Воспоминания духовных чад о схиигумене Савве

Как солнце второе сияя,

Он путь нам собой освещал.

Для Бога и ближних сгорая,

Он к вечности нас направлял!

Блаженная старица схимонахиня Мария была близким духовным другом нашего отца.

Мы четверо были в гостях, где в это время находилась схимонахиня, которая знала нашего духовного отца, когда он был еще молодым, очень ему близкая знакомая. Она молча тянула четки и вдруг как-то особенно улыбнулась. Тут мы стали просить ее что-нибудь рассказать нам об отце, о их встречах, но она молча продолжала тянуть четки.

Через некоторое время она запела своим старческим, но очень приятным голоском: «Приступите к Нему и просветитеся и лица ваша не постыдятся». Затем проговорила: «Матерь Божия, помоги нам. Господи, помилуй», – и снова запела:

Друзья мои, друзья, бегите

Вы грешной жизни, как чумы,

И мир ничтожный разлюбите

И связи с грешными людьми.

Мы опять стали просить ее хоть что-нибудь вспомнить о встречах с отцом, она тогда сказала:

– В основном мы встречались в храмах или на пути в храм святого мученика Трифона, а когда он

заходил к нам в дом, то больше беседовал с монахом, проживавшим в нашей квартире, о монашеской жизни. Меня он спрашивал, какой ему путь выбрать: монашеский или, может быть, жениться?

Я ему прямо сказала:

– Во все углы не гляди, куда ходишь, туда и ходи.

А ходил он на работу и в храм.

– Да что я ему могла сказать, сам всесторонне образованный, а я кто такая.

* * *

Я знала отца Савву, когда он был еще Николай Михайлович, задолго до поступления его в монастырь. Он посещал многие храмы, но чаще всего бывал в храме села Леонова, там он читал и пел, и уже в то время он имел дар исцеления.

Одна раба Божия очень сильно заболела, у нее была непроходимость пищи и страшная рвота. Однажды она собралась к врачу, но ее знакомые к врачу не пустили, а привели в храм. Там после литургии служили водосвятный молебен, на котором пел Николай Михайлович. После молебна он дает ей стакан святой воды, но она не стала пить.

Тогда Η. М. сказал ей:

– Что ты боишься, пей, рвать не будет.

Сам выпил один глоток и опять подал ей. Она выпила. После этого она дома долго спала и встала совершенно здоровая.

Впоследствии она была его духовное чадо.

После того как Николай Михайлович поступил в монастырь Троице-Сергиевой Лавры, мы все, знавшие его, стали туда часто ходить. Там я все просила преподобного Сергия, чтобы мне Господь послал духовного отца.

Когда Николай Михайлович стал иеромонахом Саввой, я не решалась к нему проситься в духовные чада, боялась, что он меня не возьмет. Однажды иеромонах Савва прочитал молитву перед исповедью и общую исповедь, а затем сказал:

– Разрешительную молитву будет давать другой батюшка, а я отпущу только духовных чад, которые у меня давно.

Я стала позади всех, и вдруг он сам меня первую позвал под разрешительную молитву. С этого времени я и стала считать его духовным отцом.

Я не знаю, с чего начать и как можно описать все чудеса, исцеления, предсказания не только мне, но и моим детям, всей семье и знакомым.

Я очень сильно заболела, посылаю к духовному отцу духовную сестру, прошу его святых молитв. Та приезжает к нему, а он сам ее встречает и спрашивает:

– Что, болеет? Я сейчас тебе принесу святыньку для больной, а сам пойду в келью читать акафист мученику Трифону, не безпокойся: все будет хорошо.

В это время я лежала в постели недвижима и вдруг сразу почувствовала облегчение. Поднялась с постели, помолилась, поблагодарила Бога и отца и пошла на кухню готовить обед детям.

В это время приезжает от отца Н., видит: моя постель пуста, она так и взвыла – решила, что меня уже отвезли в морг. Я с кухни в комнату, а она своим глазам не верит, да мне и самой не верится, что я живая. Вместе поблагодарили Бога и духовного отца.

В другой раз я болела так сильно, что лежала без дыхания с закрытыми глазами в предсмертном состоянии: вижу, что я лежу в постели, подходит ко мне женщина в черном. Стала приближаться ко мне. В это время отец как бы в воздухе по пояс протянул к груди этой женщины руку и сказал: «Стоп». Женщина сразу исчезла. У меня появилось дыхание, подняла руку, перекрестилась и сказала:

– Слава Богу, отец меня спас, я ожила.

У моей дочери заболел большой палец на ноге, пошли к врачу, ей предложили отнять палец. Я ей говорю:

– Не соглашайся, пиши отцу, и все будет хорошо.

Она написала, отослала отцу, он сказал: «Помолюсь». На второй день вся боль прошла.

Моя замужняя дочь была беременна. Отец дал мне для нее две иконочки Спасителя-Младенца, я сразу поняла, это неспроста две одинаковые иконочки. Передаю дочери и говорю:

– Наверно, у тебя будет двойня.

И действительно так, она родила совершенно одинаковых двух мальчиков, которых и сейчас, уже тринадцатилетних, нельзя различить.

Моя младшая дочь встречалась с одним человеком уже десять лет и собиралась замуж, а он все молчит. Отец ей сказал:

– Будешь Христова невеста.

Дочь расстроилась, расплакалась, а потом заявила своему жениху:

– Хватит, или расписываться, или расставаться.

Тогда он вынужден был признаться, что не может на ней жениться. Она это очень тяжело восприняла, ведь всю свою молодость провела с ним, очень сильно переживала, но по молитвам отца все обошлось хорошо.

Потом встретилась с другим, который ей сделал предложение, назначили день регистрации брака, а он не пришел. Это так задело ее самолюбие, что она даже не стала узнавать причину, что с ним случилось. И только через год попросила брата своего позвонить. Ему ответили, что год назад он пропал, подкинули только паспорт – видно, убит. Будут занимать его квартиру. Вот как сбылось предсказание отца.

Н. сильно заболела – отнялась нога, врачи не могли помочь, ходила на костылях. В отпуск поехала к отцу, он дал ей святого масла, велел мазать ногу. Получила исцеление и приехала без костылей, совершенно здоровая.

Я приехала в Печоры больная вся, а так хотелось в монастыре потрудиться, но не могу. Стою в храме, молюсь и вдруг чувствую облегчение, стало легче дышать. Пошли с отцом на святую гору. Отец спрашивает: «Как, легче стало?» Я сказала: «Да, отец, легче дышать». Тогда он сказал: «Весь отпуск будешь здесь».

Я попросила у отца благословения потрудиться в монастыре. Он благословил, и по его святым молитвам во славу Божию трудилась весь отпуск и вернулась домой совершенно здоровая.

Вот уже после смерти отца прошло четыре года. Возраст мой на девятый десяток, а по его святым молитвам Господь хранит. Стоит только попросить отца в болезни, и Господь по его святым молитвам посылает исцеление.

К отцу меня впервые подвела в Троице-Сергиевой Лавре монахиня Киевского Покровского женского монастыря – мать София. У меня не было тогда еще духовного отца, и когда я читала утренние молитвы и вечерние – в них молитвы за духовного отца, – то молилась так: «Господи! Пошли мне духовного отца! Спаси, Господи, всех батюшек!» Так семь лет прошло, просила, а сама не всматривалась в священников и не выбирала – для меня они все были одинаковые. Когда мать София подвела меня к отцу, то обратилась к нему с просьбой:

– У Мариечки нет духовного отца, возьмите ее в свои чада.

– Хорошо! А ты молишься Казанской Божией Матери? – спрашивает меня отец.

– Молюсь, как умею.

– Ну вот тебе Почаевская иконочка Матери Божией.

Это было первое благословение отца, и благословение неслучайное, вскоре мне пришлось поехать в Почаев и долго жить там. С Почаевской лаврой сроднилась я душой, всем сердцем полюбила я Почаевскую Божию Матерь; Она, Владычица, была моей Надеждой и Утешением!

С первых дней знакомства с отцом я почувствовала сердцем, что нашла того, кого жаждала моя душа, именно такого внимательного и любвеобильного, так необыкновенно заботящегося о своих чадах отца. Увидела я вскоре, сколько у него духовных чад!

Нет необходимости рассказывать, как и почему я попала в Почаев. Одно только скажу – по благословению отца.

Мы жили в Почаеве три года, а наш отец посещал нас каждый год. При первом посещении он поручил нас для духовного руководства двум старцам, сродным ему по духу: иеромонаху Николаю, скитскому старцу высокой духовной жизни, и старенькому монаху – страннику Конону, который ради своего юродства был гоним монахами, жил летом и зимой в холодном сарае.

Итак, каждый день мы находились на послушании у отца Конона, который с нами трудился в храме, а за благословением и на исповедь ходили в скит к отцу Николаю. Трудились мы и в лавре и в скиту. Часто приходилось ночевать в поле и в сараях, и в лесу, и не простужались мы, не боялись и никогда не были голодны по молитвам нашего отца.

Когда отец приезжал в Почаев, это для нас был большой праздник. Он укреплял нас духовно всякими духовными рассказами, предупреждал нас, как вести себя в мужском монастыре, чтобы не наводить монахов на греховные помыслы.

Мы спросили:

– Отец, а вот нам, некоторым, батюшки дают ключи от келий и просят у них убрать. Можно ли нам это делать?

– Скажите им: «У нас духовный отец строгий и категорически запрещает это делать». Вы уберете, а монах, придя в келью, будет думать, кто убирал.

Потом я написала отцу записочку, где спрашивала благословения продать свою дорогую тонкую одежду и купить простую, скромную. А отец, придя в лавру, среди многих людей, окруживших его в Успенском соборе, громко говорит, указывая на меня: «Вот она хочет продать свою дорогую одежду и купить простую. Нет! Пройдет определенный промежуток времени, и тогда она наденет новую другую одежду».

Прожили мы в Почаеве три года, а потом отец Николай посылает двоих из нас к нашему отцу, чтобы он благословил нас в монастырь. Едем к отцу, и дорогой мы договорились, что не скажем ему о монастыре – мы боялись, что нам не вынести монастырской жизни – какое там нужно иметь терпение, послушание, воздержание!

Приезжаем к отцу (он был тогда уже в Печерском монастыре). Он радостно, по-отцовски встретил нас и в первую очередь спросил:

– Что велел передать мне отец Николай?

– Велел кланяться, отец! – уклончиво ответили мы.

– А еще что? – допытывается отец.

– А еще ничего.

Вскоре отца благословили поехать в Москву по монастырским делам, а нам он сказал: «Я поеду, а вы здесь меня подождите». Вечером приносит ему послушник Василий 200 рублей (старыми) и просит, чтобы он взял от него эти деньги для нас, и говорит: «Я их давно знаю по Почаевской лавре, раньше они мне и всей братии белье стирали. Они странницы, им нужны деньги, а мне они не нужны, я на всем готовом. А от меня они не возьмут, отец, ради Бога, передайте им». Утром отец говорит нам:

– Божий Промысл! Надо взять вас с собой. Вам денег дали на дорогу.

И все рассказал нам об этих деньгах.

Едем в поезде, подъезжаем к станции Дно, отец опять намекает нам: «Здесь пересадка в Овручский монастырь. А может быть, отец Николай все-таки мне что передать велел?» Мы толкнули друг друга локтем: «Отец все знает», – и опять не признались – боимся идти в монастырь, не хватит у нас там терпения.

С Божией помощью приехали мы к преподобному Сергию. У мощей преподобного отец в третий раз склоняет нас к тому, чтобы мы признались. Держит красивые, белые шелковые четки и говорит:

– Вот! Это чтобы у вас были такие же красивые и белые души!

И благословляет нам эти четки.

Вечером в Павловом Посаде, где собралось человек тридцать его духовных чад на квартире у одной из них, отец утешал нас духовной беседой всю ночь. Во время беседы почувствовал духом, что одна из его чад тяжело больна, и, обращаясь к Анне, сказал: «Сотвори любовь, понеси тяготу сестры своей, поболей за нее, а она выздоровеет – ей предстоит много дел».

– Благословите, отец! – послушно сказала Анна, и сразу ей стало плохо. А бывшая больная сестра внезапно поправилась.

Потом в присутствии всех благословляет нас все-таки в монастырь. Мы упали в ноги отцу и со слезами просили прощения, что три раза не признались в том, что отец Николай нас за этим и послал к нему.

– Мы боялись, что не вынесем монастырской жизни, и решили вам об этом не говорить, – оправдывались мы плача.

Отец благословил нас в монастырь, прочитал над головой каждой из нас Евангелие. Но мы еще не сразу поехали в Овруч. Он нас снова берет с собой в Печоры.

Пожили немного в Печорах. Отец благословляет нас опять ехать в Почаев – теперь там большая работа вам предстоит, вас там ждут. А после поедете в монастырь.

Приезжаем в Почаев, а сестры там чистят иконостас в Троицком соборе. Работы, действительно, было много, и сестры были рады нашему приезду. Всю зиму мы чистили иконостас, паникадило, подсвечники. А в Овручском монастыре уже знали о том, что у нас есть благословение к ним, там были уже наши духовные сестры, духовные чада нашего отца.

Весной отец Николай получает телеграмму от матери-игуменьи Овручского монастыря, она просит батюшку, чтобы он отпустил ехать в монастырь. После Благовещения мы поехали в Овручский монастырь.

В монастыре сразу дали нам послушание. Через три месяца одели в рясу и камилавку, а через полтора года был постриг в рясофор с наречением нового имени. Вскоре после нашего пострига приехал к нам в монастырь наш дорогой отец. Сколько у нас тогда было радости! Отец был доволен нашими успехами, что мы получили постриг. Всю ночь он исповедовал всех сестер, много наставлений и поучений говорил нам. Давал указания и матери-игуменье, предупреждая, что от нас самих будет зависеть благополучие монастыря.

И вот пророческие слова старца сбылись. За неисполнение отцовских наставлений, послушаний в монастыре пошли всякие неприятности и неполадки. Через некоторое время, к нашему прискорбию, монастырь закрыли.

Я поехала к отцу за благословением, как мне быть, куда направить стопы свои. Он благословил меня ехать в Почаев. Благословляя в дорогу, отец наказывал мне: «Будут предлагать тебе там мантию, не отказывайся от пострига». Действительно, в первую зиму в Почаеве мне предложили постриг. Чин пострижения в мантию совершен был на праздник Крещения Господня. Благословили вычитывать полное монашеское правило. Трудно мне было исполнять его: днем убирали храм после службы, ночь проводили в храме вместе с богомольцами. Мало приходилось спать.

Летом в Петров пост получаю известие о болезни отца. Точно громом поразило меня это известие. Долго не рассуждая, без благословения на выезд, в тот же день поехала в Печоры, всю дорогу плакала. Отец лежал в больнице, куда я не смела идти. В томительном ожидании тянулись дни. И вот отец по выходе из больницы строго сказал мне:

– Зачем приехала? Разве в дороге ты молилась? Сейчас молитва нужна, как вода для рыбы. Сейчас должна быть самая усиленная молитва, а не уныние! Теперь поезжай обратно в Почаев и из Почаева никуда. Хоть и звать тебя кто будет к себе, не уезжай. Ночевать негде будет – ходи из дома в дом. Небось в четвертый дом пустят ночевать. А схиму приготовь! Будут предлагать, не отказывайся. Я буду молиться Матери Божией, а тебе какая мысль придет – ты ее исполняй. Ко мне больше не приезжай даже и по смерти, молись на месте. Нам нужна молитва, а не свидание! А как откроется ваш монастырь, в монастырь пойдешь. Если будешь в опасности, читай молитву Взбранной Воеводе... и «звони мне».

С горькими слезами возвращалась я в Почаев, сердце чувствовало, что еду на подвиг, а слова старца: «И по смерти не приезжай» – точно ножом резали по сердцу.

В Почаеве мне было очень трудно. Ночевать никто не пускает. В храме оставляют ночевать только под большие праздники. Звали меня некоторые к себе, чтобы я уехала из Почаева, но я не могла нарушить благословение отца.

Однажды я рано утром в 4 часа шла в храм, и у святых ворот прямо на меня идет пьяный молодой человек с фонарем. Я очень испугалась, по молитвам отца мне пришла мысль: упасть на землю. Я упала и лежала чуть жива. Ведь было еще темно, деваться мне было некуда. Но по отцовым молитвам Господь сохранил меня. Он прошел мимо меня и перестал светить. Здесь я на себе испытала, какая великая сила молитв отца, его тончайшая прозорливость, я даже не могу вместить это.

Все предсказания старца исполнились. Я всегда помнила его благословение, его слова: «Я буду молиться, а тебе какая мысль придет, ты ее исполняй». И я с Божией помощью так и делала и по его святым молитвам чудом избегала опасности. Всегда я чувствовала его благодатную помощь и его духовное присутствие. Мне казалось, что отец всегда со мной, я видела его в Почаевских храмах. Люди удивлялись: «Как ты не боишься жить в Почаеве? Как Господь тебя хранит? Кто у тебя духовный отец?» – спрашивали некоторые, видя, что у меня нет особенного подвига ни в чем. А я им с благоговением отвечала: «Игумен Савва». А его там все знали.

И все, о чем бы ни говорил отец, намеками или прямо, – все потом исполнялось.

«И к чему мне отец говорил о схиме? – думалось мне. – Я ведь молодая, кто мне сейчас ее предложит; отец велел готовить схиму». Мне как-то не верилось. Но вот начали сбываться его слова.

Однажды ношу торф в церковный сарай, а один батюшка трижды называет меня схимницей. А я ему возразила, что я недостойна этого. А он опять твердо сказал: «Будешь схимницей!»

Еще случай: записали меня в Почаевской лавре на вечное поминовение – «схимонахиня», а я стала просить зачеркнуть «схимонахиня» и написать «монахиня». Монах, который записывал, молчит и не исправляет. Тогда прошу схиигумена Авраамия: «Стыдно мне перед монашками, что меня схимонахиней поминают. Какая я схимонахиня!» А он ответил: «Не смей зачеркивать, не твое дело, их Господь заставил так написать». Однажды он же благословляет всем матушкам четки. «А тебе, – говорит, обращаясь ко мне, – вот эти, схимнические!»

И я познала волю Божию и удивилась в правдивости предсказания отца: «Да, будет тебе схима!» Так, видно, Богу угодно, здесь не воля человеческая, а воля Божия. Я уже ждала, но в то же время и страшилась предстоящего пострига и молилась, просила Господа: «Помоги мне, Господи, молитвами моего духовного отца в этом предстоящем подвиге, чтобы неленостно молиться за весь мир». На третий день Крещения Господня (в 1964 году) Божиим Промыслом меня облекли в схиму с новым именем. Отец благословил меня приехать к нему: он отменил мне большое монашеское правило и дал другое. Потом благословил меня на послушание к одному старцу-схимнику на Новый Афон.

Когда у отца болели глаза, он нас с одной матушкой послал помолиться по святым местам в Грузию на два месяца. Проходили полями, горами, лесами, жара невыносимая, мне плохо с сердцем, не могу дальше идти. Дошли до одного селения: в нем была продуктовая палатка. Я отстала от всех, купила пачку сахара (чего отец мне не благословлял). Я отстала от других и украдкой от всех подкреплялась сахаром вместо лекарства. Когда же вернулась к отцу, я не успела единого слова сказать, как он строго спросил: «Зачем ела сахар? Я ведь строго запретил тебе кушать сахар?» Я попросила прощения и удивилась, что отец все знает и видит, как в подзорную трубу.

У одной духовной дочери муж сильно пил. Приехала она к отцу с просьбой, чтобы он помолился о нем и что дальше делать с ним. Отец без размышления сказал: «Возьми с ним развод». Перепугалась она и спрашивает: «А если он будет просить прощения, что тогда? Да и прожито с ним много лет».

Отец повторяет то же самое: «Надо брать развод, а я буду молиться». Приезжает она домой и делает так, как благословил отец. Лишь только она заявила мужу о разводе и собралась все оформлять, его это так поразило, что от переживания он попал в больницу, перестал пить и стал потом вести себя так прилично, как будто никогда и не был пьяницей, так что развода им не пришлось брать...

Однажды отец спрашивает у своей духовной дочери: «А у тебя пьет зять?» «Да, пьет», – говорит она. «Скоро не будет пить, помолимся и вразумится». Прошло некоторое время, и по молитвам отца Бог помиловал его – зять больше не стал пить.

Однажды во время беседы в моем доме одна матушка мне сказала, что сила молитвы останавливает поезд. Я этому не поверила. Прошло три года после этой беседы, и вот она уговаривает меня, чтобы я поехала к отцу Савве и попросилась к нему в духовные чада. Я сначала не соглашалась, какая-то сила меня держала. Но она, видимо, молилась и просила отца Савву. Я согласилась поехать, попутчика она мне дала – нашего церковного старосту, он болел астмой, и ему трудно было дышать. А матушка его уговорила поехать к отцу Савве и твердо заверила, что отец Савва исцелит его. Он поверил ей, и мы с ним поехали.

Отец тогда служил в приходской церкви села Палицы Псковской области, от поезда надо было идти полтора или два километра пешком. Мы шли обыкновенным шагом, но мой попутчик говорит мне:

– Вы, П., быстро идете, я не могу так идти.

– Простите, я не знаю состояния вашего здоровья, я буду идти самым тихим шагом, – отвечала я, и мы потихоньку пошли дальше.

Подошли к храму, видим: отец стоит у калитки домика, где он жил. Мы подошли к нему, он нас благословил, указал нам, где остановиться на квартире. Я попросила благословения прийти к нему побеседовать и передать передачу. Он назначил время, и мы с ним долго беседовали, и я разрешила все непонятные вопросы. Отец взял нас в число своих духовных чад. После праздника Рождества Христова батюшка благословил нас поехать в Печоры – обитель, где мы никогда еще не были.

В день отъезда служба вечерняя кончилась, и нам надо было спешить к поезду, но батюшка долго говорил слова о трех радостях, и мы думали, что не поедем сегодня, так как опаздываем на поезд. Подходим к нему, берем благословение, а он улыбается весело и говорит: «Опаздываете, но я благословляю вас ехать». Мы бегом за вещами на квартиру. Хозяйка говорит, что вы опаздываете, переночуйте, а утром поедете. Мы было соглашаемся и готовы ночевать, но какая-то сила заставляет нас брать сумки и идти. Она снова останавливает:

– Так ведь разъезд, и негде ночевать.

Но мы идем и не отдаем себе отчета, что делаем. Уже было темно, когда мы вышли. Мой спутник говорит:

– п., я даже боюсь идти, темно, а надо через большой лесок идти.

– Бог с нами, и мы ведь по благословению.

Вдруг подходит к нам духовное чадо отца и говорит:

– Я поеду с вами тоже в Печоры.

– Вот нам и попутчица, она здесь все знает.

Итак, мы втроем пошли к поезду.

– Мы опаздываем, но у меня знакомая там на разъезде, в будочке, посидим до утра, а потом поедем, – говорит попутчица.

Мы шли уже не спеша, вышли на ровную, прямую дорогу, и далеко-далеко видны были горящие фары паровоза.

– Вот это ваш поезд, но нам уже не успеть, – говорит наша попутчица.

Только она сказала это, как мой спутник – староста, ничего не говоря, как побежит, а я за ним. Так мы бежали без остановки, притом в зимней одежде и с чемоданами, не меньше полутора километров. Бежим, а поезд все стоит. Спутница отстала, а мы все бежим, поезд все стоит. Подбегаем, а отправитель спрашивает: «Вы на поезд?» «Да!» Проводница подает нам руку, мы входим в вагон, и поезд сразу же тронулся в путь.

Пассажиры нас окружили, спрашивают: «Что там случилось, мы все передумали, что так долго поезд стоит?»

Мы молчали и сами не знали, как это получилось, что успели сесть. Потом я пришла в себя и говорю старосте: «Разденьтесь, вы устали бежавши!» «Нет, не устал, мне кажется, что я и не бежал даже», – отвечал он.

Я думала: «Боже мой, он сейчас будет умирать, ведь он же не мог быстро шагом идти». А смотрю, он спокойно сидит и нормально дышит.

– Ведь у нас нет билетов, – говорю ему (при посадке у нас не спрашивали билетов).

– А я сейчас пойду поищу проводницу и скажу ей, как нам это сделать, чтобы оплатить за дорогу...

Я с удивлением спрашиваю его опять:

– Как же вы не могли идти шагом, а тут вдруг бежали столько?

– Да! Если вы скажете моей жене, что я бежал, она никогда не поверит. Да! Я и сам себе не верю, что бежал я! Матушка Г. правду сказала, что отец Савва меня исцелит.

А потом и я вспомнила, что три года тому назад матушка говорила, что сила молитвы останавливает поезда. Вот теперь отец меня удостоверил, он специально нас задерживал, а потом благословил ехать.

Вот какой необыкновенной силой обладал наш отец!

Отец говорил нам проповедь о трех радостях, которые мы получили в Печорах по его святым молитвам: мы ехали домой радостные, обновленные, здоровые.

– Приеду домой и все переделаю, перестрою свою жизнь, ведь мы совсем не так живем, как положено жить христианину, – говорит мой спутник.

Вот как оживил, исцелил и переродил нас отец! Воздай ему, Господи, за его любовь и милость к нам, грешным, Своею милостью и безграничною любовью к нему!

Потом был еще такой случай.

Написала я свои грехи и поехала к отцу. Сомневалась, все ли написала, и всю дорогу читала и проверяла, может, отнять что или добавить, а совесть мне говорит, что – все! Ни отнимать, ни добавлять ничего не надо! Но я опять сомневалась и не доверяла своей совести.

Когда я приехала к отцу, еще не подавала ему исповеди и ничего не говорила, а он мне говорит:

– П., ты все написала?!

– Не знаю, батюшка!

– Все! – говорит он твердо.

Вот какой был чуткий наш отец! Я дома написала, проверила, дорогой переживала, а он все знал. Еще был у меня такой случай.

У меня было 100 рублей, которые я скопила на ремонт в доме. А матушка Г. говорит мне:

– Отдай эти деньги на вечное поминовение.

Я послушала ее и поехала в обитель. Говорю отцу:

– Я хочу отдать на вечное поминовение, но мне нужно сделать ремонт: крыша дома плохая и забор надо поставить. Чтобы я после не роптала, когда отдам на вечное поминовение, как мне поступить?

Отец благословил отдать на вечное поминовение.

Так я и сделала. И вот вскоре по его святым молитвам крыша была покрыта чудным образом: гонту купила очень удачно, но в то время не было в магазинах таких гвоздей, и я задумалась, что же делать? Вдруг ко мне постучались, открываю, стоит знакомый верующий человек с велосипедом и говорит: «Вот вам гвозди на крышу».

Поставил и ушел, не требуя платы. Я со слезами возблагодарила Господа и отца за его святые молитвы. Ведь я же сама-то не просила Господа! Далее – опять чудо. На следующий день приходит другой знакомый верующий человек и говорит:

– П., мне положилось на сердце покрыть тебе крышу.

– Как я рада, спаси тебя Господи! А я горюю: кого мне найти покрыть крышу?

Итак, крыша была покрыта!

Теперь и забор поставлен был таким же чудным образом. Пошла я в ширпотреб купить материалу, чем загородить, но там все было неподходящее, а выбирать не давали, и я пришла ни с чем. На другой день приходит ко мне соседка и говорит:

– У нас есть хорошие доски для забора, можете у нас купить. Хозяин работает на лесопилке, там рабочим дают по норме, а они у нас уже лишние и цена государственная.

Я у них купила. Сам хозяин помог мне перевезти и помог городить. А тут и сынок приехал, и они все загородили. Другие завидовали и говорили:

– Ты загородилась, как богатырка, таким хорошим забором.

А я и сама не знаю, как все получилось, откуда у меня брались деньги, со всеми рассчиталась, никому не осталась должна.

Потом мне захотелось переехать в Печоры и просила у отца благословение.

– Подыскивай домик, – ответил отец.

Но сколько я ни искала, все было неудачно, ничего не получилось. И я решила, что нет воли Божией, и, уезжая, написала отцу: «Если нет воли Божией, чтобы переехать мне в Печоры, то помолитесь, чтобы мне переделать печь», она у меня была совсем плохая.

Когда я приехала домой, приходит ко мне певчая и говорит мне:

– Как же ты будешь зимовать еще, печка у тебя совсем плохая, давай переделывай, я тебе помогу: кирпичи и глину я тебе привезу. Вот только кто нам поможет разобрать ее?

– А у меня есть хороший знакомый, – говорю я ей.

И мы с ней вместе пошли к нему. Но его не было дома, куда-то уехал. Когда его жена узнала, зачем мы пришли, то послала сына.

– Тете П. надо разобрать печку, помоги.

Он сразу согласился, а у них еще сидела женщина и все это слышала, но ничего не сказала, а наутро приходит к нам со своим сыном и та соседка с сыном и разобрали быстро всю печку. Певчая выписала кирпич и заказала глину привезти. Я побежала искать мастера. Молясь Богу, я просила и отца духовного, чтобы найти такого мастера, который бы не курил и не пил водку. И чудо – я нашла такого человека. Он вошел в дом, перекрестился и говорит:

– А у вас как в церкви – много икон. Молитесь за меня, меня зовут Василием.

О цене договорились быстро, и он еще снизил цену, видя мою скромную жизнь.

– А кто же будет месить глину, чтобы не было остановки в работе? – говорит мне Василий.

– Я буду месить, – ответила я.

– Будет большая остановка. Ведь глина – это тяжелый труд, а я вижу перед собой женщину уже изношенную и в преклонных летах.

– Будем надеяться на помощь Божию, – ответила я и мысленно кричала отцу о помощи.

Мастер приступил к работе, я начала месить глину, и никто в это время не пришел помочь. В этом я вижу Промысл Божий по молитвам отца моего духовного, чтобы я познала силу его молитвы.

Я месила глину с такой силой и легкостью, что казалось, будто мне 18 лет. Я так быстро разрабатывала и подавала, что мастер только удивлялся.

– Я не ожидал, что вы меня обеспечите подачей глины и что не будет остановки, – с удивлением и восхищением говорил он.

Я и сама не верила, что со своим скудным здоровьем выполняла такую тяжелую работу: набирала полное ведро и носила ему. И он говорил мне, чтобы я не накладывала полное ведро, а то очень тяжело. А мне было очень легко, работа двигалась очень скоро. Это было чудо из чудес!

Мастер говорит, что теперь будет остановка: надо дверки ставить в плиту, а их еще не было. Тут же приезжает певчая эта, моя благодетельница, и привозит плиту и дверки.

Он удивляется: «Ну как же все вовремя».

Теперь мне надо бежать за камнем и надо глину месить и подавать, вдруг идет соседка и говорит: «Может, вам помочь?»

И вот она пошла набирать камни и набить стекла, а я продолжала месить глину.

Печь выросла до потолка, и тут стало еще трудней, все надо подавать на чердак – глину, кирпич и воду, а я одна. Это была суббота. Мастер говорит: «Я приду в понедельник, и чтобы все было на чердаке: и глина, и кирпич, и вода».

Вечером в воскресенье после службы эта моя благодетельница, певчая собрала несколько женщин из церкви и привела ко мне. Все взялись за работу, моментально все втащили на чердак...

Мастер, заканчивая работу, благодарил, что не было остановки, и дивился порядку в работе. Вот так делалась печка по святым молитвам отца, точно он сам с нами был тут и всем управлял.

Я поняла, что нет мне воли Божией переезжать в Печоры, и больше не просила отца.

Однажды в субботу отец исповедовал, я не готовилась к причащению, но исповедовалась, а причащаться не стала.

На другой день прихожу в храм. Служит отец. Он вышел с Чашей причащать... Мне так захотелось приобщиться Христовых Таин из рук отца, что не могу удержаться. «Но ведь исповедь уже кончилась, что же мне делать?» – думаю я. А голос внутри говорит: «Ты вчера исповедовалась». Но я опять волнуюсь: «Я же не исповедовалась, не собиралась, я не готовилась причащаться...» Волнуюсь, а сама двигаюсь к Чаше. Меня люди спрашивают: «Вы к причастию идете?» Я говорю: «Да». А сама думаю: «Зачем же я так ответила, я же не могу причащаться...» А сама двигаюсь вместе с народом к Чаше. Кто-то мне сказал: «Надо сделать три поклона». Я три раза поклонилась и опять двигаюсь к Чаше и со страхом думаю: «Что же это со мною делается?» Вот уже близко Чаша, я трепещу и душой говорю отцу: «Я боюсь подходить, а очень хочу». А отец посмотрел на меня и говорит: «Смелей, смелей подходите».

И когда я приобщилась, он сказал: «Спасибо тебе, Господи!»

Вот так меня тянуло к Чаше и по его святым молитвам.

Однажды накопилось у меня несколько вопросов, и я решила написать отцу письменно. И когда я их писала, тут же получила ответы. И мне только оставалось благодарить Господа и отца за невидимую помощь. И записку с вопросами я уже ему не давала, все было ясно.

Слава Тебе, Господи, за ту благодать, живущую в отце нашем духовном и руководящую им.

В Псково-Печерский монастырь к отцу Савве я стала ездить с 1966 года. Последний раз была в 1979 году, и всех поездок было 20 – по два раза в год.

А больше не смогла, мне сейчас 79-й год, силы мои ушли.

Напишу, как меня брал отец в духовные чада. Приехала я в Великий пост перед Пасхой, у меня написаны грехи и просьба принять в духовные чада. На Страстной неделе я не раз пыталась передать отцу свой пакет, а он все уклонялся, так и не взял. В Великий Четверг после Литургии в Успенском храме у молебного столика ожидают его духовные чада. Батюшка вышел из алтаря с мешочком просфор в руках и начал раздавать. Я тоже протянула руку. Он посмотрел на меня и не дал мне, я попятилась назад, с болью в сердце: «Вот какая я грешная, недостойная такого отца». Потом он стал раздавать иконочки тем, кто уезжает. Одна девушка стоит молча, не просит. Тогда сам отец ее спрашивает: «А ты уезжаешь?»

– Да, уезжаю.

– Вот тебе иконочка «Божия Матерь Жировицкая», благословляю тебя заехать в Жировицкий монастырь.

– Заеду, заеду, – с радостью обещает девушка.

Я стою сзади всех со скорбным сердцем. Отец

окинул народ своим взглядом и спрашивает:

– А кто здесь Параскева?

Все молчат. Он во второй раз спросил:

– Кто Параскева?

Опять все молчат. Я думаю: «Если в третий раз будет отец спрашивать и никто не ответит, тогда я откроюсь».

– Кто Параскева? – еще раз спросил отец, но все опять молчат.

Тогда я объявилась:

– Я Параскева.

Народ расступился, дают мне дорогу подойти к отцу. Я в трепете подхожу к отцу, не нахожу слов и смотрю в пол. Он разглядывает меня и держит в руке большой наперсный крест – распятие Христа на Голгофе и ограждает им меня и спрашивает меня:

– Ты знаешь, кто я?

– Духовный отец Савва, – отвечаю я.

– Вот, я твой духовный отец и вот тебе от меня.

Дал мне в руки крест – распятие на Голгофе и

еще вдобавок большую просфору и с таким восторгом сказал три раза:

– Молись за меня, не забывай!

О, как мне дороги были эти слова, до сих пор вспоминаю с умилением и слезами.

– Неужели я забуду такого духовного отца?! – ответила я, отходя в восторге.

Много я видела от него чудес, грехи мои он все знал, насквозь все видел, все мысли мои читал.

Однажды от фотографии схиигумена Саввы я получила быстрое исцеление.

Это было 16 декабря 1977 года. Я сильно заболела (отравление). Трое суток была в тяжелом состоянии, без сознания упала с кровати. Дочь моя, медсестра, за мной ухаживала. Я об одном просила: «Не сообщайте в больницу, умру дома». На третий день стало еще хуже, внутренность омертвела, и чувствую: до вечера не доживу. Пришла родная сестра, а дочь ушла. Я кое-как высказала свою просьбу сестре, чтобы она подала мне фото отца в схиме, которое мне прислали недавно из Москвы. Сестра подала мне фото и вышла. С горячей мольбой, со слезами целовала я фото, прикладывала к голове, к груди прижимала и, ограждаясь им, несколько раз просила исцеления у отца. Еле-еле лепечу:

– Дорогой мой отец! У тебя сегодня праздник, а мне очень тяжело, плохо, исцели меня!

И вдруг почувствовала облегчение.

О, Господи, что со мной?! Боль пропала, я почувствовала себя лучше, как бы совсем не болела. Спрыгнула с кровати, бегаю по комнате от радости, надо кому-то сказать, и никого нет. Стучу в стенку старице О. Та пришла, у меня фото отца в руке, кричу:

– Меня отец Савва исцелил, я совсем здорова!

– Слава Богу! – говорит она. – Ложись, скорее ложись! – укладывает меня О., боясь, чтобы со мной чего не случилось.

Я опять легла, но чувствую себя хорошо. Пришла дочь, и все дивятся, как я быстро поправилась. Потом сама сходила в храм, заказала заказную Литургию о здравии отца и написала ему благодарственное письмо, и от него получила поздравление с Рождеством Христовым и святые молитвы.

Благодарю Господа Бога и духовного отца моего, схиигумена Савву, что оставили меня еще пожить для исправления.

Некоторые здесь тяжело болели в то время дизентерией, но в более легкой форме, попали в больницу – 40 дней их там лечили, и дома еще долго поправлялись. А тут за одну минуту человек поправился.

О, как же надо благодарить Бога, что имеем такого духовного отца-молитвенника, которого слышит Господь! Он еще при жизни творил много чудес, исцелял не только телесные болезни, но и душевно-недужно-бесноватых. И теперь, за гробом, тем более помогает нам. У нас здесь еще были случаи – больные разными болезнями от фотографии его получали исцеление.

Вот такой пример.

У моей сестры были частые приступы, врачи признавали на печени камни, назначили на операцию, а я собиралась ехать в Печоры, к празднику Успения Божией Матери. Говорю сестре:

– Послушай просьбу отцу Савве помолиться за тебя.

Она послала ему записочку с просьбой, и с тех пор у нее приступы прекратились, и никакой операции делать не надо было. Она сейчас живет: ей уже 85 лет.

Вот еще какая у меня была радость. Это было в Успенский пост в 1977 году. Вечером в воскресный день в Михайловском соборе идет всенощное бдение, а батюшки там не было. Мне нужно было срочно передать ему письмо. Я быстро подошла к елеопомазанию и поспешила к трапезному корпусу, где келья отца. Зашла в проходную и жду проходящего, с кем бы передать письмо отцу. Идет монах, я прошу его передать письмо о. Савве.

– А ты сама пройди, – вежливо сказал он.

– А я келью его не знаю.

– Пойдем, я покажу.

Мы с ним поднялись по лестнице на второй этаж. Он показал дверь кельи отца и ушел.

Боже мой, что было здесь со мной в коридоре возле кельи отца: такой страх и трепет напал на меня. Мне показалось здесь все неземное: яркий свет ослеплял меня, крест над дверью его кельи излучал яркие лучи. Трепещу в страхе от своего недостоинства.

– Господи, прости! Куда я попала, темный человек!

Я начала читать молитвы, а потом дерзнула прикоснуться к двери кельи, громко говоря: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Дверь открывается, и вышел отец в светлом облачении, сияющий точно ангел, лицо необыкновенно светлое, такого я никогда не видела. Я прямо замерла, боясь смотреть на него, и поняла, что помешала ему молиться, он, видимо, совершал вечернюю службу у себя в келье. Отец ласково принял меня, умиленно спросил: «Что у вас?» Я передала ему письмо. Отец унес в келью и велел подождать, скоро он вынес мне блестящую иконочку Казанской Божией Матери и сказал: «Служба идет, иди молись». Поблагодарила отца за все утешения, прижав к груди иконочку Божией Матери, побежала в церковь, не веря своим глазам, что сподобилась увидеть священную тайну – как преображаются достойные подвижники еще на земле – как святые.

Еще помнится такой случай. Это было еще раньше – в 1970 году в Лазареву субботу, в Успенском храме, до времени его исповеди. Я только что приехала. Опоздала и не готовилась к причащению, а послушать его исповедь жаждала душа моя! Чтобы отец меня не увидел, я обошла стороною и встала в самый задний угол, к печке. Слушая его слова, я восхищенно думала: «Как же ему Господь помогает!» А он громко отвечает: «Да, Господь помогает, мне помогает!»

Потом, во время исповеди, он попросил всех встать на колени, и он сам тоже встал на колени против алтаря, где придел преподобных Антония и Феодосия. Подняв руки вверх ко святому алтарю, он так громко, трогательно, дерзновенно возгласил три раза:

– Господи Боже Отче Вседержителю, освяти Духом Твоим Святым сей кающийся народ!

И когда произнес третий раз эту молитву, я ясно вижу своими глазами – Дух Святый снизошел на него и почил над отцом в виде голубя – весь золотой и лучи золотые, такие великие, густые, что покрыли весь кающийся народ и проникли сквозь во все стены храма. И так это было все низко, над самой головой отца, что я, грешная, смогла ясно рассмотреть Святаго Духа – и носик, и крылышки, смогла рассмотреть ясно распростертые ножки, к брюшку прижатые, – все было так красиво и долго, что невозможно передать словами эту красоту и радость!

Прошло немного дней после этой исповеди, после литургии отец вышел на амвон и беседовал с духовными чадами, я стою сзади, слушаю, что он говорит. Он посмотрел на меня, улыбнулся и говорит весело:

– П. видела Святаго Духа, как Он сходил на нее.

А что на него сходил Святой Дух и на весь народ кающийся, он не сказал, умолчал. Понятно, что он сам испросил и сам все это видел – это дивное видение.

Простите меня ради Христа, мои дорогие духовные друзья, я сознаю, что недостойна описывать такие Таины Божии. Много было всяких чудес по молитвам нашего духовного отца схиигумена Саввы!

Вечная ему память!

Однажды на святой Пасхальной неделе мы выехали из Печор и по благословению отца заехали в Почаев; после принятия Святых Таин прилегли на отдых на квартире, я думала об отце Савве, о его чудесах. Вдруг слышу, приятный, ласковый голос говорит: «Он не только своими действиями и делами, но и письменно просветил своих потомков».

В Сретенском храме после исповеди отец говорил о завещании. Он говорил так: «Когда родители умирают, оставляют детям завещание. А когда я умру, мне никаких почестей не надо. Возлюбленные мои чада! – воззрев на небо, продолжал отец. – Я хочу видеть вас всех там, в неизреченной славе, в вечной Небесной радости! Не ленитесь, молитесь, кайтесь, не любите почестей, никого не осуждайте, делайте всем только добро!»

Прочитав книгу «Жизнеописание и поучения нашего доброго духовного отца Саввы», я с чувством любви делюсь своими воспоминаниями о нем.

Я жила под его руководством много лет. Характерно, что до того, когда он меня взял в духовные чада, я молилась Владычице: «О, Пречистая Владычица. Ты видишь мое стремление. Ты знаешь, что я желаю спасти свою душу, но ведь без духовного наставления я как ветка в поле, куда ветер подует, туда и я. Пошли мне духовного руководителя».

О, чудо! Незабываемый вечер после всенощного бдения в Троицком храме, отец Савва подошел ко мне и сказал: «Так мне Божия Матерь внушила, я буду твоим духовным отцом». От радости я ничего не могла сказать, но зато всю ночь проплакала и написала ему полную исповедь с самого детского возраста. Наутро он прочел и сказал: «Хорошо ты написала о себе». И с этого дня стал руководить мною и учить, а учить нужно было многому. Я была в духовном смысле как первоклассница. Тогда он перед мощами преподобного Сергия заставил читать Трисвятое, я не могла, не умела, так он мне диктовал, и я за ним повторяла!

О, дивный, чудный старец, дорогой пастырь и добрый! Он не по возрасту, а по подвигу был старец, наставник и прозорливец.

В то время я ездила к нему через день. Работа моя была ночная, и как только я иду с ночи, то направляю стопы свои к преподобному Сергию. Мама моя, хотя и духовная, но уже останавливала меня: «Что ты так часто ездишь – ты ему, наверно, надоела». А я все равно лечу к нему, как на крыльях, и скорее к раке преподобного Сергия, так как духовный отец каждый день служил тогда перед мощами молебен, и я с ним молилась. Он вкратце говорил какое-нибудь поучение, так я в «оба уха» слушала, только бы не пропустить ни единого слова, тем более я была «первоклассница».

Была частная исповедь, вот я подхожу.

– Кайся, – говорит отец.

Говорю, говорю... все как будто, но он смотрит на меня и говорит:

– Кайся.

Еще вспомнила грех, опять со слезами говорю, а он опять: «Кайся!»

А я говорю: «Отец, я больше не помню».

– А вот в этом-то грехе... ты сделала?

– О, сделала, сделала... – со слезами покаялась и в этом грехе.

И еще незабываемый случай после его кончины. Мы поехали по серьезному делу к одному архимандриту. Он в нашей просьбе как будто не отказывает и, однако, не исполняет. Живем уже неделю у него, а он все тянет и не исполняет. Вот я со скорбью, уставшая, прилегла днем отдохнуть и вдруг вижу во сне нашего отца. Он спрашивает меня: «Чего скорбишь?» Я ему все рассказала. А он говорит: «Не скорби, сегодня вечером он все исполнит».

Сразу проснулась и говорю: «Сестры, отец сказал, что сегодня вечером все исполнится». И вдруг отец архимандрит приходит и говорит нам: «Приготовляйтесь, я вечером все исполню».

Этот случай еще и еще подчеркивает, что Господь по святым молитвам отца духовного во благо всегда помогает!

* * *

Прочитав книгу о нашем духовном отце схиигумене Савве, мне тоже хочется рассказать о случаях его дальновидности и помощи.

Еще когда я была принята в духовные чада, я сильно сомневалась, как он может руководить: писем он не пишет, и нет у него возможности поговорить, а я не могу часто ездить, чтобы разрешить свои недоуменные вопросы, – и сильно смущалась этим. И вот Господь во сне вразумил меня. Я увидела духовного отца, и он сказал мне: «Ведь для общения верующих расстояние не имеет значения – велика сила молитвы». И я все поняла и успокоилась.

Однажды мы стояли в Успенском храме, несколько человек и отец. Подошла к нему схимница и говорит: «Прислали черный материал, кому его отдать?» А отец показывает на одну из нас и говорит: «Отдай ей его, я молился о ней, и у нее такой же путь, как и твой, только она сейчас еще ничего не понимает».

