Н. И. Любимову от 10 апреля 1854 г.

В промежуток времени между 28-м днем марта, в который я писал к вам, и днем настоящим огласились здесь такие распоряжения Порты и такие происшествия в Турции, кои заслуживают внимания движителей дел церковных и народных на Востоке.

В Иерусалиме по фирману из Порты закладены окна в надхрамном гареме, из которого мусульманки смотрели в ротонду Гроба Господня. Это исполнено в 26-й день прошлого месяца марта, несмотря на просьбы хозяина гарема Абдаллы отсрочить скорбь его жен на несколько дней по случаю свадьбы его дочери. Железные решетки из окон вынуты, и прозоры наполнены камнями с известью. Сие распоряжение Порты походит на прикрытие зловонной раны тряпичкой без излечения оной. Ибо им отнюдь не избавлена христианская святыня от гаремного осквернения. Поругание ее осталось. Помнится, министр иностранных дел Али-паша обещал поверенному в делах наших г. Озерову уничтожить помянутый гарем при починке купола над Гробом Господним. Но, видно, обещание его забыто, или оно было не искренно. Верь после этого слову турок! Я не думаю, что у них есть задняя мысль мало-помалу вытеснить Абдаллу с крыши Святогробского храма и угодить христианам. Такой мысли они не могут почерпать в равнодушии и презрении своем к христианству. Посему их надобно понудить мечом и договором у жерла пушки очистить Гроб Господень от такого осквернения, которое нестерпимо для сердца христианина, и в прилежащей к нему древней патриархии латинской (ныне мечеть) учредить общественную больницу. Когда это сбудется, тогда история церкви скажет: «Русское воинство в 1854 г. проливало драгоценную кровь свою за невесту Христову и возвратило ей гроб Его, очистив оный от скверны агарянской». Я, смиренный труженик у сего Гроба, прошу и молю всех, иже во власти суть, подумать середи побед и после оных о полном торжестве православия в Иерусалиме и успособить вековечное ликование и веселие Сиона и чад его.

Не успело кончиться здесь Бетжальское дело, а французский консул уже затевает новое, подобное ему. Он домогается купить дом в деревне Рамалле, отстоящей от Иерусалима на три часа ходьбы и населенной только православными христианами, дабы и там водворить духовенство, которое здесь вносит ад в единомысленные общины и семейства, разделяя их учением своим на несоединимые противоположности и на непримиримые неприятельства. Доколь это продолжится? Доколь воды адовы с Запада будут устремляться на матерь церквей христианских? В Риме надлежало бы поставить преграду сему устремлению, повторив то, что сделано было там после того, как Дашков посетил св. места.

Здешние эфендии, по-прежнему, сосут греческий монастырь, как пиявки. Из сокровищницы его, по одному бетжальскому делу, убыло более 100.000 пиастров. А настоящая дороговизна жизненных припасов, при застое тяжебных дел на св. местах, заставляет этих эфендиев просить у него вспоможений, кои никогда не возвращаются. Святогробское золото дается им. Неволя иждивает свое добро, не искупая, впрочем, ни своих прав, ни своего спокойствия.

Латинский патриарх Валерга до сих пор живет в Яффе. Там он праздновал и Пасху свою. Думают, что стыд и досада от проигрываемого бетжальского дела удерживают его вне св. града Иерусалима. Обвиненные же им шехи томятся в тюрьме, где встретят и Светлый праздник, по злорадственному настоянию Ботты у паши Якуба.

В Дамаске в прошедшие дни марта голодная чернь разграбила хлебные лавки. После сего грабежа все там, у кого есть мука, начали печь хлеб дома, а не в общественных пекарнях, дабы не лишиться его во время переноса по улицам. Однако тамошний паша принял меры к продовольствию народному и, собрав с богатых и зажиточных обывателей миллион пиастров, закупил на эти деньги пшеницу¹³⁷.

По этому случаю православные христиане пожертвовали 22.000 пиастров. Это похвально, а отъезд патриарха Иерофея из Дамаска в такую тяжкую годину никак не может быть одобрен. Тамошний паша уговаривал его остаться дома и блюсти свою паству, но он не послушал его. Поведав сие, не могу не повторить, что ныне в некоторых владыках восточных заметно духовное опьянение.

