, то почувствовала, что сыта и решила другую половину отнести мачехе.

А через два дня из имения пришел обоз с продовольствием – отец с фронта распорядился, чтобы привезли продукты для семьи, которая к тому времени просто голодала.

Ольга рассказала старцу о своей жизни и о том, что она восприняла все произошедшее как указание оставить мир и идти в монастырь. Старец выслушал ее и ответил:

– Если благословить в монастырь, то тебя, как образованную, могут сделать игуменьей. Но ведь ты слишком добрая – весь монастырь раздашь да раздаришь, и сама будешь жить в послушании у сестер. А если простой сестрой то здоровье у тебя слабое, не выдержишь на общих послушаниях, это тебе не под силу. Что же делать с тобой?

– А как благословите, батюшка, так и сделаю, – ответила Ольга.

– Хорошо, благословляю тебя идти работать кондуктором трамвая, – сказал старец, – тебя весь Петербург будет знать, многие будут приходить к тебе. Когда будешь отрывать билеты, отмечай номера, а вечером за каждого, кому билет продала, сделай земной поклончик да помолись, чтобы Господь всех их помиловал. И много людей через тебя спасется, если донесешь свой подвиг до конца.

Старец дал Ольге деньги на обратную дорогу: точно ту сумму, которую она отдала нищей, выйдя из трамвая.

Ольга поступила по слову старца, продолжала работать кондуктором и после революции – до выхода на пенсию.

Господь удостоил ее дара прозорливости, многие ходили к ней за утешением и советом. Сама Ольга говорила, что это ей удается по молитвам старца Серафима. Здесь приоткрывается тайное делание старца: Ольга была не единственной из его чад, которые духовно окормляли людей. Сам он не имел возможности принять всех, и молился Господу, чтобы он даровал людям помощь через других, связанных с ним духовно. Но стоило человеку начать приписывать себе эту способность, как дар отнимался.

Особенно известной стала Ольга во время страшных дней блокады: она была матерью-кормилицей ленинградцев. Благодаря своим многочисленным знакомствам, устраивала близких людей в столовые, магазины, воинские части и просила, чтобы они ничего из остатков еды не выбрасывали, а приносили ей. «Очистили картошку, а очистки принесите, осталось что на тарелках, тоже несите в мешочках», – просила Ольга. Так они и делали. Многих спасла Ольга от голодной смерти в блокадные годы. Приходили голодные, измученные, ослабевшие – и каждому хоть немного, но доставалось из еды.

Многие ленинградцы помнят мешочки Ольгины. Она сама чаще всего и не знала, что в этих мешочках. Приходит просящий – она и отдаст то, что принесли. Делились с ней и пайком – все она раздавала голодающим. Многие, у кого оставался какой-то излишек, несли его к Ольге, так как знали, что она выручит в тяжелый момент. Сам факт, что есть в городе такой человек, был великой моральной поддержкой для жителей блокадного Ленинграда. Ольга продолжала класть поклоны за каждого, кто принес мешочек, и за тех, кто получил еду, и молилась о спасении всех жителей города.

После войны она продолжала работать кондуктором, и все так же множество людей ходило к своей кормилице, получая радость, ласку, духовный совет и утешение. За ее любовь к людям и подвиг в голодном блокадном Ленинграде Господь дал ей особый дар: то, что она благословляла из еды, хранилось долгое время. Один из тех, кто знал Ольгу, рассказал, что незадолго перед своей кончиной она подарила ему плетеную булку, сказав при этом: «Съешь, когда зачерствеет». Семь лет (!) булка оставалась мягкой и только после этого начала черстветь. Когда эту булку ели, она имела аромат и вкус свежего хлеба.

Скончалась Ольга в 1957 году. За 60 дней до кончины она перестала принимать пищу и только причащалась Святых Христовых Тайн. Причащал ее отец Михаил Гундяев, он же и отпевал ее после кончины.

Это было незабываемо: тысячи ленинградцев пришли на отпевание и провожали почившую праведницу на кладбище. Отец Михаил произнес при погребении замечательное слово, рассказал об Ольге, о ее подвиге, о том, что Господь за ее смирение и любовь к людям дал ей дар провидения и духовного совета: многих она утешила, многим помогла в деле спасения от голода телесного и духовного – и не только в страшные блокадные годы.

Одна из будущих духовных чад старца – Мария – была очень больна, истратила почти все состояние, лечась у разных врачей, и пришла в отчаяние. Вышла на один из мостов через Неву и начала выбирать место, откуда броситься в воду. Неожиданно к ней подошла женщина со словами:

– Сестра, не дело ты задумала, пойдем к профессору, который тебя исцелит.