И вот, действительно, прошло несколько лет, и она стала монахиней. Вот как было ему все открыто Господом, весь наш путь.

Проходила я как-то зимой по тонкому льду и провалилась. После этого у меня стали опухать колени, так что по лестнице было трудно подниматься. Я сказала об этом отцу, и он дал мне святого маслица. Я натерла им колени два раза, и сразу же у меня все прошло. И я не переставала удивляться столь быстрому исцелению.

Мне хочется рассказать еще об одном случае. Мои знакомые решили выкопать колодец, а благословения у отца не спросили. Выбрали они место, где по всем расчетам должна быть вода. Трудились они много, выкопали глубокий колодец и опустили несколько кругов. И оказалось, что трудились они напрасно, воды в нем не было. Тогда П. пошел к отцу и сказал: «Отче, простите меня, мы выкопали колодец, не спросив вашего благословения, и нет воды в нем». А отец так милостиво ответил: «Ну что же, лучше поздно, чем никогда», – и благословил его копать.

Они отступили немного подальше и сделали колодец, и много в нем воды, многие соседи пользуются, и всем хватает.

Однажды ему дали цветы, и в это время я подошла к нему. Он с такой радостью мне их отдал и сказал: «Это тебе на новоселье». И действительно, через некоторое время по Промыслу Божию и по молитвам отца я стала жить в другой комнате.

Благословил меня отец в отпуск ехать в Грузию. Проезда на юг не было, так как там был карантин. Вот подходит отпуск, и я спрашиваю отца о поездке, а он говорит: «Я же тебя благословил в Сухуми, и поезжай». Поехала я на вокзал за билетом, а мне не дали, сказали: «Нет туда проезда». Подошла опять к отцу, а он мне говорит: «Ведь я же тебя благословил, что же, я сам, что ли, поеду?» – дал мне рубль, сказав: «Это тебе на дорогу и на все расходы». И после этого уехал отдыхать. Я осталась в таком недоумении, что не знала, что мне делать.

Я еще работала, и вот вдруг появилось у меня такое внушение, что надо мне ехать до Москвы. Если не смогу уехать дальше, то там буду ездить в храмы и поеду в Загорск. И так проведу отпуск. И такое было у меня состояние, что я не могла больше находиться в Печорах, надо было во что бы то ни стало уехать.

Приехала в Москву, встретилась с Л, которой тоже было благословение ехать вместе со мной в Сухуми. Мы решили, что я пока поеду в Звенигород, а она побудет дома. Побыла я там два дня, приехала в Москву, а она с такой радостью сообщает, что объявили по радио о том, что снят карантин и открыт проезд на юг, и что она уже купила билет. И так мы в числе первых пассажиров поехали в Сухуми.

У меня, конечно, были свои деньги, но мало; я же совершенно не знала ни в чем никакой нужды, мне даже сшили на день ангела три платья, и билет обратный купили, и все было как нельзя лучше. Я до сих пор не могу объяснить, как все это происходило, что я ни в чем не знала недостатка. И сама удивлялась и все вспоминала, как отец дал мне рубль на дорогу и на все расходы.

И вот в эту же поездку отец благословил нам побывать в горном селении Псху, за сухумским перевалом, а туда можно было попасть только на вертолете и в хорошую погоду (в горах нужна хорошая видимость). Вот уже проходит неделя, вторая, а погода все нелетная. Отпуск кончается, и так жалко, что никак туда не попасть, а самое главное, надо было выполнить благословение – посетить духовных чад отца.

Как-то утром просыпаемся, и светит солнце, и небо чистое, поехали мы на аэродром и улетели на Псху. Пока мы были там два дня, погода стояла очень хорошая, на небе не было ни одного облачка. На третий день полетели обратно, и когда стали подлетать к Сухуми, я увидела, что со стороны моря надвигаются черные тучи, и мы еще не доехали до дома, как пошел дождь, и весь перевал закрыло тучами. У меня такое впечатление, что эти солнечные дни нам дал Господь по молитвам отца, чтобы нам выполнить благословение. И мы благодарили Господа за все и отца за его святые молитвы.

Был у меня еще такой случай. Благословил меня отец и А. московскую во Псков, навестить больную в больнице. Договорились мы с А. поехать в три часа, и она купила билеты на автобус. Приходит ко мне на работу близкая женщина и говорит, что она звонила во Псков врачу и поговорила с ним об этой больной, и нет никакой необходимости ехать в больницу. Тогда я была, можно сказать, тупица в духовной жизни и не знала, что надо в точности выполнять благословение духовного отца, и решила не ехать. Кончила работу, в три часа пошла домой. Только захожу в квартиру, а мать Митрофания увидела меня и говорит: «Ты что пришла? Ведь тебе благословение ехать к больной, какое тебе дело до других?» – и прямо вытолкнула со словами: «Иди, выполняй благословение».

Ну пошла я и думаю: «Автобус уже ушел, придется на такси ехать». Подхожу к автобусной станции, смотрю и глазам своим не верю: подъезжает автобус, написано Печоры – Псков, и сидит А. у окна; остановился, открывается дверь, и я вошла, а она говорит: «Садись рядом, это твое место, я ведь никак не успела сдать твой билет». Потом я спрашиваю ее, почему вы вовремя не уехали?

Съездили мы во Псков, навестили больную и возвратились домой. Я была очень рада, что выполнила благословение отца.

Еще вспомнила и продолжаю писать.

На работе опрокинулась колба с кипятком, и я сожгла ногу. Рана была небольшая, но глубокая. Пришла я к отцу, а он говорит: «Ну вот, теперь два месяца посидишь дома, а потом пойдешь на работу». Я стою и думаю: «Кто мне даст такой большой бюллетень на два месяца». А отец опять повторяет: «Побудешь дома, а после Пасхальной седмицы пойдешь на работу».

И вот разболелась у меня нога. Каждый день хожу на перевязку, и какие только мази не применяли, а рана не увеличивается и не заживает.

Потом врач говорит: «Больше я тебя не могу держать на больничном, придется отправить в больницу, чтобы сделали перевязку, последний раз помажу новой мазью, и все».

Прихожу на следующий день, а у меня рана подсохла и потом стала очищаться и затягиваться. И через несколько дней меня выписали на работу. Точно так, как сказал отец, – после Радуницы пошла на работу.

Вспомнилось мне еще, как писала покаяние. Так стараюсь, чтоб все написать, подаю, а он мне говорит: «А ты не все написала». Потом с шести лет написала, и тоже сказал, что не все написала. И вот однажды он мне сам сказал: «Вот теперь пиши, я буду молиться, а ты будешь вспоминать, вспоминать, и очень много мне напишешь».

И вот когда я стала писать, то по его молитвам Господь открыл мне все мои грехи, я так ясно все вспомнила, как будто передо мною снова проходила вся моя жизнь. Мне даже были открыты все плохие детские помыслы. Когда я написала последнюю, четвертую, тетрадь и отдала отцу, то я испытала чувство безгрешия. Это чувство нельзя описать, нет слов для этого. Действительно, покаяние – это второе крещение. Но все это я смогла описать по молитвам нашего отца. Такая была в нем великая Божия сила и благодать, как он очищал и помогал нам, грешным.

Потом я стала впадать опять в разные грехи и уже не могла так изложить и покаяться. И как-то однажды отец сказал мне: «Даже не можешь исповедь хорошо написать».

Жила у меня на квартире девушка. Мы с ней были именинницы в один день. Отец благословил отметить день нашего Ангела и сказал, кого пригласить. Я растерялась, мне нечем было угощать гостей, да и денег у меня не было. Девушке, которая была со мной, отец дал рубль и кусочек пирога:

– Это вам на именины.

И совсем неожиданно присылают мне деньги такие люди, которые со мною вообще мало переписывались. И эти деньги нам очень пригодились, а одна из приглашенных напекла для нас много пирогов, именины вышли на удивление, мне были как нельзя лучше. Господь послал нам все в изобилии по святым молитвам отца.

Еще мне хочется написать, как мудро отец нас наставлял. Однажды мы стояли у кельи отца. Он посмотрел на нас и говорит, показывая на одну: «Сколько же ей дать денег?» Потом пошел в келью, выносит три трешки и говорит: «Вот когда служит архиерей, то диакон кадит ему три раза по три. Иконе Матери Божией три раза, а архиерею девять раз: три раза по три. Что же это значит? Неужели архиерей выше Матери Божией? Нет. Когда он так кадит, то это значит: три по три – помни, кто ты!» Вот и ей дадим три по три, чтобы помнила, кто ты».

* * *

Первая встреча с отцом и принятие в духовные чада. Это было в монастыре, я читала на клиросе благодарственные молитвы; когда окончила читать, отец выходит из алтаря и говорит: «Как звать?» Я ответила, а с отцом была матушка Е., сейчас она еще жива; где она нас встретит и сразу отца просит: «Отец, возьмите этих девочек в духовные чада». Так и здесь, а отец показывает на свой язык и говорит: «У нее свой язычок есть». А потом видит, что я не понимаю, подходит ко мне и говорит: «Напиши грехи с шестилетнего возраста и принесешь мне в игуменскую». Я обрадовалась, так и сделала. Приношу ему, а он встречает меня такой радостный и говорит: «Принесла? Какая ты счастливая, какая ты счастливая, вот видишь, я умывался, вот и тебе Господь даст слезы и покаяние». Дай, Господи, молитвами дорогого нашего отца, чтоб все исполнилось.

После закрытия монастыря отец нас с сестрой 3. благословил поехать к родителям и сказал, что пробудете там три месяца. И точно столько пробыли, день в день. Такие сложились обстоятельства, что надо было выезжать. После закрытия монастыря мы жили в Овруче, как-то раз я была у отца на исповеди в обители, и отец говорит: «А ты любишь Овруч?» – «Да, отец, люблю!» Он здесь ничего не сказал, а на другой исповеди сказал: «Ты должна переехать в Москву». Что и сбылось вскоре.

Отец был в Москве у духовных чад и спрашивает одну сестру П.: «Не видели ли вы А. и 3.?» Она отвечает: «Нет». Он сказал: «Должны появиться». Это было за два года до нашего приезда. Все это время мы жили в Овруче.

Папа (сейчас покойный) пошел на пенсию, и когда приехал к отцу, то написал ему о желании переехать в Загорск. Это было в 1970 году. Отец сказал, что до 1972 года будьте на месте и трудитесь. И вот в 1972 году все так неожиданно получилось, что только по молитвам отца такая семья, прожившая сорок лет на одном месте, переехала в святое место. И домик такой удобный, рядом храм приходской, и обитель недалеко, и улица тихая. Так дорогому отцу нашему все было открыто, только Дух Святый помогал ему предвидеть все заранее.

Как-то еду к отцу с родины, и в поезде пришли такие мысли: «Много я прислушивалась отца. А вот приеду сейчас и что отец скажет, то исполню». Приехала, отец встретил и сразу же мне благословил причаститься в этот же день. А по окончании литургии в Михайловском храме с амвона чадам говорит: «А отъезжающие подойдите сюда» – и показал это туда, где входят батюшки в алтарь, и на меня посмотрел, чтобы и я туда пошла. Я это поняла, но не пошла, так как думала, что я ведь не уезжаю. Через некоторое время меня зовут, говорят: «Отец зовет». Я пошла, а он мне говорит: «К. едет сегодня в Овруч, и ты с ней поедешь». Благословил меня. И я вроде бы согласилась, но когда отец ушел, у меня слезы полились, смотрю сверху, где Михайловский храм, на обитель, плачу и говорю: «Царица Небесная! Я поеду, но Ты ведь знаешь, как мне не хочется ехать». И я забыла, что ведь обещала исполнить все, что скажет отец. И что же было, больная сестра, у которой мы были на квартире, вмешалась в это дело, написала записку отцу с просьбой меня оставить. А я и рада была. Отец оставил меня, сказав: «Что ж, оставайся. А то и ты и я будем отвечать, если умрет». Хоть я и осталась, но отца не видела. То я болела неделю, то отец болел. А если бы поехала сразу, то получила бы больше утешения.

Весной я поехала к отцу в Печоры. Подошел день моего отъезда, и мне надо было ехать на работу. А отец, провожая, говорит: «В Петровки приедешь». Я еду и думаю: «Как же я приеду, ведь мне надо на работу идти». Приезжаю, пошла на завод, а мне техник говорит, что свободного места нет, но в твоей бригаде работает молоденькая девочка, мы тебя на ее место возьмем, тебя знают, ты с нами работала».

Дома поговорила с сестрами и решила, что не надо соглашаться, ведь девочка работает, а если приду, ее уволят. Что делать? Положила жребий. Выпало ехать к отцу. Утром прихожу в церковь, а старенькая матушка Е. говорит: «Мне хочется в Печоры, и я просила Царицу Небесную, и Она мне положила на сердце, чтобы я тебя просила свезти меня туда». Я говорю: «Раз Матерь Божия положила на сердце, то собирайтесь». У меня ведь было уже благословение ехать. И мы поехали. С недельку пожили, я все написала отцу. Он как-то на исповеди говорит: «Не стройте свое счастье на несчастье ближнего», – и рассказывает о моем поступке, как я не согласилась работать на месте этой девочки.

Когда я приехала обратно, то 3. говорит: «За тобой приходили». Я пошла на работу, и работали и я, и эта девочка. Вот как сбылось то, что отец сказал: «В Петровки приедешь».

Как-то были мы у отца с 3., и он благословил нас ехать домой к родителям. Мы написали несколько вопросов, в том числе: в Великом посту будет соборование, где нам собороваться. Мы еще не отдали ему свои вопросы, а он говорит нам: «На общем соборовании в лавре». Но у нас так не получилось, потому что мы поехали к началу поста и пробыли до 4-й недели. Хотя и переживали, но пособоровались раньше, так как знали, что больше не приедем. И вот почувствовали, что мы нарушили благословение, и потеряли ниточку, связующую с отцом.

Когда пришло время приехать к отцу, то, конечно, очень переживали. Как обычно, отца окружает много народа, он раздает просфорки и спрашивает: «Кто уезжает?» Там говорят: «Я, я...». Отец идет к ним и говорит отъезжающим: «Вы уезжаете, а вот приехали». И подает просфорочку на двоих, говоря: «Надо извещать, куда уезжаете, а то батюшка молится, знает, что они должны быть там, а их нет». Как все было отцу открыто!

За год до смерти отца, по благословению, мы поехали в Овруч, на работу. Пробыв там лето, к Успению должны приехать в Печоры. А в Овруче просили, чтобы мы опять приехали. Дорогой я спрашиваю сестру 3.: «Ты будешь писать отцу, что просили приехать?» Она говорит: «Нет, да будет воля Божия». А я ей говорю: «Я напишу».

Приехали мы в Печоры, я два раза бралась писать, только напишу: «Дорогой отец...» – и дальше ничего не могу писать.

А на Успение отец пригласил на беседу и сказал ехать 3. в Ригу в монастырь, а мне отложил на год. А в этом, в 1980 году, он скончался.

За несколько недель до кончины отца я приехала на три дня со своей племянницей Е. и внучкой моей сестры Ин. Но мы никак не могли попасть к отцу – он не принимал. Уже прошла неделя, и в воскресенье мы пришли к нему. Он пошел в келью и вынес иконочку Преображения и говорит: «Вот, Ин., видишь белые четки – это чистота, у тебя есть чистота, а вот черные – это смирение, у тебя его маловато, а вот иконочка Преображения, вот ты будешь преображаться, преображаться и будешь хорошая (ей было в то время 9 лет).

И вот вместо трех дней, как думали, мы прожили три недели. И когда мы уезжали, отец благословил особенно большим крестом, чуть ли не во весь рост, и сказал: «Бог благословит на все пути, на все маршруты, я помолюсь, и все будет хорошо». Это было последнее благословение отца. Он знал, что больше мы его не увидим на земле. Но я в то время этого не поняла.

Около двух недель прожила я на родине, и вдруг вижу сон, вижу отца около своей кельи (это было в пятницу, отец был еще жив), я, по обыкновению, сразу беру его благословение. Но отец не благословил меня, а лицо у него было неземное.

Вроде бы спросил меня: «А как дома?» и как бы с кем-то разговаривает. И я проснулась. Конечно, сразу же переживать стала, почему отец не благословил. Может, я что-то нарушила. Я пошла в храм, а потом на почту, где заказала телефонный разговор с Печорами, с Ригой и с Загорском. Переговоры на субботу не приняли, а на воскресенье. И вот в 3 часа узнала, что отец скончался. На переговоры пришли JI. и В. и все мне рассказали.

Вот как дорогой отец сообщил мне о кончине. Когда бы я могла узнать. А так в тот день узнала. И на другой день самолетом с подругой А., тоже чадо отца, мы полетели. Сколько было скорби, об этом говорить не надо. Только одно помню, что лететь было не страшно, даже если в случае разобьемся самолетом, так было страшно остаться без духовного отца.

И мы твердо верим, что и после смерти отец наш нас не оставляет, а умоляет Господа и Царицу Небесную о нас грешных и недостойных.

Пишу, сегодня как раз 1 февраля, день преподобного Саввы Звенигородского. Отец благословил меня поехать на этот праздник в Звенигород. Мы ночевали у Л. с П. и почти всю ночь проговорили, так как только что встретились.

Приехав в Звенигород, стоя в храме, я дремала и вот думаю: «Первый раз приехала, и такая я нерадивая». И вот перед чтением Апостола как бы наяву вдруг передо мной проходит отец в облачении, чуть меня не задел. Куда сон девался! Уже всю службу до конца я простояла, не дремав, с умилением молясь. Вот как отец помогал и видел все на расстоянии.

* * *

Когда отец был в Москве на лечении (операция глаз), то многие из чад хотели знать, в какой больнице он лежит. Но он был уже на квартире у одной матушки. Однажды отец мне говорит: «Завтра праздник в Богоявленском соборе, и ты пойдешь помолишься, а после елеопомазания придешь домой». А я говорю: «Отец, как же быть, ведь чада там будут, и их много, они вас разыскивают, и будут меня спрашивать и даже могут пойти за мной, чтобы проследить», – а отец говорит: «Ничего, ты будешь невидимой». Я думала: «Как это?» И вот в соборе очень близкие сестры: А. и А., и Т. и другие стояли и рядом со мной и впереди меня и встречались, но даже не давали себе приветствия как всегда и не спрашивали про отца, я с ужасом думаю: «Что-то сестры не хотят спросить про отца». Удивляюсь; оказывается, я была действительно невидимкой по святым молитвам отца, они меня не видели.

* * *

Мы поехали в Загорск, несколько человек. У меня не было духовного отца. У святых ворот встретили иеромонаха Савву. Я его знала и раньше, на сей раз я ему привезла конфеты. Мы подошли к нему под благословение, и всех он нас назвал по имени, чему мы, конечно, все очень удивились. Я передала ему конфеты, и он тут же стал их раздавать. Я сразу подумала: «Привезла ему, а он их раздает». На мои мысли он сказал: «П., не ропщи». Взял одну конфету, положил себе в карман и говорит: «Мне одной конфеты хватит, а это сорокакрылая милостыня, смотри, сколько за тебя будет молиться».

В другой раз приехала я к преподобному Сергию и стала проситься к отцу Савве в духовные чада. Он благословил меня поехать в Почаев через Киев. Сказал: «Там есть старец схиигумен Кукша, подойдешь к нему и скажешь то-то и то-то», точно забыла что, при этом сказал: «Я грешник, какой я духовный отец, вот если он благословит, то тогда так уж и быть – приму; он – старец!»

Приехали мы в Киев, пошли в Ближние Пещеры, там встретили отца Кукшу, мне показался он очень строгий. Я подошла к нему под благословение и стала говорить, что меня направил к вам отец Савва, я у него попросилась в духовные чада, а он меня послал к вам – как благословите вы. С улыбкой он мне ответил: «Бог благословит».

Из Киева мы поехали в Почаев, а когда вернулись, поехали опять в Загорск, к преподобному Сергию. Я сказала иеромонаху Савве, что отец Кукша благословил меня к вам в духовные чада. «Ну что же, – с улыбкой ответил отец, – раз благословил отец Кукша, то принимаю».

Уже будучи его духовным чадом, привелось встретиться с одной рабой, которая сказала мне, чтобы я уничтожила все документы, что я и сделала.

Приезжаю к отцу, подхожу под благословение, а он в присутствии всех говорит: «Вот «святая» приехала».

Потом одной мне стал говорить: «Зачем все это ты сделала? Паспорта у нас есть у всех, через профсоюз больничные оплачивают. На перепись Сама Матерь Божия с Иосифом первая ходила, а власть вся от Бога, ей надо подчиняться, а это смущение от дьявола через прельщенных людей, они наносят смуту прежде времени. А вот, когда подойдет такое время, что тебе скажут: «Отрекись от Христа», – вот тогда смотри, ни под каким видом от Господа не отрекайся. Придет такое время, когда неграмотной, имеющей во чреве ребенка, скажут: «Поставь точку своей рукой, что он будет неверующий», вот тогда смотри, не отрекайся от Господа».

С одной духовной сестрой перед поездкой к отцу попостилась, помолилась и натощак к нему поехали, в надежде получить от него похвалу, но между собой поссорились, не считая это за грех.

Приехали к отцу, подошли под благословение, сначала Е., он отвернулся и отошел от нее. Подхожу я и получила то же. Через некоторое время отец подходит к нам, благословил, дал по просфорочке и сказал: «Не молились, не постились, поссорились».

На первых порах духовной жизни у меня много было ревности не по разуму, а самое главное, не имела понятия, что все надо делать не по своей воле, а по благословению духовного отца.

Был у меня такой случай: встретила я в Загорске одну слепенькую с молодым человеком, которых я приняла за святых. Познакомилась с ними, пригласила к себе на квартиру, собирала духовных сестер человек по 15. Устраивали «духовные» беседы. Он нам привозил камни, святую воду, камни заставлял грызть – грызли, сколько заставлял воды пить – пили. Слепую искупаем, пьем эту воду, потом сами помоемся. Все это принимали за святыню. По его указанию в Царство Небесное шли прямым путем: то есть лезли по сугробам по пояс в снегу, на большое расстояние, обливались потом.

Его уложим спать, а сами в головах, одна, другая – в ногах, гладим его и приговариваем – «крылышко Михаила Архангела».

Но потом, конечно, получили от отца по заслугам, по головке не погладил.

У меня уж больно было большое желание встретить святых людей. Прослышала я, что в доме престарелых лежит святой человек, взяла в помощь одну знакомую, поехала за ним. Но нам его не дали. Мы вышли в поле и давай класть поклоны (дело было зимою, холодно), просим Матерь Божию Боголюбивую Царицу Небесную помочь нам обрести этого «святого».

Ездили за ним не один раз – отдали, на машине привезли, на носилках привезли ко мне на квартиру. К нему стали приезжать его знакомые, которые считали его святым, он стал мне предлагать свои правила, а когда я стала отговариваться, все его знакомые на меня восстали и говорили, что ведь он – камень-кристалл. Я им сказала, что у меня есть духовный отец, и они его забрали.

На сердце было тревожно, поехала к одному батюшке, рассказала ему. Он мне не сказал, чтобы я не искала святых, а спросил, есть ли у меня духовный отец. Я ответила: «Есть». Тогда он мне сказал: «Без благословения духовного отца подобные вещи делать нельзя».

Поехала я к отцу и ему объяснила, какая у меня была цель в этих «добрых делах». Я считала, что возьму святого человека, чрез это и отец духовный будет святой.

И все эти неразумные поступки отец терпел.

* * *

В 1972 году была я в Печорах у своего духовного отца схиигумена Саввы. Около его кельи стоит со мной одна женщина и говорит ему про книги, я от нее стояла третья. Тогда отец обратился ко всем и сказал: «Очень всех прошу ради Христа, если у кого есть возможность сменить и приобрести все книги и даже есть свой учитель, который вас научит».

Я приехала домой и все думаю: «Где же мой учитель?» Прошло две недели, приезжает моя родная тетя из Москвы, я как обычно пошла на кухню приготовить, чтобы угостить тетю. Она сидит беседует с моей мамой. Вдруг слышу: «М., иди сюда, я привезла Псалтирь, давай-ка учиться читать по-славянски». Мама говорит: «Пусть она кончит готовить». А тетя ответила: «Иди сама готовь, а она пусть идет сюда». И она приезжала и учила меня, а я ей сказала, что отец Савва предсказал, что у меня есть учитель, и что надо сменить все книги. А тетя моя засмеялась: «Я не учитель, но книги я тебе все поменяю». Вот как духовный отец духом все провидел, у кого есть какие возможности.

* * *

Как-то в Москве, в Богоявленском соборе, я встретила одного нищего странника, которому многие подают милостыню, и я дала ему 20 копеек. А он и говорит мне:

– К Успению ты будешь гореть.

Вскоре в храме «Всех святых» у Сокола встречаю другого старца-странника и этому дала несколько копеек. Этот тоже мне говорит:

– Деньги твои сгорят.

Потом я поехала к отцу, не обратив на это внимания, мало ли кто чего скажет.

В Михайловском соборе отец мне говорит:

– Е., тебе нужно отслужить молебен с акафистом Спасителю, Казанской Божией Матери и святителю Николаю.

Приезжаю домой и сразу в Москву и быстро исполнила это благословение. После этого вскоре дома я поставила на керосинку варить картошку, а сама прилегла отдохнуть...

Открыла глаза и... о, ужас! Вся керосинка в огне и огромный столб поднялся почти до потолка. Быстро набросила ватную фуфайку, вынесла горящую керосинку на улицу, где все это сгорело вместе с фуфайкой.

Так Господь, Матерь Божия и святитель Николай по молитвам отца спасли меня от пожара. И слава Богу, дом остался цел.

Однажды приезжаю к отцу, пошла после службы к его келье. Он выносит деревянный крест, дает его мне и говорит:

– Целуй крест по 5 раз утром и вечером и читай: Взбранной Воеводе победительная... и молитву о спасении. Молись за своего сына А.: «Господи, спаси сына моего А.».

Приезжаю домой и сразу стала все выполнять, как благословил отец. Поехал сын по туристической путевке. Катаясь на лыжах, он заблудился. Вот так потом он мне рассказывал:

– Еду, и вдруг все закружилось. Лес идет кругом, земля кругом, из глаз огненные искры. Кругом лес и поля, и никакого селения, я выбился из сил. Стал замерзать, меня клонило ко сну. Потом увидел стог с сеном и направился к нему, привалился к нему и чувствую, засыпаю. Думаю: «Нет, нельзя оставаться здесь, если засну, то замерзну». Вижу у этого стога след от саней, значит, есть где-то здесь жилье. Еду по следу, увидел низкий барак, обрадовался и поехал туда. Там меня встретила приветливая хозяйка:

– Что, заблудился? – спросила она.

Напоила меня горячим чаем, обогрела. Рассказала мне, как добраться до Дома отдыха (совсем недалеко). Но я боялся идти один и упросил ее, чтобы она меня проводила. И она проводила меня до места.

Мы оба были поражены таким чудом! Вот как отец знал! Господь и Матерь Божия по его святым молитвам спасли моего сына.

* * *

У меня сильно разболелась нога, ходила с палочкой, но решила съездить к отцу в Печоры.

Отец при первой встрече дает мне просфору и говорит:

– Сейчас ее съешь. Вот смотри, как она ест просфору, так и ты ешь, – показал на рядом сидящую старушку. Та разложила на коленях платочек и, раскрошив просфору, по кусочку ела. У меня была сухая просфора, я ее зубами не могла откусить. Тогда отец берет у меня просфору, и сам раскусил ее крестом на 4 части, и дает мне. А у меня она стала рассыпаться на крупицы каждый кусок, и я ее легко и быстро съела.

– А теперь иди, а я помолюсь, – сказал отец.

– А палочка моя? – И хотела вернуться за ней.

А отец говорит:

– Иди!

И я пошла, оставив палочку и чувствуя, что нога у меня больше не болит, и я стала благодарить в мыслях отца, что он исцелил мою ногу.

Когда я пришла за благословением ехать домой, отец спросил меня: «Ну как Е.?»

– Отец, у меня больше не болит нога.

– А почему?

– Вы меня исцелили! – говорю отцу, забыв Господа и Божию Матерь. И у меня опять сразу заболела нога.

И отец сказал: «Надо прежде просить и благодарить Господа и Матерь Божию, а отец духовный как проводник, как труба, через которую идет Божией милости и благодати струя. Никогда не забывайте благодарить Господа и Матерь Божию!»

И так у меня нога еще долго болела – для моего вразумления Господь послал мне эту епитимью. Потом перестала болеть.

* * *

Служил отец панихиды в пещерах. Я плакала о том, кто будет меня поминать, когда я помру, – сирота. Отец оборачивается в мою сторону и говорит: «Сирот поминает Церковь, вот и я молюсь за всех».

* * *

Очень давно поведала мне одна наша духовная сестра, покойная Иулиания. Она после войны осталась вдовой, и у нее на руках было двое детей – мальчик и девочка. К этой скорби еще сгорел дом. Она пошла за помощью к духовному отцу. В то время он был в Троице-Сергиевой Лавре. И вот она со слезами пришла к нему, поведала о своем несчастье.

Отец внимательно выслушал, соболезнуя ее горю, и сказал: «Я помогу тебе». «Ну, – думает, – поможет». А он вынимает из кармана три рубля (по старым деньгам) и говорит: «Вот тебе на постройку дома». Взяла я их, а сама подумала: «Дорогой отец, это нищенское подаяние на хлеб насущный, а не на дом». Положила в карман и поехала к своим деткам.

Встречаются мне знакомые: «Иулиания, мы слышали, у тебя горе, вот тебе немного на постройку». И еще, и еще дают и приговаривают: «Помоги тебе, Господи!» И что же, о, чудо! Я сразу поняла, что благословение духовного отца не прошло даром.

В очень скором времени я построила дом, лучше чем был. Я все время благодарила Господа и дорогого отца Савву за его благословение и святые молитвы.

* * *

Одна рассказывала, что отец дал ей яблоки. Она посмотрела и думает: «Мне бы просфорочки, а яблочки я не хочу». И когда приехала домой, то вместо яблок были просфоры. С великой радостью она мне это рассказывала.

Стою в храме и думаю: «Завтра у меня день крещения, а послезавтра день первого причащения. Надо причаститься». И еще думаю: «Вот мама какая моя, все помнит. Это она мне сказала». Прихожу к отцу, а он меня так недовольно спрашивает: «Когда у тебя день Ангела?» Я молчу. Он снова спрашивает: «Когда у тебя день Ангела?» Я сказала. Тогда отец сказал: «Вот и отмечай его, а то придумали как язычники день рождения да дни крещения». Я ушла пристыженная от него.

* * *

Однажды мы пришли в Успенский собор, я встала у самых дверей, а отец разговаривал подальше с чадами. Одну он очень ругал, почему она не исполняет Богородичное правило. Когда он ее ругал, совесть моя обличала меня в этом. Я поняла, что вместо меня он ругает эту девицу.

* * *

При жизни отец любил храм Божий и всем внушал, как можно чаще ходить молиться. И по смерти он тоже заповедал посещать особенно заказную Литургию о поминовении его.

Одна из духовных сестер мне сообщила. Она очень редко бывает на заказной Литургии. И отец во сне явился ей с упреком: «Почему ты не посещаешь заказную Литургию?» А она: «Отец, некогда». Он сказал ей: «Знай, я присутствую на заказной литургии и всех, кто бывает, помазываю елеем и благословляю».

* * *

Однажды приехавшей к отцу большой добродетельнице отец предложил уйти с работы. Та задумалась: «Как же я потеряю такой большой заработок?» Но ее благоразумная дочь убеждала мать, чтоб она послушалась батюшку и исполнила благословение.

Мудрый старец, видя растущее в ней тщеславие от ее добрых дел, которые она делала от избытка средств, захотел ее избавить от этой страсти. И теперь она радуется, исполнив благословение отца, и благодарит его, что с его помощью Господь помог ей избавиться от пагубной страсти.

* * *

Подобный случай был с другой из его чад, когда отец был в Псково-Печерской обители. Три месяца не проходила у нее боль в локте правой руки. С трудом она могла положить на себя крестное знамение и от сильной боли редко крестилась. Приехала к отцу и пожаловалась. «Болит рука? – весело повторил отец. – Иди, поставь свечку Матери Божией Троеручице и попроси Ее: „Ты, Владычице, исцелила отсеченную руку преподобному Иоанну Дамаскину, исцели и мою руку!“»

Она все исполнила, как благословил ее отец, но в мыслях просила его, чтобы именно он умолил Матерь Божию исцелить ее больную руку, так как она и раньше обращалась к Матери Божией с молитвой об исцелении, но не получила просимого по своей убогой молитве. И что за чудо! Она даже не заметила, когда прекратилась у нее боль – в этот день или на другой.

* * *

Это было в Загорске. Отец служил утренний молебен у мощей преподобного Сергия. И все стремились быть на этом молебне без опоздания. Так спешила утром рано и Мария. Но на пути ей было страшное искушение: напал на нее молодой мужчина, сбил с ног, она ранила об рельсы голову. На ее крик раздался свисток, преступник пытался скрыться, но его задержали. А ее окровавленную доставили в больницу, оказали медицинскую помощь, забинтовали голову. Уйдя тайно из больницы, она пришла к молебну, который уже кончался. Когда она подходила к кресту, то отец заметил: «Что? Нападение на тебя было? Преподобного Серафима не так избивали, а он терпел! А тут немножко попало, и уже закричала!» А потом спросил: «А ты ему простила? Надо обязательно простить». Пострадавшая быстро поправилась, и этого человека не стали судить по ее просьбе.

Батюшка убеждал не мстить за обиду обидчикам: «Никогда не имейте ни на кого обиду, тут же прощайте каждому!»

* * *

Одна из его молоденьких чад скорбит: «Да, мудрая эта духовная жизнь! Ничего не выйдет из меня – никаких подвигов во мне нет!» «Не сразу, – ответил на ее мысли старец. – Время – великий целитель. Надо молиться и ждать и не терять надежды! Не надо браться за все сразу, а постепенно по одной страсти искоренять из сердца! Господа только надо просить и Матерь Божию призывать на помощь, а не надеяться на свои силы. И Господь Сам управит наш путь, поможет нам восходить от силы в силу. Преподобный Серафим учил идти путем средним: все делать потихоньку, полегоньку и не вдруг: добродетель не груша, ее вдруг не съешь, выше сил не берись!»

* * *

Божией чудодейственной силой, которая пребывала в нем, старец опустившихся на дно греховного моря людей возвышал в их собственных глазах. Он говорил, что они добрые, хорошие, что для них не все потеряно, что и для них возможна светлая, хорошая жизнь с ее надеждами и радостями. И, окрыленные надеждой спасения, эти люди освобождались от тяжелого уныния.

* * *

Отец наш духовный схиигумен Савва заботился, помогал и давал советы не только своим духовным чадам, но и братии монастыря.

В монастыре на покое находился больной батюшка, которому врачи прописали постельный режим.

Больной обратился к отцу Савве: «Помолитесь за меня». Отец сказал ему: «Читай Псалтирь». А он отвечает: «Не могу». Отец Савва ему говорит: «Не можешь, а читай». – «Да я же не могу». – «А ты читай».

Через несколько дней он сказал, что пересилил себя и стал читать Псалтирь. И он выздоровел, и после этого жил еще десять лет.

Еще такой случай. Из Москвы приехал священник с матушкой и девочкой к своему духовному отцу за помощью. Вначале они жили как брат с сестрой, а потом у них народилась девочка. До пяти лет она не ходила и не говорила. И вот, когда они приехали к отцу, он взял эту девочку в келью, помолился и потом благословил их ехать домой. Когда они приехали на вокзал, девочка сошла с рук и пошла по платформе и заговорила. Какие счастливые поехали они домой, благодаря Бога и своего духовного отца. За молитвы отца девочка получила исцеление.

* * *

В Бога я верила и греха боялась с детства. После смерти своей мамы решила посетить Почаев, так как моя мама была очень верующая, последнее время болела 12 лет. За все время своей болезни она больше обращалась к Почаевской Божией Матери и даже хотелось ей побывать там, но болезнь так и не допустила ее туда.

И вот после смерти ее Господь благословил поехать мне в Почаев. Почаевская лавра приняла меня как родная мать, уезжать не хотелось. Приехала домой и думаю: «Вот мама рассказывала о прозорливых, а мне никто ничего не сказал, а вообще же я не грешная, все меня почитают за благочестивую (из-за чего я стала тщеславиться). Потом мне пришлось побывать в Загорске у преподобного Сергия, там тоже не встретила прозорливых.

Накануне маминой кончины двухлетней я выписываю билет через Москву и Ленинград до Таллинна. Я мельком слышала, что в Эстонии есть город Печоры, там имеются пещеры, и вот у кого болят ноги, берут оттуда песочек, сыплют в обувь, и ноги перестают болеть. «Вот хорошо, – подумала я, – а у меня как раз болит правая нога, нельзя одеть красивую обувь. Я заеду туда, возьму песочек, насыплю в обувь, и нога перестанет болеть. И я снова буду красиво одеваться и гулять». С такой мыслью я появилась в городе Печоры. И думаю: «Где же мне остановиться, что-то мне везде «везет» на квартиры, не хочу квартиры, пойду в гостиницу». Там тоже приняли отлично.

Пошла в обитель, зашла в Успенский храм, служба уже кончилась, начался молебен. Я все смотрела и встала перед распятием с сочувствием Спасителю, как Ему было тяжело на кресте, потом решила посмотреть – кто служит молебен. Посмотрела и сразу отвернулась: «А, какой-то старенький, маленький да седенький». И не придала ему никакого значения.

После молебна подхожу к кресту, к Евангелию, а он меня спросил: «Как зовут тебя?» Я ответила: «Валентина». «Замужем или нет?» – снова спросил меня. Мне не понравилось, зачем он об этом спрашивает, кивнула в его сторону и сказала: «Нет». А он вслед говорит: «Вот и молись Богу».

В гостинице мне не понравилось, и я стала искать квартиру.

В храме всех пересмотрела, никто мне не понравился, потом у стеночки увидела скромно одетую симпатичную женщину, так она мне понравилась, и я решила у нее спросить. Она мне ответила: «Подожди до вечера». Вечером мне говорит: «Сейчас спросим отца». Я спросила: «Какого отца?» А она говорит: «А что служил молебен, старенький, седенький». А я: «A...» А она: «Что а...?» «Да он меня спрашивал как зовут, замужем или нет». Она сказала: «Ну все».

И вот он выходит из алтаря и кому что дает. Мы стояли у выхода довольно далековато, еще отец не дошел до нас, спросил у меня: «Ну, кто у тебя духовный отец?» А я лукаво-горделиво ответила: «А у меня все одинаковы».

Глаза у него особенно светились, точно из них исходили лучи, пронизывая мою гордыню. Он дал мне свою фотографию и сказал: «Вот и поминай отца Савву». Эта женщина спросила его: «Отец, можно мы возьмем ее на квартиру, а то она в гостинице». Он ответил: «Нечего ей делать в гостинице, быстро забирайте ее к себе, эта душа...» – и раскрыл меня с положительной стороны и дал мне маленькую иконочку Спасителя. Я даже и не знала, что у меня есть такие качества.

На квартире меня встретили, как будто я с ними жила с детства. Я и думаю: «Куда я попала? Уж не баптисты ли они?» Осматриваюсь – нет, иконы есть, правило перед сном прочитали, лампады горят. Наутро пришла на литургию, следом зашел отец, я его пропустила вперед, вслед посмотрела и лукаво подумала: «Отец маленький». До богослужения я написала ему записку: «Батюшка, завтра день памяти моей мамы, 2 года, помяните ее, пожалуйста, ее зовут Агафия», – и отдала ему. После вечернего богослужения отец спросил: «Кто уезжает? Вот вам просфорочки», – и мне дает, а я сказала: «Я не уезжаю», – и не взяла. Сестры, с которыми я жила, стали говорить: «Почему не берешь, возьми». Я так и не взяла. А он им сказал: «Вы ее ко мне не тащите, эта душа с большой критикой, она еще посмотрит, кто большой, а кто маленький, да куда она попала. А когда она поймет, сама будет бегать за мной».

Мне это не понравилось, и я вознегодовала: «Зачем я сюда приехала, лучше бы в Загорске помянула маму, да еще скажет, зачем деньги в записочку положила». Мне говорят: «Он будет поминать твою маму целый год, он незлобивый, это же старец». А я говорю: «Да откуда он узнает – моя это записка или нет, нас много давало записок, он не узнает чья какая». «Он узнает твою записку, это же старец незлобивый». Я с ними не соглашалась и в гневе сказала: «Завтра уеду, не буду я здесь, нечего мне здесь делать». Сестры мне сказали: «Он тебя не благословит уезжать». А я в ответ: «Это как он меня не отпустит, я сама уеду и все».

Наутро прихожу поминать на литургии маму, только вошла в Успенский храм, следом заходит отец.

«Так», – сказал он протяжно. Я оглянулась, увидела его и отвернулась. А он, незлобивый, заглядывает ко мне в лицо и с улыбкой дает мне яблоко и спрашивает: «Ну, маму твою Агафией зовут, я ее поминал в келие, а сейчас пойду в алтарь, там буду поминать». Я со злостью ответила: «Да, Агафия. Можно, я сегодня причащусь?» А он сказал: «Можно, причастись». И опять: «Значит, твою маму зовут Агафией?» «Да, Агафией, я завтра уеду». А отец опять: «Значит, маму зовут Агафией?» А я опять: «Да, Агафией, я уеду». «А, ну скатертью дорога», – сказал отец и пошел. «Ну вот и отпустил», – подумала я.

В то время заказных литургий было мало, и мне опять понравилось, как поминали мою маму. До этого у меня было такое состояние, что грудь моя была будто скована цепями и навален на нее камень, а после того, как помянули мою маму на литургии и панихиде, мне немного полегчало, и я уже раздумала уезжать. А после молебна отец во время проповеди со скорбью сказал, что некоторые уедут, и посмотрел на меня. А я махнула рукой: «Нет». Когда пришла к кресту и Евангелию, он печально спросил: «Уедешь?» Я ответила: «Нет». И он глубоко вздохнул, перекрестился и сказал: «Слава Тебе, Господи».

После этого на квартире поминали мою маму, за трапезой спросили меня: «Ну, уедешь?» Я сказала: «Нет, отец дал мне яблоко». Говорят мне: «Покажи». Я достала яблоко из сумки, оно было красное, и, несмотря на то, что было 1 декабря, на нем не было ни одной царапины и просвечивалось. Мне сказали: «Быстрее ешь сама и никому не давай». Когда стала кушать, то сок имел аромат и расстилался по груди, и тяжесть, которая сковывала мою грудь, стала исчезать, и когда я съела все яблоко, то почувствовала полную легкость, вся тяжесть куда-то ушла, и такое было самочувствие, что я стала другая: из волка превратилась в ягненка.

То, что мне говорили о духовном отце еще до этого, до меня ничего не доходило. Я ходила по магазинам и искала красивую обувь. И что говорили о духовном отце, я и слушать не хотела.

Отец все дни меня утешал, каждый день старался что-то мне дать. Утешал словом, просфорами, книжечками, иконами. Просто лелеял, а я ничего во внимание не брала. А вот после этого яблока я изменилась. Написала ему покаяние.

На следующей неделе отец исповедовал. Я слушала его исповедь, исповедь очень поучительная. Во время чтения Святого Евангелия исповедь прекращал, а после объяснял: «Во время чтения Святого Евангелия нужно быть внимательным, потому что в это время Сам Господь говорит». Перед пением Херувимской песни сказал: «Тихо, сейчас будут петь ,, Иже Херувимы“», – объяснял значение этой песни и добавил: «А нам нужно в это время сокрушаться о грехах своих и вспоминать о том, как Иисус Христос в терновом венце, избитый, с крестом шел на вольную крестную смерть за наши грехи».

Когда я подошла к разрешительной молитве, наклонила голову, думала, что, как и всех, отпустит быстро, а он выпрямился и с улыбкой спросил: «Ну как, всех осудила, кто большой, кто маленький?» А я в ответ: «Да». «Ну, не осуждай больше, ты знаешь, что пять копеек большая монета, а пять рублей золотых – маленькая. Танцевала много?» – «Да». – «Ну, больше не танцуй». Напомнил мне, какой я грех забыла и какой тяготил меня, и сказал: «Напиши мне их, я сожгу». Наперед за год он мне предсказал, что меня будут спрашивать: «Верующая или нет?» – как ответить. Перед отъездом сказал, что Валентина не сама сюда приехала, а ее Матерь Божия привела, и благословил просфорочкой.

После этого отец духом помогал решать вопросы и предупреждал от греха...

* * *

После его смерти я часто видела его во сне не очень хорошо, а чад около него было мало. Захотелось мне увидеть, куда его определили после сорока дней, и Господь сподобил по его молитвам.

Вижу: все бегут в церковь на службу к отцу, я тоже побежала. Церковь круглой формы, высокая, внизу ничего не было. Надо подниматься вверх по лестнице винтовой. Я быстро стала подниматься по ней, за мной еще стали подниматься одна или две сестры, а остальные смотрели вверх, а подниматься не могли. Поднимаясь по лестнице, я кого-то спросила: «На каком этаже будет служба и где наш отец?» Мне ответили: «На третьем этаже». Я поднялась на третий этаж и увидела светлое помещение, у стены стоял гроб, у гроба стояла большая фотография отца, рядом с гробом стоит монах строгий, как часовой, я громко крикнула: «Отец!» – и упала к его гробу, дыхание сперло, и я проснулась и никак не отдышусь. После этого стала размышлять, к чему такое видение, и поняла: у отца схима, это высший ангельский чин, а высший ангельский чин находится на третьих небесах, и успокоилась.

После трех лет мне прислали письмо, что от гроба идет благоухание, и я решила сразу поехать к нему, а здоровье было не очень, но решила ехать. С такой мыслью легла спать. Только закрыла глаза и вижу: у постели стоит отец и говорит: «Я и тут с тобой».

* * *

Вся моя жизнь была в скорбях и болезнях. Муж мой был алкоголик и часто бил меня. В доме у нас была икона Божией Матери, но молиться пред ней я не молилась. Молиться я не умела и не понимала, для чего молиться. Так прожила до 33 лет, несколько раз была при смерти. Обращалась к врачам, но они мне не помогли. В то время у меня было трое маленьких детей. Однажды я была дома и сама себе говорю: «Я умру, а кому мои дети малые останутся?»

