Взгляд раскола на переживаемое время в первой четверти XVIII века

Два течения в решении вопроса. Подразделение в беспоповщине. – Взгляд на императора Петра I, как антихриста. – Учение о „духовном“ антихристе. – Сочинение Феодосия Васильева по данному вопросу. – Сочинение Андрея Денисова. – Решение вопроса в поповщине. – Общие замечания.

В ряду вопросов, волновавших раскол в рассматриваемый нами период времени, первое место занимал вопрос о том: как смотреть на переживаемое время?

Разногласия, начавшиеся еще в 17 веке, продолжались по данному вопросу и теперь. Как тогда было много и сторонников вычислений года явления антихриста, и противников подобных вычислений признававших, однако, «настатие последнего отступления», имеющего быть пред кончиною мира, и в разных предметах обрядовой практики «никонианства» видевших печать антихриста¹ – так то же самое повторилось и теперь.

В рассматриваемый период времени на почве отрицательного отношения по данному вопросу стоит собственно поповщина. Другая отрасль – беспоповщина держится того взгляда, что переживаемое время есть время чрезвычайное, время «последнее», точнее – время царствования «последнего» антихриста, и применительно к этому взгляду пытается устроить свою религиозную жизнь, не похоже на жизнь поповщины. Но в решении частнейшего вопроса: как нужно понимать антихриста – в смысле ли определенного лица, или антихрист есть нечто духовное? – беспоповщина распадается. Одни говорят о явлении антихриста чувственного, в лице определенного человека. Другие наоборот, бытие личного антихриста отрицают и проповедают, что антихриста нужно понимать в переносном, духовном смысле. На этой стороне стоит большинство беспоповцев.

Прежде всего обращает на себя внимание проповедь, что антихрист явился чувственно. Такового указывали в лице императора Петра I. На первый взгляд такая проповедь является непонятною. Ведь в то время, в силу указа 1702 года о веротерпимости в государстве, положение раскольников фактически стало иное, чем было прежде. И указом 1716 года, когда раскольники должны были записываться в платежи, двойного оклада, раскольникам было дозволено, наравне с другими подданными, открыто жить в селениях и городах, без всякого страха. Это совсем не было похоже на положение раскола в 17 веке, когда содержание раскола влекло за собою наказание смертною казнью. И, однако ж, многие раскольники видели в лице Петра I именно антихриста. Чем же можно объяснять причину такого ненавистного отношения этой части раскола к императору Петру I?

Такую причину отношения раскола к Петру нужно искать в его реформаторской деятельности. Раскол, – приверженец и поборник старины церковной, – был вместе поборником и приверженцем и старины гражданской, которая в древней Руси имела тесную и неразрывную связь с первою и носила на себе религиозный отпечаток. Порядки древней Руси, проникнутые религиозностью, раскол смешивал с самою религиею, и считал их неприкосновенными, как и последнюю. Поэтому в изменении древних стародавних обычаев раскол видел изменение самой религии. Руководясь этою мыслью, он именно и стал самым видным представителем старой, допетровской Руси и самым ярым порицателем Петровских нововведений. Собственно говоря, такой протест против Петровских реформ был высказан не одними раскольниками. Мысль о том, что Петр – антихрист впервые встречается у лиц, не принадлежавших к расколу.

Чтобы возвеличить Россию, Петр решился устроить тесное сближение её с Западною Европою. Он хотел разом перенести в Россию все, что добыто было Европою в продолжительный период времени. Тогда как предшественники Петра, вызывая иностранцев в Россию, селили их отдельно, в так называемой Немецкой слободе в Москве; Петр сам тесно сблизился с жителями этой слободы и от них первых стал получать самые разнообразные сведения, которых ему не могли сообщить тогдашние русские. При этом он допускал поступки, которые роняли его царское достоинство. Так, он дозволял пьянство и кутежи в Немецкой слободе. Затем, он ездил лично за границу и жил там очень долго. Все это не нравилось русским. Приглашая на Русь иностранцев, Петр давал им разные льготы, напр., предоставлял им полнейшую свободу вероисповедования, давал право жениться на русских без перемены веры. Все это вызывало в народе ропот, недовольство царем. Нашлись люди, которые не побоялись высказать свою скорбь по поводу такого поведения царя в глаза ему самому. Но Петр мало обращал внимания на этот народный протест. Вот он набирает молодых людей и посылает за границу, заставляя их там делать то, к чему русские питали величайшее отвращение. Протестуют и против этого, но опять безрезультатно. Потом, начинаются реформы: идут рекрутские наборы, заводится флот, начинается постройка Петербурга, Таганрога, вводится народная перепись, паспортная система; устраиваются фабрики, заводы, развиваются новые отрасли промышленности, крестьяне лишаются права брать на откуп таможенные и кабацкие сборы. И в это же время ведется шведская война. Все это ложилось на народ тяжелым гнетом: современные памятники называют народ страдальцем и прямо мучеником. Народ бросал свои дома и бежал в глухие леса. Но Петр раз вступив на путь общей государственной ломки, стал производить и такие реформы, которые прямо затрагивали религиозные убеждения народа. Восхищаясь всем иностранным. Петр желал видеть и русских иностранцами, по крайней мере – наружно. С этою целью он издает указы о бритье бород и о ношении немецкого платья. Как взглянули на это подданные Петра? Очень неблагоприятно: находились такие русские, которые за бороду готовы были пожертвовать своею жизнью. «Велят нам бороды брити, – говорили они, – а мы готовы главы наши за брады наши положити; уне есть нам, да отсекут наши главы, неже да бреются брады наши». Такая приверженность к бороде находила для себя объяснение в том великом значении, какое приписывали ей русские в допетровское время, когда она была символом русской народности, русской старины и предания была признаком отчуждения от латинства и служила приметой всякого православного. За брадобритием последовала отмена русского национального платья, но только верхнего, но исподнего. И на это русские взглянули как на «разрушение веры христианской». Но реформа коснулась даже и церковных порядков. Первой реформой, касавшейся церковных обычаев была перемена летосчисления: теперь стали вести летосчисление от Рождества Христова и с 1-го января, а прежде считали годы от сотворения мира и с 1-го сентября. Затем, Петр запретил лить большие колокола; старые колокола переливались теперь в пушки. Мало этого, имели место и более серьезные вещи: например, часовни при Петре были разоряемы, крестные ходы были запрещаемы. Все это производило в народе страшный соблазн: стали прямо говорить, что Петр иконоборец. Далее, реформа коснулась, между прочим, и монастырской жизни. Было определено: «монахам и монахиням давать определенное число денег, и хлеб в общежительство их, а вотчинами им и никакими угодьями не владеть – не ради разорения монастырей, но лучшего ради исполнения монашеского обещания». Можно понять, какими глазами должны были смотреть на все эти преобразования монашествующие, которые теперь лишались прежних громадных доходов. Но Петр решился даже на такую новость, как уничтожение патриаршества. И вот, стали говорить, что Петр попирает церковные законы и вмешивается в то, что человеку не подчинено, так как патриаршество, по мнению русского народа, учреждено Богом, и на вечные времена. Наконец, и частная, домашняя жизнь Петра возбуждала в русских ропот, негодование. Женитьба царя не оправдала общей надежды, что царь образумится и бросит детские свои забавы. Супруга его не умела внушить своему мужу привязанности; царь скоро почувствовал отвращение к своей жене; по возвращению из-за границы, он совсем не захотел с ней видеться; а потом велел постричь ее в монахини. Это прямо поразило русских. Но еще более по- разила женитьба Петра на Екатерине, с которою он жил за долго до брака. Дело в том, что Екатерина, когда принимала православие, то имела своим восприемником сына Петра – Алексея Петровича; следовательно, самому Петру она в духовном родстве приходилась внучкою. А духовное родство русскими ценилось гораздо выше родства кровного. Поэтому вступление Петра в брак с Екатериною, как близкою родственницею, произвело прямо переполох. А казнь сына-первенца, наследника престола, поразила русских людей в самое сердце!

И вот, в первые же годы царствования Петра поднимается вооруженный протест против преобразовательных его стремлений. Таково было восстание московских стрельцов. Но этот бунт кончился страшными казнями стрельцов, которые поразили самих русских. Тогда протест против Петра принимает тайный характер. Появляется множество подметных писем. Везде, где только ни сходился народ, – в кабаках, в гостях, на постоялых дворах – везде шли толки о преобразованиях Петра. Народ стал задаваться вопросом: кто такой Петр? русский ли он, прирожденный, православный царь? Царь ездит в Немецкую слободу, путешествует к немцам за границу и других посылает туда учиться, теснит за непринятие немецких обычаев, дает привилегии иностранцам: как судить о таком царе, который совсем не похож на древних «благочестивых» царей русских? Начав толками о том, что Петр «родился от немки», кончили уверениями, что он – антихрист. Эту мысль развивали на разные лады, я священник, у которого отобрали пчельник и требовали небывалых прежде сборов и бродячий старец, которого ловила молния и крестьянин, которому приходилось не в мочь от тягостей нового тягла, и сын боярский, изнуренный службой, и вдова-стрельчиха после колесованного мужа, и нищий, которому не велено было просить милостыню – все, кого только коснулись новые порядки. Одни распространяли свои мысли, как было сказано, чрез подметные письма, другие прямо лезли на казни, чтобы побороться с антихристовою прелестью, поносили царя на площадях, на улицах, в церквах... Симпатии старорусской партии, в рядах которой стояло большинство среднего класса, весь низший, а также низшее духовенство, и симпатии раскола, теперь объединились. И вот, вслед за Григорием Талицким, православным проповедником пришествия антихриста в лице царя Петра 1, появились проповедники того же характера и из раскола².

Раннейшим памятником, в котором находим учение об императоре Петре 1, как антихристе, можно считать найденное нами в Москве, среди рукописей И.И. Щукина, сочинение неизвестного по имени расколоучителя, представляющее собою возражение беспоповца против поповцев³.

Написано оно в 1710 году, т. е. в то время, когда протест против Петровских реформ достиг уже больших размеров. Речь на данную тему здесь ведется довольно подробная.