– Да я все средства свои расточила на врачей, а только хуже стало, и жить мне осталось недолго.

– А ты послушай меня, этот врач не берет денег, он с Богом и лечит молитвой.

Мария согласилась, и они вместе отправились в Лавру к старцу. Тот будто только и ожидал их. Сам назвал пришедшую по имени:

– Не отчаивайся, Мария, попостись один день, помолись, и Господь явит милость.

Мария поверила, исполнив совет, и ей действительно стало легче, а через короткое время пришло полное исцеление от болезни. Она начала духовно окормляться у старца.

После революции очень трудно было с работой, но по молитвам батюшки Марии удалось устроиться сторожем в отделение Госбанка на Невском проспекте. Приведем отрывок из ее воспоминаний об одном замечательном случае, произошедшем в конце 20-х годов.

«В тот день, о котором хочу рассказать, шел проливной дождь, деньги уже отвезли в центральный банк, и я думала, что впереди у меня спокойная ночь. Однако той же ночью в банк ворвались бандиты, поставили меня лицом к стене, заставили поднять руки и начали шарить в кассе, но ничего не находили. Один из них подошел ко мне с пистолетом, угрожая застрелить, если не скажу, где спрятаны деньги. Я сказала, что денег нет, так как их увезли. Но мне не верили.

В этот момент, перед лицом смерти, я начала каяться, называя вслух свои грехи, и воскликнула:

– Батюшка, слышишь ли ты меня?

– Кого ты зовешь? – спросили бандиты.

– Я призываю моего духовного отца, который исцелил меня от ужасной болезни, и если вы покаетесь, то поможет и вам.

– Не проповедуй, – сказал один из бандитов.

– Я не проповедую, а только прошу, чтобы Господь перед смертью принял мою душу на покаяние.

Тогда, продолжая стоять с поднятыми руками, я начала рассказывать бандитам о батюшке. К моему удивлению, они внимательно слушали. Один из них (видимо, главный) сказал:

– Ведь она говорит правду, денег действительно нет, а этот батюшка, вернее, его имя, в самом деле спасло ее от смерти.

Бандиты удалились, так и не тронув меня, я же возблагодарила Господа, а рано утром побежала в Лавру к батюшке. Войдя в Духовскую церковь, я увидела его, но не успела и рта раскрыть, как старец сказал:

– Ради покаяния спас тебя Господь».

Я поблагодарила моего доброго старца, который никогда не оставляет своих чад в беде и в течение всей жизни неоднократно спасал меня и членов моей семьи.

Однажды старец сказал:

– Меня скоро посадят, а когда ты снова увидишь меня, не кричи.

Было это незадолго до его ареста.

.. .Прошло несколько лет, и как-то одна из знакомых позвала Марию:

– Поедем со мной, я тебя к одному человеку отвезу в Вырицу.

Приехали, подошли к дому, где жил отец Серафим, и когда они еще стояли за дверью, старец громко крикнул:

– Мария, иди ко мне!

Мария, узнав голос старца, хотела закричать, но сразу же всплыли в памяти его слова: » Когда снова увидишь меня, не кричи».

И снова вся жизнь семьи Марии стала строиться под молитвенным покровом и по благословению старца. В 1936 году батюшка сказал им:

– Продавайте все, что у вас есть в Ленинграде, и стройте дом в Вырице. Будет война, вы не выживете, если останетесь в городе.

Семья построила дом в Вырице и переселилась в него перед самым началом войны. Так по молитвам старца все члены семьи пережили войну и не погибли в блокадном Ленинграде. Вернулись домой и сыновья, бывшие на фронте. Еще старец говорил Марии:

– Я тебя и твою семью и после смерти не оставлю, буду опекать вас до конца и даже в будущей жизни не оставлю вас.

И это истинно так! Внук Марии рассказывал, что и вся его жизнь прошла под молитвенным покровом старца Серафима, и с его помощью он стал священником, а затем и архиереем.

В миру его имя было Петр. С раннего детства жил он на Валааме в послушании у одного валаамского старца – прямо в его келье.

Как рассказывал отец Никита, однажды старец Серафим, будучи служащим, делал в алтаре земной поклон, когда иеродиакон переносил уже пустые богослужебные сосуды. После службы спрашивает его:

Батюшка, а почему вы перед пустыми сосудами сделали земной поклон?

– Хотел я, чтобы ты заметил... Когда мы идем мимо царского дворца, мы снимаем шапку и кланяемся, хотя царя там сегодня, быть может, и нет. Такое уважение к царю! А здесь, в этих сосудах, только что пребывал Царь Царей, Творец всего сущего и Спаситель наш. Как же не поклониться перед этими сосудами?! – ответил старец.

