Священник Павел Беляев. Великие саровские торжества в июле 1903 года

И узрите Пасху прежде Пасхи

(слова преп. Серафима)

Кончилась неделя великого и чудного торжества, замолк, дивный, как орган, звук Саровских колоколов, возвестивший всему православному миру о прославлении и причислении к лику святых преподобного старца Серафима. Многочисленные паломники возвратились к родным местам и в священном восторге и умилении поведали всем картины пережитых ими незабвенных дней, когда вместе с Великим и Благочестивейшим Государем, Государынями и другими Членами Царствующего Дома, едиными усты и единым сердцем благоговейно славили они Милосердого Бога и светло прославляли новоявленного угодника Его. Но хотя чудные картины пережитого, за суетою жизни, начинают забываться, но малейшее воспоминание, малейшее напоминание и расспросы других и... уже перед вашим мысленным взором воскресает во всей своей прелести священный Саров... воскресает в памяти живописная, истинно райская местность далекой обители, с блистающими золотыми главами соборов и церквей... слышится тот необычайный трепетный шум многотысячного народа, чувствуется опять тот духовный восторг, высокий подъем веры и религиозного духа и... слезы умиления готовы оросить ваше лицо и привести в трепет ваше сердце!..

Сподобившись присутствовать на этих торжествах, желаем и мы повествовать во славу Божию об этом великом празднике прекрасной Саровской обители и всей православной Российской Церкви...

С чувством томительного ожидания выехали мы из пределов Уфимской епархии, где благочестивые прихожане проводили нас с лучшими пожеланиями и усердными просьбами помолиться за них у раки Преподобного. «За нас, батюшка, помолитесь!» – «И за нас!» – слышалось на улице, по которой следовал наш экипаж. Или вот вас останавливают, и трудолюбивая рука поселянки со слезами на глазах протягивает вам несколько монет на свечку преподобному Серафиму. «А ты, батюшка родимый, в первый день поставь!» – заканчивает она свою просьбу.

Приехали в Уфу, где к нам прибавилось паломников; в Самаре – также, а в Пензу наш поезд пришел уже переполненным: на вокзале все комнаты и проходы, вся платформа и станционный сад были прямо усеяны богомольцами...

Около 9 часов вечера 16 июля мы прибыли на станцию Рузаевка Московско-Казанской железной дороги, где пришлось перебраться в другой поезд, но найти места в нем было невозможно, поэтому, положив вещи свои кое-где и кое-как, пришлось стоять на площадке, пока добрые сопутники мои каким-то образом не освободили целую скамейку, уговорив мужичков пораздвинуться.

От Рузаевки до Тимирязева всего две станции, и наш поезд после небольшой остановки должен бы был отправиться ночью же в Арзамас и прибыть туда около 11 часов утра 17 июля, но, вследствие прохода царского поезда, нас в Тимирязеве остановили и мы простояли всю ночь до 10 часов утра. Этим невольным пленением мы были несказанно довольны, так как в 5 часов утра мимо окон нашего вагона прошли один за другим великокняжеский и Царский поезда и мы удостоились счастья увидеть салон-вагон Царской семьи, которая еще изволила почивать, так как белые шелковые занавесы в широких зеркальных окнах были приспущены. Тихо и плавно прошел Императорский поезд с двумя паровозами, на которых в парадных мундирах и при орденах стояло многочисленное начальство. На всем протяжении царского пути народ из окрестных сел и деревень, в праздничных нарядах, выходил на станции и радостными кликами «ура!» приветствовал своего обожаемого Монарха. Из ближних церквей духовенство выходило с крестным ходом, торжественно звонили колокола, станционные здания и домики сельских обывателей утопали в зелени гирлянд и были убраны разноцветными флагами.

Так как мы следовали за царским поездом, то старались расспрашивать лиц, имевших счастье лицезреть возлюбленного Государя и Государынь. Слезами умиления и радостью дышали лица рассказывавших, как, например, Государь, заметив на станции Николай-Дар сельское духовенство и народ, почтительно стоявший за станционным зданием, приказал всех впустить на платформу, отворил окно и милостиво беседовал с крестьянами. Его Величеству благоугодно было, между прочим, спросить: почему это село называется «Николай-Дар»? Государю ответили, что земля, на которой расположено село и пашни, пожалована крестьянам Императором Николаем I.

В городе Лукоянове (Нижегородской губернии) железнодорожный путь проходит по одной из улиц, поэтому при проходе царского поезда городское и окрестное сельское население стояло по обеим сторонам пути, в виду чего Императорский поезд, по особому повелению Государя, проходил тихо, окна в вагонах были раскрыты и вся Царская семья милостиво раскланивалась при восторженных и несмолкаемых криках радостного народа. Город Лукоянов живописно раскинулся по склону горы, и из окон вагона хорошо видно было нарядное убранство города, улицу, ведущую к довольно архитектурному собору, и зелень окружающих лесов.

На станции Шатки милостивый взор молодой Государыни остановился на двух крестьянских девушках-мордовках в национальных костюмах, и Она так ими заинтересовалась, что, по желанию Ее, на следующей станции Арзамас¹⁶ крестьянские девушки-мордовки в значительном числе, в нарядных мордовских костюмах, были в числе встречавших Царственную чету у дворянского павильона, а затем присутствовали на всех торжествах в Сарове, неоднократно удостоиваясь милостивых взоров и слов Государя и Государынь.

В Арзамасе Государь благоволил принять хлеб-соль от города, крестьян пригородной волости и дворян Нижегородской губернии, удостоив многих милостивыми словами; восторг народа не поддается описанию. Нижегородский губернский предводитель дворянства, поднося хлеб-соль на серебряном блюде, между прочим, сказал: «И ныне, и впредь, и во веки Нижегородский дворянин грудью встанет за веру, Царя и отечество». Золотые слова! – они должны запечатлеться в сердце каждого русского.