Составитель сочинения начинает изложением некоторых признаков пришествия антихриста и кончины века, указанных в Писании. Один такой признак указан Писанием в бедствиях, какие постигнут тогда род человеческий. Соответственно этому сочинитель припоминает моровую язву, разразившуюся в Москве в 1654 году. «А перед тем, – говорит он – бе мор велик всенародный в граде» Москве «нарицаемом третьем Риме, и в пределах его, в самое то время третьего последнего и краткого шесточислия, сиречь: в шести летех тех, яже Быша по исполнении первого шесточислия великого, еже есть 600, и второго шесточислия среднего, еже есть 60». Итак, на эту моровую язву следует смотреть, по мнению составителя сочинения, как на признак приближения кончины мира. Она последовала в последнее «шесточислие» 1666 года, начавшееся, по нашему счету, в 1652 году.

Сочинитель обращает особенное внимание на это «шесточислие» и называет его «трикратным». По его словам, это «трикратное шесточислие», т. е. 666, указано в Писании именно как время, когда «церковь» отречется от Христа. «Ибо сия трикратная шесточислия, – говорит он, – назнаменана Быша в Писании быти трикратному отвержению соборной церкви от Христа истинного: по 1000 лет от распятия Христова, или от Рождества Христова по плоти – первое отвержение, римское падение в начале первого шесточислия великого, еже есть 600: второе отвержение – униатское прельщение в начале второго шесточислия среднего, еже есть 60; третье отвержение – великороссийское, всемирное и конечное отступление, в начале третьего шесточислия краткого, еже есть 6». По словам сочинителя, это «трикратное отвержение» было «прообразовано» трикратным отвержением от Христа апостола Петра; «Сия же беша прежде тайно преображено Петровым отвержением, трикратным от Христа, во время страсти Христовы, в шестой сторице, по пяти вецех тысящных от создания мира, и в шестой день по воскрешении Лазареве, его же четверодневна суща и смердяща воскреси Христос и в шестой час дне пятка великого». И как было с Петром, не уразумевшим своего греха после двух первых отречений от Христа, так совершается и с церковью, которую «тогда знаменоваше Петр». «Також убо говорит автор, и в соборной церкви содеяся: егда бо бысть первое отступление в Риме и второе в Киеве, то бе еще останок соборной церкви, яже бе в третьем Риме на конце: не уразуме тайны пророчеств о хотящем быти ему искушении третьем, великом и скорбном, и не положи крепкое блюдение и внимание о том еже бы тож не пострадати; и егда прииде час того искушения, и наитие тое злое прииде, в своем ему времени, яко сетию птицу, улови малое то стадо, еже в Велицей России бе при кончине века...» И как при отречении Петра «петел возгласил», так было извещение и при отпадении от Христа церкви. «И абие, яко петел возгласи в самое то время отступления: неции малии, избраники Божии, откровением благодати Христовы уразумевше, по Писанию, то время, и возвестиша братии своей, но заповеди Господней, и сам Господь ум им отверзе во еже разумети»⁴.

И вот, «уразумевше лютое и прискорбное время сие настоящее и свое отпадение и пленение – говорит составитель сочинения, – исходят вон из град-мира сего, идут на горы, и в пустыни, и в вертепы, и в пропасти земные и плачут горько, яко же и Петр той, и в пощении и молитве день и нощь выну пребывают ничем же пекущеся о земных, зане Господь близ есть при дверех»⁵. Так началось отпадение «правоверных христиан» от «никониан еретиков», т. е. так начался раскол.

Характеризуя состояние рода человеческого при антихристе, Писание, между прочим говорит: «горе непраздным и доящим в тые дни». По мнению составителя рассматриваемого сочинения, это предсказание осуществилось после 1666 года, при казни взбунтовавшихся в Москве стрельцов «Таковое действо горькое – говорит он – женам непраздным и доящим во дни оны, по исполнении третьего шесточислия времен, при настоящем в тех временах двоеглавом звере на царстве римском при кончине века, еже есть в Московском государстве явственно бысть всенародне, егда мужем от них бывшим восхищаемым неволею в воинство нового бесовского собрания того окаянного, лютого, змееподобного зверя, и гордого князя мира сего, противника, и ратника, и губителя миру всему явленного, оного хищника и разбойника церковного, и человекоубийцы паче же и детоубийцы, овем убо бывшим избиенным на ратех его бесовских, и погибшим телесно и душевно, а инем от самого того горького и лютого ловителя и зверя главным усечением умученным бывшим и повешенным окрест Нового Иерусалима, сиречь около града Москвы, на стенах самых градских, по всем вратом; и Быша трупие их, висяще тако, времена довольна, яко быти от телес их мертвых тех и бездушных во всем граде том великом мерзости, и смраду, и зловонию и страху, и боязни нестерпимой, и вне, и внутрь, и на путех, и в домех: також плач и рыдание горькое тех измученных мужей женам, с детьми, паче же непраздным и доящим». Итак, предсказание – «горе непраздным и доящим в тые дни» – совершилось, по словам составителя рассматриваемого сочинения по исполнении «третьего шесточислия» 666, т. е. после 1658 года; совершилось «на царстве Римском», которым «при кончине века» имело быть и есть Московское государство; совершилось в том, что многие «мужи» были «неволею восхищаемы» в «воинство змиеподобного зверя и разбойника церковного», причем одни из них были побиты на заведенных «ратех бесовских» и чрез то погибли «телесно и душевно», другие были замучены «от самого того лютого ловителя» и повешены на стенах Москвы; и была от того «великая мерзость», так как трупы долго не были сняты с виселицах и издавали «зловоние»; а для всех, оставшихся в живых, особенно для жен и детей казненных, наступили после того скорбь великая, плач, и рыдание горькое, и страх, и «боязнь нестерпимая»⁶.

Кто же такой этот «двоеглавый зверь», при котором все это случилось? Кто этот – «окаянный, лютый, змееподобный зверь, гордый князь мира, противник, и ратник, и губитель, миру всему явленный, хищник и разбойник церковный, гордый и лютый ловитель»? Это не кто иной, как тот губитель рода христианского, который в Писании называется «антихристом», и которого, по словам сочинителя рассматриваемого писания, следует видеть в императоре Петре I. «Аще антихрист человек будет, – говорит составитель сочинения, – якоже рече Писание, а сатана нарицается, преисподний бес, то не диво: лести его ради тако нарицается». Ибо и сам Господь своего верховного апостола Петра «тако некогда нарече». «Сей же есть малый рог глаголемый, сын двоеглавый и двоименный, сиречь: Петр, противник Христов, явный и гордый князь Мира сего. Сей может, по свидетельству Христову, нарицатися сатана в правду, по делам его бесовским. И Писание рече, яко во имя Симона – Петра имать всести гордый князь мира сего, антихрист. Тем же и сей, аще не Симон – Петр глаголется, но двоименен же, ибо Петр яве нарицается, аще и недостоин ему сый делы его сатанины; а Симон нарицается тайне, гордости ради и противления его Иисусу Христу, и святынь Его, и волхвования его ради бесовского всякого. Но вместо имени Симона к Петрову иное некое новое, воистину бесовское, наложи себе. Да тако убо по нему и по делам его тацем, бесовским, яве, без сумнения, может нарицатися преисподний бес и сатана, или сице: Симон – волхв, и Петр лживый, паче же антихрист, а не Петр истинный»⁷. Итак, Петр, прежде всего, есть «зверь двоеглавый»: он – не только царь, глава государства, но, с уничтожением патриаршества стал и главою церкви, её крайним судиею. Но этот «двоеглавый зверь» есть вместе с тем и «двоименный»: какое «новое» имя разумеет сочинитель, сказать трудно, потому что он не указывает это имя прямо. «Святый апостол Христов, верховный Петр, – говорит сочинитель, – первое, по закону плотскому, Симон бе токмо нарицаем; егда же прииде ко Христу, и верова в Он, тогда наречеся от Христа Петр, сиречь христианин правый, и верный, и церковь Божия, Христова, яко Божественное Писание указует; а егда начат пререцати Христу, тогда от Него и сатана наречеся. Тому ж подобно и зде имамы разумети – о двоеглавом и двоименном звере сем: яко убо первее, по закону святого крещения Христова, нарицаем бе Петр; или убо аще и отступления крещением крещен бе он, а не истинным яве, обаче и ту наречен бе он: Петр яко бы тож знаменовало: еже сказуется – христианин правый, и верный, и церковь Божия, Христова. Но понеже в нем не обретеся ни мало образа, и знамения и начертания, и печати Духа Христова, и истинного и благодатного ни внутрь, ни вне, – то, по всему, явися он противник Христов, якоже делы тако и именем его новым, бесовским, сущий явный латынник его же есть число Титин, еже есть 666»⁸. В марте 1702 года издана была новая форма прошений, подаваемых на Высочайшее имя, по которой в начале должно было писать: «Державнейший царь, государь милостивейший», а пред прошением вместо «милосердого», писать: «Всемилостивейший государь, прошу Вашего Величества». Может быть сочинитель подразумевал эти наименования: «Величество», или «Державнейший»? Или у него разумеется слово «император», которое было принято Петром и которое по начертанию «император» означает число 666?

В Писании сказано еще, что антихрист «по всему хощет уподобитися Сыну Божию». Исполнение этого указания составитель сочинения толкует на Петре 1 так: «Якоже Иисус наречеся Христос сиречь царь и святитель, тако и он наречеся Петр, еже есть христианин православный: и то все недостойне, и неправе, и лестне носитъ, ко прельщению людей, да не познают его. Також, томуж подобно, и знамение свое учиняет, и поставляет вверху престола церковного и на хлебе возношения вместо животворящего креста Спасова крест четвероконечный. И якож в тайных к имени Иисусову прилог лукавый являет иного Иисуса, тако и в явных к имени Петрову новоприложенное его латынское имя, указующее седящего в нем и на нем преисподнего беса»⁹. Итак, как «Иисус наречеся Христос», так и антихрист называется Петр, т. е. «христианин православный»; как Христос дал верующим в Него знамение – животворящий крест, так и антихрист дал знамение в виде четвероконечного креста. Но как одна буква, приложенная к имени «Иисус» являет «иного Иисуса», так и «латынское имя», приложенное к имени «Петр», указывает на «преисподнего беса».