Вдруг в своем доме слышу пение: «Богородице Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою... Пресвятая Богородице, спаси нас». И я пела, и все не понимала, что мне делать, и никому ничего не говорила.

И милость Божия не оставила меня. Я познакомилась с добрыми людьми и пошла в церковь, заказала молебен с акафистом Божией Матери, и мне стало как-то легко. Потом моя знакомая М. познакомила меня с П., я стала ходить к ней, рассказывать о своем горе, она меня утешала и давала читать духовные книжечки, сразу я не могла читать от слабости.

И вот к П. приехала из Печор матушка Г. и рассказала про схиигумена Савву. Потом она много раз приезжала, а я тайно от мужа продолжала ходить в церковь и к ним.

Однажды матушка Г. стала рассказывать, какие чудеса совершались в ее жизни по молитвам схиигумена Саввы. Слушая все это, я так плакала душой, что люди ходят смело в церковь и ездят по святым местам, а я как только схожу в свою местную церковь, то муж поднимает шум и дерется.

Через некоторое время приезжает матушка Г. из Печор и привозит мне от отца одну баранку и притчу сказала, но я забыла какую. Второй раз приезжает и привозит мне просфору от отца Саввы. Отец ей дал и сказал: «Кому ты дашь просфору?» Она ему сказала: «М.». Он так помолился, что матушка Г. положилось на сердце дать мне просфору. Потом через некоторое время по милости Божией и по молитвам отца я написала отцу Савве покаяние.

Потом приезжает опять матушка Г., и я через нее заказала молебен с акафистом Святому Духу, и мне хотелось, чтобы служил его отец Савва. И вот через некоторое время, я была в своем доме одна, все разошлись, и вдруг слышу пение церковное и в ушах моих поется – я слушала и радовалась! И громко и долго так поется! Хожу по дому, и все поется! Встала я перед иконой Божией Матери и заплакала. Слушаю и плачу, а пение все продолжается. Это было в такое время после ранней литургии, когда служились молебны в Печорах.

Потом я пошла к П. и рассказала ей, что слышала, как мой молебен служили, и слышала пение. Все рассказала ей, что слышала я, но мне П. не поверила, так как она знала, что я еще духовного ничего не понимаю, духовно не воспитана, и что еще такое слышать недостойна.

Через некоторое время приезжает м. Г. и привозит мой акафист с печатью, когда он служился. Это было как раз в тот день, когда я слышала пение. По рассказу матушка Г. отец Савва сам служил мой акафист и говорил народу, кто был на молебне: «Эта М. (я) живет с леопардом, давайте помолимся за нее».

Так вот как сердце сердцу весть подает! Дома я все слышала, как отец Савва молился в монастыре. А за неверие П. отец прислал именно через матушка Г. мой заказ на молебен с печатью того числа, в котором я слышала продолжительно молебную службу и пение. Это все было по его святым молитвам.

Однажды, когда я еще жила дома, я отцу написала: «Дорогой отец, может, я скоро помру, я слышала, что Почаев по святости второй Иерусалим, помолитесь, чтобы мне побывать в Почаеве. Ведь мне дорога закрыта: если я схожу в свою церковь, и то муж дерется, а как же я уеду в Почаев?»

Через некоторое время я была одна дома и слышу, что мне кто-то говорит: «Мужа посадят на пятнадцать суток, а ты посетишь Почаев». И вот он поднял такой шум в доме и драку (по своей привычке), что дети вызвали милицию, и его посадили на 15 суток, и я съездила в Почаев. Таким образом по молитвам отца я была в Загорске.

И были такие случаи, что мне очень хотелось в церковь в праздники. Я просила отца Савву заочно, чтобы мне побывать в церкви. Удивительно, когда я шла в церковь и встречалась с мужем, то он проходил мимо меня, не узнавая.

Муж был очень больной: когда напьется, сильно дрался, шумел, так что все стало доходить до милиции. Приезжает матушка Г., привозит от отца две конфетки и сказала, чтобы я скушала светлую, а мужу дала темную конфетку, я так и сделала. Вскоре после этого мы с мужем развелись. Я уехала в Почаев, а если бы не уехала, то он бы меня убил, потому что он мне всегда говорил: «Все равно „святую“ уничтожу, мне не жить, и тебе не жить».

И вот дети сообщили мне: собрался он ехать за мной, выпил пол-литра вина и сразу умер.

Потом приезжает отец Савва из отпуска и рассказал притчу, я тоже присутствовала и слышала, как он говорил.

«Вот вчера, – говорит отец, – сижу и смотрю, кот поймал голубя, я стал отнимать голубя у кота, а он когтями вцепился и не отдает мне голубя. Я нажал на него (кота) и в землю. Не я, но Бог мне помог».

Я слушала и не понимала, думала, что и правда кот голубя словил вчера, а как только стала отходить, то мне открылось, что это про моего мужа рассказывал. По отцовым молитвам Господь сохранил меня от смерти.

Даже когда дорогой отец был в отпуске, по его святым молитвам творились чудеса за тысячи километров.

В настоящее время после смерти отца поеду в пещеры, расскажу про скорби и болезни, и они удаляются. Легко и радостно становится на душе по молитвам отца.

* * *

Не могу также я, грешная, умолчать о дивных делах Божиих, которые совершались через духовного отца схиигумена Савву по его святым молитвам.

Когда меня отец взял в духовные чада, прежде всего по своему высокоумию я написала ему поучительное письмо о том, что как хорошо во всем предаваться воле Божией и Бога благодарить за все (это было еще в Загорске). Передала ему это письмо накануне праздника Святой Троицы. В самый праздник после Литургии отец всех благословляет, утешает, просфоры раздает, я тоже хотела к нему подойти, но как ни старалась, как ни вертелась, какие ни принимала усилия, но могла видеть только наметку его клобука. Затем отец благословил всех, в том числе и меня, пойти на кладбище, на могилу старца схиигумена Алексия, все идут веселые, радостные, а у меня слезы в три ручья, всхлипываю, вот тебе и «Слава Богу за все».

Вечером подходит отец и спрашивает меня: «Ну, как «Слава Богу за все?!» И, конечно, утешил, но дал понять, что слова одно, а дело другое, нельзя надеяться на себя, а нужно на все просить помощи Божией.

Я сильно заболела, меня послали в онкологический институт на обследование. Надежды на жизнь у меня не было. С большим трудом пошила себе смертную рубашку. Рождественским постом, собрав последние силы, я поехала в Загорск собороваться, но на соборование опоздала. Отец попросил о. Михея, и он соборовал меня одну. Отец усиленно молился, по его святым молитвам я быстро поправилась и к удивлению всех, вышла на работу.

Одна моя знакомая, тоже чадо духовное отца, говорит, что надо духовному отцу написать покаяние.

Пишу отцу: «Я соборовалась, грехи мне все прощены, больше я не грешу». Так долго не писала покаяние и не знала, что писать, грехов «не было».

Потом отца перевели в Печоры. Когда дали мне отпуск, я поехала туда. Отец сказал мне, чтоб я написала покаяние, а я не знаю, что писать. Каждый день спрашивает: «Написала?» Ответ один: «Нет». Тогда он говорит: «Помолимся». После литургии дает мне просфору со словами: «Съешь просфору и иди пиши исповедь». Пошла я к Михайловскому собору, написала целых две тетради грехов. Кончила писать и думаю: «Очень спешила и небрежно написала, надо переписать». Не знаю, откуда взялся отец, точно из-под земли вырос, и вырвал из моих рук тетради. Я говорю: «Отец, подождите, я перепишу». На это он мне сказал: «Ты написала от сердца, а переписывать будешь от ума, а мне от ума не надо, а надо от сердца».

После этого со мной случилось нечто ужасное: напал страх, стыд, куда-то хотелось скрыться, спрятаться. Нашла я в монастырской стене отдельную глубокую нишу, спряталась туда и заплакала горькими отчаянными слезами. На миг открыла глаза – передо мною отец, дает мне конфетку и говорит: «Вижу, враг совсем одолевает, пришел выручать». Все сразу рассеялось, стало легко и радостно.

Когда после отпуска приехала в Москву, стала вспоминать грехи по его святым молитвам. Один грех постыдилась открыть отцу и решила о нем покаяться одному архимандриту в Москве. При первой возможности поехала в Печоры и передаю отцу покаяние, он берет в руки и говорит: «Здесь не все». Меня как стрелой пронзает этот грех. «Я в нем покаялась в Москве», – говорю я. «Это не в счет, духовному отцу надо полное покаяние, как врачу – полная история болезни». Написала и этот грех. За грехи отец наложил епитимью.

Отцу было открыто все до мелочей. Он мне дал по первому времени читать 65 раз в день «Богородице Дево, радуйся...» Четок у меня не было: сначала сама стала откладывать спички, а потом решила по веревочке вязать узелки – подобие четок. Это я сделала в Москве. Приехала в Печоры. Отец в присутствии некоторых говорит: «Некоторые по спичкам читают Богородицу и по узелкам на веревочке». А когда дал мне четки и правило читать 150 раз Богородицу, то протянул четки и опять от крестика поднимаюсь и к середине. Ему не показывала, как я делаю, и не спрашивала, а он сам передо мной сложил свои четки вдвое, провел рукой сверху вниз, и я сразу поняла, как надо.

А еще, когда он был в Загорске, дает одной из духовных чад 12 открыток с видом Загорска и говорит: «Поезжай к Е., она сегодня именинница, поздравь ее, у ней гости». Приехала, она и удивилась, «у меня было как раз 12 человек».

У меня не было лишних денег, а хотела помянуть одного старца, которого отец знал. Приехала к отцу в Загорск. Он дает мне банку сгущенного молока и говорит: «Старца надо помянуть». Еду и думаю: «Одна банка молока, чем поминать».

Когда стали поминать, то каждый что-то принес и по молитвам отца накормили 60 человек...

Я была в Пюхтицком монастыре, в комнату нас поместили несколько человек. Среди нас была одна девица, на вид совершенно здоровая, но уже 15 лет не могла работать. Работать она не могла, но и группу врачи не давали, она не поправлялась, и болезнь не выявлялась.

С нами вместе ее привезли в Печоры. Отец служил молебен, и когда стал кропить ее святой водой, она сразу упала, и болезнь обнаружилась – одержимость.

Мы трое поссорились в двенадцатом часу ночи, а утром все трое пошли в обитель на исповедь. Исповедовал отец, он к нам обращается и говорит: «Если камень бросить в глубокую реку, вода не возмутится, а если в лужу – возмутится. Так вот надо быть не лужами, а глубокими реками».

Отец старался соединять нас обязательно с разными характерами и притом говорит: «На море камешки обтираются друг об друга и становятся гладкими».

Наш отец не давал нам особо больших правил, не накладывал строгих постов, удерживал от своих больших подвигов, но всеми мерами выкорчевывал из нас страсти, смиряя на каждом шагу, стараясь отсечь у нас свою волю.

Когда я пошла на пенсию, набила чемодан и приехала в Печоры к отцу «надолго». По обыкновению, по приезде все спешат к отцу, а я не тороплюсь – «надолго» приехала. Днем к нему даже не пошла, а вечером он подходит ко мне сам и дает свечи со словами: «Поставишь в Сокольниках Божией Матери Иверской, в Хамовниках Божией Матери Скоропослушнице» и т. д.

Так я, не открывая своего чемодана, поехала обратно в Москву в тот же день.

У моей знакомой был сок черной смородины, который обратился в спиртной напиток, мне он понравился, и я пристрастилась к нему, как к вину.

Приехал отец в Звенигород на праздник преподобного Саввы Звенигородского. После службы за обедом из духовных чад отец посадил меня рядом с собой, на столе было красное вино, которое он понемногу наливал каждому, а мне не налил. Затем, смотря на мою пустую рюмку, несколько раз спрашивал: «Всем налил? Всем налил!» И, конечно, я сразу поняла, в чем дело, почему меня обошел.

Великим постом мой родной отец причастился Святых Христовых Таин. К нему пришел знакомый, принес вина, закуски и соблазнил отца. Я с отцом разругалась и уехала в Загорск. У дверей храма меня встречает духовный отец и говорит: «Сейчас же поезжай домой и с отцом своим обойдись ласково, это его враг искушает перед смертью, а потом скажет, да его родная дочь осудила». Приезжаю домой, отец, как дитя, заплакал и говорит: «Я не знаю, почему так сделал». В это время он не болел, был совершенно здоров, но вскоре заболел, перед смертью соборовался, несколько раз причастился. Умер в тот же день, как причастился последний раз...

Одно время отец Савва водил в пещеры экскурсантов. Я была в храме. Служба почему-то кончилась поздно, и я захотела есть очень, а тут, смотрю, отец Савва ведет группу экскурсантов в пещеры, как же можно с ним не пойти? Иду к пещерам. Отец Савва взглянул на меня и, обращаясь к людям, говорит: «Разрешите, пожалуйста, мне на минутку отлучиться». Все: «Пожалуйста». Отец Савва тогда жил в том здании, где живет наместник. Я даже не видела, куда он пошел. Смотрю, идет по площади, в руке у него банка маслин и сверху кусок хлеба. Подходит ко мне, дает это и говорит: «На, подкрепись!»

* * *

Господь сподобил меня, грешную, готовить обед для духовного отца во время болезни его, но враг не дремлет, разрушает добрые дела человека, выводит всякие смущения и мысли. Однажды тороплюсь, несу обед духовному отцу, и появилась у меня недобрая мысль: «Вот я хожу к отцу, стараюсь, готовлю и не получаю благодарности, и когда же отец скажет, что хорошо или плохо я готовлю? Не знаю, нравится ли ему моя кулинария?» С такими мыслями захожу в келью отца.

Прочитала молитву, получила благословение, ставлю обед на окно. Отец спросил, что я приготовила. Я перечислила. После этого отец говорит мне: «Готовишь, ходишь, не благодарю и не хвалю тебя», – и, подняв кверху руки и немного приподняв голову с подушки, произнес: «А благодарность получишь там, то есть на небесах...» Я немного растерялась и устыдилась за свои мысли и ничего не ответила, а только на следующий день благодарила его за его святые молитвы.

* * *

Одна из чад города Сочи рассказала о себе следующее: любит она посещать больных и при этом берет им (больным) что-нибудь с панихидного столика.

В один из таких дней ей надо было посетить двух больных. Но и сама она почувствовала себя плохо. Еле-еле достояла Литургию и решила, что не к двоим, а к одной из больных сходит и возьмет немножко. Подошла к столику и смотрит, что ей взять. Вдруг перед нею стоит отец и говорит: «Нет, не немножко, вот то и это возьми и сходи к обеим больным».

– Батюшка, благословите, – сказала она, забыв, что уже 4 года как умер, склонив голову под его благословение, а когда подняла голову, его уже не было.

Но она почувствовала такой прилив сил, обновилась, обрадовалась, взяла все, что отец благословил взять, и сходила к обеим больным.

* * *

За несколько дней до кончины отца взглянула на его фото и почувствовала такую жалость, близость и что-то невыразимое. Может быть, отец мысленно прощался со всеми и побывал у многих.

* * *

Когда отец приехал в Москву на операцию, мы с Е. И. за ним ухаживали. Отец однажды сказал: «Вот скоро соберется в Москву много спортсменов, они – сюда, а я – туда». И сам рукой показал на небо. Сбылись слова отца, когда он скончался, в это время как раз в Москве в самом разгаре была Олимпиада.

* * *

Это было уже после смерти отца. Мой духовный отец архимандрит Иоанн. На Пасху я собиралась ехать в Печоры. Купила для своего духовного отца 200 граммов конфет, а духовная дочь отца Саввы 3. дала мне три апельсина. Когда мы стали выходить из пещер, я решила три апельсина вместе с конфетами передать отцу Иоанну. Вдруг из гроба громким голосом сказал отец Савва: «Зинаиды апельсины оставь здесь».

Схимонахиня М., находясь у меня, смертельно заболела: температура 41° – сознание теряет, я испугалась, стала молиться Богу, просить помощи.

Вдруг матушка заговорила в сонном состоянии, я ее толкнула, она открыла глаза, говорит: «Пришел отец Савва – спросил меня, как я живу, а я ответила: „Вашими святыми молитвами“». Затем матушка сама повернулась к стенке без моей помощи – заснула опять, а утром она сама, как обычно, встала с постели, как будто и не болела. Это истинное чудо!

* * *

Одной рабе Божией А., читавшей молитву о упокоении схиигумена Саввы, которую она получила случайно, явился во сне отец Савва и сказал: «Ты читаешь за меня молитвы, и я за тебя молюсь, как за всех духовных чад».

А она его совсем не знала и ничего о нем не слышала раньше.

* * *

Раба Божия П., прочитав некоторые труды отца Саввы, загорелась желанием переписать их себе, а потом взяла его фото, пошла в фотографию и просила увеличить. А потом увеличенные фотографии раздавала его почитателям. Сама она молилась за него, часто заказывала Литургии. И ей явился во сне отец и сказал: «Я за всех молюсь, кто за меня молится».

* * *

Как-то отец сам рассказал нам случай такой: в одном городе одна одержимая собралась в Печоры. Лукавый говорит ей: «Поезжай в Печоры, там Савва отчитывает». Приехала она в Печоры. Но Господь избавил меня от тщеславия. Не дали мне ее отчитывать, а дали отцу Афиногену. Но тот не мог ничего сделать, лукавый устами больной засмеялся и говорит: «Я солгал. Отец Савва не может меня изгнать, и ты меня не изгонишь!»

Тогда я решил другим путем посрамить беса. Я сказал отцу Афиногену, что ни я, ни он не изгоним его, а благодать священства, яже на мне и на нем сделает это. С этими мыслями почитали над ней, и она была исцелена от недуга.

* * *

Даже в дороге, встречая случайных людей, старец проводил с ними духовную беседу, возвещал им о долге христианском перед Богом и совестью.

Вот случай:

– Едем с отцом в такси по Москве, дорог нам предстояло много – объехать храмы Божии, где отец ставил свечи и прикладывался к святым иконам. В машине отец заговорил с шофером, узнал его имя, спросил, крещен ли он, женат ли, венчался ли? А потом повел с ним доброжелательную вразумительную беседу, напомнил о трех важных моментах в жизни христианина:

«Родился человек – креститься нужно, женился – венчаться, умер – отпеть надо». Когда мы этого не выполняем, то в большом долгу перед Богом и перед своей совестью. И Господь не дает таким должникам земного счастья: скорби, болезни, муки совести испытывают они.

Много говорил примеров из жизни верующих людей – писателей, великих ученых. Георгий (шофер) серьезно и внимательно слушал отца. Он оказался не только невенчанным, но и некрещеным (был сыном военного). И эта короткая духовная беседа отца произвела на него сильное впечатление. Его сердце было покорено искренней заботой и доброжелательностью такого священника, он дал отцу чистосердечное обещание, что будет креститься и венчаться.

А внимательный старец запомнил все имена членов его семьи и обещал в свою очередь молиться за них.

Подобные случаи были с другими, когда после его беседы те обещали венчаться и крестить своих детей.

А старец радовался их обещанию:

– Будут еще сделаны добрые дела, будут уплачены долги Богу!

И сколько было таких случаев, когда под лучами благодатного слова любви растаивал сердечный лед у людей, не знавших Бога. Старец особенно жалел те души, которые гибли от неверия или неведения. Всех ему было жаль!

* * *

Однажды мы наблюдали такую картину в Печорском монастыре: одна из приехавших в течение всего дня не уходила из монастыря. Модно одетая, с большими вырезами на спине и на груди, она сидела на скамейке у Михайловского собора и читала светскую книгу.

Не укрылась она от внимательного взора старца. Он раз заглянул к ней и поинтересовался, что она читает, в другой раз, проходя мимо, опять подошел и побеседовал с ней.

После можно было наблюдать такую картину, как эта «модница» оделась скромно и потянулась сама к старцу – ей, видимо, еще хотелось услышать благодатное слово.

Вскоре на исповеди отец говорил опять о христианской любви: надо иметь в душе желание всем спасения. Как же можно пройти мимо бедных душ, тонувших в пучине заблуждений и неверия? Надо поддержать добрый порыв души и укрепить появившуюся в человеке веру. За спасение погибающего получите великую награду!

Вот как он жаждал всем спасения!

* * *

Такое чудное пение во время молебна. Служит отец, одна из молящихся скорбит, что не имеет голоса петь со всеми вместе. А батюшка, утешая ее скорбящую душу, говорит: «У кого нет голоса, пусть поет душой!»

* * *

У одной не было денег даже свечку поставить, и она скорбит об этом. А старец, проходя мимо, заметил ей:

– А если денег нет на свечку, сама как свечка!

Другая по скупости не захотела поставить свечи Успению Божией Матери и преподобномученику Корнилию: «Необязательно каждый день ставить», – рассуждала она.

В это время батюшка купил свечи у ящика и потом дает ей как раз две большие свечи, говоря:

– Поставь их Успению Божией Матери и преподобномученику Корнилию, смотри, чтобы всегда горели!

Пораженная знамением ее мыслей и прося прощения у Матери Божией и преподобномученика Корнилия, эта раба Божия стала после этого ставить им свечи каждый день.

Эта способность зреть сокровенное является у человека только при чистом сердце. Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

Даже в начале своего пастырского служения в нем была заметна эта способность узнавать мысли. Однажды в Трапезном храме в лавре преподобного Сергия одна из приезжих молящихся в скорбном настроении от тяжести своих грехов в неслужебное время просматривала живопись, где по простенкам между окон были изображены картины из евангельских сказаний, и тронула ее особенно картина возвращения блудного сына к своему отцу. Она долго стояла здесь с покаянным чувством и жаждой найти себе такого духовного отца, который не осудил бы ее. И вдруг откуда взялся отец, заглянул ей в лицо и быстро отошел. Она не поняла тогда Промысла Божьего, что Господь указал ей просимого отца духовного. Ее смутила его живость и молодость тогда, когда он показался ей. Но после, спустя много лет, она оказалась в его пастырской ограде и теперь очень радуется, что наконец нашла себе верного и доброго пастыря, надежного ходатая о спасении грешницы.

* * *

Прости меня, отец, и благодарю за все!

Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим (Ис.118:71).

Когда я была в числе его близких чад, отец однажды упрекнул меня в присутствии других сестер:

– А в П. столько зависти!

Я с удивлением слушаю. «А кому и в чем мне завидовать? Наоборот, все мне завидуют. Это батюшка еще кого-то обличает в зависти в лице меня», – так подумала я и не обратила на замечание отца особого внимания, не замечая в себе этой страсти. И не пришлось ждать долго.

Батюшка соединил меня на одном послушании с другими сестрами. Вот тут-то и стали открываться мне самой мои страсти, но не сразу. Считаю себя правой, а меня винят... И, наконец, самоцен и зависть показали во мне свои рога: начинались огорчения и «щепетильность» (как отец это называл) и на самого батюшку.

Батюшка стал строг со мной, стал держать меня вдали от себя. А это было ужаснее всего. Немилость пастыря доставляла всегда человеку душевное страдание такое, что невозможно и передать этого.

Как-то во время такой строгости я в отчаянии со слезами говорю отцу:

– Тогда гоните меня от себя...

– Не набивайся!.. Переродиться надо... Таких туда не пустят...

В другой раз отец мне еще так сказал:

– Я ничего не делаю от себя: и с тобой так надо! Не жди теперь от меня ласки, она тебя не спасет. А потерпеть тебе надо, а не падать, а у тебя все щепетильность и даже ропот. Такое лекарство эффективнее для тебя, и не обижайся... Терпению и смирению пора учиться... Теорию там пишешь, а практику вот теперь пройти надо... А я молиться буду...

И вижу я сон:

«Оказалась я на высокой горе, стою на берегу огромного озера. Вдали виден противоположный берег, куда мне надо пристать. Слева берега не видно, а правый берег рядом, но пройти к нему невозможно, узкая полоска с наклоном к озеру огорожена сплошным плотным забором, за который нельзя придерживаться. Лодки нет, плыть не хватает сил. Стою и размышляю:

– Что делать? Не могу перебраться на тот берег...

Вдруг под ногами стало скользко, глинистая почва

намокла, и я по наклону горы стала катиться вниз и так быстро покатилась. В страхе смотрю – лечу к широкой реке, как будто в Киеве – к Днепру. В испуге мысль: „А там пороги, теперь погибну“».

В ужасе проснулась и обрадовалась, что это только сон, не погибла.

Да, нет у меня крыльев терпения и смирения, не перелететь мне это озеро, не перейти мне и огненную реку... – и не пустят меня туда. Щемило сердце... Так все больше познавала я свое негожество; действительно, нечем мне кичиться и возмущаться на других.

На исповеди батюшка однажды сказал так:

– Ты же Π.! А твой Ангел – великомученица, общница Страстей Христовых. Вот и бери с нее пример и проси ее, чтобы она тебе помогла. Она невинная девица, добровольно пострадала за Христа. А у тебя грехов много и одного покаяния мало. Вот и нужно принести достойные плоды покаяния – искупительные страдания и напраслины терпеть...

Благодарю дорогого отца, как он ломал мою гордость, держал вдали от себя (даже на мои вопросы отвечал через других). Однажды приписал в моей записке к моим вопросам: «Главный вопрос – как исправиться?» Но в то же время поддерживал меня, унылую, в своих беседах с народом, в проповедях, как будто для меня он только и говорил:

– Богу нужна наша душа! А чем она заполнена? Своеволием, завистью, тщеславием, осуждением... что мертвит наше сердце. И если мы с таким настроением в храм приходим, то мы Христа не признаем воскресшим. А раз Христос воскрес, значит, и нам надо воскреснуть душой! Надо переродиться, то есть умереть для греха! Все перетерпеть, понести крест, претерпеть распятие, умертвить свои вопиющие страсти в душе, воспитать в себе смирение и терпение.

А потом и в своих книгах, особенно «Плоды истинного покаяния», «О главных христианских добродетелях и гордости» и «О нерадении ко спасению», раскрывал отец мою гордость и все пороки. Я читала их всегда со слезами. Ведь про меня отец там пишет: «Разве ей легко? Она трое суток плакала от обиды». Это было воистину так: так было задето мое больное самолюбие, что, не осушая глаз, я день и ночь трое суток плакала. Отцу пришлось меня тогда утешить, чтобы я не дошла до отчаяния, прислал мне гостинчики: «Утешьте П.».

И опять и опять слышу беседу с народом – все к моему сердцу:

– Признаем себя грешниками и не будем сетовать на скорби, напраслины, а будем стараться благодарить Бога за искупительные страдания. И какую великую награду получает тот, кто переносит скорби безропотно. А помощи в перенесении скорбей просите у Бога: в каждом деле, в каждой мелочи просите у Бога помощи и благословения, тогда благодать Божия озарит душу и покроет ее. И мне «звоните», когда вам будет трудно...

Ведь все обстоятельства жизненные для того и посылаются Богом, чтобы человек учился в них извлекать для себя духовные уроки. Ведь ничего случайного нет, а все совершается по воле Божией. Вот и старайтесь сохранить мир во всех случаях, чтобы в душе был мир.

Цель жизни нашей – очистить сердце от страстей, а чистота сердца приобретается смирением, преданием себя воле Божией, то есть отвергнуть свой ум, свои взгляды, свои суждения, чтобы было послушание, чтобы не было своеволия. Вот там душа и найдет Господа, где потеряет себя. Самоотречение – есть покой души, в котором мы и успокаиваемся.

Или еще в книге «Плоды истинного покаяния» отец пишет: «Берет нас гордость и тщеславие. Мы молим Бога, чтобы Он нам послал смирение. А как практически переделать нашу греховную природу? Надо переплавить нас в огне клеветы, напраслины, насмешек, всякого рода унижений и оскорблений от всех людей и даже самых близких... Вот Господь и посылает нам просимое, когда мы просим у Бога смирения, то это значит просим Его послать нам людей, которые смирили бы нас. И если мы благодушно все перенесем, без озлобления и раздражения, то это значит – мы приносим достойные плоды истинного покаяния».

Кажется, все так понятно, ясно по теории, а когда в жизни сталкиваешься с такими уроками, то получаются опять «осечки», опять преткновения и падения и нет опять терпения и нет смирения.

– Опять осечка, – упрекает отец.

И так опять больно защемило сердце... Да, действительно, переродиться из ветхого человека в нового духовного – это наука из наук! И как преподобный Серафим Саровский говорил, что самому проходить то, чему учишь других, это все равно что камешки переносить с земли на колокольню.

Трудно мне было в Печорах и со здоровьем стало плохо. Отец благословляет меня ехать домой и устраиваться на работу, куда не сказал. Сердце мое горело только к храму, да и вспомнилось мне предсказание блаженной старицы Екатерины Пюхтицкой (1968 год), что работать мне надо в храме, но по молодости тогда еще было рано. И вот во сне я вижу, что я работаю в храме, готовлю к предстоящему молебну все. Затем выходит из алтаря на молебен молодой наш епископ, которого я не знала еще, и в сослужении наш отец – игумен Савва (1972 год) и сразу запели: «К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смиреннии, и припадем, в покаянии зовуще из глубины души: Владычице, помози, на ны милосердовавше, потщимся, погибаем от множества согрешений, не отврати Твоя рабы тщи, Тя бо едину надежду имамы».

Я оказалась сзади всех и была рада такому положению, что меня никто не будет видеть – буду молиться.

Проснулась в слезах. И еще больше расплакалась от радости, благодаря свою Заступницу Матерь Божию и доброго отца, который указал мне дальнейший путь моей жизни. Радостно было на сердце от того, что отец присутствует здесь, в нашем храме. И потом я еще не раз видела его в нашем храме в сновидениях.

В храме мне открылась опять новая школа смирения, уроки терпения и смирения были на каждом шагу. Но нести все тяготы почему-то было легче, на душе было спокойно и усталости не замечала.

Несмотря на всю строгость в то время ко мне отца, я никогда не мыслила искать себе другого духовного отца. Однажды я прочитала и переписала себе «Духовную лиру» – стихотворение, посвященное Псково-Печерской обители и духовному отцу схиигумену Савве. Одно из них меня особенно растрогало, без слез не могла его читать. Я придумала к нему мелодию и пела в слезах этот стих: «Прости, отец!»

Да, жизнь – не игрушка! Особенно духовная жизнь. Помоги, Господи, по молитвам Божией Матери и нашего дорогого молитвенника и чудотворца схиигумена Саввы остаток жизни провести в покаянном чувстве – хотя бы к концу жизни постигнуть эту главную науку из наук – познать свое негожество, что действительно достойна ада, и не отчаиваться, надеясь на милость Божию за предстательство Царицы Небесной и всех святых и за молитвы нашего дорогого отца.

Ведь Христос пришел на землю спасать не праведников, но грешников. Вот и Мария Египетская была великой грешницей, а стала великой святой, и как поется ей в акафисте: «Радуйся, чудо милосердия Божия, Мария равноангельная!»

Вот еще в какой форме отец проявлял свою заботу и Христову любовь к погибающим чадам, желая всех спасти.

На подобный путь спасения старец направил, поставил потом и всем знакомую Марию – сиротку (монахиню Митрофанию), благословив ее в Пюхтицкий монастырь, чтобы там научиться ей послушанию, терпению и смирению. После ее трагической кончины (она упала с трехметровой лестницы в храме на каменный пол, вытаскивая клещами в стене крюк, и разбила себе голову). Это было в декабре 1978 года, за полтора года до кончины отца. Она явилась одной монахине во сне и сказала:

– Не пройти бы мне воздушные мытарства, если бы не помощь духовного отца схиигумена Саввы.

А сколько было у батюшки гордых, своевольных, непокорных чад и как ему было трудно вести свое стадо!

Благодарим за все, наш Добрый Пастырь!

* * *

На панихиде пели «Вечная память», а я подумала, стоя в гуще толпы у самой двери: странно, неужели мы можем помнить человека вечно? Как это – вечная память? Отец тут же стал объяснять: «Вот некоторые из вас думают, а что такое это – вечная память? Может ли человек вечно кого-то помнить? Конечно, нет, возлюбленные! Он и сам-то не вечен. А это мы просим у Бога, чтобы Он вечно помнил. Понятно? Он-то вечный!»

* * *

Еще не зная Бога и не имея духовного отца, душа моя что-то искала, я не могла понять, что заставляло иногда ни с чего так тосковать и не удовлетворяться жизнью. Я была в раздвоении.

Кончила учиться в Москве и думаю: «Буду как все жить: гулять, устраивать вечеринки, петь, веселиться», – и я уже начинала так проводить время. Но Божиим Промыслом было предусмотрено, что я попала заочно в духовные чада к отцу Савве.

Когда я приехала в Печоры и в Сретенском храме увидела, что когда шел отец, все оживились, вдохновились и потянулись к нему. Отец подошел ко мне и сказал при всех: «Такая душа, ведь враг хотел эту душу погубить, немножко уже оставалось, Господь не дал, из самой пасти вырвал». Я была поражена как громом: как мог батюшка, не знающий меня и живший за столько километров, увидеть не только глубину моего состояния, но и невидимые сети врага. Слезы полились из глаз. Я не могла ничего говорить и только думала: «Батюшка, я нашлась, вы нашли меня, и я нашла вас».

С этого дня я стала постоянно думать: «Брошу все: работу, маму, город, в котором живу, и приеду к отцу». Стою в храме и все время думаю. Сзади подходит отец и говорит: «Іде живешь, живи, где работаешь, и работай, крестик надо понести».

Прошло несколько лет, и отец благословляет меня переезжать: а я все тянула. Приеду в отпуск, он смотрит и ничего не говорит. Я уеду домой, а расчет не беру, в Печоры не еду. Прошел год, а второй пошел, на работе искушение за искушением за то, что нарушаю благословение отца.

Два года прошло, и вот у меня на работе ребенок упал и сломал руку и ногу. Сразу пронзила мысль – за непослушание духовному отцу, за нарушение благословения. Я работала воспитательницей, и вот мне все лето пришлось ездить с ним в Москву, и только через три месяца ребенок был здоров.

Приехала в Печоры, и на исповеди отец говорит: «Вот одна не могла выполнить благословение отца, приехала в Печоры, тянула, тянула, пока Господь не вразумил. Слава Богу, могло быть хуже».

Вот как страшно не выполнять благословение отца.

Мы жили с мамой и братом в очень маленькой комнатке. Мама ходила в горисполком, горком и просила квартиру. Нам не давали, и мама стала писать в Москву. Ее вызывали по письму несколько раз в высшие органы власти. Приезжали из Москвы комнату смотреть, говорили, что действительно невозможные бытовые условия, но квартиру не давали.

Я говорю: «Мама, мы все делаем без благословения духовного отца, и не знаешь, есть ли благословение просить или нет».

Мама собралась в отпуск и поехала к отцу. Среди других вопросов она написала насчет квартиры, просить или нет. Отец ничего не сказал, она уехала расстроенная.

Потом я поехала в отпуск, и отец Савва мне передает скатерть на стол и говорит: «Передай маме на новоселье». Я приехала и говорю: «Отец скатерть дал». А мама говорит: «А что с ней делать, пусть лежит».

Но лежать ей не пришлось, через две недели маму вызывают и дают ордер на двухкомнатную квартиру. Так по молитвам отца мы живем в двухкомнатной квартире.

Весь отпуск я провела в Печорах хорошо. Подходит день моего отъезда, и вот за три дня до отъезда у меня от пояса до ступней ног высыпали какие-то пузыри на теле. Они чесались и горели, причем они были величиной как копейка, и в них была жидкость как при ожоге. Я не пойму, что со мной. Целый день мучилась и переживала и боялась ехать домой.

Мама у меня не очень верующая и горячая, она сразу же стала бы возмущаться и роптать, что езжу везде и всю грязь собираю, что делать, ума не приложу

Пишу: «Отец, я бы все терпела, мне так надо по грехам, но боюсь мамы, она может и на вас и на вашу обитель допустить ропот, прошу святых молитв».

Отец присылает пузырек со святым маслом и говорит: «Пусть помажет с молитвой «Отче наш».

Я вся помазалась и спать легла и думаю: «Завтра ведь уезжаю, быстро может не пройти, но как Бог даст». Утром встаю, глазам не верю. Нигде ничего, все чисто, даже ни одного пятна розового.

Слава Богу, по молитвам отца все прошло.

* * *

Лежали у нас на дворе дрова и все некогда нам было их распилить. Потом нам даже соседи говорят: «Что вы не пилите и не убираете дрова, их у вас таскают». Я посмотрела: и правда, убывают. У меня жила в то время Маргарита и говорит: «Надо покаяться, наверно, сама так делала когда-то, покаешься и перестанут таскать». И вот пока я думала и вспоминала, и ничего не помогает, сама видела ночью, как стоял мужчина около дров, но побоялась выйти. И вот написала об этом отцу.

После службы он за Михайловским собором говорит: «В войну (не помню какую) был назначен главнокомандующий генерал Кропоткин. Вот соберет он своих генералов, разложит карты и план местности и расположение противника и начинает рассказывать, как надо им поступать. Вообще воюет по карте. Вдруг прибегает адъютант и докладывает: «Господин генерал, враги заняли нашу местность и подступают к такому месту». И он опять перестраивает позиции. Вот правительство видит, что проигрывает, назначили другого генерала. А тот оказался решительным и деятельным. Только раз посмотрел на карту, и стал действовать, и быстро очистил территорию от врагов, и далеко их прогнал.

Вот так надо и в духовной жизни».

Хоть народу было много, но я поняла, что это ко мне относится, в этот же день мы позвали знакомого мужчину, он распилил дрова и расколол. Мы убрали их в сарай, и все успокоились.

* * *

Раньше я был простым рабочим. Жил как многие окружающие... К вере меня привела тяжелая болезнь жены. Хотя я молился, посещал церковь, но от духовной жизни был далек: духовного отца у меня не было.

Однажды вместе с дочерью я приехал в Псково-Печерский монастырь. Здесь я услышал много необыкновенного о старце-подвижнике схиигумене Савве и загорелся желанием пополнить духовную семью его чад. Отец нас ласково принял, долго беседовал с нами, мягко наставлял, благословил иконками, крестиками, своими фотографиями, дал нам молитвенное правило. Мы испытывали огромную радость, духовный восторг. Этот день стал для меня особым, знаменательным: я стал на путь духовного совершенства под руководством опытного старца. Жизнь моя после этого словно перевернулась. Начинается активный духовный рост, регулярное посещение отца Саввы и беседы с ним, молитвенное правило, неукоснительное выполнение его наставлений, особенно частое причащение Святых Христовых Таин – все это, прямо можно сказать, преобразило меня. Отец учил меня смирению и другим христианским добродетелям.

После смерти отца я Промыслом Божиим был рукоположен во священника и сейчас постоянно благодарю Бога за Его великую милость ко мне, стараюсь следовать всем советам и поучениям моего духовного отца, изложенным в его духовном завещании.

Со временем мне удалось познакомиться с чадами отца Саввы, живущими в нашем городе, между нами установилась невидимая духовная связь. Все чада – как одна семья. Нередко задумываешься и удивляешься: какое нужно иметь дерзновение у Бога, какую силу молитв, сколько приложить труда, сколько провести бессонных ночей, чтобы совершенно разных людей и по возрасту, и по образованию, и по характеру собрать воедино, приучить их к молитве, наставить на путь спасения. И самое удивительное то, что старец-утешитель продолжает свое дело и после смерти: семья его духовных чад пополняется новыми людьми, не видевшими его.

Воистину старец не умер и окормляет нас. Все мы продолжаем находиться под его незримым руководством. Духовная связь между нами не прекратилась. Отец по-прежнему помогает, утешает, является в видениях и снах. И какая великая радость для всех нас сознавать, что Сама Матерь Божия по молитвам отца неусыпно печется о нас, покрывая нас честным Своим омофором.

* * *

Я не знал отца Савву при его жизни, не видал его живым, но когда познакомился с его духовными чадами, а это была дружная духовная семья, я с великой радостью влился в нее.

Поражали и утверждали меня в вере и необыкновенные сны, предвозвещавшие мне будущие события и открывавшие мне волю Божию. В снах я видел Промысл Божий, направляющий меня на путь спасения. О них и хочу я рассказать. В этих снах я не один раз видел отца Савву точно таким, каким он изображен на фотографиях. Он принял меня в духовные чада после своей кончины.

Сон: перед рукоположением во диакона.

Гора – высокая, скалистая, каменная, с острой вершиной. Я стою у самой вершины и руками держусь за самый шпиль горы. Обернулся и посмотрел вниз: внизу пропасть. Думаю: если я не буду держаться, то упаду вниз и разобьюсь.

С большим усилием я подтянулся еще вверх, чтобы посмотреть, куда мне перебраться. На другом склоне, внизу, я увидел еще большую пропасть, чем сзади. Вдруг вижу в левой стороне темного человека с мрачным лицом, говорящего мне: «Перебирайся ко мне». А склон слева поднимается еще выше. Думаю: зачем я туда полезу, тем более налево. Потом я как-то невольно взглянул вправо: что же там? А там увидел, что скала спускается к подножию горы.

Меня объяла великая радость, и начал потихоньку спускаться все ниже и ниже. Наконец я благополучно спустился к подножию горы. Здесь передо мною открылось небольшое поле, покрытое травкой. Я увидел одного знакомого священника – отца Н. – чадо отца Саввы, в подряснике, с крестом.

Я спросил его: «Почему это вы здесь?» Ответа он не дал. В это время подходит к нам юноша и говорит: «Отец Савва благословил сказать вам, что отец Н. – священник, а ты – дьякон», – показывает на меня. На такой ответ я в недоумении рассуждал: «Какой я диакон, мне надо хором руководить. Кто меня заменит?»

А юноша на мои размышления говорит: «А отец Савва благословил вам сказать, что отец Н. – священник, а ты – диакон, и будьте вместе».

Затем юноша исчез. Я стоял очарованный всем виденным. Мы молча смотрели с отцом Н. друг на друга. Потом я повернулся направо и стал спускаться все ниже и ниже, а отец Н. стал исчезать из поля зрения.

Через три месяца после этого сна меня рукополагают во диакона.

Сон: собрались однажды духовные чада отца Саввы на одной квартире и вели интересную беседу, вспоминая отца.

Вдруг одна из чад говорит:

– Сейчас Г. будет помазывать нас маслом.

Вдруг в комнату входит Г. в монашеской одежде.

В левой руке у нее масло, а в правой руке держит поручи, сложенные вместе. Она несла тетрадь, где делала пометки (отметки чадам).

Я быстро подбежал к Г., а она говорит с упреком мне:

– Сашенька, Сашенька! – И покачала головой.

Без слов я понял, что она меня обличила за грех:

я опять раздражаюсь. Она помазала мне правую руку. Отойдя, я сел на диванчик и задумался, что опять прогневал отца, да и Г. недовольна моим поведением. Так сидел я в раздумье, склонив голову и закрыв глаза. Услышав шум, я открыл глаза и увидел: стоит Г., и одна из чад – О. начала так ругаться и такими нехорошими словами, обзывая кого-то собачкой, передразнивая: «тяф, тяф, тяф». Г. была поражена. И я был удивлен, что О. так ругается. После этого я собрался уходить, и вдруг мне захотелось приложиться к поручам, которые были привязаны к запястью руки Г.

И проснулся.

Через некоторое время Г. привозит из Печор поручи отцовы, она принесла их в церковь и показала нам. Поручи были точно такие, какие я видел во сне, и мое желание приложиться к отцовым поручам во сне осуществилось наяву.

Г. решила проверить мой сон в отношении О. Однажды на поминальном обеде Г. стала рассказывать сон, что О. очень ругалась. О. вдруг заплакала и стала просить прощения и каяться, что она действительно ругалась со своей соседкой, передразнивая ее, и называла собачкой: «Только всегда и тявкаешь: тяф, тяф, тяф».

Так руководит нами отец через сны: обличает нас во грехах, показывая будущие события.

Сон: стою я с иконой Божией Матери, и подходит ко мне мама. Я ей говорю: «Мама, пойдем со мной!»

– Сынок, я боюсь!

– Не бойся, а иди за мной, – отвечаю ей. И с молитвенным пением к Божией Матери мы стали подниматься с ней по узкой тропинке к крутой лестнице, преисполненные радостью и умилением и упованием на Ее милость и помощь.

Поднимаясь все выше и выше, мы вышли на площадку, от которой лестница поднималась все выше и выше и вела к отверстию в потолке, из которого лился необыкновенный свет. А оттуда вдруг спускается к нам на площадку благообразный монах. Увидев старца, я в радости говорю маме:

– Видишь, мама, а ты боялась!

Вскоре после этого сна ко мне приехала мама. В воскресный день вечером во время молитвы я невольно посмотрел на фото отца Саввы и вдруг сразу вспомнил сон и узнал, что он спустился на площадку к нам с мамой. Я ошутил такую близость к отцу, неудержимо полились слезы. Неутешно рыдая, я просил его помощи спасти мою маму.

Сон: отец Савва идет недалеко от церкви Александра Невского и несет очень тяжелый невидимый груз. У меня возникло желание подойти к отцу. Но в моей руке был хотя и маленький, но очень тяжелый чемодан, который не давал возможности догнать отца, с большим усилием я все же догнал его. Когда я поравнялся с ним, то вдруг двери моего сердца открылись, и из него потекли слезы, омочившие меня до ног. В жизни я так никогда не плакал.

Пройдя немного вместе, отец сказал мне:

– Раньше я ездил, а теперь все пешком хожу.

Потом после некоторого молчания продолжал:

– Раньше я много нес, а теперь больше несу.

Вдруг приближаются к нам двое недружелюбно

настроенных мужчин, а отец им говорит:

– Пожалейте его, видите, как ему тяжело нести чемодан.

Один из них взял у меня чемодан, мне стало так легко, и я в душе благодарил отца за его помощь. Мы подошли к веранде.

– Пойди отдохни, а на обратном пути я тебя заберу, – сказал мне отец и дал мне мыло и полотенце, чтобы я мылся и вытирался.

Я лег с одной стороны кровати, а эти двое легли с другой стороны. Они вытягивали шеи и шипели как змеи.

Немного отдохнув, я вдруг услышал голос:

– Идет отец!

Быстро вскакиваю навстречу отцу. Немного пройдя вместе, отец спросил меня:

– Взял ли ты с собою мыло, которое я тебе дал?