Тогда при некоторых больших монастырях были духовные семинарии. Была семинария и на Валааме. Старец благословил своего послушника поступить в семинарию, когда подошел возраст. Петр хотел принять постриг и остаться в монастыре, но старец не благословил.

– Куда же я пойду, отче, – спрашивал Петр, – здесь рай на земле, а в миру – сущий ад.

– Иди в мир, – ответил старец, – ты женишься на Елизавете, станешь священником. У вас родится сын, потом будете жить с женой как брат с сестрой. Потом оба примете монашество. Ты будешь в митре ходить и станешь духовником славной обители.

Все случилось, как предсказал старец. Петр женился на Елизавете и стал священником, окончил Духовную Академию, служил под Петербургом. Родился у них сын. В 20-е годы отца Петра отправили в ГУЛАГ, и возвратился он в Ленинград через 18 лет, уже после войны.

Жена тоже прошла через мытарства, сын пропал без вести. Но вот через 18 лет супруги встретились. Очень горевали о потере сына – не знали, жив ли, как о нем молиться. Однажды матушка говорит отцу Петру:

– Поезжай в Вырицу, там, говорят, старец-схимник живет. Может быть, он скажет что-нибудь нам в утешение.

Пришел отец Петр к старцу Серафиму. Тот встретил его словами:

– A-а, Никита пришел.

– Я не Никита, батюшка, а священник Петр.

– А я думал, Никита. Ну, что, Петр, зачем пришел ко мне, ты ведь такой маститый: и благочинный, и духовник всей Новгородской епархии, а ко мне, убогому Серафиму, зачем пришел?

– Вот почему пришел: сын пропал без вести.

И отец Петр упал на колени перед старцем.

– Не надо, садись, – сказал старец, – молитесь, а сын ваш найдется.

После этого угостил отца Петра чаем, побеседовал с ним и в конце подарил три пачки печенья со словами:

– А с этим дома попьете чайку. Вот вам по пачке печенья.

Отправился отец Петр домой и всю дорогу размышлял: почему старец сказал «по пачке печенья», ведь их с матушкой двое. Встретив супруга, матушка спросила:

– Ну, что сказал старец?

– Сказал, что жив наш сын и что скоро увидимся, и дал печенье к чаю.

В те годы и хлеба ели не до сыта, так что печенье было настоящим лакомством. Поставили самовар, расставили чашки, хотели уже разливать кипяток. Вдруг стук в дверь. Входит офицер в форме:

– Здесь отец Петр Чесноков живет?

– Это я, а вы кто?

– Отец, мама, вы меня не узнаете? Простите меня, я скрыл, что сын священника, пошел в военное училище – и теперь нашел вас.

Все вместе сели пить чай, вся семья: вот и третья пачка печенья пригодилась!

Впоследствии отец Петр принял постриг с именем Никиты, стал архимандритом и старцем, был духовником Псково-Печерского монастыря и служил в митре, как и предсказывал отец Серафим.

Думал ли ты когда-либо, что все, касающееся тебя касается одинаково и Меня? Ибо касающееся тебя касается зеницы Моего ока.

Ты дорог в очах Моих, многоценен, и Я возлюбил тебя и потому для Меня составляет особую отраду воспитывать тебя. Твоя немощь нуждается в Моей силе и безопасность твоя заключается в том, чтобы дать Мне возможность бороться за тебя. Если ты находишься в трудных обстоятельствах, среди людей, которые тебя не понимают, которые не считаются с тем, что тебе приятно и которые тебя угнетают, то помни – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Я – Бог, располагающий всеми обстоятельствами. Ты не случайно оказался на твоем месте, это то самое место, которое Я тебе назначил. Не просил ли ты, чтобы Я научил тебя смирению? Так вот смотри: Я поставил тебя как раз в ту среду, в ту школу, где этот урок изучается.

Находишься ли ты в нужде и тебе трудно сводить концы с концами? Помни всегда – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО. Ибо Я располагаю всем твоим материальным достатком. Я хочу, чтобы ты прибегал ко Мне и был бы в зависимости от Меня. Мои запасы неистощимы.

Я хочу, чтобы ты убеждался в верности Моей и Моих обетований. Да не будет того, чтобы тебе могли сказать о нужде твоей: «Вы не верили Господу Богу вашему» (Втор. 8,13–13).

Переживаешь ли ты ночи скорбей? Ты разлучен с близкими и дорогими твоими? Помни – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Я – Муж скорбей, изведавший многие искушения. Я допустил их к тебе, чтобы ты обратился ко Мне и во Мне мог найти утешение вечное.