Внешний вид Петра – его брадобритие, одежда, его парик, по словам составителя сочинения, точно также явно обличают в нем сына погибели. «В самой плоти его – говорит он – на лице, и на челе, и на главе, и на всех удех его даже до ног его образ и начертание мерзости запустения, латынства якож брадобритие богомерзкое, и чела оголение, и покровение на главе, по обычаю поганых немцов и люторцов, и прочая вся одежда его латынская паче же бесовская. Да и в сокровищи сердца его тож есть, паче же ту есть в нем самый начальник отступлению, и совершитель, еже есть сатана и преисподний бес, сиречь дух лукавый латынский и римский»¹⁰.

По словам составителя сочинения, ему, Петру, преимущественно приличествует и имя «сатаны», которое прежде всего прилагалось к Симону – волхву, который был, первым предтечею антихриста, потом – к патриарху Никону и царю Алексею Михайловичу, как толковал протопоп Аввакум. «То наречение имени сатаны, вместо Симона – Петра, сбысться первее на Симоне волхве иже бе первый предтеча антихристов и на прочих всех слугах антихристовых, иже бяху прежде совершения сего числа – 666. А во время исполнения сего числа и пред ним тоже сбысться на Никоне отступнике и на отце мнимом того малого рога по плоти, его же имя бе Алексей, а толкуется погибель, якоже неции от страдавших от него толкуют¹¹; а по всех тех на нем самом т. е. на Петре «паче сбысться, якоже делы и словесы, тако и образом и именем, – по всему весь бысть сатана и сын сатанин сиречь: отступник и противник, паче же антихрист, агнец неправедный, еже есть Христос ложный, царь неправославный, Петр противный, или христианин лукавый, а не истинный, и церковь не Божия и не Христова, но сосуд мерзости, сатана действа, и студа его всего»¹². Таким образом, и по этому признаку, т. е. посколько «слуги» антихриста называются сатаною, Петра следует назвать антихристом, по словам составителя сочинения.

Когда никониане, по словам сочинителя, молятся при крещении «духу лукавому», то разумеют Петра, и, покланяясь агнцу с четвероконечным крестом, поклоняются тому же Петру. «Аще Петр нарицается сатана, по делом его бесовским, якоже указа Писание, и диавол, и бес преисподний. и змий, и зверь, и противник, и мерзость запустения, то убо по тому он и дух льстеч, и дух нечистый, и дух лукавый, и темный, и мрачный, и гордый, яве может нарещися. И тако, егда никониане в крещении своем молятся духу лукавому и славят его владыкою всех нарицают, то убо сему вышеявленному сатане и гордому князю мира сего молятся, тут и славят его. А егда почитают и покланяются агнцу своему неправедному, и знамению или образу его, иже на нем, то сего ж Петра лживого, явленного латынника, тут почитают и поклоняются ему, и седящему в нем и на нем сатане, сиречь духу лукавому, еже есть отступлению и образу его латынскому», т. е. четвероконечному кресту. «Ибо крыж латынский являет латынскую веру, глаголет Писание, и то разумеется, яко чрез крыж почитается лживый, сиречь антихрист, якож и крест истинный являет христианскую веру, якоже рече Писание»¹³.

Господь сказал: «От уст твоих сужду тя, рабе лукавый». Эти слова составитель рассматриваемого сочинения относить к проявлению Петром своей воли, своего самодержства. «Настоящий зверь оный, двоеглавый и двоименный, всё износит изнутри себе, усты своими, лукавое латынство; и тако по суду праведному, от уст он своих, глаголющих латынство, латынин есть, и отступник, и противник Христу, и святым его всем, и верным всем мучитель и губитель»¹⁴. Таким образом, и по проявлению своей воли, по образу выражения своего властительства, Петр, по мнению составителя сочинения, есть не кто иной, как указанный в Писании сын погибели.

Так рассуждал расколоучитель-беспоповец, вытолковывая явление чувственного антихриста в лице императора Петра I. В данной рукописи нет никаких указаний, по которым можно было бы решать вопрос об авторе сочинения. Но ближайший к тому времени, когда написано оно, проповедник учения о Петре 1, как антихристе, известен. Таковым был Косьма Андреев, тот Косьма, по имени которого первоначально называлась нетовщина¹⁵. Косьма Андреев родился в селе Еремейцево Ярославского уезда. Отец его, Андрей Яковлев, был крестьянин. Обеднев, Андрей около 1663 года переселился в Москву и скоро умер. После смерти отца Косьма с братьями ходил по миру, потом, когда вырос, записался в тягло в Огородную слободу, как и братья его, и кормились заработком. Попытка уйти на север к «пустынным жителям» не удалась Косьме: он был схвачен и сидел в архиерейском приказе в Новгороде. То было еще при Новгородском митрополите Питириме. Позднее, именно около 1683 года, опять из Москвы, Косьма ушел на Керженец. Поставив келью, Косьма зажил здесь славою «учителя». Его возили по починкам и скитам, чтобы научиться у него вере, толпами стекались и к келье его. Около 1706 года к Косьме Андрееву пришел Косьма Панфилов, уже стариком. Он был крестьянин Ярославского уезда, Пошехонской волости, деревни Воронова. Жил на пахатном жеребье, но тут ему как-то не счастливилось, так что когда дожил до старости, то совсем обеднел и должен был кормиться милостынею. На Керженце Косьма Панфилов нашел готовую келию и стал плесть лапти на продажу. Грамоте он не был учен, но о вере толковал, ссылаясь, впрочем, все на Косьму Андреева.

В 1713 году в кельи этих «Куземочек» случайно зашел казак Левшутин. Он слышал их проповедь пред народом и захватил с собою тетради, в которых «лихо было доказано», что император Петр I антихрист. Вот что говорил Косьма Андреев собравшемуся к нему народу, сидя на прилавке у своей келии: «Вот книги – Кирилла Иерусалимского, Апокалипсис, Маргарит. Я шлюсь на Божественное Писание. Слушайте! Ныне в мире уже антихрист есть, и никто души своей не спасет, аще не приидет к нам, христианам.. А которые ныне живут в мире помрут, и нам тех поминать не надо, не довлеет, для того, что Никон патриарх нарушил веру христианскую и ныне святости никто не обретает». Так говорил Косьма Андреев в присутствии казака Левшутина. Когда проповедь кончилась, то Левшутин перешел к Косьме в келию. Там завязалась беседа. «Почто тебе назад идти»? – говорил Косьма Левшутину. «Здесь вашей братии много, всяких чинов людей. Поживешь с нами, познаешь нынешнее время, истинную веру здесь, у нас, в лесу. Ныне царство антихристово, а вы, неведники, погибаете. Поживи у нас, я тебе всю тайну открою». Левшутину было неприятно слушать Косьму. «Для чего ты так неистово говоришь?» спросил он Косьму: «за таковых человек, которые побиены будут на службе за веру Христову и за царя-государя, за тех соборная, апостольская церковь умоляет». Косьма подал Левшутину тетрадку, по которой утром проповедывал сам народу, Левшутин взял тетрадку, и вместе с Косьмою Панфиловым пошел к нему в келию. К Косьме Панфилову часто приходил Косьма Андреев и вел здесь речи с Левшутиным. «Говоришь ты, Косьма, что ныне царство антихристово; а я читал в книге, что антихрист родится от колена Гданова, от сущие девицы жидовки». Косьма ответил: «Гдан родился от Якова, а от Гданова колена родился антихрист». Левшутин спросил: «Кто же антихрист? Я чел книгу Ефрема Сирина о последнем времени, а в ней написано: в последнее-де время будут многие антихристы и лжепророцы, а того, кто именно, не написано.» С этим вопросом Левшутин вышел от Косьмы. Но спустя дня три, он снова вел разговор. В келью к Панфилову пришли соседи: Никита Никифоров и Косьма Павлов. Левшутин пустился и с ними в разговор об антихристе. «Косьма Андреев называет царя Петра антихристом, и будто о том писано в книгах. А я знаю подлинно, что он – государь благочестивый, родился от благочестивого корня: от царя Алексея Михайловича, от царицы, матери его, Натальи Кирилловны; персоною в их. Нарышкинскую, породу походит – на Феодора Кирилловича, и в церковь ходит, и святую литургию слушает, и по великим постам пост держит, и причащается. И в прошлых годах, как мать его, царица Наталья Кирилловна, немоществовала, из Новодевичьего монастыря во дворец принесен был образ Пресвятым Богородицы, и он, государь, тому образу молился со слезами». На эти слова Левшутина раскольник Косьма Павлов отвечал насмешливо: «Куда-де какую притчу сказываешь ты про Петра! В книгах писано, что он, антихрист, лукав, и к церкви прибежен будет, и ко всем милостив будет. А что Петр в церковь ходит, и в церквах ныне святости нет для того ему и не возбраняется. А чел ты тетрадь учителя Косьмы Андреева? Лихо на него, Петра, в тетрадке показано!» В разговор вмешался Никита Никифоров «Ныне, – сказал он, – был у нас с починок человек; был он в Петербурге и сказывал про тамошние чудеса; собрал-де он, Петр, беглых солдат, человек с двести, и, поставя на колени, велел побить до смерти из пушки. Эко стало ныне христианам ругательство! Да что, полно говорить: страшно; называем его антихристом, а нет ли его здесь, в лесу? Видите вы и сами, какое смятение между нами!» Панфилов не дал продолжать Никифорову. «Что мотаться, – сказал он, – антихрист он, да и все тут. Косьма Андреевич сказывал, что он, Петр, у образа Господа Саваофа от венца отнял два рога, да и подложил коню под чрево». «Как отнял и подложил под чрево?» спросили слушающие. «Я человек неграмотный, – сказал Панфилов – не умею, как растолковать. Ну, говорит Косьма Андреич, что положил рога под чрево лошади... Ну, и знай, как знаешь!»