Я побежал обратно и взял в тумбочке маленький-маленький кусочек мыла и вернулся к отцу. Проснулся в радости.

Не так давно был такой сон: мы в Печорах, идем к отцу в пещеры. Видим: у гробницы Лазаря и его вериг стоит кровать, а на ней прямо на голых досках лежит О. Отец Н. стоит по одну сторону, а я у входа. Потом оборачиваюсь назад и вижу: О., как собака, вытянув шею, лает на Г. – поносит ее. А за ней стояли еще несколько чад, пришедшие вместе с ней. Лица их были похожи на человеческие, но неясные, темные, а туловища походили на обгоревший ствол дерева.

Вдруг по главному проходу из пещер, с четками в руках к нам идет отец Савва. Я невольно оглянулся на О., но никого из них уже не было. Я хотел взять у отца благословение, но он быстро прошел мимо нас и вышел. А мне донесся такой голос:

– Отец пошел наводить порядок в монастыре и с чадами.

Потом отец возвращается опять в пещеры, идет спокойно, умиротворенно. Я попросил у него благословения, и отец радостно благословил:

– Бог благословит! Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

И я в радости проснулся, ощущая руку отца.

Вскоре после этого чада притихли. Одна из них падает с яблони с переломом позвоночника в трех местах, у второй заболел внук, и она обмякла, у третьей – дочь родила незаконного младенца, и она никуда не выходит из дома. И смуту продолжать было некому.

* * *

С самого раннего детства мне посчастливилось повстречаться и руководствоваться советами опытных духовных лиц, однако постоянного духовного отца у меня не было. После их смерти мне стало очень трудно без духовной поддержки...

В том городе, в который мы переехали, я доверилась одному священнику. Со своей прежней подругой по духу мы не прекращали связи. От нее я слышала много хорошего и необыкновенного об отце Савве – ее духовном отце.

В один момент меня потянуло к нему, к отцу Савве; я стала следовать его советам, о которых мне рассказала подруга. Я письменно попросила ее, чтобы она вместе со мной поехала к отцу Савве.

Отец Савва принял через нее меня заочно в духовные чада и благословил мне приехать к нему: «Пусть Г. приедет сюда, иначе она потеряет Христа».

После этого я тяжело заболела, и это ускорило мое желание поехать к отцу. Но потом возникло опять колебание, предстала масса препятствий, и я решила отложить поездку. И вдруг во сне вижу мою подругу, которая должна была везти меня к отцу. Она сказала, что старец ждет моего приезда и просит приехать. Она получила отпуск и просит приехать к ней, чтобы вместе ехать к отцу.

Потом вижу в небе живую Почаевскую Божию Матерь во весь рост, как в Огненном Столпе, я тут же опустилась на колени и слезно стала молиться Божией Матери: «Прости меня! Прости!». И с этими словами проснулась. Все колебания исчезли, в сердце твердое решение немедленно ехать к отцу Савве... Итак, мы с подругой поехали в Печоры. Как только моя нога коснулась ступеньки вагона, меня просто пронзила мысль: «Теперь я буду другой». Всю дорогу меня мучила мысль: «Только бы отец Савва не был молодым». При первой встрече отец обращается к нам с вопросом: «А кто из вас старше?» И мне как-то неловко стало, почувствовав, что отец знает мои мысли.

Я часто слышала от окружающих меня людей, что в жизни надо быть мудрой. Мне указывали на мои недостатки, неопытность, большую доверчивость, простоту. И я старалась исправиться, пыталась искать мудрость в книгах, прочитала много духовных книг. И вот, будучи в Печорах, в храме отец, проходя мимо меня, замечает: «Где просто – там ангелов со сто, а где мудрено – там ни одного». И мне вдруг стало так ясно и легко.

На исповеди отец стал перечислять и обрисовывать мои грехи с такой точностью, что я даже вслух вскрикнула: «О, это мои грехи!»

На другой день идет отец на молебен и несет с собой икону Ахтырской Божией Матери, проходя мимо меня, говорит: «Сама Матерь Божия поможет тебе нести твой крест».

И ставит эту икону на подсвечнике у иконы Божией Матери Успение. После молебна отец уходит в алтарь, не взяв с подсвечника икону. Стоящая рядом моя подруга, решив, что слова старца относятся к ней, берет эту икону с подсвечника себе. Вдруг возвращается отец и говорит:

– П., давай иконочку.

Отец прикладывает ее к своему кресту и ею меня благословляет и отдает мне со словами:

– Молись Божией Матери. Она тебе поможет!

Позже отец предсказал, что за каждое мое доброе

дело я буду нести скорби, но должна радоваться, что нахожусь под покровом Божией Матери.

Отец постоянно учил нас смирению. Однажды на молебне он говорит:

– Когда мы живем вместе, то должны мысленно припасть к ногам враждующего и просить прощения сердцем, и тогда этот человек почувствует эту искренность, и сердце его смягчится.

– А как быть с детьми, если они не слушают тебя? – обращаюсь к отцу с вопросом после молебна.

– Смиряйся перед ними, ведь ты господствуешь над ними! – ответил отец и дал мне поцеловать свой крест, и мне открылась мудрость смирения.

Отец дает много крестиков и иконочек и говорит: «Раздавай!» А я не знала, кому раздавать. И когда мне было дано послушание быть старицей над чадами, я поняла, что это послушание давно было назначено мне от Бога.

* * *

Когда я приехала к отцу с дочерью, он ей говорит: «В миру тебя ждут большие неудачи, а в благочестии – большие успехи. Пойдешь от силы к силе».

Отец сказал нам:

– Пойдите все трое наверх, к Михайловскому собору, и ждите, я приду к вам.

Приходит отец, в руке у него пузырек масла и помазок.

– Это я принес масло от гроба Господня. Я вас сейчас соединю с собой.

Помазал себе на лоб крестик маслом и моей подруге – крест, а потом опять себе один крест и мне – два креста. Дочери рядом не было. Когда она подошла, то спросила:

– Кто пролил здесь духи?

Такое исходило благоухание от святого масла. В это время отца отвлекли от нас приходящие женщины. Мы объяснили Н. в чем дело.

– Проси и ты у отца, и тебя помажет, – говорим ей.

– Нет, так нельзя просить, – не посмела Н.

Отец подходит к ней и говорит:

– н., я тебя не помазал?

Ставит ее перед собой, помазывает себя маслом один раз, а ее пять раз со словами:

– Молись за меня, молись за себя, молись за отца, молись за братишку, молись за Лидию.

Вместо одного дня мы пробыли в обители целую неделю. Дочери даже не хотелось уезжать. Такова сила молитвы старца.

* * *

Когда у меня болело сердце, я огорчалась на детей, что они мне не помогают. Приезжаю к отцу и спрашиваю, как быть?

– Когда устанешь, то перекрестись и скажи: «Делаю ради Христа», – и Христос тебе поможет.

Так я и стала поступать. Исчезли мои обиды, и усталости не стало.

Чувствую, что раздражаюсь. Переживаю и прошу перед карточкой отца:

– Отец, помогите, опять раздражаюсь.

Приезжаю к отцу, и при встрече он мне говорит:

– Вот ты все пишешь мне: «Раздражаюсь, помогите» (а я не писала).

В руке у отца иконочка Божией Матери Неопалимая Купина, он дает мне ее и говорит:

– Она помогает не только от пожара дома, но и от пожара души. Молись ей.

А потом дает мыло и для наших чад.

Начала я так молиться Божией Матери перед этой иконой. Мне сделалось легко, я не стала раздражаться. Все это по молитвам отца.

Приезжает к нам из Печор матушка Е. и передает весть от отца о том, чтобы я с мужем поехала в Печоры.

Муж отказывается.

– Поедем, в благодарность за мое исцеление, поедем, – уговариваю я его, – а то опять заболею и помру.

– Умирай, но я не поеду.

На другой день матушка передает слова отца, чтобы он ехал как на экскурсию. Он сразу согласился.

Дорогой было ему тяжело.

– Меня что-то тянуло туда, я был скован, своей воли не имел, – говорил он после.

Вечером отец отслужил всенощную и во время каждения храма проходил мимо нас. Увидел моего мужа. Отец остановился и закрыл лицо рукой. После службы отец подходит к нам и дает мужу просфору. Тот взял просфору, поцеловал крест, а потом гордо спрашивает отца:

– Зачем вы меня звали?

– Сын ваш просил меня: «Спросите моего папу?» – сказал в ответ отец. И задал ему вопросы:

– Что дает больше света – луна или солнце?

– Луна, – отвечает сам же отец Савва.

– Да как же луна? – удивляется муж.

– Луна! – говорит опять утвердительно отец.

Так обличил отец Савва упрямство, твердость,

неверие мужа...

– Я был в молодости неверующим человеком, а потом на пути встретился со старым священником и глубоко поверил в Бога, – говорит ему отец Савва.

Перед этой поездкой отец говорит мне:

– Мне Господь открыл, что у него (у мужа) много добрых дел. Сам Господь призовет его к Себе, и ты с ним ко мне приедешь.

Когда отец Савва вынимал частичку за мужа, ему было открыто плачевное состояние души моего мужа, что надо во время молитвы живо представлять его образ пред собой и что он никогда бы не спасся, если бы не приехал в Печоры и не съел просфоры.

Отец передал для него рубашку, пояс, носки и носовой платок, окажденные ладаном.

– С этим всем передается ему благодать, – добавил отец.

После этой поездки муж восстал на меня. Не хватало больше терпения переносить все его нападения.

Однажды он ушел на собрание, а домой еле-еле пришел. Внезапно сошла с места основа позвоночника.

– У меня есть чадо Г., на нее восстал муж, и Господь наказал его. Сейчас он лежит без движения, трудно сказать, чем все это кончится. А теперь он говорит: «Дорогая, подай мне...» – Сам себя уже обслуживать не может. Делают ему 100 уколов и готовят к операции, – так говорил в это время отец своим духовным чадам в Печорах.

Я пишу отцу, прошу святых молитв и спрашиваю: делать ли ему операцию? Вскоре получаю ответ:

– Если врачи сочтут нужным, только тогда делать операцию.

Вот он уже лежит на операционном столе, врач измеряет давление, предел давления. Дают заключение, что операцию делать нельзя: умрет на столе.

Перед этим ему делали укол для замораживания. Хирург своей рукой с силой вставляет ему основу позвоночника на место и приклеивает на это место наклейку.

Мне при встрече говорит он:

– Вроде меня не резали, но что-то приклеили на спине.

После отец спрашивает меня:

– У И. не отнялись ноги? Ну так вот, молись за него.

Итак, чудо свершилось! Муж опять на ногах, и при этом он стал кротким, мягким. Все кончилось благополучно по молитвам доброго отца.

На исповеди отец говорит, что не надо бояться душевнобольных, и, окинув всех взглядом, добавил:

– Здесь все до единого больные, только в разной степени и в разной форме: у кого – один, у кого – два, у кого – семь, а у кого – 2000 бесов. И если мы раздражаемся, то больные.

Я поразмыслила, что он берется очистить одну, у которой 2000 бесов, а лучше бы нас всех вместо нее одной очистил и были бы все чистые. В ответ на мои мысли отец поворачивается ко мне и говорит:

– Такая была одна больная, много ходила к старцу, просила очистить ее. И когда старец ее очистил, то она стала неверующей. Она вернулась обратно к старцу и просит его:

– Верните мне мою болезнь, чтобы очистить себя; но еще больше надо трудиться, чтобы вернуть половину твоей болезни и половину твоей веры.

Помыслила я, что после поездки к отцу стала намного хуже, что напрасно ездила... Оставив исповедь, отец подходит ко мне и говорит: «Когда младенцу три года, мать берет его на руки и ласкает, но когда ему уже 12 лет, то с него спрос, и мать его уже на руки не берет. Так и отец духовный: три года носит на руках, а теперь с вас уже и спрос».

И сравнил меня с карликом:

– Лилипут не растет или уродство растет, тогда уже нужно подпорки – шлепки, испытания – скорби, напраслины. Так в жизни духовной и бывает: за утешением следует скорбь. И чем сердцу больнее, тем полезнее, спасительнее для души. Другого пути нет. Все святые сим путем шли. И нам надо им подражать!

Еще такой пример.

Заметила я на квартире, что схимницы и монахини не употребляли пищи до 12 часов дня и после 6 часов вечера, а меня заставляли есть «за послушание». Я решила: приеду домой и тоже буду так делать. И это намерение я решила держать в тайне, никому не говорить об этом, даже отцу.

После Литургии отец говорит всем:

– Вот посмотрите на Г., она решила, что как приедет домой, то не будет есть до 12 часов дня и после 6 часов вечера. А муж ее за это из дома выгонит. После Петрова дня благословляю ехать на Украину и пить молоко, есть яйца, чтобы приобрести нормальный вид и никакого режима в часах.

Я только поражалась: как отец знает все мысли, ничего от него не скроешь?

Много молодых людей окружило отца. Один из них обращается к отцу:

– Благословите, отец, мне невесту.

– Здесь стоят Христовы невесты, – и направляясь ко мне, говорит: – у меня есть иконы в келье...

А я думаю:

– Ну и что ж, что у вас иконы, – и смутилась душой за эту мысль.

– Это будет благословение вашей дочери, она выйдет замуж, – продолжает отец.

А перед этим он дал дочери картинку. На одной стороне – красивое лицо девушки: «Я хочу замуж», – а если ее перевернуть, то представится лицо дряхлой женщины: «Вышла замуж», – и сказал: «Береги эту картинку».

Еще раньше отец предупреждал ее:

– Не смотри ни на кого до 23 лет.

– Как так? – ответила она.

Отец предвидел ее неудачное замужество и предостерегал ее.

Вскоре я опять приехала к нему.

– Иди к келье, я тебе вынесу иконы для дочери, – сказал мне отец. Отец ушел в келью и долго не выходил. А меня такая печаль охватила, плакать хотелось. Выносит отец и говорит:

– Ох, пусть бы она не спешила с этим замужеством... Если эти иконы там не понравятся, они ведь не богатые, тогда возьми их себе.

Пророчество отца сбылось. Дочь снова вернулась домой к родителям, муж ей изменил. И отцовы иконы я взяла себе.

Поссорились мы с дочерью. А в это время у отца была одна из наших чад. Отец, отправляя ее домой, передает ей для нас духи «Роза» и говорит:

– Там у Н. с Е вспышка. Ух как! – И руками показал как. – Пусть они подушатся этими духами, а Е скажи, чтобы она так больше не поступала.

После второй вспышки отец присылает нам розовое масло. Я серьезно обратила внимание на свою вспыльчивость и стала сдерживаться, и даже сердитого лица не показывала дочери, вспоминая отцовы слова: «Смиряйся перед ними, ведь ты господствуешь над ними».

Отец мне сказал, чтобы я читала акафист Божией Матери, а какой – не сказал. По жребию я стала читать акафист Ахтырской Божией Матери, иконочку которой я получила от отца – как раз первое благословение.

И дочь моя стала меняться. Через некоторое время она мне призналась:

– Если бы ты, мама, поступила со мной грубо, ты потеряла бы меня навсегда: я пошла бы по большой дороге.

И я безмерно благодарна Матери Божией и дорогому отцу за помощь.

* * *

В первый раз я поехала в Печоры с чадами, которые уже были у отца. Подойдя к дому, где они останавливались, мы заспорили между собой, оставили вещи и огорченные друг на друга пошли в обитель. Отец исповедовал. Мы стали у самой стены, слушаем.

– Вот там сзади стоят трое, огорчили друг друга, а примириться не хотят, – говорит отец.

Тогда до нас дошло: «Это же нас касается», – и давай просить мы друг у друга прощения.

Однажды стою в храме. Отец идет. Я мысленно прошу благословения завтра причаститься. Поравнявшись со мной, отец говорит:

– С Божией помощью причастись!

После панихиды отец давал народу крест. Подходя ко кресту, я подумала: «Хорошо бы взять не догоревшую свечу, буду зажигать ею лампадочку». А в то время я жила в общежитии. И вдруг отец говорит: «Кто живет в общежитии, оставьте свечку здесь».

Через год приезжаю в Печоры. После панихиды в пещерах отец посмотрел в мою сторону и говорит:

– Ну, вот теперь возьми свечку и будешь зажигать лампадочку.

«Может быть, это не мне отец говорит, – подумала я, – ведь я же не имею лампадочки в общежитии». Но свечу домой взяла.

Спустя две недели мне неожиданно дают отдельную маленькую квартирку. Я поняла, что это чудо свершилось по молитвам отца, что милостивому нашему батюшке были известны наши беды и нужды, и он все делал для нашего благополучия.

Беседуя с нами, отец просил всех чад выполнять Богородичное правило. А я сокрушалась: «А что мне делать? Как я буду выполнять, живя в общежитии?»

Обращаясь в мою сторону, отец отвечает:

– Богородичное правило можно выполнять и лежа под одеялом.

– Ого, под одеялом, – думаю я, – да я как лягу, так тут же и засну.

– Вот некоторые думают: «Под одеялом какая молитва? Я как лягу, так тут же и засну, – говорит отец и продолжает: – А ты только начни, а за тебя Ангелы выполнят!»

Однажды нам дали переписывать синодик отца. Я не нашла там своего имени и подумала:

«Какая я недостойная и грешная: и в отцовом синодике меня нет».

А отец после говорит:

– Там, в синодике, несколько имен по городам, а главное – здесь, – и показывает на сердце, – здесь все вы у меня!

В Печорах мне очень запали в душу песнопения водосвятного молебна и панихиды, захотелось и самой научиться петь. Но где взять такие книжки? О, если бы отец благословил мне такую книжку, подумалось мне.

Едем домой и вдруг, уже подъезжая к городу, Г. обнаружила в своей сумке книжку «Молебны и панихиды».

– А это что такое, – удивилась она.

– Не удивляйся, – говорю, – это я мысленно выпросила у отца.

Помню еще давно отец раздавал четки, а я стою равнодушно, не хочу их иметь: живу в общежитии, а там хранить их негде.

– А ты на шее их носи, подумают, что бусы, – отвечает отец на мои мысли.

Однако я четки не взяла, на квартире все сестры стали меня за это ругать. «Отец дает четки, а ты не берешь, разве так можно?» Я расстроилась и расплакалась.

Вечером вижу в храме отца. Приложился к иконам Спасителя, Божией Матери, к мощам преподобномученика Корнилия и с четками в руках идет прямо ко мне. Тут подбегает к нему О.:

– Отец, благословите мне четки!

Отец благословляет ей. Я опять расстроилась. Приезжаю домой, а в моей сумке – двое четок, ароматное масло, стаканчик и книжка с ответом на мои вопросы. Отец положил.

Мне очень хотелось иметь книжку «Покаяние и воздыхание»... Однажды в Успенском храме подходит ко мне Мария С.: «Вот она где, а я тебя ищу по всему храму», – говорит она и незаметно кладет мне в руку книжку, – отец тебе дал».

* * *

Я много слышала необыкновенного об отце Савве, и мне хотелось стать его духовной дочерью. Приезжаю в Печоры. Служба была в Сретенском храме. После службы жду, когда будет проходить отец Савва. Но его нет, что делать? Подошла за благословением к другому монаху. А когда вышла на улицу, увидела окруженного народом отца Савву (он вышел другим ходом). Я стремлюсь к нему пробраться, а он все время от меня отворачивается. И вот уже всех-всех благословил, а мне никак не удается к нему подойти: он все время от меня уклоняется. И вот уже быстро уходит. Я очень расстроилась и пошла догонять. Догоняю его на лестнице с Успенской площади и прошу:

– Отец Савва, благословите меня к вам в чада?

– А ты что бегаешь?

Потом достает просфору и мягко говорит:

– Ну, благословляю, на вот тебе просфору, иди и пиши мне исповедь.

И я пошла от отца с великой радостью.

В день отъезда мне хотелось заказать молебен, а денег осталось всего три рубля. Но решила молебен все-таки заказать, а лучше поголодать в дороге.

После молебна пошла к отцу за благословением. Отец благословил меня и наложил полную сумку гостинцев: и хлеба, и огурцов, и варенья, и шоколаду. Такова была мне награда за молебен.

У моей знакомой старушки в деревне была на голени открытая рана, которая гноилась, из нее текло, и она становилась все глубже, и никто не мог ей помочь.

Я ей рассказала про нашего духовного отца игумена Савву (это было еще до пострига в схиму). Она стала за него молиться. Потом я привезла от отца ей просфору и водички. Она намочила этой водой чистую холщовую тряпочку и прикладывала к ране. Через две недели рана совершенно затянулась. Она в великой радости благодарила Господа и отца за исцеление.

Потом снится ей сон: мягкий зеленый луг и много народа, все одеты по-праздничному. Со всех сторон кричат: «Отец Савва! Отец Савва!» Я тоже устремилась вперед, чтобы его увидеть. И вот вижу его в светлой одежде на какой-то волне в воздухе. Отделяясь от народа, отец Савва машет рукой и благословляет людей. Он был точно такой, как на фотографии.

Мой сосед по деревне Георгий вначале был неверующим, иногда посещал церковь, а потом перестал, стал ругаться, пить и курить.

Наконец попал в больницу. Врачи определили рак легких и предлагали срочно операцию и облучение. По его просьбе я навещаю его в больнице. И вот что он рассказал о себе:

– Не так давно, выпивши, шел я по лесу, сбился с пути и уснул. Во сне вижу седого старичка, который с тобой разговаривал. О чем вы с ним беседовали, я не помню, но понял, что через вас мне надо спасаться. Вспомнил я этот случай здесь, в больнице, и написал домой, чтобы передали тебе, чтобы ты ко мне немедленно приехала.

Рассказывая, он все время плакал и только крестился. Я стала его утешать и обещала отвезти его к отцу Савве.

Через несколько дней он по своему желанию выписался из больницы, венчался со своей женой и едет со мной в Печоры. Отец был болен, но нас принял. Называя Георгия Николаем, дал ему просфору и говорит: «Помолимся».

После поездки врачи опять предлагают ему операцию, говоря, что у него рак легких и что ему грозит смерть, если он не согласится. Но Георгий в больницу не ложится, а опять едет к отцу. Отец благословляет его заказать молебен Казанской Божией Матери и пить воду от молебна. Дает ему привезенные с Афона иконочки святых великомучеников: целителя Пантелеимона, Георгия Победоносца.

После этой поездки к отцу Георгий стал чувствовать себя все лучше и лучше. В больницу он так и не пошел. Врачи вызывали его, приезжали за ним, уговаривали на операцию, но Георгий наотрез отказался. По их просьбе он написал об этом расписку и сейчас чувствует себя хорошо.

Через два года попадает в больницу его жена. Там ее спрашивают:

– Это вы жена Георгия, который умер от рака?

– Какой Георгий умер от рака? Мой муж жив и чувствует себя хорошо.

Вскоре врачи снова приглашают его провериться, сделать снимок. Но Георгий не соглашается:

– Я себя хорошо чувствую и ни в каком обследовании не нуждаюсь.

Невольно вспоминаются дивные слова великого апостола Павла: «Где твое, смерти, жало? Где твоя, аде, победа?», наполняющие душу неизреченною радостью.

В самом деле, смерть уже направила свое жало на человека и готова была прекратить его жизнь, и бездна ада поглотила бы его душу. Но силою Божией Матери и великого праведника жало смерти оказалось бессильным.

И теперь Георгий – истинный духовный сын отца схиигумена Саввы. По его кончине он продолжает ездить в монастырь, чтобы преклонить свои колена в Богозданных пещерах перед гробом великого молитвенника и чудотворца, который силою Божией исцелил его от смертельной болезни. Георгий с тех пор перестал пить, курить и ругаться, полюбил одиночество, начал интересоваться житиями святых, усердно молиться, чаще бывать в церкви – стал ревностным христианином.

* * *

Я много лет страдала от хронического радикулита. В правой ноге были сильные боли и судороги. Подолгу лежала в больнице, но облегчения не было.

По совету людей поехала к отцу Савве. В дороге я еще вдобавок простыла и пришла к отцу совсем больная. Отец дал мне флакон лесной воды и благословил натираться ею.

Дома на ночь я натерлась, а утром встала легко, не ощущая нигде боли, радостная пошла на работу.

Долго я хранила отцову целебную воду. И боли меня больше не беспокоили.

Муж у меня душевнобольной. У него частые приступы. Дочь я родила уже будучи верующей. Еще одно горе: у девочки оказался врожденный порок сердца. Через два года везу ее к отцу. Причастились. Девочка говорит отцу: «А я здесь хочу остаться, здесь хорошо!»

– А здесь мужской монастырь. А вот поезжайте в Пюхтицы – там женский монастырь, – серьезно отвечает двухлетнему ребенку отец, – там есть источник Божией Матери, покупайтесь в нем.

Приезжаем в Пюхтицы. Была осенняя холодная погода. Но я не устрашилась и, нисколько не сомневаясь, окунула ребенка в холодную воду со льдом. И чудо! Девочка не простудилась. Мы поехали домой бодрые и радостные. У девочки шум в сердце исчез, совершенно исчез и мой радикулит.

Мой родной отец много лет страдал от язв в пищеводе и в желудке. Я послала ему масло, привезенное от отца Саввы. Он стал принимать и боли прекратились. Язвочки врачи больше не находили.

После обеда отец служил панихиду, были заочные отпевания. Перед началом службы отец три раза повторил:

– Кто еще не отпет?

– У кого же еще есть не отпетые родственники?

– Вспомните все, у кого есть не отпетые близкие или родные? Сейчас мы всех отпоем. Напишите мне их имена.

И вдруг нам вспомнилось. Сестра говорит мне: «Давай отпоем Сашу». У нас был брат, убитый на фронте, а отпет не был. Л. быстро написала его имя и подала отцу. Тогда отец сразу же начал службу.

После панихиды он говорит:

– Кого мы сейчас здесь отпевали, тот здесь и будет похоронен. Этот кусочек я снесу в пещеры и положу у креста.

В эту же ночь сестре приснился сон: является брат Александр и говорит:

– Знаешь, как мне здесь хорошо, но на Александра Невского сделай мне поминальный обед. И скажи Людмиле, чтобы Света не носила больше брюки, пусть купит ей платье.

Так наш дорогой отец молился, чтобы мы вспомнили о брате, и по милости Божией брат был отпет.

По благословению отца мы поехали домой.

В вагоне сестра улыбается.

– Чего ты улыбаешься? – спрашиваю я.

– Отец сказал: «Будете ехать под стражей», и смотри, кругом нас все солдаты.

Еще отец сказал: «JI. предстоят похороны, на которых будут священник и врач».

Приехала она домой, через неделю получает телеграмму: у брата ее мужа умерла жена, они с мужем едут на похороны. Погода была ненастная: дороги занесло снегом. Народу собралось мало. Приехал еще только брат – священник, и другой брат – врач.

После похорон было трудно добраться домой, транспорт не ходил. Еле добрались до дома и заболели, но, приняв святыню от отца (просфору и святую воду), быстро поправились.

* * *

Я давно знала отца Савву по рассказам и была заочно его духовное чадо. Я чувствовала сердцем близость к нему. Выполняла его молитвенное правило. Хотелось постоянно помнить о нем и молиться за него. Наконец я собралась к нему поехать.

После литургии в Успенском храме отец Савва выносит из алтаря целый мешок просфор, благословил их и стал раздавать. Все поспешили туда, чтобы получить отцову просфорочку. А нас возле отца осталось 5 человек.

– Кто был первым, будет последним, – сказал отец, – есть у меня такие чада, которых я не видел и которые меня не видели. А они молятся за меня, и я их поминаю. Это мои верные чада.

А потом обращается ко мне и говорит:

– А ты что как жандарм?

У меня был костюм с белыми пуговицами. И меня отец обличил за то, что я подралась с мужем, когда он не пускал меня в храм. Отец дал нам всем по просфорочке. А мы отдали ему свои исповеди. Мне так запали в душу слова старца:

– О, как Матерь Божия любит тех людей, которые к Ней обращаются! Как дорого, когда чада прибегают к Матери Божией. Она любит этих чад и берет их под Свой покров!

– Что такое благословение? Это – отсечь свою волю и творить волю Божию.

Это последние слова, которые я слышала из отцовых уст.

Поехала еще к отцу. В подарок ему я захватила дорожные иконочки, а к нашему приезду отец умер. На погребение отца из нашего города приехало много чад. И удивительное совпадение: иконочек я привезла столько, сколько приехало наших чад, и всем досталось по иконочке. Точно мы из рук самого отца получили такое благословение и символически он как бы завещал нам:

– Чада! Помните этот день! И всегда приезжайте ко мне, к месту моего погребения, и я утешу вас.

* * *

Как-то я была в смущении и недоумении: нужно ли подавать заказные Литургии? И вдруг во сне вижу отца, и он явственно мне говорит:

– Когда я был жив, я молился за всех. А сейчас для вас ценнее эти Литургии, и вы никогда не уезжайте в дорогу, не отслужив по мне панихиду.

Прочитала книгу об оптинском старце иеросхимонахе Амвросии, и так он запал в мою душу, так я им восхищалась, что стала переживать, не грешу ли я перед отцом Саввой.

И вот накануне дня Ангела отца вижу сон: звонок в квартиру. Открываю дверь. Входят старец Амвросий и наш отец и просят заказать по ним панихиду.

* * *

Перед первой поездкой в Печоры у меня было много препятствий: собрать троих детей, управиться с домашними делами, к тому же был разлад с мужем. Дело доходило до развода. Однажды он чуть не убил меня, только дочь спасла, я ему грубила, выгоняла из дому, говорила: «Уходи, я не хочу тебя видеть, а детей сама воспитаю...»

Перед поездкой сняла кольца, надела, потом опять сняла и твердо решила никогда их больше не носить. И с тех пор действительно их не надевала.

Приезжаем в Печоры.

Отец долго беседовал с моим сыном Б. Парень он был способный, я внутренне им гордилась.

На мои горделивые мысли отец замечает:

– А бывает горе и от ума.

Потом дает дорожную икону Спасителя, Божией Матери и святителя Николая и говорит:

– Святитель Николай очень помогает от напастей.

Во второй раз еду в Печоры с подругой Т. У отца на исповеди было много людей. Я досадовала на себя, что опоздала: к отцу теперь не проберешься.

Отец на исповеди говорил:

– Раньше жены уважали мужей, ни в чем не перечили, ноги им мыли, а сейчас жены не имеют никакого страха. Вот, например, Р. даже ушла с тарелкой из-за стола в другую комнату: видите ли, она не может есть вместе с мужем.

Отец с большой точностью обрисовал все наши семейные отношения, даже повторил мои слова во время спора:

– Видите ли, она такая, сама воспитает детей, а ты, муж, уходи из дома, она видеть его не хочет... А детям нужен отец.

У меня волосы поднялись дыбом и тело сжалось от страха: «Господи, откуда отец все это знает?» От стыда и страха мне хотелось спрятаться, удалиться подальше...

– А вот еще у нас есть Т. Такая... она тоже... Как ей доводится мать мужа? – спрашивает отец у народа.

– Свекровь, – отвечают ему чада.

– Так вот, она хочет всю заботу о детях возложить на свекровь: чтоб и детей нянчила и чтоб деньги ей давала. И еще обижается, если свекровь этого не делает. А у Г. – вот дел (и рукой показывает выше головы)! – ваши дети – вы их и воспитывайте...

Когда я приехала домой, мне хотелось попробовать жареного мяса. Думаю сама себе: «Я уже из Печор уехала, и отец теперь не узнает, не увидит и не услышит». Попробовала и с тех пор не стала есть мясо: оно мне показалось таким невкусным, точно мыло.

На следующий день приезжаю к отцу, а он меня опять обличает:

– Есть такие чада, которые думают: «Вот я уехала из Печор, отец уже не узнает, можно и мясо кушать». Здесь они как-то держатся, а как уехали, так думают, что отец ничего не слышит и не видит.

Двое молодых людей, мой сын В., которым я гордилась, и Г. – сын моей подруги, по нашей просьбе поехали в Печоры.

В монастыре они вели себя плохо, в храме разговаривали и смеялись, не захотели причащаться, не подошли к кресту. Наши духовные чада их провели к отцу. Их подталкивает народ.

– Они взрослые, не надо их подталкивать, – говорит отец.

И сам подходит к ним и дает им по крестику со словами:

– Если вы их потеряете, кончите плохо.

Крестики эти они потеряли. Один из них сейчас

находится в тюрьме.

* * *

Мы с женой и сыном часто ездили к отцу Савве. И всегда он нас принимал с любовью.

Однажды приезжаю с сыном к отцу перед началом учебного года. Исповедались, причастились, а когда собрались уезжать, отец благословил нас, достал из кармана крестик и говорит сыну:

– Возьми этот крестик и носи два крестика до Покрова Божией Матери и не снимай его.

И вот что случилось потом. В. в школе на уроке физкультуры сильно ударился головой и потерял сознание. Однако все обошлось благополучно. То, что сын выполнил благословение отца, и молитвы охраняли ему жизнь.

Этот случай произошел незадолго до праздника Покрова Пресвятой Богородицы. И только теперь нам стали понятны слова старца.

Наша семья глубоко почитает отца Савву за его прозорливость, мудрость и любовь к нам, грешным.

* * *

Молодая девица О. приехала к отцу. Отец ей говорит:

– Хоть ты и хочешь на праздник Успения Божией Матери остаться здесь, но я тебя не благословляю. А поезжай-ка ты домой, а духом будешь здесь. Если же ты останешься, о чем ты мечтаешь, то будешь находиться под конвоем бесов.

Но она все-таки осталась в Печорах...

Нас приехало 6 человек, и отец заранее знал, что одна ослушается его, в дорогу нам дал 5 просфорочек и 5 крестиков.

A Л. в Печорах душевно заболела, сделалась ненормальной, стала бегать по полям...

Дивны дела Твои, Господи, и человеколюбию Твоему нет конца. Господь и Бог наш Иисус Христос хотят всех грешников спасти, не отринул и меня, грешную.

В церковь я не ходила. Жизнь моя замужняя была очень трудная, я плакала и даже засыпала в слезах!

У родителей был образ Казанской Божией Матери. Однажды вижу сон: стою я перед этим образом и плачу. И вдруг от иконы голос как гром: «Чего ты плачешь?» А я тогда сказала: «Господи, даруй мне счастье и здоровье!»

А голос мне в ответ: «Будет тебе счастье и здоровье, но с условием...». И все.

Когда я начала ходить в церковь, до меня дошли слухи, что есть город Печоры, а в нем мужской монастырь, и там живет и подвизается прозорливый старец игумен Савва. Я часто думала, что это за такой батюшка, что о нем все говорят с такой теплотой, я начала ездить в Печоры; когда я увидела его в первый раз, то очень удивилась. Простой монах, а возле него столько людей, что нельзя подойти под благословение. Но он все равно мог всех утешить. Многие хотели бы быть его чадами. По Своему милосердию и человеколюбию Господь и меня, грешную, сподобил быть его чадом.

По моим жизненным обстоятельствам меня в моем городе не прописывали, однажды вижу, что во сне я стою перед портретом моего духовного отца Саввы – благословляющим. Вдруг передо мной открывается картина: я в Печорском монастыре стою перед Успенским храмом. Выходит из храма отец и я говорю ему: «Отец, а меня не прописывают». А он отвечает: «Пропишут, как только пойдешь на кирпичный завод работать, так и пропишут». В том городе, где я жила, кирпичного завода нет.

Тогда я и мыслить не могла, что буду куда-то переезжать. Но отец по своей прозорливости предсказал это. И вот через несколько лет по семейным обстоятельствам я вынуждена была оставить родительский дом и переехать в Печоры. Устроилась на кирпичный завод. И действительно, начальник мне сказал: «Можно работать и прописаться...»

* * *

Одна женщина жаловалась батюшке, что ее обзывают соседи и говорят несправедливые слова. Он весело ответил: «Радуйся ты, ибо Господь обо всех думает и знает, что бы ни говорили несправедливого о тебе, а у Господа Свое мнение, твое же дело уметь терпеть напраслины. На меня чего только не говорят!» – Батюшка прижал ладони к вискам и еще веселее продолжал: «Уж я в их мнении и блудник, и колдун, и шпион, имеющий своих агентов, и еретик, и что в прелести... и ой, ой!.. На Господа тоже наговаривали, всего несправедливого, а особенно опасно думать о ком-то, что он в прелести. Это хула на Духа Святаго. В человеке Дух Святый действует по милости Божией, а на него говорят, что он обольщен духом гордости, сатаной. Конечно, кто по незнанию и с жалостью говорит это, то другое дело. Нельзя осуждать священника, другое дело молиться, чтобы Бог помог ему победить свои слабости и пороки. И вообще судить грешно, ведь есть Судия, Бог, нельзя отнимать это у Бога. Мы видим какой-то результат, а ведь человек говорит иногда что-то хуже, грубее, чем думает и чувствует. Ну вот, и ты учись радоваться в скорбях, без Бога это непостижимо, но надо Его просить, чтобы Он закрыл наше сердце от ответного озлобления, от раздражения.

Святые, достигшие внутреннего настоящего смирения, были даже радостны, когда их обижали. Они с великой любовью молились за обижающих. Мир душевный передается окружающим».

Мне хотелось в глубине души посидеть когда-нибудь возле ног батюшки, как сидела когда-то Мария Магдалина возле Иисуса Христа. Вскоре так и случилось со мною.

Мне надо было записать на поминовение одну болящую, пошла я в комнату, где принимают заказы от людей, ждала послушника, поставленного на это. А пришел батюшка Савва, положил теплый коврик возле стула, сел на стул, говоря со мною. На мысленное желание сесть мне на коврик ответил: «Садись, как Мария». Было несказанно хорошо. Он дал шоколадку с рисунком красной гвоздики и сказал, что любит эти цветы. Он много со мной говорил духовного и испытывал результат своих мыслей и милости Божией, насколько я теперь смогу владеть чувствами. Он специально говорил такое, отчего могут в голове пойти думы и чувства, чтобы знать, что лечить.

Потом я уже была близка, чтобы открыть двери в душе для плохого чувства, и подумала: «Все, больше не могу, дальше уже слаба».

И отец будто тут же включил рентгеновский аппарат. Но после еще нескольких молитв опять включил испытание, насколько я с Божией помощью возненавижу вредных гостей, нечистоты мыслей и чувств. И за молитвы батюшки Господь дал мне внутренне закрыть от сатаны двери слуха. Ох, и боялась же я себя, когда отец стоял близко, разговаривая и испытывая. Его дыхание шло в меня, я его воздухом дышала. Лицо как бы говорило: «Не обидь моей чистоты чем-то грязным, которое можешь в себе допустить». На отца и не было у меня сомнения, его дал Бог мне понимать. А вот себя-то я не знаю, на что способна.

Минут пятнадцать он об очень тонких вещах говорил со мной, и я отвечала. Господь оградил от лукавого духа. Батюшка облегченно воздохнул, улыбнулся, постукал меня по плечу и сказал: «Значит, Бог будет помогать тебе, все обойдется хорошо».

Он знал мои дальнейшие искушения в жизни и хотел уберечь от падения, и вот и проверил. Несколько лет до этого я его просила: «Отче, мой побейте лоб, чтобы в нем не было грязных мыслей». Он смерил взглядом и крестообразно сильно, но не больно благословил лоб. Там у меня что-то даже перевертывалось с треском, но не больно.

Еще несколько раз я наблюдала его обеспокоенный отцовский взгляд на себе, когда внезапно оборачивалась.

И перед искушением в моей жизни за два года, когда я ничего не знала об этом, при отце подумала: «Вот он предсказывает кому-то что-нибудь, а мне бы тоже предсказал!»

Он тут же ответил на мои мысли: «Я тебе ничего не буду предсказывать. У тебя будет искушение». Я наморщила лоб, не хотя любовных искушений. Он продолжал: «Но все кончится благополучно, я буду молиться за тебя». И все сбылось.

Вот, возлюбленные, может быть тут некоторые из вас недоумевают: «В каких беззакониях?» Это о псалме 50 у царя Давида. «В беззакониях зачат есмь и во гресех роди мя мати моя». Грехи Адама и Евы передаются нам по наследству: непослушание и гордость, которыми пали наши прародители, и еще те грехи, которые прибавились от поколений. Вот почему при крещении младенца надо отрекаться от сатаны, чтобы снять грехи с младенца, пока еще не личные его, но переданные ему по наследству от родителей, от поколений. Грехи влияют на наш характер.

Однажды художник искал себе натуру для Ангела. Он нашел юношу, очень нежного, светлого и нарисовал с него образ Ангела. А через несколько лет ему понадобился образ сатаны. В одной из тюрем ему дали рисовать одного человека, которому хорошо подходил такой образ. Когда художник кончил работу, этот человек вдруг расхохотался и сказал: «А ведь с меня вы когда-то рисовали Ангела!»

На исповеди я спросила батюшку: «Как понять, когда я осуждаю и когда рассуждаю?» – Тонкая грань: начнешь вроде бы жалеть человека, рассуждать, что хорошо, что плохо, а не успеешь оглянуться, уже и осудил. Как это, осуждать?»

Батюшка ответил: «Если видишь в ком грех и хочешь о нем ближнему сказать, то надо, жалея его, помолиться за него: Господи, избави этого человека от его такого-то греха. Это рассуждение. Или как помочь избавиться от его греховной наклонности, не навязывая нравоучения, не раздражая его. А больше надо все же стараться видеть свои грехи и, не отчаиваясь в милости Божией, смирять свою гордыню. Осуждение, это когда мы не надеемся, что человек исправится и будет помилован в рай: а, все равно он богохульник!

Здесь мы уже поступаем как судьи.

Один великий старец подвизался, нес подвиги поста и молитвы тридцать лет, никого не осуждал, всех жалел. И вот к нему пришли и говорят, что один человек, которого знал старец, не хочет исправляться, он горький пьяница. Ведь правда? Он же пьяница. Старец вздохнул и только ответил: «Да!» Ночью на молитве старцу было видение: летит Ангел, весь в слезах, и несет душу этого пьяницы. Подлетая к старцу, Ангел сказал ему: «Что ты наделал, отче? Сколько лет я боролся за эту душу, ждал случая, чтобы внушить ему добро и раскаяние. Он уже близок был к раскаянию, но ты осудил эту душу во ад, как раз сегодня, когда он умер. И вот теперь я несу ее вместо рая для помилования – в ад». Старец зарыдал неутешно, предлагая Ангелу взять его тридцать лет подвига за искупление грехов умершего, а сам он снова будет каяться и молиться, делая добрые дела людям. Ангел обрадовался и согласился на это.

Видение кончилось.

Вот, возлюбленные, как страшно осуждать, приговаривать человека к вечным мукам. Избави нас от этого, Господи! А хвалить раньше времени тоже нельзя, иначе сатана может отнять какое-то хорошее качество у того человека. Подбадривать можно разумно, если он заслуживает, чтобы человек всегда старался стремиться быть еще лучше».

С первых шагов моей духовной жизни сколько я видела милости Божией, молитвами моего духовного отца схиигумена Саввы, и до сих пор отец невидимо руководит мною и после своей кончины.

Когда на первом году моей духовной жизни я приехала в Печоры, отец испытал меня: я хочу подойти к нему, а он от меня. Я говорю: «Отец, благословите», – а он меня даже оттолкнул. Я, конечно, обиделась и решила больше не подходить и уехать в Почаев в этот же день. Отец был в пещерах и служил панихиду, а я пошла на молебен. Все давно кончилось, я пошла приложиться к иконе Матери Божией и к мощам преподобномученика Корнилия, и когда вышла из храма, никого уже не было на площади. Вдруг идет мне навстречу послушница Клавдия и говорит: «Отец идет к колодцу из трапезной, пойдем скорее к нему». Я отвечаю: «Я больше не подойду к нему и не хочу». Она схватила меня за руку и потащила, мне деваться некуда. Спускаемся с лестницы, у меня на сердце так тяжело, словно камень лежит там. Отец улыбнулся, вынимает большую просфору и говорит: «На, съешь сразу и все пройдет», – благословил меня этой просфорой, и я побежала скорее на квартиру и сразу стала ее есть.

И с этих пор я никогда больше не обижалась на отца.

Другой раз поехала на пасхальной неделе. Отец был служащий, и когда мы ко кресту прикладывались, он раздавал всем красные яички и мне каждый раз давал, а иногда спросит меня: «Ну, я тебе дал яичко?» Я говорю: «Дал, отец». «Ну, вот тебе еще». Я все не ем, берегу их домой, чтобы там утешить своих духовных сестер, и считаю, сколько у нас чад в городе и сколько у меня яичек.

Прихожу к отцу взять благословение на отъезд, отец говорит: «На тебе красных яичек целый кулек, вот я тебя все утешаю, а потом буду бить», – а сам такой веселый.

И что же, пришла я на квартиру и начинаю укладывать яички и считать, и что за чудо – отец дал столько, сколько в то время было у нас чад. И сколько было радости у них, когда все получили от отца яичко. Вот какой наш отец!

Приедешь от отца такая радостная, словно у тебя крылья выросли. Наша регентша (она сильная духом) говорит мне: «Я у тебя вижу в глазах отца Савву, вот какой он благодатный, великий столп, какая ты счастливая, что имеешь такого духовного отца. Но если не будешь его слушаться, то будешь отвечать Господу и получишь наказание».

Моя подружка и все мне завидовали. Я приезжаю от отца в духовной радости и начинает всячески отнимать у меня благодать. То начинает смущать, зачем я имею так далеко духовного отца, то начинает к своему духовному отцу меня тянуть и т. д. Три года она меня мучила, и я не вытерпела и все отцу написала про нее. Старец опять сотворил чудо. Чудом вызвал ее в Печоры, и она приезжала, он ее утешил, а мне потом говорит: «Она больше не будет тебя смущать. Вот возьмем молодое деревце, когда его пересаживают с места на место, оно трудно отрастает, так и в духовной жизни». Потом улыбнулся и говорит: «Пока я жив, будешь мое чадо». И с тех пор она никогда не смущала меня.

Вообще наш отец очень о нас всегда беспокоился, следил за каждым шагом и знал все мысли. Сколько раз так было: я подумаю, как это понять? А отец уже отвечает.

* * *

Была я в Печорах, был праздник святых жен-мироносиц. Денег у меня нисколько не было. Я шла по лестнице к Михайловскому храму, взглянула на небо и говорю: «Матерь Божия, была бы я дома, подала бы о здравии и за упокой и свечечки бы поставила». Вхожу в Михайловский собор, в храме никого не было, а отец один. Подхожу к нему, а он мне говорит: «М., вот тебе 25 рублей, подай о здравии и за упокой, и свечи поставить, а что останется, отдай этому мальчику».

