Графу А. П. Толстому от 17 января 1857 г.

В конце прошедшего века в столице Абиссинского царства Гондаре поселились греческие купцы и сметливостью своей не только разбогатели, но и приобрели уважение при дворе абиссинского царя. С ними прибыл туда греческий священник. По смерти его, они около 1818 года обратились с просьбой в Константинополь о духовной помощи, по примеру своих собратий, торговцев индийских, к которым константинопольский патриарх обязал Синайский монастырь посылать иеромонахов. По прошению их отправлено было в Абиссинию греческое духовенство. Но, к несчастью, одни из посланных скоро умерли, а иеромонах оказался неспособным служить тамошнему православному обществу. Тогда оно отправило в иерусалимский монастырь св. Саввы четырех абиссинских монахов с тем, чтобы они выучились там греческому языку и богослужению и возвратились рукоположенные в сан духовный. Это было в 1820 году. В сказанном монастыре их крестили и приготовляли к священнослужению. Но, к сожалению, все они скончались тут. Один из греческих иеромонахов сего монастыря, о. Иоасаф, движимый ревностью по вере, добровольно отправился было в столицу Абиссинии, чтобы послужить там единоверцам своим; но принужден был воротиться назад из Египта, где изнурила его лихорадка. Проходили годы. Православные в Гондаре оставались без священника. Однако ни вера, ни надежда их не угасли. В 1849 году из Индии возвращался в Синайский монастырь иеромонах Иосиф. Английский пароход по пути завез его в торговую пристань Абиссинии; и тут греки умоляли его остаться у них и обещали ему достаточное содержание. Он согласился приехать к ним по отдаче отчета обители своей. Но Синайский архиепископ не благословил его отправиться туда.

Такие неудачи единоверцев наших в Абиссинии тронули меня до глубины души, и я в 1851 году августа 16-го дня в Иерусалиме случайно выкупил из рабства малолетнего абиссинца, назвал его Фрументием по имени первого просветителя Эфиопии и вознамерился дать ему духовное образование в Иерусалимской патриаршей школе с тем, чтобы впоследствии отправить его в Абиссинию в сане священном, ежели то Богу будет угодно. Более полутора года я наблюдал над ним и, заметив, что он даровит и способен к изучению языков (по-абиссински он выучился читать и писать в 12 месяцев), решился присоединить его к православной церкви. Крещение его в реке Иордане и миропомазание совершено было 9 апреля 1853 года. (При сем прилагается свидетельство о том). По крещении он продолжал учиться по-абиссински и перенимал греческий разговорный язык. Последняя война Турции с Россией понудила меня возвратиться в С.-Петербург. Со мною прибыл и воспитанник этот по паспорту, данному мне в Вене 18 августа 1854 года за № 63 тамошним посольством нашим. Немедленно я испросил у блаженной памяти митрополита Никанора словесное соизволение на обучение его в здешнем духовном училище. В течение двух лет он выучился тут говорить, читать и писать по-русски, узнал правила арифметики и начатки христианского учения. Но все заботы мои о воспитании и образовании его, к глубочайшему прискорбию моему, оказываются тщетными. Он понял, что я готовлю его в духовное звание, и объявил мне, что оно не нравится ему, а на многократные увещания мои ответил тем, что перестал учиться. При том в столице нашлись какие-то люди, которые недавно стали принимать его к себе и даже иногда оставлять у себя на ночь. Никаким образом я не мог выпытать у него ни имени и звания этих людей, ни мест их жительства. Истощились все духовные меры мои к вразумлению; и потому я покорнейше прошу ваше сиятельство или помочь мне в достижении благой цели моей и учинить милостивое распоряжение о помещении и содержании воспитанника моего Фрументия Иорданского в здешнем духовном училище на мой счет, или передать его гражданскому начальству, как выкупленного мною из рабства и не желающего вступить в духовное звание, для избрания рода жизни по желанию его. От роду ему 16 или 17 лет; родины своей он не помнит, потому что торговцы невольниками отторгли его от отца и матери в раннем детстве.