Скоро Левшутин с Керженца бежал и донес на керженцев властям. Косьма Андреев с товарищами был забран в Преображенский приказ. «Косьма Андреев, – показал здесь Левшутин, – говорил злые словеса про царя, и сожалел, что нет такого человека, как Талицкий, чтоб обличить пред народом антихриста». Косьма Андреев по поводу этого обвинения запирался. «Таких слов, как на меня говорит Левшутин, не говаривал, и Талицкого я не знал, и случаю с ним нигде не бывало. А говорить ему, Косьме, про великого государя таких непристойных слов невозможно для того, что в Божественном-де Писании об антихристе пишут подлинно: царство его, антихриста, будет только семь лет, и по обличению пророческому разорится; а он, великий государь, царствует тому больше двадцати лет. Следовательно, Петра нельзя назвать антихристом. Да и в молитвах своих за государя и мы Бога просимы помилуй, Господи, царя нашего, Петра, и умножи лет живота его, и покори ему, Господи, под нозе вся языки; а о здравии государынь цариц, и государя царевича, и царевен и за весь синклит Бога молим же. А во время святые службы: утрени, часов, вечерни, эктений, они не поют многолетия для того, что попов у них нет, а вместо многолетия пропоют трижды: Господи, помилуй, для того, что в том отпусте государево имя и не упоминается». Так говорил Косьма Андреев, стараясь выпутаться. Но Косьма Павлов в конце концов подтвердил донос Левшутина, сказав, что Косьма Андреев действительно учил о Петре, как антихристе. Там, в Преображенском, Косьма Андреев и умер в 1716 году¹⁶.

Таким образом, из данных о деятельности Косьмы Андреева явствует, что проповедь о Петре, как антихристе, поддерживалась главным образом на Керженце, среди последователей этого расколоучителя. Подобного же проповедника о Петре, как антихристе, встречаем еще в лице расколоучителя Ивана Смирнова, жившего далеко от Керженца, именно на реке Ишиме, Ишимской волости, Тюменского уезда, Тобольской губернии. Здесь была целая раскольническая «пустынь» и начальником этой пустыни был названный Иван Смирнов. В документах самого начала двадцатых годов 18 века мы находим о нем следующие известия. «На священников-де хулу оный раскольник возлагает» за то, что «оные священники с эллинскими и татарскими обычаями ни в чем не рознятся, и крещение-де производят по новым книгам, а не по старым»; троеперстие Смирнов называл «печатью антихриста» и толковал, что «седьмой вселенский собор постановил по своим книгам, всякого человека, прибавляющего или убавляющего в них что-нибудь, предавать анафеме»; а те книги, по которым служат в никонианских церквах, против старых книг совершенно изменены. Явился уже, по словам Смирнова и главный виновник такого бедственного положения церкви. «В Московском-де теперь государстве царь Петр сидит», и делает он разные хульные вещи, напр., «мужской пол женским, в такой силе, что велит мужскому полу власы отростить долгие, а брады брить». Миру существовать осталось, по словам Смирнова, уже не долго. Страшный суд Христов совершится «в лето восьмой тысячи в первой трети годов». «Царь-воин», восседающий «ныне» на Московском престоле скоро соберет войско и пойдет брат Царь-град. В этот раз он будет побежден. Тогда, возвратившись, соберет людей от всего государства, оставив лишь «младенцев, которые ходить не могут, да стариков» и двинется с ними сначала к Царь-граду, а оттуда к Иерусалиму. Жители иерусалимские встретят царя с хлебом и солью и будут просить его сделаться у них царем, а окрестные жители попросят у него какого-нибудь «знамения». В ответ на это царь пойдет к реке Евфрату и там скажет «острову каменному», чтобы он сдвинулся с места. Остров сдвинется, и тогда все признают этого повелителя своим царем. Правда, найдутся и праведники, которые не станут «поклоняться тому царю, а будут верны своим старым преданиям», но царь предаст их «страшным мучениям». В Иерусалиме в то время будут «трусы и мятежи», а «на восточной стороне земли мир и тишина»; люди будут предаваться еде и питью, будут жениться и замуж выходить, будут пени брать и давать их. Царь в Иерусалиме будет «жить только полчетверта года», тогда-то Господь «сойдет с небес, и в чем кого застанет, в том и судить будет»¹⁷.

Очевидно, Смирнов читал разные старопечатные книги, в которых сказано, что антихрист «в Иерусалиме устанится», а с другой стороны был увлечен и рассказами о Петре, как антихристе. Здесь-то и получило свое начало его «учение».

Вообще нужно сказать, что мысль о Петре, как антихристе, имела многих последователей и вращалась в расколе в разных местах¹⁸. Каждому действию Петра придавался свой, особый, оттенок, сообразно с таким взглядом на него. «Видишь ли, – говорили между собою раскольники – роды их, царские, пошли неистовы... Он, Петр, швед обменный, потому, догадывайся, делает Богу противно... посту не может воздержать и платье возлюбил шведское... и швед у него в наибольших; а паче того догадывайся, что он извел русскую царицу и от себя сослал в ссылку в монастырь, чтоб с нею царевичев не было; и царевича Алексея Петровича извел своими руками, – убил для того, чтоб ему не царствовать, и взял за себя шведку... и та царица детей не родит... он – антихрист». Самые военные подвиги, победы Петра, истолковывались все с той же точки зрения: «Он, государь, неприятельские города берет боем, а иные лестью, и то по Писанию сбывается. И Царьград он возмет, да и Рим он возмет лестью, и соберет жидов всех, и с ними, жидами, пойдет в Иерусалим и там станет царствовать, и их, жидов, возлюбит... и будет у них глад и всякая нужда, и в то время они, жиды, его познают, что он – антихрист и на нем сей век кончается»¹⁹.

Учение о Петре I, как антихристе, находило для себя, между прочим, ту ссылку, что по учению Писания антихрист имеет явиться в образе чувственного человека, определенного лица. По всему видно, что отказаться от этого учения Писания, забыт о нем, раскольникам было трудно. Поэтому мысль о чувственном антихристе поддерживалась многими, не смотря на нелепость учета о наступлении царства антихриста. Вероятно, подобных именно проповедников раскола встречал и Посошков. По его словам, в сочинении, писанном около 1710 года, раскольники «сначала» указывали антихриста в лице патриарха Никона, а когда Никон умер, то стали «прорицать на иное лицо», доказывая, что «антихрист будет в России и царствовать будет в Москве», что явились уже «пророки Илия с Энохом». Проповедывали при этом и самую кончину мира, говоря «яко от апостолов Господь кончину века сего утаил, а им открыл. И тем своим лжепророчеством многих соблазниша, – добавляет Посошков, – и во отчаяние приведоша, а иных огнем пожгоша, а иных гладом и в яминах томною смертию умориша, а пожитки их себе похитиша»²⁰.

Но как ни много было сторонников учения о Петре I, как антихристе, – это учение нельзя, однако, назвать господствовавшим в расколе. Известны раскольники-беспоповцы первой четверти 18 века, проповедывавшие учение о наступлении царства антихриста и полагавшие его в основу устройства внутренней жизни своих общин, которые, однако, держались совсем другого взгляда на данный вопрос, проповедуя воцарение антихриста духовного. Таковы, прежде всего, беспоповцы–федосеевцы, жившие в Польше, затем – в Вязовской волости и на Рянной мызе. Таковы, затем, поморцы, жившие в Выговской пустыни и в соседних с нею скитах. Были такие же беспоповцы, наконец, и на Корженце. Более подробно это учение было раскрыто основателем федосеевщины, Феодосием Васильевым.

В 1701 году, по нашему мнению именно им было написано увещание держаться раскола, посланное, вероятно, в Новгородские пределы. Здесь Феодосий прямо высказался, что антихриста нужно понимать в духовном смысле. «Ныне тому времени уже 13-е лето, как у нас, в Московском государстве в церквах Божиих благочестия не стало ее истинного пения и чтения. А антихриста уже впредь не ожидайте в чувство, но по сему разумеете: егда Христос на землю явися, и с человеки поживе, не царствовал он чувственно на земле – тако и антихрист не имать в чувство быти». Такое сопоставление антихриста с Христом Феодосий делал потому, что сын погибели имеет во всем уподобиться Сыну Божию. «Святый Ипполит тако пишет: во всем хощет уподобиться льстец Сыну Божию: лев – Христос, лев – антихрист; явися агнец Христос, явится и антихрист агнец, внутрь же сый сокровенный волк, в коже овчей». В таком виде антихрист, по словам Феодосия, явился уже давно. «И ныне уже он давно есть, якоже в Беседах Апостольских пишет, лист 2333, в толковании: О антихристе зде беседует, и велия открывает тайны. Что есть отступление? Того самого антихриста, нарицает быти отступление?» Так сказал в свое время св. Иоанн Златоустый. Что же видим ныне? «А ныне видите уже и сами, – говорил Феодосий, – что отступили от истинныя православныя христианские веры: так иного нечего уже и ожидать, токмо страшного второго пришествия Христова».

Таким образом, понимая антихриста духовно, в смысле «отступления», Феодосий далее утверждал, что антихрист воцарился с принятием новопечатных книг при патриархе Никоне. «Не лжет божественное Писание: небо и земля мимо идут, словеса же Господня не прейдут». А оно говорит, что как было при потопе, так будет и при антихристе «Во св. Евангелии сам Господь рече – Лука, глава 17, лист 189: яко же бысть во дни Ноевы, тако будет и во дни Сына Человеческого: ядяху и пияху, женяхуся и посягаху, до негоже дне вниде Ной в ковчег, и прииде вода и погуби вся, – тако, якоже бысть во дни Лотовы: ядяху и пияху, куповаху, продаяху, саждаху и здаху, в оньже день изыде Лот от Содома, и одожди камык горящий, и огнь с небеси, и погуби вся. По тому же будет и в день, в оньже приидет Сын Человеческий... Внезапу прииде потоп и погуби вся: тако будет и пришествие Его»²¹. Как пред потопом человечество развратилось и нравственно упало, так, видим, есть и теперь. А сказано, что «в последняя дни будут человецы сластолюбцы паче, нежели боголюбцы... и всякого греха жилище нечисто сотворити имать окаянный тогда человеческий род». Между прочим, «будут тогда человецы во всякой пищи, якоже и при Ное, ничто же зла не чающе.» На этом основании Феодосий отвергал учение о каком-либо чувственном голоде во времена антихриста. «Слышите ли, братие, – говорит Феодосий, – во антихристово время будут человецы во всякой пищи», и добавлял: «А иные, безумные, глад чувственный ожидают»²².

В конце послания Феодосий указывал еще на «многомятежие» переживаемого времени и ставил это также признаком наступления царства антихриста. «Аще по истине хощете известитися о нынешнем многомятежном времени и о антихристе может Господь Бог известити и скотом бессловесным. Аз, окаянный, грешен паче всех человек, но токмо уповаю на Творца и Содетеля Бога: понеже бо может Господь и немудрого умудрити и безумного вразумити»²³.