Один раз я стояла у святых ворот и говорю Матери Божией: «Матерь Божия, почему батюшка не называет меня по имени?» Слышу его голос: «Мария, Матери Божией жалуешься?» Мне стыдно стало, я потом не знала, что ему и сказать.

Когда я приехала к отцу, то, не зная меня, ему была известна вся моя жизнь. Я очень скорбела, что без венца жила с мужем, из-за этого боялась к отцу подойти. Но отец сразу утешил меня. Он сказал: «В первые века христианства жили и с неверующими, или муж неверующий, или жена». Я была очень больная, отец сказал: «Или ты поправишься, или муж придет к вере, от него не уходи, ты никому родным не нужна, куда ты больная денешься?»

Отец часто обличал меня во сне, чем я грешна, чтобы я исправлялась, подкреплял своей молитвой и исцелял болезни. Я стала иметь возможность работать и обслуживать полностью своего больного мужа.

* * *

Я совсем не умела читать по-славянски и попросила отца, чтобы мне научиться. Он сказал: «Хорошо, помолюсь». Причем заметил:

«Одна женщина просила у меня, чтобы ей читать уметь по-славянски, я помолился, и она стала хорошо читать». Дал мне Евангелие: «Будешь читать, там написано по-славянски и по-русски».

Приехала домой и Евангелие не открывала, а стала читать по-славянски. А я сейчас псаломщица, и по-славянски мне читать легче, чем по-русски.

* * *

Первое, что я услышал об отце Савве, – нелепые сомнения о его святости старчества. Но это были такие безсмысленные вымыслы лукавого, что я и сам по милости Божией легко разобрался.

Затем одна наша монахиня подарила мне иконки, благословенные отцом Саввой: «Воскресение Христово». На одном приходе попадает мне листок стихотворения отца Саввы «Печоры», я прочитал и переписал себе в блокнот. На этом же приходе я услышал рассказ о великой прозорливости отца Саввы. Одно время здесь служил священник, на которого молящиеся написали много жалоб местному архиерею. Владыка, зная отца Савву, посылает его на разбор этих жалоб. Приехав на место, отец Савва, не задав никому ни одного вопроса, стал обличать виновного, указывая все его грехи и какой ответ он несет перед Господом на Страшном Суде за свои беззакония.

Это все произвело потрясающее впечатление на сердце глубокой веры монахинь, которые прислуживали в этом храме. И вот когда я им сказал, что еду в Печоры избрать себе духовного отца, то они мне говорили, чтобы я просился только к отцу Савве.

Одна из них предупредила, что отец Савва дает тяжелое молитвенное правило.

По моей духовной слепой неопытности и незнанию я стал просить местного архиерея взять меня в духовные чада. Владыка объяснил, что он не может быть духовным отцом, так как за чад нужно много молиться, а он занят управлением епархии, и послал меня в Печоры к двум старцам, к отцу Иоанну Крестьянкину и к отцу Савве – кто первый встретится, тот и будет духовным отцом.

По милости Божией я дошел до отца Саввы, хотя и через великие препятствия лукавого. О, как вражья сила не допускала меня, мою грешную душу ко спасению к этому великому старцу. Все мне пришлось испытать на себе. Первое, чтобы я отошел от отца. Когда я пришел к нему, он дал мне конверт и больше ничего не сказал. Этим воспользовался враг. Один монах говорит: «Вот он твоего имени не спросил, значит, он тебя не принял и не будет за тебя молиться, иди к отцу Иоанну Крестьянкину». И тот меня принимает. И здесь я нарушил архиерейское благословение: «Кто первый встретится, тот тебе и отец духовный». А у меня наоборот.

Но по милости Божией моя семья находилась под покровительством отца Саввы, и я часто имел контакт с ним. Вот один из многих случаев: «Я с семьей приехал в Печоры, пробыл пару дней и хочу уехать на праздник святых Виленских мучеников в Вильнюс». Отец Иоанн уехал во Псков, а я сижу в коридоре, ожидая его, очень волнуюсь, что его нет, а мне уезжать нужно. В это время вышел из своей кельи отец Савва, и мой сын с двумя мальчиками взяли у него благословение, он стал с ними беседовать. Затем поворачивается в мою сторону и повышенным голосом говорит: «А ты там сиди спокойно, никуда не поедешь». Я даже ушам своим не поверил, еще переспросил ребят, и они подтвердили эти слова. Я поблагодарил Бога и пошел спокойно на службу.

По временам приезжая в Печоры, я обращался с вопросами к отцу Савве о своих детях, как поступить. И вот однажды стоит отец и дает правило от «злых и хульных помыслов» моему сыну и говорит: «На, читай», – и мне дает: «На, и ты читай, потом, может, кому отдашь». И правда, через несколько лет один мой знакомый монах просит, чтобы и ему иметь что-нибудь от отца Саввы, и я отдал ему эту книжку.

В одну поездку я служу диаконом, по службе подхожу к отцу под благословение, а он говорит: «Хорошо здесь служить и молиться, а дома больные ждут, сейчас же поезжай домой». Когда я приехал домой, то матушке вызывали «скорую помощь», была в тяжелом состоянии.

По милости Господа я окончательно перешел к отцу Савве, написал исповедь, и он мне благословил общее правило.

Один из духовных чад отца изъявил желание поступить в семинарию, но туда принимают, когда отслужишь армию. Но его не берут в армию, так как он один у матери. Мать ходила, просила, и он просил, и не берут. Вот он приходит ко мне со своей жалобой, со своей скорбью, я говорю: «Чем я тебе помогу? Поезжай к отцу Савве». Отец Савва ему: «Поезжай домой, там тебя уже ищут». Приезжает домой, и действительно лежит повестка. По молитвам отца Саввы отец И. служит Богу.

Последнее время отец Савва очень приблизил меня к себе. Учил, как молиться, как поступать в трудных вопросах. Я ему задавал вопросы о том, что было мне неясно, а он увещевал меня, приводил примеры. Я часто его посещал.

В начале Петрова поста отец принял нас с матушкой в своей келье. Матушке дал четки синие Богородичные, а мне красные пасхальные, так и сказал, указав на наше настоящее положение. Я его попросил, и он благословил. И это удивительным образом сбылось: матушка стала образованной псаломщицей. Благословил меня отец четырьмя книгами: служебник, требник, акафистник, иерейский молитвослов. Потом, когда я стал служить четыре дня в неделю на приходе: четверг, пятницу, субботу и воскресенье, я подумал: а не было ли этими книгами благословения мне так служить?

Я все годы старался взять отпуск ко дню Ангела (28 июля). Отец знал задолго до смерти день своей кончины. Я зашел к нему в келью, помолился, прошу благословения. Отец благословил, спросил: «Где ты думаешь проводить свой день Ангела?» «Я думаю, может, в Вильнюсе, там 27-го чествование святых мучеников». «Дома поздравления, цветы, суета, в Вильнюсе хорошо, но здесь, я думаю, тебе будет лучше».

Затем приглашает матушку в келью и ее спрашивает: «Где вы собираетесь проводить день Ангела батюшки своего?» – и так же объясняет: «Дома, Вильнюс, но здесь вам будет лучше». Перед этим вопросом я просил благословения отца съездить в Полоцк на чествование преподобной Софии Полоцкой. Отец ехать не благословил, но благословил отслужить молебен. «Отслужите молебен святым Виленским мученикам, Святому Духу, акафист святому равноапостольному Владимиру, и три дня подряд причащайтесь и постарайтесь удерживаться от искушения и служи три дня подряд. Ну, тебе легче, ты будешь служить и причастишься, ну а тебе если скажут, почему каждый день причащаешься, скажи: я больная, причастите, пожалуйста».

Когда мы получили от отца четки, он спросил нас, как мы делаем земные поклоны, и сказал: «В 24 часа делать 33 поклона с молитвой святым апостолам Петру и Павлу – я раньше делал, а сейчас не могу и заменяю молитвой». Благословил нас отец, и мы уехали, ничего не понимая, для чего это отец нас так наставлял.

После этого мне пришлось побывать по делу в другой обители, и там мой близкий монах приглашает, чтобы я приехал с ним в обитель проводить свой день Ангела, и я ему объяснил все благословение отца своего духовного.

И вот в этой обители служил владыка 27 июля и поминал новопреставленного схиигумена Савву. И он своей братии говорит: «Отец Савва знал день своей кончины».

25 июля приезжаем в Печоры, чтобы провести свой день Ангела, и решил идти к отцу. Иду, а мне говорят: «Отец никого не принимает, очень больной». Иду к келье, здесь одна из чад печорских тоже к отцу, она пошла первой, я ее прошу, чтобы она сказала отцу обо мне. Я сижу и ожидаю, и на меня находит лукавая мысль: что я так с дороги, я пойду помолюсь, завтра отслужу литургию, причащусь и тогда к отцу, и ушел. В это время отцу сказали: «К вам приехал батюшка». Отец стал одевать крест и епитрахиль, а когда вышли за мной, меня нет.

Назавтра (26 июля) после службы я пошел к отцу, отец совсем ослаб, даже не пошевелил головой и на настойчивое прошение послушницы: «К вам пришел батюшка», отец ответил: «Я немощен, я молюсь», а слова «я молюсь» были мне ответом на мою лукавую мысль, что отец при таком состоянии не может молиться (перед входом в келью я допустил такую мысль).

27-го я тоже служил, причащаемся, иеромонах Нифонт берет частицу и идет причащать отца Савву. Мы, служащие, причащаем мирян, заканчиваем литургию в Успенском храме. Меня благословили давать крест, и вдруг страшный плач, вопль: умер отец Савва. Когда я кончил давать крест, кто-то из монахов подсказал мне: «Батюшка, положите 12 поклонов у престола за отца», – и я положил поклоны с молитвой о упокоении.

Разоблачился и иду к отцу, все стоят в слезах, народу много, скорбь раздирает душу. Захожу в келью, отец лежит как отдыхает, ноги немного согнуты – как живой спит, я перекрестился и приложился к нему. Братия поторапливает меня уходить. Ухожу от отца, а на сердце радость и никакой скорби, выхожу как от живого. Смотрю на плачущих, а у меня никакой скорби. Вот что сотворил со мною отец.

Иерей В.

* * *

Я была знакома с некоторыми духовными чадами отца Саввы и от них очень много слышала о нем. Хотя я его никогда не видела, но всем сердцем была расположена к нему и твердо решила только его избрать духовным отцом.

Однажды я взяла отпуск, приехала в Почаев, да так там и осталась. Прожила я в Почаеве около года, когда туда приехал отец. Отец тогда зашел в Успенский храм, и его сразу окружили люди со всех сторон, подойти к нему было невозможно. Я малограмотная и очень несмелая. Отошла в сторонку, где стопочка Божией Матери, стою там и говорю: «Матерь Божия, я никак не могу подойти к отцу, я не знаю, что ему сказать, не смею и не знаю, что спросить». Смотрю, а отец уже стоит со мной рядом и говорит мне: «Ну вот, отец Савва приехал», а я опять не знаю, что ему сказать, только сказала: «Спаси, Господи». Отец дает мне иконочки: первую святителя Николая Чудотворца, и говорит: «Он твой покровитель и помощник, молись ему», потом Божией Матери с птичками и говорит: «Будешь, как птичка», затем дает третью иконочку – Божию Матерь Игумению и говорит: «Знаешь эту иконку? Это Божия Матерь всех монашествующих Покровительница». И еще сказал: «Потом сторожем будешь».

Так все и сбылось. Прожила в странствовании, как птичка, затем жила в монастыре. А потом стали закрывать монастырь и отправляли всех кто куда хочет. Дошла очередь до меня, спрашивают: «Куда тебя?» Я не знала воли Божией и им ответила поукраински (монастырь был на Украине): «Якось Бог даст». Спрашивают: «А ты откуда?» – «Из Сибири, жила в Москве, приехала из Почаева». – «А теперь куда поедешь?» – «Якось Бог даст».

Тогда начальник милиции говорит: «Никуда не поедешь, оставайся здесь, будешь сторожем на кирпичном заводе». Так сбылись и эти слова отца: «Потом сторожем будешь».

Нужно было купить телегу, но то село, где продавалась телега, я не знала, и мы поехали с мужчиной, который все знал. Купили телегу у одного хозяина, а когда поехали обратно, было уже поздно, наступила ночь. Так как я не знала сама дороги, то лошадью управлял мужчина, и он заехал в болото, а это было зимой: лед провалился, конь с телегой утонул до узды. Мужчина тут же выпрыгнул и убежал, а я осталась. Сижу в воде по шею. Я уже не молилась, а кричала: «Отец, помоги! Господи, святыми молитвами отца моего духовного, спаси!»

И вдруг с правой стороны на паре коней подъезжают двое мужчин и говорят: «Что случилось?» Быстро вытащили коня с телегой и со мной, направили на ход, указали дорогу, и я поехала. Но забыла спросить: кто они и как их звать.

Один раз я пошла в лес за грибами одна. Вот уже утомилась и на одной полянке села отдохнуть и подкрепиться. Сижу и ем кусочек хлеба. Смотрю, из леса выходит мужчина и идет прямо ко мне. Доходит до меня и молча садится рядом со мной.

Я посмотрела на него и думаю: «Это мне искушение». Мысленно прошу: «Отец, помоги, Господи, святыми молитвами отца моего духовного, избави от беды сей». Я доела хлеб, перекрестилась, стала вставать, а он в это время набросился на меня как зверь, но я почувствовала себя такой сильной, что его стряхнула с себя, как муху. Перекрестила себя, а потом его. Он закричал и побежал в лес. Господь так укрепил, что даже не испугалась. Поблагодарила Бога и отца за чудные дела.

* * *

У нас В. сильно заболела: болели все суставы, даже ложку в руках не могла держать. В таком состоянии недвижимо лежала дома. Мы все молились и просили молитвенной помощи отца. Однажды я пришла из храма, а она мне говорит: «Ты знаешь Т., я уже здорова. Я сегодня заснула и в тонком сне вижу: отец служит в Печорах в Успенском храме водосвятный молебен. Когда отец стал всех кропить святой водой, по своей слабости я не могла приблизиться к нему, стояла у входа. Отец сам подошел ко мне и сильно окропил меня святой водой. Я тут же проснулась, вся окропленная святой водой, как наяву, и совершенно здоровой поднялась с постели».

* * *

На сороковой день после кончины отца Н. привезла издалека своего внука, которому было около 5 лет, он был совершенно немой, разговаривал только на пальцах, как немые, и был очень злой. Когда стали пускать в пещеры к отцу, то мальчика невозможно было завести, он ревел не по-человечески. Все же кое-как его затянули, но подвести ко гробу отца не могли. Людей было очень много и бабушку с внуком из очереди выгнали.

Бабушка огорченная стала выходить со своим внуком, но одна добрая старушка их вернула и подвела вне очереди. Бабушка голову внука все прикладывала к стеночке напротив гроба отца и просила его исцелить ее внука, так как раньше, когда мальчику было 2,5 года, бабушка с дедушкой привозили его к отцу и он им сказал: «А петь будет красиво!» И в то время мальчик около кельи отца два раза сильно крикнул. Но потом до сорокового дня кончины отца не издавал ни одного звука.

Первое время, когда поставили гроб отца, ниша была открыта. Бабушка только подвела мальчика, мальчик сам залез в нишу, забрался на гроб отца. Вылетает оттуда и говорит бабушке: «Мама, горть петочка потлал батюшка Тава».

Это были первые слова в его жизни. Он еще долго не говорил букву «с», а бабушка все время прикладывала его к фотографии отца и к этому песочку и со слезами просила отца исцелить ее внука. Сейчас мальчик уже большой – говорит все красиво. Он очень просится ко гробу отца Саввы, но, к сожалению, пока нет такой возможности. Дедушка умер, бабушка осталась одна.

* * *

Время своего отпуска я проводил в Печорах, и отец сказал, когда мне ехать домой. Но я думаю: «Надо поехать пораньше, пока в отпуске можно доделать домашнюю работу».

Не послушал я отца и уехал из обители на неделю раньше, чем он благословил. И что же получилось? Я просидел на аэродроме ровно столько дней, на сколько меня оставлял отец. Хотя я был недалеко от дома, но была нелетная погода и к нам в горное селение не летел самолет. Сидел и горько сожалел о том, что не послушал отца.

* * *

Одна моя знакомая жила вместе с сыном и снохой, и у них не было мира. Однажды она мне говорит: «Не знаю, что делать, больше нет сил терпеть». Я ей посоветовала попросить помощи у нашего духовного отца схиигумена Саввы – все ему написать.

Через некоторое время я встретила эту знакомую, и она мне говорит: «Спаси вас, Господи, за совет. Я написала просьбу отцу Савве, поехала в Печоры, приложила к его гробу и поехала домой. Приехала домой, а на столе лежит записка, читаю и не верю: «Мы уехали совсем, больше жить здесь не будем». «Ну разве это не чудо!» – добавила она.

* * *

Из нашего города несколько человек были в Печорах, и вот что они рассказали: «Отец служил молебен. Вдруг он задумался и говорит: „Ох, что там делается в городе, но все будут живы“».

Отец чувствовал и знал время происшествия. В нашем городе был пожар, мы погорели 8 человек, но все остались живы.

От пожара я пострадала больше всех, ожог был 53%, по заключению врачей я не должна была выжить, но по святым молитвам отца я осталась жива и трудоспособна.

В больнице я пролежала 6 месяцев. Через полгода я приехала к отцу. Когда мы пришли к его келье, отец вышел и говорит: «О, а говорили, что ты сгорела, а ты жива и такая чистенькая».

Когда я лежала в больнице, то все время умственно обращалась к отцу, просила его святых молитв, и Господь по его святым молитвам давал мне терпение. Боли были страшные и медицинский персонал удивлялся моему терпению при такой площади ожога тела.

Когда в больнице я поднялась на ноги, все с удивлением говорили: «Поднялась наша больная, ведь никакой надежды не было на то, что она останется жива».

Это чудо сотворил Господь по святым молитвам отца. После болезни меня отец благословил переехать жить в Печоры...

* * *

Один раз я приехала в Печоры, написала покаяние, и пишу про мужа, что пьет. Отец вышел и говорит: «Вот приехала одна и жалуется на мужа, что пьет, надо сначала себя исправить: не горячиться, не ругаться, тогда и о муже говорить, а лучше помолиться за него». Действительно, я такая горячая, вот отец и обличил меня.

* * *

Однажды мы стояли в храме на службе. После окончания службы отец стал выходить из храма, остановился и говорит: «Есть такие люди, которые в среду и пятницу кушают один раз в сутки – с 3-го часа дня до 5-ти часов дня». Я это слышала и ужаснулась, как это можно выдержать, есть один раз в сутки, я ни за что не выдержу

Отец подошел ближе ко мне, остановился, смотрит на меня и говорит: «Это не всем дано, кто втянулся и не работает, а рабочим нужно кушать как положено». Отец ответил на мои мысли и пошел дальше.

* * *

У нас с сыном духовный отец схиигумен Савва. Когда сыну надо было пойти в армию, мы с ним приехали к отцу, чтобы получить благословение и попросить его святых молитв.

Отец сказал: «Служба будет тяжелая и ответственная, но ничего, будем молиться, а спасать тебя будет птица». Получили благословение и поехали домой. Дорогой мне сын говорит: «Мама, я очень жалею, что не переспросил отца, мне не понятно, как это меня будет спасать птица?»

Взяли сына в армию и отправили на опасное место пограничником. Потом он рассказал: «Вблизи огромная пропасть – часто снимались посты и даже не находили трупов».

Когда он первый раз стоял на посту, сильно закричала сова, и он тут же вспомнил слова отца: «Будем молиться, спасать будет птица». Сразу направил оружие в то направление. И не один раз сова извещала оттуда, откуда грозила опасность. И, таким образом, его дежурство всегда проходило благополучно.

Раньше не спал весь караул, а тут стали говорить: «Сегодня на посту Е. – можно вздремнуть».

И так по святым молитвам отца мой сын благополучно отслужил в армии и вернулся домой.

* * *

В 1965 году у меня умирал грудной ребенок и я сама была в тяжелом состоянии – была операция. Один старчик приехал в Печоры и там сказал старцу отцу Савве о нас больных. Вскоре мы стали поправляться. Вернувшись из Печор, старчик дал мне фотографию отца Саввы и сказал: «Молись за этого старца, он спас тебе и твоей дочери жизнь. По его святым молитвам вы остались живы».

В 1971 году Господь сподобил меня поехать в Печоры с двумя женщинами. Там я впервые увидела самого отца Савву. В храме, когда он стал говорить исповедь, я очутилась около него и встала на колени. Отец положил руки свои на мою голову и все гладил и гладил мою голову. Я так рада была, что находилась около отца. Я как-то почувствовала, что отец ко мне заглянул вовнутрь и увидел все мои грехи, мне так было стыдно, я вся трепетала и в то же время радовалась, что отец очищает меня от грехов. Потом он раздавал подарки, кому что, а мне дал большие четки и крестик для дочери и сказал: «Читай 150 раз «Богородице Дево, радуйся...»

Как-то мы возвращались домой, я не чувствовала своего тела, мне казалось, что я пушинка, и в ушах слышалось одно монастырское пение. Даже не чувствовала земли под собой, казалось, что лечу по воздуху.

Как-то раз с двумя малышами я поехала к преподобному Сергию в Лавру, на ночь. Один иеромонах положил моих малюток и разрешил мне пройти на клирос, и там мои дети уснули. Я всю ночь провела в молитве на коленях около них. Молилась со слезами Господу Иисусу Христу, Царице Небесной, всем Святым, чтобы отец мой духовный услышал меня, чадо свое грешное. Мне очень хотелось иметь его фотографию, но я только об этом мечтала.

Возвращаюсь с детьми домой, свекровь мне говорит: «Л., а тебе письмо, да такое тяжелое!» Я посмотрела обратный адрес – г. Печоры, открываю конверт, а там так много открыток цветных, поучений и такое благоухание от них, что передать невозможно.

От радости я даже заплакала и благодарила Господа, что Он услышал меня, грешную, и отец мне прислал такое утешение.

Возвращаясь из Москвы с занятий, я решила выйти на станции Никольское, так как там рядом храм во имя святителя Николая Чудотворца. После всенощного бдения стою на платформе, жду поезда. Откуда-то внезапно появился молодой человек, подошел ко мне и стал поправлять у меня воротник, шапочку, стряхивать снег. Я ему сказала: «Отойдите от меня», а он не отходит, говорит: «Сейчас возьму и утащу тебя под платформу, будешь кричать, скажу, это моя жена, и никто не заступится». Я испугалась, в кармане у меня были четки, которые мне дал отец, молюсь и прошу отца: «Отец, помоги, я в опасности». Этот молодой человек говорит: «Девушка, вы молитесь?!» Я ему ничего не ответила, продолжаю читать Богородицу и призываю на помощь отца. И вдруг этот человек пропал, как будто провалился. Смотрю кругом – его нигде нет. Мне даже самой стало интересно, куда же он исчез? Вот чудо!

К нам часто стали ездить родственники мужа, приезжают в пятницу вечером и до воскресенья, а мне надо молиться: читать свой час Неусыпаемой Псалтири, ходить в храм, так как я на клиросе пою. Они все срывают: играют в карты, пьют водку, поют песни. Из-за них я пропускала все и ничего не могу сделать.

Написала отцу, все ему описала и прошу его святых молитв. И вот чудо! Все эти гости точно забыли к нам дорогу, не являются больше до сегодняшнего дня.

Однажды я с двумя детьми поехала в Рижскую Пустыньку. И вдруг у меня появилась такая скорбь, так захотелось увидеть отца, ведь он почти рядом. Я всю ночь проплакала и просила отца меня утешить.

На другой день, к вечеру уже, приехала из Печор одна духовная сестра и говорит: «Я только что из Печор от отца Саввы, он меня благословил сюда приехать». Я ей говорю: «Как я рада! Расскажи мне про него, ведь он мой духовный отец!»

Тогда она дает мне цветную фотографию отца и образ Спасителя в терновом венце со словами: «Только одной велел передать, значит тебе, больше у меня нет». Я так была рада, точно побыла у отца. Вот как он меня услышал и утешил.

Мне очень нравилось носить всякие украшения – золото в ушах и на руках. Мне всегда говорили: «Л., ты не боишься, что тебя где-нибудь прибьют?!» Я старалась выглядеть наряднее всех, но о том, что прибьют, и в голову не приходило. Я даже знала, что это грех и нехорошо, но не боролась с этой страстью, пока не произошел со мной следующий случай. Как-то я бежала в храм на всенощное бдение по шоссейной дороге, нарядная. Думаю: «Здесь меня никто не поймает, машины проходят одна за другой». А как раз в этот момент и светло было, и машин не было.

Привязались ко мне два молодых парня: «Девушка, девушка, далеко идете?» Я молчу, не знаю, что говорить. «Ах, молчишь, заставим заговорить». Один держит меня за руку, а другой пошел, останавливает свою машину. Который держал меня за руку, поставил меня на мостик и говорит: «Попробуй закричи, вот нож!» Другой кричит: «Держи ее крепче!» Я так перепугалась! Молюсь и, что есть сил, духом кричу отцу: «Отец, спаси!»

Вдруг каким-то чудом я вырвалась и побежала, и такая сила была, словно на крыльях летела. Добежала до дома нашего священника, позвонила, тут же открыли. Я еле пришла в себя, мне не верилось, что все страшное позади. Ведь это только Господь спас меня по святым молитвам отца, а то неизвестно, чем бы все это кончилось.

От батюшки я пошла на всенощное бдение. С этого времени я, конечно, перестала наряжаться, стала ходить скромно.

После кончины нашего дорогого отца схиигумена Саввы произошло очень интересное чудо! На праздник Успения Божией Матери я была в храме и там, после всенощного бдения, у Царских врат с пола подняла маленький, еще не распустившийся, зелененький цветочек. Так бережно его несла, принесла домой и дома положила его около фотографии отца и говорю: «Отченька, дорогой! Поздравляю тебя с праздником Успения Пресвятой Богородицы! Ты так любил этот праздник! И Матерь Божия тебе прислала вот этот цветочек!» Этот цветочек я так и оставила около фотографии отца. На другой день, что за чудо, цветок стал распускаться, и каждый день – по лепесточку, в течение недели распустился весь цветочек, без воды. Очень был красивый цветочек – тюльпан.

Вы не представляете, Господь нам всем открыл глаза. Дал нам понять: мне, моим детям, всей нашей семье и многим людям, что отец наш чудотворец! Он не умер, он живой! Показал это на цветочке, сотворив чудо.

У меня умер родной отец. Муж в это время был в командировке, дети еще малы, бабушки обе больные, что делать? А хоронить надо. Подошла я к фотографии своего духовного отца схиигумена Саввы, заплакала и как живому говорю ему: «Дорогой отец, ты видишь, я одна, ничего не могу сделать, пошли мне помощь, вся надежда на тебя, на твои святые молитвы ко Господу».

Поговорила с ним и успокоилась так, будто не я буду хоронить, а за меня духовный отец. И тут же, сверх всякого ожидания, приехала духовная сестра С., и мы с ней так быстро все сделали. Нам ни в чем не было задержки, все доступно, и машину дали. Во всем была явная молитвенная помощь духовного отца.

Мне очень хотелось поехать в Печоры, когда отцу было 40 дней со дня кончины, но с работы меня не отпускали. Я взяла в руки фотографию отца, заплакала и говорю ему как живому: «Дорогой отченька, ты знаешь, как мне хочется поехать к тебе, а меня с работы не отпускают». И вдруг меня с работы отпустили на целую неделю.

Однажды я молилась в кладовой, там у меня была келья. Стала читать свой час Неусыпаемой Псалтири, как вдруг на меня навалилась злая сила. Я сопротивлялась, но никак не могла справиться, меня повалили на пол, я даже не могла перекреститься, в испуге я закричала: «Господи, молитвами моего духовного отца схиигумена Саввы, помоги!» И тут же в явь вижу отца в схиме, прогнал от меня злую силу, и я стала продолжать читать Неусыпаемую Псалтирь.

* * *

Когда я первый раз приехала в обитель, нас, несколько человек, попросили потрудиться на послушании. Однажды во время обеда в рабочей трапезной, где кормят рабочих, к нам подошел отец Савва, посмотрел на меня и говорит: «Помолитесь, меня очень давит враг в сонном состоянии». Когда отец Савва ушел, один мужчина говорит: «Это отец Савва сказал неспроста, кого-то действительно враг давит во сне». «Меня давит враг во сне», – говорю. «А он на тебя и смотрел», – сказал мужчина.

Во время исповеди я отцу сказала, что меня враг давит во сне. «Да я тебе и сказал в трапезной, что надо молиться – подавать чаще о здравии записочки и за упокой».

Я стала так делать, как он сказал, и все прекратилось. Да как же ему все было открыто!

Потом я попросилась к нему в духовные чада, и он велел мне написать покаяние. Я написала, принесла, а он говорит: «Мало написала, у тебя грехов много», и стал мне напоминать то, в чем бы я никогда не подумала каяться, что за грех не считала, что стеснялась писать, а что совершенно забыла.

По святым молитвам отца еще много написала грехов. А вот если бы не отец, можно было бы с этими грехами, с этим грузом ходить всю жизнь, да и умерла бы с ними.

Царство ему Небесное, со святыми упокой его, Господи, нашего дорогого пастыря.

* * *

Духовного отца у меня не было, но я знала несколько духовных чад отца Саввы. Одна из них мне говорит: «Тебе тоже надо поехать в Печоры и попроситься в духовные чада к нашему отцу». Да как же я поеду в Печоры, когда муж меня даже здесь в храм не пускает, если когда пойду, стоит около храма, ждет, когда я выйду, чтобы меня избить.

Тогда мне К. говорит: «Хорошо бы тебе поехать в дом отдыха под Петроград, а там до Печор не так далеко». Я обрадовалась ее совету и стала хлопотать себе путевку. По милости Божией совершилось чудо! Мне дали путевку на 24 дня на Финский залив. Оттуда я уезжаю раньше срока и еду в Печоры.

Пришла в обитель, смотрю, идет батюшка, дает деньги своим чадам, чтобы они раздали нищим. Я спрашиваю: «Это кто?» Мне сказали: «Отец Савва». Я побежала за ним, цепляюсь за него и говорю: «Батюшка, я к Вам приехала, возьмите меня в свои духовные чада». Он дал мне вид Печерской обители, но я, неразумная, не взяла, сказала, что у меня есть. А потом говорю: «Батюшка, у меня две девочки, а муж не пускает меня в церковь, бабушка – моя тетя родная, которая сидит с моими детьми, говорит мне: «Раз муж не пускает, не ходи». Тогда отец говорит: «Он – крест на храме, а ты – крыша на бане, надо мужа слушать».

В Печорах мне казалось такое все родное. Там в это время было много духовных чад отца Саввы, которые меня знали по Москве. Встречает меня Е. и с удивлением спрашивает: «В., ты как сюда попала? Ведь муж тебя даже дома в храм не пускает?» «Бог помог», – ответила ей.

Отец Савва мне сказал: «После службы я к тебе подойду». Я ждала долго, но он ко мне не подошел, и я решила идти к его келье. Спросила, как пройти, мне показали, но к нему меня никак не пускают.

Как я ни просила, дежурный по корпусу мне одно твердит: «У меня послушание никого не пускать».

Тогда я решила ждать отца Савву, когда он пойдет из корпуса. Села на ступеньки, сижу, жду, дежурный за мной наблюдает, долго сидела, надоело сидеть, опять прошу меня пропустить.

Вдруг из входной двери выходит молодой монах и спрашивает меня: «Что вы хотите?» Я говорю: «Пройти к отцу Савве, дежурный меня не пускает».

Молодой монах спросил меня, откуда я, сказала ему. И он стал мне рассказывать свою жизнь, что он любил одну девушку и они оба решили пойти в монастырь, ему был 21 год. Я ему рассказала свою жизнь, а потом говорю: «Какие вы счастливые, в храме молитесь и никто вас не прогоняет, а меня муж не пускает в храм, говорит: убью, все равно убью. Прости его, Господи, и все родные на меня восстают, даже родные дети».

Этот молодой монах схватил меня за руку, и мы побежали бегом по лестнице к отцу. Отец велел мне писать покаяние с детства до настоящего времени, крепко пожал меня за плечи и потом сказал, чтобы я принесла ему исповедь. Я ему ничего не сказала, пошла писать грехи. Написала, иду и опять с трудом пошла.

Отдала отцу грехи, он пошел в келью, а потом выходит и дает мне Богородичное правило и крест серебряный, на котором на одной стороне написано Отче наш, на другой – Да воскреснет Бог. Я спросила отца: «Что мне, два креста носить?» «Да, два», – сказал он. Я взяла и надела тут же этот крест на себя...

Домой я приехала совершенно другой. С мужем я решила разойтись. Дело о разводе нашем уже было в суде. Муж на суде говорил: «Она детей приучает к церкви, я детей ей не отдам». Спросили, какого возраста дети. Им сказали, что одной 20 лет, второй 17. И нам не дали развода. А когда я приехала от отца, по его святым молитвам, нас развели без звука.

При моем отъезде меня отец предупредил: «Будь мудрой, муж может тебя убить». И действительно, однажды он хотел меня убить. Дома была моя тетя, которая растила наших детей. Муж схватил железную палку с колотушкой на конце и хотел меня ударить по голове. Палка была тяжелая, я успела ее схватить за колотушку, и она у него крутилась. Я кричала на весь дом, но помощи не было. Подходит моя тетя и говорит ему: «Брось ее, дуру».

Я вызвала милицию, но тетя и даже мои дети сказали, что я все вру. Тогда милиционеры говорят: «Мы семейные дела не разбираем», – и ушли.

Тут я поняла, что мне надо из дома уходить. И я ушла. В милицию написала, что меня ждет убийство.

Золовка мне звонит: «Посадим мы тебя, богомолку, бросила мужа и детей, подожди, посадим». Но вот что случилось. На Крещенский сочельник я иду со святой водой, а муж стоит на остановке и плачет. Я к нему подошла, спрашиваю: «Что случилось, почему плачешь?» Он мне говорит: «П. парализовало». (Это та, которая хотела меня посадить.) Парализованная, она пролежала ровно 8 лет, точно день в день. Перед смертью она мне говорит: «Причаститься бы мне, но боюсь сына, он против». Но с Божией помощью ее пособоровали и причастили. Слава Богу!

На работе мне был товарищеский суд, когда я ушла из дома и написала в милицию, что меня ждет убийство. Вызвали меня и говорят: «Вернитесь домой, иначе передадим дело в народный суд».

Я вернулась домой, но стала хлопотать себе жилье. От работы мне дали комнату, так как все знали мою жизнь, я отработала на этом производстве непрерывно 32 года. Муж мне сказал: «Я тебе устрою новоселье!» Но через некоторое время он умер.

Когда его принесли в храм, одна церковная женщина к его гробу ставит большую свечу. Я ей говорю: «Л., он мне не муж», но она мне на это ответила: «Он ходил в храм и давал мне деньги на свечи».

Вот какие чудеса Господь сотворил по святым молитвам нашего дорогого отца схиигумена Саввы. Моя золовка умерла с покаянием, муж умер верующим, а я теперь свободно хожу в храм... Это разве не чудеса! Царство Небесное нашему дорогому отченьке, со святыми его упокой, Господи, за его неизреченную любовь к нам, недостойным грешникам.

* * *

Наш отец следил за душой каждого усопшего из его духовных чад, как проходит душа мытарства, путь свой до 40-го дня.

Скончалась тогда схимонахиня Сергия. Стоим мы около отца в Успенском храме перед чудотворной иконой Успения Царицы Небесной, отец говорит нам о ней: «Вот душа блаженной старицы схимонахини Сергии сейчас испытывает такое: перед ней – гора ледяная. Поднимается она и опять вниз скатывается, снова поднимается до половины, почти до вершины, и опять вниз... Это, – объясняет старец, – препятствие перед ней за грех «ропот». Грех ропота – страшный грех, – поясняет нам отец. – Она допустила его, когда за ней ухаживали перед ее кончиной».

«Но ничего! – говорит бодро отец. – Вот мы сейчас все за нее помолимся, я вот еще дам четки для раздачи за ее душу (дает одной много красивых четок) и препятствия этого перед ней не будет, душа свободно пойдет дальше. А в 40-й день Господь примет душу ее в вечный покой, на вечную радость».

Наш отец был близок с миром невидимым, Ангельским. Помогали ему служить святые Ангелы...

* * *

Едем к отцу, а я думаю, хорошо быть монахиней, а тут четки потеряла. Говорю о монашестве с духовными сестрами. Приехала в Печоры, пошли утром в обитель – идет отец и говорит: «Некоторые хотели бы быть монахинями, а в миру ведь тоже можно быть монахиней, вот тебе четки, книжечки». Меня даже в дрожь бросило. А потом отец сказал о том, что я не буду читать. И действительно, я потеряла зрение.

* * *

У матери духовный отец схиигумен Савва, и у нее благословение отца делать поминальные обеды о его упокоении. А у дочери духовный отец другой.

И вот дочь говорит матери: «Мама, пожалей свое здоровье, не делай поминальные обеды за отца Савву». Но мать твердо знала, что благословение духовного отца необходимо выполнять.

Отец, бывало, ей скажет: «Вот тебе хлеб, будешь кормить тех, кто придет. Серафим Саровский давал по сухарику, а вот тебе целый хлеб».

И на этот раз, когда собрались на обед, попросили и дочь помочь. Она усердно помогла и, когда еще попросили прочитать стихи – завещание схиигумена Саввы духовным чадам, так же старательно стала читать. Когда же прочитала последние слова: «Забыв могильный сон, приду и сяду между вами», вдруг она заволновалась и заплакала. На вопрос: «Что с тобой?» – ответила: «Я физически ощутила, как отец Савва шел к столу и остановился за моими плечами».

* * *

Еще при жизни отца одна духовное чадо – покойная А. московская, рассказала. Была панихида в пещерах, служил отец. Молились они в дальней пещере, где общее кладбище. Дверца, где лежат гробы, была открыта.

И вот говорит она: «Я чувствую, что что-то происходит необыкновенное. Отец очень быстро делает движение головой, в каком-то напряжении. Потом, когда почти все разошлись и с отцом остались несколько человек, отец им рассказал, что когда они все молились, то он подумал, а есть ли в этих гробах святые? И вдруг язычок огня (Дух Святый) опустился на один гроб, потом на другой и на третий, и исчез. Это значит, что там лежат трое святых.

Вот как быстро Господь давал отцу ответ даже на его мысли...»

* * *

По милости Божией духовный отец у меня схиигумен Савва, а мой муж – священник. Детей у нас совсем не было.

Однажды нас посетил отец Савва, он просил меня, чтобы я дала согласие, и он вымолит мне сына, который будет преемником отца Б. (моего мужа) и продолжателем священства в моем роду, так как мой родной отец, дедушки, прадедушки были священниками.

А я, неразумная, с упорством говорю ему, что не хочу детей – не перенесу их смерти. Дорогой отец! Он мне три раза сказал, что может вымолить мне дитя.

Когда отец от нас уезжал, уже сел в машину, я подбежала к машине и сказала ему: «Отец, Вы помните, что не хочу ребенка». Он улыбнулся и сказал: «Хорошо, воля твоя». И уехал.

А теперь все это я вспоминаю с чувством глубокого раскаяния. Если бы теперь были у нас сын или дочь, какое было бы для нас счастье.

Мы оба больные и старые. Сегодня во время совершения Божественной литургии у батюшки было плохо с сердцем, когда мы пели «Милость мира».

Я опять вспомнила слова дорогого отца схиигумена Саввы – сын бы был преемником моего батюшки, продолжателем моего рода священства.

В начале моей духовной жизни у меня было много ошибок, а главное – непослушание духовному отцу. Но по его святым молитвам я это осознала и поехала к отцу, чтобы принести ему покаяние. Он дал мне очень легкую епитимью: 5 поясных поклонов в день и читать книжечку «Покаяние и воздыхания», что я аккуратно выполняла при его жизни. А когда отец умер, эту епитимью выполнять я совсем перестала.

И вот снится мне сон: огромный очень красивый зал, в нем отец и много-много его духовных чад, из которых я многих знаю. Я подошла к отцу и спрашиваю его: «Отец, Вы считаете меня своим духовным чадом?» Отец ответил: «Нет, ты не исполняешь мою епитимью, если будешь исполнять, будешь опять моим чадом».

Теперь я опять исполняю его епитимью всегда усердно и чувствую в это время себя такой счастливой и всегда улыбаюсь, ощущая большую радость.

У меня продолжительное время очень болело сердце. А когда мне дали книгу «Воспоминания о духовном отце схиигумене Савве», я ее читала и плакала. Когда прочитала всю эту книгу до конца, я забыла о своем сердце, оно у меня совершенно перестало болеть и не болит больше. Это отец меня исцелил.

* * *

Схиигумен Савва – духовный отец моим дедушке, бабушке и крестной. А у нас с мамой духовный отец другой.

Еще будучи подростком, с крестной неоднократно я была в Печорах, подходила к отцу Савве, и он говорил, что за меня молится.

Однажды крестная попыталась спросить его о моей будущности, но он ничего не ответил, а только внимательно посмотрел на меня и как-то особенно ласково улыбнулся, эта его улыбка для меня осталась незабываемой.

Шли годы учебы, окончила институт, поступила на работу и естественно возник вопрос о личной жизни. Со своим духовным отцом у нас не было связи. И как решить такой серьезный жизненный вопрос, не зная воли Божией?

Вспомнила, как отец Савва говорил: «Жизнь – это не игрушка, игрушку разобьешь – можно купить другую, а жизнь дается человеку один раз».

Вдруг вижу во сне отца Савву. Я так обрадовалась и думаю, как хорошо, вот я его и спрошу, как мне быть – выходить замуж, обзаводиться семьей или остаться одинокой? Когда я его об этом спросила, он мне ответил так: «Сама жизнь покажет».

Ответ его меня огорчил, думаю, а как это сама жизнь покажет? Хочется точно знать – выходить замуж или нет? Так я и проснулась в недоумении.

И что же, в скором времени мне довелось познакомиться с одним молодым человеком. Он очень интересный на внешность, с высшим образованием, а самое главное, говорят, что он верующий, его несколько раз видели в храме, он приходил вместе со своей матерью.

Через некоторое время этот молодой человек делает мне предложение. Молодость, естественно, от такого счастья может кружиться голова. Видно, по святым молитвам отца Саввы со мной этого не случилось. Наоборот, у меня явилась какая-то трезвость, и я не спешила дать согласие на брак, хотя уже не сомневалась, что это будет по-христиански – с венцом.

Я стала очень внимательно присматриваться к его наклонностям, к его интересам, взвешивала, что у нас с ним общее. Приближается воскресенье, мы оба выходные. Он мне задает вопрос: «Как мы проведем этот день?» Я ему ответила: «Мы с мамой прежде всего идем в церковь». «Ну, я тогда один пойду на лыжах», – говорит он. Глотаю первую горькую пилюлю.

Приходит следующее воскресенье. Он заявляет: «У нас в это воскресенье сотрудники едут на экскурсию, мне как-то неудобно отрываться от коллектива, придется и мне поехать». Пилюля вторая.

А вот скоро и Новый год. Опять вопрос: «Мы будем встречать Новый год?» «Будем, – говорю ему, – только, как всегда, по-христиански. Ведь это будет еще Рождественский пост, нарушать его нельзя. Духовно можно повеселиться. У нас есть магнитофон, очень хорошие записи, у меня есть друзья по хору, у некоторых красивые голоса – духовное можно попеть». Он все это выслушал и как-то смущенно говорит: «Ну а я, пожалуй, на Новый год поеду к своему отцу».

Невольно вспомнила слова, сказанные мне отцом Саввой: «Сама жизнь покажет».

И я решила, как говорится, дело довести до конца. Говорю ему: «Христиане обязаны почитать праздники, соблюдать все посты, постные дни во всем, и в супружеской жизни». И задала ему такой еще вопрос: как он мыслит воспитывать своих детей? На это он ответил: «Как все». «А я своих детей буду воспитывать по-христиански», – заявила ему.

После этого разговора он пошел в храм на меня жаловаться батюшке за такие требования и просил его по этому вопросу побеседовать со мной.

Я, конечно, на беседу к батюшке не пошла, а просто отказала ему в согласии на брак, чему он был крайне удивлен.

Написала все это я в знак благодарности мною чтимому старцу схиигумену Савве. Я твердо уверена, что спас меня Господь от этого брака только по его святым молитвам.

Ведь этим браком я могла бы, как и многие другие, покалечить всю свою жизнь. Слава Богу за все!

* * *

Я дала обещание у гроба отца отслужить панихиду, но долго не исполняла своего обещания. И вот, во сне слышу его голос: «Ты что мне обещала?» А я будто бы ехала на лодке. Выхожу на берег и со мной еще одна женщина во всем черном. Отец сидит на лавочке, в схиме и с крестом на груди. Эта женщина первая подходит к отцу, встала около него и не отходит.

Тут я вспомнила, как он еще при жизни говорил: «К духовному отцу вы подходите запросто, без молитвы, а прежде надо прочитать три раза Отче наш и три раза Богородицу. Я прочитала эти молитвы, а женщина в черном все еще не отходит. Так я и проснулась.

Это было на Пасху. В постели я помолилась, прочитала Пасхальный канон и опять заснула. И тут же опять слышу голос отца, он говорит: «В магазине ничего нет, вот купил новые тапки». Отец подошел ко мне и меня благословил. На руках у него были очень красивые четки и какое-то украшение. Я несколько раз поцеловала его руку, и он хотел уходить, я его спросила: «Отец, Вам дать денег?» Он мне ответил: «Не надо, я теперь получаю пенсию». И когда он пошел, мне так хотелось посмотреть, куда он пойдет. Но тут же вспомнила, как он при жизни говорил, что любопытство – очень большой грех.

Когда я проснулась, мне было так отрадно, такая радость, что словами это не передашь.

* * *

Первая помощь схиигумена Саввы послужила причиной вступления в его духовные чада. Мне угрожала опасность на всю жизнь, а чада батюшки посоветовали обратиться к нему и уверяли меня, что он поможет. Так и вышло. Как только написала батюшке грехи и всю сложившуюся обстановку, то сверхъестественно пошли перевороты и я освободилась от этого.