В 25 минут 1-го часа Государь, Государыни, Великие Князья и Княгини отбыли на лошадях в Саровскую пустынь при оглушительных кликах восторженного народа. Это шестидесятиверстное следование Государя до обители было истинно триумфальным шествием. Население сел и деревень воздвигло красивые арки с трогательными надписями, усыпало путь царского следования цветами; стар и млад проливали слезы умиления, радостно осеняя себя крестным знамением. «Слава Тебе, Господи, привелось видеть Царя-Батюшку и Матушек Государынь».

В селе Павловском для встречи Августейших гостей было собрано все духовенство округа, по которому следовал Царский кортеж, по обеим сторонам дороги стояли крестьянские девушки в праздничных нарядах, в воздухе развевались хоругви и золотом сияли запрестольные кресты и облачения духовенства. При пении «Спаси, Господи, люди Твоя» многие от восторга и умиления падали на колени. Государь и Государыни, видя такое трогательное проявление любви народной, милостиво, со светлым, улыбающимся взором раскланивались на обе стороны. Две девушки села Павловского рассказывали нам, как они с подругами целою вереницею встретили Царский экипаж у моста, крикнув в первый раз громкое «ура», а при второй попытке все вдруг заплакали от радости.

Около шести часов вечера 17-го же июля Их Величества и Высочества прибыли в Саров и в Святых вратах были торжественно встречены Высокопреосвященным Антонием, митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским, с многочисленным духовенством. В приветственной краткой речи Преосвященный митрополит упомянул о той радости, с какою встречает святая Саровская обитель Благочестивейшего Государя, добавив, что «и все великое множество собравшегося здесь народа православного радуется встретить Царя, вместе с ним молящегося».

На пути от Святых врат до Успенского собора обители Августейшие гости прошли между рядами Саровских монашествующих, глубокими поклонами приветствовавших Великого Государя и Государынь. За оградою неслись восторженные приветственные клики народа, им вторил торжественный перезвон колоколов.

После краткого молебствия в Успенском соборе Их Императорские Величества и Высочества прошли в церковь преподобных Зосимы и Савватия, где временно находились мощи Преподобного и, благоговейно поклонившись им, проследовали в приготовленные царские покои. Дворец Их Величеств расположен по правую сторону главных соборов, в одну линию с храмом преподобных Зосимы и Савватия, и представляет из себя двухэтажное здание с остроконечною готического стиля башнею, украшенною золоченым государственным гербом. В верхнем этаже апартаменты Государя Императора Николая Александровича и Государыни Императрицы Александры Феодоровны, а в нижнем для Великого князя Сергия Александровича и его супруги Великой княгини Елизаветы Феодоровны. Ее Императорское Величество Государыня Императрица Мария Феодоровна с Августейшею дочерью Ольгою Александровною и ее супругом принцем Петром Александровичем Ольденбургским поместились в бывших архиерейских палатах, с правой стороны Успенского собора, примыкающих с одной стороны к новосооруженному собору над кельей преподобного Серафима, а с другой – к главной монастырской трапезной.

Дворец для Великих Князей: Николая Николаевича, Петра Николаевича с супругою Милицею Николаевною и Георгия Максимилиановича, Герцога Лейхтенбергского, и его супруги Анастасии Николаевны – устроен вне монастыря на берегу реки Сатиса, среди живописной поляны соснового леса; это простое бревенчато-сосновое здание. Напротив великокняжеского дворца, между роскошнейших клумб и цветников, разбит художественно украшенный Императорский шатер от Тамбовского дворянства.

Утром 17 июля был совершен величественный крестный ход из Серафимо-Дивеевского первоклассного женского монастыря, отстоящего в 12 верстах от Сарова. Утро выдалось чудное, но днем было слишком жарко. Паломники разместились от Святых врат монастыря по обеим сторонам Арзамасской дороги до деревни Балыкова и с благоговением ожидали крестного хода, на встречу которого из Саровской обители с крестным же ходом вышел Преосвященный Иннокентий, Епископ Тамбовский и Шацкий; встреча произошла в лесу, после чего соединенный крестный ход двинулся обратно в Саров. Это священное шествие представляло картину поразительно величавую. Впереди шли хоругвеносцы из Москвы, Сергиева Посада, Коломны, Курска, Ярославля и других городов в черных с серебряной отделкой кафтанах, за ними певчие. Далее до пятидесяти золотом блистающих хоругвей, дар хоругвеносцев различных городов, все с благоговением взирали на хоругви с прекрасным изображением святого Серафима. Затем шли монахини Арзамасского, Ардатовского, Серафимо-Понетаевского, Серафимо-Дивеевского, Темниковского и других женских монастырей Нижегородской и Тамбовской епархий с двумя хоругвями и иконами. За ними священники в облачениях и монахи, далее в ряд три архимандрита в митрах, за ними монахи несли чудотворные иконы Божией Матери «Умиления» из Дивеевского монастыря и «Знамения» из Понетаева. И, наконец, за чудотворными иконами шествовал Преосвященный епископ Тамбовский в полном облачении и с посохом в руках. Монашествующие Саровской обители рядами замыкали этот торжественный крестный ход ¹⁷. Народ в образцовом порядке оставался на своих местах по сторонам дороги, и все это величественное шествие в стройном и священнолепном порядке в начале десятого часа утра торжественно вступило чрез главные врата обители в Успенский собор, где тотчас же началась заупокойная литургия, совершенная архиерейским служением.