В конце 1707 года появилось новое сочинение Феодосия Васильева, специально трактующее о «пришествии антихриста». Оно называлось у раскольников «Обличением», потому что было написано в опровержение двух сочинений православных писателей – «Знамения пришествия антихриста» Стефана, митрополита Рязанского, и «Ответ краткий о рождении антихриста» Иова, митрополита Новгородского²⁴. Сочинение имеет форму налога – разговор между православным и раскольником – и состоит из 22 вопросо-ответов. Из них вопросо-ответы 5–20 трактуют об антихристе.

Прежде всего сочинитель высказывает сущность раскольнического учения по этому вопросу, влагая речь в уста православного совопросника. «Как вы – спрашивает раскольника православный – дерзостно глаголете... яко бы уже антихрист пришел и весь мир прельстил, и яко бы уже и поклоняются ему, яко богови святому, и печать его приемлют, такожде и начертание имени его». Православные пастыри, – продолжает православный, – учат, что эту «непостижимую тайну Божию неудобно есть кому уведети, понеже, по возвещению Господню, о дне том и часе никто же весть, ни ангели небеснии»²⁵. На такое замечание православного совопросника раскольнический «ответ» разъясняет, что православные пастыри заблуждаются, так рассуждая о времени пришествия антихриста. Отцы и учители церкви, по словам Феодосия, говорит об этом совсем иначе. Ефрем Сирин учит: «всем убо, имущим ведение Божие и разум, тогда разумно будет пришествие мучителя»²⁶. «Ипполит священномученик глаголет: слышащие же Божественное Писание и в руках тыя имущее, и в мысли всегда поучающиеся, мнози прелести его убегнут, разумеют бо навета его ловление и льсти его гордыню, и избегнут от руки его²⁷». Таким образом, изучать вопрос о пришествии антихриста, по словам Феодосия, есть прямая обязанность истинных христиан.

В ком же нужно видеть антихриста? Иначе сказать: что есть антихрист?

В ответ на это Феодосий приводит слова Иоанна Златоустого из его бесед на послание апостола Павла к Солунянам. «О антихристе зде беседует, – говорит Златоуст об апостоле, – и велия открывает тайны. Что есть отступление? Того самого антихриста нарицает отступление, яко многих имущего погубити и отставити, тако, яко, рече, соблазнити, аще мощно, и избранные». Вот, заключает Феодосий, апостол Павел и Златоуст «самого антихриста нарицают отступлением», а «не иное некое» разумеют, «отступление», предваряющее явление антихриста²⁸. Что же такое этот антихрист – отступление? «Убо ли сатана»? Этот вопрос ставил и Златоуст, и его ответом пользуется Феодосий. «Никакоже. Но человек некий, всякое егово приемляй действо»²⁹. Итак, антихрист, по мнению Феодосия, есть отступление. Тогда как апостол, по объяснению Златоуста, не отступление, как действие, назвал антихристом, а самого антихриста, как действующее лицо, в соответствие его действиям, назвал отступлением, – Феодосий отступление называл антихристом. Но так как «отступление» существует, в человеке и проявляется чрез человека, то Феодосий говорил, что антихрист есть и человек. Вот почему антихрист может существовать продолжительное время. «Отступление» остается без изменения, хотя лица и меняются³⁰.

Хотя Христос сказал, что «о дне том и часе никтоже весть, ни ангели небеснии, токмо Отец Мой един», но это, говорит Феодосий, сказал Он «не о пришествии дня и часа антихристова, но о страшном и втором пришествии своем». «Сливать же лета второго пришествия Христова и лета антихриста в одно место», как делают это, по словам Феодосия, православные архипастыри, нельзя³¹. И если неизвестны собственно день и час второго пришествия Христова, то в Писании сделаны более общие указания. Так, в Кирилловой книге сказано, что «по Соломону, во осьмом веку кончина веку сему и начаток будущему веку будет»³². В Книге о вере написано: «по седмих тысящах приход его будет, якоже речено в Синаксаре в неделю мясопустную»³³. Таким образом, семь тысяч лет существования мира есть первый признак кончины века, по мнению Феодосия, и так как эти семь тысяч лет уже прошли, то и явление в мире антихриста, по его словам, не подлежит сомнению.

После этого Феодосий решал вопрос: где явился антихрист? Тут он касался апокалипсической тысячи лет, на которую связан сатана. «Явственно, – говорил Феодосий, – на сию главу, о пришествии антихриста, святый Андрей толкование положи: тысяща убо есть лет, рече, от вочеловечения время даже до антихристова пришествия»³⁴. Итак, эта «тысяща» обозначает все время от Рождества Христова до пришествия антихриста. И понимать эту «тысящу» нужно буквально, в смысле определенного числа в тысячу лет. «Яве все святии определенным числом, по Богослову, связание сатанино на тысячу лет глаголют³⁵. Св. Андрей Кесарийский толковал апокалипсическую «тысящу» в смысле неопределенного количества лет. Феодосий Васильев говорил, что «все святии» понимают эту «тысящу» «определенным числом»... Но если антихрист явился чрез тысячу лет по Рождестве Христове, то спрашивается: где же и как он явился? Что случилось по тысяче лета, об этом сказано в Книге о вере «По тысящи лет, – говорится здесь, – Рим отпаде со всеми западными странами от восточной церкви». Вот первое действие развязанного сатаны, первое проявление антихриста. «Тогда, сиречь по тысящи лет, развязанный ангел бездны совершил, якоже Сильвестр Магус и по нем его даже по се время отступницы, за развязанием по тысящи лет сатаны, прельстишася... от преданных святыми апостолами»³⁶.

Итак, «наставание антихриста» началось «на царстве Римском» – совершилось церковное падение Рима. Но тогда же, чрез «отступление», зарождается там и «разорение Римскому царству»³⁷. Под этим «разорением» нужно разуметь не полное уничтожение Римского царства, а уничтожение только власти Римских царей. «Кирилл святый, – говорит Феодосий, – от пророчества собрав, нам исповедает: первое от того времени антихристово царство в Риме зачнется, якоже глаголет, егда исполнятся лета Римского царства, – не глаголет: егда возмущено будет, но: егда исполнятся лета, еже есть, когда уже Римом цари не имут владети, якоже и ныне видим, иже не владеют». А случилось это так. «Един от духовных старейший, Лев 3, папа Римский, бывый по Рождестве Христове в девятом сте 84 лета, – говорит Феодосий, – той содела сие»³⁸. Именно: «при царе Константине и матери его Ирине бысть в Риме папа Адриан иже бысть на вселенском седьмом соборе – на утверждение поклонения честных икон. По Адриане же бысть в Риме папа Лев. Сему Льву взавидеша сродницы Адриановы и изгнаша его от престола и от града Рима»³⁹. Лев 3 обращался с жалобой в Константинополь, но, не получив оттуда помощи, прибег к защите «фряжского короля» Карла. «Карул же даде ему помощи руку велику, и паки устрояет папу во граде Риме, и на престол посаждает». В благодарность за это Лев Карл «греческим законом венчает на царство в Риме, но примесив законы жидовские... от главы даже и до ногу миром сего помаза»⁴⁰Таким-то образом папа и восхитил на себя «царскую власть»⁴¹, и «сице убо первый союз градовом раздрася, между матери и дщори вниде меч, разделяющи и секущи с яростью оружною»⁴². Таково было начало, а далее идет и продолжение. Карл «приведе с собою священники и учители, имущие в себе ереси»: аполлинариеву, македониеву, севирову, диоскорову, оригенову, евтихиеву. «И начаша развращати люди Господни, и учити своим ересем, не точию тайне, но и яве... глаголюще, яко от Отца и Сына исходит Дух Святый, и опресночная служити, и иные многие ереси»⁴³.

Итак, со времени Льва 3, который «вси западные страны и с Римом поддал» Карлу, начинается царствование антихриста. «Кирилл Иерусалимский» говорит об этом следующее. «Тогда восстанут в Риме десять царей, в разных местах будут, к Римскому единадесятому царству во едином послушании будут»⁴⁴. Из истории, – по словам Феодосия, – мы видим следующее. «Монархия Римская, егда бе во власти своей цветущая, тогда имаше под собою 10 царств: итальянское, французское, германское, испанское, английское, сарматское, паннонское, асийское, греческое или македонское, египетское»⁴⁵. С течением времени от Рима эти царства отделились, образовав: «Италию, Францию, Германию, Испанию, Англию, Сарматию, Паннонию, Азию, Грецию или Македонию и Египет. Понеже тая кралевства от владения Римского царства отделишася, и сами себе особные кралевства поставиша»⁴⁶. Это «отделение царств» от Рима началось еще в 5-м веке, между тем, по словам Феодосия, оно также совпадает с временем папства Льва 3. «Той содела сие, иже первое вси западные властодержавства от области греческой и от цареградского престола отведе»⁴⁷. И еще: «сие совершися егда папа Леон к растерзанно единого царства на двое виновен был... О сем великий Златоуст проглаголаше: власть Римская егда возмется от среды, тогда антихрист приидет»⁴⁸. Сюда же приурочивает Феодосий и сокрушение голеней у истукана из книги пророка Даниила: истребление первой голени он видит также в действиях папы Льва 3, когда тот «французам себе и вси западные страны с Римом поддал», хотя вторая голень была сокрушена позднее: «сокрушися вторая голень – Новый Рим, еже есть Константинополь, агарянскими внуцы, от безбожных турок»⁴⁹.

Итак, обсуждение вопроса о наступлении царства антихриста, – по словам Феодосия, – не только возможно, но и необходимо: антихрист уже явился в мир и ныне царствует. Первое его обнаружение последовало в Риме при папе Льве 3, когда совершилось церковное падение Рима и началось «разорение Римского государства».

Понимая антихриста столь своеобразно, Феодосий, конечно, не мог, обойти молчанием и другие вопросы, связанные с его явлением. Решения их он, действительно, касается и истолковывает опять все в переносном смысле.