Когда я просилась в монастырь, это было на Рождество Христово, отец благословил меня со словами: «Пока поедешь увольняться, выписываться и будет оттепель – весна». Я в недоумении не могла найти ответа, так как считала, что за неделю все сделаю. И вот приехала домой, заболела – обострение ревматизма, и уже весна кончалась, а я лежала.

Духовные сестры мне подсказали, что надо ехать к отцу с больными ногами. Как он благословит, так и делать. И вот пробыв в Печорах неделю жен-мироносиц, отправилась в монастырь, а ноги чуть ходили – сильная боль в суставах.

В монастыре посылали меня на послушание, и, когда я возвращалась в келью, от изнеможения сразу ложилась. Так пролетела неделя, тут я опомнилась – а где же мои больные ноги, – уже несколько дней все делала и не чувствовала боли, даже забыла, что они болели.

После этого, по святым молитвам отца, с Божией помощью, я тружусь, и эта болезнь не возвращалась ко мне больше. Какие бы ни были скорби, искушения, мы обращаемся к отцу и не замедляет помощь свыше.

Благодарю Бога, что Он мне дал такого духовного отца.

* * *

Мальчик Василий ехал со своей мамой из Минска в Печоры помолиться. У него очень сильно болел зуб. Чтобы как-то утолить боль, он всю дорогу во рту держал воду. Когда они приехали в монастырь, у мальчика была опухшая щека и боль не утихала.

Стоят они в храме, заходит отец Савва, мать этого мальчика обращается к нему с просьбой: просит его святых молитв. Отец Савва помолился минуты две, провел по щеке мальчика рукой и боль сразу утихла и опухоль тут же сошла. Вот какую скорую помощь оказал мальчику отец Савва.

* * *

Я приехала в Печоры первый раз. Отец исповедовал. Когда стояла в очереди под разрешительную молитву, приготовила рубль и зажала его в левой руке. Впереди меня осталось два человека. Отец сказал: «Подходите следующий». А на меня посмотрел и говорит: «Настенька, возьми в правую руку рубль, из левой руки не дают старцу». Я так удивилась. Ведь он меня видит впервые, а называет по имени и знает, что я держу в левой руке рубль.

* * *

Когда отец был у нас на приходе, он заходил к нам, где мы пекли просфоры, и делал замечание моим помощницам, а я подумала: отец мне ничего не говорит. Отец повернулся и сказал: «А ты горячей водой моешь доску, и она испортится».

Отец мог определить, какой покойник. Было два покойника, отец отпевал и сказал: «Вот этот покойник такой, а второй совсем другой».

Отец рассказывал: «Вот одни ездили в Крипецкий монастырь зимой на санях, да и опрокинулись, искупались в источнике – стали как новые». А я думаю: «Это ты, отец, ездил». Отец, помедлив немного, сказал: «Это я ездил». Отец мог читать мысли присутствующих.

Я отцу пожарила яичницу и подсушила, он говорит: «Подсушила яичницу, ешь ее теперь сама». А я думаю: «Все же отец капризный». Отец на мои мысли отвечает: «Это не капризы мои, а мне нельзя такое есть».

У меня умерла мама, отец ее отпевал, когда исполнилось сорок дней со дня ее кончины, после службы отец вышел из алтаря и говорит: «Ну вот, Марии хорошо теперь, а то было трудно».

* * *

Когда отец служил на приходе в Палицах, я там пела на клиросе, но по семейным обстоятельствам часто опаздывала. Когда отец давал певчим просфоры, мне часто не доставалось. Я стала думать: «Значит, я недостойна, не всегда хожу в храм, да и опаздываю». После этого отец стал давать и мне просфоры, после Литургии.

Однажды отец мне сказал: «Напиши исповедь». Я в то время не смела спросить, как писать, было страшно писать свои грехи, и я не писала. Пришла в храм, отец меня спрашивает:

«Ну как, М., написала покаяние?» Я ответила: «Нет». Следующий раз опять спросил, но уже построже. Однажды вошла в храм, отец с каждением идет по храму, опять спросил. Так повторялось несколько раз, но он уже говорил мне в мягкой форме. Однажды улучил меня одну и сказал: «Придешь домой, прочитай три раза Отче наш и пиши, а я помолюсь». Я так сделала и написала. Придя в храм, я побоялась отдать грехи в руки отцу, положила на скамейку, и он сам их взял.

Слышу, отец говорит другой певчей: «Напиши покаяние, М. хорошо написала». С этого времени я стала духовной дочерью отца.

Некоторые певчие обращались к нему с разными вопросами и разговаривали, я скорбела, что беспокоят батюшку, и решила им сказать, чтобы меньше ему досаждали.

Вижу сон: отец выходит из алтаря в полном облачении, а по обеим сторонам по светлому юноше с саблями, наподобие Ангелов, и проснулась. Я сразу решила, что мне ничего не надо говорить певчим, у отца всегда есть защитники.

Когда отец уезжал с нашего прихода, то говорил: «Мы расстаемся только телесно, а духом будем вместе, сердце сердцу весть подает».

Однажды я приехала в Печоры, пошла к отцу, а привратник говорит: «Отец Савва уже выходил, а теперь иди наверх». Я с таким страхом поднялась наверх. Отец вышел, я подошла, подала ему гостинцы, а про исповедь забыла, а он говорит: «А еще что привезла?» Только тогда я спохватилась и отдала ему исповедь.

Я была уже в нашем храме псаломщицей. Однажды я поехала в Печоры и со мной поехали две женщины, которые хотели попроситься к отцу в чада. Я очень скорбела, не знала, как мы его увидим. А потом подумала про себя: «Если не удастся попасть к отцу, пойдем к отцу Иоанну Крестьянкину», но покаяние через привратника передала отцу.

Мы причастились Святых Христовых Таин. Одной из моих спутниц приснился отец Савва, строгий, и сказал: «Зачем вы хотите идти к другому батюшке?» Она мне рассказала этот сон, и я все поняла про себя, но им ничего не сказала.

На следующий день пошли к отцу. Он принял нас хорошо, с такой отеческой любовью. Я спросила его про службу Преждеосвященных Даров, у нас в храме не было ни одной книги. Он сказал: «Вот тебе свечи, а книги у нас будут». Мы пошли в храм и там встретили одну знакомую, она спросила у меня: «У вас есть такие-то книги?» Я сказала: «Нет». И она мне предложила книгу, которая нам очень была нужна.

Отца уже не было в живых. Вижу сон: отец в нашем храме, выходит из алтаря и говорит: «М., посмотри какой прокимен будет в предстоящей службе?» Встав от сна, я стала смотреть, какой прокимен, оказалось, что я не тот прокимен приготовила.

В храме во время службы у меня сильно заболела печень. Я взяла фотографию отца, помолилась и приложила к больному месту и за службой не заметила, как прошла боль. Это уже было после его кончины.

* * *

После закрытия нашего монастыря я совершенно растерялась, что делать, куда деваться? Несмелая, сама к отцу подойти не могу. Подходит ко мне мать Митрофания и сообщает, что меня отец благословил ехать во Владимир.

Я поехала, устроилась трудиться в храме, а на сердце как-то неспокойно – думаю: «Ведь меня не лично благословил отец» – пошли разные сомнения. Дошли слухи, что он приехал в Москву. Прошу батюшку отпустить меня поехать повидать отца.

Батюшка отпустил и сказал: «Оденься по-мирскому, да поприличней, – в Москву едешь». Я батюшку послушалась, так и сделала – оделась, чтобы не быть похожей на монахиню.

Приехала в Москву, а мне сообщают, что отец поехал во Владимир. Я так растерялась, не знаю, что делать? Поехать обратно, опять могу с ним разъехаться. Осталась ждать его возвращения. А где он будет, где его искать, может быть, он в Загорск поедет? Съездила в Загорск, там его нет, вернулась в Москву. Пошла в Предтеченский храм, а сама плачу, глаз не осушая.

По милости Божией, наконец, мне сказали, где отец находится, и Г. проводит меня к нему. А незадолго до этого в тонком сне мне кто-то говорит: «Ты неправильно празднуешь день своего Ангела, твой Ангел не Анастасия Узорешительница, а преподобная Анастасия, 10 марта.

Когда я приехала к отцу, он на меня смотрит и говорит: «А ты кто такая, как тебя зовут?» Я заплакала и говорю: «Анастасия». «А когда твой день Ангела?» «10 марта», – сказала ему уверенно. «О, правильно! Так это же ты, Анастасия, а я тебя и не узнал, ты такая нарядная. Вот так и надо одеваться, а не показывать, что ты монахиня».

А я не перестаю плакать о том, что я какая-то неразумная – грешная, вспоминаю свои грехи – какое-то нашло покаянное чувство и не перестаю плакать. Тогда мне отец показывает на букет цветов и говорит: «Вот ты плачешь, каешься, а на Страшном Суде этот букет будет свидетелем, что плакала и каялась. А если и букета не будет и ничего не будет около тебя, а ты будешь каяться и слезы будут падать на землю, то сама земля будет свидетельствовать на Страшном Суде, что ты плакала о своих грехах».

От него я поехала утешенная, все мои скорби обратились в радость. А вообще меня отец вел таким путем, что мне пришлось очень много плакать, но обиды на отца у меня никогда не было. Часто я совершенно не понимала его благословения, смущалась и не понимала, что отец своими святыми молитвами вел меня как за руку.

Вот однажды спрашиваю: «Отец, а теперь мне куда ехать?» – «Куда хочешь!» Опять я в слезы, я же хочу, чтобы он меня благословил, куда он хочет, а что я могу хотеть? Тогда он мне говорит: «Когда ребенок маленький, его держат на руках, а подрастет – на ногах не держат, пусть ходит сам ножками, так и ты – пора самой ходить, вот напиши несколько городов, помолись и потяни жребий».

Тогда я так и сделала. Жребий выпал мне ехать в Сухуми. Там я опять трудилась в храме. Этот храм был очень бедный, там не было даже самого необходимого: венцов для венчания, чаш, лжиц и тому подобного.

Когда приехал туда наш отец, батюшка этой церкви стал ему говорить, в чем они остро нуждаются. Тогда отец смотрит на меня и говорит: «А вот она все может вам достать». Я в слезы: «Отец, я же ничего не знаю, где все это можно достать, и денег у меня нет, к тому же я такая безтолковая, где чего взять?» Стою и заливаюсь слезами. Тогда он говорит: «На фронте командир дает приказ – построить мост через реку, его не спрашивают, а где достать материал, из чего строить, приказ есть приказ, так вот и тебе говорю – выполняй благословение».

Можете представить мое положение, только плачу, а что делать, не знаю.

И вдруг пришла мысль ехать в Москву. Приехала в Москву, пошла в храм Всех святых, там поделилась своим горем с одной духовной сестрой. Она мне говорит: «Я знаю одного человека, который может все это достать, и за деньги не безпокойся, Господь пошлет». И действительно, все мне было доставлено и никаких денег с меня не спросили.

Когда я все это привезла в наш храм, батюшка не мог надивиться такому чуду. И тут только я поняла, что, будь я самая разумная, ничего не могла бы сделать, что сделали отцовы святые молитвы.

А когда отцу сказали, что я все достала, он мудро скрыл свою молитвенную помощь и свое благословение – сказал: «Вот самоволка, деньги собирает, покупает – вот что делает!»

Одно время я была в Саратове, у моей хозяйки была собачка, и она ее держала в комнате. Уезжая в Печоры, хозяйка мне оставила корм для собачки и строго-строго приказала беречь собачку, чтобы ее не украли. Но каким-то чудом у меня пропала, сама не знаю, куда она девалась. Я испугалась, думаю: «Ну, теперь мне будет от хозяйки». Волнуюсь, не нахожу себе места. Хозяйка очень строгая.

И я решила написать отцу, попросить его святых молитв. Описала все и отослала. Отец сам прочитал мое письмо, а потом дает моей хозяйке и говорит: «Мне прислала А. письмо, я что-то ничего не понимаю, что она пишет? Из комнаты пропала собачка, да кто же в комнате держит собачку, разве это можно!» Вот как мудро отец обличил мою хозяйку.

* * *

Это было уже после кончины отца. Я жила в Загорске. На исповедь подходила чаще всего к одному батюшке, который уделял мне особое внимание – задавал некоторые вопросы и давал наставления.

Я стала этим смущаться, а потом в душу вкралась такая тревога, что я стала доходить до отчаяния. Думаю: «Теперь отец меня уже больше не будет считать своей духовной дочерью, это ведь, наверно, духовная измена?»

И вот вижу сон: отец в кругу своих духовных чад, утешает их и благословляет. А я стою в сторонке одна и не смею к нему подойти, так же думаю, что я теперь уже не чадо его, и мне так грустно. Смотрю – отец сам подходит ко мне, так ласково улыбается, благословил меня и положил свою руку на мою голову, а я так обрадовалась, что от радости проснулась. На сердце стало так спокойно, легко и вся моя тревога совсем исчезла.

* * *

Однажды мы приехали на Успение Божией Матери в обитель и попали на Святую Горку Смотрим, там ходит отец, мы к нему бегом. С нами была молоденькая девушка, очень красивая. Отец нас благословил, а потом обращается к этой девушке и спрашивает ее: «С кем ты целовалась?» «С хлопцем Федей», – ответила она. Тогда отец ей говорит: «Больше не целуйся, целуются только тогда, когда замуж выходят, а то и замуж тебе не надо выходить». Отец подозвал одну, которая с нами приехала, постарше нас, и говорит ей, указывая на эту девушку: «Крепко держи ее, замуж не отдавай, у нее глаза хорошие и душа хорошая – за ней многие будут гоняться».

Замуж эта девушка не выходит, а собирается принять монашество и уже готовит монашескую одежду. Это, видно, по святым молитвам отца.

* * *

Отец исповедовал, а меня очень обуревали разные мысли. Отец смотрит на меня и говорит: «Когда самовар холодный, мухи над ним летают, а когда он кипит, ни одна не пролетит – горячей молитвой молиться надо».

* * *

Отец служил в Пскове, и мы двое поехали к нему. Праздника никакого не было, служба была вечером обычная, но было как-то особенно благодатно, и я про себя подумала: «Как хорошо быть с отцом и вместе с ним молиться». На мои мысли отец тут же ответил: «Вот надо стараться, чтобы не только здесь, но и в вечности быть вместе с духовным отцом».

Утром отец исповедовал и во время исповеди сказал: «Лицо каждого человека – это зеркало души». Я стою и думаю: «Как это, когда у всех лица разные: у молодого гладкое, красивое, а у старого старое, морщинистое». Слышу, отец говорит: «Лица, конечно, у всех разные – старые и молодые, а душа у всех одинаковая, но состояние ее бывает разное. От грехов душа темнеет, покрывается мраком и смрадом, а кто кается и живет благочестиво, у того душа светлая, ароматная и все это отражается на лице человека».

* * *

На исповеди отец одного обличил, что он не целует свой крестик. Тот сказал: «Я всегда целую». «Ну вот подойдешь ко мне, тогда скажу, меня обманешь, а Бога не обманешь». Отец ему сказал, в какое время он не целовал свой крестик. Тот человек вспомнил и ответил: «Да, правда».

* * *

Была в обители, отец в это время служил панихиды и отпевания. Перед началом службы отец обращается ко всем и говорит: «У кого родственники или знакомые усопшие не отпетые, пишите их имена, я всех их буду отпевать». Я про себя подумала: «У меня все отпетые, не отпетых нет». Тогда он говорит: «А то у некоторых 15 человек не отпетых». Я невольно подумала: «Как много».

Следующий день раньше обычного пришел отец в Сретенский храм, где в то время служили панихиды и отпевания, за ним вошла одна женщина и я. Отец опять говорит: «15 человек не отпетых, надо отпевать». Я подумала, что это относится не ко мне, а к другой женщине и подумала: «Какое нерадение, 15 человек не отпетых!» Тогда отец обращается ко мне и говорит: «Надо их отпеть». «У меня все отпеты», – говорю ему. «А которые погибли во время блокады, сколько их?» Я посчитала, точно 15 человек. Тогда отец говорит: «Закажи отпевание и оплати за одного человека, а я остальных так отпою, только напиши их имена».

* * *

Прочитала я книгу духовную о святых подвижниках-отшельниках. Там описывалось, как одному из них явился дух злобы, а он призвал молитвенно своего духовного отца, старца, который был на расстоянии от него. И дух злобы исчез.

После этого пошел ученик сам к своему старцу, рассказал ему, в каком страхе он был сейчас. А старец сказал: «Да к тебе приходил не простой враг, а восьмилегионный. Он обычно является не совсем окрепшим духовно и живыми не оставляет. Хорошо, что ты позвал меня».

А я живу одна в доме, приходится одной ночевать порой, и очень приняла это к сердцу и что-то страшно стало. Пришла домой, помолилась и легла спать. И во сне вижу: как бы на воздухе бесы явились в моей комнате. А у меня в головах на тумбочке стоит большая фотография отца, из которой слышу его голос: «А вы зачем сюда явились?!» И они, как дым, исчезли.

Проснулась я, перекрестилась, думаю, что же я допустила страх до сердца своего? Ведь отец сам хранит нас всех.

* * *

Это было еще при жизни отца, я стою в храме вечером во время богослужения, так сильно захотела есть. Говорю своей родной сестре: «Я пойду на квартиру, есть хочу до смерти!» Подходит ко мне отец и дает апельсин со словами: «На, подкрепись, ты до смерти есть хочешь».

* * *

Отец дает монахине П. свою фотографию и просит ее передать мне, а потом говорит ей: «Подожди, она эту не возьмет, на другую». И действительно, когда она мне стала давать первую фотографию, я ей сказала: «Не нужна мне такая». А другую его фотографию я взяла с радостью.

Отец был у меня в 1977 году и сказал: «В 1980 году будет олимпиада, а меня уже не будет».

* * *

Я приехала в Печоры, побыла в обители и собралась ехать обратно домой. Подошла к отцу за благословением. Он меня благословил, а потом дает сверток и говорит: «А это на утешение передай болящей Анне». «Отец, я никакой Анны не знаю». Отец как будто не слышит, продолжает: «Какая она больная, ее обязательно надо утешить». Приехала я домой и никак не могу найти Анны болящей. Есть духовные чада Анны, но из них нет особо болящих. Прямо не знаю как мне быть, где ее найти?

Вскоре после приезда мне нужно было сходить в одно место. Только я отошла немного от дома, вижу, одна женщина ведет больную, которая еле ноги передвигает. Я поспешила к ним подойти и спрашиваю больную: «Простите, вас не Анна зовут?» «Анна», – ответила та. «А у вас есть духовный отец?» «Есть, отец Савва». Я обрадовалась, говорю: «Подождите немножко», а сама быстро вернулась домой, взяла этот сверток, отдала ей: «Это вам отец прислал утешение». Она взяла, прижала к груди и от радости заплакала.

Оказалось, они шли из больницы, ее только что выписали, была очень серьезная операция. Я, конечно, тоже была очень рада, что исполнила благословение отца.

* * *

Я хотела поехать в деревню к матери, навестить ее, но когда стала собираться, на сердце что-то стало неспокойно, тревожно, какое-то волнение. Об этом я написала отцу, и сразу пришла мысль положить жребий. Помолилась, чтобы познать волю Божию, вытянула жребий не ехать. Своим родственникам сказала, что я в деревню не поеду. Они на меня все восстали, прямо готовы были силой отправить. По своей глупости я не догадалась, что это через них восстал враг, чтобы нарушить волю Божию, и я им уступила, поехала.

Приехала я в деревню, там попала в чародейские сети. А я неопытная, ничего не понимая, доверилась им. Они меня умывали, еще что-то делали со мной. Я приехала домой в ужасном состоянии.

* * *

Видя, как страдают от греха раздражительности, гнева, отец, жалея и желая исправить, сказал: «У некоторых бывает такой гнев, раздражительность, у, у... Как на море волны бьют, поднимаются, шумят! А если нас ругают, это не страшно, лишь бы мы так не поступали, не гневались сами. Представьте, как тяжело бывает этому разгневанному человеку, ведь у него ад в душе. Его надо пожалеть, помолиться за него».

* * *

Отец говорил: «О мирских делах, исключая необходимое, не вести бы беседы. Это много полезного дает душе». И как сам отец, будучи ревнитель молитвы, просил всех постоянно пребывать в молитве: «Ведь нам все равно дышать, и хорошо на вдох говорить – Господи, на выдох – помилуй, вдыхать Господа и выдыхать из себя все нечистое, греховное».

Подумаешь и с досадой на свое нерадение только скажешь: «Прости, Господи, даже такое малое правило не забочусь выполнять. В храме, где обязана иметь страх Божий, разговариваю, отвлекаю от молитвы окружающих».

«Лучше Господу угодить, чем людям», – говорит отец, заботясь о наших душах.

Стою в храме во время Богослужения и думаю: «Кофта хороша, только для мамы, теплая и неяркая, будет возрасту ее соответственно, куплю, пожалуй». После службы отец говорит: «А некоторые во время службы покупают, а не слушают чтение и пение. Вот она стояла и кофту покупала».

Ласков был отец к детям. Приехали мы с племянницей, он с юмором, тихонько спрашивает: «А какого цвета у тебя глаза?» Девочка сначала растерялась, а потом, видя доброе лицо батюшки, успокоилась. Отец потом и говорит: «А твоя крестная любит смотреться в зеркало». А я ее крестная, так отец обличил меня.

* * *

Когда отец меня принял в духовные чада, я ничего не понимала в духовной жизни, не имела ни малейшего представления о вражьих кознях, а все принимала за чистую монету.

Пришла я к одной очень хорошо знакомой верующей женщине, которой во всем доверялась, а она мне и говорит: «Ты смотри, не очень доверяйся отцу Савве, мне одна „великая“ матушка сказала, что он неистинный пастырь». Я как-то сразу растерялась и стала в тупик, не разумея, что это чисто вражьи козни, чтобы вырвать меня из ограды отца. А ему я вовремя об этом не сказала, и пошли дальнейшие искушения, страшная борьба.

Отцу, конечно, все это было открыто. И как же мудро он поступил, чтобы открыть мне истину и привести к покаянию. Он посылает меня в Пюхтицы к покойной теперь матушке Екатерине. Дает мне для нее гостинцы и велел ей сказать, что он просит ее святых молитв.

И вот по благословению отца мы к ней приехали несколько человек. Когда я ей передала слова отца, что он просит ее святых молитв, она на это и говорит: «Я сама руковожусь его святыми молитвами». Я тут же подумала: «Как это можно молитвами руководиться?» На мои мысли она мне сразу отвечает: «Как, да очень просто общаемся, что тут удивительного? Смотрят телевизор и не удивляются, что видят то, что где-то происходит, вот так и мы общаемся духовно», – закончила она.

Затем я передала ей гостинцы от отца. Она взяла пачку печенья. Я до сих пор помню всю эту картину: берет она печенье в руки и с выражением полной тревоги смотрит на меня прямо в упор и спрашивает: «А кто дал это печенье?» «Отец Савва, – ответила я, – вам прислал». Она вертит это печенье в руках, так подозрительно смотрит на него и опять меня спрашивает, кто его дал. Я опять говорю, что дал для вас отец Савва. «А... отец Савва, – протяжно говорит. – А из чего это печенье? Может, здесь дуст подмешен, может, им можно отравиться?»

Я сначала ничего не понимала, смотрю на нее и думаю в недоумении: «Какая матушка чудная, плетет какую-то глупость. Откуда в печенье может быть дуст? Печенье в пачке, магазинное, отец его не пек, и что она такую чепуху городит?» Но это она все повторяла до тех пор, пока до меня не дошло, что это она меня обличает в моем подозрении в отношении к отцу, что он истинный пастырь.

Когда мы приехали обратно в Печоры, я все подробно описала отцу и искренне принесла ему покаяние в этом грехе.

* * *

Отец неоднократно говорил: «У меня чада разные, есть как горшочки крепкие, которые можно стукнуть и не разобьются, а есть как вазочки, с которыми приходится обращаться осторожно, а еще есть такие хрустальные рюмочки, что и дотронуться боишься, как бы не разбить! К каждому надо иметь свой подход».

Одна из его духовных чад, с которой я в то время дружила, точно была подобна рюмочке. Не могла терпеть от отца ни малейшего замечания: раздражалась, огорчалась и капризничала.

По своей натуре она была веселая, любила посмеяться, в обществе старалась быть выделяющейся, заслуживающей особое к ней внимание. Соответственно всему этому она и одевалась, ходила с непокрытой головой. Волосы заплетала в косу, которую на голове укладывала как-то особенно в виде короны.

Отцу, конечно, хотелось ее перевоспитать, поставить в христианские рамки, но прямым путем это было невозможно. И что же делает наш мудрый пастырь? Он ее посылает к ныне покойному старцу Симеону, а сам усиленно молится.

И вот как она мне сама лично рассказала. Приходит она к этому старцу, а он перед ней расшаркался, улыбается, сыплет ей комплименты, с особым вниманием смотрит на ее голову, какая у вас изумительная прическа и все в этом роде. «А я, конечно, сразу же стала его мысленно осуждать и думаю: «Ну отец и послал меня к старцу, да он по поведению настоящий кавалер». А потом меня что-то осенило, и я поразилась, с какой точностью он меня скопировал, все мои выходки. Ну и мудрец наш отец», – закончила она свой рассказ.

* * *

В 1979 году по Промыслу Божию я приехала в Троице-Сергиеву Лавру. У меня были очень большие скорби, и я со слезами просила Господа, Божию Матерь и преподобного Сергия мне помочь.

И вот тут пришла милость Божия. На квартире, где я остановилась, жили батюшка с матушкой, их дочь, и у них остановилась еще одна женщина, духовное чадо схиигумена Саввы. От них я услышала очень много даже удивительного об этом великом старце. Они мне посоветовали написать покаяние с семилетнего возраста и попроситься к нему в духовные чада. Я с радостью это сделала. Представился и самый удобный случай. Женщина, чадо схиигумена Саввы, из Загорска ехала в Печоры и изъявила желание мой конверт вручить лично старцу. А я ей дала свой адрес, сама поехала домой.

Через некоторое время получаю телеграмму на телефонные переговоры с Майкопом, сообщила она по телефону, чтобы я приехала получить передачу от отца. Когда я туда приехала, получила самую для меня радостную весть, что отец принял меня в духовные чада, передал для меня Богородичное правило, четки, молитвы и его фотографию.

Однажды приехали ко мне мать и дочь из Майкопа, духовные чада отца (им дали мой адрес), и мы за столом разговорились об отце, а я все думала: какие они счастливые, видели и имели общение с отцом при его жизни, а я его не видела и не увижу.

И вот только они уехали, как в ту же ночь во сне мне явился отец, весь сияющий, в белоснежной блестящей ризе, и такая от него исходила любовь и благодать, что вся моя душа наполнилась невыразимой духовной радостью, сердце буквально таяло от такого блаженства. Когда я проснулась, то горько пожалела, что проснулась, так хотелось, чтобы это блаженство продлилось еще хотя бы одну минутку, эта неописуемая духовная радость.

И я подумала: если от святых исходит такая благодать, что прямо сердце тает, то каково же будет с душой человека, если он увидит Божию Матерь и Самого Господа? Да! Истинно, это будет предел блаженства в раю от этого лицезрения!

Я твердо верю, что его святыми молитвами Господь спасает не только меня, но и моего мужа и моих детей, во всем оказывает действенную помощь, избавляет от болезней, как от телесных, так и от душевных...

* * *

В городе Сочи одна женщина, мать 9 детей, имея большие скорби и болезни, прочитала про схиигумена Савву и написала ему письмо с просьбой взять ее в свои духовные чада. Потом написала исповедь, стараясь перечислить все свои грехи.

И через некоторое время видит сон: в храме отец исповедует, она сама подходит к нему, а он держит лист бумаги, на котором она написала свои грехи, и говорит ей: «Ты не все здесь написала». И сказал: «А вот эти грехи не написала, не покаялась в них, мне не нравится, что в тебе это есть, покайся», – сказал, в чем каяться. Я была удивлена, что он знает мои грехи, и из этого убедилась, что он принял меня в свои духовные чада.

* * *

До 44-х лет я была неверующая, в церковь не ходила и, конечно, не воспитывала детей по-христиански. Про Бога я слышала только от своей матери, которая на брак благословила меня иконой Божией Матери Троеручица. В эту икону я сильно верила и думала, что это Бог. Рассуждала я чисто по-человечески, что Сын не может быть выше Матери.

Но вот 12 августа 1982 года умерла моя мама. Я жила в другом поселке и приехала на похороны с 16-летней дочерью, так как она не могла одна ездить по состоянию здоровья.

Когда я подошла ко гробу матери, то увидела, что в руках она держит крест и синодик. Я спросила бабушек, почему моя мама так сделала, они мне ответили: «Перед смертью она сказала: „А кто из моих детей пойдет в церковь, ведь никто?“»

Задумалась я над словами матери, и мне стало стыдно. Я решила, что как приеду домой, пойду в церковь, помяну свою маму. В церковь я пошла 19 августа, на праздник Преображения Господня. Когда я зашла в церковный двор, стала обращаться с простыми вопросами к людям, я почувствовала большую разницу между людьми за церковной оградой. Задумалась я и над этим, что же их разъединяет и что такое в этих людях необыкновенное, непонятное пока для меня. Думаю, буду ходить в церковь, и я их тогда пойму.

Ходила три месяца, никого не знала, и меня никто не знал. Тут дьявол навел на меня мысль: «Ну что ты ходишь в церковь уже три месяца, а другие из-за тебя не ходят, занимаешь место». Думаю, а ведь правда, уйду из храма, пусть другие ходят. Только я так задумала это, как меня Господь чудом в этот же миг соединил с людьми, которые потом привезли меня в Печоры. В Печорах я очень много услышала о старце схиигумене Савве, как он и после кончины очень помогает во всем своим духовным чадам.

И вдруг у меня появилось непреодолимое желание вместе со своей дочерью быть его духовными чадами. Я сказала об этом В. и Е., но они первое время были в недоумении, что делать? Но я не оставляла их в покое и просила их в этом мне помочь, осуществить мое непреодолимое желание.

Решили молиться и просить Господа, чтобы узнать, есть ли на то воля Божия? Одно мне слышалось: «Да». Только они мне сказали, что благословение старца всем его духовным чадам в дополнение всех христианских правил – ежедневно выполнять Богородичное правило и читать Неусыпаемую Псалтирь. Мы с дочерью радостные уехали домой. Дома мы сразу стали выполнять Богородичное правило, а как читать Неусыпаемую Псалтирь, не знали и не читали.

И вот стало вкрадываться сомнение: как нами может руководить отец, будучи сам в загробной жизни и не зная совершенно нас? Тогда отец сразу же показал свою отеческую заботу о нас, грешных. Как-то подошла дочь моя к фотографии отца и видит у него слезы. Позвала меня, я тоже увидела слезы, образующие на его щеках как бы дорожки, на правой щеке пошире, а на левой поуже. Мы испугались, не знаем, в чем дело? Знаем, что нам давали фотографию хорошую.

Дни проходят, а отец все плачет. Стали рассуждать, по какой причине он плачет? Начали молиться и Господь нам открыл – потому, что мы не читаем Псалтирь. Нас научили, и мы стали читать, и у отца слезы исчезли.

Прошло полгода, дочь сильно была занята. Училась и работала в другом городе, уезжала в 6 часов утра и приезжала в 10 часов вечера. Думаю, пусть она Псалтирь не читает, и она перестала читать. Смотрим, опять слезы текут у отца по левой щеке тонкой струйкой. Мы тут же поняли почему, и дочь опять стала читать Псалтирь. А если она пропустит 2–3 дня, то у нее бывают очень большие неприятности, да такие, что хоть с работы уходи. Опять мы догадались, что Господь попускает всевозможные неприятности и неурядицы на работе и в семье за то, что не читаем Псалтирь или пропускаем несколько дней.

В одном месте я прочитала, где отец пишет, что больным хорошо читать канон Животворящему Кресту Господню. Я стала читать и читала его три месяца, но никакой перемены в себе не почувствовала. Я уже стала забывать об этом. Прошло 8 месяцев. После праздника Воздвижения Креста Господня утром я прочитала утренние молитвы, и вдруг во мне закричал один или много бесов. Три часа я танцевала пред иконами: то ложилась, то меня на роды тянуло, то трепало меня. Вечером пришли дети, я им рассказала, что со мной произошло. Мы прочитали вечерние молитвы, и мне дочь говорит: «Мама, кайся в своих грехах перед Крестом». Тогда как закричит во мне бес: «Соединились вы все во Христе, я вас разъединю, по одному от Христа отобью». Мы уже не знали, как с ним справиться. В страхе стали молиться всем святым и просить отца, чтобы он нас защитил.

В это время какая-то невидимая сила меня потянула к фотографии отца, и я поцеловала его крест. Бес как закричит: «Не подходи к нему, не целуй его крест, я ненавижу вашего духовного отца Савву, сами молиться не можете, спрятались за его спину, он за вас молится. Если бы не ваш отец духовный, я бы вас задавил!»

Тут мы убедились, что отец за нас молится и мы его чада, а до этого слабо верили, сомневались...

* * *

В 1974 году мы двое впервые приехали из Майкопа в Печоры и прежде всего пошли в обитель. В обители, оглядевшись кругом, любуясь ее красотой, мы увидели у дверей корпуса толпу и спросили: что это за люди и почему они здесь стоят? Нам сказали, что эти люди пришли к отцу Савве, а их к нему не пускают. Тогда и нам захотелось увидеть этого старца. Мы стали к стеночке на большом расстоянии от двери, молимся и просим Божию Матерь, чтобы Она сподобила увидеть его. А потом стали со слезами просить и отца Савву: «Дорогой батюшка, мы приехали из Майкопа первый раз, Вас никогда не видели, но много о Вас слышали, помогите нам повидать Вас».

Вдруг открывается дверь, выходит старушка и говорит: «Кто из Майкопа, пройдите к отцу Савве». Нас пропустили, и мы подошли к его келье. Отец вышел к нам и велел прочитать три раза «Отче наш» и три раза «Богородицу», а сам обратно ушел в келью. Только мы успели прочитать, он опять вышел к нам, дал по конверту и благословил нас быть его духовными чадами. Сказал, чтобы мы написали с семилетнего возраста грехи и побыли здесь семь дней. На квартиру благословил к М., а мы ее не знали, а когда вышли, то эта М. сама подошла к нам.

Пробыли мы семь дней, и отец благословил нас ехать домой. Уезжали мы из обители, как будто вновь на свет народившимися, такая у нас была радость, что передать невозможно. Эта радость и сейчас нас не покидает от сознания, что мы духовные чада такого великого старца, который и после своей кончины заботится, молится за нас и во всем нам помогает.

Слава Богу за все!

* * *

Я хотела попроситься к отцу Савве в духовные чада, а мои знакомые, у которых духовный отец другой, меня все отговаривали: «Не ходи к нему в духовные чада, он очень строгий».

Вижу сон. В храме много людей. Отец дает крест, а эти мои знакомые никак к нему не допускают. Когда я проснулась, думаю, а что я их слушаю, мне и нужен духовный отец строгий, а не ласкатель. Попросилась я к нему в духовные чада, он меня принял, за что я очень благодарю Господа.

* * *

Двадцать лет тому назад, в 1968 году, я впервые приехала в Печоры и первый раз увидела настоящий монастырь и живых монахов. До этого я знала о монастырях только из книг и никак не думала, что они существуют в наше время.

Поэтому первая встреча с отцом была какой-то неосознанной. Хотя я хорошо помню, как заволновался народ в Успенском храме, как прошел какойто шумок и знакомая наша, к которой мы приехали, шепнула мне, что это отец Савва и чтобы я передала ему записку с просьбой принять меня в духовные чада.

Отец взял мою записку, спросил мое имя и прошел. А результат сообщила все та же чадо, которая ходила к нему и принесла нам ответ: отец нас принял, велел писать исповедь с семилетнего возраста, дал правило. И тут же она подробно объяснила, что значит в жизни христианина духовное руководство и кто такой духовный отец. И вот уже со следующей встречи я почувствовала эту духовную связь с отцом, всецело отдалась его руководству.

Эти годы (с 1968 по 1980) были счастливейшими в моей жизни. Думаю, каждый из чад испытал это на себе: его любовь, заботу, участие, понимание, поддержку. И отеческую строгость, если это было на пользу душе.

Однажды отец мне говорит: «Матерь Божия была великая рукодельница, вот и ты – кому рубашку, кому пальто сошьешь». Поняла, что надо мне учиться шить.

А еще помню, как отец послушанию учил. Это было еще в самом начале, приехала я из Минска. В Успенском храме после службы ждем все отца. Народу много. Он выходит из алтаря и полную чашечку, в которую запивку наливают, выносит воды. Подает мне и говорит: «Выпей, Л., один глоток». Я обрадовалась, набрала воды в рот, глотнула глоток, а во рту еще вода осталась, глотаю еще, а отец так посмотрел на меня, с такой горечью и сожалением, говорит: «Я ведь сказал один глоток, где твое послушание?» Не по себе мне стало: и стыдно, и раскаиваюсь, и чуть не плачу, что отца расстроила, и в душе обещаю всегда-всегда слушаться, не огорчать его так. Никогда не забуду его взгляда: столько в нем было боли от моего непослушания. Но после этого я всегда старалась безпрекословно слушаться отца.

А вскоре я переехала в Печоры, отец сам дал мне адрес, где жить, и благословил работать в больнице санитаркой. Я насторожилась, но выполнила благословение. Ведь послушанию уже вроде научилась. А это был момент, когда отец «с ручек опустил свое чадо на собственные ножки». Мне все не нравилось: и работа грязная, и отношение медсестер кажется плохим, унизительным (а при моей-то гордости как это снести), и все плохо-плохо. Вслух роптать не смею – ведь отец благословил! – а внутри все противится. Вся в унынии. Ведь он так «пестовал» до этого, все было, как мне хотелось, и даже если не как хотелось мне, то сам давал «приятные» благословения: шить-то нравилось. А ведь все против моего желания. Но вот мысли вернуться домой в Минск никогда не было. От отца уехать не хотелось!

Стою как-то опять в Успенском храме у выхода (дальше мне нельзя было), жду, когда мимо отец пройдет. И вот он идет, остановился возле меня и говорит: «A Л. у нас какая радостная!» Тут уж я не выдержала: слезы фонтаном, реву, а отец опять к чадам: «Это она от радости плачет, работа в больнице нравится, она на работу приходит, а больные ей мама, мама кричат». А я ведь ему еще ничего не писала, не смела признаться, что работа не нравится, что с благословением «не согласна».

А потом отец серьезно мне говорит: «Ну что, не нравится работа? Потерпи хоть до Рождества Христова (а это осень была), а там, может, на фабрику пойдешь, только не в ателье, а то ведь какая мода, будешь там шить вычурные фасоны. Потерпи, а я помолюсь». И шоколадку мне дал, чтобы я угостила медсестру, с которой я работала в смене. «Углебь», – сказал.

И произошло чудо. Все изменилось. И медсестры не обижали, и дети некоторые «мама» звали, и я к ним с радостью бежала.

Вот, помню, как складывалась моя жизнь под управлением отца. Я тогда закончила 8 классов и собиралась в медицинское училище, написала об этом отцу, а он мне в ответ: «А 10-й класс?» Мне кажется, что отец о моем здоровье заботился, я была слабенькая, болезненная. А 9-й и 10-й классы – это два года «под мамиными крылышками». Мне потом отец прямо объяснил эту заботу о здоровье.

Я как-то, уже будучи студенткой, просила благословения, чтобы поработать ночами: деньги были нужны. Многие мои однокурсницы работали. А отец говорит: «Нет, Л., тебе нельзя работать, пока учишься. Знаешь, есть лошади-тяжеловозы, они не боятся большого груза – везут, а есть – рысаки: ноги у них тонкие, они только для выезда, а от тяжести у них ноги переломиться могут. Вот и ты будешь по ночам работать и чахоткой заболеешь». А в тот год и правда одна девочка из нашей группы заболела туберкулезом легких. Я вспомнила отцовы слова о тонконогих рысаках. Эта девочка тоже худенькая, бледненькая была, училась днем, а по ночам работала в больнице.

По окончании 10 классов мне очень хотелось поступить (от гордости, конечно) в институт, а отец не благословил. А через три года закончила медицинское училище с отличием и работаю в «скорой помощи» самостоятельно, без врача.

Вот так и вел отец: для жизни земной полезному учил. И рукоделье пригодилось, и медицина, и духовного человека во мне воспитывал, и гордость выколачивал, и своеволие отсекал. И показывал, что на все Промысл Божий, а не мои заслуги.

Это только несколько эпизодов из моих воспоминаний, всего и не могу рассказать: ведь много очень личного. Но то, что любовь отца к чадам была безмерной, заботы его искренние, я испытала на себе. И душа моя полна благодарности и любви к этому великому старцу, моему духовному отцу и учителю.

Вечная, вечная ему память!

* * *

Мы приехали в обитель, а отец в это время был в Пскове. Заказали мы Литургию в Варваринском храме. Нам очень хотелось, чтобы он поскорее приехал. Во время Литургии зашел отец. Мы к нему подошли, а он говорит: «Я слышу, что за меня идет Литургия, и пришел».

Когда Литургия окончилась, отец начал всех утешать: кому просфорочку, кому крестик. Девочка лет 12-ти попросила у отца просфорочку, а отец сказал: «Ты кушала?» «Нет, не кушала», – говорит ему. «Как не кушала, а огурчик съела». Отец дал ей просфорочку, но сказал, что ее можно скушать завтра натощак.

* * *

Я в церковь ходила, а в монастырях никогда не была и монахов не видела. А у нашей просфорницы я увидела фотографию, она мне сказала: «Это отец Савва прозорливый, он живет в Печорах». И мне как-то сразу захотелось поехать в Печоры. Думаю, может, и мне он даст фотографию, а может, и не даст.

И вот мы приехали в Печоры – псаломщица и нас двое. Я стала не церковная, в храме стояла у двери около самой стены. Проходит отец, его сразу же окружили люди. Поравнявшись со мной, через головы других передает мне большую конфету и говорит: «На тебе, ты же непраздная».

На квартире я была у монахини О. Она меня в храм не пускала, говорила: ты не церковная, сиди дома. На меня напало уныние, думаю: «И зачем я приехала сюда, я, наверно, погибну, не спасусь».

Когда моя подруга, с которой я приехала, стала выходить из храма, отец ее спросил: «Ты с подругой приехала? Вот тебе один крестик, а другой отдай ей». Когда она мне передала этот крестик, все мое уныние прошло.

Перед отъездом домой псаломщица пошла в корпус, и ей сказали, чтобы она нас привела в трапезную перед отъездом пообедать. Зашли мы в трапезную, сели за стол, только я начала есть, слышу, отец ключом открывает дверь своей кельи. Мы перестали есть, все насторожились. Он подходит к нам и спрашивает: «Ну что, вы сегодня уезжаете?» Дал нам по иконочке Спасителя, а мне еще фотографию точно такую, какую я видела у нашей просфорницы. Потом отец сам нам прочитал стихотворение «Меня страданья истерзали». Я заплакала. Он держит в руках книжечку Богородичное правило и спрашивает: «Кому же ее дать?» Потом подает мне и говорит: «Раз ты плачешь, так уж на тебе». И сам положил мне в карман. Пожелал нам Ангела хранителя и спросил: «Ну а еще когда приедете?»

Не помню, что мы ему ответили, но мне так не хотелось уезжать, я опять заплакала и потом почти всю дорогу проплакала, не хотелось ехать домой.

Дома мы недружно жили с мамой. Я совершенно не ходила ни на какие гулянки, а ходила только в церковь, а мама мне говорила: «Надо жить как все и замуж выходить».

Через некоторое время мы приехали в обитель Великим постом. Когда собрались ехать обратно домой, я купила две иконочки, одну для бабушки, а другую для тети, маме не купила. Пришла к отцу за благословением перед отъездом, а он дает мне точно такую же третью иконочку и говорит: «Это мне Господь положил на сердце дать тебе третью иконочку». И я поняла, что это для моей мамы.

Через некоторое время я приехала в Печоры и по благословению отца трудилась в обители на скотном дворе, там же и жила в обители. Потом отец мне сказал, что в обители мне жить не спасительно. Благословил перейти к духовным сестрам и жить с ними вместе.

Первое время отец меня утешал, давал гостинчики, и мне это нравилось. Но вот однажды на общей исповеди отец стал меня обличать в самоволии, непослушании, капризах, а потом сказал: «Вот кайся, кланяйся на все четыре стороны и у всех проси прощения». А мне было легче в землю провалиться, чем это сделать. Пришла домой, даже заболела, и решила в храм больше не ходить. Лежала целую неделю в постели.

Пришла В. от отца, принесла мне четки и говорит: «Вот тебе отец прислал четки и сказал, что если ты не придешь в храм, будет с тобой поступать подругому». Я испугалась и пошла в храм.

Отец меня встретил, благословил, но ничего не сказал мне, а сказал В., что мне надо причащаться ежедневно.

На следующей исповеди я стояла недалеко от отца. Он говорит: «Вот раньше люди сами свои грехи перед народом вслух перечисляли и каялись в них, а тут духовный отец обличил, так, говорит, больше в храм не пойду». И так отец меня несколько раз обличал, а потом мне тихонько сказал: «Если я тебя буду только ласкать, ты не спасешься».

Потом отец благословил нас двоих работать вместе, но мы очень ссорились, и я сказала своему начальнику, что не буду работать вдвоем, буду работать одна. И нас начальник разъединил. Отцу об этом я не говорила.

За нарушение отцова благословения у меня стало страшное смятение души, места себе не нахожу. Было такое страшное состояние, что я прямо с работы, не заходя домой, пошла к нему. Отец говорит: «Ну что начальник о вас может подумать? Вот христиане, а хуже язычников немирствуют». Тогда я говорю: «Отец, я пойду и попрошу начальника, чтобы он опять нас вместе на работу поставил». Отец мне на это сказал: «А что тебе начальник биллиард, что ли?»

И так я одна работала около года. Однажды отец говорит: «Вот она не стала вместе вдвоем работать, выгнала другую с работы, работает одна за двоих, надорвала все свои силы, а теперь приходит, жалуется: „Отец, у меня руки, ноги болят“».