18 июля утром в приделе Успенского собора архимандритом Андреем¹⁸ была совершена литургия и Их Величества Государь Император и Государыни Императрицы причастились Святых Тайн. Известный Санкт-Петербургский протоиерей отец Философ Орнатский произнес проповедь, упомянув о том, что «ныне в последний раз поминается отец Серафим и за него приносится умилостивительная молитва Церкви и всех верующих, ибо и душу Преподобного при жизни его в пустыне «томили искушения"»¹⁹.

Весь этот день Их Величества посвятили осмотру монастыря. Были в новом соборе Святой Троицы, воздвигнутом над кельей отца Серафима, посетили и благоговейно осмотрели его келью и пожертвованные в обитель хоругви. Над кельей отца Серафима устроен церковнообразный шатер в древнерусском стиле, перед иконами в келье масса неугасимых лампад, вещи, оставшиеся от праведного старца, и даже сохранившаяся в том же виде лежанка заключены в бронзовые под стеклом футляры. Из церкви Их Величества проследовали к могиле Преподобного, а также осмотрели гробницу схимонаха-молчальника Марка и поклонились ей.

К месту упокоения Преподобного устроена небольшая чугунная лестница и стены могилы уже облицованы мрамором; открытый дубовый гроб, в котором обретены останки отца Серафима, с заметно предавшимися тлению исподней и боковою досками, стоит на полу; над ним повешено несколько пожертвованных ценных лампад, для сохранности эта драгоценная для православных могильная ниша Преподобного закрыта зеркальным в бронзовой раме стеклом; из-под гроба верующие с благоговением берут песочек.

Затем Их Величества прошли в церковь святого Иоанна Предтечи, а оттуда в церковь преподобных Зосимы и Савватия. В двенадцатом часу Их Величества присутствовали на последней торжественной панихиде по о. Серафиме и после нее – на литии на могиле Преподобного в часовенке. При возглашении отцом архидиаконом вечной памяти Преподобному Их Величества преклонили колена.

В исходе второго часа Государь Император с Их Высочествами Великими Князьями Николаем Николаевичем и Петром Николаевичем отправился пешком к источнику отца Серафима в ближайшую пустыньку. Государыни Императрицы с Августейшими Особами поехали туда же в экипажах. Государя сопровождали Министры Императорского Двора и Внутренних дел, граф Воронцов-Дашков и генералы свиты. По пути архимандрит Серафим, а у источника игумен Саровской пустыни Иерофей давали объяснения Их Величествам. Подробно осмотрев источник, купальни, вкусив воды из источника, пешком прошли дальше к камню отца Серафима, на котором он молился в течение тысячи дней, а отсюда проследовали к дальней пустыни, где Августейших гостей встретил и показывал достопримечательности места преосвященный Тамбовский. Их Величества спускались в пещеру, куда уединялся Преподобный, и затем возвратились в обитель.

Государь Император снова шел пешком с Великими Князьями. Нужно было видеть восторженное и радостное настроение народа, усеявшего по пути царского паломничества все живописные полянки и холмики и несмолкаемо приветствовавшего своего любимого Государя громким сердечным «ура!» Его Величество в некоторых местах, милостиво улыбаясь, близко подходил к любящему его народу, и многие, в порыве радости и умиления, устремлялись поцеловать Его царственную руку или полы его белой одежды. В одном месте обрадованная и многочисленная толпа, еще издали завидя Государя, падает на колени и не может удержать своих слез... Государь видимо взволнован; милая, радостная, изумительно-ласковая улыбка не сходит с его светлого взора; все ликуют; всем понятно значение этого переживаемого, величавого момента общения Царя с любящим Его народом... Все до глубины души умилены Его высоким благочестием и с полною любовью и благоговением взирают на Него, хотя и в подобающем Ему царственном величии, но в смирении духа прибывшего в далекую пустынь засвидетельствовать свою веру в дивного Старца и вместе с верным и великим народом своим прославить его во святых и тем утвердить величие и истинность веры и Церкви православной.

В тот же день Их Величества и Особы Императорской Фамилии осматривали собор во имя Живоносного источника.

Перед всенощной Государь Император с Государыней Императрицей Александрой Феодоровной заходили в Успенский собор и осматривали свой Царский дар – раку для мощей Преподобного и художественные лампады, пожертвованные Их Величествами, Великими Князьями и Княгинями и разными благотворителями; посетили собор и Великие Князья с супругами. При выходе Их Величеств из храма хоругвеносцы перед папертью собора поднесли Государю Императору от всех обществ хоругвеносцев икону Преподобного Серафима, Владимирские хоругвеносцы – икону святых князей Георгия, Андрея и Глеба, Смоленские – икону Смоленской Божией Матери ²⁰ и полотенце... Их Величества благодарили за подношение и удалились в покои Императрицы Марии Феодоровны, где и изволили оставаться до начала всенощной...

Ровно в 6 часов раздался первый удар большого колокола, и долго чудные аккорды его волнообразным гулом разносились в вышине, проникли в глубину Саровских лесов и своею мелодичною таинственностью овладели сердцами верующих. Всё мгновенно всколыхнулось; громадное, многотысячное море православного народа, с благоговейным ожиданием занявшее все пространство между гостиничными корпусами, в виду главных Святых врат обители, как один человек, обнажило головы и истово, истово, в каком-то неизъяснимо величавом трепете осенило себя крестным знамением. Чудная, изумительная минута! Взоры всех смиренно поднялись к святым небесам, множество благочестивых паломников опустились на колени, послышался благоговейный шепот и трогательные восклицания: «Батюшка Серафим», «Преподобне отче!», «Молитвенник наш усердный, моли Бога о нас!» Торжественно лились плавные и чарующие звуки благовеста, блестящая вереница царских сановников, высокопоставленных лиц, духовенство, монашествующие мужских и женских монастырей и избранные паломники начали медленно проходить в Святые врата.