Так, Писание учит, что пред кончиною мира, иначе – пред пришествием антихриста – будет проповедано Евангелие во всем мире. На это указывал и Стефан, митрополит Рязанский, в сочинении «Знамения пришествия антихриста». Он говорил: «прежде пришествия антихриста и кончины века подобает проповедану быти Евангелию всей твари, по всей вселенной, во свидетельство всем языком, и тогда при- идет кончина». По словам Феодосия, отрицать этого свидетельства нельзя, но понимать его нужно не в буквальном смысле. В данном случае Феодосий опирается на слова Благовестника. Там сказано, «яко проповедано будет Евангелие во всех языцех по вселенней, на свидетельство им, сиречь: на осуждение и на обличение неверовавших». Если говорится о проповеди Евангелия «на осуждение и обличение», то ясно, по словам Феодосия, что проповедано Евангелие, действительно, будет, но это не значит, что оно всеми будет принято. В этом смысле такая проповедь была признаком еще кончины Иерусалима, хотя Евангелие было воспроповедано тогда еще не всему миру, а тем более не всем миром оно было воспринято. «И тогда приидет кончина – не всего мира, – говорится в Благовестнике, – но Иерусалима: прежде бо скончатися Иерусалиму, проповедано бысть Евангелие»⁵⁰. В этом же смысле о проповеди Евангелия в свое время говорил и святый Златоуст. «Ясно же о сем, – говорит Феодосий, – и великий Златоуст в Маргарите толкует: и проповестся, рече Господь, сие Евангелие царствия по всей вселенной во свидетельство языком, и тогда приидет кончина. И видим, яко уже несть места под небесем, к нем же не проповедася Евангелие. Прочее ожидай конца, нечистоты, запустения, сына погибели, егоже ради многа имать быти и велия скорбь»⁵¹. Таким образом, данный признак кончины века, а следовательно – и пришествия антихриста, т. е. проповедь Евангелия по вселенной, уже обнаружился, по мнению Феодосия. Поэтому в Кирилловой книге сказано, что «егда еще не исполнися 1000 лет от вочеловечения Христова, проповедася Евангелие мало не во всем мире, наченше от Иерусалима, всем языком, наипаче же седьмью вселенскими соборы, и поместными, сшедшихся святых отец, на которых всего мира христианом, иже в рассеянии, правда евангельской проповеди утвержена и запечатлена, и оттоле во всем мире, во свидетельство всем языком, исповедана»⁵². Таким образом, и по этому признаку Феодосий утверждал пришествие антихриста.

В частности, по поводу проповеди Евангелия жидам и обращения их ко Христу, как знамения кончины века, Феодосий говорил следующее. «Святый Златоуст глаголет: якоже птицам даны крыле, да убегают человеческих рук, тако и нам даны божественные книги, да убежим бесовских сетей и еретических соблазн»⁵³. Руководясь этими «книгами», мы можем избежать и неправильного понимания свидетельства об обращении к истинной вере жидов. Христос сказал: «Сын человеческий пришед, обрящет ли веру на земли»? Блаженный Феофилакт толкует на это отрицательно: «Господь, молитися уча, веру помяну, являя сокровенное, яко мало будет молящихся тогда, зане и вера в малых обрящется; пришед бо Господь на облацех, не обрящет веры на земли, токмо в немнозех». «Се, – говорит Феодосий – убо слыши и разумей глаголемая: пришед бо Господь на облацех, не обрящет веры на земле»⁵⁴. Говоря иначе, невозможно думать, по словам Феодосия, об каком-то особенном обращении жидов к истинной вере. Правда, апостол предвозвещает, что «исполнение языков внидет и весь Израиль спасется». Но у апостола, – по словам Феодосия, – разумеется Израиль духовный: «Израиль бо сказуется ум, зряй Бога: отсюду бо вси, зрящие Бога и верующие Ему, и свершающие святые Его заповеди, израильтяне суть, аще и от язык суть»⁵⁵.

Подобным образом в переносном же смысле понимал Феодосий и указываемое в Писании пришествие пророков Илии и Эноха, как признак пришествия антихриста. Прежде всего он останавливается на словах Златоуста, в которых святой отец указывает, что вопросы: «где преложися» Илия и Энох и «како живут»? – суть вопросы праздные, как вопросы «ненужные» для спасения. «Быша... при велицем Златоусте, – говорит Феодосий, – глаголющие о Энохе и Илии сицевая: достоит же, рекуще, и оно поискати: аще антихристе приидет и Илия приидет, како, егда рекут мир и утверждение, тогда на них внезапное губительство нападет? Сия не оставляет не ведети дня... самого пришествия». И далее Феодосий приводит ответ Златоуста на это: «мнози ищут: где преложися Энох, и почто преложися, и почто не умре, ниже той, ниже Илия... Но излишне есть всячески, еже о сих искати»⁵⁶. Эти слова Златоуста Феодосий перетолковывает в том смысле, что всякая речь о личном бытии Эноха и Илии и о личном их приходе на землю пред кончиною мира совершенно «излишня» и не имеет для себя никаких оснований. «Вдова, говорится в Благовестнике, юже от язык церковь, прият Илию: се же есть пророческое слово». Таким образом, по мнению Феодосия, Илия есть «пророческое слово», то слово, при помощи которого ведется борьба с заблуждениями и проповедуется истина. Ему, этому слову, сказано: «подобает» тебе «пророчествовати в людех, в племенех, и в языцех, и в царех многих»⁵⁷. «Святой Ипполит» говорит и о звере, который будет вести брань с этими Энохом и Илиею – «пророческим словом». «Зверь, восходяй от бездны, и рать творя со святыми, сиреч с Энохом и Илиею и Иоанном, и победить их и убиет их»⁵⁸. Таким «зверем», ведшим брань с Илиею и Энохом, т. е. с «пророческим словом», издавна были, по словам Феодосия, Римские папы. «Не старого ли Рима папа соборную главу соборные церкви, издалече и помалу начиная, ныне в конец себе главою сотвори... от него же и пророком убиение... духовне». Итак, «духовным пророком» и убиение «духовное», по мнению Феодосия⁵⁹. Таков, например, был папа Формоз⁶⁰, затем «злый же враг» папа Петр Гугнивый и прочие, последующие им латынской ереси»⁶¹. Духовная борьба с этим врагом Христовым – панством нередко обнаруживалась явно в своих последствиях, напр., на соборе «во Флоронце граде», где выступал Марк Ефесский⁶²; но и тогда «многих святых отец оружием избиша; другим же руки отсекоша и различными муками, и в темницах затворяюще, гладом умориша; других же, в бегстве по пути достигающе, умертвиша»⁶³. Таким-то образом, по мнению Феодосия, власть антихриста распространялась в мире все более и более, убивая тем Илию и Эноха.

Наконец, такому же перетолкованию в переносном смысле подвергается и вопрос о времени царствования антихриста. Тогда как по указанию Писания это царствование продолжится всего лишь три с половиною года, по мнению Феодосия – оно имеет быть неопределенный промежуток» времени. Три с половиною года нельзя понимать буквально, говорит он. В Апокалипсисе названа «жена, седящая на звере червленем, полном имен хульных, имущем глав седьм и рогов десять; седм глав, идеже жена седит, седьм царей, суть». Ипполит эти «царства», по словам Феодосия, «веки истолкова, от них же пятем убо мимо идти, шестому стояти... седьмому же... не убо пришедшу, грядущу же, мало подобает пребыти»⁶⁴. Как число семь здесь не означает определенного промежутка времени, точно так же, говорит Феодосий, «нест определенное число» и три с половиною года, на которые определено царствование антихриста. Кроме того и «всякое число летное малое есть противу будущего святых бесконечного царства»⁶⁵. Как слова Христа: «тогда сущии во Иудее да бежат на горы» Златоуст толкует в переносном смысле: «иже суть во христианстве, да прибегают к Писанию», так точно, по мнению Феодосия, не в буквальном смысле, следует понимать и слова Писания о трех с половиною годах царствования антихриста.

Итак, царство антихриста началось на Западе; с Запада это царство потом распространилось и на Восток, а после 1666 года – и на Русь. Об этом по словам Феодосия, было предсказано ясно. «По 1000 лет от воплощения Божия Слова Рим отпаде со всеми западными странами от восточные церкви»⁶⁶. «По тысящном же лете егда 595-е дохождаше лето, явственное бысть отступление и прельщение нарицающихся юнитов от Восточные церкви к Западному костелу»⁶⁷. «А по исполнении лет числа 1666, – сказано в Книге о вере, – не непотребно и нам от сих вин опасение имети, да не некое бы что зло пострадати, по преждереченных исполнения писания свидетельства, яко настоит день Христов, якоже рече апостол, и несть ли готовым быти подобает, аще кто достигнет тех времен»⁶⁸. Вот, по исполнении 1666 года, царство антихриста распространилось и на Руси. Это видно уже из того, что Никоном здесь введены ереси именно латинской веры. Таковы, например, четвероконечный крест⁶⁹, имя «Иисус»⁷⁰, именословие⁷¹ и особенно троеперстие⁷². «О, прелесте! понеже еси пестра! – восклицал Феодосий и добавлял: кто может из руку твою исторгнутися, иже в мирских вещех мятется и ум свой пригвожден, имать»⁷³. Это восклицание Феодосия делал по поводу троеперстия, говоря: «Даде Господь знамение иже в него верующим честный крест. И той» т. е. антихрист «подобне даст свое знаме»ние⁷⁴... Об этом «знамении» сказано в Ипполитовом слове и Кирилловой книге: «И даст им знамение на руце десней, и на челе, да никтоже честный и животворяший крест сотворит десною своею рукою на челе, но связана рука его будет и оттоле власти не имать знаменати своя уды, но прелестнику послужить, понеже таковому покаяния несть⁷⁵». Итак, троеперстие, по словам Феодосия, есть печать антихриста, или знамение его. Его нужно считать первым признаком наступления царства антихриста на Руси⁷⁶.

Таково было учение об антихристе Феодосия Васильева. Книга «Обличение» была послана Феодосием в руководство ученику Феодосия Константину Федорову, который был потом в числе наставников и на Ряпиной мызе. По всему видно, что это учение Феодосия было воспринято его учениками в полном виде. Пойманные при разорении Ряпиной мызы федосеевцы: «духовник всех главных учителей» Илья Яковлев и сын дьячка Старорусского уезда Семен Иванов, при допросе, дали показание по данному вопросу согласно с учением Феодосия Васильева. «Об антихристе отцы их говаривали, – показывал Илья Яковлев, – что де будет не суще чувствен человек, а уже де пришел он в мир с 196 (1688) года, и ныне в мире есть, а познали де его приход в мир по перемене веры и книг». Семен, Иванов показал: «Антихрист пришел уже в мир, и живет он духовне по действу в Великороссии в премене на просфорах креста, и в прочих действах, церковных таинств».