Обманулся ли ты в друге своем, в ком-нибудь, кому ты открыл сердце свое? Помни – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО. Я допустил этому разочарованию коснуться тебя, чтобы ты познал, что лучший друг твой есть Господь.

Я хочу, чтобы ты все приносил ко Мне и все говорил бы Мне в молитве твоей.

Наклеветал ли кто на тебя? Предоставь Мне это дело и прильни ближе ко Мне, убежищу твоему, душою твоею, чтобы укрыться от «пререкания языков».

В свое время Я «изведу, как свет, правду твою и судьбу твою, яко полудне» (Пс. 36, 6).

Разрушились ли планы твои? Поник ли ты душою и устал? – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Ты создал себе свои планы и принес их ко Мне, чтобы Я благословил их.

Но Я хочу, чтобы ты предоставил Мне распоряжаться обстоятельствами твоей жизни, и тогда ответственность за все будет на Мне, ибо слишком тяжело это для тебя и ты один не можешь справиться с ними, так как ты только орудие, а не действующее лицо.

Посетили ли тебя неожиданные неудачи житейские, и уныние охватило сердце твое? Знай – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Ибо Я хочу, чтобы сердце твое и душа твоя были всегда пламенеющими перед очами Моими и побеждали бы именем Моим всякое малодушие.

Не получаешь ты долго известий от близких и дорогих тебе людей и по малодушию твоему впадаешь в отчаяние и ропот, знай – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Посетила ли тебя тяжелая болезнь – временная или неисцелимая – и ты оказался прикованным к одру своему? Знай – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Ибо Я хочу, чтобы ты знал Меня еще глубже в немощах своих телесных и не роптал бы за это ниспосланное тебе испытание, не старался бы проникать в Мои планы спасения душ человеческих различными путями, а безропотно и покорно преклонился бы под благость Мою к тебе.

Мечтал ли бы ты сотворить какое-либо особенное дело для Меня и вместо того слег на одр болезни и немощи? – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

При удачах ты был бы погружен в свои дела и Я не мог бы привлечь мысли твои к Себе, а Я хочу научить тебя самым глубоким мыслям, что ты на службе у Меня. Я хочу научить тебя осознать, что ты – ничто и ни в чем не можешь доверять себе.

Некоторые из лучших соработников Моих суть те, которые отрезаны от живой деятельности, чтобы им научиться владеть орудием непрестанной молитвы.

Призван ли ты неожиданно занять трудное и ответственное положение? Иди, полагаясь на Меня.

Я вверяю тебе эти трудности, ибо за это благословит тебя Господь Бог твой во всех делах твоих, во всех путях твоих, во всем, что будет делаться твоими руками. В сей день даю в руку твою этот сосуд священного елея. Пользуйся им свободно, дитя Мое.

Каждое возникающее затруднение, каждое оскорбляющее тебя слово, каждая помеха в твоей работе, которая могла бы вызвать в тебе чувство досады и разочарования, каждое откровение твоей немощи и неспособности – пусть будут помазаны этим елеем.

Помни, что всякая помеха есть Божие наставление, а потому и положи в сердце своем слова, которые Я объявил тебе сегодня: ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО. Храни их, знай и помни всегда, что всякое жало притупится, когда ты научишься во всем видеть Меня.

Все послано Мною для совершенствования души твоей, – ОТ МЕНЯ ЭТО БЫЛО.

Этот преисполненный метафор текст Святой Преподобный Серафим адресовал одному из своих духовных чад – епископу, находящемуся в заключении. В нем – отблеск глубочайшей молитвенной тайны, раскрываемой в беседе Бога с душою человека. Это духовное завещание святого старца, обращенное и ко всем нам.

Более полувека назад вырицкий подвижник предсказывал: «Придет время, когда не гонения, а деньги и прелести мира сего отвратят людей от Бога, и погибнет куда больше душ, чем во времена открытого богоборчества. С одной стороны, будут воздвигать кресты и золотить купола, а с другой – настанет царство лжи и зла. Страшно будет дожить до этих времен».

Отче Серафиме, моли Бога о нас!

При подготовке данного издания использована следующая литература: «Старец иеросхимонах Серафим Вырицкий» А. Трофимова, «Жизнь, подвиги и чудотворения старца Серафима Вырицкого» В. Филимонова и «Русские святые XX столетия» Д. Орехова.