Но целые сотни тысяч народа за ограниченностью монастырской ограды должны были оставаться за вратами обители и, хотя всенощные одновременно начались во всех соборах, церквах, часовнях, ближней и дальней пустынках и особо устроенных возвышениях среди народных бараков в лесу, многие и многие паломники молились на открытом воздухе; составлялись народные хоры, и воодушевленное пение раздавалось повсюду. Вот благочестивые монашествующие сестры дальних монастырей, избрав живописный уголок в Саровском девственном лесу, стройно и мелодично запели: «Благослови, душе моя, Господа» и продолжали песнопения до окончания всенощной в соборах.

Когда мы вступили в монастырскую ограду, то прежде всего поражены были художественно-величественным видом обновленных соборов; ярко-золотые главы собора Живоносного источника ослепительно сияли на солнце и светом лучей своих увеличивали красоту вида святой обители; чистота небесного свода была изумительна и напоминала всем дивную чистоту жизни Преподобного, а это великое множество собравшегося со всех концов земли русской православного народа во всем изумительном величии представляет нам славу дивного подвижника, и каким ореолом любви и венцом святости окружено его имя!.. «Велика слава твоя, чудны подвиги, неизмерима любовь к тебе, преподобне Отче Серафиме»,– мысленно шептали мы, взирая на его изображение...

Вот последние гармоничные звуки замерли в воздухе и с вышины величественной колокольни раздался торжественный красный звон – и вскоре же, при продолжающемся трезвоне, из митрополичьих покоев началось шествие митрополита со славою. Во главе процессии шли митрополичьи певчие в форменных с серебряною отделкою и голубыми отворотами кафтанах, затем иподиаконы с дикирием и трикирием, далее протоиереи в рясах по два в ряд, за ними архимандриты и за всеми Высокопреосвященный Митрополит в небесного цвета мантии, в белом клобуке с бриллиантовым крестом и с посохом в руках, сопровождаемый иподиаконами, протодиаконами и архидиаконом. По сторонам стояли хоругвеносцы в своих форменных кафтанах, за ними богомольцы; Его Высокопреосвященство, шествуя в собор, благословлял народ.

По вступлении митрополита в Успенский собор последовало Высочайшее шествие, и нам посчастливилось занять место у самой паперти в ряду хоругвеносцев. Великою радостью проникнуты были мы, увидев впервые в жизни Благочестивейшего Государя и Государынь, в сопровождении Великих Князей, Княгинь, министров и блестящей свиты. Во главе шли Императорские Величества Государь Император с Государыней Императрицей Марией Феодоровной, в центре их, немного отступя, Императрица Александра Феодоровна, за нею Великий Князь Сергий Александрович с супругою Елизаветою Феодоровною и далее Великие Князья Николай Николаевич, Петр Николаевич с Августейшей супругой Великой Княгиней Милицей Николаевной, Князь Георгий Максимилианович Романовский, герцог Лейхтенбергский с Августейшей супругой княгиней Анастасией Николаевной и принц Петр Александрович Ольденбургский с Августейшей супругой Великой Княгиней Ольгой Александровной. Государь Император и Великие Князья были в белых мундирах, при орденах, звездах и Андреевских лентах; также и свита их, министры, военное начальство и весь офицерский корпус были в белых кителях и при всех знаках отличия.

Торжественно началась всенощная при дивном пении митрополичьего и Тамбовского архиерейского хоров. Это величественное присутствие Государя, Августейших и высокопоставленных особ, глубоко-благоговейное настроение молящихся, художественное великолепие празднично освещенного собора – производило впечатление невыразимое. С чувством высокого умиления взирали все на Благочестивейшего Государя, Государынь, Великих Князей и Княгинь, усердно молящихся и смиренно преклоняющих колена в минуты особенно священные и знаменательные. В стихирах на «Господи, воззвах» ясно и неоднократно слышалось имя Преподобного Серафима, «дивного подвижника, во дни юности из града Курска в Киев пришедшего   ²¹ и в Сарове спасение и великую благодать от Бога приимшего»... «Свете тихий святыя славы... поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога»...-дивною мелодией приглашались верующие к прославлению Милосердого Бога, и не одна слеза умиления орошала лица, капала на одежды и пол церковный...

Пред началом литии митрополичьи певчие в стройном порядке направились к выходу и, остановившись на паперти собора, медленно и тихо, чудно запели первую литийную стихиру Преподобному: «Приидите, вернии... восхвалим дивнаго во святых преподобнаго Серафима»²². Это медленное провозглашение имени Преподобного как-то особенно ясно коснулось нашего слуха и умиленного сердца, лица многих оросились слезами благоговения и истинной радости, в руках всех засветились приготовленные свечи, хоругвеносцы с пожертвованными художественными хоругвями разместились стройными рядами от паперти собора до церкви преподобных Зосимы и Савватия, и взоры верующих остановились в немом ожидании торжественного шествия за мощами Преподобного. Многие впервые от лица церкви православной услышали торжественное засвидетельствование и наименование смиренного отца Серафима «преподобным», и с этого мгновения для мира православного он стал уже «святым», избранным угодником, молитвенником и предстателем пред престолом Божиим.

Истинно величественна была духовная процессия, шествовавшая медленно, при продолжающемся пении священно-трогательных стихир в честь Преподобного. Как только митрополичий хор стал спускаться с высокой паперти собора, то и процессия духовенства в блестящих золотистых облачениях, с прекрасно вышитыми Серафимами, показалась во вратах собора. Иподиаконы и диаконы шли с запрестольными крестами, дикирием, трикирием и рипидами, затем двадцать протоиереев и двенадцать архимандритов, за ними архипастыри – в полном облачении и с посохами, и затем, окруженный протодиаконами и архидиаконом, Высокопреосвященный Антоний, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, в митре с бриллиантовым крестом, и за преосвященным митрополитом – Их Императорские Величества с Августейшими особами, министры и свита. Когда духовная процессия приблизилась к церкви святых Зосимы и Савватия, Высокопреосвященный Антоний вместе с Архиепископом Димитрием, епископами Иннокентием и Назарием и архимандритами вошел в храм и совершил каждение пред гробом преподобного Серафима. Государь, Великие Князья и архимандриты подняли гроб Преподобного, установили на носилки и, покрыв драгоценным бархатным покровом, в предшествии многочисленных хоругвей начали торжественное обнесение святых мощей вокруг соборов. Высокопреосвященный Антоний и преосвященные архиереи шли за гробом преподобного Серафима.