Народное восстание в Эпире (Албании), подстрекаемое выходцами из Греции, приняло большие размеры. Для прекращения оного в Воло и Превезу посланы из Цареграда в 12-й день марта 4.000 солдат на пяти фрегатах, одном корвете, двух бригах и одном пароходе, а спустя 6 дней отправлены туда же военные снаряды на пароходах английском и турецком. Но эти снаряды на суше отняты клефтами, а 3.000 турок разбиты Гривасом. По частным письмам из Афин и Смирны известно нам, что число восставших увеличилось до 15.000, и что они овладели Парамитией и Сули и угрожают Иоаннине. По уверению эллинского консула, пребывающего в Яффе, албанцы-магометане, недовольные Портой за ослабление их народности рекрутскими наборами и рассылкой их в разные места на службу, столкнулись с греками, которые обещались не трогать их, что и исполняют свято. Этой стачкой объясняется настоящий успех восстания в Эпире.

О разрыве Турции с Грецией не пишу, потому что сие важное событие вам лучше известно по другим донесениям. Здесь говорят, что Порта удерживает эллинского посланника, боясь возмущения нескольких тысяч греков, проживающих в Константинополе, и что англичане отказались помогать туркам в случае войны их с эллинами, будто бы совестясь иметь брань со всеми христианами.

Слышно, что Порта подписала следующие условия, предложенные ей союзниками:

1) не заключать мира с Россией без их ведома и согласия;

2) не взимать с христиан хараджа, унизительного для них;

3) принимать их свидетельства в магометанских судилищах;

4) дозволить иностранцам покупать дома и земли во всей Турции.

По этому случаю шех-уль-ислам подал в отставку, совестясь подписать условия, противные вере и преданиям мусульманским. Когда он советовался по сему делу с Хозревом пашой, этот сказал ему следующую притчу: «Один неприятель просил нас, чтобы мы дали ему из нашего амбара только десять четвертей пшеницы. Мы отказали ему. А теперь принуждены отдать и пшеницу и амбар друзьям нашим». На место сего шех-уль-ислама определен какой-то Афив эфенди. Порта поспешила угодить своим союзникам выполнением помянутых условий. В Дамаске уже прочтен фирман, которым признано полное равенство христиан и евреев с мусульманами и дозволено иностранцам покупать имения в Турции. А здесь еще ожидают этого султанского приказа.

Сие поспешное распоряжение турецкого правительства, по-видимому, благоприятно для христиан, но со временем оно причинит им большое горе и большие ущербы. Ибо вследствие уравнения прав, во-первых, они будут обязаны давать солдат и нести все рекрутские повинности, во-вторых, стремление Порты к завладению вакуфами мечетей повлечет за собой сильное ограничение и, статься может, уничтожение поземельной собственности православных монастырей в Турции при напоре какого-нибудь альбионского ненавистника монахов, в-третьих, христиане в турецких поселках останутся без духовных пособий, и многие примут магометанский закон, в-четвертых, католики и протестанты закупят дома и земли преимущественно там, где живут наши единоверцы, и употребят все усилия к подрыву православия. О предстоящих же нам неодолимых препятствиях к устранению сих зол при сказанном уравнении, получившем силу закона, судить предоставляю тем, которые видят будущность лучше меня. Я здесь объяснил, кому следовало, весь вред, какой причинит сие уравнение, и тем умерил глупое веселье недальновидных людей, обрадовавшихся огню, разложенному для пожжения их. Судьбы Божии неисповедимы. Но по человеческому расчету теперь остается одно средство к поддержанию православной церкви на Востоке, или уничтожение настоящего договора Англии и Франции с Турцией, если это возможно, или изгнание турок из Европы, напр., в Египет, откуда они еще могут до времени управлять Аравией, Палестиной, Сирией и Месопотамией, где сгущено народонаселение магометанское¹³⁸.

Заключаю письмо свое извещением, что австрийский консул подпиской обязал всех нас, пребывающих в св. Граде, выехать из Турции в 5-й день мая по приказанию Порты, и что здешний паша понуждает греческий монастырь выслать нас за границу. Итак, уже нельзя нам держаться здесь долее. Надобно расстаться с возлюбленными святынями. Я утешаюсь по крайней мере тем, что мне довелось сообщить начальству главные события в Иерусалиме и в Турции в настоящее грозное время.