Кондак 1

Возбранный воине Христов, и боголюбче дивный, преподобный отче Серафиме веры Православныя посреде мира безбожнаго светильниче, и земли Российския благодатный заступниче: чудный образ спасения во дни последния показавый, деланием сокровенным и глубоким смирением Царствие Небесное стяжавый. К твоему благопотребному предстательству ныне прибегающе, пение хвалебное приносим ти от сердец наших, любовию зовуще: радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Икос 1

Ангелоподобную красоту души имел еси, светоносне отче, сердцем пламенея ко Господу Сил, и Тому Единому в иночестем чине служити от юности восхотел еси, но отвергнув человеческое мудрование, истинное послушание Творцу своему явил еси, и путь, указанный тебе свыше, совершил еси. Темже Промышлению Божию о тебе дивящеся, с верою зовем ти: радуйся, благочестивых родителей достойный сыне; радуйся, воспитанный в милосердии и трудех. Радуйся, измлада всею душею Господа возлюбивый; радуйся, истиною просвещенный с юных лет. Радуйся, службы церковныя благоговейный любителю; радуйся, мира духовнаго умиленный тайнозрителю. Радуйся, молитвы чистыя кадило благовонное; радуйся, имеяй сердце, всецело к Богу устремленное. Радуйся, отроком дом отеческий покинувый, и кормильцем семьи ставый; радуйся, столицы северныя отринувый соблазны. Радуйся, схимнику лаврскому желание сердца своего поведавый; радуйся, от него волю Божию о себе познавый. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 2

Видя Господа пред собою выну, и на милость Его уповая, браком законным по заповеди старчестей сочетался еси, блаженне отче, чистоту душевную и телесную усердно соблюдая. Вкупе же с благословенною супругою мысли о скоротечности жизни сея имевый, возрастал еси во всякой добродетели, непрестанно поя Господеви: Аллилуиа.

Икос 2

Разум недоумевает, отче Серафиме, како выразити во словесех веру твою и любовь ко Господу, Испытающему люди Своя; поистине праведному Аврааму подобен еси, он бо николиже усомнящеся в благости Отца Небеснаго, тако же и ты полное доверие к Богу в душе своей питал еси. Сего ради глаголем ти сицевая: радуйся, обетовании непреложных восприятие сердечное; радуйся, веры непоколебимыя явление многочудесное. Радуйся, свидений Божиих хранение самозабвенное; радуйся, исполненный за вся благодарения. Радуйся, бояйся Господа, и помняй заповеди Его; радуйся, на всяк день поучавыйся Правде Его. Радуйся, душу свою в терпении стяжавый; радуйся, Царствия Божия прежде всего искавый. Радуйся, главо союза во Христе единодушнаго; радуйся, образе целомудрия и воздержания супружескаго. Радуйся, кротости и тихаго нрава любомудрый носителю; радуйся, истиннаго благочестия усердный ревнителю. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 3

Силою Вышняго укрепляемый, и советами духоноснаго старца Варнавы Гефсиманскаго наставляемый, поприще купеческое с деланием внутренним умело сопрягал еси, праведне отче, и делами милосердия, Христа ради творимыми, благословение Божие снискал еси. Покрый убо нас, обнаженных всякаго дела блага, любовию твоею, да восхвалим купно Милостиваго Бога: Аллилуиа.

Икос 3

Имея сострадание сердечное, нуждающимся помогал еси, и скорбящих утешал еси, больных и сирых всячески упокоевал еси, милостивне отче, темже славу Евангелия Христова устнами благодарных тебе приумножал еси. Приими и от нас недостойных благодарственную песнь сию: радуйся, скорый помощниче всем в бедах сущим; радуйся, щедрый подателю неимущим. Радуйся, храмов и обителей тайный благотворителю; радуйся, слабых и убогих доброхотный попечителю. Радуйся, сословия купеческаго украшение; радуйся, неуклонный последователю Евангельскаго учения. Радуйся, образ и подобие Божие в ближнем возлюбивый; радуйся, яко Самому Христу всякому человеку послуживый. Радуйся, пагубное самолюбие из сердца своего изгнавый; радуйся, богатство тленное ни во чтоже вменивый. Радуйся, суетных пристрастий свободивыйся; радуйся, веру делами любве утвердивый. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 4

Бури богоборчества, властьми самозванными в России воздвигнутаго, не убоялся еси, богоносне отче, но благодатное время исповедничества познав, потщился еси всех видимых благ отрицатися, во еже совершенным учеником Господа нарицатися, и Ему всецело ся предав, радостно вопияше: Аллилуиа.