Невозможно выразить всё умилительное благоговение православного народа, с зажженными свечами, смиренно на коленах, молитвенно-трогательно взиравшего на гроб Преподобного, с великою «славою и честию» несенный державными руками возлюбленного Государя и Великими Князьями. За гробом изволили следовать Государыни Императрицы и Великие Княгини, окруженные блестящею свитою. Эти чудные минуты торжественного несения святых останков дивного подвижника были священны и величественны по простоте глубоко религиозного духа народного. Множество больных страдальцев у самых ног Государя Императора проливали слезы и с упованием громко взывали к Преподобному об исцелении. Благочестивые крестьянки, желая и от своих трудов принести лепту обители Преподобного, бросали на гроб его свертки холста, вышитые полотенца, и эти малоценные предметы народной жертвы. Благочестивейший Государь наш иногда сам изволил передавать следовавшему пред гробом монаху. При несении гроба певчие продолжали петь литийные стихиры, гармоничный перезвон раздавался с высот колокольни, ярко горели свечи в руках православных паломников, золотом переливались хоругви и главы соборов и еще чище и светлее становился изумрудный свод небес.

Великий и чудный вечер переживала Саровская обитель и вместе с нею вся православная Россия... Это была как бы светлая пасхальная ночь в священном древле-престольном Кремле... И припомнилось нам предсказание самого Преподобного: «и узрите Пасху прежде Пасхи!..» И чувствовалось всеми в эти светлые и трепетные минуты, что Преподобный Серафим с высоты небес с любовью взирает на нас, пришедших почтить его святую память, и как бы слышится его мягкий, ласковый говор: «Посмотри, радость моя, какой великой чести и славы сподобился я, убогий и недостойный!» О, нет, преподобие Серафиме! Ты достоин этой чести, этой великой славы, этого прославления, за твою полную чудных подвигов жизнь, и веруем, что ты получил дерзновение и святость у Господа. Такими мыслями и чувствованиями были исполнены в эти священные минуты наш ум и сердце...

По обнесении кругом соборов, у паперти Успенского Собора шествие с мощами Преподобного остановилось и здесь была докончена лития, затем гроб внесли в собор и установили на особом возвышении посредине. Эта знаменательная минута торжественного вступления святого Серафима честными останками в собор для постоянного уже пребывания в благоухании святыни и среди великолепия священного произвела на всех глубоко-трогательное впечатление. Среди воцарившейся тишины благоговейно почувствовалось благодатное незримое присутствие здесь праведного старца, и какое-то невыразимо светлое, высоко-радостное настроение охватило всех верующих; мысленному взору нашему казалось, что в вышине храма уже нет свода церковного, а чистое, ясное, как лазурь, необъятное небо и там среди небожителей в сиянии благодати преподобный Серафим, усердно возносящий свои молитвы за святую Русь и народ православный...

Невольно останавливаемся мыслью на том изумительном величии, которого достиг скромный, смиренный и убогий Серафим. 70 лет сокрыты были в недрах земли честные останки его, ныне торжественно изнесенные из мрака могильного и положенные пред взором верующих в драгоценнейшую раку, среди благолепного и благознаменитого собора Саровского... для чего? Для того, чтобы показать, как высока, как спасительна была христианская жизнь Преподобного; для того, чтобы верующие, с умилением взирая на его многоцелебные останки, уразумели, как возлюбил Господь преподобного Серафима за его чистую, святую жизнь, украсив его венцом святости и славою чудес, изобильно источающихся от его гроба и, благоговейно поклоняясь ему, подражали его жизни. Мы глубоко поражены были этою минутою, и при виде медленно вносимого гроба Преподобного нам пришли на память священно-трогательные и радостные слова одной чудной пасхальной песни: «Смерти празднуем умерщвление, адово разрушение, иного жития вечнаго начало...» Да, мы так были очарованы, так высоко умилены духом и всем верующим сердцем, что казалось, мы начинаем и правда какую-то новую жизнь и к этой чудной, новой жизни, к этому вечному блаженному началу ее неудержимо зовет нас сам Преподобный...

Вот торжественно запели «хвалите имя Господне» – и сонм священнослужителей, пастырей и архипастырей вышел на средину собора и блестящею лентою окружил гроб Преподобного. Преосвященный Иннокентий, епископ Тамбовский, произнес глубоко прочувствованное похвальное слово в честь Преподобного, после чего Высокопреосвященный Антоний отверз гроб и всё сослужащее духовенство с зажженными свечами громогласно и торжественно запели первое величание преподобному Серафиму: «Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме, и чтем святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов»,– и этому могучему сочетанию голосов священнослужителей с умилением вторили все – и монахи Саровские, и бесчисленное множество православных. По величании Высокопреосвященный митрополит, архиереи и все духовенство, Государь, Государыни и Особы Императорской фамилии, с умилением преклонив колена, приложились к мощам новоявленного чудотворца.

