Глава 5. Смена устава и влияние ее на формы гимнографии

Югославянское влияние на наше литургическое творчество произвело неизбежно некоторую ломку в типе наших служб, составлявшихся ранее применительно к бывшему на Руси в силе Студийскому уставу, заимствованному прп. Феодосием Печерским. «В Константинополе и его патриархате, по свидетельству Симеона Солунского, Иерусалимский устав был принят вместо своих местных уставов около 1-й пол. XIII века. Из Константинополя в 1-й четв. XIV века заимствовали Устав сербы,⁴²⁵ а в конце XIV – начале XV века заимствовали и мы».⁴²⁶ Преподобный Феодосий Печерский, введя Студийский устав, принял и часть его, касающуюся богослужения.⁴²⁷ Два древнейших списка Устава сохранялись до последних времен в России: конец XI – начало XII века и конец XII – начало XIII века.⁴²⁸ Этот первоначальный русский Устав и был заменен у нас в XIV–XV веках Иерусалимским,⁴²⁹ что, «можно с вероятностью думать, было делом митрополита Киприана».⁴³⁰ По преосв. Сергию,⁴³¹ Иерусалимский устав у нас начал входить в употребление во 2-й пол. XIV века. Один из четырех списков Иерусалимского устава, сохранившихся у нас, «должен быть принимаем за перенесенный к нам перевод сербский, <...> другой перевод сделан был в Константинополе в 1401 году нашим русским монахом Афанасием».⁴³² Одним из различий этих Уставов является то, что «по Уставу Саввы⁴³³ под все воскресенья и Господские праздники положено всенощное бдение “с вечера до утра” и на нем великое славословие с хвалитными стихирами, тогда как по Студийскому уставу не положено всенощных бдений ни для одного дня в году, а также ни для одного дня <и> великого славословия, но в праздники только стихиры хвалитные и стиховные».⁴³⁴ Мансветов⁴³⁵ определяет различия двух Уставов [сформулированные патриархом Никоном] так:

свт Арсению и свт. Савве внесены в наши Минеи после введения Миней Иерусалимского устава. «1) по уставу Студийскому не полагается всенощных <...>, но вечерня и утреня совершаются каждый день особо, без различия дней праздничных от будничных. 2) По Студийскому уставу не полагается на утрене великого славословия». Студийский устав по объему службы короче Иерусалимского. «Нет в Студийском уставе малой вечерни, что само собою вытекает из отсутствия в нем всенощных».⁴³⁶

Наши древние службы служат прекрасной иллюстрацией приведенных указаний: служба св. Ольге сохраняет и до сих пор краткость и простоту, свойственную службам по Студийскому уставу. Можно считать, что во всех наших древних службах малые вечерни и литии были прибавлены к основным текстам простейших служб в более поздние времена, не ранее XV века, когда под влиянием иеромонаха Пахомия Серба стали закрепляться особенности, введенные митрополитом Киприаном, и развитые иеромонахом Пахомием, отличающие службы по указаниям Типика св. Саввы Иерусалимского. Сербская и Болгарская Церкви ранее нас восприняли Иерусалимский устав с его особенностями, закрепили его и отметили дни памяти своих святых полным арсеналом признаков великих праздников. Святцы разрастались, и количество таких служб возрастало с ними вместе. Отсюда такая разница между службами древними и позднейшими. Ни одна их последних не была писана со студийской краткостью и скромностью: стал обязательным, типография Иерусалимского празднования великому святому для всех чинов святости.

В наших Минеях нередки случаи встречи двух памятей в один и тот же день, когда великому отцу Церкви положена простая студийская будничная вечерня и утреня и, рядом же, полиелейная служба с малой вечерней и литией русскому святому местного празднования. Такое разрастание размера служб плохо отразилось на содержании их: вводился дополнительный материал для составления новых стихир и содержание их в изобилии черпалось из житий, обращая мало-помалу богослужебный молитвенный текст в восхваление частных случаев жизни святого и даже обычной его житейской обстановки. Древние службы, свободные от этого, давали молитвенный материал более высокого качества, полный догматического содержания.

Вопрос о замене у нас устава Студийского Иерусалимским до конца еще не обследован. В частности, остается неясным влияние на наш нынешний Устав Устава Великой церкви, не обследованы в подробностях разницы в уставах новгородских, киевских и, позже, московских соборных храмов, от которых сохранились еще начертания уставов. На этом поле можно найти многие характеристики каждого из русских этих источников, давших направление для дальнейшего развития богослужебной практики на нашей почве. Отсюда можно отыскать и частнейшие влияния того или иного устава, полученного нами от наших единоверцев. Практика трех русских центров различна, и эта разница лежит в характере каждого из них. Дмитриевский⁴³⁷ о чине Воздвижения Креста в памятниках нашей древней письменности говорит: «Чин этот заслуживает полного внимания наших читателей как единственный пока славян<о-рус>ский перевод чина Воздвижения, употреблявшегося у нас при господстве в <богослужебной> практике Устава Великой церкви». Следовательно, по А. Дмитриевскому, господствовал у нас, и, судя по распространению чина Воздвижения, повсюду, повсеместно, устав Великой церкви, который, по Дрезденскому Типику, действовал не только для Великой церкви, но и для «Влахернской <…> и святых церквей этого места»⁴³⁸ (устав для дня Успения). Особенности, обязательные для Великой церкви, не сохранялись для других церквей. Так, например, на Воздвижение указываются для этой церкви особые песнопения, «во внешних же (церквах) антифоны глаголют по обычаю»; также и в последовании Благовещения, «аще в Великий Четверток». Что у нас от Великой церкви и что – от Иерусалимского Типика, остается вопросом.⁴³⁹

Унификация нашего Церковного Устава началась с митрополита Киприана и шла от его времени, конечно, неспешными шагами. Псалтирь Следованная кон. XV [или нач.] XVI века имеет полный Устав св. Саввы;⁴⁴⁰ есть и отдельный Иерусалимский устав, и он датируется тем же временем.⁴⁴¹ Рукопись XV века дает также отдельный Устав св. Саввы Иерусалимского.⁴⁴² У Павлова⁴⁴³ в «Повинной Феодосия, архиепископа Ростовского, по случаю не правильнаго разрешения им поста в навечерие праздника Богоявления» упоминаются уставы. Иерусалимский, Святыя Горы и Студийский.

Вот что говорит профессор Покровский в курсе литургики, читанном в 1890 году: «Немало нужно было времени для того, чтобы свести это разнообразие (уставов) к единству и утвердить у нас господство нового устава. Над этим предметом потрудились у нас многие иерархи, особенно митрополиты Киприан и Фотий. Но их труды имеют частный характер, они не успели, да и не могли успеть при господствовавшей в то время системе списывания и распространения книг, исправить цельный крут богослужения. Задача эта выполнена была лишь с течением времени, притом не по инициативе какого-либо частного лица, а путем постепенной практики и свычки с новыми чинопоследованиями и обрядами».⁴⁴⁴ Проводниками этих разных изменений в уставах были, как говорит А. Голубцов⁴⁴⁵, школы нашей древней обрядности и главные гнезда ее – кафедральные соборы, где «обряды древнерусской соборной службы сложились под влиянием обрядов Великой церкви Константинопольской».

Все эти влияния привели к изменению стиля русских древних служб, расширив их, введя большее количество текстов, что способствовало развитию занесенного из славянских стран обычая включать в тексты житийный материал в обилии. Таким образом, два фактора повлияли на смену приемов и способов писания литургических творений на Руси, что и дало результатом образцы большинства наших служб, так отличающихся формой и содержанием от древних греческих и киевских русских творений.