А одна тоже наша духовное чадо работала в этой же организации, и ей начальник говорит: «И что Р. с А. не работают вместе, чего им не хватает, женихов, что ли, не поделили?» А потом и отец сказал те же слова.

После этого я все же подала начальнику заявление, чтобы нам работать вместе. Начальник этому только обрадовался и был очень доволен.

Стали работать вместе и пошло все то же: ссоры, упреки и никакого мира. Опять не хочу работать вместе. Пошли мы обе к отцу. Он вынес нам книгу, открыл то место, где было написано об обидах, и велел почитать. Потом посадил нас за стол, сам сел с нами рядом и стал с нами беседовать. Приводил много примеров, стараясь нас как-то примирить.

А у меня все равно было внутреннее недовольство, не хочу работать вместе. Тогда отец мне говорит: «Видишь, у тебя там клокочет, что же – пеняй сама на себя». Это было 8 Марта. От отца мы пошли в контору, нам дали по полотенцу. А. взяла оба полотенца и опять пошла к отцу, чтобы он их благословил. Отец вышел из своей кельи с красными глазами, полными слез, благословил, и А. вернулась от отца сама в слезах и говорит: «Ведь это о нас отец так плачет».

Немного поработали мы вместе, и я опять пошла к начальнику просить его, чтобы работать мне одной. А к отцу не иду, боюсь, стыдно. Но у меня был один очень серьезный вопрос, и я прошу А. спросить у отца, как мне поступить. Отец А. сказал: «Она большая своевольница, пусть ко мне не обращается и не приходит до Пасхи». А до Пасхи почти целый год. Но и пришлось мне это время своей душой побывать в аду. Я дошла до крайнего отчаяния, хоть с собой кончай. Видно, отец знал мое состояние и спросил у духовного чада: «Как там Р.?» Дал для меня просфору и сказал: «Что же она давно не пишет мне свои грехи?»

Пришло Светлое Христово Воскресение, приехала моя мама, так хочется пойти к отцу, но никак не могу. Стою у святого колодца, а дальше идти не могу. Подошла ко мне одна духовная сестра, и я ей сказала: «Нагрешила, а теперь боюсь к отцу идти». Она меня стала уговаривать, что какая бы ни была грешница, а к отцу идти надо.

С большим трудом все же пошла к отцу. Он в это время в коридоре был один. Я к нему подошла, а благословение брать боюсь, только говорю: «Отец, простите меня». А он будто меня не видит и не слышит, молча стоит около меня. Я вторично говорю, уже в слезах: «Отец, простите меня». Он опять ничего не отвечает. Третий раз прошу: «Отец, простите меня ради Христа». На третий раз он сказал: «Бог простит», – и благословил меня. Тогда я говорю: «Отец, моя мама приехала, она болеет астмой, помолитесь за нее». Отец сказал: «Подожди, я сейчас для нее вынесу». Дал для мамы святое масло и другие гостинцы. Тут меня отец утешил, и я пошла от него радостная. Но пойти к нему еще мне опять было очень трудно, сильно меня мучила моя совесть, что я причинила так много огорчений через свое непослушание, упрямство, самоволие. Хотя и редко, но все же ходила. Однажды он мне сказал: «Когда ты хочешь работать одна, ведь с тобой бывает сатана». С этого времени я стала стараться отца слушаться.

Он благословил нас в свободное от работы время ухаживать за одной больной старушкой, которая тоже была его чадо. А потом эту старушку положили в больницу, и она там умерла, когда мы уже собрались в отпуск ехать на родину.

Но вот нам говорят: «Умерла ваша старушка, вам надо ее хоронить». Мы пошли и сказали об этом отцу. Он говорит: «Конечно, вам сейчас ехать нельзя, надо похоронить ее, а то ваша совесть не будет спокойна». А я прямо перепугалась, так боялась покойников. Но уже ослушаться отца не смела и ничего ему не сказала. Он дал нам деньги на похороны, и мы от него ушли.

Пошли в больницу, и нам надо было самим покойницу обмывать и одевать. Духовная сестра пошла достать таз воды, а я осталась с покойницей одна, но мне было совсем не страшно, как будто она живая. Похоронили мы эту бабушку и потом уже поехали на родину.

А после кончины отца я уехала из Печор на родину и была там полтора года. Потом приехала обратно в Печоры, а меня на работу не берут, говорят, ты больная. Тогда я стала ездить на работу в Эстонию, но было очень трудно, далеко приходилось ездить. И я обратилась к отцу. Все ему рассказала как живому и потом еще написала, попросила его святых молитв. И вот через несколько дней пришли ко мне домой с работы и сами меня приглашают выходить на работу. Так быстро помогает отец. Слава Богу за все!

* * *

Кончился грибной сезон, пошли последние грибы – опенки. Несколько человек собрались ехать за ними в эстонский лес, и я поехала с ними. Сошли на остановке и пошли в глубь леса. Я все время старалась от людей не отставать и собирать грибы вместе с ними. Но сама не знаю, каким образом вдруг я осталась одна, посмотрела кругом, а их никого нет. Стала кричать, ниоткуда ни звука. То пойду в одну сторону, покричу, то в другую, никто мне не отвечает. Погода пасмурная, солнца нет. Совершенно не знаю, в какую сторону выходить на дорогу. А лес мне показался каким-то особо суровым, деревья огромные, много валежнику и ни одной тропинки. Мне стало очень страшно одной в этом лесу, и время уже к вечеру. Среди этого дремучего леса я почувствовала себя такой жалкой и безпомощной.

В страхе я стала молиться и просить Господа: «Господи, молитвами отца моего духовного схиигумена Саввы спаси меня. Отец, помолись!» И вдруг среди тишины я услышала громкое щебетание птички. Сначала я только прислушалась к ней, а потом смотрю: она подлетит ко мне, пощебечет и летит в сторону, потом вернется ко мне, опять пощебечет и опять летит в ту же сторону, и так несколько раз, точно уговаривает меня идти за ней.

Тут я как-то сразу воспрянула духом, поняла, что это не простая птичка, а через нее спасает меня Господь по молитвам отца. Я пошла в этом направлении и вышла из леса на дорогу.

Время было уже позднее, транспорта никакого не было, и я пошла до Печор пешком. Шла долго, устала, но в великой радости благодарила Господа и дорогого отца за его святые молитвы.

* * *

Отец многих нас духовных своих чад, которых потом благословил в монастыри, задолго старался подготовить к монашеской жизни. Приучал к послушанию, терпению, смирению и к другим добродетелям.

Например, мне отец однажды говорит: «Мне очень нужны три белых тюльпана, принеси их мне». А была уже глубокая осень, когда все цветы отцвели. Отвечаю: «Благословите», а сама думаю: «Да где же я их возьму?» Но все же пошла искать. В цветочном киоске нет, обошла всех, кто выращивал цветы, многих старалась спросить, где можно достать белые тюльпаны, и все безуспешно.

И вот зашла я к одной знакомой, чтобы поделиться своей бедой, что не смогла выполнить благословение духовного отца, она мне вдруг говорит: «Подожди, не горюй, я только сейчас вспомнила, что очень поздно посадила белые тюльпаны в уголке за своим сараем, пойду посмотрю». И, к моей великой радости, принесла мне три белых тюльпана, которые я и отнесла отцу...

А потом был такой случай. Мне одна духовная сестра говорит: «Ты знаешь, меня замучил один грех, никак не могу от него избавиться». Когда она сказала, какой грех, то и я вспомнила, что в этом грехе не каялась отцу, тогда я ей говорю: «Надо обязательно написать покаяние». И вот она написала покаяние свое, а я свое и передали отцу.

На исповедь пошли мы вместе, исповедовал отец. Подошла первая Р. Отец ей говорит: «Вот хорошо, что написала мне свой грех, смотри, больше его не повторяй». За ней подошла я. Он как начал меня чистить при всех за этот грех, и что я грешу и тем и другим, обзывает меня по-всякому, все на меня смотрят, а я не знаю от стыда, куда мне деваться, стою, плачу. Долго он меня держал, потом отпустил.

После я спрашиваю: «Отец, почему это Вы за один и тот же грех Р. только сказали, чтобы она больше его не повторяла, а меня при всех так срамили?» На это он ответил: «Так надо, позже поймешь сама».

У меня была страшная неприязнь к одной духовной сестре, с которой мы вместе жили. Я совершенно не могла ее терпеть, меня раздражало каждое ее слово, каждое ее движение, я ее ненавидела в полном смысле этого слова.

Отец мне однажды заявляет: «Если ты не будешь бороться со своей страстью, я тебя отлучу совсем и тогда пеняй сама на себя!» Я так перепугалась: «Отлучит!»

Раньше часто пускали в пещеры. Я пошла вместе с другими, но потом отделилась ото всех и стала горячо молиться, прошу: «Господи, спаси меня, великую грешницу, помоги мне избавиться от этой страсти», – молюсь, а сама заливаюсь слезами.

Все ушли из пещер, двери закрыли, я осталась в пещерах одна, обняла крест своими руками и, рыдая громко, стала кричать: «Господи, молитвами моего духовного отца схиигумена Саввы, спаси меня! Я не уйду от Тебя, не уйду, пока Ты Сам, Господи, не избавишь меня от этого», – кричу, не переставая плакать.

В четыре часа вечера пришли в пещеры, и один послушник меня оттуда вывел. Я пошла домой. Когда пришла, смотрю на А. и спрашиваю ее: «Почему ты сегодня такая хорошая?» Она мне показалась действительно совершенно другой: такая милая, близкая, даже словами этого не передашь. Вся неприязнь моя исчезла.

Вот как по святым молитвам отца меня Господь исцелил от страшной страсти. Слава Богу за все!

А то было и так: благословит меня отец что-нибудь сделать, а потом сам же за это начнет обязательно при всех меня бранить: «Ты что, самоволка, долго так будешь делать, кто тебя просил, зачем это сделала? Вот самоволка какая!»

И вот теперь, живя в монастыре, с какой благодарностью я вспоминаю дорогого отца, все его уроки, как они теперь мне пригодились.

Упокой его, Господи, со всеми святыми во Царствии Твоем!

* * *

Еще при жизни отец спросил одну свою духовную дочь: «Скажи, есть крест в пещерах?» «Есть, отец, даже два креста, один крест около канона, большой деревянный крест, а другой на старом братском кладбище». Отец тогда говорит: «Я написал завещание, где бы меня ни постигла моя кончина, чтобы меня похоронили в пещерах. Но в пещеры не всегда будут пускать, и тогда, когда не будут пускать, я буду у дверей пещеры давать ответы духовным чадам на их вопросы».

Но это чадо тогда не поняла слов, сказанных отцом, а спросить побоялась, что это он говорит.

После того, как отец отошел ко Господу, прошло уже полгода. Это чадо несет послушание на Святой Горке и скорбит: «Вот теперь к отцу в пещеры мне не попасть. Когда всех людей пускают, я не могу пойти, а в другое время нельзя пройти, стало строго. Какая мне скорбь».

Но вот как-то подходит она к пещерам, внутри пещеры около двери стоит отец. Объяла необычайная радость. «Отец», – воскликнула она. Поспешила подойти к двери, стала на первую ступеньку, подняла голову, смотрит, а отец пошел обратно в пещеры, видит только его спину.

Тогда она вспомнила слова, сказанные им при его жизни: «Когда не будут пускать в пещеры, я у дверей буду давать ответы своим духовным чадам на их вопросы».

* * *

Я аккуратно всегда выполняла Богородичное правило, потом в воскресные дни стала опускать. Сказала об этом отцу. На это он говорит: «Нельзя этого делать, наоборот, в праздничные дни молитва должна усугубляться, тем более день свободный от работы».

* * *

Отец служил водосвятный молебен и стал всех кропить святой водой. На одного мужчину ничего не попало, и он просит отца, чтобы он его окропил. Когда отец кропил мужчину, я стояла сзади за его спиной, и мне попала одна капля, и только на пальто. Отец потом говорит: «Когда кропят святой водой, даже воздух освящается, а если попала хотя одна капля на лицо, все тело освящается». Я стою и думаю, а мне капля попала только на пальто. Отец посмотрел на меня и говорит: «И если на пальто попала капля, весь человек освящается, только надо верить». Отец сразу ответил на мои мысли.

* * *

У меня голос был хороший, но слух плохой. И вот однажды отец служил молебен, я стою и думаю, что мне делать, петь или не надо? Отец смотрит в мою сторону и говорит: «У кого слух плохой, лучше не петь голосом, а про себя петь сердцем и душой, с Ангелами славить Господа».

* * *

У одних духовных чад отца был сынишка подросток. В присутствии родителей он молился, читал Евангелие, но делал он это притворно, а родители им восхищались, что он такой благочестивый мальчик. В отсутствие родителей мальчик вел себя очень плохо.

Приехали они в обитель с этим мальчиком и пошли все к отцу. Им очень хотелось похвастаться, какой у них благочестивый сынок. Только хотели они про него сказать, а отец обращается к мальчику и говорит: «Тебе надо дубину на спину, ты чего себя так ведешь: притворяешься, обманываешь родителей, сам что творишь, чем занимаешься?» И вынудил этого мальчика во всем признаться своим родителям.

* * *

Когда отца перевели в Печорскую обитель, одна матушка, его духовное чадо, переехала в Печоры на постоянное местожительство. Купила себе небольшой домик. В Печоры к отцу стали приезжать его духовные чада, и он на квартиру благословлял их к этой матушке.

Первое время матушка принимала всех радушно, а потом стала этим тяготиться. Надо о всем беспокоиться: накормить, напоить, всем постели постелить. Ничего не говоря отцу, что она стала этим тяготиться, решила совсем уехать из Печор. Пришла в храм, стоит только и думает, как это сделать, чтобы не знал отец. Вдруг подходит к ней отец и просит ее после службы зайти к нему.

Пришла она к отцу, он дал ей большой бидон, литра на четыре, закрытый крышкой и говорит: «Неси бидон домой, но крышку не открывай и не смотри, что в нем, до дома, а дома откроешь». Идет она домой и все думает, что же это такое, что и посмотреть можно только дома?

Пришла домой, открыла крышку, а в бидоне из пряников, как из кирпичиков, сложен домик, да такой интересный. Смотрит на него и думает: «А что бы это значило, к чему это отец мне его дал?» Думала, думала и решила лучше всего об этом спросить отца. Пришла к нему, спрашивает, а отец ей говорит: «В Иерусалиме есть дом, в котором двери со всех сторон, кому что надо – в него идет и там все получает».

Тут матушка поняла, что от отца ничего не скроешь и никуда тайком не убежишь. Попросила у него прощения и по его святым молитвам больше не стала тяготиться своим послушанием.

* * *

Незадолго до своей кончины отец благословил меня в монастырь. Я поехала, по его святым молитвам меня приняли, и я приехала в Печоры, чтобы выписаться. Когда пришла к отцу, он сказал: «В Варваринском храме будет заказная Литургия, как только кончится, сразу же ко мне придешь».

Кончилась Литургия, я так и хотела прямо пойти к отцу, мне говорят: «Ты сначала пойди, получи выписку, а то, может быть, задержишься у отца и опоздаешь получить то, за чем приехала». И вот я послушалась по своей глупости этих советчиков и пошла сначала за выпиской, и это у меня отняло порядочно времени.

Пришла я потом к отцу, а мне келейница говорит: «Отец тебя долго ждал, а потом принял лекарство и лег в постель, теперь принять тебя не может».

Тут только я поняла, какую непоправимую сделала ошибку. Я уехала из Печор с тяжелым камнем на сердце. Оно предчувствовало, что больше я не увижу отца. Так оно и случилось. В скором времени отец отошел ко Господу. И теперь я никогда без слез не могу об этом вспомнить.

* * *

Я еще не была духовное чадо отца, но дружила с одной из его духовных чад. Когда я приехала к ней на квартиру, увидела у нее много поздравлений и иконочек, полученных от отца. И мне так захотелось тоже от него что-нибудь получить.

Когда эта моя знакомая поехала однажды к отцу, он дает ей очень красивое поздравление и иконочки и говорит: «Это тебе». Потом точно то же еще дает со словами: «А это передай своей подруге».

Вот так, только по моему тайному желанию меня утешил отец, когда я еще не была его духовное чадо.

* * *

Молодая девушка, чадо духовное нашего отца, жила в Сибири. Однажды она шла по просеке, впереди нее на небольшом расстоянии из леса вышел волк. В испуге она громко крикнула: «Отец!» Волк посмотрел на нее и пошел в лес.

Прошло время, и она забыла об этом случае. А через год, когда она приехала к отцу, он ее благословил и, улыбаясь, говорит: «Ну что, волков-то боишься?» Вспомнив этот случай, она сказала: «Спаси Вас, Господи!»

* * *

Я работала воспитательницей; дети иногда меня не слушались, я очень раздражалась, и были случаи, что их била. Пришла к отцу и говорю ему: «Отец, я детей бью». Он на меня строго посмотрел и сказал: «Когда хочется что-либо сделать плохое, спроси свою совесть, угодно ли это Богу? Господь любил детей, и я их люблю, да разве их можно бить?»

И стал мне рассказывать про себя: «Иду я однажды по улице, воспитательница идет с детьми гулять. Подбежали ко мне несколько детишек и спрашивают меня: „Ты Дед Мороз?“ Я им ответил: ,, Нет, детки, я не Дед Мороз, я батюшка. У вас есть бабушки, которые в церковь ходят?“ Кто кричит есть, а кто – я с бабушкой тоже хожу в церковь. Спрашиваю: „А вы там батюшку видели?“ „Видели“, – отвечают. „Ну вот и я батюшка!“ Подбежали другие дети, окружили меня, и я им дал конфет.

Вот и ты, купи конфет, обращайся с детьми ласково. Когда будешь их любить, и не придется их бить. Они тебя полюбят и будут слушаться».

А потом мне еще отец рассказал, как играли вместе три мальчика. Один из них стал хвалиться: «Мой отец Фон-Барон!» Другой говорит: «Мой отец два-Фон». Третий мальчик сказал: «А мой отец знатней ваших, он Трифон!»

После этого разговора с отцом я изменила свое отношение к детям. Действительно, дети полюбили меня, стали слушаться, и бить их было не за что.

Моя мама приехала в Печоры первый раз. Отец ее благословил на квартиру, где не было особых удобств. Диван, на котором ей пришлось спать, был очень старый, с оторванными пружинами. Как она ни ляжет, все ей кажется неудобно, станет ворочаться, пружины гремят. Так почти всю ночь не спала. Ропщет: «И за что такое наказание?»

Утром пришла мама в храм, подходит отец к ней и спрашивает: «Ну, как спалось? Потерпеть надо, это за грехи».

Потом моя мама была в обители Успенским постом, когда отцу был постриг в схиму. После пострига, как и положено, отец три дня находился в храме. В один из этих дней мама вечером шла на квартиру. В сетке она несла грибы – лисички, сетка была рваная, и она их почти все дорогой растеряла. Когда подошла к дому, выбежала откуда-то собака, а мама собак очень боится. Быстро побежала к двери. В испуге вместо звонка она сильно стала нажимать на шляпку какого-то гвоздя. Жала, жала – не открывают, стала сильно стучать. Ей открыли и показали, где звонок.

С ней вместе на квартире были молодые люди, они так стали смеяться, что она грибы по дороге растеряла и вместо звонка на гвоздь нажимала. Ей и самой тоже стало смешно, а тут кто-то еще смешное рассказал, да так весь вечер просмеялись. Пришли они все в храм, когда уже окончились дни стояния отца после пострига, он исповедовал. Отец им и говорит: «Вот я три дня был на подвиге, молился, к тому же Успенский пост, а вы смехотворством занимались вместо молитвы, вот вам епитимья за это: 3 раза обойти вокруг обители и прочитать 150 раз Богородицу».

Они пошли. Молодым-то это было не так трудно, а вот маме моей досталось, главное, она очень полная. Несколько раз падала, сделает шаг вперед, два обратно. С большим трудом, и то с помощью молодежи, она обошла только один раз, больше не могла.

Когда они вернулись к отцу, он ей говорит: «Ну что, не могла обойти три раза, а один и то с трудом, шаг вперед, два назад». Мама попросила у отца прощения, и он ей сказал: «Прощаю, но больше так не смейся. Божия Матерь никогда не смеялась». Мама только удивлялась, как он мог все знать?

* * *

Когда отец болел, я как медсестра часто заходила в его келью. Однажды зашла и только сотворила молитву, отец меня спрашивает: «Л., что у тебя на голове?» «Платок, отец». «А на платке-то что?» Платок у меня был покрыт, как теперь у многих, разными фигурками. Я смутилась. Он мне сказал: «Христианкам такие платочки покрывать не подобает».

Я знала, что у отца глаукома, одним глазом он совершенно не видел, был без очков, а главное, я еще к нему лицом, не поворачивая головы, и мне было очень удивительно, как отец мог увидеть рисунок моего головного платка?

И вот однажды я была у отца в келье, когда ему принесли почту. Отец вскрыл один конверт, в котором было большое письмо, написанное очень мелким почерком, и велел мне его читать. Я посмотрела и говорю ему: «Отец, так мелко написано, без очков читать невозможно». «Надо очки иметь», – сказал он мне. Взял у меня это письмо и стал читать свободно, отчетливо. Но вдруг сразу смутился, обнаружив, что у него не надеты очки. Стал искать, нашел, да не те. Видно, ему очень хотелось скрыть от меня, что он видит духовными очами несравненно лучше, чем телесными. Я вспомнила случай о платке, и теперь мне все стало понятно.

Как мог отец от нас многое скрывать, и мы его так мало знали, каким он был на самом деле.

* * *

Первые годы своей жизни я была совершенно неверующая и, конечно, не могла иметь и малейшего представления о духовной жизни. Подобные мне окружали меня люди, в кругу которых я имела успех и пользовалась их уважением. У меня был хороший голос, я часто выступала на сцене и участвовала в разных кружках.

Но полного удовлетворения в жизни у меня не было. Все что-то тяготило, томило, и единственное утешение было в своем малолетнем сыне. Но вот Промыслом Божиим я оказалась в другой среде, в другой обстановке.

Вместе со своим сыном я приехала в Печоры. Впервые увидела монастырь, монахов, духовного старца схиигумена Савву, который не погнушался мною, уделил мне много внимания и принял в духовные чада. По его святым молитвам я не просто стала веровать в Бога, но до какой-то степени я познала Бога, почувствовала Его своим существом – это не выразить словами.

Обратно в Башкирию, где мы живем с сыном, я вернулась совершенно иным человеком. В обществе тех людей, среди которых я вращалась, мне стало совершенно не интересно, и я сразу с ними все порвала. Но мне это не прошло даром. Дознались, где я была со своим сыном, и задумали лишить меня материнства, то есть отобрать ребенка, а меня кудато отправить. Один Бог знает, что со мной было, когда я об этом узнала.

Мысль, что у меня отнимут моего собственного ребенка, разлучат меня с ним, – едва не лишила полностью рассудка. Ко всему этому у меня какая-то врожденная трусость. Когда мне сообщили, что я должна явиться на заседание, меня уже начало лихорадить. Я знала, что в свою защиту не смогу вымолвить ни одного слова.

И все это так скоро – меня вызывают на завтра. У меня было такое состояние, что я даже не могла молиться. Я только, как больное слабое дитя произносит слово «мама», произносила слово «отец».

Я легла в постель и заснула. Во сне вижу: отец в полном облачении благословил меня и осенил большим крестом. Когда я проснулась от этого сна, то почувствовала в себе непередаваемую благодатную силу. Полное спокойствие, на сердце так легко и даже радостно и никакого страха. Теперь мне стало понятно, почему первые мученики шли на страдания и смерть с радостью за Христа.

В таком состоянии я явилась на заседание. Истинны слова Спасителя: Не заботьтесь, как и что сказать, ибо в тот час дано будет вам, что сказать. Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас (Мф.10:19–20). И это было так. Присутствующие на этом заседании с большим удивлением слушали меня, и ни у кого не нашлось слов мне противоречить, и я вышла победительницей.

Между собой они после дивились: «Как же она говорила! И кто мог подумать, что она такая».

И это не единственный случай помощи отца. Были другие моменты, когда в трудных обстоятельствах отец являлся мне во сне, благословлял меня, и я просыпалась радостная. Затем как-то неожиданно менялись обстоятельства, все скорби проходили. Дивны дела Твои, Господи! Слава Богу за все!

* * *

Я болела не только телесно, но заболела и душевно. И вот поехала по святым местам искать себе исцеление. В г. Печорах мне сказали, что здесь есть такой старец, который лечит и душу и тело. Мне посоветовали попроситься к нему в духовные чада. Я попросилась, и он меня принял. Написала ему исповедь и передала. После этого отец меня встретил и говорит так строго: «Ну, поработала сатане, хватит, а теперь поработай Господу нашему Иисусу Христу». И благословил меня приехать в Печоры на местожительство. Родители меня не отпускали от себя, но я уехала. И началась жизнь иная, духовная, покаянная.

С родителями я не имела никакой связи, писем им не писала. Они очень много за меня переживали и стали думать, что меня нет в живых.

Через некоторое время болезнь душевная обнаружилась. Прошу: «Отец, отчитайте меня». А он говорит: «Вот 150 раз Богородицу читать будешь каждый день, и сама себя отчитаешь, враг отойдет». А один раз отец идет, и я подошла под благословение, он дал мне святой водички попить и покропил меня. Мне так легко стало. Следующий раз я сама подхожу к нему и прошу: «Отец, дайте мне еще такой водички». Он ответил: «Сама никогда не проси, а жди, когда тебе дадут, я же знаю, когда на пользу, тогда и даю, а то тебя совсем исцели и ты опять уйдешь в мир и будешь только грешить. Приехала, так работай над собой, молись, и на молебнах исцеляйся. Святая водичка всем помогает».

В то время отец часто служил молебны, панихиды, литургии, и как отрадно было быть на его службах. Но на исповедях он так меня обличал в грехах, что от стыда не знала, куда скрыться. Однажды говорит: «Вот такая есть раба, в миру была пьяница и не кается, а сейчас уже этим не занимается, но зато спиртом ноги натирает».

Через три года я написала письмо родителям. Родной отец мне отвечает: «Нет большей радости в жизни, что дочь наша пропадала и нашлась». И я, как блудный сын, поехала их утешить. Духовного отца я спросила: по пути к родителям можно ли мне заехать к бабушке? Отец ответил: «Поедешь вместе со всеми родными». И вот я уже уезжаю, а родные никто не едут к бабушке. Потом в дороге они меня догоняют и говорят: «Бабушка умерла, поедем все вместе ее хоронить». Вот и сбылось предсказание отца.

Моя родная сестра была неверующая, но когда приезжала к отцу, он ее наставил на путь истинный, и она стала верующей и его духовным чадом.

Перед своей кончиной отец многих своих духовных чад старался определить в монастыри. А я, грешная, слышала от него, что если прочитать 12 канонов Божией Матери, Она откроет, какой путь тебя ожидает. Отец помолился и говорит мне: «Я сегодня молился Божией Матери, и Она открыла – твое спасение в монастыре, вот и поезжай». По благословению отца я уехала и по его святым молитвам живу в монастыре...

* * *

Приехал А. в обитель со своей неверующей женой Е. Пришел к отцу. Отец ему говорит: «Смотри, А., как бы и тебя не вывела твоя жена из рая, как Ева Адама».

Только вернулся А. от отца, а жена ему заявляет: «Поедем сегодня же домой, я не хочу здесь быть». Он ее уговаривает, а она свое: «Сегодня же едем отсюда». Что делать, пошел А. опять к отцу и говорит ему: «Отец, мы сегодня поедем домой». «Ну да – поедете, пешком пойдете», – сказал отец. И действительно, им пришлось идти пешком, автобус не пошел.

* * *

Связала я отцу черные шерстяные перчатки, и он их носил. Потом я приехала в Печоры через некоторое время. Мы стояли с отцом за Михайловским собором, было холодно, и я подумала: «Наверно, отец мои перчатки кому-нибудь отдал». Он тут же вынул из кармана эти перчатки, надел и еще руку поднял вверх. Как отец читал все наши мысли.

* * *

В 1986 году мы с сестрой и ее внуком отдыхали на Черном море в Сухуми. 10 сентября, в канун памяти Усекновения главы Иоанна Предтечи, мы в сопровождении монахини С. пошли поклониться святому месту 3-го обретения честной главы Иоанна Предтечи, посетить храм в Команах, где, по преданию, окончил свой земной путь святитель Иоанн Златоуст, и на источник святого мученика Василиска.

День был жаркий, выше 35°. Автобусом доехали до нужной остановки. С нами в автобусе ехали батюшка отец Мефодий с матушкой из Орловской области, и мы поднялись в гору.

На месте обретения святой главы Иоанна Крестителя отслужили молебен и начали спускаться кратчайшим путем по крутому каменистому склону в Команы и к источнику. Тропинка пролегала между колючих кустарников. Наш пятилетний Сережа несколько раз срывался с дорожки, мы его ловили, чтобы не сорвался по склону.

Невыносимая жара, каменистая крутая тропинка, тяжелые сумки отца Мефодия, колючки и шипы кустарников – все это выводило наших путников из равновесия, слышался ропот.

Тогда мысленно я начала просить отца такими словами: «Дорогой отец! Пошлите на источник мученика Василиска машину, и чтобы отец Мефодий с матушкой и моя сестра с внуком уехали в Сухуми, иначе они не дойдут до автобуса, примерно 3 километра по каменистой пыльной дороге и уже на подъем, да еще с вещами. Дорогой отец! Услыши меня! Пошли машину!»

С трудом спуск был закончен, мы зашли в разрушенный храм в Команах, затем пошли к источнику. Помолились, искупались.

Вдруг черная «Волга» задом подъезжает к источнику и водитель говорит: «Кого надо подвезти в Сухуми?» Я хватаю вещи батюшки, сажаю в машину сестру с внуком и батюшку с матушкой, и они уехали до Собора в Сухуми. Водитель не взял с них ни копейки, попросив помолиться, и сказал: «Надо делать добрые дела».

В 1984 году мы с сестрой отдыхали в Сухуми, посетили святые места – Иверскую гору, пещеру святого Симона Канаита и зашли посмотреть дивные Ново-Афонские подземные пещеры. Моя сестра А. была раньше в пещерах и много рассказывала о подземных залах и дворцах. Ей еще раз хотелось побывать там.

Подходим к кассе, а нам говорят, что билеты проданы на неделю вперед экскурсиям, отдыхающим в санаториях. Мысленно обращаюсь к отцу: «Дорогой отец! Помоги нам пройти в пещеры! И не только нам, но всем, кто находится в очереди и за нами. Пусть какая-нибудь экскурсия откажется, кассир откроет окно и скажет: „Пожалуйста, подходите, не явилась экскурсия полностью“».

В этот же момент открывается окно, и кассир выдает билеты; прошли все, кто был за нами, и наполнились все вагончики, в которых нас повезли в сказочные пещеры.

Одна молодая женщина очень благородного вида говорила в восторге: «Какое чудо! Мы строим дворцы, но что они по сравнению с этим! Чудо! Чудо!»

Так по святым молитвам отца мы посмотрели нерукотворные разноцветные дворцы.

В 1967 году я на несколько дней приехала в Печоры. Привезла письмо одного благочестивого человека и его жены с просьбой принять их в духовные чада. Отец выходит из кельи и выносит четки одни и одну просфору и говорит: «Я принял Иоанна и Татьяну в духовные чада».

Я постеснялась попросить еще одни четки и недоумевала – почему же одни четки и кому же их отдать?

Приезжаю домой, а мне говорят – Иоанн умер 25 ноября, то есть в то время, когда я была в Печорах, а его жена и по сей день живет.

* * *

Однажды я приехала в Печоры, остановилась на квартире и с хозяином этой квартиры пошли на вечернее Богослужение и разговариваем. Я ему жалуюсь, что трудно понимать прочитанное в Псалтири. «Читаю и ничего не понимаю», – говорю я. А он мне и говорит: «Ты только начала читать и хочешь понимать? Я всю жизнь читаю, а с трудом разбираю смысл прочитанного».

На следующий день у святого колодца отца окружили рабы Божии, и он беседовал с ними. Смотрит на меня и говорит: «Вот некоторые говорят, что они читают Псалтирь и ничего не понимают. А ваше дело читать – зато его хорошо понимают бесы и убегают!»

Я была крайне удивлена. Мы говорили по дороге в монастырь, никто не слышал, а отец повторил мои слова. Вот какой наш отец! Он знал наши мысли, наши разговоры.

Была я на послушании в монастыре. Пришли на обед, слышу, кто-то говорит: «Отец Савва вышел». Я поспешила к окошечку и увидела отца в коридоре, он с кем-то разговаривал. Около меня стояли две женщины и говорят между собой: «Отец Савва грубый, бьет за непослушание...» и много они еще между собой говорили об отце, а я стояла и благодарила Господа, что я, недостойная, увидела отца хотя издалека.

На следующий день на улице мне посчастливилось увидеть отца рядом. Много было рабов Божиих, и подошла одна из тех женщин, которые вчера говорили про него плохо. Отец повернул голову в ее сторону и всем нам говорит: «На меня говорят, что я грубый, бью посетителей, а я не бью, а закрываю уста ваши, потому что вы неправильно начинаете разговаривать с батюшкой. Надо прежде всего взять благословение, а потом обращаться к батюшке с разговором, а вы только подходите и сразу начинаете пустословить. Вот я и закрываю вам уста, чтобы вы сначала взяли благословение, а потом уже говорили».

Вот так отец обличил ту женщину, которая вчера говорила на улице за окном, а отец был в коридоре, конечно, он не слышал, а Святым Духом провидел.

Приехала в Печоры в обители помолиться. Встретилась с одной духовной дочерью отца, которая хочет переехать к нему поближе, а сама решить этот вопрос не может, конечно, без благословения отца и разговора не может быть.

Садимся, пишем отцу и утром идем в храм. Взяли это письмо в руки и бегаем, а молиться не можем: как же нам передать отцу. И вот идет отец, чада его окружили, а мы ничего не слышим – одни мысли: как, как передать?

Отец подвинулся ближе к нам и говорит: «Надо взять у них письмо, а то они даже забыли, что в храме, у них сейчас в голове, только бы передать отцу, узнать – можно ли переезжать?» Протянул руку и говорит: «Дайте мне ваше письмо».

Отец читал даже наши мысли.

* * *

Первый раз я приехала в Печоры с одной женщиной, когда училась в школе, на летних каникулах. Тогда еще были живы старцы: схиигумен Лука, иеросхимонах Симеон, игумен Савва. Женщина просила меня остаться в Печорах еще на один день, чтобы попасть к старцам, но я не согласилась, и мы уехали.

Я окончила 10 классов и не знала, куда пойти учиться дальше. Мама с соседкой поехали в Печоры. Их увидел отец Савва и спрашивает: «У вас есть духовный отец?» Они говорят: «Нет». «Ну вот, я буду у вас духовным отцом». И тут мама спросила про меня: «У меня дочь 10 классов окончила, куда ей идти учиться дальше?» Он: «В медицину» – и передал мне в конверте молитву за духовного отца и поясок Живый в помощи.

Когда мама все это привезла, я испытала такую радость, какую редко испытываешь в жизни. Уіыбка не сходила с моего лица, я все не верила и спрашивала: «Мама, это он точно мне передал, он же меня не знает».

В тот год я не прошла по конкурсу в институт, приехала к Успению Божией Матери в Печоры и увидела отца в первый раз в голубой ризе на всенощном бдении, но поговорить с ним пришлось после праздника.

Вышел отец Савва в трапезную в белом подряснике, я подошла и говорю: «Отец Савва, возьмите меня в духовные чада». «А ты покаяние написала?» «Да», – и отдала ему. Он взял, ушел в келью, через некоторое время вышел и вынес в носовом платочке иконку Божией Матери Споручница грешных, дополнение к молитвеннику и четки, они имели сильный запах ладана, и сказал: «Видишь: Божия Матерь, вот у Нее голова, а вот ноги, смотри не перепутай, наоборот не держи (показал как держать). А вот молитвенник, береги его как паспорт. Есть у тебя паспорт?» «Да». (Но молитвенник у меня унесли, а четки остались, хотя лежали вместе.) «Вот четки, будешь читать 150 раз Богородицу в день?» Спросил до 3-х раз, тогда только дал четки. «А то некоторые по пальцам читают Богородичное правило», – сказал при этом.

Я сказала, что в институт не поступила. Отец посмотрел на меня, и мне показалось, что за моей головой проходила вся моя жизнь, и он всю ее видел и сказал: «Врачу дадут одно ухо, оно делится на три: наружное, среднее и внутреннее, человек один, а имеет: тело, душу и дух».

Не жалко было отцу для нас ничего, и ничто не было скрыто от него. Однажды подхожу к нему с вопросами, а в руках у него просфора и голубой носовой платочек. Я подумала: «Вот бы мне дал, не даст, наверное». Он дал после разговора.

Один раз подошла в трапезной к отцу с вопросами, он опустил руку в карман и гремит чем-то. Я подумала: «Деньгами гремит». Он вынул руку из кармана и показал мне целую горсть крестиков самых разных: пластмассовых, железных, деревянных и разных цветов: белых, желтых, голубых и т. д., и стал внимательно перебирать их.

И вдруг он двинул пальцем и среди горки крестов образовалась ровная площадка, на которой, как маковки церквей в солнечный день, засияли три совершенно одинаковых маленьких золотых крестика. Он взял каждый из них, посмотрел, один дает мне. Я протянула руку взять его, отец отстранил свою руку, сказал: «Перекрестись и поцелуй», – только после этого дал мне.

Я летела от него как на крыльях. После оказалось, это отец мне открыл для утешения, что надо перенести три болезни.

Имея духовного отца, я все равно обращалась к другим старцам, заехала в Загорск к отцу Науму, он мне предсказал в жизни такое испытание, что я в ужасе приехала в Печоры и все написала отцу. Вышел отец из кельи, и мне показалось, что необыкновенный свет полился из двери, когда он открыл ее. Лицо его было светлое, и одна слеза как жемчужина сияла под глазом. Кто еще мог вымолить прощение моих грехов у Бога, чтоб я осталась ненаказанной, кроме него?

Отец ничего не сказал о грехах, не упрекнул за обращение к другому старцу, а только спросил: «Кто у тебя духовный отец?» Я отвечаю: «Отец Савва». «А у мамы кто?» «Вы, отец!» Я маме написала об этом в письме. Она после рассказала, что была очень рада, в это время у нее была скорбь на душе.

Про предсказание отец сказал, что за грехи Бог может допустить падение, надо читать Взбранной Воеводе... от блудной страсти.

Враг нагнал на меня сильное сомнение, правильная ли наша Православная вера, ведь вер много. Отец сказал, что надо говорить на такие мысли: «Не соизволяю».

У нас на приходе умер батюшка после Пасхи. Настоятель говорил о нем слово: «Как хотелось бы сказать ему «Христос Воскресе!», но мертвые уста не отвечают». И вдруг я ясно слышу голос умершего: «Воистину Воскресе!». Я рванулась к гробу, но вокруг гроба батюшки стоят, не шевелясь, значит, он мертв, но по святым молитвам отца для моего подкрепления я слышала ответ «Воистину Воскресе!» Значит, все истинно. Когда одолевал сильно враг меня, как гром из-под земли, звучал в моих ушах его старческий голос: «Воистину Воскресе!».

В день кончины отца я была на работе, но не знаю, почему взяла с собой книгу про преподобного Серафима Саровского, открыла кончину старца и читаю. Вдруг мне по телефону позвонили, что отец скончался. Как удивительно совпадала жизнь обоих старцев. Прочитанное утешило меня.

* * *

Однажды ехали в Печоры, в вагоне разговорились с одной рабой Божией, и она мне рассказала про себя. Года два тому назад она ехала в Таллинн и в Печорах сделала остановку, чтобы побывать в монастыре. Пришла на Литургию, подала записки о здравии и о упокоении и внимательно слушает. Читали на амвоне о здравии и о упокоении, но она не могла услышать своих родственников.

Огорчилась раба Божия, что ее записочки не прочитали, а рядом женщины стали даже плакать: «Подали мы записочки, а почему их не читали?»

Смотрят, из алтаря выходит батюшка, берет большую груду записочек, поднял их вверх, слегка их бросил, и у него в руках остались записочки этой рабы Божией и тех, которые плакали. Батюшка громко прочитал имена в записочках и ушел в алтарь. Та раба спрашивает: «Кто это был?» Ей сказали: «Это отец Савва».

Вот это чудо! Наш отец провидел сквозь этих рабов, молясь в алтаре, вышел и успокоил их, хотя эти записочки читались на проскомидии, но эти рабы Божии были несведущими, они думали, раз они подали, то обязательно надо читать вслух.

Эта женщина говорила, что они были поражены тем, что как же из такой великой груды записок могли остаться именно те, о которых сильно скорбели? Чудные дела были отца нашего дорогого! Слава Богу за все!

* * *

Мы переехали в другое место жить, но день Ангела отца я по-прежнему отмечала на старом месте. Однажды приехала, договорилась с чадами, что будем поминать отца у Анны, она все равно не церковная, пусть готовит, а нам хочется быть в храме. 17 декабря после вечернего Богослужения идем к Анне и что мы увидели: Анна с перевязанной головой лежит в постели, такая больная, что не может открыть глаз. Какой ужас – пригласили на обед, да еще и батюшка сказал, чтоб ему домой принесли поминать отца Савву, а кто же будет готовить? Я чуть не плачу, мысленно прошу отца: «Отец, помоги, помолись». Слышу звонок, открываю дверь – заходит мать с дочерью, они живут рядом с Анной, но чада другого отца. «Мы, – говорят, – пришли, чтобы вам рассказать сон». Дочь этой женщины рассказала, как ей во сне явился отец Савва. Подходит батюшка, дает просфору, благословляет. Девочка спрашивает: «А кто Вы?» Батюшка отвечает: «Я – отец Савва. Скажите Анне, что обед будет у нее, пусть не заботится о пище, о том, кого пригласить: я сам обо всем позабочусь. На обеде будет тот, кого я благословлю».

И какое диво! Анна встает, снимает повязку с головы и говорит: «Мы сейчас же будем поминать отца». Помянули. Ночью она с Божией помощью по святым молитвам нашего дорогого отца и еще одна раба Божия приготовили столько еды, что еще два дня собирали обеды и всем всего хватило.

На обед звали много, а пришли те, кого отец благословил. Так было хорошо, что передать трудно словами. Батюшке на саночках всего отвезли домой и нищим еще раздавали. Вот какой наш отец скорый помощник и целитель наших недугов!

Приехала я в Печоры в отпуск. Хожу на послушание в обитель. Однажды после заказной Литургии иду в обитель солить огурцы. И только подошла к двери, а на порожке как будто вырос отец! Я быстро отошла в сторону, чтобы дать дорогу отцу, но он не пошел к себе в келью. Подошел отец ко мне, недостойной, благословил меня, дал дорожные иконочки мне и для моей дочери. Я у него попросила благословение на чтение Неусыпаемой Псалтири с печорскими чадами. Отец благословил.

Тут же со всех сторон сбежались рабы Божии, и отец начал поучать. Много полезного для души говорил отец, я думала, никогда не забуду, но сейчас очень мало осталось в голове. Но помню хорошо, как говорил отец про смерть: «Настанет час в вашей жизни, когда душа расстанется с телом. Ее окружат темные силы. Душа от страха вся затрепещет и услышит: «Пришла наша душа». А вы сопротивляйтесь и скажите: «Нет, я не ваша душа, а Божия». Они будут кричать: «Наша, потому что ты грешная». А вы опять: «Грешная, но все равно Божия, я молилась на земле». Темные силы завопят: «Ты неправильно молилась». А ты скажи: «Правильно я молилась, я читала «Верую» и сразу же зачитай: Верую во Единого Бога...

Вмиг вся тьма расступится и станет светло-светло. Подойдут Святые Ангелы, возьмут вас и поведут к Богу на поклонение».

Какой наш отец мудрый, он беспокоился о нашей душе даже тогда, когда она уйдет в загробный мир. Слава Богу, что Он мне даровал такого духовного отца! Вечная память, отец, Вам! Упокой, Господи, его со святыми!

* * *

Познакомилась я с одной семьей. Их доченька Татьяна рассказала мне об отце Савве. Тогда я его не знала и в голову мне не приходило, что когда-то я буду его духовным чадом.

Много она мне рассказала об отце, показывала его фотографии, Богородичное правило... и много-много другой святыни, которой благословлял отец Татьяну.

Она мне поведала чудную историю о том, как она узнала отца Савву. Жила она далеко от Печор. Про святыню в Печорах абсолютно не знала. И вот както во сне ей говорит голос: «Поезжай в Печоры». Проснулась утром и забыла про это. На следующую ночь опять этот голос говорит то же самое. Рассказала она своей маме. А где же эти Печоры? Как туда ехать? Поговорили и опять забыли. Прошло некоторое время, во сне Татьяне голос говорит: «Почему ты не едешь в Печоры?» А Татьяна отвечает: «Я адреса не знаю, как туда ехать?» Ей говорят: «Пиши». И рассказали во сне, как добраться до Печор.

Она проснулась, записала адрес, который ей во сне сказали. Сколько прошло времени, она не помнит, но вот уже она хочет ехать. Опять ей снится сон. Будто должны венчать молодых. Она заходит в храм, а там никого нет. Вдруг из алтаря выходит батюшка и прямо к ней. Она спрашивает: «А где же молодые, которых Вы будете венчать?» Батюшка ответил: «Ты невеста». Татьяна проснулась.

Приехала она в Печоры, пошла в храм, в храме еще никого не было. Смотрит, заходит батюшка и прямо к ней. И какое чудо! Это тот батюшка, которого она видела во сне: то лицо, та же одежда на нем. Он ей говорит: «Я – отец Савва, пиши грехи, ты будешь моим чадом». Вот какие чудеса Господь устрояет!

* * *

Во время своего отпуска я поехала в Пюхтицы, там побыла, а потом поехала в Печоры. Приехала вечером и пошла в обитель. Служба уже кончилась. Когда из храма выходил отец Савва, окруженный народом, я тоже подошла к нему под благословение и попросилась в духовные чада. Он сказал, чтобы я написала грехи свои. Я писала всю ночь, а утром ему отдала.