Всенощная продолжалась и окончилась обычным порядком. Во время всенощной у боковой паперти собора исцелилась одна 21–23-летняя девушка, не владевшая ногами с 14-летнего возраста. Мы увидели ее, когда она уже с радостно-светлым взором, с зажженною свечою в руке, сопровождаемая множеством всякого звания паломников, шла кругом собора, со слезами на глазах прославляя и благодаря Бога и новоявленного угодника. Исцеление это, по ее словам, произошло так. В то время, когда запели величание Преподобному, она сидела на самой паперти, двери собора были открыты и до ее слуха ясно доходили слова величания: «Ублажаем тя, преподобне отче Серафиме...» – и она в великом благоговении веры, с надеждою, мысленно обратилась к Преподобному об исцелении и вскоре же почувствовала в себе силы встать. И когда встала, то от сильной радости и понятного волнения в ту же минуту лишилась сознания. Добрые люди освежили ее холодной водой, привели в чувство – и она уже беспрепятственно пошла, иногда как бы падая,– не веря сама, что милостью Божией, по предстательству святого Серафима, получила возможность ходить...

По окончании всенощных во всех соборах, храмах, часовнях и пустынках были торжественно совершены впервые молебны Преподобному Серафиму. Мы присутствовали на молебне в соборе «Живоносного источника» и удостоились принять участие в самом соборном служении. Многочисленные паломники усердно молились, и масса зажженных свеч в громаднейших подсвечниках и люстрах придавала этому служению, при замечательной красоте и художественности собора, велико-праздничный вид. И значение этих впервые совершенных молебнов преподобному Серафиму было велико и знаменательно; в эти минуты православная церковь Российская торжественно и ясно засвидетельствовала православному миру, что праведный старец Серафим отныне уже Святой, прославленный, новый светильник благодати Божией, усердный всех молитвенник. И с каким усердием и трепетным благоговением вместе со священнослужителями православные восклицали: «Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас!..» Всю ночь в Успенский собор беспрерывною вереницею и в порядке проходили богомольцы, прикладываясь к мощам Преподобного, вели и несли больных и недужных, с глубокою верою и надеждою на их исцеление, и верующие были свидетелями поразительных исцелений.

Когда мы выходили из врат обители, то уже вся окрестность монастыря с окружающими лесами была освещена целым рядом костров и богомольцы, с зажженными свечами в руках, разделившись на группы, читали акафисты и пели тропари Преподобному; в часовнях среди леса беспрерывно служились молебны. Видя утомление священников и иеромонахов, назначенных для совершения служения в часовнях, мы время от времени служили за них. Служение молебнов продолжалось далеко за полночь; благочестивые паломники желали молиться всю ночь, и воодушевленное пение, действительно, не прерывалось до утра.

Уголок нашего пребывания был среди девственного Саровского леса; нам, как и большинству паломников, не нашлось места даже в бараках, и мы для отдыха выбрали себе живописную полянку вблизи речки, под громаднейшей сосной. Удивительно, что когда некоторые высказывали сожаление об удобствах, то сейчас же были останавливаемы указанием на подвиги Преподобного: «Тысячу ночей молился Батюшка Серафим на камне, претерпевая холод, а мы что?..» – слышалось в стороне. И вот начинались несмолкаемые рассказы о его подвигах, чудесах и, само собою, забывались и удобства, и даже самый сон...

Отдых был непродолжительный, и в 5 часов утра 19 июля раздался звон к ранней литургии; в Саровской обители и во всей православной России настал день великого и светлого торжества. Мы поспешили к вратам святой обители, но за теснотою в народе не скоро могли вступить в монастырскую ограду; звон прекратился и мы, к сожалению, пришли в собор Живоносного источника уже на исходе литургии, в служении которой, по приглашению ²³предстоятеля, должны были бы участвовать. По окончании литургии в соборе Живоносного источника мы направились в храм преподобных Зосимы и Савватия и, к счастью, застали еще «Херувимскую». Здесь вместе с простым народом молились высокопоставленные и Августейшие Особы. На правом клиросе находились Их Императорские Высочества Великие Князья: Петр Николаевич и Герцог Георгий Максимилианович Лейхтенбергский и их Августейшие супруги Великие Княгини Милица Николаевна и Анастасия Николаевна. Во время запричастного Великие Князья и Княгини трогательно испросили прощение друг у друга, коленопреклоненно молились и прикладывались к местным образам и затем на все стороны поклонились народу. Пред отверзением царских врат Их Императорские Высочества опять преклонили колена. Трогательно было видеть, как вслед за Великими Князьями и Княгинями к Святым вратам приблизились простые крестьяне и крестьянки и вместе с Ними удостоились принятия святых Христовых Тайн. В это утро ранние литургии были совершены также в Успенском соборе и храмах Иоанна Крестителя и кладбищенском. Множество богомольцев наполняли храмы, многие говеющие причастились.

Ровно в 8 часов раздался благовест к поздней литургии в Успенском соборе. Мы пришли в собор еще до начала звона и удостоились великого счастья в течение нескольких минут вместе с Суздальским архимандритом Серафимом ²⁴ держать гроб Преподобного, пока в соборе поправляли ковры. Честные останки преподобного Серафима заключены в серебряную глазетовую одежду, на груди висит медный крест, – известное материнское благословение, золотая цепь и оправа к нему сделаны иждивением и усердием Императрицы Марии Феодоровны. Самые останки вложены в кипарисовый гроб, а кипарисовый в дубовый, художественно исполненный и украшенный серебряными цветами; он напоминает ту простую колоду, в которой обретены были мощи Серафима.

Изумительно великолепна и сооруженная иждивением Их Императорских Величеств драгоценная рака для мощей Преподобного. Рака исполнена из русского «вазелемского» мрамора и с величественною, истинно-художественною сенью-шатром, несомненно, еще более украшает великолепие собора. Вокруг гробницы бронзовая решетка, увенчанная двуглавыми орлами; на серебряно-вызолоченной крышке раки иконописное изображение Преподобного, во гробе лежащего, с изображением Серафимов по углам. На выступах шатровой сени изображения: явление Божией Матери Преподобному перед его смертью, моление Преподобного на камне и блаженная кончина его.