Икос 4

Слыша о лютых гонениих и тяжких страданиих, верными за имя Христово претерпеваемых, вслед за Апостолом помышляше, премудре: кто разлучит ны от любве Божия; благоугодно убо Господу есть крестом избранных Своих спасати. Вемы же, отче, яко любящим Бога вся поспешествуют во благое, молим тя и нам многогрешным душеполезное от Господа испросити, да согласно поем ти: радуйся, веру Православную мужественно исповедавый; радуйся, даже до смерти за Христа пострадати вожделевый. Радуйся, Царя и Отечество в трудную годину не предавый; радуйся, безмятежную жизнь на чужбине презревый. Радуйся, чаяний заветных сбытие улучивыи; радуйся, Христа ради с женою разлучивыйся. Радуйся, имение свое по слову Господа раздавый; радуйся, за Возлюбленным тобою и тя Возлюбившим последовавый. Радуйся, злато, в горниле искушений очищенное; радуйся, древо, при исходищах вод насажденное. Радуйся, скорби и испытания в богатство духа обративый; радуйся, сокровенным подвигом в миру к монашеству себе приуготовивый. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 5

Богосветлую звезду яви тя Господь в Лавре Александро-Невстей, преподобне отче, егда ко ангельскому чину благодать священства восприяв, души многих скорбящих и во мраце отчаяния пребывающих духом укрепил еси, и светом истины озарил еси, научая премудрым судом Божиим покорятися, и посреде горькаго лихолетия непоколеблемо пети Господеви: Аллилуиа.

Икос 5

Видевше братия и священноначалие исправное монашеское житие твое, отче, и послушания многотрудная тобою носимая, паче же смирения глубину, мир и радость о Господе, разумели суть плоды Духа Свята, в тебе обильно прозябшыя. Темже и мы, зряще духовное восхождение твое от силы в силу, тако с благоговением взываем ти: радуйся, плоть свою со страстьми и похотьми самоотвержением распенший; радуйся, скверну греховную ветхаго Адама покаянием омывый. Радуйся, благодатную силу смирения познавый; радуйся, деланием заповедей Евангельских внутренняго человека обновивый. Радуйся, имя Иисуса Сладчайшаго непрестанно сердцем призывавый; радуйся, в живое общение с Господом вступивый. Радуйся, мир Христов, превосходяй всяк ум, наитием Духа Божия приявый; радуйся, на земли блаженство будущаго века вкусивый. Радуйся, Богу и ближним нелицемерно служивый; радуйся, пред престолом Вышняго за вся люди слезно воздыхавый. Радуйся, Жертву Безкровную со страхом и трепетом совершавый; радуйся, словом мудрым всех притекающих к тебе питавый. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 6

Совершенную любовь яко венец добродетелей, яко дар Святаго Духа приемый, и душу свою за ближних положити готовый, немощи немощных подъял еси, духоносне отче, и ко спасению мнози души управил еси. Твоим боголюбезным предстательством и мы грешнии недугов многоразличных исцелевше, и веру крепкую обретше, благодарственно вопием Господеви: Аллилуиа.

Икос 6

Возсия в лице твоем Правда Божия, и отгнася прелесть сатанинская, егда лукавии раскольницы с престолов своих яко идоли падоша, и Лавра ига обновленческаго свободися, иноцы же вси возвеселишася. Сего ради просим тя, миротворче, раздоры и нестроения жития нашего утолити, неправды разорити, да в единодушии глаголем ти: радуйся, Божественныя Троицы избранииче; радуйся, Трисолнечнаго света причастниче. Радуйся, радостию совершенных возрадованный; радуйся, милостию ко всякому богатый. Радуйся, храме нерукотворенный Христа Бога нашего; радуйся, щедротами Духа Святаго благолепно украшенный. Радуйся, яко жертвенник сердце свое соделавый; радуйся, фимиам молитвы Господу пред Ним возносивый. Радуйся, о заблуждших зело душею болезновавый; радуйся, всем спастися и в разум истины прийти желавый. Радуйся, гордость и злобу нечестивых смирением и кротостию победивый; радуйся, христоподражательно любити врази своя учивый. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 7

Хотяху боголюбивии архипастырие тебе духовником Лавры избрати, темже подвигоша тя, старче, великаго ангельскаго образа всем сердцем взыскати, душа бо твоя чистая огнем пламенныя молитвы за весь мир воспылала есть, и великую схиму яко печать совершенства от Бога прияв, с трепетом вопияше Ему: Аллилуиа.