Подобного же взгляда держались и выговцы. По словам федосеевцев, выговцы были «согласны» с федосеевцами в «разумении о нынешнем времени»⁷⁷. Взгляд выговцев передается в сочинении Григория Яковлева «Извещение праведное». По его словам, Викулов и Андрей Денисов, обходя Поморье, так проповедывали: «Время настоящее есть время антихристово. Уже бо лета, по Писанию, совершишася, якоже страдальцы наши новороссийстии засвидетельствоваша: и Римская монархия до конца разрушися, зане не слышится давно; и число антихристово 1666 исполнися, якоже в Книзе о вере напечатано. Се явственно мнится чрез сия вся, яко антихрист в церкви боголепно на престоле сидит: поклоняем есть крыж латинский. Се печать свою на чело и на десную руку, триперстное сложение, даде, – мнится явственно: зрите во Апокалипсисе лицевом, – и изобразивше некая на листках в лицах неправедно, якобы из Апокалипсиса... показующе. Такоже свитки некие и тетрадки прочитывайте, в них же написано самомненные их прелести лжемудрования на греческую и великороссийскую церковь»⁷⁸. Что действительно так, учили выговцы об антихристе, видно из показания совращенного ими Ивана Михайлова, данного им в 1723 году. По его словам, выговцы так его учили: «в церквах учение ныне новое, неправое, крещение неистинное, и тела и крови Господней нет, а вместо тела и крови – жертва антихристова»⁷⁹. При этом в спорах по вопросу об антихристе выговцы обычно говорили: «мы сие мнение не от себя имеем но от страдалъцев прияли⁸⁰.

От Андрея Денисова до нас сохранилось особое сочинение об антихристе. Оно изложено языком вполне отвлеченным и туманным. В свое время оно носило название «Слова об антихристе»⁸¹, а в рукописях надписывается просто «О антихристе».

В опровержение книги об антихристе Стефана, митрополита Рязанского, Денисов доказывал, что антихрист давно уже царствует. В качестве вступления Денисов говорит: «послушавше богопроповедника, не дерзаем сами собою о днех вечных прореченная от тайнозрителей пределы познавати, но наученные от древних боголюбивейших отец – старец, потщимся со усердием держати, ведяще сие: яко они не смущенными века сего прахом очима взираху, но, во очищение плоти и духа, облистоваеми Параклитовым просвещением, вся рассмотряху. Их же благовернейшему сказанию внимающе, потщимся усмотрети о четвертой Римской монархии, познати же и мудреца Стефана митрополита, каково о сей монархии мудрование, еже он в своей книжице на листе 40 предлагает». В сочинении Стефана проведен тот взгляд, что кончина мира должна последовать с падением Римской империи, причем, признавая, что Римская империя еще не пала, Яворский утверждал, что и антихрист еще не явился в мир. С первым положением, что явление антихриста нужно ожидать скоро после падения Римской империи, Денисов вполне соглашался, но при этом доказывал, что Римская империя давно уже раздроблена на мелкие части и что, следовательно, и антихрист уже царствует в мире. Он приводил толкование Ипполитова слова на Даниилово видение, изображающее судьбу четырех царств под образом четырех зверей, и восклицал: «и сей убо, богозрительный тайнозрителя пророка, обоих видений исследователь, не рече когда Римской монархии на единой голени стояти». Это Денисов, говорит в опровержение слов Стефана, который о двум голенях изображенного у Даниила идола говорил, что «якоже голени две суть, тако и Римское царство двоечастно бысть, – на востоце от Константина Великого начало имущее в новом Риме, си есть в Константинополе, и на западе в ветхом Риме. И сокрушенней убо единой голени, сиречь монаршеству римскому на востоце чрез турков, пребывает еще другая голень на западе и пребывати будет даже до пришествия антихриста». Что же касается «разделения Римской монархии», то оно «совершилось», по словам Денисова, тогда, когда «в Риме отступльше от греческого царства», – когда потом «от папы Формоса на Западе, возмущение» было «различными раздоры и ереси». Итак, в греческой и римской монархии «видим ныне до конца разделения на многие владычества: царственная тая единственная держава от давних лет уже сокрушена. Свидетель сему неложный блаженный и премудрый Максим Грек Святогорец – в слове, еже на Маомсоа». Отсюда Денисов заключал, что антихрист уже явился. «Государей из того четвертого зверя, сиречь из той всей области Римской изникших, тайнозрители Даниил и Иоанн рогами разумеша, и снести плоть и дати в сожжение им прорекоша». Поэтому, по словам Денисова, у св. отцов говорится об антихристе: «власть Римская, егда возмется от среды, тогда он приидет, и в лепоту: донележе бо сея власти будет страх, никтоже покорится, егда же тая разорится, нападет на безначальство, и человеческую и Божию поищет похитити власть».

Далее Денисов разъяснял, как нужно понимать похищение налою человеческой и Божией власти, каковое похищение и есть то «безначальство», о котором говорят св. отцы. «Вопросит некто: что есть папы Римского похищение человеческие и Божия власти? Отвещаем: похищение человеческой власти яве на нем показуется от вышереченных, еже от, царства греческого отринувшеся, на ся нанежове мирскую власть восприяша и оттоле и доныне в Риме начальствуют, аще и не имеют начальства над всею бывшею монархиею... но частью той монархии обладают. О Божией же власти похищение обличают панежа православнии учителя – Мелетий, патриарх Александрийский, в послании 4-м: препояса бо себе, рече, Римский архиерей, начало и власть некую мучительскую и имя мучительства поддаде. Еже бо всем блаженнейшим архиереом и учителем вселенским... обще есть. Римский же все единому себе привлачити насилует, наною хотяй называтися един, и един быти церкви началом и главою. Ниже: Зане велия некая глаголет о себе и самому себе достоинство некое и власть утворяет, ими же Сына Божия, начало и господство, низлагает. Но сие велеречие зверю некоему свойственно быти», как «проуведе Даниил, муж желаний». Желающий ознакомиться с вопросом подробнее, пусть читает, говорит Денисов, послания Мелетия в Кирилловой книге» и в Книге о правой вере о Римской власти. «От сих убо вкратце реченных доводствуется яве от церковных учителей, яко царская Римская единоначальствовавшая власть давно от Рима взяся, и та великая монархия пала на безначальство, разделена на различные владычества, их, же Даниил роги и персты провиде, и папежеве уже восприяша на ся издавна человеческую и Божию власть».

Поэтому «всуе и туне потятся мудролюбцы века сего краснословием своим скрывати бывающим ужо толь превеликим вещем – разделению четвертой монархии, и в разделении тоя развязанием диаволим страждущей вселенной попущением праведных судеб Божиих... Не слышится имя Римских царей за многие лета. В последнее ныне время, якобы рещи от Великого Карла, всю же власть от тех времен, царскую и святительскую, папа на себе привлече; тем же несть нам что к пользе, еже прекословити с церковью и со святыми, и время отлагати, но всегда ожидали писанные святыми, и готовыми быти ко ответу».

Итак, «писанныя вся совершишася», – заключал Денисов словами Книги о вере – и несть ино ничтоже прочее» ожидать, «токмо соперника нашего, еже есть антихриста, славу».

Где царствует антихрист, и в чем проявилась его деятельность по отношению к православной русской вере, – речи об этом в данном сочинении Денисова нет. Но из других памятников видно, что Денисов называл антихристом ту, как он выражался, «ересь», которая появилась со времен Никона, благодаря введению новопечатных книг. В сохранившейся до нас выдержке из «писменной книги об антихристе» Андрея Денисова говорится: «Последнего антихриста святии тяжко вменяют, и в лепоту: аще и вси неразнственно еретики антихристами наричутся, но последний еретик или антихрист, или рещи: последняя ересь и последнее отступление тяжше народу и труднейше явится, не токмо слабым и нерадивым, но и самим хотящим спастися». Когда были «первые ереси», тогда «по многим местам суша бысть благочестия ее довольное бяше духовных чинов исполнение... а во дни последнего антихриста отступление, яко потоп некий всемирный, явися всюду... Тем же предзряще духом сие святии, сожалеюще душ христианских, оплаковаху грядущие быти беды... вся верные утверждающе, да не впадут в ня»⁸².

Таково было решение вопроса о переживаемом времени в так называемой беспоповщине. Обе главные отрасли беспоповщины: поморская и федосеевская проповедывали, что переживаемое время есть время чрезвычайное, время царствования последнего антихриста, причем антихриста понимали в духовном смысле. Федосеевщина антихристовым временем объясняла и свое безиерархическое состояние: неимение священства и таинств.

Что касается поповщины, то здесь постановка данного вопроса была совсем другая. О наступлении «последнего времени» поповцы говорили; слышались речи и о печати антихриста; но наступление царства антихриста поповщинские общины отрицали, признавая, согласно с Писанием, что антихрист явится чувственно, как определенный человек, и царство антихриста продолжится лишь три с половиною года.

Положительные данные для решения настоящего вопроса в поповщине мы находим отчасти в Ветковском послании 1714 года, а особенно в Керженском послании 1710 года и в описании второй беседы «священноиерея» Матвея Андреева.

В послании 1714 года переживаемое время признается «последним». Послание обращается к своим адресатам так: «слышите, как вещают» церковные учители «о последних временах, яко и мы по них последуем, тоже творим... В послании к Тимофею апостол пишет: Дух явственно глаголет, яко в последние времена отступят неции от веры, внемлюще духовом лестечим и учением бесовским». Послание видело исполнение этого пророчества на появлении федосеевцев и вообще беспоповцев.