Вскоре же в собор вступил Высокопреосвященный Антоний, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, торжественно и со славою встреченный всем духовенством, при тихом и умилительном пении Тамбовского архиерейского хора: «Достойно есть яко воистину». В дивном и обширнейшем алтаре собора облачались архиереи, настоятель Саровской пустыни игумен Иерофей, протоиереи и прочее духовенство. Высокопреосвященный Антоний по облачении в святительские одежды приступил к совершению Божественной Литургии при чудном пении митрополичьего и Тамбовского архиерейского хоров.

Во время богослужения в собор прибыли Их Императорские Величества Государь Император и Государыни Императрицы Мария Феодорвна и Александра Феодоровна, Их Императорские Высочества Великие Князья и Княгини, сопровождаемые министрами и многочисленною блестящею свитою. Их Императорские Величества заняли приготовленные места у правого клироса, а Их Императорские Высочества на возвышении в ногах раки Преподобного. Самая торжественная минута настала во время малого входа с Евангелием. При пении «приидите, поклонимся...» архимандриты подняли гроб с мощами Преподобного на носилки и при многократном пении «во святых дивен Сый, поющия Ти» медленно вступили в отверстые царские врата в алтарь и, по обнесении его вокруг святого престола, положили в уготованную драгоценную и великолепную раку. За святыми мощами с средины храма следовали высокопреосвященный митрополит и преосвященные архиереи: четыре иподиакона в орарях в продолжение всей литургии держали над Преподобным рипиды, с обеих сторон раки. В эту торжественно-умилительную минуту многие проливали слезы.

При несении кипарисового гроба с мощами Преподобного совершилось чудесное исцеление немой девочки Екатерины Масленниковой, 12 лет живущей с матерью в Москве. Мать Масленниковой благоговейно и с верою прикоснулась носовым платком к изголовью гроба и отерла им лицо девочки. В то же мгновение последняя громко проговорила: «Мама, пойдем». Эти слова были произнесены так ясно, что многими богомольцами и среди Царской Семьи были услышаны, вызывая удивление и недоумение.

Глубокое настроение осенило верующих при дивном исполнении митрополичьим хором Херувимской песни и затем великом выходе сонма духовенства со Святыми Дарами в преднесении священных рипид и других знаков и особенностей святительского сана и служения.

Во время звона к «Достойно» монахи Саровской обители, монахини Дивеевского и других монастырей, хоругвеносцы различных городов и духовенство, свободное от служения литургии, установились в определенном порядке, ожидая выхода из собора по окончании литургии Их Величеств и Их Высочеств, митрополита, архиереев и всего духовенства со святыми мощами.

Пред окончанием литургии Высокопреосвященный Димитрий, архиепископ Казанский и Свияжский, с высоким воодушевлением и чувством произнес краткое слово о значении этого великого и чудного торжества и особенно о могучем, светлом и высоком проявлении народного духа, веры и благочестия...

Во время чтения псалма 33-го «Благословлю Господа на всякое время» честные мощи святого Серафима были подняты архимандритами и установлены на носилках среди собора; Высокопреосвященный митрополит, архиепископ, епископы и проч. духовенство вышли из алтаря и по совершении отпуста начали молебное пение Преподобному Серафиму. Запели тропарь, -и Его Императорское Величество Государь Император, Их Императорские Высочества Великие Князья: Сергий Александрович, Николай Николаевич, Петр Николаевич, принц Петр Александрович Ольденбургский, герцог Георгий Максимилианович Лейхтенбергский и архимандриты приняли гроб со святыми мощами, вынесли из храма и при торжественном колокольном перезвоне начали совершать крестный ход вокруг Успенского собора, – при продолжающемся молебном пении. Их Императорские Величества Государыни Императрицы Александра Феодоровна и Мария Феодоровна и Их Императорские Высочества Великие Княгини: Елизавета Феодоровна, Ольга Александровна, Милица Николаевна и Анастасия Николаевна следовали за гробом Преподобного. Стечение народа было громадное. Множество болящих с особенно глубокою верою и светлою надеждою молились преподобному Серафиму.

Крестный ход окончился, величественная процессия с мощами Преподобного возвратилась обратно в собор; гроб опять заключается в драгоценную раку. Архидиакон Александро-Невской лавры Иоанн возглашает царское многолетие, именуя Благочестивейшего Государя Ревнителем благочестия и Заступником Православия. Затем многолетия: Святейшему Синоду, Высокопреосвященному митрополиту и преосвященным епископам, присутствующим на торжестве, Благоверному Правительствующему Синклиту... Христолюбивому воинству и всем православным христианам. С обоих клиросов торжественно раздается «многая лета!» Высокопреосвященный митрополит поздравляет Их Императорские Величества и Высочества с совершившимся светлым торжеством и благословляет иконами Преподобного Серафима на память о торжествах и Саровской обители. Их Величества и Августейшие Особы прикладываются к мощам Угодника Божия и следуют в свои покои при величавом звоне всех Саровских колоколов.

И по окончании торжественного служения в соборе православные паломники долго не расходились и, занимая места за линиею хоругвеносцев, ожидали Высочайшего выхода в трапезную. Их Императорские Величества Государь Император, Государыня Александра Феодоровна и все Августейшие Особы собрались в покоях Императрицы Марии Феодоровны. Велик был восторг народа, когда Императрица Мария Феодоровна изволила открыть окно; в одно мгновение у дворца собралась толпа народа и трогательными восклицаниями любви приветствовала обожаемую Государыню, а затем возлюбленного Государя и молодую Государыню. Они долго и милостиво кланялись.

