К. М. Базили от 6 февраля 1851 г.

Друг! Письмо ваше от 30 января получено мною своевременно. Оно начинается речью о Блонделе, пусть же и мой ответ начнется словами о том же лице. Потомок крестоносцев, уезжая из Иерусалима, откуда его предки в зашеи прогнаны были Салах-ед-Дином, поручил свое дело о гробницах французскому консулу Ботте. А сей ученый гробокопатель, открывший, как говорят, в каких-то старых книгах существование четырех гробов под Голгофой, вымерял веревкой все место Распятия Христова и, приступив к горлу здешнего кади или муллы, требовал от него свидетельства о действительном нахождении царских гробниц под этим местом. Напрасно мусульманин говорил ему с учтивостью, что желательно знать приказание, по которому требуется свидетельство. Ботта возражал, что, ежели он признан здесь представителем Франции, то уже по этому одному он вправе требовать объяснений от местных властей. Мулла не знает, что теперь делать. Ибо он ранее дал грекам письменное свидетельство о том, что знать не знает и слыхать не слыхал о гробах латинских царей в здешнем храме христианском. Жаль, что я не знаком с Боттой; а то при первой встрече пошутил бы над ним, влепив ему в голову крючок, будто под Голгофу перенесены были мощи нашей княгини Полоцкой Евфросинии, которая скончалась в Палестине и была погребена в монастыре Феодосия киновиарха, что близ Саввинской обители. Уверяю вас, что у ниневийского гробокопателя закружилась бы голова от моего крючка.

Перестаю говорить о гробах и начинаю речь о воскресении наших православных мертвецов. Пожалуйста, приезжайте к нам и вострубите трубою рожаною: «вставайте мертвые». На мой голос они только кивают головами, а не встают из золотых гробов своих. Гряньте вы. Есть потребности церкви палестинской, кои непременно должны быть удовлетворены в скором времени: 1) надобно открыть и учредить девичью школу; 2) надобно собрать еще несколько малолетков в здешнее арабское училище в надежде прилива новых и лучших дарований и в пополнение убыли учеников; 3) христиане набулусские решились порвать связь свою с рыжими островитянами и, учредив у себя Совет пяти, прислали сюда двух священников своих с просьбой, чтобы наместник патриарха неотменно назначил им учителя арабского и греческого языка. Я беседовал с этими посланцами и даже одарил их от избытков своих. Сначала наместник обещал им прислать первого учителя здешней народной школы, что с длинной бородой, но когда глупые попы арабские и их глупейшие овцы ударили ему челом, блея, что этот учитель нужен им самим тем более, что он поет в церкви св. Иакова, тогда владыка изменил своему слову. Такое колебание вредно. Надобно остановить оное и непременно удовлетворить прошению набулусцев по пословице: куй железо, пока оно горячо. На место упомянутого учителя есть другой наготове. Правда, сей последний требует большого жалованья; но его можно уломать и ободрить обещаниями тем скорее, что ему и семейству его угрожает крайняя бедность. В Набулусе он не годится по незнанию греческого языка. Брадатый же учитель Фарах благопотребен и по двуязычию и по знанию церковного устава и пения. Когда прибудете к нам, поговорим о необходимости послать в Тир иеромонаха, которого я имею в виду и которому дам годовое содержание. Сырая погода мешает мне выздороветь совершенно. Спасибо вам, мой друже, за приготовление для меня новой ливанской рукописи. А я теперь со своим переводчиком разбираю сказание об антиохийских патриархах, написанное по-арабски униатским священником Жеми в 1756 г. Оно взято мною из книгохранилища здешней униатской церкви. Есть что делать здесь. Верно слово евангельское: «каждому дневи подобает злоба его».

Благодарю вас за пересылку моих бумаг и прошу препроводить приложенные при сем свертки. В них заключается начало отчета о наших ученых занятиях, который будет очень велик, потому что назначается для печатания.