К. С. Сербиновичу от 28 апреля 1844 г.

Пользуюсь прибытием турецкого парохода к берегу Яффы, чтобы известить вас о своих занятиях. От 23 февраля по 16 марта я ездил в разные св. места в Палестине и по дороге посетил несколько сельских церквей для раздаяния маленькой милостыни своей. Все эти церкви находятся в самом жалком состоянии и так бедны и неопрятны, а сельское духовенство так темно и нерадиво в исполнении своих обязанностей, что я не раз плакал там. Но это духовенство не виновато и достойно не порицания, а сожаления. Откуда ему взять свет, когда оно осуждено сидеть во тьме и сени смертной? Кто научит его чину церковному, когда палестинские владыки не посещают своих епархий?

Я несколько раз был у здешнего армянского патриарха. В разговорах его всегда выражались приверженность его к России, благодарность за покровительство, оказываемое ею всему армянскому народу, веротерпимость и желание братского согласия и мира с греческим духовенством. Одному Богу известно, искренни ли эти чувствования? Судя же по-человечески, могу сказать, что непринужденный тон его речей, свободное излияние мыслей, простота в обращении, его лета и сан поселили во мне вероятное убеждение в его правдивости. Осторожно и очень умеренно высказывал он ропот свой на притеснения, терпимые армянским духовенством от греков, особенно в Вифлееме. Занятия мои приходят к окончанию, и я предполагаю, что в последние дни мая мне можно будет отправиться из Иерусалима в Бейрут. В Сирии я намерен провести несколько времени, а на обратном пути в Константинополь заеду на Афонскую гору на богомолье, где внимательное обозрение монастырей и дознание их хозяйственного и нравственного состояния и взаимных отношений несколько замедлит мое возвращение в Царьград.