Тому же от 9 марта 1841 г.

Думаю, что вы получили первое письмо мое из Костромы. Вот вам другое из Москвы.

С прискорбием я оставил родину утром в последнюю пятницу февральскую. Грустно было расставаться, быть может, навсегда с родным кровом, с сестрами и престарелою матерью, которой любовь, молитвы и слезы взлелеяли мое младенчество и мою юность. Они проводили меня за город и близ Ипатьевского монастыря, на средине Волги, в слезах простились со мною. Солнце ярко освещало родной город и златоглавый собор его. Молитва склонила чело мое к земле и успокоила мое сердце. Вечером того же дня я прибыл в Ярославль и остановился у ректора семинарии, архимандрита Григория. Мы беседовали далеко за полночь. Он добродушен, умен и довольно учен. Под сводами его кельи раздавалось и ваше имя. На другой день я принял благословение маститого архипастыря Евгения и обозрел местную семинарию, Демидовский лицей и Дом призрения ближнего. Многочисленная семинария помещается в монастырских незавидных зданиях. Зато Демидовский лицей – прелесть! Церковь, книгохранилища с кабинетами, смежная с ними зала собрания, правление, классы, спальни, все это отменно хорошо, чисто и в порядке. Душа моя радовалась при виде этого святилища науки. Прежний устав лицея в богатом бархатном переплете покоится на бархатной подушке под стеклянным спудом, в виде четырехугольного позлащенного ковчега. Говорили мне, что такое уважение к уставу, подписанному Благословенным Александром, понравилось ныне царствующему Государю. Из лицея я проехал в один древний храм, в котором почивают мощи св. Феодора и чад его, Давида и Константина, и благоговейно лобызал нетленные останки святого, именем которого наречен был в крещении. После утешения веры усладила меня любовь христианская в Доме призрения ближнего. Тут воспитывается и обучается более 200 сирот и бедных детей обоего пола. Основателем сего человеколюбивого заведения был некто Мильгунов, наместник Ярославля в царствование Екатерины Великой. Огромный капитал дома составился из доброхотных, разновременных подаяний. Прекрасная церковь оглашается стройным пением детей и благовестием пастыря, товарища моего по академии, о. Александра Удальцова. Помолясь тут, я повторил с умилением слова Божии: «Из уст младенец ссущих совершил еси хвалу». Из церкви повели меня в залу. В этом довольно обширном двусветном паркетном покое находятся живописные лики Екатерины Великой, Мильгунова и прочих благотворителей заведения. Мне слышалось, как будто все они единогласно повторяли глаголы Божии: «Блажен разумеваяй на нища и убога… Возлюбиши ближняго твоего». Я пожелал видеть детей обоего пола и их отдельные помещения: видел и возрадовался духом. Везде отменно чисто. В спальнях по крашеным полам стелются узорчатые ковры; железные кровати убраны просто, но опрятно; воздух свеж. Эти покои весьма длинны. По осмотре сего заведения усилилось во мне благоговение к христианству, которое научило людей любить ближнего и как любить! Любовь христианская не только подает милостыню, но и призревает, упокоивает, просвещает и спасает души меньшей братии Христовой. Первый день марта – незабвенный день мой! О. Александр принял меня в своем доме, как товарищ, как брат. Великое дело – единство воспитания и одинаковая настроенность душ! Мы вспоминали об академии и о товарищах. Разговор наш был подобен проливному дождю. В этот день жена его была именинница. Меня оставили обедать.

Вечером того же дня я выехал из Ярославля и в понедельник (3 марта) пред рассветом прибыл в Сергиеву лавру. После краткого отдыха в гостинице вступив в священную ограду этой древней обители, я долго и с глубоким вниманием смотрел на древние храмы, на прекрасную колокольню, состроенную по вымыслу Растрелли, на академию, на высокие и зубчатые стены и башни. Как занимательна эта лавра! Как много говорит она сердцу русскому! В ней сосредоточены вера, ведение и слава отечества. У раки преподобного Сергия побеждаются естества уставы. Сей угодник Божий слышал мольбы мои. Драгоценны часы, проведенные мною в лавре! С наместником ее, архимандритом Антонием я беседовал не долго, но в сладость. Предметом нашего разговора была природа, как вдохновительница высоких мыслей и чувствований. Я с особенным воодушевлением говорил ему о море, называл его оком природы, в его волнении видел треволнение житейское, в его тишине – покой души праведной, в его отражении света небесного – эмблему света духовного, преломляющегося в душе чистой, и пр. О. ректор академии, архимандрит Филарет понравился мне, как человек нежный и ученый. Он хорошо знаком с словесностью немецкой. За скромным обедом у него я говорил ему и наставникам, Голубинскому и Горскому, об отступничестве от веры грека Феофила Каири. Эта новость опечалила их. Обозрение академического книгохранилища было отменно приятно мне. Тут я видел древние рукописи, прекрасное издание Библии под названием Polyglotta, творения всех отцов восточной и западной церкви и, что всего любопытнее, напечатанный перевод молитвы Господней на 70 языках. Помещение студентов академии бедно и не чисто. Жаль! После обеда я посетил знаменитую Вифанию, созданую митрополитом Платоном. Тамошняя семинария хороша: один недостаток в ней – неблаговоние. В библиотеке ее хранятся собственноручные письма Екатерины, Павла, Александра, Константина, Марии Федоровны и Елисаветы Алексеевны к сладкоречивому Платону. Тут я читал греческие письма Великого князя, которого Екатерина готовила на византийский престол. Вот где хранится доказательство нашего огромного помысла о Востоке! В самой Вифании везде виден бессмертный Платон. Монастырский храм сооружен им в виде корабля. Долго я любовался замечательным зодчеством его, к сожалению, обезображенным позднейшей наружной пристройкой. Этот храм напоминает о плавании к небесному пристанищу! Внутренность его – диковинка. Трудно изобразить вам словами помещенную в нем гору Фавор, на которой устроен алтарь. Приезжайте сами подивиться изобретательности Платона. В сем храме стоит деревянный гроб чудотворца Сергия и покоится драгоценный прах красноречивого и знаменитого иерарха. А домик его? Он – создание его прихотливой фантазии. Входишь в него, и направо видишь малую домашнюю церковь почти без икон. Прелестно это святилище! В нем виден Платон, поклоняющийся Богу в духе и истине. Все прочие комнаты вычурны. В другой раз подробнее побеседую с вами о Вифании. А теперь призываю Божье благословение на вас и на все ваше семейство.

P. S. Пишите ко мне в Петербург и посылайте письма на имя ректора тамошней семинарии, архимандрита Афанасия. О Москве поговорю с вами в другой раз.