В 2 часа Их Величества и Их Высочества присутствовали на праздничной монастырской трапезе. Среди трапезовавших находились: митрополит, архиереи, министры, Государева свита, духовенство, высшее начальство, городской голова из города Курска – родины преподобного Серафима – и хоругвеносцы. Напротив Их Величеств занимали места Высокопреосвященный митрополит, архиепископ и епископы. Перед началом трапезы, по Саровскому обычаю, была пропета духовенством молитва и по окончании трапезы было провозглашено и пропето многолетие Государю, Государыням и всему Царствующему Дому.

В половине пятого Их Величества и Их Высочества с лицами свиты посетили павильон Тамбовского дворянства, расположенный вблизи реки Сатиса и красиво украшенный растениями. По прибытии в павильон Их Величеств встретило тамбовское дворянство во главе с губернским предводителем. Их Величества изволили с благодарностью принять гостеприимное радушие тамбовского дворянства. При следовании Их Величеств в павильон и обратно блестящая вереница дворян и неисчислимое множество православного и верного народа восторженно приветствовали Их несмолкаемым «ура!»

Весь этот день в Успенском соборе перед ракой святого, а также в пустынках и у источника служились беспрерывно молебны, и богомольцы с благоговением и усердием спешили приобресть иконы преподобного Серафима, крестики, картины, изображающие чудные подвиги его жизни и виды святой обители; затем масло от лампад перед ракой и воду из источника Преподобного.

Вечером этого дня, во время воскресных всенощных, монастырские соборы, храмы и часовни были также переполнены богомольцами, и весь день и всю ночь верующие прикладывались к мощам дивного чудотворца.

Около 4 часов этого дня мы посетили источник преподобного Серафима и по дороге обратно были свидетелями совершившегося чуда – исцеления одной старушки, не владевшей ногами в течение многих лет. Благочестивая старушка эта ползла к источнику отца Серафима, беспрестанно отдыхая и, завидев издали часовню над источником праведного Старца, со слезами глубокой веры и надежды, громко воззвала: «Преподобне отче Серафиме, исцели меня!..» – «И не успела, батюшки мои, произнести я этих слов, как слышу тихий, ласковый голосок приказывает мне: «встань!"», – повествовала нам сама исцеленная. Мы видели, как она, задыхаясь от слез и беспрестанно крестясь, поднялась на ноги и... пошла, прославляя новоявленного угодника. Ее со слезами на глазах окружили многие паломники, две богато-нарядные барыни с участием поздравляли счастливую, бедную старушку и повели на источник отца Серафима; масса народа следовала за ними и с великим воодушевлением и радостью пели псалмы и тропарь Преподобному. «Слава Тебе, Господи!», «Слава преподобному Серафиму!» – восклицали и мы восторженно вместе с умиленным народом.

Случаи исцелений у гроба и источника преподобного Серафима всё увеличиваются, и они подробно и обстоятельно записываются. Видя и слыша об этих поразительных чудесных исцелениях, можно было сказать словами Евангелия: «слепые прозревают, хромые ходят, немые говорят». С великою радостью слышал и повествовал православный народ об этих чудесах, все плакали от умиления, старались видеть исцеленных и говорить с ними, целовали их и награждали кто чем мог; многие просили у них что-либо на память...

20 июля в 8 часов утра Их Величества и их Высочества отслужили напуственный молебен в Успенском соборе и отбыли в Серафимо-Дивеевский женский монастырь. По пути царского проезда от Сарова стояли несметные толпы богомольцев, и восторженное «ура!» долго не смолкало вслед за экипажами Августейших Паломников. Оставляя Саров, Его Величество в последнюю минуту пожелал помолиться вместе с народом и в местности, называемой «Городок», где расположены помещения для народа; в одной из часовен преосвященным Иннокентием, епископом Тамбовским, был совершен молебен; масса народа окружала часовню и молилась вместе с возлюбленным Государем, Государынями и Царствующим Домом. Кончился молебен, и Их Величества и Высочества, провожаемые преосвященным Иннокентием в полном облачении и с крестом, оставляют часовню и садятся в экипажи. Опять дорогие и любезные для русского народа приветливо-ласковые поклоны Царя и Царицы, опять могучее, народное, восторженное «ура!»

Их Величества следуют далее. Вся дорога от Сарова до Дивеева была усеяна народом; одни шли из Дивеева в Саров, другие возвращались из Сарова. В селениях, расположенных на царском пути, большое оживление; воздвигнуто несколько арок; одна из них замечательна по замыслу: украшением ее служат два колеса, коса, лопата, грабли и даже пара лаптей, верх ее венчан Императорской короной, по сторонам короны снопы и два скворешника; вся эта арка перевита зеленью, и орудия труда земледельцев еще лучше выделяются и обращают на себя внимание всех. Крестьянское население в праздничных одеждах восторженно встречало Государя и проливало слезы от счастья и радости; все избы были украшены зеленью, флагами и платками, улицы выметены и усыпаны песком. Некоторые паломники, встречая царские экипажи по дороге, падали на колени и как умели пели: «Спаси, Господи, люди Твоя...» Издалека еще доходила до слуха Царского эта воодушевленная молитва за Него; поющие видели, как царский экипаж, приближаясь к ним, замедлял свой ход, и Государь с Государынями приветливо и ласково кланялись. И не забудет народ никогда эти незабвенные дни лицезрения Царского, и расскажет он, православный, царе-любивый русский народ, своим детям и внукам, соседям и знакомым, как они близко видели Царя-Батюшку и Государынь, как встречали и приветствовали их, вспомянет и о высоком благочестии Царском, и еще выше и лучше, светлее и любимее станет Царь Православный своему народу великому...

Печатается в сокращении по изданию: Свящ. Павел Беляев. Велие Саровские Торжества в июле 1903 года. Саратов, тип. Феокритова, 1907.