Икос 7

В дивном пророческом сне, на заре подвижничества твоего, указа ти Господь путеводителя и покровителя твоего, печальника земли Российския, преподобнаго Серафима Саровскаго: егоже именем в схиме нареченный, ты воистинну новым утешителем народу русскому явился еси. Сему благоволению Божию чудящеся, с надеждою поем ти: радуйся, опытный воине Христова ополчения; радуйся, мрачных бесов горестное посрамление. Радуйся, в кукуль смирения и младенческаго незлобия облаченный; радуйся, духовною молитвою на мысленных супостатов вооруженный. Радуйся, к Богу о всех молитвенниче дерзновенный; радуйся, Владычицы Державныя угодниче прелюбезный. Радуйся, духоносных отец сподвижниче; радуйся, ангелов приятный собеседниче. Радуйся, правоверных благодатное заступление; радуйся, блуждающих во тьме безбожия светозарное наставление. Радуйся, грешников с Богом покаянное примирение; радуйся, источниче радости и умиления. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 8

Странно и неудобоприятельно суетному миру слышати, како молитвами твоими, чудотворче, щедроты милосердия Божия изливаются на всех, с верою притекающих к твоему небесному покровительству. Мы же, славяще Троицу Святую, давшую ти благодать сию, радостно восклицаем: Аллилуиа.

Икос 8

Всего себе на старческое служение людем предал еси, но и духовных высот никакоже отступил еси, дивный отче, такожде чадом своим заповедал еси о горнем присно помышляти, и молитву Иисусову, яко благое средство спасения, усердно стяжати, еюже всякий грех в душе посекается, и дух человека с Духом Божиим соединяется. Под твое пречудное благословение прибегающе, доброхвальне, величаем тя: радуйся, горняго Иерусалима жителю; радуйся, неизреченныя славы Спасителя мира созерцателю. Радуйся, Богом управляемая душевная колеснице; радуйся, Духа Утешителя сердечное вместилище. Радуйся, от райских обителей в юдоль плачевную нисходяй; радуйся, молитвы наша к стопам Вседержителя и Богородицы приносяй. Радуйся, якоже отец чадолюбивый, просящим полезная подаяй; радуйся, якоже мати нежная, в скорби утешаяй. Радуйся, благоприятное Церкве Христовы назидание; радуйся, неизцелимых болезней безмездное врачевание. Радуйся, будущих судеб чудесное прозрение; радуйся, настоящих обстояний скорое избавление. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 9

Вся силы небесныя удивишася премудрому смотрению о тебе Вышняго, старче, мучительным бо тя недугом зряху пораженнаго, обаче промыслительно от рук безжалостных гонителей из Лавры восхищеннаго. Людие же вернии видевше тя чудно под кровом Богородицы в Вырице хранимаго, воспеваху Человеколюбца Господа: Аллилуиа.

Икос 9

Витийство человеческое умолкает пред величием подвигов твоих, преподобне, како убо старец немощный по плоти сый таковая творити возмогл еси; но поскольку имамы богобоязненное произволение, тако благодерзостне взываем ти: радуйся, древних пустынников искусный подражателю; радуйся, постническаго жития их изрядный любителю. Радуйся, молитвенных бдений неусыпный ревнителю; радуйся, внутренняго безмолвия и тишины ума хранителю. Радуйся, Божественною любовию в сердце уязвленный; радуйся, неутолимым стремлением ко Господу распаленный. Радуйся, познание небесных тайн приявый; радуйся, от благодатных дарований паче прежняго духом обнищавый. Радуйся, истинным смирением добродетели своя покрывый; радуйся, плачем покаянным плоды Божия благодати умноживый. Радуйся, яко дева мудрая, елей радости трезвением сохранивый; радуйся, яко невеста добрая, духовному Жениху Христу вполне благоугодивый. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 10

Спасти Русь Святую от полчищ немецких Единаго Спасителя умолял еси, боголюбче дивный: «Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго и мир Твой», тако со умилением сердечным к Богу взывал еси, и сего ради старцу Саровскому подражая, новый подвиг молитвеннаго стояния на камне подъял еси. Темже Укрепившаго тя в брани Господа славим, победную песнь поюще Ему: Аллилуиа.

Икос 10

Стена бе незримая люте страждущим от войны, молитвенниче тепле, и неизсякаемыя надежды источниче, победу бо русскаго оружия пророчествовал еси, и разумом духовным попущенныя Богом скорби постигая, возвратитися ко Христу народ Божий призывал еси. Темже соблюди и нас неразумных от всякия вещи сопротивныя, вопиющих ти таковая: радуйся, чашу страданий с Отечеством земным до конца испивый; радуйся, о помиловании России Господа просивый. Радуйся, мученичество безкровное волею претерпевый; радуйся, немощи естества человеческаго презревый. Радуйся, столпе непоколебимый Православия; радуйся, пламенный проповедниче веры и покаяния. Радуйся, крепосте неприступная, неприятеля устрашающая; радуйся, надеждо несумненная, верных окриляющая. Радуйся, земли Российския молитвенное ограждение; радуйся, от враг видимых и невидимых досточудное избавление. Радуйся, воинству христолюбивому Богом дарованное поможение; радуйся, душ и телес наших живительное орошение. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 11

Пение коленопреклоненное приносим ти, преподобне отче, ублажающе многотрудное земное житие твое, ты же не преставай молитися за ны ко Господу: да дарует нам грехов оставление, страстей же одоление, во всяцей добродетели утверждение, и мира душевнаго сохранение, и сподобит нас недостойных вкупе с тобою во Царствии Небеснем благодарственная восклицати: Аллилуиа.