Он взял мою исповедь, а мне дал только одну молитву: «Пролей, Господи, каплю Святейшей Твоей Крови...». Эту молитву я читала, а через год приехала опять. Когда стала подходить к отцу под благословение, он сказал: «Вот и раба Божия А. приехала». Я очень удивилась, что он помнит мое имя.

Отцу я ничего не сказала, что приехала больная, после операции, а решила причаститься Святых Христовых Таин. На следующий день отец исповедовал, я ему сказала, что вчера причастилась, и спросила, а можно ли мне еще сегодня причаститься? А он и говорит: «Ты же больная, причастись».

И дал мне просфору. После причастия я съела эту просфору и сразу почувствовала себя совершенно здоровой. Отец меня исцелил.

* * *

Мама моя очень любила ходить в лес. Хорошо знала вход и выход из леса. И вот однажды мы пошли с ней в лес, набрали грибов, собрались идти домой. Дело было осенью. Осенью в лесу быстро темнеет. Идем мы по дороге: вот и землянка, мимо которой мы шли, значит, все правильно, мы на верном пути. Идем дальше. Шли, шли, и вдруг опять та же землянка. Мы в недоумении. Опять пошли по дороге, которая ведет из лесу, но опять вернулись к этой же землянке. Так повторилось три раза.

Когда мы пошли в третий раз, в лесу было совершенно темно. Тогда мама со слезами обратилась к отцу, вручила себя воле Божией и что же?! Мы пошли опять по этой же дороге и вышли из лесу на широкую дорогу. Огляделись по сторонам – никого! В какую сторону домой идти, не знаем. Видим, идет мужчина, спросили его, он нам сказал и ушел так быстро, что мы даже не заметили, как он исчез.

Мы постояли, помолились, опять отца попросили, и маме было внушение идти в противоположную сторону. Мы так и сделали, пришли в город и благополучно по святым молитвам нашего дорогого отца с Божией помощью добрались домой.

Дело было в институте, на 3-м курсе. Мы изучали научный коммунизм. Наука очень тяжелая и трудно дается для неграмотных политически. Подошло время экзаменов. Для экзаменов нам дали вопросы, по которым будем сдавать.

Первые три вопроса были сравнительно легкие. Три первых вопроса я знала хорошо, а первый вопрос на отлично, а остальные так себе. За ночь до экзаменов я очень просила отца, чтобы мне попались первые три вопроса.

Настал день и час, когда я пришла в кабинет с другими студентами сдавать экзамен. Все мы положили зачетные книжки на стол преподавателя. Он все книжки развернул, прочитал все фамилии, взял мою зачетную книжку и назвал мою фамилию, я представилась ему. Он отложил мою книжку в сторону и занялся другими студентами, а я так и осталась пока стоять в стороне.

Всем четверым он дал по два вопроса, и они пошли готовиться за столы. Потом посмотрел на меня (а я все это время просила отца) и говорит: «Ну, а вам достаточно одного первого вопроса». Вы можете представить мое состояние. Села за стол, быстро написала ответ и как только я поставила точку, он меня сразу вызвал отвечать. Отвечала я, конечно, быстро и бойко. Преподаватель даже не дал мне ответить до конца на вопрос, поставил мне отлично.

Не менее интересный случай произошел на экзамене английского языка. Конечно, я постоянно просила помощи у отца, она не замедляла приходить, сказывалась.

Опять мы зашли тянуть билеты. Я оказалась последней в пятерке. Все вытащили билеты и пошли готовиться. Я тоже вытащила, назвала номер билета, а преподаватель говорит: «Положите билет», – я положила. Тащу второй билет, опять назвала номер билета. Преподаватель говорит: «Положите билет». В третий раз то же самое повторилось. Преподаватель отдает мне зачетную книжку и говорит: «Вы свободны». У меня коленки подкосились, думаю: не сдала, придется еще раз сдавать. Выхожу в коридор, вся бледная, подбежали ко мне студенты и спрашивают: «В чем дело, что случилось, почему такая бледная?» Я им все рассказала, что тянула три билета и ни на один не отвечала.

Потом кто-то говорит: «Покажи свою зачетку».

Я им показала, они открыли, да как закричат: «Так у тебя отлично стоит!» Я смотрю и своим глазам не верю.

Вот какое чудо! И все это по святым молитвам нашего отца. Когда я приехала на каникулы в Печоры, пришла в обитель к отцу, он спрашивает: «Ну как, Л., сдала экзамен на отлично?» Я говорю: «Отец, так это же Вы сдавали экзамен, а не я». Отец засмеялся.

А вот, когда я окончила институт и меня направили работать в Молдавию, то слез моих было море. Пришла вся в слезах к отцу. Говорю: «Отец, не хочу я туда ехать». Отец сказал: «Ехать туда надо, но ты там долго не задержишься».

Так и вышло. Когда я туда приехала, зашла к начальнику, а он и говорит, что нам специалисты не нужны, своих девать некуда. Я чемодан в руки и к отцу.

Собирались мы с Е. к отцу. Во время разговора с ней я пошутила: «Мне ничего не надо, кроме шоколада». Посмеялись. Пришли к отцу, он выходит и говорит: «Ну что, Л., ничего тебе не надо, кроме шоколада?» И дал мне шоколадку.

Еще вспомнила случай, когда я еще училась в институте. Во время каникул я была у мамы в Печорах. Мои каникулы подходили к концу. Я говорю маме, что завтра уеду в институт. Мама сказала: «Надо спросить отца, как он благословит». Но я ей говорю: «Все равно уеду».

Вечером пошла в монастырь, гляжу, отец в Михайловском соборе почти один, людей еще мало, ну, думаю, ладно, подойду и скажу ему, что я завтра уезжаю. Стала подходить к нему, он от меня уходит и целует иконы. Я подождала, пока он приложится, и опять к нему, а он к другой уже подходит иконе, и так он ушел в алтарь, а я осталась при своих интересах.

Мама говорит: «Без благословения ты не уезжай, обязательно нужно брать благословение у духовного отца». Я думаю: «Как же мне взять благословение, сейчас служба, потом молебен, а потом он с братией пойдет на трапезу».

Во время молебна подают ему записку читать, так я вместо записки о здравии написала ему маленькую записку, и когда начался молебен, я стала возле отца, а когда он прочитал все записки, я ему отдала свою записку, он прочитал. После службы он говорит мне: «Ты собралась завтра уехать, а я тебе собрался приготовить иконочки, фотографии». И ушел. Я, конечно, потом опомнилась и просила у отца прощения за своеволие.

Закончились мои каникулы, и я должна была вернуться к сроку, чтобы не опоздать на занятия, но отец меня задержал на два дня. Потом благословил меня уезжать и дал мне на дорогу три рубля и сказал: «Ничего, помолимся, и все будет хорошо».

Приехала я с опозданием и еще человека четыре. Нас всех вызвали к ректору института и объявили нам, что нас за прогул лишили стипендии. Пришла в свою группу, ко мне подошли студенты и спросили, что сказал ректор, я ответила, что меня лишили стипендии. Тогда вся группа и те, которых тоже лишили стипендии, пошли к ректору и просили за меня, чтобы мне восстановили стипендию.

Благодаря святым молитвам отца, я опять стала получать стипендию.

А вот еще такой случай. Отец спрашивает меня: «Сколько ты получаешь стипендии?» «35», – ответила. Отец дает мне 5 руб. и говорит: «А теперь 40 рублей». Когда я приехала в институт, нам стали давать стипендию 40 рублей.

Отец был болен и лежал в инфекционном отделении. Я пришла его навестить, настроение было плохое, я должна была уехать по работе на целый месяц. Отец говорит: «Не унывай, вот на тебе грушу, и съешь ее, только смотри, чтобы не увидели, потому что это отделение инфекционное, и я болею желтухой, от меня нельзя ничего брать. Ты поезжай, а то будет неприятность».

Я съела грушу, и у меня словно крылья выросли, такой радостью наполнилось мое сердце, что трудно передать словами.

Благословил нас отец с П. поехать в Пюхтицы. Я взяла у отца благословение искупаться в источнике, дело было зимой, а П. он не благословил. По приезде я пошла на источник, и П. со мной. Она говорит: «Я искупаюсь, тогда исцелюсь, ведь источник целебный».

Мы искупались. Я была больная – поправилась, а П. была здоровая и заболела, я еле ее привела домой. Она поняла, что сделала ослушание, написала покаяние отцу. Он помолился, и она выздоровела.

Отец зашел в храм, а там еще до начала службы не зажигали свечи. Он дал мне много свечей и сказал: «Зажги все, поставь, чтобы все горели, потому что в храме присутствуют Ангелы».

На работе у меня получилась неприятность, и мне предложили написать заявление об увольнении по собственному желанию. Прямо с работы я бегом побежала к отцу и ему все рассказала.

Конечно, я была сильно потрясена и расстроена. Отец мне говорит: «Успокойся, сейчас Великий пост, помолимся, встретим Пасху, а после Пасхи тебя пригласят на работу», – что действительно и произошло. Меня пригласили на работу.

Когда мама лежала в больнице, отец сказал: «Заберите ее домой под расписку, потому что она через три дня умрет». Так и произошло.

Незадолго до кончины отца я была у него. Он говорил, что ему приснился очень хороший сон, что он служил панихиду и стал вспоминать, когда и где он служил, а потом говорит: «Вот я умру, и обо мне также останутся только одни воспоминания».

* * *

Пришла я в Успенский храм, услышала, что отец будет служить молебен и заказала молебен Божией Матери Успение. По окончании литургии выходит на молебен не отец, а архимандрит Пимен. Я сразу заскорбела, что не отец служит. Слышу, отец служит у мощей преподобномученика Корнилия, и у меня как-то невольно потекли слезы, не могу успокоиться, хотя и стараюсь себя утешить тем, что Божия Матерь выше отца и что своими слезами Божию Матерь оскорбляю, но ничего не помогает, слезы текут.

Вдруг идет отец к нашему молебну, взглянул на меня, и у меня сразу же слез не стало, на душе радость и праздник.

* * *

У меня был очень верующий родной отец, а когда он умер, я даже крест на себе не стал носить. Однажды встречает меня одна знакомая монахиня и говорит: «П., мне во сне явился твой отец и сказал: „Молись за моего сына П., он погибает“». С этого времени я стал ходить в церковь.

Потом у меня сильно заболела жена, что-то у нее было очень плохо с сердцем. В Москве она подолгу лежала в институте, консультировали несколько профессоров, но положительного результата не было, положение было безнадежное.

Тогда мы с ней стали ездить по святым местам. Когда приехали в Печоры, нас отец Савва принял в духовные чада, и по его святым молитвам моя жена поехала домой совершенно здоровой.

И потом всегда, как только она почувствует себя хуже, ехала к отцу в Печоры. И часто ее так тянуло в Печоры, что я тогда решил спросить отца, как мне быть? Говорю: «Отец, может, нам переехать совсем в

Печоры и построить себе домик?» Отец развел руками, показывая размер домика, сказал: «Ты вот такой домик построй в Печорах своей жене». Я тогда совершенно не понял отца и только удивился, почему отец говорит о домике только для жены.

После его кончины моя жена очень часто приезжала в Печоры и постоянно ходила в пещеры ко гробу отца. Однажды она приехала из Печор, навестила своих родных, распрощалась со всеми и очень просила о ней не скорбеть и не плакать. А мне, перед отъездом в Печоры, говорит: «П., а может, тебя дома не будет, когда телеграмма придет». Так и было, меня не было дома, получил телеграмму о смерти своей жены только на следующий день.

И вот только тогда до меня дошло, о каком домике для моей жены говорил отец. По святым молитвам отца мою жену похоронили в Богом зданных пещерах, в которых почивает наш дорогой незабвенный отец.

Упокой их, Господи, со всеми Святыми во Царствии Небесном!

* * *

Это было в 1961 году, когда мне было еще только 10 лет. Видела сон. Нахожусь я у ворот обители, около меня стоит женщина в черной одежде. Вижу, идут голуби парами, а за ними идет батюшка в монашеской одежде. Я спросила женщину: «Кто это идет?» Она мне ответила: «Это идет отец Савва, твой духовный отец». Этот сон я очень скоро забыла.

В храм я не ходила, но когда заболела и мне было очень плохо, я стала ходить в храм.

Опять вижу сон. Я в храме, из алтаря выходит батюшка, обращается к людям и говорит: «Вот у меня есть одна духовная чадо, очень грешная В., давайте за нее помолимся». Все стали на колени и стали молиться. Я тоже стала на колени, а сама думаю: «Какая эта В. счастливая, что за нее так молится батюшка и народ, а я такая грешная, за меня никто не помолится, видно, я никому не нужна».

Прошло некоторое время, я опять вижу сон. Нахожусь в этом же храме, стою около иконы Успения Божией Матери и тот же батюшка исповедует. Я подошла к нему, он накрыл меня епитрахилью, и я стала ему каяться в своих грехах.

Шла служба, читали Евангелие. Когда окончили читать Евангелие, этот батюшка спрашивает людей: «О чем говорилось в Евангелии?» А потом он спросил меня, а я не могла пересказать. Тогда батюшка сказал: «Надо чтение Евангелия слушать внимательно».

Через какое-то время я опять во сне вижу этот храм и этого батюшку в этом храме. Я ему отдала свою исповедь, написанную на бумаге, и еще отдала одна молодая девушка. Он взял и ушел. Потом возвращается и начинает обличать эту девушку, которая вместе со мной отдала ему исповедь: «Вот у нее своих грехов много, а она еще чужие грехи читает!» А мне так стало страшно, думаю: «Вдруг батюшка начнет меня обличать в моих грехах». Стою, молюсь, прошу Божию Матерь: «Матерь Божия, не допусти, чтобы батюшка вслух сказал мои грехи». И проснулась.

Прошло немного времени, опять вижу сон. Светлый красивый юноша ведет меня по очень красивым местам. Один сад лучше другого. Подводит он меня к одному саду необыкновенной красоты и говорит: «Это сад твоего духовного отца Саввы, а вот он со своими духовными чадами». Смотрю, батюшка этот веселый такой и разговаривает с чадами, окружающими его со всех сторон.

Тут и я, грешная, подбежала к нему и кричу: «Отец, отец!» А он на меня и внимания не обращает. Я тогда, как маленький ребенок, с обидой говорю юноше, который со мной: «Я батюшку зову, а он меня не слушает». Юноша отвечает: «Но ведь ты к нему еще не приехала».

Вижу еще один сон. Стоит батюшка, а перед ним на коленях женщина и просит его: «Отец Савва, возьмите меня в духовные чада». А он ей отвечает: «Не меня проси, а проси Божию Матерь».

Я совершенно не придавала этим снам никакого значения, ничего не понимала и быстро все забывала.

Потом я очень сильно заболела. Хожу по врачам, а они у меня ничего не находят, никакой болезни, да еще в грубой форме мне говорят: «Ты работать не хочешь». А я слезами обливаюсь, говорю про себя: «Я день и ночь согласна работать, только бы не болеть».

Когда я приходила в церковь, там в проповедях священники говорили про духовных отцов. Когда бы ни приходила, все слышу: «Духовные отцы молятся». А я стою и думаю: «А где же его взять, этого духовного отца, где они находятся?» Думала я так, думала и решила подойти к священнику и задать ему вопрос: «Батюшка, вы все говорите про духовных отцов, а где же их взять?» На это он мне ответил: «Простой священник, мирской батюшка не возьмет в духовные чада, это только в монастырях берут». Тогда я его спрашиваю: «Батюшка, а как туда добраться?» «Захочешь, доберешься», – сказал.

Дошли до меня слухи, что в Псково-Печерской обители есть священник, который отчитывает. Я собираюсь туда ехать, а мне говорят: «Ты попросись к этому священнику в духовные чада», и дали мне адрес. С таким намерением я и поехала в Печоры, чтобы попроситься в духовные чада.

Это было в 1976 году. С Божией помощью приехала в Печоры, пришла в обитель, стою, смотрю на обитель и говорю сама себе: «Господи, я не только здесь, а вообще не была нигде и ничего подобного не видела, а такое ощущение, что я здесь была раньше». Зашла на территорию обители, стою, смотрю и глазам не верю, мне даже цвет зданий знакомый, все это я уже видела не один раз. Зашла в Успенский храм, и здесь все знакомо. В недоумении размышляю, но почему же это так. А про сны и забыла.

Стою и думаю: «Приехала сюда, а где же я буду искать священника, который отчитывает?» Посмотрела на одного батюшку, а он на меня посмотрел и отошел. Оказалось, это был священник, который отчитывает, и я ходила к нему на отчитывание, а потом стала проситься к нему в духовные чада. А он мне не говорит ни да, ни нет, а говорит все какими-то притчами, я ничего не понимаю, потом сказал: «Духовных отцов не выбирают, их Господь посылает». А я опять ничего не поняла. Стала просить его, чтобы он мне благословил хотя бы какую-нибудь книжечку, он дал мне «Православный молитвослов». Тут я подумала: «Раз дал, значит, в чада принял». И поехала домой. Дома я немного поразмыслила и поняла, что в духовные чада он меня не взял.

Услышала, что там в духовные чада принимает отец Савва. К Рождеству Христову собралась ехать второй раз и взяла с собой сына. Собираюсь и думаю: «Поеду попроситься в чада к отцу Савве и попрошу у него четки черные на сотню, чтобы читать Богородицу, а если он меня не возьмет, я пропащий человек». С такими мыслями я поехала.

Пришли мы в обитель, и прежде всего я решила узнать, когда пускают к отцу Савве. Мне сказали, что в четыре часа, и мы с сыном пошли, а потом вернулись, чтобы спросить, надо ли занимать очередь или нет? Подошли с сыном спрашивать привратника, а он нам показал рукой на стоящего солидного монаха с посохом. Я пошла к нему, спрашиваю, а он так грозно стал со мной говорить, что я от страха перепугалась. В душе кричу: «Матерь Божия, я к Тебе приехала, а он меня сейчас этой палкой выгонит из монастыря, что я буду делать?»

Он заулыбался и говорит: «Проведите их к отцу Савве, скажите, что я велел».

Привратник нас привел к келье, постучал, отец вышел, и при виде его я вспомнила все свои сны, в которых несколько раз его видела, и грехи ему передавала, на бумаге написанные. Отец спросил, написала ли я грехи, я ответила: «Нет».

Он сказал: «Напиши грехи и в четыре часа принеси». Вынес по шоколадке, и мы с сыном ушли. Написала я свои грехи и пришла в четыре часа, отдала их отцу, а он мне дал черные четки на сотню, которые хотела, Богородичное правило и еще книжечки. Я такая радостная была, будто на крыльях летела от него.

И в эту же ночь вижу сон. Идет отец, я подбегаю к нему под благословение, а у него на бороде кровь и видна рана. Отец говорит: «Это за твои грехи», и проснулась.

Мы с сыном уехали домой, но потом я много раз приезжала к отцу. Вот случилось так, что мой муж начал сильно пить, я решила написать отцу письмо и отправить почтой на адрес одной из его духовных чад.

Письмо писала ночью, когда все спали, а утром отнесла на почту. Вечером приходит мой муж совершенно трезвый, веселый, разговаривает, а я думаю: «Да неужели письмо уже дошло до отца так быстро?»

Через месяц после этого письма я собралась ехать в Печоры. Приехала и сразу спрашиваю Н.: «Ты получила мое письмо, отдала отцу?» Она мне сказала, что целый месяц ее не было дома, приехала только вчера, письмо ей отдали, но она еще не ходила к отцу. А отец, как видно, уже прочитал мое письмо и помолился о нас, грешных.

Когда я сильно падала духом, ехала в Печоры к отцу, а оттуда уже приезжала ободренной, укрепленной. Но однажды меня так тянуло к нему, душа прямо чувствовала, что это отец зовет к себе. Я даже стала говорить: «Отец, подожди чуть-чуть, подожди, приеду к празднику Успения Божией Матери». Так продолжалось целых две недели, а потом все прекратилось. Приходит ко мне духовная сестра и говорит: «Получили телеграмму из Печор, отец скончался».

И сразу будто окаменела, все во мне застыло. Не могу сказать ни слова, ни двинуться с места, даже не могу заплакать. Непередаваемая горечь переполнила мое сердце от сознания, что отец так долго меня звал перед своей кончиной, а я не поехала к нему, а все говорила: «Подожди, отец, приеду на Успение Божией Матери», а теперь все! Я его больше никогда не увижу здесь, на земле, не подойду к нему за благословением, не поцелую его руку

А потом у меня были такие горькие слезы, что себе места не находила, в душе пустота. Мои родные всегда были против, когда я уезжала в Печоры, а тут сами стали меня посылать. Я поехала. Приехала, пошла в пещеры, со слезами попросила у отца прощения, и он, как прежде, меня утешил и успокоил.

После его кончины я несколько раз видела отца во сне, мне очень запомнился один сон: стояли мы с сыном около его кельи и ждали, когда он выйдет, а отец идет от трапезной и говорит нам: «Христос Воскресе!» Мы ему ответили: «Воистину Воскресе!» Отец зашел в келью, а я сыну говорю: «Загляни к отцу в келью, ты все-таки мальчик, а я, грешница, недостойна». Сынишка заглядывает, а я тоже сзади его хочу посмотреть. Отец говорит: «Заходите, заходите!» «А мне можно?» – спросила его. «И ты заходи». Отец нам с сыном дал по яичку с Воскресшим Господом и по большой просфоре и говорит: «Идите, вам пора уже». И мы пошли такие радостные, довольные.

Как бы хотелось, чтобы это было не только во сне, а действительно встретить нам отца в вечности и возрадоваться. Для чего он и трудился на земле. Царство ему Небесное, вечный покой дорогому нашему отцу.

* * *

В 1967 году я написала исповедь, взяла старшую свою дочь, которая училась в первом классе, и мы поехали в Печоры просить отца Савву, чтобы он нас принял в духовные чада. Из нашего города тогда ездило много людей в Печоры. На службе вечером мне говорят: «Вот отец идет, сумей ему передать исповедь». Когда он приложился к мощам преподобномученика Корнилия и направился в алтарь, я этим временем ему в руку дала исповедь. Он взял мой листок, а на меня не посмотрел.

Я сразу подумала: «Как он будет знать, чьи это грехи, ведь он на меня даже не посмотрел». В отчаянии я отошла к иконе Успения Божией Матери, стала на колени и плачу. Вдруг слышу, кто-то по плечу стучит, смотрю, отец Савва. От удивления, как он меня нашел и узнал, когда не посмотрел на меня, взяв исповедь, слезы полились еще больше, и я еле проговорила сквозь слезы: «Возьмите меня в духовные чада». Утешая, он сказал: «Ты мое чадо, вот тебе моя фотография и молитвы». Какая была радость!..

Слава Господу Богу, Царице Небесной и молитвеннику, духовному отцу Савве.

Уже после кончины отца дважды видела его во сне: «Отец в церкви помазывает своих чад». А потом еще видела, мазал на улице под открытым небом, народу очень много, а я была далеко и вдруг слышу, кто-то говорит: «Отец кончает помазывать», кто-то сменит, и я каким-то образом оказалась около отца и кричу громко: «Отец, помажь меня». Он прижал мою голову себе к груди и дважды сказал: «Помажу, помажу», – и ушел с каким-то монахом, и я сбоку немного проводила их.

Знаю, почему я не помазана осталась, за непослушание заповеди отца. Но, слава Богу, обещал помазать.

Благодарю Господа и Царицу Небесную, что сподобили меня, недостойную, иметь такого духовного отца.

* * *

Я, О., хочу описать то, что было со мной. Живу я на лестничной площадке рядом с Κ., беру у нее ежедневно Библию на те часы, когда она на работе. Однажды, в конце сентября 1988 г., зайдя вечером к ней, я увидела у святого угла неизвестный мне портрет. Я спросила ее, кто это? Она ответила: «Мой духовный отец, схиигумен Савва. Он великий, кто к нему обращается за помощью, многим помогает». «Какое приятное, благородное, умное лицо», – сказала я. Уходя, она дала мне Библию и Псалтирь Божией Матери и сказала, чтобы я прочитала 15-ю главу Евангелия от Иоанна.

Придя домой, я стала читать Библию, отдел – книга вторая Маккавейская. Книга на русском языке, в два столбца. Читала около 2-х часов. Вдруг на правом столбце я не стала видеть буквы, перед глазами чистый лист. И на этом фоне, как сверху листа вниз, спускается портрет такой же величины, какой я видела. Я узнала и вслух произнесла: «Схиигумен Савва!» Едва успела произнести эти слова, как передо мной опять чистый лист и стали появляться буквы. Я не могу передать своего состояния, у меня появилась радость, улыбка, какое-то необычное блаженное состояние.

Несколько подождав, я стала продолжать читать, перевернула лист и на левом столбце вновь повторилось то же видение. Спустя несколько секунд появились ясные буквы, я стала читать.

Вдруг я услышала приятный, четкий, негромкий голос. Слышно было только мне, как бы идущий в мозг: «Кто есть лоза и виноградные ветви?» Я поняла, что это вопрос. Оторвавшись от чтения, подумав, ответила вслух: «Лоза есть Господь, а виноградные ветви – это верующие люди». Последовал второй вопрос: «Если Сеятель сеет при дороге?» Ответила так: «Сеятель – это Господь, сеет слово. Если сеет при дороге, птицы сразу поклюют, то есть диавол все унесет».

Последовал третий вопрос: «А если посеять на каменистой почве?» Ответила так: «Под действием солнечных лучей скоро взойдет, но скоро засохнет, так как нет корня. Люди эти не постоянные». Без вопроса я стала продолжать мысль, что если посеять на доброй земле, то будет хороший урожай, так как хорошие корни. Люди это верующие, постоянные.

Спустя несколько минут я стала читать Псалтирь Божией Матери, прочла одну кафизму. Затем открыла 15-ю главу Евангелия от Иоанна. Когда я стала читать, то у меня было ощущение, как бы волосы зашевелились на голове, по телу прошли мурашки, так как первый вопрос был из этой главы.

На следующее утро отнесла книгу и рассказала ей обо всем. Она от радости плакала. Потом сказала, чтобы я прочла Евангелие четвертую главу от Марка. Когда я стала читать, трудно передать мое состояние, так как последующие два вопроса были из этой главы.

* * *

Нам рассказал про себя батюшка, который служит в нашем городе. «Когда я был еще молодым диаконом, приехал в Загорск, в Лавру, на исповедь. Хожу и выбираю священника, у которого мне исповедоваться, но мне ни один священник не понравился, все казались неподходящими.

Вдруг идет молодой иеромонах (это был отец Савва) и спрашивает меня: «Вы на исповедь? Подходите ко мне». Когда я подошел к нему, он говорит: «Ну, кайся, в чем ты грешен?» Но я не знал, с чего начать. Тогда меня отец Савва спрашивает: «Ты веруешь в Бога?» Я про себя подумал: «Я же диакон!» «Если ты верующий, прочитай Символ веры», – сказал он. К своему удивлению, я никак не мог прочитать «Верую».

Тогда отец Савва раскрыл книгу и просит прочитать Символ веры по книге. Я стал читать. Так удивительно, что даже по книге не мог прочитать: путаюсь, сбиваюсь, краснею, потею, не знаю, куда деваться. Вот как меня смирил отец Савва».

* * *

В 1977 году мы приехали в Печоры. Пошли в обитель, в Михайловском храме шла исповедь, и отец вышел на исповедь. Когда он шел, народ расступился, пропуская его. Дойдя до места исповеди, он рукой сделал знак, чтобы исповедники подходили к нему ближе. В том числе подошла и я. Вдруг отец своим указательным пальцем стукнул меня по лбу и сказал: «А ты не выходи в огород поливать огурцы и помидоры, не помолившись, хотя Серафимово правило прочитай: «Царю Небесный» – один раз, «Отче наш» – три раза, «Богородице Дево, радуйся...» – три раза и «Верую».

Спутницы мои, с которыми я приехала, стояли рядом со мной. Я их спросила: «Вы слышали слова отца, обращенные ко мне». Они ответили, что слышали, но не поняли, к кому они относятся.

А для меня слова отца были понятны, так как я по утрам, ранней зарей, выходила поливать огурцы и помидоры без молитвы.

На следующий день после службы отец благословил идти за грибами. И указал рукой, кому идти, в том числе оказалась и я. Отец внимательно посмотрел на моих спутниц, которые уже направились к выходу, и сказал им: «Нет, возьмите ее и с грибами вернетесь». После слов отца я с радостью пошла за ними.

Когда мы шли за грибами, они намного шли впереди, так как по возрасту были моложе меня и, видимо, считали, что я им буду в тягость. Зашли в лес, все рассыпались в поисках грибов, а я сотворила молитву: «Господи, молитвами отца моего духовного схиигумена Саввы помоги найти грибы». И, отойдя немного в сторону, увидела огромное количество грибов. Стала звать своих спутниц. Когда они возвратились ко мне с пустыми корзинами, увидели наполненную мою корзину и еще много грибов, тогда они мне сказали: «Прости нас, М., мы тебя не хотели брать». Вот тут-то открылся смысл слов, сказанных отцом: «Возьмите ее, с грибами вернетесь».

Вечная память дорогому нашему отцу.

* * *

Прочитала я книгу «Воспоминания о духовном отце схиигумене Савве», и мне захотелось пополнить ее своими воспоминаниями.

Жили мы очень далеко от Печор, где совершенно нет храмов. Мы, вся семья, были неверующие, к тому же страшно страдали от чародейства. Я сама была скорченная, дети больные.

И вот моя родная сестра поехала искать правду. По Промыслу Божию она попала в Печоры и стала духовным чадом схиигумена Саввы и осталась там на постоянное жительство. Сестра рассказала отцу Савве обо мне и моей семье. Он дал ей свою фотографию для меня и благословил нас переехать в Печоры.

Мой муж работал в такой организации, что раньше бы его с работы ни за что не отпустили, а тут, по благословению отца, все так стало складываться, что очень быстро он уволился, все имущество отправили, дом продали и сами всей семьей приехали в Печоры. А к нашему приезду сестра уже купила для нас дом. Удивительно, как во всем Господь помогал по святым молитвам отца.

Отец принял нас в духовные чада, приучил нас к церкви. По его святым молитвам я получила исцеление, и дети мои тоже поправились.

Через некоторое время отец благословил нас всех ехать в Сухуми, пожить в пустыне. Но мы ничего не знали, где эта пустыня. Пока муж поехал за документами, мы пошли искать пустыню с моей сестрой и детьми. У меня было трое детей, а у сестры один сынишка. Нам много пришлось встретить трудностей и опасностей. Под конец наших поисков у нас кончились продукты. Детям для подкрепления я дала последние кусочки сахара. Но по святым молитвам отца нас Господь не оставлял. Сам всем управлял. Мы встретили добрых людей, которые помогли нам устроиться.

Приехал муж, поступил работать на дорогу, которая в это время там строилась. Прожили мы так семь месяцев, приехал в Сухуми отец и благословил нас ехать обратно в Печоры.

Однажды мой муж подходит к отцу, а он говорит ему: «Тебе нужно поучиться на священника». Муж отца спрашивает: «А где мне поучиться?» «Найдешь», – сказал отец.

Вышел муж из храма и спросил об этом одного батюшку, а тот его соединил с Печорским иеромонахом, который служил на приходе, и он взял его к себе на приход. Семь месяцев муж был у него, а затем, когда подучился, его рукоположили во диакона и вскоре во иерея.

Дивны дела Твои, Господи. Разве мы когда-нибудь думали, что он будет стоять у Престола Божия. Вот сколько для нас чудес сотворил Господь по святым молитвам нашего дорогого отца.

Вечная ему память, вечный покой.

* * *

Во время своего отпуска Л. была в Печорах, и мы с ней исполняли послушание, которое надо было закончить к Рождеству Христову, мы очень торопились. Трудились мы всю ночь и только под утро прилегли отдохнуть немного, потому что надо было идти в храм, так как отец должен был исповедовать. Накануне, когда ужинали, посуду оставили немытой и непокрытой. Утром мы проспали, вскочили, быстро и небрежно собрали все, что мы делали, и еще JI. ногой толкнула с дороги бумагу. И мы, не убрав постель и не умывшись, побежали на исповедь. Дорогой умылись снегом, но, слава Богу, к исповеди успели.

Только мы пришли, и вышел отец на исповедь и положил на аналой две просфорочки, а мы думаем: «Хорошо бы нам отец дал их». Отец окинул всех взглядом и увидел нас. Прочитал все молитвы и сразу стал говорить: «Вот у меня есть такие чада, которые небрежно ко всему относятся: вечером поужинали и не помыли посуду, утром, не умывшись, не убрав постель, побежали, дорогой умылись снегом, прибежали в храм и думают, что это все хорошо, а злая сила этим пользуется. Когда посуда не помыта, злая сила лижет и оскверняет все, а мы всю эту нечисть потом поглощаем и заболеваем. Также нужно убирать постель, как только встаете, если она не убрана, то бесы кувыркаются и блудом оскверняют ее, а когда человек ложится спать, то на него нападает блудный бес и снятся всякие кошмары. Встав от сна, надо умыться, причесаться, чтобы темная сила не путалась в волосах и не навевала плохие помыслы. Платок должен быть чистый и выглажен и платье должно быть опрятным. Вот посмотрите на Божию Матерь. Она нам должна служить примером во всем, а также и жены-мироносицы. Одежда у них была скромная, но чистая и опрятная.

Если же не сможете помыть посуду, то нужно ее чем-нибудь накрыть и перекрестить. Также и постель прикрыть и перекрестить, тогда не будет доступ злой силе».

И отец еще скопировал, как JI. ногой швырнула бумагу. Мы стоим и толкаем друг друга, потому что поняли: отец говорит про нас, как будто он следил, что мы делали. А просфорочки он нам дал, провидел наше желание.

Слова нашего отца никогда не забываются и очень действенны. Теперь мы всегда поступаем так, как нас научил отец.

Был такой случай. Мы очень поздно поужинали и некоторые сказали: «Не будем мыть посуду, уже поздно». А я говорю: «Нет, я так не могу, отец учил на ночь не оставлять посуду не помытой».

Когда я вышла в коридор за водой, то увидела, что вся стена в огне. Оказывается, упала горящая свеча, и загорелось. И если бы я не вышла, то мы бы все сгорели, потому что крыша была соломенная и огонь уже был к ней близко.

Мы с Божией помощью все погасили. Вот как помогло то, что я услышала от отца.

* * *

У меня был день Ангела. Как и все духовные чада нашего отца, я ждала в этот день получить от него утешение. После окончания Литургии вышел отец из алтаря. Все чада и не чада ринулись к нему. Я, конечно, постаралась быть в первых рядах.

Отец стал всех утешать: раздавать просфоры, иконочки, крестики, гостинчики – кому что. А меня будто и нет, хотя я очень старалась быть в поле его зрения. Когда он все раздал, говорит мне: «А ты подойдешь к выходу». Это было в Михайловском храме, и я, обрадованная, побежала кругом к выходной двери, где выходят батюшки. Думаю: «Отец не хочет давать мне утешение при всех, чтобы другие не завидовали».

Отец выходит из храма и говорит мне: «Иди наверх к моей келье, я тебе там все отдам». Я тут, конечно, еще больше обрадовалась. Пришла туда, отец зашел в свою келью и через некоторое время выносит большой сверток и говорит: «Вот, отвези это все в Пюхтицы».

Отец не мог не заметить, что моя радость превратилась в огорчение. Тогда он мне говорит: «Вот у тебя сегодня день Ангела, знай, кто получает в этот день награду здесь, на земле, тот теряет награду на Небе». Потом отец, немного помолчав, сказал: «Не жди радости, от радости мало спасения. Скорби и болезни открывают врата в Царство Небесное».

Святость есть не просто праведность, за которую праведники удостаиваются наслаждаться блаженством в Царствии Божием, но такая высота праведности, когда люди настолько наполняются благодати Божией, что она от них течет и на тех, кто с ними общается. Велико их блаженство, исходящее от лицезрения славы Божией. Будучи преисполнены любви к людям, происходящей от любви к Богу, они отзывчивы на людские нужды и на их моления и являются ходатаями и предстателями за них пред Богом.

Святитель Иоанн Шанхайский чудотворец

Если бы не было на земле теперь святых великих праведников, то уже наступил бы конец мира и Страшный Суд. Есть и в наше время верные слуги Господа нашего Иисуса Христа. С одним из них – отцом схиигуменом Саввой – довелось мне встретиться в мае 1974 года в Псково-Печерском Успенском монастыре, и я бесконечно благодарна Господу, что эта встреча – хотя и единственная – состоялась.

В 1974 году мы с мужем, уроженцем другой страны, работали в Москве. Супружество наше было освящено Церковью, счастливое, но мысль о том, что нет детей, постоянно тревожила душу. Знакомая моей мамы, Г. Н., посоветовала поехать в Псково-Печерский монастырь к отцу схиигумену Савве попросить его святых молитв. При этом Г. Н. очень интересно о нем рассказывала. Несколько лет она ездила к старцу за советами, была его духовной дочерью, очень его любила и говорила о нем с необыкновенной теплотой и восхищением.

В начале мая 1974 года мы с мамой впервые приехали в монастырь. Была чудесная погода, все цвело, сердце радовалось предстоящей встрече со старцем, на душе было очень спокойно, так как мир, который царил в монастыре, был надежно защищен крепкими монастырскими стенами.

Войдя в храм, мы приложились к иконам и стали молиться. Совершал богослужение пожилой монах невысокого роста. Моя знакомая шепнула мне, что это и есть отец схиигумен Савва. Я старалась очень внимательно его слушать, так как о нем говорили, что во время проповеди он отвечает на вопросы молящихся, читая их мысли.

После Литургии я узнала, что, кроме нас, его хотят видеть и поговорить с ним почти все люди, стоящие в храме. Я прохаживалась по монастырю в надежде дождаться старца; прошло довольно много времени, а встретить его так и не удалось. Приближалась вечерня. Снова появилась надежда, а вдруг после Богослужения мы встретимся с отцом схиигуменом? Но и вечером увидеть его нам не пришлось. Мне стало очень грустно.

На следующий день, после Литургии, выходя из храма, кто-то взволнованно сказал: «Отец Савва пошел в сторону трапезной». Все побежали в том направлении. Моя знакомая много раз была в монастыре, и она решительно повела нас к зданию. Мы поспешно вошли в прихожую, и за моей спиной сразу захлопнули дверь. Это была небольшая комната, вмещавшая 10–15 человек, может быть, и больше. Сейчас мне трудно описать ее, так как ни убранство этого помещения, ни величина меня не интересовали. Главное было то, что я нахожусь в одной комнате со схиигуменом и у меня есть реальная возможность задать ему свой вопрос.

Люди, стоявшие впереди меня, советовались со старцем, а я ждала той минуты, когда отец схиигумен Савва обратится ко мне. Трудно передать сейчас ощущения, которые я испытывала в тот момент. Я просто покорно ждала своей участи. Наконец, отец схиигумен отпустил людей, стоявших передо мной, и обратился к нашей знакомой Г. Н., ее дочери, а потом ко мне и моей маме.

В день приезда каждая из нас написала свою исповедь. Все эти письма были переданы старцу, и он тотчас начал отвечать каждой на те вопросы, которые были заданы в письмах. Подойдя ко мне ближе и разговаривая со мной, он очень часто переводил взгляд с моего лица на левую часть груди, где находится мое сердце. Я не отрывала глаз от его доброго и простого лица и очень волновалась, думая, что у меня что-то не в порядке с одеждой, даже хотела сама посмотреть, но не находила в себе силы отвести свой взгляд от его одухотворенного лика. Вскоре я забыла об этом, потому что отец схиигумен спросил: «Ты хочешь иметь ребенка? Давай молиться вместе. Ты молись за меня, а я – за тебя, и общая наша молитва будет услышана Господом. Читай каждый день тропарь Тихвинской иконе Божией Матери и святителю Николаю Чудотворцу». А еще добавил: «Когда вернешься в Москву, обязательно иди в храм, закажи молебен с водоосвящением Матери Божией Тихвинской и святителю Николаю Чудотворцу, потом освяти всю квартиру и постель. Если родится дочь – назовешь ее Марией, а если сын – Николаем. Только не забудь и сделай так, как я тебе сказал».

Когда я услышала, что старец даже дает имя будущему ребенку, я почувствовала радость, которую невозможно описать, мне было только непонятно, почему отец схиигумен и второй, и третий раз повторил: «Только не забудь заказать молебен сразу, как только приедешь». Мысленно я даже немного поразилась: как же можно забыть это сделать?

После всех его ласковых слов я почувствовала необыкновенную легкость в душе. Ощущение счастья, спокойствия, которое я испытывала, находясь рядом с ним, было именно тем действием благодати Божией, которая исходила от старца и распространялась на окружающих.

Чувство необыкновенной радости наполнило меня: я услышала то, ради чего сюда приехала. Вся моя робость прошла, я знала, что могу его спросить обо всем, и не существует такого вопроса, который бы я не осмелилась ему задать, что он на все ответит, все проблемы разрешит. Я стала спрашивать буквально обо всем, что приходило в тот момент в голову. Позже я задумывалась, почему не спросила о том-то или ином, а задала такой вопрос, который вроде и не очень-то волновал меня до этого? Но на все воля Господа. Не все нужно человеку знать до времени. Тогда я спросила:

«Отец схиигумен, я еду за границу, в город, где нет православного храма». Отец Савва задумался и сказал: «Поезжай, хорошая страна. А молиться можно везде. Мария Египетская в пустыне молилась».

В городе, где мы живем, есть один храм, но православным его не назовешь. Богослужение совершается в соответствии с Еригорианским календарем, священник – экуменист и умаляет значение Православия и русских святых. Наша семья имеет возможность посещать русский православный храм один раз в месяц; для этого мы выезжаем за границу. Во все остальные дни мы молимся дома. И вот теперь, в своем домашнем храме, я с благодарностью вспоминаю слова отца схиигумена о том, что молиться Господу можно везде...

Каждая из нас наперебой задавала вопросы отцу схиигумену Савве, а он с улыбкой покорно на все отвечал. Беседа была очень сердечная и откровенная.

Закончив разговор, старец благословил нас в дорогу и подарил мне серебряный крестик, сказав при этом: «Золото – красота, а серебро – чистота». Еще подарил свою фотографию, четки и книжечку «Девственницам и живущим целомудренно». Эти подарки для нас святы. Прощаясь, отец схиигумен сказал мне: «Муж очень ждет тебя».

Вернувшись домой, я узнала, что муж встречал все поезда, приходящие из Пскова в Москву, и очень боялся, что отец схиигумен Савва не благословит меня на поездку за границу. Я его успокоила, передала благословение старца и пожелание молиться, и тогда Господь пошлет ребенка.

Теперь мне предстояло выполнить мое обещание. После приезда я немного приболела и только через несколько дней собралась идти в храм. Накануне во сне слышу голос: «Ты же обещала!». Проснулась с ощущением стыда: почему же я медлю?

В то же утро направилась в Елоховский собор и обратилась к женщине за свечным ящиком с просьбой заказать молебен с водоосвящением Тихвинской иконе Божией Матери и святителю Николаю Чудотворцу. Она с неохотой мне ответила, что молебен можно заказать, но постоянно он служится только в определенном месте. Я была в замешательстве. Рядом со мной оказалась старушка, которая

слышала наш разговор. Она посоветовала мне поехать в Спасо-Преображенскую церковь в селе Богородском (сейчас это какой-то район Москвы). В этом храме рядом висят иконы, перед которыми я хочу служить молебен. Я послушалась ее совета. Сев в трамвай, я очень долго ехала. Так долго, что уже задумывалась, зачем было слушать эту старушку, надо было найти другую церковь поближе к дому, где я жила.

С таким настроением я решила выйти из трамвая и поехать обратно. Тут я почувствовала, что что-то происходит со мной непонятное: я никогда не замечала за собой такую быструю смену настроения. Если я на что-то решалась, то старалась довести это до конца. Постояв на остановке, помолившись, устыдив саму себя, я поняла, что это искушение. С молитвой стала ждать следующего трамвая и продолжила свой путь. Выйдя на нужной остановке, я увидела перед собой деревянный храм, срубленный в 1880 году. Богослужение уже закончилось. В храме шла уборка. Я сказала, что очень хочу отслужить молебен с водоосвящением. Прислужница была ко мне внимательна, охотно показала храм и главное – две большие иконы, перед которыми совершается молебен. Они были прекрасны. Я поблагодарила Господа, что Он направил меня в это благодатное место.

На следующий день я приехала в храм вовремя. Было много молящихся. Я стояла в приделе, устроенном в честь Тихвинской иконы Божией Матери. После литургии был отслужен молебен с водоосвящением. Радостная, я возвратилась домой, выполнив все το, о чем говорил отец схиигумен Савва.

Наставления, советы и пророчества старца – все оправдались и сбылись. Одни – сразу, другие – спустя годы.

В те дни радость переполняла меня, и я даже не осознавала, что Господь даровал мне великое счастье – встретиться со схиигуменом Саввой – для меня святым отцом Саввой, – который при жизни уже стяжал необыкновенные дары святости: дары пророчества, непрестанной молитвы, чтения помыслов и сердец, великое терпение, дар горячей любви ко всем – добрым и грешникам, дар утешения, дар познания и руководства в духовной жизни.

Летом того же года мы готовились к отъезду на родину мужа. В августе мы уехали из Москвы, а 6 марта 1975 года, в Братиславе, по молитве схиигумена Саввы родилась у нас дочь Мария. Я безконечно благодарна Богу, это великая милость Господа ко мне, грешной.

Получив такой дар от Господа по молитве схиигумена Саввы, я и муж старались воспитать дочь в вере в Бога. С раннего детства Мария узнала о схиигумене Савве, полюбила его и верила, что именно по его молитве она родилась у нас. Можно сказать, что отец Савва все эти годы помогал нам воспитывать дочь. Молитвенно мы всегда вместе с ним.

Один священник сказал мне однажды: «Ни чудес, ни святых сейчас нет». Я не соглашусь с этим никогда. Просто люди разучились их видеть. Имеяй уши да слышит, имеяй очи да видит!..

Как бы впоследствии ни сложилась наша жизнь, образ схиигумена Саввы останется для нас всегда ясной и светлой путеводной звездой.

Закончить свое воспоминание мне хочется словами святого Василия Великого: «Самим праведникам не нужна слава, но нам, которые еще в этой жизни, необходимо памятование о них для подражания».

Конец и Богу нашему слава!

Лия Александровна Беловичова

Братислава, 1997