24. Что способствовало возникновению единоверия в Москве и во Ржеве

Передам слышанные мной рассказы о причинах, способствовавших появлению единоверия в Москве и во Ржеве, и образованию в этих городах единоверческих приходов.

Вот что рассказывал мне мой близкий знакомый В. Е. Хухлин:

Однажды спросил я давнишнего единоверца И. И. Родионова³⁵: ныне к единоверию присоединяются из раскола по одному, по два дома; а отчего прежде, в 1800-м году, вдруг присоединилось так много, что составили целый приход?

Родионов ответил: «Этому была особая причина».

Я спросил: «Какая?» – И Родионов рассказал мне следующую повесть.

Один помещик, приехавший в Москву, ехал однажды по Таганке, и видит, что много карет одна за другой выезжают за город. Удивляясь этому, он спросил извозчика, который его вез: что это так много карет едут вон из города? Извозчик ответил, что это свадебный поезд, – старообрядцы едут венчать свадьбу на Рогожское Кладбище. Помещик заинтересовался, и пожелал посмотреть старообрядческое венчание, – поехал за поездом, вошел в часовню и нарочно стал поближе, чтобы все слышать и видеть все действия венчания. Из любопытства он действительно с большим вниманием следил за священником, который венчал брак. Священник сейчас приметил, что барин пристально в него всматривается, и страшно перепугался, так что едва мог кончить венчание. Потом, войдя в алтарь, послал человека попросить помещика, чтобы пожаловал к нему в дом по крайне необходимому делу. Помещик удивился приглашению, однако пошел к священнику. Но каково же было его изумление, когда здесь священник бросился перед ним на колени и стал умолять, чтобы простил и не погубил его. «Я видел, – говорил он, – что вы пристально смотрите на меня и узнали, что я такой-то, бывший дворовый человек ваш, отданный вами в солдаты: ради Бога, не выдайте, не погубите меня! Я брошу поповствовать и уйду отсюда!» Помещик признался, что смотрел только из любопытства и совсем не узнал своего бывшего дворового человека. – «Но как же ты попал сюда и как научился править службы по-священнически?» – спросил он бывшего своего дворового. Тот ответил, что из военной службы бежал и угодил к старообрядцам где-то в дальних окраинах, определился у них при часовне и навык править службы, был уставщиком, а потом добыл как-то чужую ставленую грамоту священническую и с ней явился на Рогожское Кладбище, где и состоит теперь попом. И опять стал на коленях просить барина, чтобы не выдал его. Помещик ответил: «Ты теперь не мой, и мне дела до тебя нет!» Однако потом, возвратившись в город, подумал, что нельзя же молчать и допускать обмана в таком важном религиозном деле, что за такое молчание он будет отвечать пред Богом и совестью, и потому заявил, где следует, о беглом солдате, исполняющем у раскольников поповскую должность. Благосклонная к старообрядцам полиция дала знать на Рогожское Кладбище, чтобы скрыли попа, и он действительно пропал без вести; но причина его внезапного скрытия сделалась известна старообрядцам, – не оставалось сомнения, что у них служил по-священнически и совершал таинства не священник, а беглый солдат. Этот прискорбный случай заставил благоразумнейших из московских старообрядцев подумать, не лучше ли вместо этих беглых попов, между которыми являются проходимцы, подобные только что бывшему у них, – не лучше ли принять священников, законно посланных от православного епископа, по примеру стародубских, новороссийских и других старообрядцев. И вот до тридцати семейств самых почетных старообрядцев подали митрополиту Платону прошение об учреждении в Москве единоверческого прихода и освящении единоверческой церкви, – и в Москве явилось единоверие.

Таков рассказ И. И. Родионова, переданный мне В. Е. Хухлиным. Подобное слышал я об открытии единоверия во Ржеве.