Икос 11

Светозарнаго провозвестника сущим во тьме безбожия зрим тя, всеблаженне отче, духовное бо возрождение России провидел еси, и к сыновом сынов с отеческою любовию обращаяся, твердо веры Православныя держатися завещал еси. Мы же, словесы твоими просвещаеми, со слезами умиления взываем ти: радуйся, Божественнаго Солнца луче; радуйся, причастниче славы Превечнаго Царя. Радуйся, милосердия светило, согревающее души; радуйся, духовнаго пробуждения заре. Радуйся, звездо путеводительная в Царствие Небесное; радуйся, светлый облаче, покрываяй жаждущих спасения. Радуйся, росо благодатная, пажить греховную утоляющая; радуйся, радуго многоцветная, сердца наша веселием исполняющая. Радуйся, свете мира, имже мнози человецы просвещаются; радуйся, молние огнезрачная, еюже козни вражия разрушаются. Радуйся, чистоты сердечныя зерцало; радуйся, совершенства христианскаго красото. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 12

Блаженную кончину течения твоего, богомудре отче, молением благоговейным ко Всемилостивей Владычице мира предварил еси, Та бо явственне посетивши тя во славе Своей, отшествие близкое на небо десницею указа тебе. Киими похвалами нам грешным достойно венчати тя Царицы Небесе и земли избранниче, ныне со лики ангельскими воспевающа: Аллилуиа.

Икос 12

Поюще Дивнаго во святых Своих Бога, веруем вседушно, яко много может молитва праведнаго ко благосердию Владыки, и сего ради просим тя, приснопамятный отче Серафиме, буди о нас ходатаем теплым у Престола Пресвятыя Троицы, вопиющих ти сице: радуйся, пламенным Серафимом тезоименитый, радуйся, старчества духоноснаго восприемниче великий. Радуйся, нивы Христовы неустанный возделателю; радуйся, мира Божия в души человеческия насадителю. Радуйся, сокровище благодати неистощимое; радуйся, милости глубино неизмеримая. Радуйся, чудотворений тонкое благоухание; радуйся, желаний Божественных исполнение. Радуйся, Русския Православныя Церкве новое украшение; радуйся, велие к Богу, Прославльшему тя, за Русь многострадальную дерзновение. Радуйся, рода христианскаго благомощное заступление; радуйся, почитающим тя ходатаю вечнаго спасения. Радуйся, преподобне Серафиме, Вырицкий чудотворче.

Кондак 13

О, преславный и досточудный угодниче Божий Серафиме, приими усердное сие моление наше, от любве душевныя тебе возносимое, и умоли Всеблагаго и Всемилостиваго Господа избавитися нам всякаго зла и напасти, да благочестне в веце нынешнем поживем, и блаженство живота вечнаго молитвами твоими обрящем, о тебе же благодарственно воспевающе Господеви: Аллилуиа.

Сей кондак глаголется трижды.

По сем икос 1, и кондак 1.

Молитва преподобному отцу нашему Серафиму, Вырицкому чудотворцу

О, богоблаженный и премилосердый отче наш Серафиме! Ведуще тя и по смерти яко живаго суща, с верою припадаем ти и вопием: не забуди убогих твоих до конца, но милостивно призри на стадо твое духовное и упаси е, добрый пастырю, благоприятными твоими к Богу молитвами. Испроси нам от Господа время на покаяние и греховныя жизни исправление, веси бо вся немощи наша душевныя: не имамы дел веры и спасения, не имамы ревности ко истинному богоугождению, пленихомся умом в погибельных страстех, растлехом сердца во гнусных похотех. Что убо чаем, и на что надеемся неключимии, разоривше храмины душ наших; ей, святый отче, простри молитвенно руце твои ко Господу, и умоли Спасителя рода человеческаго коснутися благодатию окаменелых сердец наших, омыти нас слезами покаяния, возставити в вере, укрепити во благочестии, и вся полезная ко спасению даровати. Не посрами упования нашего, еже по Бозе и Богородице на тя возлагаем, но буди нам скорый помощник, утешитель в скорбех и покровитель во обстояниих, да сподобимся молитвами твоими наследником быти Царствия Небеснаго, идеже вси святии непрестанно славят и воспевают Пречестное и Великолепое имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.