Керженское послание 1710 года было отправлено в Новгород, Псков и заграницу, – к тамошним федосеевцам. В последних «главах», начиная с 12-й, есть подробная речь о «последней прелести». Переживаемое время в этом послании считается прямо «последним». Речь о нем здесь ведется такая. О последних временах говорит апостол Павел: «да никто же вас прельстит ни по единому образу, яко аще не приидет отступление прежде, и открыется человек греха, сын погибели». Поясняя эти слова, св. Златоуст говорит, что апостол «велия тайны открывает». «Что есть отступление»? – спрашивал Златоуст, и отвечал: «того самого антихриста нарицает отступление, яко многих имуща погубити и отставити». Эти слова Златоуста послание понимало в том смысле, что всякое «отступление от веры истинной есть уготовление пути антихриста. «Христова часть свято дело творит и действует Святым Духом, а антихристова часть свое беззаконие деет в мире неприязненным духом». Поэтому, по словам послания, апостол и говорит: «тайна бо уже деется беззакония, точию держай ныне, дóндеже от среды будет, и тогда явится беззаконник». Так, постепенно антихрист уготовляет «мерзостное запустение», чтобы и самому явиться. В Книге о вере прямо сказано, – говорилось в послании «много предтечев» антихриста, но «и сам уже близ есть по числу, еже о нем, 666: число бо человеческо есть, антихристово. Кто весть, аще в сих летех 1666-х явственных предотечев его, или того самого не укажет? И в 20 главе Апокалипсиса упоминается «о связании сатаны на 1000 лет, а потом о развязании его». Что же видим? «По 1000 лет от воплощения Божия слова Рим отпаде от восточной церкви со всеми западными странами... Второе оторвание христиан от Восточной церкви в 595 лете по 1000: жители в Малой России к Римскому костелу отступили... Оберегая же сие, пишет списатель Книги правой веры: егда исполнится от воплощения 1666, по числу зверину... не пострадать бы и нам в правой вере». И действительно, – говорилось в послании – «егда прииде и исполнися по 1600 летех 66 число, тогда в Великой России наста отступление веры правой... От создания мира в 7161 и 7162 и 7163 разорвание бысть». В данном случае составитель послания разумел исправление богослужебных книг и церковных обрядов, совершенное при патриархе Никоне. В 15 «главе» он, действительно, перечислял все отличия «никонианства» от раскола. А далее, в 16 «главе», велась речь «о лжеучителях самочинных, неоовященных, коварных и лицемерных», под которыми разумеются федосеевцы. Таким образом по посланию 1710 года выходило, что первый признак «последнего времени», иначе – первый признак, того, что это время уже наступило, нужно видеть в «никонианстве», а второй, не меньший, в появлении федосеевщины или вообще беспоповщины. «И се есть, по писанному, воинство антихристово, разоряющее церковь Божию... лжепророки и лжеучители мудрствовали, писали свитки и цветники лицовые; в них пишут от самосмышления о кончине мира, на прелесть простым людям и на страх». Так говорилось в послании, после описания федосеевщины. «Блюдитеся, – заповедывало послание, – злых делателей, коварных прелестников, раскололюбных преблазнителей, богопротивных развратныков, самочинных, неосвященных самогубителей, священного чина пренебрегателей, иже Бога исповедают ведати делы же отметаются»⁸³.

Обращал внимание на вопрос об антихристе и «священноиерей» Матвей Андреев. Об этом есть замечания в описании второй беседы 1722 года. Рассматривая ссылку федосеевцев на изречение Ипполитова слова: «во днех онех», антихристовых, «не имать явитися честное тело и кровь, служба угаснет, чтение писаний не услышится», – Матвей Андреев говорил: «виждь, тогда не имать явитись, егда начнет царствовать полчетверта лета антихрист последний, о коих летех мнози святии отцы написаша – святый Иоанн Богослов в Откровении, и святый Ефрем Сирин, и вышеписанный святый Ипполит, папа Римский и прочии святии». Из этих слов явствует, что Матвей Андреев признавал бытие антихриста чувственного и учил, что антихрист еще не явился, а когда явится, то царствовать будет только три с половиною года. Но явление «последнего отступления» признавал и Матвей Андреев, по подобию послания 1710 года, видя доказательство этого в «никонианстве» и федосеевщине. «По всему убо хощет уподобитися льстец Сыну Божию: лев – Христос, лев и антихрист; явися Христос агнец, явится и антихрист агнец, внутрь сый волк; посла Христос апостолы во вся языки, подобне и той послет ложные пророки, ложные апостолы, и прочих лукавых человек, – прелесть, развращение, злосоветие, напоследок хотящее быть». Приводя эти слова Ипполитова слова, Матвей Андреев заключал: «вы же, возлюбленные, не дремлите, рассмотряйте, и примечайте ныне, понеже явились таковые человецы ныне... якобы истинные христиане, и святых апостол, и блаженного Ипполита, и прочих святых отец, речение сбылося на сих человецех»⁸⁴.

Таким образом, и поповцы – в решении вопроса об антихристе запутались не менее беспоповцев: каким образом понятия «отступление» и «человек греха», мыслимые у апостола как понятия безраздельные, явились у поповцев, указывающими на события разновременные, – остается совершенно непонятным.

Во всяком случае, теперь вполне понятны те отрывочные замечания о раскольническом учении об антихристе, которые встречаются в памятниках рассматриваемого нами периода времени. Так, в сочинении иеросхимонаха Иоанна «Сказание о обращении раскольников заволжских», которое «быст в лето 1703», говорится: «Печать антихристова», по учению раскольников, «се есть: еже ныне новые веры учители и человецы на лице своем полагают крест, по новому же, первыми тремя персты, щепотью, и вместо осмиконечного креста делают ныне четвероконечный крыж латинский и поклоняются ему». Поэтому-то они и «боялись» показывать троеперстие правою рукою, а показывали левою⁸⁵. Подобным образом в книге «Розыск», написанной в 1709 году, говорится, что св. Димитрий видел «свиток раскольнический», в котором «троеперстное к знамению крестному сложение хуля», раскольник «начерта руку, три перста сложены имущую; на едином убо персте написа са, на другом – та, на третьем – на, сие есть сатана: и подписа, яко то имя есть скверного богоборца антихриста, еже он даст на десней руце верующим в он. И хулит нас, правоверных, – добавляет св. Димитрий, – аки бы мы в антихриста, а не в Христа веруем, и аки бы антихристово имя на триех перстах носим, и антихристовым яко бы именем знаменаемся»⁸⁶. Еще в сочинении Посошкова «Зеркало очевидное», писанном около 1710 года, упоминается, что раскольники «троеперстное сложение антихристовою печатью нарицают, и тем неправым своим глаголом многих малосмысленных людей в божественном Писании, неразумительных, соблажняют и от истинного правоверия совращают»⁸⁷.

Подобные же известия мы встречаем и позднее. Так, в «Чине, како приимати от раскольников» 1720 года, проклинаются раскольники за то, что «сложение триех первых перстов в знамении крестном ересею и печатию антихристовою нарицают», причем добавляется, что раскольники проповедают, «яко антихрист уже прииде, а чувственно не приидет»⁸⁸. В «Объявлении» раскольнических толков, появившихся ранее 1725 года, называются: под нумером 4-м – аврамиевщина», по имени чернеца Троицкого монастыря. «Письма его, которые имеются у раскольников, объявляют: учаше он, яко уже антихристово царство наста, и пророцы Энох, и Илия, и Иоанн Богослов, уже обличили антихриста, и страждут», разумея под этими пророками «своих учеников, которые за раскол казнены смертью». Затем, в том же «Объявлении», под «нумером 20-м», называется «расстриговщина_: от чернца Печерского Иоиля», который, будучи «прельщен в раскол, чернечество скинул», и толковал: «ныне де уже антихристово царство, и пророцы Илья, и Энох прииде, и Иоанн Богослов, и многие свитки написал на прельщение людям, и за то его прозвали: лжица златокованная»⁸⁹. Хотя в названных памятниках говорится о расколе вообще, но есть и такие памятники, из которых выясняется, что речь идет собственно о беспоповщине, когда говорится о проповеди в расколе наступления царства антихриста. Например, в 1722 году архимандрит Златоустовского монастыря Антоний представил «Изъявление о раскольническом мудровании», которым должно руководствоваться при исповеди, и в нем под № 6 значится: «Беспоповщииа, разумеют и учат, яко последний антихрист уже в мире прииде, по 1000 лет от воплощения Божия Слова, и доныне царствует, а чувственно ему на земли не быти»⁹⁰. В сочинении неизвестного по имени Московского купца «Изобличение», писанном в первой 1/4 18 века, говорится: «беспоповщина и козминщина» четвероконечный крест «предерзостне печатию антихристовою нарицают»⁹¹. О беспоповщинском расколоучителе на Керженце Меркурие Григорьеве, было дано в 1723 году показание, что он, Меркурий, «показывал от святого Писания о временах и летех, и о царстве антихристове, и о печати его, и о Илии и Енохе, и о мерзости запустения»⁹². Известный Василий Флоров, живший в расколе на Керженце; и близ Крыма до 1724 года, передавая, что раскольники «жало исупщают страшительное чрез неправое свое, кривое, толкование о антихристе... сказующе, яко уже антихрист в мире; есть и уже тайна оная дается» – добавляет, что есть «беспоповщинский» толк «под предводителем Феодором Масленником», в ряду «ересей» которого значится: «о антихристе мудрствовали духовно, а не тако, еже бы в своем лице»⁹³. Впрочем, есть показания и таких лиц, которые принадлежали к поповщине. Таково, например, показание расколоучителя Ивана Ларионова Подпружникова. Живший сначала в Ветковском монастыре, а потом в Стародубье, в посаде Еленке, и причащавшийся здесь от попа Бориса, Подпружников в 1723 году показал: «В нынешнее время Ездрино пророчество присутственно, и деется все по оному пророчеству, да и двадесятая глава Апокалипсиса Иоанна Богослова зело по настоящему времени вся так, чинится, и седьмое царство наше нарицается»⁹⁴. В 1723 году из Сената в Синоде были представлены тетради, отобранные в Тарской пустыни у старца–пустынника, черного попа Сергия; всего было представлено 38–м тетрадей, из коих 17–ть заключали в себе толкование о «последнем времени и об антихристе»⁹⁵. Таким образом в суждении по вопросу о переживаемом времени поповщина в заключениях расходилась с беспоповщиною, но в частных отзывах она допускала такие речи, которые «приличнее» были бы скорее в устах беспоповца⁹⁶.

П. Смирнов