В одно из моих посещений покойный А. И. Хлудов дал мне прочитать письменную книгу, составляющую, подобно Выпискам Озерского, собрание свидетельств из разных старопечатных книг о правоте православной Церкви и о незаконности старообрядческого бегствующего священства. Алексей Иваныч объяснил, что книгу составил один ржевский купец, прежде бывший беглопоповцем и имевший старообрядческую часовню, а потом обратившийся в единоверие, и при этом рассказал мне случай, послуживший причиной обращения из раскола в единоверие и этого купца, и других ржевских старообрядцев.

Однажды этот купец шел в своем городе по улице и встретился с каким-то человеком в светском платье и с бритой бородой. Встретившийся подошел к нему поздороваться, называя его по имени и отчеству. Купец ответил на его привет, что не узнает его. «Как не узнаете? – спросил тот; – я близко знаком вам и всему вашему дому. В доказательство, он стал рассказывать, как зовут жену купца, сколько у него детей, какого пола и каких лет, и как зовут их, даже кто прислуга, как расположены комнаты и какая у него моленная. Купец сказал: «Вижу, что вы хорошо всех нас знаете; но все же я никак не могу признать вас». Тогда встретившийся открылся ему прямо, что он такой-то, бывший их священник. Тут купец признал его и ужаснулся: «Что же такое, –говорит, – сделалось с вами? Почему вы так преобразились и зачем оставили священнический сан?» Тут бывший раскольнический поп признался ему, что он священником никогда не бывал, а был господским дворовым человеком, что приобретя случайно священническую ставленную грамоту, скрылся от господина, и, приучившись несколько служить, выдал себя за священника. «По милости вашей, – прибавил он, – я был принят у вас в попы, а теперь, составив у вас капиталец, откупился от барина, женился и поживаю благополучно». – Купец ужаснулся, какому проходимцу они вверяли свою душу, к кому ходили на исповедь, от кого принимали Св. Тайны! – «И кто поручится, – думал он, – что и другие попы у нас не были такие же самозванцы, беглые солдаты и дворовые, с чужими или фальшивыми ставлеными грамотами священническими? – Кто поручится, что их не будет и впредь? Как узнать их, когда этого мы принимали с таким доверием? А при таких лжесвященниках-святотатцах, посмевающихся над Св. Тайнами, при таком положении может ли быть нам надежда на спасение? И разве в истинной Церкви Христовой, во Святой Соборной и Апостольской, какою мы считаем наше общество, возможны подобные явления? Разве она существовать должна с беглыми попами, среди которых могут так удобно являться самозванцы, никогда не получившие священная сана?» Этот случай заставил его вникнуть в Священное Писание, и вот он составил эту книгу выписок о Церкви и иерархии, а потом вместе с семейством присоединился к православной Церкви на правилах единоверия; его примеру последовало несколько других старообрядцев, и таким образом положено было начало единоверия во Ржеве.

В беглопоповстве, по самому его положению, по самым условиям его существования, сколько могло быть таких и подобных им случаев! И сколько, значит, старообрядцев от таких непоставленных самозваных попов получали крещение, помазаны были якобы миром, были якобы разрешаемы от грехов и приобщались Св. Таин, повенчаны браком? А если принимали беглопоповцы и действительно бегствующих иереев, то и эти последние разве могли совершать таинства не «по воли епископа», в отлучении от него и от Церкви? В таком положении, без совершения таинства Хиротонии, с одними бегствующими от ереси попами, церковь Христова быть не может, и находящееся в таком положении общество, очевидно, не есть Святая Соборная и Апостольская Церковь. Точно так же и возникшая на корени беглоноповства австрийская иерархия, без преемства от апостолов чрез хиротонию епископского сана, с одним чиноприятием от беглого же попа, действовавшего не по воле своего епископа, может ли быть и именоваться богоучрежденной, истинно от Христа и апостолов идущей, иерархией? Каждый, принадлежащий к беглопоповскому и австрийскому обществу пусть тщательно размыслит об этом: законно ли их священство и имеет ли преемственно от Христа наследуемую силу на совершение таинств, на отпущение грехов кающимся и примирение их с Богом, а для сего пусть вникнет со вниманием в Священное Писание и просит Бога о вразумлении.